Книга: Берлиоз - Теодор-Валенси

Вероятно, данная книга была задумана автором в качестве доказательства теоремы об отсутствии пророка в своем отечестве, о том, как преодолеть грань между неприятием публикой музыки посредственности, или же неприятием творения гения, из-за своей недалекости. Про Берлиоза едва ли не с первых строк книги на читателя обрушиваются полу-вопросы, полу-утверждения: «ну разве не гений?» В двадцать два года – и гений?» Статус гения получить относительно легко и одновременно тяжело – для этого необходимо удостоится похвалы со стороны уже утвержденного обществом гения. Например, Шатобрианом, который вызывал такой восторг и почитание у публики, что сам Гюго говаривал: «Я хочу быть Шатобрианом или никем». Про Берлиоза впервые сказал, что он гениален сам Лесюэр. Сам Гектор Берлиоз вырос на псалмах и мессах, его набожная мать впоследствии предала его анафеме за утрату веры. Берлиоз начинает свой путь в музыке с многократных попыток завоевать римскую премию. Да вот только музыка, если смотреть на нее не восторженными глазами постороннего зрителя, предстает совсем не романтичной субстанцией. Начнем с того, что все знаменитости представляли из себя эдакий закрытый клуб. Закрытый в том смысле, что очень тяжело было новым звездам попасть на его небосвод. Как признался сам Крейцер, они не могли исполнять в духовных концертах новые произведения. Просто не было времени их разучивать! И это говорил тот самый человек, которому Бетховен посвятил свою «Крейцерову сонату». А во Франции законодателем музыки был директор Консерватории Керубини. Гении, таким образом, делились на гениев, воздвигнутых на пьедестал, и гениев, обойденных судьбой. Берлиоз сразу начал создавать музыку, построенную на вереницах звуков, всегда оканчивающихся апофеозом. Он не мог принять слащавость музыки Россини. Но самая большая печаль композитора заключалась в том, что признание его зависело от умения исполнителя. Финал одного из произведений Берлиоза не смогли сыграть, и Керубини объявил это творение неисполнимым. А еще очень многое зависело от того, сможет ли творец влиться в хор, поющий дифирамбы узкому кружку мировых знаменитостей. Знаменитостей этих, вдохновляющих своими сочинениями, всего лишь трое: Шекспир, Байрон и Гете. Берлиоз сумел разыграть потрясение, вызванное произведением Гете, и его таки допустили к когорте избранных. Нельзя точно сказать, сделал он это по любви или по расчету. Но заслугой Берлиоза стало то, что он протащил потом в клуб не бутафорскую знаменитость, а настоящего гения – Бетховена! За это ему можно простить и восхваления Гете, и прославления Шекспира. В книге тяжело отличить вымысел от правды. Вот для написания произведения для завоевания вожделенной римской премии, Берлиоз уходит в заточение на десять суток. Он должен доказать, что способен создать нечто, не подпитываясь вдохновением извне. И он пишет кантату в полном одиночестве. Ему кажется, что он произвел на свет шедевр, но снова все упирается в исполнение. Жюри слушает, как произведение торопливо исполняет дежурный пианист. А ведь Берлиоз писал кантату для ансамбля, все его оркестровки оказались неуслышанными. Такой же результат был, когда он взялся за «Фауста». Критики называли его творение «громким харканьем». Первая попытка выразить свой восторг перед Гете у Берлиоза, таким образом, провалилась. Его «восемь сцен Фауста» не приняли в Берлине. Ему пытаются объяснить, что публика, якобы, предпочитает ту музыку, где под услаждающую слух мелодию, например, умирает египетская царица, умирает в страданиях души и тела. Лишь осознав это и подчинившись, Берлиоз получает приз – римскую премию. Теперь у него нет пути назад, и он не может творить то, что велит ему его душа. Иначе его лишат тысячи экю, выдаваемых в течение пяти лет… Вот так и пускают закулисные манипуляторы искусство в нужном для них направлении. Потом приходят друзья. Приходят вместе с успехом. И снова вымысел не отличить от правды. Берлиоз собирается убить свою невесту, которая вышла замуж за другого, а потом и самого себя. Кстати, другим был знаменитый Плейель, владелец фортепианной фабрики. Берлиоз покупает женское платье, ведь план и состоит в том, чтобы проникнуть в дом, притворившись горничной. Если пистолеты дадут осечку, то у него наготове будут напитки с ядом. Весь свет обсуждает его приготовления, но он ничего не делает. Потом он притворяется мертвым, а потом воскресает… В общем, делает такие поступки, которые вряд