Текст книги "Шипы и розы"

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

9

В пути Сабрина не раз похвалила себя за то, что догадалась надеть плащ с капюшоном, который ограничивал обзор. Если посмотреть налево, глазам открывался труп Аргуса, накрепко привязанный к седлу, так что со стороны его можно было принять за обычного всадника, а справа скакали спутники Моргана, самые смелые из которых начинали скалиться и отпускать скабрезные шуточки, если встречались со взглядом молодой жены своего предводителя. Поэтому Сабрина предпочитала смотреть лишь прямо перед собой на узкую дорогу, уводившую вверх, к владениям Макдоунеллов, и все крепче прижимала к груди дремлющего Пагсли, как драгоценный талисман против жестокой тоски и тяжелого молчания Моргана.

Холодный ветер пробирал до костей, копыта коня расшвыривали опавшие листья, на душе было сумрачно. Сабрина украдкой взглянула на труп Ангуса, возблагодарив небо за то, что ветер относит в сторону сладковатый жуткий запах. Старый вождь Макдоннеллов при жизни был небольшого роста, но временами, благодаря уверенности и высокомерию, мог казаться великаном. Сейчас его закутанная в плед фигурка выглядела совсем крошечной. Его лошадь держал за повод сухопарый человек в низко надвинутом на брови капюшоне – очевидно, тот самый, догадалась Сабрина, который прислуживал Ангусу на банкете в замке Камеронов.

Будто почувствовав на себе ее взгляд, всадник повернулся в сторону Сабрины и облил ее такой злобой, что девушка поежилась. Ища поддержки, Сабрина быстро перевела взгляд на мощные руки Моргана, сжимавшие поводья. Молчать дальше было невмоготу. Тягостную тишину нарушал лишь стук копыт, кудахтанье кур в клетках и жалобное мычание коров. Сабрине все это до смерти надоело, и она выпалила первое, что пришло в голову:

– Мой отец устроил бы Ангусу достойные похороны, если бы ты его об этом просто попросил.

– Никогда бы не согласился хоронить отца в земле Камеронов, – хмуро буркнул Морган.

– Думаю, самому-то ему это все равно. Ты очень по нему скучаешь? – продолжала Сабрина, и перед ее глазами сразу всплыл образ собственного отца, которому явно было тяжко расставаться с любимой дочерью.

Морган пожал плечами.

– Если бы его не прикончили Камероны, так это сделало бы виски.

Сознавая, что в данный момент Макдоннеллы имеют над ней огромный численный перевес, Сабрина не решилась выступить в защиту своих родных.

– Поэтому ты никогда не пьешь виски?

– От виски я становлюсь совсем мрачным.

– Да-а, характер у тебя и без того не сахар, – прошептала Сабрина себе под нос. Если Морган станет хотя бы чуть мрачнее, чем сейчас, то беседовать с ним будет все равно что со скалой.

– Что-то ты побледнел, Морган, – задиристо прокричал один из его спутников, взгромоздившийся на лохматую лошаденку наподобие быка. Он, видимо, услышал короткий обмен репликами между молодыми и расценил его как приглашение к беседе, – Небось всю ночь трудился?

– Зато женушка его цветет! – подхватил Другой. – Эй, парень, что с тобой? Или всю кровь из тебя молодая жена выпила?

– Да с такими губками, уж вы мне поверьте, она из него не только кровь высоса…

Шутник запнулся на полуслове, натолкнувшись на грозный взгляд своего предводителя, повернул коня в сторону и вместе с товарищем отъехал на безопасное расстояние от Моргана. Оба разговорчивых Макдоннелла на ходу продолжали обмен мнениями, и ветер донес до слуха Сабрины последнюю фразу:

– Наверное, за смерть Ангуса отплатили сполна, но, что бы ни говорили о мести, по-моему, парень сглупил. Да я бы скорее переспал с хромой старухой Ив, чем лег в одну постель с девкой из рода Камеронов.

