Текст книги "Страсть выбирает отважных"

Глава 2

– Вам придется остаться в карете, – заявил Хьюго, когда экипаж наконец остановился.

И действительно, Джорджетта Фрост была вопиющим нарушением приличий с головы до ног – с растрепанной копной вьющихся волос до старых мужских ботинок. Такой девице, конечно же, не место в Сомерсет-Хаусе.

Высунувшись из окна кареты, Хьюго разглядывал весьма внушительное и хорошо ему знакомое здание, представлявшее собой нагромождение колонн, арок и этажей, вольготно раскинувшееся на улице Стрэнд.

Лорд Хьюго Старлинг почти никогда не совершал ошибок, и его козырями были спокойствие и логика, рассудительность и тщательный анализ. Но иногда ему все же случалось ошибаться, и именно сейчас он совершил ошибку – привез с собой в Сомерсет-Хаус девицу Джорджетту Фрост. Но с другой стороны, сегодня он был просто обязан встретиться с президентом Королевского общества, так что ничего не поделаешь…

Когда Хьюго уже взялся за ручку дверцы, Джорджетта воскликнула:

– Погодите! У меня идея!

Хьюго замер на мгновение, потом пробормотал:

– Вы до смерти меня напугали. Что за идея?..

– Мне лучше пойти с вами, – заявила Джорджетта. – Я сумею отвлечь их внимание от… – Она кивком указала на его сюртук.

– То есть от моего дурно пахнущего и залитого каким-то пойлом сюртука? – проворчал Хьюго. – А ведь совсем недавно он замечательно выглядел. Вот к чему привела моя попытка спасти вас! – Он со вздохом откинулся обратно на подушки. – Похоже, после общения с вами, мисс Фрост, я отправлюсь прямиком в дом умалишенных.

Девушка весело рассмеялась.

– Не забывайте, что я вовсе не просила вас о помощи и не ждала ее. Что касается вашего сюртука… Конечно, он уже не станет чистым, однако с моей помощью ваша встреча с председателем пройдет более гладко. Кроме того, вы могли бы…

– У вас что-то еще? – в притворном ужасе воскликнул Хьюго.

– Да, кое-что еще. Вы можете звать меня просто по имени. Мы с вами уже довольно давно знакомы, поэтому нам следует оставить официальный… – Девушка внезапно умолкла, потом вновь заговорила: – Знаете, пока что не зовите меня Джорджеттой. – Ухватившись за концы прядей, она принялась закручивать волосы в тугой узел. – Пока я одета как мальчишка, меня будут звать… Колючка! – Казалось, она вовсю развлекалась.

Хьюго же нахмурился и проворчал:

– Я не буду называть вас Колючкой.

– Хорошо, не надо. Я ведь вас, папаша, совсем не знаю. Откуда вам знать мое имя?

– Папаша? – Теперь Хьюго очень жалел, что не успел распахнуть дверцу и выскочить из кареты, пока была такая возможность.

– И я не стану говорить вам «милорд». Ведь мы только что встретились… Откуда мне знать, что вы особа голубых кровей?

– Ваш маскарад отнюдь не убеждает меня в разумности вашего предложения.

– Все пройдет замечательно. Главное – доверьтесь мне. – Джорджетта стянула волосы в узел и спрятала золотистую копну под кепи. – Это же отличный ход – привести с собой уличного мальчишку, которого можно будет вылечить в этой вашей новой больнице! Что может быть разумнее?

– Много чего… – буркнул Хьюго. – Существует великое множество куда более разумных… – Он закашлялся и умолк: почему-то вдруг стало трудно дышать – не помогало даже открытое окно.

– Вы все еще думаете об испорченном сюртуке? Вот из-за этого точно не нужно беспокоиться. Если бы мужчины отправлялись по домам каждый раз, как от них начинает попахивать спиртным, все великосветские балы заканчивались бы часам к десяти.

Что ж, в этом-то мисс Фрост была права, однако же…

– Почему вы вдруг решили мне помочь? – проворчал Хьюго.