ли бы делал умный и одаренный человек. Но он добивается внимания к своей персоне. А затем он находит и талантливого исполнителя для своих произведений. Это сам Ференц Лист, который почти всегда играл в религиозном созерцании. А потом была свадьба с англичанкой, и свидетелем был Лист. И внимание к нему еще более усиливается, ведущие газетчики ссужают его деньгами. Ему приходится писать разные отвратительные либретто, написанные, например, по роману Гюго. А потом вдруг пэр Франции, граф де Гаспарян, министр внутренних дел учреждает премию в три тысячи франков для ежегодного присуждения Гектору. Берлиоз расслабляется и напрасно: Гаспарян, а точнее его министерство отменяют торжественную мессу Берлиоза в Доме инвалидов. Эта месса «Реквием», настоящий шедевр Берлиоза. И шедевру ставят препоны со всех сторон. Даже дирижер, в самый кульминационный момент, когда его руководство необходимо, достает табакерку и начинает курить! Берлиозу пришлось самому выпрыгнуть на сцену и сдирижировать этот фрагмент! Вопреки всему, прямо как в сценарии индийского фильма, «Реквием» был исполнен. И Берлиоз получает славу прославившего христианскую религию, напугавшего публику звуками «страшного суда». «Реквием» сразу делают «национальным достоянием» и изготовляют партитуру для государства. Берлиоза делают кавалером ордена Почетного легиона. Вот только в газетах пишут, что на всю церемонию была потрачена огромная сумма денег, 70000 франков. «Реквием» уплывал в воздух одновременно с денюжками. Гектор также не пасет задних и требует компенсации своих расходов. Деньги для композитора решают взять из сумм, предназначавшихся на одеяла для бедных. Снова причина для скандала. А потом на Берлиоза снова сыплются неудачи и непризнания. Гений начинает отделяться от таланта. В дело вступает Никколо Паганини, который ссужает Берлиоза деньгами и предлагает «воскресить» произведения Бетховена. Деньги, кстати говоря, были выданы бароном Ротшильдом. Так 36-летний Берлиоз начинает продвигать Бетховена в массы и получает орден Почетного легиона. Когда французов «порадовала» революция 1830 года, то как нельзя кстати пришелся и «реквием». Но исполнили «реквием» Керубини. Музыка сопровождала караван из погребальных подвод, везущих 50 гробов, поставленных один на другой. Симфония Берлиоза исполняется на площади, куда прибыл кортеж, но звуков почти не слышно. Двести семь музыкантов растворились в шуме толпы. А ведь Берлиоз так готовился, что даже дирижировал длинной саблей, а не палочкой, дабы подчеркнуть героизм усопших. Но Франция смотрит мимо него, и Берлиоз снова отправляется прочь. Он едет в Германию, где существует лишь гений Баха, этот музыкальный бог и по совместительству кантор церкви святого Фомы. Пророком Баха считался Мендельсон. Почему? Да потому, что именно Мендельсон нашел где-то в закромах, или за печкой, неизвестное произведение Баха «страсти по Матфею». Берлиоз, не снискав славы в своем отечестве, отважно покоряет другие страны. В Пеште он исполняет военную песню мадьяров. А в Германии он исполняет «Фауста», и там его встречают на ура! А может быть это Лист покорял публику своим мастерством и виртуозной игрой? В любом случае, получается, что у Берлиоза за пределами Франции триумф. Перед гастролями в Лондон, Берлиоз узнает о заговоре против него, организованного сторонниками Россини. Но отважно сражается с этими сторонниками итальянского композитора. А потом в дело вступает избитый шаблон: желудочные боли, огромные дозы опия и желание тишины. Ну и как же без Москвы и Петербурга. Больной, почти как Ленин в Мавзолее, но Берлиоз перемещает свои мощи в Россию, где в его честь дают два концерта и 500 музыкантов исполняют «Ромео и Джульетту» и «Реквием». Почему-то «проклятия Фауста» переводятся в книге как «осуждения Фауста». Проклятием Берлиоза становится веселая музыка Россини, которая прививает вкус к жизни. Берлиоз же своими произведениями внушает ужас перед жизнью. Но всю свою жизнь Берлиоз вызывал уважение тем, что, спотыкаясь, продолжал двигаться вперед, хотя мог бы красиво сделать шаг назад. Когда он умер, то его гроб освещали лишь четыре свечки, и был только один венок – от Гренобля, единственного города Франции, соблаговолившего проявить внимание. А ведь если бы Берлиоз умер во время своей поездки в Россию, то вся Россия бы содрогнулась от скорби. Но он должен был умереть на родной земле просто потому, чтобы доказать истинность высказывания «нет пророка в своем отечестве»… Аминь!