Сабрина испуганно пригнулась, когда мимо нее промелькнула черная тень и всадник в капюшоне с диким криком атаковал злосчастного Макдоннелла, не умевшего держать язык за зубами. Пука вздыбился, но одним движением бедер Морган успокоил и остановил коня. Не веря собственным глазам, Сабрина увидела, что слуга, сопровождавший труп Ангуса, на скаку выбил болтуна из седла, соскочил на землю и стоит над противником, угрожая кинжалом.

– Ну что, Фергюс, запасная глотка у тебя найдется?

Что еще скажешь про старую хромую Ив?

– Ничего плохого, ровным счетом ничего, – прохрипел Фергюс, кося глазом на блестящий клинок, приставленный к горлу.

Из-под кончика лезвия показалась струйка крови, побежавшая вниз по острому кадыку.

– Ты не в меру болтлив, понял?

– Все, все понял.

Нападавший встал, откинул капюшон, высвободив тугую седую косу, упавшую на спину, и стало ясно, что это женщина. Она посмотрела на Сабрину, и та внутренне содрогнулась, словно обожженная ненавистью, затаившейся в глубине удивительных серо-зеленых глаз. Незнакомка не считала нужным скрывать своей враждебности, и по сравнению с ней задиристый Фергюс показался Сабрине жалким пустомелей. Женщина сунула кинжал за пояс и захромала к лошади.

– Кто она такая? – шепотом спросила Сабрина.

– Мой ангел-хранитель, – в голосе Моргана прозвучал оттенок гордости. – Ив была служанкой моего отца. Сколько себя помню, они всегда были вместе. У нее интересная судьба. Макдоннеллы не прощают проявлений слабости. Они не терпят увечных и калек. Когда Ив была еще маленькой девочкой, все члены клана высказались за то, чтобы изгнать ее. Но, прежде чем ее успели забросать камнями, на ее защиту встал мой отец. Со дня его гибели Ив просто не в себе от горя.

Сабрина передернулась.

– Оно и видно.

Будь свирепая амазонка чуть больше не в себе, Фергюс не карабкался бы сейчас в седло, а валялся бы на земле с перерезанным горлом в луже собственной крови.

Сабрина не могла оторвать глаз от Ив. Эта женщина не была похожа ни на одну из встречавшихся раньше. К седлу ее лошади был приторочен необычный громоздкий предмет – шотландская волынка, напомнившая Сабрине редкую по красоте мелодию, звучавшую за стенами замка в последнюю ночь заточения Моргана. Так играть мог только очень талантливый человек, способный остро чувствовать и сопереживать страданиям ближнего. Очень вероятно, что под суровой внешностью Ив скрывается горячее сердце и отзывчивая душа.

Перехватив устремленный на нее взгляд Сабрины, Ив зло сплюнула и вытерла рукавом губы, ее лицо обезобразила гримаса злобы и отвращения. Потом пришпорила коня, потянула за повод лошадь с трупом Ангуса и скрылась за поворотом, далеко обогнав остальную конную процессию. Глядя ей вслед, Сабрина окончательно упала духом. Очевидно, ей предстоит иметь дело еще с одним представителем клана Макдоннеллов, свято уверовавшим в то, что всю ответственность за гибель Ангуса несут Камероны.

Девушка начала уже сомневаться, доживет ли вообще до утра. Нынешней ночью никто не отзовется, если услышит ее крик о помощи.

Никто, кроме Энид. О ней напомнил кокетливый смех, и Сабрине чуть полегчало от мысли, что один из членов семьи Камерон не так уж плохо устроился и, судя по всему, пребывает в отличном настроении. Морган тронул коня, Сабрина обернулась и увидела кузину на облучке крытого фургона рядом с Рэналдом. Колеса прыгали по рытвинам и колдобинам, фургон немилосердно раскачивался, плечи молодых людей то и дело соприкасались, что вызывало у них новый приступ веселья. Красивый горец, похожий на цыгана, сунул в рот своей спутнице кусок сладкого пирога, который стащил со стола в замке, Энид раскраснелась от удовольствия и казалась теперь удивительно хорошенькой.

Но долго заглядываться на счастливую подругу не пришлось. До сих пор мирно посапывавший Пагсли неожиданно проснулся и решил попробовать на зуб руку Моргана.

– Плохой, невоспитанный пес, – укоризненно сказала Сабрина, вынимая из пасти палец Моргана.