– Наверное, потому, что вы такой красивый и восхитительный… Не могу расстаться с вами ни на минуту. – Хьюго в изумлении уставился на свою спутницу, а дерзкая девица продолжила: – Нет, причина, конечно, не в этом. Скорее всего мне просто жаль, что ваш сюртук безнадежно испорчен. И еще я вижу, что вам действительно нужна помощь, раз уж вы решились снова атаковать того упрямца, который отказал вам уже три раза.

– Первый ваш довод звучал гораздо убедительнее, – со вздохом заметил Хьюго. – И отказали мне всего два раза, а не три. Причем оба отказа была от Лэтема из Королевского медицинского колледжа. А к Бэнксу я обращаюсь впервые.

– Вот как? Что ж, в таком случае… Если рядом буду я, успех вам обеспечен, – заявила Джорджетта.

Хьюго хотел снова скрестить руки на груди, но вовремя удержался и, покосившись на Сомерсет-Хаус, спросил:

– А что у вас за план? Что вы придумали?

– Не беспокойтесь, вы выйдете из этого здания чистеньким и свежим как майская роза. – Джорджетта вдруг поморщилась – от сюртука лорда Хьюго, облитого каким-то дешевым пойлом, нестерпимо воняло. – Насчет розы – это я выражаюсь фигурально, – добавила она с улыбкой.

И эта ее улыбка положила Хьюго на обе лопатки. Он не мог припомнить, когда в последний раз ему предлагали помощь. По-настоящему ему помогал лишь его брат Мэтью, умерший четырнадцать лет назад…

– Ладно, хорошо, – кивнул Хьюго. – Я верю, что вы говорите искренне. Вы можете пойти со мной на встречу, но лишь потому, что сами напросились.

Он не жалел о том, что согласился. Возможно, она действительно знала, как ему помочь. А сказанные в шутку слова «вы такой красивый и восхитительный» почему-то до сих пор звенели у него в ушах. Но почему?.. Впрочем, какая разница? Вовсе не эти слова повлияли на его решение.

Достав из-под сиденья кареты чертежи больницы, свернутые в трубку и упакованные в длинный кожаный футляр, лорд Хьюго наконец-то открыл дверцу. Кучер, уже спустившийся с козел, терпеливо дожидался, когда же выйдут пассажиры. Лесенку он спустил мгновенно. Хьюго ступил на тротуар и протянул руку своей спутнице.

– Я не светская дама, – пробурчала Джорджетта и, не замечая протянутой руки, спрыгнула со ступеньки. – Я Колючка, грязный мальчишка, которого вы извлекли из сточной канавы, – не забыли?

– Из канавы, говорите? Уж не на Стрэнде ли? – Хьюго оглядел широкую и чистую улицу, по которой шагали хорошо одетые люди. – Ладно, Колючка, договорились, – произнес он с усмешкой. – Будем придерживаться этой версии.

Кучер закрыл за ними дверцу, и Джорджетта – для женщины она была довольно высокого роста – зашагала рядом со своим спутником. У главного входа они на мгновение остановились, затем, молча переглянувшись, вошли в Сомерсет-Хаус. Лорд Хьюго не являлся членом Королевского общества, но в этом здании бывал уже не раз. Кроме помещений, отведенных ученым, здесь располагались разного рода конторы, а также Королевская академия искусств, которой Хьюго был обязан скучнейшими днями своего детства: мать брала его с собой, когда приходила сюда смотреть картины.

К счастью, воздух в огромном вестибюле оказался чистым, свежим и даже немного прохладным. Вестибюль Сомерсет-Хауса с расписными потолками на высоте двухэтажного дома и длинными рядами окон выше человеческого роста производил весьма сильное впечатление, и Джорджетта, по-прежнему шагавшая рядом со своим спутником, то и дело озиралась. Хьюго поднялся с нею по спиральной лестнице, которая привела их на этаж, где и располагалась приемная сэра Джозефа Бэнкса. Но добраться до него было непросто, поскольку приходилось пробираться через какие-то маленькие комнатки и коридорчики, которые могли запутать кого угодно. По пути Хьюго постоянно раскланивался, приветствуя знакомых, взиравших на него с удивлением.

