Текст книги "Игрок поневоле"

Поэтому я в финале стал давить очевидными фактами:

– Земли вокруг Ихреза мертвы, солнца нет, другие города также пустынны. Людей нет, и они боятся проскакивать эти страшные для них пространства даже по окраинам. Да и вообще, войти непосредственно в любой город не может ни один караван…

– Но вы же вошли! – перебила меня одна из фейри.

– Мы – особенные! – перешёл я на откровенный пафос. – Мы – избранные, отмеченные благосклонностью богов. Подобных нам нет в иных мирах, поэтому нам и подвластны чуть ли не все дороги вселенной.

Хорошо сказал. Сам себе готов был аплодировать. Жаль, никто не поддержал. Ну а дальше перешёл на скорбный тон, кивая сочувственно головой:

– Конечно, у вас тут в гостинице спокойно, ничего не грозит, можно на тысячи лет впасть в спячку, но так и не дождаться следующих постояльцев. Чуть скучно – зато никакого риска, что особая напасть или нелепая случайность не прервёт ваши бессмертные жизни. Хотя… не факт, что и здесь можно отсидеться в безопасности…

– Что же нам здесь может угрожать? – вдруг подал голос один из конюхов.

– Как мы заметили, – пошли с моей стороны охотные пояснения, – климат стал постепенно меняться, дожди становятся всё интенсивнее, и стали появляться молнии. А что такое молнии, пусть и во время обильного ливня? Если не догадываетесь, подскажу. Это – пожары! Страшные и сильные, погасить которые сложно даже специальной команде пожарных, хорошо обученной и отлично оснащённой помпами и бочками с водой. По пути к Ихрезу мы на большом перекрёстке видели постоялый двор с трактиром, выгоревший от основания. Только остались потрескавшиеся стены первого этажа. А ведь там наверняка было полно бессмертных слуг, не меньше чем здесь. И как их не пожалеть, таких бедных, несчастных и беззащитных?

Мои три товарища на каждое утверждение или риторический вопрос слаженно, утвердительно и сочувствующе кивали, так что не поверил бы мне только глухой и слепой одновременно. Тем более что я говорил истинную правду. На самом деле трактир, может, сгорел по иной причине, но я ведь и не говорил, что от молнии, просто констатировал факт: сгорел всё-таки!

Понимание, что наша задумка может сработать, появилось после вопроса обиженным тоном одной из фейри:

– Ну ладно, улетит Тьюша с вами, а нам что делать?

Мелькнула у меня мысль сказать: «А отправляйтесь вместе с нами!» – и тут же пропала, стоило мне только скользнуть взглядом по торчащим над столом лысым головам. Не хватало ещё, и эти привяжутся, вот это будет номер! Поэтому отвечал осторожно, подбирая слова и обтекаемые определения:

– Есть такое понятие, как «первая ласточка». Это прилетающая по весне первая птица с юга, как бы сообщающая о приближении лета. Так и в данном случае Тьюша окажется первым посланцем своего родного Ихреза в новые миры. Там она сама научится прокладывать дороги иным созданиям, в том числе людям, игрокам, их младшим помощникам, и тогда сюда хлынет поток гостей, у вас отбоя не станет от постояльцев, и вы вновь станете вести самую активную, насыщенную, настоящую жизнь! И тогда Ихрез станет истинной столицей ваших оторванных от родного мира земель!

После чего сам еле удержался от неуместного в данном случае смеха. Но уж слишком явственно представил себе сцену из древнего кинофильма «Двенадцать стульев», в которой Остап Бендер обещает устроить межгалактический чемпионат мира в Нью-Васюках. Уж больно там импозантно пейзане, во главе с Крамаровым, смотрелись с отвисшими челюстями.

Здесь публика собралась несколько иная. Лапше у них на ушах негде было задержаться. И тем не менее нужный успех был достигнут. А я ещё добавил, что со временем мы обязательно вернёмся и доставим письма для остальных слуг, которые тоже смогут податься в мир, немного в нём попутешествовать, а потом вернуться в родной город по проторенным дорогам, приводя за собой толпы последователей и готовых на всё переселенцев.

Как ни странно, но тщеславие имелось и в головах вот этих, явно искусственно созданных творений. В который раз я не смог определиться, кто это так расстарался: разработчики данного мира или всё-таки ВИИн? А может, наложение сразу двух вмешательств дало такие уникальные результаты? По крайней мере, эти умертвия мыслили и соображали ничуть не хуже, чем самые заумные энпээсники, дающие задания и квесты игрокам-персонажам в иных игровых локациях.

