Текст книги "Бог играет в кости"

– Бедненький. Ну проходи, мой руки, я тебя кормить буду…

В Лилькиной уютной кухне, рядом с супницей, из которой пахло чем-то аппетитным, казались очень далекими и смерть Кремлева, и Лубянка с её специфической действительностью, и даже сегодняшнее покушение.

Глава 14

ДЖОН ТРАСК, ЛОНДОН

Заметив на обочине торговца горячими сосисками, он приказал остановиться. Андрэ, ничего не спрашивая, открыл дверь и поставил ногу в разношенном мокасине, с ярко-розовой подошвой, на тротуар.

Наблюдая через стекло, как секретарь, в своей обвисшей шляпе и тяжелой крылатке, грузно идет по тротуару, Траск думал, что его помощник напоминает оплывшего снеговика. Вот он приближается к продавцу и терпеливо ждет, когда его обслужат. Сосисочник прекрасно знает, чего хочет этот вежливый господин, и улыбнувшись ему, как старому приятелю, сноровисто укладывает еду в бумажный пакет. Чистые детские глаза Андрэ внимательно следят за окрестностями, а пухлые руки никогда не находятся слишком далеко от кобуры с автоматическим Смит-и-Вессоном, скрытой широким плащом…

Следующая остановка перед въездом на Лондонский мост. Траск успевает доесть всё, что было в пакете: сосиску в тесте, щедро сдобренную горчицей и майонезом, жареные кольца лука, картофель – в детстве ему не были доступны эти простые удовольствия. Только овсянка – как правило, холодная и липкая, сухое печенье, пережаренный стэйк из дешевого мяса, жидкий чай…

Мать любила мыльные оперы. Ей нравилось наблюдать за перипетиями жизни вымышленных аристократов. Она копировала их речь, прически и макияж героинь, и заставляла маленького Джона вести себя так, будто он родился в роскошном дворце… Про уличную еду, хрустящую, зажаренную до румяной корочки, она всегда говорила, что это недостойно. Недостойно чего? – спрашивал сын, едва поспевая за ее размашистым шагом. – Просто недостойно. Нужно знать себе цену, знаешь ли… – он как наяву представлял ее хриплый от табака голос.

…После того, как следы пиршества были удалены, лимузин остановился. В салон неуверенно заглянул человек, терпеливо ожидавший на тротуаре, под порывами промозглого ветра и моросящим дождем. Поправляя сползающие с влажной переносицы очки, он ухватился бледными пальцами за край двери и вопросительно посмотрел на Траска. Дождавшись кивка, скользнул в салон и устроился на узеньком откидном сиденье, стараясь занимать как можно меньше места.

– Как ты думаешь, Андрэ… – начал Траск, будто не замечая пассажира. – Почему не сработала поистине грандиозная рекламная компания, которую поручили мистеру Беннету? Может, потому, что она не была столь уж… великолепной?

Траск уже забыл, что лично одобрил все мероприятия, и даже, в пароксизме щедрости, выдал премию исполнителям… Андрэ, зная манеру хозяина разговаривать с подчиненными, реагировал лишь пожатием тяжелых плеч.

– Мы действовали по вашим указаниям… – проблеял пассажир.

Если бы Беннет начал с признания вины и просьб о прощении, Траску бы это быстро наскучило, но подчиненный допустил промах, и Андрэ испугался, что теперь беседа затянется.

– Через тридцать минут мы должны быть в Хитроу… – напомнил секретарь.

Он прекрасно знал о манере босса развлекаться, и ничуть не возражал, когда не сам служил предметом насмешек и издевательств. Но сейчас действительно не было времени. Андрэ знал, какой тон нужно взять, чтобы отвлечь Траска. Экзекуция подчиненного могла затянуться надолго, а самолет четвертый час стоит на полосе. Каждая минута обходится в огромные суммы, а расходы потом спросят с него…

– Поговори с ним ты, Андре. – Траск внял намеку и со вздохом отвернулся к окну.

Помощник кивнул.

– Мистер Беннет… – начал он не оборачиваясь, уверенный, что тот ловит каждое слово. – Вы должны действовать таким образом…

Секретарь дал четкие инструкции по исправлению ситуации, сложившейся в средствах массовой информации, и связанной, как Андрэ был уверен, все с теми же непредсказуемыми личностями, что вредили осуществлению Плана. Траску о своих умозаключениях он говорить не стал: хватило истерики после новостей с фондового рынка и аварии с танкером.