– Это они на вас уставились, Колючка, – сказал он вполголоса. – Помашите рукой этим добрым людям!

Но девушка его, казалось, не слышала.

– Как здесь величественно… – пробормотала она. – И красиво… А какие высокие потолки… И сколько здесь воздуха…

Но Хьюго не разделял восторгов своей спутницы: для него Сомерсет-Хаус был скорее твердым орешком, который предстояло расколоть, однако девушке, целые дни проводившей в книжном магазине, где почти не имелось свободного пространства, все здесь, конечно же, представлялось прямо-таки сказочным великолепием.

Наконец Хьюго остановился перед дверью кабинета Бэнкса и тихо произнес:

– Помните: вы обещали мне помогать. Ведите себя прилично.

– Я буду вести себя как всегда, только еще лучше, – ответила Джорджетта.

– Еще лучше? – насторожился Хьюго.

– Я хочу сказать – как надо в данной ситуации. – Его спутница сунула руки поглубже в карманы и ссутулилась – так держался бы неуверенный в себе подросток.

Хьюго внимательно осмотрел ее. Сможет ли эта девица одурачить Бэнкса или ее затея нелепая от начала до конца? Он вдруг заметил золотистый локон, выбившийся из узла под кепкой и повисший над ухом. Длинные, хорошо промытые волосы – несомненно, женские…

Подцепив большим пальцем предательскую прядь, Хьюго заправил ее обратно под кепку. И совершенно случайно коснулся щеки девушки. Поспешно отдернув руку, он пробормотал:

– Ох, простите… Знаете, у вас волосы выбились из-под кепки.

Джорджетта с озадаченным видом потрогала щеку.

– Да, спасибо, – кивнула она. – Все правильно.

– Итак, заходим, – сказал Хьюго, сунув кожаный футляр под мышку, и в следующее мгновение открыл дверь кабинета.

– О, лорд Старлинг, добро пожаловать! – воскликнул пожилой мужчина, сидевший за огромным письменным столом.

Одну из комнат, отведенных его организации, сэр Джозеф Бэнкс, просидевший на должности главы Королевского общества дольше, чем Хьюго успел прожить на свете, оборудовал так, что это помещение стало настоящим логовом ученого-затворника. Камин, огромный письменный стол, массивный стул, еще один стол, а также книги, множество книг… В центре же всего этого великолепия, в кресле на колесиках, сидел баронет Бэкс.

– Подагра, – проворчал он, указывая на кресло. – Ужасный приступ. Сегодня не смог сделать ни шагу. Простите, что не встаю, лорд Старлинг. Но кого это вы с собой привели?.. – Сэр Джозеф в изумлении уставился на Джорджетту, стоявшую рядом с гостем.

«Ввязался в драку – так дерись», – сказал себе Хьюго и, покосившись на девушку, проворчал:

– Этот негодник бросился к моей карете и напугал лошадей. Мой кучер поймал его и не отпускал до тех пор, пока я не вышел из дому.

– И вовсе я не хотел их воровать, – сообщила Джорджетта хрипловатым мальчишеским голосом, и казалось, что именно это – кража лошадей – и было самой желанной целью уличного оборванца. Девушка засопела и пробурчала: – И вовсе я не хотел вытаскивать нож, чтобы перерезать упряжь…

Изобразив возмущение, лорд Хьюго продолжил:

– Этот щенок, имени которого я не знаю…

– Колючка! – перебила девушка. – Меня зовут Колючка!

– Так вот, – произнес Хьюго, – этот мальчишка – он из тех жителей Лондона, которым приходится испытывать на себе бездушное отношение со стороны дурно обученных и ко всему безразличных врачевателей в общественных больницах нашего города.

– Ну уж нет, дудки! – подала голос Джоржетта. – Я бы ни за что не пошел в больницу. Лучше уж сразу околеть на улице.

Она высказала весьма распространенное мнение. Общественные больницы Лондона были переполнены страждущими при острой нехватке медиков и лекарств. В этих лечебных учреждениях люди зачастую умирали, так и не получив помощь.

– Как я уже упоминал в переписке, организуя нашу встречу, – проговорил Хьюго, – мне нужен попечитель для больницы нового типа – такой, где пациенты перестанут умирать.

