Текст книги "Япония. Полная история страны"

Неудачное введение денежного обращения

В 708 году были отчеканены первые японские монеты достоинством в 1 мон из серебра и меди.

Покупательная способность монет изначально была установлена правительством. 1 мон был приравнен к 6 сё неочищенного риса.[36]36
  Примерно 4,3 литра.


[Закрыть] Если цена вещи составляла больше 4 мон, надлежало использовать серебряную монету, а если меньше – медную. Так постановила Палата большого государственного совета.

С серебром в империи дело обстояло туго – в то время его добывали в одном-единственном месторождении на острове Цусима. Поэтому от использования серебра в 709 году отказались и все монеты стали делаться из меди. Вид металла не имел значения, поскольку рынка в то время не было и монеты рассматривались правительством только лишь в качестве удобного средства для расчетов с чиновниками и ремесленниками, работавшими на государство.

Начиная с 711 года часть жалованья выплачивалось чиновникам деньгами. Деньгами разрешалось выплачивать некоторые виды натурального налога. Более того – за деньги чиновники могли официально покупать повышение в ранге. Деньгами рассчитывались за выполнение государственных работ и заказов. За деньги можно было арендовать земельные участки и продавать излишки риса.

Разумеется, предприимчивые люди начали «помогать» государству чеканить монету, благо это было довольно просто сделать. Фальшивомонетчиков наказывали сурово – их обращали в государственных рабов, а их имущество отдавалось тем, кто донес на них. Порча монеты, то есть – отделение от нее какого-то количества металла, наказывалось двумястами ударами палок и каторжными работами. Знавшие о преступлении, но не донесшие о нем властям, получали то же наказание, что и преступники.

Задумано все было хорошо – государство начеканило монету, установило цены на основные продукты и… начало бесконтрольно вводить в обращение новые партии монет. Сейчас любой школьник понимает, что так делать нельзя, но тогда никакой опасности в бесконтрольной эмиссии не видели. В результате к 763 году цена 1 сё неочищенного риса возросла до 10 мон, то есть менее чем за полвека мон обесценился в 60 раз! Удержать мон «на плаву» не помогли ни пересмотры цен, ни конфискационная реформа 958 года, во время которой единственно правильным платежным средством были признаны новые деньги, а все старые изъяли из обращения. К началу XI века медные деньги вышли из обращения. Эту утрату японская экономика пережила спокойно потому что медные деньги так и не стали основным платежным средством, доминировал натуральный товарообмен.

Поощрение земледелия

В 715 году был издан указ о поощрении освоения новых земель. Вообще-то освоение нови вменялось в обязанность правителям провинций, но деньги на это дорогостоящее дело им нужно было изыскивать самостоятельно, без надежды на дотации из столицы. Поэтому освоение продвигалось туго, что вызывало недовольство центральной власти. В 722 году императрица Гэнсё поставила задачу освоить миллион тё пустошей,[37]37
  Это была заведомо невыполнимая задача, такое количество новых земель японцы смогли освоить лишь в XVI веке.


[Закрыть] а годом позже издала указ, передававший освоенные земли во временную собственность тому, кто их освоил. Те, кто создал новую ирригационную систему, то есть освоил земли «с нуля», могли владеть ими на протяжении трех поколений, а те, кто освоил земли с использованием старой ирригационной системы, владели ими до конца своей жизни. Ограничения не отпугнули богатые кланы и буддийские монастыри, у которых были средства на освоение земель. Начало было положено – появилась возможность владеть землей целое столетие, а за это время могла появиться и другая возможность, позволяющая навсегда сделать землю своей. Надежды скоро оправдались – с целью стимуляции освоения земель император Сёму в 743 году издал указ, отдававший освоенные земли в вечное частное владение. Так появились сёэн – частные поместья. Этот указ похоронил все надежды на укрепление центральной власти. Выигрывая в ближайшей перспективе, императорский дом проигрывал в отдаленной. Богатые роды получили возможность вернуть былое могущество. Своя земля – своя армия – своя власть… Не исключено, что такое решение было навязано императору знатью. А может Сёму не умел заглядывать далеко в будущее и плохо изучал прошлое своего государства. Но так или иначе, с середины VIII века началось усиление знатных домов и буддийских монастырей. К концу этого века они усилились настолько, что стали представлять угрозу для императора. Перенос столицы из Нары в Нагаока, состоявшийся в 784 году, был предпринят императором Камму для того, чтобы вывести себя и двор из враждебного окружения буддийских монастырей, влияние которых усилилось при монахе-министре Докё, фаворите императрицы Сётоку, она же – императрица Кокэн.[38]38
  Дочь императора Сёму правила дважды – после отречения своего отца с 749 по 758 годы под именем Кокэн и с 764 по 770 годы под именем Сётоку.