– Оставь его в покое. – Морган почесал мопса под подбородком. – Кстати, я давно пришел к убеждению, что животные значительно приятнее большинства людей.

Сабрина повела глазами вокруг и тут же смущенно потупилась, заметив, что Фергюс, во все горло распевавший горскую песню, собрался справить малую нужду, не слезая с лошади.

– С тобой нельзя не согласиться, учитывая то, с какими людьми ты… – Сабрина умолкла, осознав, что в точности копирует нравоучительный тон матушки.

Настроение девушки совсем упало, когда из свинцовой тучи, низко нависшей над головой, полился сильный холодный дождь. Если раньше подъем по предательскому горному склону был трудным, то теперь стал еще и опасным. Поднялся резкий ветер, по лицу нещадно хлестали ледяные струи, тонкая ткань модного плаща не спасала от стужи, и Сабрина плотнее придвинулась к теплой груди Моргана.

– Сиди прямо! – резко скомандовал муж. Сабрина выпрямилась, проклиная себя за минутную слабость. С этим человеком нужно быть всегда начеку. Но Морган снова удивил девушку: сдернул с плеч широкий плед и накрыл им с головой и себя, и жену. Получилось нечто вроде уютной палатки, спасавшей от непогоды. Радуясь теплу, Пагсли довольно заурчал.

Морган притянул жену к себе, и Сабрина оказалась тесно прижатой к обнаженной груди супруга. Трудно было совладать с собой, и девушка ласково потерлась щекой о теплую кожу. И у ее отца, и у братьев на груди кустились жесткие волосы. Грудь Моргана, напротив, была гладкой, и кожа на ощупь напоминала шелк, туго натянутый на гранитную скалу. Мерно покачивалось седло, Сабрина прикрыла глаза и незаметно задремала, убаюканная ритмичным стуком мощного сердца, бившегося у самого уха.

Спустя несколько часов девушка проснулась и обнаружила, что коня под ней нет, а ее несет на руках Морган. Широкими шагами он направлялся к своему логову. Сабрина всплеснула пустыми руками.

– Где Пагсли? – испуганно спросила она, решив, что случайно выронила мопса по дороге.

– Ничего не случилось с твоим псом, – ласково проворчал на ухо Морган, – Я просто отдал его своим, людям, чтобы накормили.

Сабрина озабоченно нахмурилась и едва слышно пробормотала что-то. Морган усмехнулся:

– Нет, детка, никто твоего пса не съест. Ты же знаешь, что Макдоннеллы питаются только людьми.

– Спасибо, ты меня утешил, – сказала Сабрина, устраиваясь поудобнее на его плече, как сонный младенец.

Морган знал, если бы Сабрина могла сейчас увидеть его глаза, вспыхнувшие огнем страсти, то вряд ли лежала бы так спокойно. Морган еще крепче прижал к груди свою драгоценную ношу. Он замедлил шаги, сознавая, что чем скорее доберется до дома, тем скорее Сабрина проснется и утратит свою трогательную доверчивость.

Когда они ступили под полуразрушенную арку и глаза девушки раскрылись, Морган внутренне напрягся и приготовился к тому, что избалованная комфортом замка Камеронов девчонка придет в ужас при виде того, что Макдоннеллы именуют своим домом. Сабрина подняла взгляд выше, выше, еще выше и наконец достигла верхушек башен замка; по лицу девушки расплылась радостная улыбка.

– Вот это да! – восхищенно выдохнула Сабрина. – Просто потрясающе!

– Кончай издеваться, – проворчал Морган. – Я, конечно, не слишком образованный, но не круглый дурак.

Сабрина непонимающе уставилась на мужа, хлопая ресницами, и наконец твердо сказала:

– Возможно, ты не дурак, но слепой – это точно. – И перевела взгляд на замок.

Никогда в жизни Моргану не могло прийти в голову, что можно возревновать к нагромождению камней, но именно это произошло с ним сейчас. Он точно знал, что случилось бы с ним, если бы Сабрина посмотрела на него с таким вожделением во взоре. И что случилось бы с ней.