Бэнкс хрипло рассмеялся.

– Разве подобное в вашей власти?

– Да, разумеется, потому что у меня есть опыт и знания, – ответил Хьюго, рассудив, что ложная скромность сейчас ни к чему.

Тут Джорджетта издала звук, который, по его мнению, никак не мог исходить из горла респектабельной дамы.

Мысленно улыбнувшись, Хьюго открыл кожаный футляр и, достав свои драгоценные чертежи, развернул перед баронетом. Бэнкс разгладил листы ладонью и спросил:

– Но почему вы обратились именно ко мне, милорд? Почему не в Королевский медицинский колледж?

– Им не хватает дальновидности, чтобы оценить такой проект, – дипломатично ответил Хьюго.

– Что, даже не стали слушать? – Было ясно, что Бэнксу очень понравились слова гостя: все знали о негласном состязании между ним и Королевским медицинским колледжем.

– Они облили его джином, вот так-то! – снова подала голос Джорджетта. – Облили, когда он приходил туда раньше. Я сам видел!

– Право же, как там тебя… – с притворным смущением принялся увещевать девушку Хьюго. – Видишь ли, об этом сейчас не нужно говорить. Ведь мы с сэром Джозефом обсуждаем важное дело…

Но баронет, казалось, был очень доволен.

– А все потому, что в Королевский колледж допускается всякий сброд. Чего, например, стоят аптекари: вот уж кого точно не назовешь учеными. – Теперь Бэнкс внимательно разглядывал архитектурный набросок, лежавший на его огромном столе.

Хьюго придерживался более лестного мнения об аптекарях из Королевского колледжа, однако сообщать об этом не стал.

– Я хочу, чтобы новой больницей руководили как ученые, так и врачи-практики, – продолжал он. – Как видите, я предусмотрел отдельные палаты для больных с разными инфекционными болезнями, а также комнаты для лечебных процедур и хирургов, и помещения для выздоравливающих. Мы будем окружать пациента заботой, пока он полностью не выздоровеет.

– А как бы вылечить мою подагру?.. – в задумчивости пробормотал Бэнкс.

– Пейте лимонный сок, – посоветовал оборванец, стоявший возле Хьюго. – Пейте столько, сколько влезет. Или лимоны – это для вас слишком дорого? Не заработали денежек, а?..

– Спасибо за совет. Полагаю, сэр Джозеф может купить столько лимонов, сколько пожелает, – отозвался Хьюго, смерил девушку взглядом и продолжил: – Кстати… сэр Джозеф, это не такое уж глупое предложение. Попробуйте, если хотите.

– Говорите, подагра? Знаете, моя ма очень ею мучилась, и я воровал для нее лимоны с тех пор, как научился ходить, – поведала Джорджетта с пугающей доверительностью. – Или не надо было про это болтать? Ладно, хорошо… лимоны воровал мой братец.

Хьюго деликатно откашлялся и проговорил:

– Сейчас речь не о лимонах. Так вот, сэр Джозеф, эти чертежи были выполнены весьма квалифицированными архитекторами и инженерами с учетом всех моих требований. А затем я внес кое-какие поправки и изменения для достижения максимальной эффективности.

– С помощью полного кошеля десятифунтовых слов, – вставила Джорджетта.

Хьюго смерил ее таким взглядом, от которого любая молодая женщина хлопнулась бы в обморок, но Джорджетта в ответ лишь захлопала ресницами – сама невинность!

– Гм… – Бэнкс же, не замечая их «общения», принялся тщательно изучать лежавшие перед ним бумаги. – Да-да… – пробормотал баронет себе под нос. Взяв лупу, он стал рассматривать все мельчайшие детали плана, время от времени брал из стопки очередной листок, затем откладывал его в сторону. Иногда возвращался к тому, что уже успел просмотреть.

А Хьюго, глядя на него, едва сдерживал желание топнуть ногой – ох как же долго!

Наконец почтенный джентльмен выпрямился в своем кресле и проговорил:

– У вас далекоидущие планы…

– Благодарю вас, сэр, – ответил Хьюго.