Тьюша в итоге нашего затянувшегося обеда сказала, что примет решение чуть позже, и все три фейри принялись убирать со стола. Тогда как чуть ли не задремавший Чайревик стал, покряхтывая, подниматься, потом подхватил несколько сумок со своими вещами и двинулся в сторону лестницы на второй этаж. Зато не преминул при этом решительно заявить:

– По рыцарским законам: сиеста – дело святое. Поэтому встречаемся через полтора часа, здесь же…

– Жаль, что ты с нами не поедешь, – сказал я уже в удаляющуюся спину и прикрикнул в сторону конюхов: – Тогда нам, уважаемые, оседлайте только три лошади.

Паладин замер на третьей ступеньке, очень печально вздохнул и пригрозил:

– Уйду я от вас, всё обидеть норовите… – Потом тоже крикнул уже почти ушедшим Скелетам-толстякам: – И мою лошадку оседлайте! – А для нас ехидно добавил: – Придётся вместе со всеми растрясти жирок во время конной прогулки.

Сияда со своими вещами промчалась мимо него, так что я только и успел крикнуть:

– Собираемся здесь через полчаса! – И тоже поспешил разложить покупки. Причём не столько осматривал, сколько надел на себя сразу самое нужное.

Глава 11
Личная овчарка

Когда мы собрались выходить к готовым лошадям, к нам вылетела Тьюша. Жестами своих ручек, отозвав меня в сторону, в самый закуток большого холла, она стала меня информировать:

– Ты, наверное, не знаешь, но любой караван, прибывший в город, должен в день своего прибытия зарегистрироваться в канцелярии губернатора.

– Но мы ведь ничем в городе не торговали! – пожал я плечами.

– Всё равно. Иначе могут приписать нарушение закона. Ну и самое главное, касающееся меня. Если чужестранцы забирают кого-то из нас с собой, они обязаны и об этом уведомить в канцелярии и оставить за нас задаток. Потому что все мы являемся как бы собственностью города и подлежим потом обязательному возвращению.

– И большой задаток?

– Двенадцать золотых.

– Не проблема, – выдохнул я с облегчением. – Ну а кто нас там будет регистрировать и кому платить деньги?

– А вот это может быть проблема. Такими делами занимались только люди, и сомневаюсь, что их кто-то из наших сейчас подменяет. Но в любом случае наведайтесь в канцелярию и там поспрашивайте у сторожей. Наверняка они что-то подскажут.

И она мне быстро и толково объяснила, как проехать к площади Резиденция, где и находилось нужное казённое здание. Всё-таки здорово, что она такая умная! У нас намечается прекрасный новичок в команде.

По этому поводу я и решил уточнить:

– То есть ты уже точно решилась путешествовать с нами?

– Если всё будет оформлено законно, то да, решилась. Впадать в спячку на тысячи лет, чтобы потом проснуться в огне, мне совершенно не улыбается.

– Однако! – не удержался я от улыбки. – У тебя случайно среди предков русских не было?

Прежде чем ответить, фейри задумалась. И жвалами как-то грозно подвигала:

– Своих предков я не помню… Кажется, у меня их не было…

– Это я пошутил, не обращай внимания, – тотчас постарался увести тему в другую сторону. – Ты лучше скажи, что вы нам вкусного на ужин приготовите?

– Что, понравилось?

– Ещё бы! Такие плоды кулинарного искусства мы готовы поглощать круглосуточно!

– Тогда заказывайте, что вам нравится.

– Давай теперь, – предложил я, – вы сами решите, чем нас угостить. А мы попытаемся угадывать, из чего оно и как приготовлено. Договорились?

– Хорошо, попробуйте угадать! – обрадовалась Тьюша и вполне довольная перспективами упорхнула на кухню.

А я поспешил во двор, где собрались мои товарищи по команде. И чуть не ударился лбом в косяк двери. Только плечом сильно задел, когда споткнулся на ровном месте. Но на боль не обратил ни малейшего внимания. Как и на мою крайнюю неловкость никто не среагировал.