Великан поспешно отвел глаза и молча уставился на уходящие ввысь неприступные стены, силясь понять, почему они вызвали такой восторг у Сабрины.

Сгустились сумерки, серая пелена мелкого дождя затянула громадное каменное сооружение, сгладив острые углы и скрывая недостатки. Видимо, жена просто очень устала и не способна ничего толком увидеть в тумане, решил Морган, припомнив, как повела себя девушка, застигнутая врасплох при встрече с таинственным незнакомцем в залитой неверным лунным светом светелке замка Камеронов. Наутро у Сабрины наверняка сложится иное представление о ее новом доме. Солнечные лучи безжалостно выставят напоказ до боли знакомые следы времени и нехватки средств на содержание замка Макдоннеллов: заросли плюща, жадно разгрызающего камни, осыпающиеся стены и потолки, зияющие дыры, оставленные ядрами, которые были выпущены из орудий, принадлежавших предкам Сабрины. К сожалению, при дневном свете жена увидит то, что постоянно видел сам Морган, – гигантские руины, немую память минувших столетий, отмеченных бесконечными войнами.

Наутро Сабрина сама посмеется над собой и не сможет понять, почему сразу не отличила мираж от реальности. Ей станет предельно ясно, что у этого замка, как и у его владельца, слишком много недостатков и едва ли есть надежда их исправить.

Рука Сабрины обвилась вокруг шеи и принялась лениво перебирать влажные волосы.

– Я так устала… Пожалуйста, отнеси меня в постель, Морган.

Он взглянул на девушку и вздрогнул, ощутив неодолимое страстное желание. Будь он проклят, Дугал Камерон! По его вине Морган вынужден чувствовать себя преступником лишь потому, что его неодолимо тянет к собственной жене. Какое-то время колебался, раздумывая, нельзя ли уложить Сабрину в постель, раздеть и удовлетворить свою похоть до того, как она осознает последствия своей невинной просьбы. Правда, она поклялась, что не доставит ему и минуты удовольствия, но это не беда, надо действовать быстро и решительно, застать ее врасплох, как сегодня утром, и добиться своего с помощью ласки, а не силы, используя весь свой любовный опыт.

Ангус Макдоннелл в этот момент мог бы по праву гордиться сыном, мысленно готовившимся пойти по стопам отца. Не раз втолковывал старый бабник своему отпрыску: «В тебе заговорит кровь Макдоннеллов, будь уверен. Наследие предков – упрямая вещь». Морган вспомнил эти слова и подумал: «Сейчас мы просто муж и жена, а не Макдоннелл и Камерон, нас венчали в церкви, и все законно. В общем, сейчас мы просто мужчина и женщина, имеющие полное право получить удовольствие под покровом темноты».

– Хорошо, детка, отнесу тебя в постель, если ты того хочешь, – прошептал Морган.

– Спасибо, дорогой, – умиротворенно откликнулась Сабрина и прижалась щекой к его груди.

– Утром поговорим, – сказал Морган, нежно поцеловав жену в бровь. – Тогда станет ясно, заслуживаю ли я твоей благодарности.

Не выпуская жену из рук, Морган быстро шел по темным коридорам замка. С большей радостью он бы пустился бежать, но опасался, что от тряски Сабрина может окончательно проснуться и заподозрить неладное. Кромешная тьма не служила помехой для хозяина замка, уверенно продвигавшегося к намеченной цели. Любой другой на его месте давно расшиб бы лоб или споткнулся и сломал ногу, но Морган по опыту абсолютно точно знал, где нужно пригнуть голову, а где обойти кучу обломков, и безошибочно ориентировался в темноте.

Теперь, когда решение принято, не о чем больше думать и незачем медлить. Как можно скорее добраться до постели, а там будь что будет. Наконец-то исполнится заветное желание! Морган Макдоннелл возжелал Сабрину Камерон задолго до того, как начал понимать, что такое желание. И вот пробил долгожданный час. Морган был преисполнен решимости овладеть Сабриной, не задумываясь над последствиями.

Перед дверью спальни он слегка замешкался. Утром можно будет раскаяться, попросить прощения, напомнить, что обеты, данные в церкви перед служителем Бога, куда важнее, чем злые слова, которыми они с Сабриной обменялись на торжественном суде Камеронов.