[Закрыть] Монастыри остались в старой столице, им было запрещено переезжать в новую.

Помимо крупного промаха император Сёму совершил и другой, помельче. Он передал выдачу разрешений на освоение земли в руки правителей провинций. На первый взгляд такое решение казалось верным, поскольку позволяло немного разгрузить центральный аппарат, но на деле оно повышало влияние правителей провинций и способствовало различным злоупотреблениям. Кланы, находившиеся у власти на местах, получили возможность интенсивного увеличения своих владений путем использования служебного положения. Разрешив создание сёэн, император установил допустимые пределы земельных владений, но это ограничение существовало только на бумаге. В реальной жизни на него обращали мало внимания. Достоверной информацией о земельных владениях обладали правители провинций, а не центральный аппарат. Исходя из родственных или финансовых интересов, правители закрывали глаза на ограничивающее правило. Многие кланы и монастыри имели владения по всей стране, общую величину которых могли знать только владельцы. Короче говоря, прирост земельных владений ограничивался только возможностями собственника.

Для освоения земель было нужно много рабочих рук. Широко использовался труд беглых крестьян, которые оставляли государственные наделы из-за налоговых и ссудных недоимок. Такое «переманивание» крестьян наносило существенный экономический ущерб государству и вынуждало перекладывать налоговое бремя беглых на плечи крестьян, остававшихся при своих наделах. Крестьянство нищало, в государстве росла социальная напряженность. Хорошая задумка обернулась большими проблемами.

Возвышение рода Фудзивара. Дворцовые интриги и мятежи

Основателем рода был Накатоми Каматари (614–669), представитель высшей знати, помогавший принцу Нака Оэ в борьбе против дома Сога. Именно Каматари, а не принц, был организатором заговора против Сога и руководил им. После победы над Сога Накатоми Каматари стал утицу-оми – советником императора Котоку и наследного принца Нака Оэ. К новому титулу прилагалась почетная награда – новая фамилия Фудзивара, то есть право основания нового рода. Фамилия была выбрана неслучайно[39]39
  «Фудзивара» переводится как «глициниевое поле».


[Закрыть] – заговор против Сога Каматари составил в глициниевом саду, поскольку в доме нельзя быть полностью уверенным в том, что тебя не подслушают.[40]40
  Традиционный японский дом строится из дерева, многие перегородки сделаны из бумаги, натянутой на деревянные рамы, поэтому слышимость хорошая.


[Закрыть]

Мияко, дочь Фудзивара-Фухито, второго сына Фудзивара Каматари стала женой императора Момму и матерью императора Сёму, что усилило влияние клана Фудзивара до того уровня, которым в свое время обладал клан Сога.

Фудзивара Каматари

Другая дочь Фудзивара Фухито по имени Нагако стала женой принца Нагая (684–729), внука императора Тэмму по мужской линии и императора Тэндзи по женской. В 721 году, после смерти Фудзивара Фухито, принц Нагая стал правым министром, а в 724 году император Сёму сделал его левым министром (это было повышение). Несмотря на свое родство с кланом Фудзивара, принц Нагая стал главой оппозиционных клану сил. Нагая слыл умным и образованным человеком, а также хорошим администратором, требовавших от всех чиновников добросовестного исполнения обязанностей. К слову будь сказано, что об уме и образованности принца Нагая можно судить по его утонченным стихам, написанным на китайском и японском языке. Многие из императорских указов, изданных с 721 по 729 годы, разрабатывались с участием принца Нагая (в том числе и указы, касавшиеся освоения новых земель). Старшей женой принца Нагая была принцесса Киби, дочь императрицы Гэммэй.