Мистер Беннет выслушал указания и задал несколько толковых уточняющих вопросов. Андрэ еще раз убедился, что нанял правильного человека – с гибкой совестью, беспринципного и умеющего держать язык за зубами… Затем клерк неловко поклонился затылку Траска и выскользнул из салона под дождь, напоследок послав благодарный взгляд в спину Андрэ. Мистер Беннет прекрасно понимал, что только благодаря помощнику избежал жестокой порки.

– Почему ты не дал мне спустить пар на этом недотепе, Андрэ? – спросил Траск, как только пассажир оказался на улице.

– Я уже говорил, хозяин. Встречи в Нью-Йорке нельзя больше откладывать, да и пилоты ждут несколько часов. Скоро администрация аэропорта перестанет потакать нашим желаниям…

– Ну, так купи аэропорт, и делу конец!

Почувствовав в голосе Траска капризные нотки, Андрэ с сожалением убедился, что приступ еще не миновал. «Надо было дать ему спустить пар…» – подумал он.

– К сожалению, это невозможно. – он подбавил в голос просительных интонаций. – Акциями владеет государство. Они не хотят передавать контроль частным компаниям.

– Надо положить этому конец! – Траск нетерпеливо дернул ручку бара и вытащил пакетик чипсов. – Мы не должны мириться с этим в собственной стране! Разве я не являюсь самым богатым гражданином Англии?

– Разумеется, сэр.

На сей раз Андрэ специально сделал упор на аспекты, больше всего раздражающие Траска. Это его отрезвит и направит энергию в более продуктивное русло…

– Едем в Хитроу! В конце концов, не могут же пилоты ждать вечно… Это слишком дорого обходится! Вечно ты отвлекаешь меня по пустякам.

Андрэ повинно склонил голову, как будто не он только что уговаривал Траска взять себя в руки.

Перед самым аэропортом на телефон Андрэ поступило сообщение. Просмотрев его, он бросил несколько слов водителю и начал медленно, как танковая башня, разворачиваться к Траску. Тот сразу почуял неладное. Отбросил полупустой пакетик, и жареная картошка рассыпалась по сиденью.

– Что? Что опять случилось?

– Аэропорт закрыт, сэр. Штормовое предупреждение, приближается ураган. Все вылеты отменены.

Он ожидал новой истерики, неуправляемой эмоциональной бури под стать той, что начиналась за окнами лимузина. Но Траск только рассмеялся.

– Это судьба, Андрэ! Пока мы не разберемся с текущей задачей – ничего у нас не получится.

– Не думал, что вы такой суеверный, хозяин.

– Да причем здесь суеверия? Очнись, Андрэ! Нас намеренно тормозят, разве ты не видишь? Те самые люди! Ты отдал распоряжения на их счет?

– Делаю всё возможное, но это не так просто. Удильщик не справляется…

Траск его уже не слушал. Увлеченно просматривая ленту новостей в телефоне, он то и дело откусывал от огромной шоколадной плитки.

– О! Смотри-ка! В «Аннабельс» вечеринка! Деметра тоже будет – так написано в ее профиле… Вместе с женихом.

Последнее слово далось чертовски трудно. Но ничего… Он еще посмотрит, кого завтрашние газеты нарекут суженным Деметры Каталиадис!

– Едем туда! – Траск бросил шоколадку и стал поправлять прическу и галстук, глядя в откидное зеркальце.

– Может не стоит, сэр?

– Еще чего! Я покажу им, что значит быть Джоном Траском! Нужно только подготовиться…

Глава 15

АЛЕКС МЕРФИ

Решил проснуться, пока не лопнул мочевой пузырь. Было жарко. Я так сильно мерз в последнее время, что это было даже приятно. Сел, и удивленно вытаращил глаза.

Маленькое окошко под низким потолком, из него идет раскаленный белый свет. Стены – в трещинах, похожих на черные молнии, подо мной – тонкая плетеная циновка. В руку вставлена толстая игла, от неё – прозрачная трубка к бутылке, прицепленной к гвоздю в стене. Что в бутылке – непонятно, этикетка, по-моему, на арабском. Потянулся, чтобы вытащить иглу…

– Я бы не советовал, молодой человек. У вас сильное обезвоживание.