Переложив жену на одну руку, Морган взялся за ручку двери, повернул, ржавые петли жалобно взвыли; заглянул в комнату и очень обрадовался при виде огня, весело плясавшего в камине. Надо отдать должное Ив: ее не сломило безутешное горе, она не забыла позаботиться о сыне Ангуса.

Морган закрыл дверь, повернулся и увидел встрепанную белокурую голову, торчавшую из-под одеяла.

– Морган, дорогуша, я уж заждалась, думала, что ты никогда не придешь.

«Влип!» – промелькнуло в голове. Морган в отчаянии посмотрел на жену, надеясь, что она еще спит, и встретил совершенно ясный вопросительный взгляд.

10

Услышав имя мужа, произнесенное с явно любовной интонацией другой женщиной, Сабрина мгновенно проснулась. Девицу, лежавшую в постели Моргана, при всем желании нельзя было упрекнуть в излишней скромности: она не сочла нужным скрывать своих прелестей и, как только закрылась дверь, высунулась из-под одеяла, выставив напоказ обнаженную грудь. Сабрина выпрямилась и выскользнула из рук Моргана, как гладкая доска.

Морган подвигал подбородком, похоже, не находя достойных ситуации слов, но он был человеком действий, а не болтуном. Он подошел к постели, обернул блондинку простыней и без лишних церемоний, молча, подтолкнул к двери. Проходя мимо Сабрины, статная девица замедлила шаг и на ходу поинтересовалась:

– Это еще кто такая, черт возьми?

Рядом с самоуверенной красоткой, смотревшей на Сабрину с неприкрытой враждебностью, новая хозяйка замка Макдоннеллов почувствовала себя маленькой, жалкой и уродливой: с одежды медленно стекала вода, образовав на полу небольшую лужицу.

– Это моя жена, – пояснил Морган, выставил девицу в коридор и мягко, но решительно закрыл дверь перед самым ее носом.

Не оборачиваясь, Морган уперся ладонями в дверь, выставив вперед колено. Наступила гробовая тишина, прерываемая легким потрескиванием огня в камине.

– Великолепно, – похвалила мужа Сабрина, наградив его легкими аплодисментами. – Ты проявил редкий такт и большую сноровку. Случись здесь Брайан, он мог бы набраться ценного опыта. Девицу вышвырнули за дверь, словно она для тебя не больше чем остывшая грелка.

– Так оно и есть.

– Ты считаешь, что не обязан хотя бы объясниться с ней?

– Я и объяснился. – Морган повернулся лицом к жене и скрестил руки на груди, что можно было расценить как вызов либо предостережение. – Может, позвать ее обратно? Правда, я смертельно устал с дороги, но не настолько, чтобы не хватило сил справиться с парой баб.

Сабрина вспыхнула, чуть было не сорвалась на резкость, но вовремя сдержалась. Казалось, Морган старался использовать каждый удобный случай, дабы напомнить жене, за какого человека она сподобилась выйти замуж.

– Я не могла не заметить фамильного сходства. Кто эта девушка? Твоя любовница? Или кузина? – Она помедлила, прежде чем нанести удар под ложечку. – А может, родная сестра?

– Альвина приходится двоюродной сестрой Рэналду.

– А я-то думала, что Рэналд твой двоюродный брат.

Морган поморщился, очевидно, сам запутавшись в своих родственниках.

– Ладно, неважно. – Сабрина прижала пальцы к вискам и зажмурилась. – Я слишком устала и сейчас не способна разбираться в сложных переплетениях веток генеалогического древа Макдоннеллов. Думаю, в сложившихся обстоятельствах тебе еще повезло: ты хотя бы знаешь, кто приходится тебе матерью.

Тут Сабрина открыла глаза и не на шутку перепугалась, увидев грозно надвигающегося на нее Моргана. Он прижал жену спиной к камину и заговорил, выстреливая каждым словом, будто пушечным ядром:

– Я не спал больше полутора суток, детка, и боюсь, из-за этого не совсем хорошо соображаю. Так что если ты не намерена заняться продолжением моего генеалогического древа прямо здесь и немедленно, у меня нет охоты обсуждать его с тобой.