После смерти Фудзивара Фухито, самые высокие придворные должности заняли принцы линии императора Тэмму. Нагая управлял делами государства совместно с двумя своими дядьями – Тонери и Ниитабе. Род Фудзивара отодвинулся на второй план, что вызвало недовольство у четырех сыновей Фудзивара Фухито – Мутимаро, Фусасаки, Маро и Умакай. Им оставалось ждать, когда власть перейдет к внуку Фухито принцу Обито (так звали будущего императора Сёму). Вполне можно предположить, что принц Нагая имел намерение стать императором и, надо сказать, шансы у него имелись, но, тем не менее, императором стал принц Обито, который сразу же по восшествии на престол повысил принца Нагая до левого министра. Возможно, принцы договорились о том, что один станет императором, а другой – левым министром.

Император Сёму тоже был женат на одной из дочерей Фудзивара Фухито по имени Асукабэ-химэ (императрица Комё). Мать Сёму и жена принца Нагая имели общую мать, а Асукабэ-химэ была от другой жены Фухито, так что по меркам тогдашнего японского общества кровосмесительной эта связь не считалась.

Позиции дома Фудзивара упрочились в 927 году, когда императрица Комё родила принца Мотои, назначенного престолонаследником. Но Мотои умер в двухлетнем возрасте и наследником стал принц Асака, рожденный от другой жены императора (императрица Комё сыновей больше не рожала).

Братья Фудзивара начали распространять слухи о том, что принца Мотои погубил принц Нагая при помощи колдовства. Причина убийства объяснялась просто – Нагая хотел стать императором. Появилось и «доказательство» вины принца Нагая – два чиновника представили императору доклад, в котором говорилось о том, что левый министр Нагая, изучивший колдовство, желает с его помощью разрушить государство.

20 марта 729 года отряд под командованием Фудзивара Умакая окружил дворец принца. Нагая покончил с собой. То же самое сделала его старшая жена Киби рожденные ею сыновья – Касиваде, Кацураги и Кагитори.

Кацусика Хокусай, «Явление онрё зимней ночью» (1808 год)

Спустя восемь лет после самоубийства принца Нагая все четверо сыновей Фудзивара Фухито умерли во время эпидемии черной оспы. Их смерть сочли делом духа принца Нагая, который стал онрё – духом мщения. Пока онрё не отомстит всем, кто повинен в его смерти, покоя ему не будет. Император Сёму косвенно был виновен в смерти Нагая, поэтому для того, чтобы отвести возмездие от императорского дома, дух принца попытались задобрить посмертными повышениями в ранге – сначала его из простого принца сделали принцем крови, а затем стали именовать дайдзё-дайдзином (главным министром). Есть версия, что строительство храма Тойдадзи и установка в нем статуи Будды было направлено на защиту от духа принца Нагая.

Сыновья Фудзивара Фухито основали четыре дома клана Фудзивара. Мутимаро основал дом Фудзивара Нанкэ (Южный дом), Фусасаки – Фудзивара Хоккэ (Северный дом),[41]41
  Не следует путать Северный дом или Северную ветвь клана Фудзивара с так называемымии «северными Фудзивара», которые породнились с знатными родами народа эмиси.


[Закрыть] Умакай – Фудзивара Сикикэ (Церемониальный дом), а Маро – Фудзивара Кёкэ (Столичный дом).

В 740 году сын Фудзивара Умакая Хироцугу поднял мятеж в провинции Хидзэн на острове Кюсю, куда он был отправлен служить. К этому мятежу присоединился его брат Цунаде. Мятеж был быстро подавлен, а его главари казнены. Дом Сикикэ пришел в упадок, а вперед выдвинулся Южный дом, который возглавлял Фудзивара Накамаро, сын Митимаро.

Влияние Накмаро достигло пика в правление императора Дзюннина (758–764), который был женат на одной из дочерей Накамаро. Взойдя на престол, Дзюннин назначил Накамаро левым министром и пожаловал ему 3000 кормовых дворов и 100 тё полей, а также право на чеканку собственной монеты и выдачу рисовых ссуд. Вскоре при дворе не осталось ни одной мало-мальски важной должности, которую не занимали бы родственники Накамаро. В 760 году Накамаро стал Главным министром, несмотря на то, что по сложившейся к тому времени традиции эта должность обычно оставалась незанятой, главным из японских чиновников был левый министр.