Фигуру в углу я сначала не заметил. Серая роба, серые, будто присыпанные пылью, волосы, серые лицо и борода… Он почти сливался со стеной.

– Очень хочется в туалет.

Человек поднялся, подошел.

– Это можно. Отправление естественных потребностей – единственная привилегия, что нам с вами осталась.

Характерный семитский нос, могучая, наполовину седая, борода… Печальный взгляд библейских глаз. Он протянул мне пустую пластиковую бутылку.

– Кто вы? – брать бутылку я не спешил.

– Ой, я вас умоляю… Стесняетесь? Ну, у каждого свои причуды. Извольте: Кидальчик. Мошенник – кидала. К вашим услугам. С кем, в свою очередь, имею честь?

– Алекс Мерфи. Преподаватель английской литературы.

– Страсти какие! Ну да ладно… Можете спокойно писать. Берите!

Он помахал у меня перед носом бутылкой.

– А… По-другому… Никак?

– Ну что вы как младенец! Не Палас-Отель, как видите. Успокойтесь, я не буду смотреть… Ну, вот так-то лучше. Полегчало? Поздравляю. Потому что больше – не с чем.

Я огляделся еще раз. М-да… Похоже, Кидальчик прав. Железная дверь, ни ручки, ни замочной скважины; на единственном окне – толстая решетка… Пришло на ум полузнакомое слово: зиндан.

– Где мы?

– А вы не в курсе? Ах да, вы же были без сознания… Сильно сопротивлялись?

– Не знаю. Так где мы находимся?

– В Сирии. Это крепость ашарванов.

Я порылся в памяти. Ничего. Какие ашарваны? Когда я умудрился насолить и им тоже? Не понимаю…

– Простите. Мне это ничего не говорит.

Мой собеседник, – или сокамерник? – взмахнул руками, выражая удивление.

– Ну как же… Пророк Зороастр! Закон вселенской гармонии… – мне стало не по себе. Только сумасшедшего сейчас не хватало. – Эти милые люди имеют своей целью истребить абсолютное зло…

В голове начинало звенеть. Пот тек по лицу, по шее, по спине – как будто в бане. Сознание путалось. С трудом сфокусировал зрение на собеседнике.

– Простите. Совсем ничего не понимаю.

Я облокотился о стену. Она была горячая, как печка…

– Вы разрешите? – Кидальчик жестом показал, что хочет сесть рядом. Я вяло кивнул. – Премного благодарен.

Он устроился, подобрав ноги по-турецки, осторожно поправил трубку от моей капельницы. Пахло потом, какой-то пряной едой…

– К жаре можно привыкнуть. – сказал старик. – Просто расслабьтесь.

– Давно вы здесь?

– Три месяца я не видел ни одной живой души. Кроме тюремщиков, разумеется. Но счесть их «живыми душами» – сильно погрешить против истины.

– Это тюрьма?

– В некотором роде… – он неопределенно махнул рукой. Кисть была изящная, ухоженная, с чистыми ногтями. Проследив мой взгляд, старик пояснил:

– У них – пунктик на чистоте. Омовение – два раза в день. А бриться не дают… – и он с остервенением почесал шею под бородой.

– Со мной была девушка. – Кидальчик тяжело вздохнул.

– Девушка… Девушка – это плохо. Впрочем, я никого не видел. Красивая? Хотя… – оборвал он сам себя. – Здесь это совершенно не важно.

– Думаете, её тоже взяли в плен? – он пожал плечами.

– Могли продать…

Я ничего не понимал. Ущипнул себя за бедро, изо всех сил. Не помогло… Последнее, что помню: мы с Ассоль садимся в поезд. Она что-то говорила про военную базу… Почему вдруг – Сирия?

…не так плохо. – Кидальчик продолжал говорить. – Голодом не морят, даже гулять водят – по ночам… – он как-то нехорошо усмехнулся.

– Если вы ни с кем не разговаривали, с чего вы взяли, что это Сирия?

– Из положения звезд на небе.