От разъяренного мужа исходило больше жара, чем от огня в камине. Вскинув голову и глядя ему в глаза, Сабрина почувствовала, как возвращаются страх и опасения, подзабывшиеся в пути, когда Морган проявлял о ней трогательную заботу. Макдоннеллы прославились тремя весьма неприятными свойствами – первобытной дикостью, ненасытным звериным аппетитом к любовным утехам и неистовой ненавистью к Камеронам. Видимо, сейчас предстояло свести близкое знакомство со всеми тремя разом, при активном содействии этого безжалостного белокурого гиганта.

Он занес руку над Сабриной, и та невольно отпрянула, прижавшись спиной к теплым камням камина, но не выдала испуга. За всю жизнь никто никогда не посмел ее ударить, даже когда она этого вполне заслуживала. Однако Сабрина помнила слова Моргана о том, что Макдоннеллы не прощают проявлений слабости, и преисполнилась решимости держаться до конца, крепко зажмурилась и молила Бога лишь о том, чтобы дал ей силы не расплакаться, когда щеки коснется широкая ладонь великана.

До слуха донеслось легкое шипение куска торфа, до которого добрались языки пламени; теплые пальцы легонько прикоснулись к щеке, сняли капюшон и дали свободу волосам, рассыпавшимся по плечам. Открыв глаза, Сабрина увидела, что Морган смотрит на нее с обидой, словно она незаслуженно нанесла ему жестокий удар, причинив острую боль.

– Надо полагать, чему-то я успел тебя научить, детка?

В его голосе прозвучала нотка презрения, хотя трудно было решить, к кому из них двоих это относится. Сабрина опустила голову, устыдившись, что Морган смог так легко прочитать ее мысли. Он отвернулся и отошел к постели, волоча ноги от усталости. Сабрина с трудом сдержала охватившую все тело дрожь. Камин был не способен заменить тепло, исходившее от мужа, и не мог служить защитой от дурных предчувствий, с которыми пришлось бороться весь долгий день.

Как бы не замечая больше присутствия супруги, Морган отстегнул булавку и начал разоблачаться, сбросил плед с плеч; отсвет пламени из камина упал на мощную мускулистую грудь. Сабрину бросило в жар, озноб улетучился, она не могла отвести глаз от этой сцены. Вот обнажился тугой живот, и девушка затаила дыхание, как ребенок в ожидании сокровищ, которые подарят ему в утро Рождества.

Но когда Морган без предупреждения сбросил всю одежду, Сабрина увидела значительно больше, чем хотела. Она отвернулась и так ожесточенно уставилась на стену, что начали косить глаза. Сзади скрипнула кровать и раздался стон облегчения, отчего у Сабрины по спине пробежала дрожь.

– Ты что, детка, не собираешься ложиться?

– Нет, – выпалила Сабрина, спешно подыскивая благовидный предлог, который мог бы избавить ее от необходимости приносить себя в жертву этому великолепному самцу. – Я не стану спать здесь. Не могу же я лечь в постель, где только что валялась твоя… эта женщина.

– Как хочешь, – лениво сказал Морган.

Сабрина искоса взглянула в сторону кровати, где блаженствовал муж, всем своим видом подчеркивая, что ему в высшей степени наплевать, чем сейчас займется вконец измученная долгой дорогой и насквозь продрогшая супруга. Правда, догадался прикрыть наготу одеялом. Сабрина пару раз нарочито громко чихнула, но Морган не прореагировал на ее страдания.

Колени подгибались, голова клонилась к груди, ничего не оставалось, кроме как снять плащ, постелить на грязный каменный пол и лечь, скатав в комок капюшон под головой наподобие подушки. Сабрина лежала на спине, вперившись в потолок и наблюдая за игрой теней; кто-то скребся за дверью, скорее всего крыса. Внезапно тишину разорвал голос Моргана:

– Можешь не бояться меня, Сабрина Камерон. Я тебя пальцем не трону.

– Сабрина Макдоннелл, – прошептала, обращаясь в темноту, девушка, но в ответ услышала лишь ровное дыхание спящего супруга.