А всё по той причине, что на меня никто не смотрел. Димон и Александр во все глаза пялились на Даниэллу. Да и я, признаться, тоже. Поэтому, в принципе, и споткнулся, и ударился, и тоже замер на какое-то время как истукан. Зрелище того стоило. Успевшая переодеться в изумительный для её фигурки выездной костюм, Даниэлла не спеша, красуясь, собиралась вскочить на поданную ей конюхом лошадь. И, видимо, для завершения этого показательного выступления ожидала только меня. Ещё миг, и она бы меня заметила, точно так же стоящего с выпуклыми глазами и со свешенным наружу, как у дебила, языком, но меня спас слуга. Лысый коротышка осторожно коснулся моего локтя и с извиняющимся лепетом попросил его пропустить в дом. Я в своей неадекватной растерянности умудрился перекрыть весьма широкий дверной проём. И я задвигался, отвёл взгляд, резко подобрал челюсть вместе с раскатанным языком и, стараясь даже не коситься в сторону ведьмы, ринулся к своему Гнедому. Того придерживал за узду второй конюх.

Ещё и восклицать постарался бравым голосом, пусть и слегка осипшим от эмоций:

– Шевелимся, ребятки, шевелимся! Чего застыли, как отожравшиеся овцы и бараны?! Будете плохо двигаться – оставлю без ужина!

Скелеты-толстяки, совершенно равнодушные к человеческим красавицам, вручили нам по поводу и словно роботы подались обратно в конюшню. А вот на реакцию сияды было глянуть весьма интересно. Причём я наблюдал за ней с помощью своей пресловутой ауроцепции, только пару раз скользнув равнодушным взглядом по женскому личику. Её прямо всю передёрнуло от злости. Вначале. А потом она вдруг испугалась. И я сразу понял почему: испугалась, что потеряла все свои умения, знания и силы несравненной соблазнительницы.

Мне её сразу жалко стало, но в руках себя держал жёстко, если не крайне жестоко, и сумел выглядеть сравнительно спокойным, словно ничего и не происходило. Зато остальная мужская часть команды испортила мне весь кайф воспитательного процесса. Уж по ним-то точно ведьма могла определить крутую действенность своих умений.

В любом случае «танцы павианов» закончились. Оседлав приготовленных нам отлично отдохнувших лошадей, мы всё-таки отправились на прогулку по городу. Правда, уже через пять минут, когда все расслабились и стали осматриваться по сторонам, я предупредил друзей о двух вещах:

– Не вздумайте опять во что-то вляпаться! И второе: сразу отправляемся на площадь Резиденция. Надо заглянуть в канцелярию губернатора…

– Деньги? – многозначительно выдавил из себя рыцарь, намекая на огромное желание поучаствовать в разграблении почти ничейного города.

– Нет, тюрьма! – заговорчески ответил я ему в тон. И не удержался от нравоучений: – Чаще деньги портят человека так, что уже никакая тюрьма не исправит.

Однако тут меня никто не поддержал. Сияда так вообще фыркнула в крайнем раздражении:

– Какой тогда смысл отираться в канцелярии? – Неужели она зла за неудавшуюся попытку произвести на меня впечатление?

– Надо самим зарегистрироваться и внести залог за улетающую с нами фейри.

Понимание к моим спутникам пришло, но не ко всем. Обнищавший, поиздержавшийся рыцарь, на фоне такой заискрившей жемчужины, теперь всё время только и думал о пополнении своего кошелька:

– Но раз там принимают залоги, а то и налоги, то, несомненно, ведут массу иных финансовых дел. Значит, там – золотое дно!

– Или золотая крышка… от твоего гроба! – повысил я в раздражении голос. – Сколько раз тебе можно повторять?! Даже мыслей в голове не держи о плохом поведении в стенах Ихреза! Иначе я за себя не ручаюсь!

И тут совершенно неожиданно хмыкнула со стороны Даниэлла:

– Максим-Адриано, я тебя не понимаю. Здесь все миры на том и построены, чтобы каждый наживал себе капитал за счёт собственного ума, ловкости, силы и умения сражаться любым оружием. Поэтому ты, как лидер группы, просто обязан подхватывать начинания, инициативы и предложения остальных членов, развивать их, обдумывать и выдавать уже готовый план реализации. И в данном случае доблестный рыцарь Чайревик предлагает чудесный вариант быстрого и лёгкого обогащения. Достаточно лишь верно в той канцелярии осмотреться, что следует приметить и составить надлежащий план. Или ты не умеешь разрабатывать подобные планы? Так и скажи, мы тебе поможем! Правда, ребята?