Я удивился. Сколько людей умеют вычислять географическое положение по звездам? По-моему, для этого нужны инструменты… Телескоп? Секстант, астролябия?

– Зачем мы им?

– Хороший вопрос… – он снова почесал бороду. – За всё время меня несколько раз просили показывать фокусы.

– Причем здесь фокусы? – я начинал злиться.

Складывалось впечатление, что он меня разыгрывает. Или мистифицирует… Даже не знаю. Бред какой-то.

ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ

…Явившись в Управление, застал кучу незнакомцев в мышиного цвета костюмах и с скорпионьими повадками. Может я и преувеличиваю, но – самую малость. Очень они мне не понравились. Лазают, вынюхивают… Сразу муравьи под кожей забегали.

По кабинету Кремлева расхаживал тип в погонах. Генерал-полковник… О как! Рука рефлекторно дернулась отдать честь, но я опомнился. Остановился на пороге, не зная, как дальше себя вести.

– А вот и товарищ Воронцов! – мне радушно, по-хозяйски протянули руку. – Проходите, рассказывайте, что тут у вас и как…

Его панибратский тон мне не понравился.

– Э… С кем имею честь?

– Мне говорили, что вы далеки от наших кулуаров… Генерал-полковник Кузнецов! Ваш новый шеф.

– Очень интересно… Мне об этом никто не говорил…

Я точно знаю, что на этот счет решение еще не принято. Отец обещал держать в курсе.

– Всему свое время, батенька, всему свое время! А о том, что Кремлев, Царство ему Небесное, – он напоказ, щедро перекрестился, – прочил на это место вас, юноша… Вы же должны понимать! В Управлении – всего ничего. Опыта, окромя боевого – кот наплакал… Вот, подрастете, поработаете под моим чутким руководством, так сказать… Тогда и посмотрим.

Говорил он грудным, бархатным голосом, растягивая слова, не повышая тона – прямо барин, снизошедший до разговора с челядью. Ну что ж…

– При всем уважении, гражданин Кузнецов, не вижу смысла вам потворствовать. Я не знаю вас лично, не вижу вашего разрешения находиться на объекте… – я скроил самое казенное выражение лица, какое смог. – Потрудитесь объяснить, по какому праву вы здесь распоряжаетесь?

Он меня разозлил. Налетели стервятники… Не отдам! Горло грызть буду…

Мое заявление восприняли оскорбленно:

– Я не понял: вы что, господин Воронцов, возражаете? – как Карлсон, у которого банку с вареньем отбирают. Цирк…

– Как временно исполняющий обязанности, приказываю немедленно очистить помещение до дальнейших распоряжений!

Генерал-полковник изволили побагроветь и даже начали брызгать слюной.

– Мальчишка! Как ты смеешь со мной так разговаривать!

– Очень даже смею, любезнейший э… Как вас там? Вот вы про мой боевой опыт припомнить изволили…

Я намеренно взял развязно-хамский тон. Нарывается – пусть получает. Мне действительно хотелось кого-нибудь убить. Так, чисто для разрядки…

– Но… Илья Романович… – Генерал вдруг сбавил тон и заговорил обиженным, чуть дрожащим голосом. – Вы же понимаете… Кто-то же должен, в самом деле… Не думаете же вы…

– Илья Романович, доброе утро. – вошла секретарша. – Какие на сегодня распоряжения?

Я плотоядно улыбнулся.

– Рита Павловна! Э… Напомните, не поступали ли указания о вступлении в должность начальника нашего Управления некоего генерал-полковника Кузнецова?

Секретарша скользнула рыбьим взглядом по генералу.

– Никак нет, Илья Романович. Ничего такого не было.

Как она это сказала! Такой голос можно резать на кусочки, и кидать в бокалы с виски, вместо льда.

Генерал-полковник заметно сдулся. Значит, просто разведка. Пришел кабинет примерить, заодно гонору напустить, заручиться поддержкой…

Я с доброй улыбкой посмотрел ему в глаза.

– Коли так – не смею задерживать, э-э-э… товарищ Кузнецов. До особых распоряжений. Как только поступят – милости просим. Или уж мы к вам… По своей, так сказать, части. – я нагло и скабрезно подмигнул.

Рита Павловна гостеприимно распахнула дверь наружу.