На следующее утро, когда Сабрина проснулась, за окнами брезжил тусклый рассвет, а вокруг гудели пчелы – сотни, тысячи пчел, готовых в любую секунду впиться в ее нежную кожу. Девушка спросонья замахала руками, сбила в сторону одеяло и поняла, что пчелы здесь ни при чем. За толстыми стенами жалобно стенали волынки. Значит, ничего в ее жизни не изменилось, она по-прежнему в своей уютной постели, и с минуты на минуту в комнате появится улыбающаяся матушка с чашкой горячего шоколада. Морган все еще томится в темнице, и его жизнь висит на волоске, дальнейшая судьба узника зависит от воли Дугала Камерона.

Сабрина протерла глаза и немало удивилась, обнаружив пропажу знакомого балдахина над кроватью. Далеко ввысь уходил закопченный каменный потолок. Сразу вспомнились события минувшего дня. Теперь дочь Камерона сама угодила в узилище и ее судьба находилась в руках Моргана Макдоннелла.

Девушка села на кровати. Ее скомканный плащ валялся на пыльном, замусоренном полу. Надо полагать, Морган перенес жену в постель перед тем, как отправиться по своим делам.

В комнату протрусил Пагсли и забрался на кровать, его лапы оставляли на одеяле маленькие грязные следы.

– Похоже, ты ужасно всем доволен! – воскликнула Сабрина, с умилением глядя на»расшалившегося мопса. Пагсли в ответ раскрыл пасть, и оттуда выпал какой-то грязный цилиндрический предмет. Пес радостно скалился и норовил лизнуть хозяйку в нос. Девушка несмело взяла подарок собачонки, повертела, повернула к свету и поняла, что держит в руке кость, подозрительно похожую на человеческую. – Останки предыдущей жены Моргана скорее всего, – пробормотала Сабрина и вернула Пагсли его сокровище.

Предоставив мопсу полную возможность наслаждаться возней с костью сомнительного происхождения, Сабрина соскочила с кровати, оказавшейся довольно высокой, и скривилась от боли. Впервые в жизни ей довелось спать не разуваясь, и за ночь затекли ступни в туфлях. Ближайшее окно представляло собой зияющую в каменной стене дыру, загороженную мутным стеклом. Девушка решила раздвинуть шторы, потянула, и гнилой шелк рассыпался в прах под пальцами.

За окном далеко внизу деревья расступались, открывая заросший травой пригорок, где собрались Макдоннеллы, дабы отдать последнюю дань своему старому вождю. В тот момент, когда гроб опускали в неглубокую могилу, Сабрина безошибочно выделила среди участников похоронной церемонии Моргана, стоявшего у края ямы с высоко поднятой головой и гордо расправленными плечами. Порыв ветра донес последний горько-сладкий вскрик волынки, и от этого звука Сабрину пробрала дрожь. Какой бы грубой и свирепой ни была Ив, она могла заставить волынку рыдать с искусством, которому позавидовал бы любой маэстро от Лондона до Эдинбурга.

Макдоннеллы постепенно начали расходиться, потянувшись в сторону замка, и вскоре Морган остался в одиночестве. Немного постоял со склоненной головой, повернулся, но не последовал за родственниками, а вскочил на коня, и через пару минут его фигура растворилась в лесу, затянутом дымкой тумана. У Сабрины сжалось сердце, захотелось оказаться рядом с мужем, разделить его горе, как приличествует добропорядочной жене. Но он явно не нуждался в ее сочувствии, и этого не следовало забывать. Такому человеку, как Морган, жена требовалась только для одной-единственной цели, и он предельно четко объяснил это Сабрине еще в замке Камеронов.

Сабрина распахнула окно на противоположной стороне помещения. В комнату тотчас ворвался злой и сильный ветер, обжег лицо холодом, растрепал волосы, и перед восхищенным взором Сабрины открылась изумительная панорама. Над зеленой долиной грозно нависли неприступные скалы, темную пелену низко висящих облаков прорезали сверкающие снежные шапки на горных вершинах. Меж скал, уходя вдаль, вилась узкая дорога. Сабрина зябко повела плечами, возблагодарив небо, что проспала большую часть опасного пути к замку и не успела по-настоящему испугаться крутизны пути и зияющей бездны под ногами коня.