В «Сёку нихонги» Накамаро дается следующая характеристика: «Важнейшие государственные дела решал он в одиночку, сосредоточив управление государством в своих руках… Нравилась ему единоличная власть и с каждым днем он относился к людям со все возрастающей подозрительностью». Разумеется, нужно учитывать, что эта летопись составлялась уже после мятежа, поднятого Накамарой, но, тем не менее, по ряду сведений можно судить о том, что он был крайне амбициозным и властолюбивым человеком, фактическим и единоличным правителем страны. Но, как известно, нет такого меча, которым можно разрубать камни.

После отречения императора Сёму в 749 году по причине ухода в религию, императрицей стала его дочь Кокэн. В 758 году императрица Кокэн отреклась в пользу Дзюннина, внука императора Тэмму, но при этом продолжала пользоваться большим влиянием при дворе.

Императрица Кокэн

В 761 году у Кокэн появился фаворит – придворный монах Докё, выходец из низов общества, но при том обладавший сильным характером и умением плести интриги. Докё смог подобрать ключи к сердцу императрицы и, как сказано в самом раннем японском сборнике буддийских историй «Нихон рёики», «делил с императрицей одну подушку и управлял государством». В «Сёку нихонги» о том же сказано иными словами: «Докё тогда служил во дворце и снискал необычайно сильную любовь императрицы. Осикацу из-за этого разволновался и никак не мог успокоиться». Имя Осикацу вместе с фамилией Эми («добродетель и красота») были пожалованы Фудзивара Накамаро за его заслуги перед государством императором Дзюннином.

Докё убедил Кокэн отстранить Дзюннина и снова сесть на престол. Накамаро такой поворот не устраивал, поскольку означал его отстранение от власти и принуждение к самоубийству. Докё ни за что не оставил бы в живых столь опасного врага. Придворные интриги растянулись на два года. В 763 году, поняв, что другого выхода у него нет, Накамаро собрал отряд преданных ему воинов и поднял мятеж. Мятеж вскоре был подавлен. Проиграв последнее сражение, Накамаро пытался бежать, но был настигнут и обезглавлен. Его жены и дети, а также все сообщники, всего 34 человека, тоже были обезглавлены. В живых оставили только шестого сына Ёсио, который был сослан в провинцию Оки. Императора Дзюннина принудили отречься в пользу Кокэн и тоже отправили в ссылку, где он вскоре скончался при неясных обстоятельствах.

Вторично заняв престол под именем Сётоку (не путайте ее с принцем Сётоку), императрица пожаловала Докё специально созданные для него титулы дайдзё дайдзин-дзэндзи («главный министр-монах») и хоо («повелитель дхармы»).[42]42
  Дхармой в буддизме считается все, что помогает человеческим существам преодолеть их нынешнее ограниченное состояние и приблизиться к Будде (стать Буддой).


[Закрыть] В 766 году, после того, как в храме Сумидэра были обнаружены мощи Будды, каковое чудо Сётоку сочла знаком одобрения деятельности Докё, монах-министр получил ранг «императора Закона Будды». Однако Докё этого было мало – он хотел стать настоящим императором. В 769 году придворная монашеская клика, возглавляемая Докё, стала активно распускать слухи о том, что синтоистский бог войны Хатиман из храма Уса на острове Кюсю пожелал, чтобы Докё стал императором. Исполнение воли Хатимана сулило государству мир и процветание, а непослушание грозило обернуться всяческими бедствиями. Однако императрице Сётоку не хотелось уступать престол (однажды уступила и пожалела об этом). Она отправила на Кюсю посланца по имени Вакэ Киёмаро, который привез следующий ответ оракула: «Со времени основания нашего государства и до нынешних дней наших установлено, кому быть правителем, а кому – подданным. И не было так никогда, чтобы подданный вдруг стал правителем. Престол солнца небесного должен наследоваться членами императорского дома».

Влияния Докё хватило только на то, чтобы отправить Киёмаро в ссылку. Отобрать у Сётоку престол он более не пытался. Примечательно, что императрица простила своему фавориту столь вопиющий поступок. Докё остался при ней и при всех своих должностях и рангах. Возможно, он надеялся осуществить свою заветную мечту после смерти императрицы, но это ему не удалось. Преемник Сётоку император Конин сослал Докё в провинциальный храм Симоцукэ, где монах спустя 2 года скончался. За компанию с Докё пострадали все буддисты в Японии. Буддийскую клику при дворе разогнали, государственную помощь буддийским храмам и монастырям прекратили, количество монахов начали ограничивать. Антибуддийские настроения распространялись так же интенсивно, как и буддизм в период правления императора Сёму. Синтоизм скоро вернул себе утраченные позиции, тем более, что он прекрасно соответствовал усиливающимся центробежным тенденциям. Да и императоры видели уже в буддизме не опору их власти, а угрозу.