Когда генерал вышел, эта железная леди повернулась ко мне и впилась прокурорским взглядом. От вчерашней растерянности и бледности не осталось и следа. Собрана, деловита… Дядя Костя упоминал: они вместе уже лет двадцать работают…

– Вы хорошо держались, Илья Романович. Продолжайте в том же духе: желающих налетит много. Извольте соответствовать.

– Есть сэр! То есть, мэм! – я вытянулся во фрунт и щелкнул каблуками.

– И не ерничайте. Вам это не к лицу. Кофе изволите? Сливки, сахару три ложечки?

– Будьте любезны.

– Сей секунд.

Я сел за стол, и обхватил голову руками. Что это сейчас был за цирк, кто-нибудь мне объяснит? Может, саму Риту и расспросить? Я так понимаю, она тут обладает недюжинным авторитетом… А Михалыч её вчера «Риточкой» обозвал. Кофе был хорош. Раньше мне на работе кофе не варили… И кружка большая – не то, что эти пижонские фарфоровые чашечки на один глоток.

Занялся бумагами. Теми, что вчера всучила секретарша. Признаться, сразу не смог уловить связь между необычным хобби дяди Кости и всеми этими покушениями, но в свете новейшей истории решил покопаться. Вдруг что-то проявиться? Хоть какая-нибудь зацепка, мелочь, которая поможет прояснить ситуацию.

Прошлой ночью я просматривал дела бегло, выхватывая из текста отдельные фрагменты. Сейчас решил почитать внимательнее…

И чем дольше читал, тем сильнее на моей распухшей голове шевелились волосы…

ДЕЛО №39

Айседора Эдуардовна Пеликан.

Профессия – медиум. Используя карты Таро, может в буквальном смысле «переменить судьбу» реципиента… А дальше – длинный перечень «перемененных»:

Популярный певец. Подвизался на подпевках в каком-то ансамбле, а потом раз – и звезда первой величины… Известный политический деятель – бывший школьный учитель; директор завода – бывший токарь-фрезеровщик… И несколько случаев с, так сказать, «обратным знаком»: известная балерина стала поварихой. Ну, алкоголизм излечивала – тоже, если подумать, перемена судьбы…

Погибла, выбросившись из окна при невыясненных обстоятельствах.

ДЕЛО №52

Зиновий Аскольдович Прощенко.

Инженер-конструктор, завод тяжелого машиностроения «Анжеромаш». Может сконструировать любой агрегат, пользуясь только лишь карандашом и бумагой. Все расчеты проводит «в уме», чертежи рисует от руки. Точность феноменальная.

Зиновий Аскольдович утром одного прекрасного дня пришел на работу, поднялся в свой кабинет, по пути здороваясь с сотрудниками, заказал крепкого чаю и закрыл за собой дверь. Больше Прощенко никогда не видели. По предположениям – похищен.

ДЕЛО №67

Матвеев Андрюша. Шести лет. Гениальный музыкант. Один раз взглянув в ноты, мог исполнять сложнейшие фуги Баха, укрошая их собственными импровизациями.

Пропал без вести. По предположениям – похищен.

ДЕЛО №93

Кацман Александр Наумович.

Гениальный математик. Лауреат Филдсовской премии…

Является членом пацифисткой организации «Менора». Предположительно, но не доказано – агент «Масада»…

В России зарабатывал на жизнь мелким мошенничеством при игре в карты. Известен в определенных кругах, как Веня Мудрик, он же – Моня Кидальчик.

Пропал без вести.

Это было самое свежее дело, Кацман пропал около трех месяцев назад…

ДЕЛО №84

Рашид Сулейманович Калиев.

Консультант по экономическим и политическим вопросам.

У этого дела, – единственного, – не стояла пометка «пропал» или «убит». Был даже адрес в Москве…

Я находился в глубочайшем недоумении. Зачем мне всё это? Сумасшедшие медиумы, гениальные мальчики, математики, ставшие мошенниками… Что я должен с ними делать?

Глава 16

АЛЕКС МЕРФИ, СИРИЯ.

Загремел засов, вошли двое. На лицах – маски. Один держит поднос, второй – автомат.