Сейчас ее окружала неукрощенная природа, от дикой красоты которой захватывало дух, и можно было понять презрительное отношение Моргана к владениям Камеронов – пологим холмам и пастбищам, огороженным кучками камней. Сабрина попыталась представить себе, как рос и мужал будущий предводитель Макдоннеллов, отрезанный от внешнего мира непроходимыми лесами и неприступными горами. Неудивительно, что и сердце его уподобилось скале.

Девушка тяжко вздохнула и повернулась к кровати. Ничто не мешало скользнуть под одеяло, закрыть глаза и немного помечтать, но при воспоминании о бесстыдной блондинке ложиться в постель расхотелось. Перед мысленным взором встала непотребная сцена: вокруг шеи Моргана обвились загорелые руки Альвины. Сабрина сдернула одеяло и выбросила в окно, за ним последовали простыни и даже грязная кость, но потребовалось немало сил, чтобы удержать Пагсли, решившего ценой собственной жизни спасти драгоценное лакомство.

– Нет, нет, ты останешься со мной, – уговаривала собаку Сабрина. – Мне мила твоя мордашка, потому что приветливее ее я сегодня ничего не увижу.

Заслышав в голосе хозяйки похвалу, мопс принялся радостно вылизывать ее лицо. Присмотревшись, Сабрина обнаружила, что из ошейника собаки кто-то уже выковырял все до единого драгоценные камни. Скорее всего та же судьба постигла все личные вещи новой хозяйки замка, когда сундуки распаковывали дамы из клана Моргана. Девушка невольно содрогнулась, представив себе, как в ее узкое платье пытается втиснуться пышнотелая Альвина. И тут же Сабрина вновь содрогнулась, на этот раз от ужаса и сознания собственной вины. Энид! Боже мой, как можно было оставить беззащитную кузину в руках этих похотливых варваров? Бедняжка, вероятно, нашла убежище где-нибудь под кроватью, дрожит там от страха, смахивая с лица паутину, и молит Бога о спасении или о смерти, поскольку ей грозит участь худшая, чем смерть.

Сабрина не стала медлить, приводить себя в порядок, посадила Пагсли на кровать и стремглав бросилась вон из спальни.

Повернув за угол, Сабрина налетела на груду обломков, пребольно ударилась, на секунду задержалась, массируя ушибленную ногу, и заспешила дальше. Нельзя останавливаться, дорога буквально каждая минута, когда девичья честь кузины в такой опасности. Мимо мелькали окна необычной формы, расположенные друг от друга на разном расстоянии. Сабрине они казались вначале странными, пока она не поняла, что это не окна, а проломы, оставшиеся от ядер противника, некогда пытавшегося взять замок штурмом.

Найти дорогу в тесных полутемных коридорах оказалось непросто, Сабрина пробежала мимо спальни Моргана дважды, прежде чем натолкнулась на широкую лестницу, которая вела вниз, в чрево этого замка-крепости. Девушка вихрем пролетела по выщербленным ступеням, не глядя под ноги, и наверняка проскочила бы мимо миловидной дамы, облаченной в пестрое муслиновое платье, но та вдруг окликнула ее:

– Доброе утро, любовь моя. Что это ты такая растрепанная? Тетушка Элизабет пришла бы в страшное расстройство, узнай она, что ты легла спать, не заплетя на ночь косы.

– Энид? – воскликнула пораженная Сабрина, застыв на месте с открытым ртом.

Кузина осторожно пробиралась к ней среди куч мусора, на светлых кудрях в такт шагам колыхался белый кружевной чепец.

– Энид! Куда это ты собралась в таком наряде? – удивленно спросила Сабрина. Она опознала на руке подруги плетеную корзинку, содержавшую припасы съестного, которые упаковала матушка в дорогу перед отъездом.

– Мы с Рэналдом решили сегодня позавтракать на природе. Он обещал показать мне нечто невиданное.

– Он покажет, – пробормотала Сабрина. – А ты уверена, что поступаешь правильно, оставаясь с ним наедине? Вы же знакомы меньше одного дня.