Фудзивара Момокава, глава Церемониального дома Фудзивара

После отстранения Докё от власти влияние рода Фудзивара снова начало возрастать. Сын Фудзивара Умакая Момокава, поддержка которого привела императора Конина на престол, выдал свою дочь за старшего сына Конина Яма Бу. Сначала император Конин объявил наследным принцем другого сына, но Момокава смог добиться того, чтобы официальным наследником стал Яма Бу, который после смерти его отца стал императором Камму и правил с 781 по 806 годы. Во время правления Камму столица государства в 784 году была перенесена из Хэйдзё (Нары) в Нагаока, в 794 году – в город Хэйан (современный Киото). Это событие ознаменовало начало нового периода японской истории – периода Хэйан.

Тридцативосьмилетняя война

«Тридцативосьмилетней войной» называется война за подчинение эмиси, обитавших на северо-востоке Японии. Длилась эта война с 774 по 811 годы. Эмиси считаются потомками культуры Дзёмон и предками современных айнов. Они не попали под влияние китайской культуры и потому находились на гораздо более низкой стадии общественного развития, отчего и назывались «варварами».[43]43
  «Эмиси» переводится как «креветковые варвары».


[Закрыть] У эмиси не было единого государства, они были организованы в племена по клановому типу, но, тем не менее, эмиси были хорошими воинами и их покорение представляло сложную задачу.

Эмиси перед принцем Сётоку (рисунок XIV века)

Земли, населяемые эмиси, не были пригодны для рисоводства по технологиям того времени и потому не представляли особого хозяйственного интереса. Проще говоря, они не стоили той цены (тех жизней и средств), которые нужно было заплатить за их подчинение. Но вместе с позитивными ценностями китайской культуры, японцы переняли у китайцев стремление к покорению соседей-«варваров» и потому покорение эмиси носило политический характер. Проводилось оно не только силой, но и подкупом – вожди эмиси, признавшие себя вассалами японского императора, получали высокие ранги и должности в провинциальной администрации. К рангам и должностям прилагались богатые подарки, награды и прочие блага. Их подданные не платили налогов, не несли трудовых повинностей, не призывались на службу в армию и пограничную стражу. Лояльные эмиси выплачивали лишь небольшую дань дарами моря, лошадьми или шкурами, которая служила олицетворением их покорности. Положение лояльных «варваров» было гораздо лучше положения японских крестьян и ремесленников, но далеко не все племена соглашались переходить под руку императора. Для укрепления своих позиций на северо-востоке, японское правительство использовало политику насильственного переселения. Эмиси переселялись с северо-востока в другие провинции, за исключением близких к столице, а японцы переселялись на северо-восток, где получали различные льготы, но от воинской службы не освобождались, потому что им полагалось охранять границу государства от непокорных варваров.

Во время Тридцативосьмилетней войны предпринимались многократные походы на непокорных эмиси, которые ожесточенно сопротивлялись, но японцы настойчиво повторяли свои завоевательные попытки, с каждым разом отвоевывая новые земли и строя на них укрепленные замки. В конечном итоге в начале IX века весь остров Хонсю оказался под властью японского императора. Свободные племена эмиси остались только на острове Хоккайдо.

Глава четвертая
Период Хэйан

Хэйан – новая столица Японии

Период Хэйан начался в 794 году с переноса имперской столицы в город Хэйан и завершился в 1185 году морской битвой в заливе Данноура, в которой дом Минамото разгромил дом Тайра. В периоде Хэйан происходило становление японского феодального общества, формировались предпосылки перехода к самоизоляции страны и появилась японская письменность.

В город Нагаока, куда столица Японии была перенесена из Хэйдзё, было вложено много средств и труда (в целом на его строительстве было занято 300 000 человек). Но, тем не менее, Нагаока пробыл столицей государства всего 10 лет. В 794 году столица была перенесена в новый город Хэйан, построенный в долине рек Камо и Кацура. Речной путь связывал Хэйан с морским портом Нанива (Осака).