Пятница знал, что мы небедные, и верил, что я нежадный. Только того, что у нас хранилось на хуторе, нам хватит всем и надолго. Поэтому парень дипломатично промолчал, хотя глазки у него и блеснули с воровским вожделением.

Зато белый и честнейший поборник добра и справедливости готов был мчаться грабить уже и немедленно:

– Истину глаголете, ваша светлость! И любое наше деяние против зла и тьмы в этом городе умертвий будет замечено светлыми богами и должным образом ими вознаграждено!

– Ну, ты и ханжа, Череви́к! – в презрении перекрутил я ник Димона. – Мозги-то хоть включай иногда! И вспомни про данное тобой обещание вести себя примерно и никуда не влезать.

– А это и означает вести себя примерно! – запальчиво продолжила спор сияда. – Отобрать золото, бессмысленно хранимое неразумными и мёртвыми существами, – достойно каждого игрока или энпээсника.

– Ну, во-первых, по поводу неразумности я готов поспорить. Та же Тьюша соображает и логически мыслит не хуже некоторых. Если не лучше!.. А во-вторых, никто вас, таких резвых и шустрых, в группе не держит. Завтра мы с Александром убываем с караваном, а вам оплачиваем проживание в гостинице ещё на двое суток. И пожалуйста, творите и планируйте, что вам только в голову не взбредёт.

С минуту мы все ехали молча, мысленно обдумывая, что и как сказать дальше. Первой, с явным вздохом сожаления, заговорила сударыня Дарзлей:

– Увы! Без целостной и слаженной работы всей нашей группы у нас ничего не получится. Это я могу сказать и без осмотра канцелярии. Нам в любом случае понадобятся и Шершень, и Меч со Щитом. Без них – никак…

Светлый паладин угрюмо молчал, как бы полностью соглашаясь с высказываниями дамы. А я почему-то сразу поверил, что не будь наше оружие именным и легендарным, или умей им управляться кто угодно, нас эти «двое товарищей» могли и зарезать во сне. Так сказать, ради торжества справедливости и свершения задуманной экспроприации в данном городе.

Ещё что меня весьма расстраивало, так это поведение Даниэллы. То она такая вся справедливая и правильная, то прямо дьявол во плоти! То ведёт себя игриво и ластится, то колется и обжигает ледяным высокомерием. То поддерживает меня в деле воспитания и наущения некоторых несознательных элементов, то потворствует им, словно специально сея в команде рознь и напряжение. Соответственно с её поведением менялось и моё отношение к ней: то хотелось ухватить в объятия и страстно зацеловать, то не менее страстно, но уже в гневе – задушить. И что характерно, в моём сознании крепло понимание, что девица делает всё специально, чётко контролируя каждое своё движение и каждую ответную реакцию на него с нашей стороны.

Как с этим бороться? Что этому поведению ведьмы противопоставить? Как не уподобиться самцу, реагирующему на манипуляции с ним не мозгом, а совершенно иным местом? Тем более что сияда (чего уж там скрывать!) в любом случае нравилась мне невероятно. По крайней мере, её облик и в самом деле стопроцентно соответствовал выстраданному мною идеалу совершенной женщины.

Только я прекрасно понимал: как только я об этом проболтаюсь или баронета Дарзлей сама догадается по косвенным признакам – мне наступит конец. В полном смысле этого слова. С меня снимут шкуру вместе с глупой головой и будут об неё несколько сотен лет вытирать обувь. Хорошо ещё, если не с острыми каблучками.

Чтобы этого не случилось, следовало немедленно выработать действенную тактику и стратегию в собственном поведении. Сегодня меня выручил здорово лысый гном, но в следующий раз удача от меня может отвернуться, поэтому следует рассчитывать только на мой мозг. И задача у мозга только одна: моментально отсечь все ненужные эмоции, рецепторы и зрительные восприятия остального тела, как раз тот самый мозг и отключающие. Сложно? О! Ещё как! Был бы рядом со мной мой лечащий психиатр, Аристарх Александрович Синицын, он бы научил нужным методам и навыкам. А так пришлось самому вспоминать, сопоставлять и придумывать.