Баронет вздохнул и произнес:

– И слишком амбициозные. Видите ли, я по образованию естествоиспытатель, а не медик, но с уверенностью могу утверждать, что люди предпочитают лечиться дома.

– Но это приводит к потере времени, – заметил Хьюго. – Подумайте, сколько больных доктор мог бы вылечить, окажись все его пациенты под рукой.

– Люди не отрезы ткани, которые ткутся на одном станке и выпускаются в продажу неотличимыми друг от друга.

– А я и не говорю, что всех будут лечить одинаково. Просто станут лечить гораздо лучше.

Пожилой джентльмен снова вздохнул.

– Многие считают, что самое лучшее лечение – это то, что недоступно для людей из низов. Медицина, лорд Хьюго, – это область особенная, и далеко не всем доступна наилучшая медицинская помощь.

– Ох, правда! – снова вмешалась Джорджетта. – Но знаете, ничего в том нет хорошего, если люди не могут себе позволить…

– Да-да, конечно, – закивал Бэнкс. – Но ведь лорд Хьюго говорит, что желает учредить частную больницу!

– Вы не совсем правильно меня поняли, – проговорил Хьюго. – Я называю ее «частной», потому что она будет финансироваться…

– Что хорошего в больнице, – перебила Джоржетта, – если она не годится для таких, как я.

Бэнкс откинулся на спинку кресла, сложил перед собой руки – точно судья, готовый огласить приговор, и произнес:

– Я все понимаю, но не забывайте, лорд Хьюго, что в последнее время у нас развелось частных больниц даже больше, чем нужно. Не только для тех, кто страдает телесными заболеваниями, но также и для умалишенных. А для таких больных, которые не могут позволить себе лечение в частной больнице, существуют работные дома и тюрьмы.

– Да уж, райские местечки: есть из чего выбрать, – пробурчала Джорджетта, и баронет в раздражении поморщился.

– Но еще ни один человек не вернул себе здоровье в работном доме, тем более – в тюрьме, – возразил Хьюго. – Больница же, которую я хочу открыть, обеспечит лучшее лечение, чем любая другая. Удобство и покой – как дома, но при этом больные будут находиться под постоянным присмотром опытных медиков.

Бэнкс явно собирался спорить, однако не успел заговорить – Джорджетта проворно уселась на краешек его стола и заявила:

– А ведь сюда поместился бы мой дом целиком! Хотя у меня и не дом вовсе, а всего лишь комнатка. И была бы уютная комнатка, если бы нашелся кусок жести, чтобы положить поверх дыры и прикрыть нашу берлогу…

– Слезай с моего стола! Сейчас же слезай! – Бэнкс отпрянул, вжавшись спиной в кресло. – А ты что, живешь в берлоге?..

– Нет, конечно! – оскорбилась Джорджетта. – Просто в крыше дыра, вот и все. – Она соскочила со стола и принялась расхаживать по кабинету, трогая все, что попадалось на ее пути. – Ох, сколько книг! Ими можно отлично разжечь ваш камин. Вы ведь иногда бросаете туда книжку-другую, чтобы полюбоваться, как они горят?

– Лорд Хьюго, у этого парня наверняка вши! – в отчаянии завопил пожилой баронет.

– У кого, у меня? – откликнулась Джорджетта, схватив с полки переплетенный в кожу том, тут же поставила его обратно и закричала: – Наверное, это у вас под париком полно вшей!

– У меня вовсе не парик! – воскликнул Бэнкс.

Девушка весело рассмеялась:

– А выглядит точь-в-точь как парик!

Баронет побагровел и, задыхаясь, пролепетал:

– Это… это… нет, я бы…

Джорджетта снова рассмеялась, а вот лорду Хьюго было не до смеха. Строго глядя на девушку, он рявкнул:

– Невоспитанный мальчишка, извинись перед баронетом – и вон из кабинета! Немедленно!

Потрясающая находчивость! И потрясающий спектакль! Мисс Фрост отвлекла сэра Джозефа, прежде чем он успел отказать, а потом разыграла отвратительную сцену. В результате же они оба объединились в праведном гневе.