К переносу столицы из Нагаоки в Хэйан императора Камму побудила трагическая история. Взойдя на престол, Камму объявил наследным принцем своего младшего единоутробного брата, принца Савару.

Строительством города Нагаока руководил Фудзивара Танэцугу, внук Фудзивара Умакая. Вскоре после переноса столицы в столицу Нагаока, в сентябре 785 года, Танэцугу был убит (застрелен из лука). В организации этого убийства обвинили принца Савару. Якобы Танэцугу пытался помешать заговору, который организовал принц, желавший отобрать престол у императора Камму. Савару сослали на остров Авадзи, но он до него не добрался – умер по пути, уморив себя голодом (не исключено, что его просто убили). Есть мнение, что убийство Фудзивара Танэцугу мог организовать сам император Камму, которому был нужен веский повод для того, чтобы сменить престолонаследника – назначить вместо младшего брата своего сына принца Атэ.

Дальше посыпались бедствия и несчастья. 787 и 788 годы были неурожайными. В 788 году умерла одна из жен императора – Фудзивара Табико, дочь Фудзивара Момокавы. В 789 году умерла мать императора Камму. В 790 году умерла старшая жена императора Фудзивара Отомуро, внучка Фудзивара Умакаи и мать наследного принца Атэ. В 791 году от удара молнии сгорел главный синтоистский храм Японии Исэ-Дзингу, посвященный богине Аматэрасу. В 792 году тяжело заболевает наследный принц Атэ, а в следующем году – император Камму… Все это приписали духу принца Савары, который стал онрё и мстил своему вероломному брату. Камму не объяснял, по какой причине он перенес столицу из Нагаоки в Хэйан, но скорее всего этот перенос был вызван желанием покинуть прóклятое место. Надо сказать, что переезд на новое место и попытки умилостивить онрё при помощи поминальных служб и высоких должностей не оборвали цепь бедствий. За необычайно дождливым 797 годом, вызвавшим множество оползней, последовал страшный пожар 802 года, уничтоживший половину столицы, в 804 год от сильного урагана пострадали 16 синтоистских храмов, а в 805 году цунами смыло несколько крупных хранилищ риса…

В 805 году принца Савара сделали императором Судо и с великим почетом перезахоронили в мавзолее. Вроде как это помогло, во всяком случае, бедствия перестали сыпаться одно за другим. Хэйан, впоследствии переименованный в Киото, оставался официальной императорской резиденцией до 1868 года, когда император Мэйдзи переехал в Эдо (Токио). Однако указа о переносе столицы император не издал, так что формально столицей Японии по сей день остаётся Киото, как и должно следовать из названия.[44]44
  «Киото» переводится как «Столичный город».


[Закрыть] Что же касается названия «Хэйан»,[45]45
  «Хэйан» переводится как «мир» или «спокойствие».


[Закрыть] то его новая столица получила явно не случайно. Император Камму рассчитывал, что такое хорошее название сделает остаток его правления мирным и спокойным.

Хэйан, как и полагалось, был построен по китайскому образцу с одним лишь исключением – вместо стены он был обнесен круговым рвом. Город протянулся на 4,5 км с востока на запад и на 5,2 км с севера на юг. На севере находился императорский дворец. Всего в столице было 1200 городских кварталов, каждый из которых делился на 16 частей. Примечательно, что в городской черте находилось всего два буддийских храма, больше император Камму построить не разрешил, а также запретил буддийским храмам из Хэйдзё переезжать в новую столицу.

Первоначально в новой столице проживало примерно 100 000 человек, а в период расцвета число жителей выросло вдвое. Общая численность населения государства в начале эпохи Хэйан составляла около 5 500 000 человек.

Место для города выбиралось по правилам фэншуй, но оно оказалось не очень удачным. Левая часть города страдала от нехватки воды, несмотря на сооружение искусственных каналов водоснабжения, а к южной части города прилегали болота, отчего жить там было неудобно. Во время десятилетней смуты Онин (1467–1477) почти весь город сгорел, а после восстановления оказался разделенным на две части – Камигё (Верхнюю столицу) и Симогё (Нижнюю столицу). В течение XVI века обе части развивались самостоятельно, но в конце века дайдзё-дайдзин Тоётоми Хидэёси объединил их в единый город Киото.