Первый, поставив поднос прямо на пол, подошел ко мне. Проверил иглу, затем вынул из кармана другую емкость, подсоединил к капельнице вместо первой. Я попытался заговорить по-английски, но Кидальчик больно толкнул меня в бок, многозначительно пошевелив бровями.

От подноса пахло чесноком и мясом. Я непроизвольно сглотнул, в животе забурчало. Когда я в последний раз ел?

– Не надо с ними заигрывать. – старик водрузил поднос между нами на циновку. – Они этого не любят. – он раздвинул волосы на лбу и показал подживший рубец.

Похоже, в новом лекарстве было обезболивающее. Грудь больше не пронзало и не шла кровь горлом. От одного этого я приободрился, и стал не так мрачно смотреть на жизнь.

Положительный момент: ни американцы, ни русские меня здесь не достанут. Но чутье подсказывает, что всё не так просто… Надо расспросить Кидальчика. Если он здесь уже три месяца – наверняка что-нибудь знает. Может, станет ясно, кому я понадобился на этот раз…

…Капельницу меняли, зорко следя, чтобы я не вынул иглу. Как-то раз попробовал, ночью – тут же вошли охранники, один несильно стукнул прикладом по голове, другой грубо запихал иглу в вену. Значит, за нами наблюдают круглосуточно…

Я быстро шел на поправку: ребра быстро заживали и через несколько дней меня впервые вывели во двор. Была ночь. Оглушительно свиристели цикады, пахло пылью и раскаленным камнем. Дворик круглый, со всех сторон окружен покатой стеной с неровной кромкой. На стене, на фоне светлого неба, – черные фигуры часовых.

Не успел я как следует оглядеться, привыкнуть к темноте, как сзади набежал человек и молча выстрелил мне в голову пяткой. Я инстинктивно пригнулся и ударил в ответ. Даже порадовался разминке: в тесной камере было не развернуться…

На рассвете меня, полуживого, оттащили в подземелье, к горячему источнику. Во дворе осталось семь бесчувственных тел…

Через пару дней всё повторилось, только нападавших было девять. Умелые бойцы, но до тех, с которыми я дрался в Нью-Йорке или Москве, им было далеко. Я перестал справляться, когда количество противников перевалило за дюжину. От стольких не спасала даже моя хромая удача.

– Зачем это? – спрашивал я Кидальчика.

– Хотят определить пределы ваших возможностей.

– Но для чего? Гладиаторские бои?

…Это было бы проще всего… Я бывал неосторожен, и слава хорошего бойца так или иначе распространялась. В мире много азартных людей, делающих ставки на боях без правил. Меня мог продать Джафар – в отместку…

– Скажите, Алекс, а вы обладаете какими-нибудь необычными способностями?

Я насторожился.

– Не знаю, о чем вы говорите…

– Да ладно, мне вы можете сказать. Мы, так сказать, в одной лодке. – и он вытащил из кармана две игральные кости. Черные, с яркими белыми точками. Я подобрался.

При виде двух маленьких кубиков нестерпимо захотелось… Нет. Это провокация. Кидальчик может оказаться не тем, за кого себя выдает…

Как можно равнодушнее я проронил:

– Что-то настроения нет для игр…

– Да я и не прошу. Кости – не моё. Мне больше нравятся карты.

Всё это время он катал по ладони кубики. Сначала я не сообразил, в чем дело, но потом захотелось протереть глаза: вот кубики перевернулись несколько раз – на всех поверхностях были двойки. Еще один переворот – пятерки. Затем – шестерки…

– Как вы это делаете?

– А вы что – не можете? – притворно удивился старик.

– Так – нет…

Я прикусил язык.

– А как? – оживился он. Я промолчал.

– Вы думаете, я – засланный казачок. – он понимающе поджал губы.

– Вы еще и мысли читаете?

– Боже упаси! Это и так видно… Вам кажется, что я здесь, чтобы выведать ваш секрет.

– Откуда вы взяли, что у меня – секрет?

– Иначе бы вас здесь не было. Как, собственно, и меня. Я думал то же самое, так что – в расчете. Пока вас не стали мордовать почти каждую ночь…

– Вас тоже мордовали?

– У меня – другие таланты. Я же говорил.

– Как этот? – я кивнул на дайсы у него на ладони.

– Возьмите! – он подбросил их в воздух. Упали единицами. На всех гранях, что были видны. – Вам же хочется. Берите!