Я додумался до самого элементарного: надо просто обучить мозг определённой, жутко неприятной команде, благодаря которой он станет вводить меня в состояние крайнего отвращения, уныния и даже презрения. А что это может быть за команда? Или, точнее говоря, напоминание? Правильно, только одна, при которой необходимо вспомнить, кто я есть на самом деле, где лежу с уткой между ног и как страшно выглядит моё изрезанное осколками и обезображенное огнём лицо. Что там санитары обо мне порой говорили, когда думали, что я в коме? «Редкий урод!», кажется… Ещё и о веках раздвоенных, и о других частях лица с удивлением переговаривались. Так что я сам с содроганием представлял свою внешность там, в мире Земли.

Команда для внутреннего содрогания теперь будет звучать коротко и убийственно: «Урод!» Это напоминание меня сразу вгонит в нужный тонус и никакие ухищрения ведьмы теперь мою защиту, бронированную самыми неприятными воспоминаниями, не пробьют.

Ура мне, великому психу всех времён и народов, занявшемуся самолечением!

Попробовал пару раз – действует! Только начинаю присматриваться к такому милому личику или к такой соблазнительной фигурке и расплываться дрожжевой массой, как звучит окрик мозга «Урод!», и я вновь холодная, равнодушная скала из гранита. Лепота!

Кажется, дама мои пробы, испытания, занятия экзорцизмом заметила. Почувствовала нечто неладное, догадалась, что я изгоняю из себя этакие путы ведьмы, и явно забеспокоилась. Похоже, начала догадываться, что победа над моим телом удаляется в туман неопределённости и отрицания. По крайней мере, я такие выводы делал по причине появления растерянности в её ауре, непонимания и крайней досады. Да и губки свои коралловые она стала покусывать в задумчивости… И язычком розовым облизывать эти губки… И зубки белоснежные…

«Урод!» – Команда мозга меня живо отрезвила, внутренне всего перекрутила, и я уже с полным равнодушием перевёл взгляд с женщины на красивое здание. И сразу восторженно заахал:

– Нет, вы только гляньте, какие удивительные шпили на башенках! Да и весь экстерьер в целом просто потрясающий!

Глянули. Каждый в меру своих знаний и художественного вкуса высказался… да и поехали дальше. Я же старался и не смотреть на сияду специально. Лишь в случае необходимости, держа буквально на поводке готовое сорваться слово-команду. Вот так я обзавёлся злой овчаркой, живущей в моём сознании. Трудно было сказать, сколько проживёт это экзотическое животное, но я постараюсь его подкармливать, а забыть о нём не дадут постоянные эскапады в мой адрес всё той же сударыни Дарзлей:

– Ну и долго нам ещё ехать?

– Ты куда-то торопишься? – Спокойная, ленивая заинтересованность лидера.

– Мне показалось, что перпендикулярная улица, мимо которой мы проехали, выводит на городской рынок.

– Я тоже заметил. Ну и что с того?

– Малые лотки и небольшие прилавки – это не магазины с охраной и приказчиками. Уж там мы точно можем рассмотреть, а то и прибрать совершенно ничейное добро.

Чуть подумав, я вынес вердикт:

– На обратном пути мы постараемся глянуть на этот рынок. Если успеем. Издалека. В бинокль.

– Наш лидер боится карманников? – с едким сарказмом встрял в наш обмен словами Чайревик.

– Нет. Просто включаю здравый смысл. Дураку понятно, что там таится опасность, раз ни наши слуги, ни фейри не посоветовали туда заглянуть. Да и мне удалось рассмотреть неупокоенные, точнее говоря, неубранные тела. При общей идеальной чистоте улиц подобное настораживает, не правда ли?

Все трое непроизвольно оглянулись на оставленный позади перекрёсток. И вскоре уже Даниэлла придумала новый повод, чтобы на неё обратили внимание:

– Моя кобыла плохо слушается узды. Её что-то раздражает… Может, седло неправильно наложено? Или что-то постороннее под попону попало?

– Сейчас сделаем остановку и посмотрим, – пробормотал я, даже не повернув голову в сторону красавицы, принявшей томный, но одновременно обеспокоенный, беззащитный вид. – Только выберу подходящее место.

Я-то знал, что мы почти прибыли, да и на следующем перекрёстке увидел описанный мне ориентир, поэтому повернул на короткую, но широкую улицу. Она нас и вывела на нужную площадь, с несколько неуместным названием Резиденция.