Джорджетта, выполняя приказ, как бы нехотя покинула кабинет, а лорд Хьюго, повернувшись к столу, со вздохом проговорил:

– Прошу прощения, сэр… Какой отвратительный юнец… Некоторые люди понятия не имеют, как вести себя в приличном обществе.

Баронет закивал и проворчал что-то в знак согласия.

– Однако, – продолжал Хьюго, – все должны получать лечение, если заболеют: и сын герцога, и баронет с подагрой, и даже…

– Да-да, я понимаю вашу точку зрения. – Хозяин кабинета снова закивал. – Но я не могу вложить деньги Королевского общества в рискованное предприятие, так что… Вот если бы ваш план поддержал какой-нибудь влиятельный джентльмен – ваш отец, например, – тогда в глазах общества это стало бы гарантией, необходимой для того, чтобы привлечь финансовое обеспечение.

«Будь у меня поддержка отца, не пришлось бы клянчить деньги», – подумал Хьюго.

– Что ж, спасибо, что уделили мне время. – Он начал собирать свои чертежи и сворачивать в трубку. – К сожалению, мы с герцогом Уиллингем почти не общаемся, так что заручиться его поддержкой я никак не смогу.

Баронет положил свою широкую ладонь с узловатыми пальцами поверх стопки бумаг, еще остававшейся на столе, и тихо произнес:

– Это хороший план, лорд Хьюго, но в данный момент не имеет практического значения.

А что в его, Хьюго, жизни имело практическое значение? Было бы очень практично запереть себя в Лондоне, никогда не приезжать в Эдинбург и не изучать медицину. Но он не хотел быть практичным, не желал…

Коротко кивнув, Хьюго сказал:

– Я вас понял, сэр Джозеф.

– Но если вы получите деньги от герцога…

– Да, разумеется. Я понимаю, что вы хотите сказать. И если такое произойдет… – Если погаснет солнце и обратятся в прах горы… – Будьте уверены, я дам вам знать. – Собрав наконец все свои бумаги, Хьюго засунул их в футляр и, поклонившись баронету, покинул кабинет.

Джорджетта стояла у двери, подпирая стену и шаркая по полу подошвой обтрепанного ботинка. При появлении Хьюго она тотчас подняла голову и прошептала:

– Что-то очень уж вы сердитый…

– Я не сержусь.

– Но ужасно расстроились.

– Да, возможно. – И Хьюго поведал своей спутнице о том, что произошло после ее ухода. – Вы были правы, Колючка, и действительно мне помогли. Если бы не ваша безобразная выходка, наш с ним разговор закончился бы гораздо раньше. А теперь остается небольшой шанс на успех.

Призрачный шанс, конечно же… Впрочем, то же самое происходило со всеми его планами: все они были слишком эфемерными и хрупкими, так что в результате у него оставались одни лишь надежды…

Тут Джорджетта вдруг улыбнулась и спросила:

– А чем займемся теперь, папаша?

Хьюго тоже улыбнулся и пробормотал:

– Сейчас… хм… дайте-ка подумать.

На обратном пути они опять долго блуждали по коридорам и переходам, а когда, наконец, покинули величественные пределы неоклассических интерьеров, в голове Хьюго вновь возобладали логика и здравый смысл, и он принял единственно верное решение.

– Нам придется пренебречь визитом в Королевский медицинский колледж. Сейчас мы должны отправиться кое-куда еще и выдержать переговоры, которые покажутся прогулкой по лезвию ножа по сравнению с тем, что было в кабинете у Бэнкса.

Хьюго вздохнул. Иногда логика и здравый смысл внушали ему отвращение.

Джорджетте очень понравилось, что он сказал «мы», и она проворно запрыгнула в поджидавшую их карету.

– Приказывайте! – воскликнула девушка. – Колючка готов выдержать любые испытания!

– Да, нас ждет серьезное испытание… – Вслед за Джорджеттой Хьюго забрался в карету. Его глаза уже слезились от копоти, и на миг ему показалось, будто солнце действительно погасло. – Сейчас мы нанесем визит самому герцогу Уиллингему!