– Нет. Не надо…

Я отвернулся. Пот тек по бокам горячими струйками. Тошнило, кружилась голова. Несмотря на жару, меня колотило. Абстинентный синдром… Ломка, проще говоря.

ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ

Ближе к вечеру Рита принесла факс: просьба «пробить» по нашим каналам трех человек. Только фотографии – не имен, ничего… Мельком взглянув, я остолбенел. Первым шло фото Алекса Мерфи.

Вперил безумный взгляд в секретаршу:

– Рита Павловна! Кто дал задание?

– Отдел информационных технологий. У них какая-то новая программа. Представляете, сама вычисляет потенциальных преступников и выдает их фотографии. Остается только проверить.

Что-то в свете последних событий мне перестали нравиться информационные технологии…

– Попахивает нарушением прав трудящихся, не находите? Живет себе человек, и тут какая-то железяка решает, что он может совершить преступление. Что, сразу его хвать? А как же презумпция невиновности? Конституция, наконец?

– Они сказали, это эксперимент. Программа в процессе тестирования… – секретарша пожала плечами. – И потом, разве плохо, если преступления будут предотвращать, а не расследовать?

– Да как вы не понимаете?! Вот возьмут, и обвинят вашего мужа… Например, в краже. На основании компьютерных выкладок. Вам это понравится?

– К счастью, я не замужем.

– Вы во всех видите потенциальных преступников, да?

– Удивлена, что вы, Илья Романович, этого не делаете! При нашей-то жизни…

Я не стал спорить. Тем более, что на Мерфи у нас и так уже дело есть. Лучше самому сходить к информационщикам, пусть растолкуют по-человечески… Только завтра.

Взяв фотографии, решил-таки съездить к отцу. Вызвал Михалыча – пусть отвезет на своем драндулете. Он – человек старой закалки, не признает этих новомодных ЖПС – передатчиков и всяческой электроники. Ездит на Черокезе девяносто восьмого года с механической коробкой передач.

Надо бы и мне нечто подобное… А то на такси – всякий раз подставы бояться…

***

Когда выехали, уже темнело. Конец декабря – самые короткие дни. Новый год скоро… О праздниках думать не хотелось.

– Слышь, Романыч, хвост за нами.

Мы медленно двигались в сторону Кольцевой – не пробка, а так, – очередь. Я даже начал клевать носом, Михалыч меня разбудил.

– Уверен?

– Зуб даю. Черный Гелленд видишь? Я его давно приметил, сейчас на таких катафалках уж и не ездят почти. К тому же, лох… Идет, как приклеенный. Когда две, когда три машины пропускает, на дольше не отстает. Я ребятам позвоню?

– Звони…

Тоскливо уставившись в окно, я пытался разобраться в происходящем. Могут это быть субчики генерала Кузнецова? Могут… Но зачем? Подстроить очередную аварию? А кто сказал, что в первой виноват именно он? Твою дивизию! Со всеми этими загадками совсем забыл про хакера.

– Михалыч, как там наш Максимка?

– Ребята отзвонились: нормально всё. Жену с дитем на поезд пристроили, со скарбом помогли, а затем отпустили его чуток, чтоб не пугать, и проследили… На Череповецкой он.

– Вы что, сами ему помогали?

Я вспомнил, что парень не хотел говорить, куда отправит жену, где поселится сам…

– А ребята службой быта прикинулись. Машину подогнали, отвезли, проводили…

– Ты-то с ребятами как связываешься?

– Старые армейские рации приспособили. Шифрованная частота.

– Хитро!

– Фирма веников не вяжет.

Выехали на Кольцевую. Михалыч сосредоточился на дороге. Минут через десять пискнула рация, он перестроился в скоростной ряд и дал газу. Я посмотрел назад.

Давешний Геллендваген отжали к обочине две неприметные тачки, третья перекрыла мне обзор. Михалыч закурил, приоткрыв окошко:

– Через час будем знать: кто, откуда-куда-зачем…

– А о моей Тойоте что-то узнать удалось?

– Прокопьич говорит – ничего нет. То ись, хрен поймешь, почему тебя ухнуло…

Возможно, прав Максимка. Покушение через Интернет – новое слово в преступлениях…