Текст книги "Шандор Ференци"

1924-й – год публикации Талассы, эссе о теории генитальности, которую Ференци «вынашивал» девять лет (1915–1924).

IX Международный психоаналитический конгресс проходит в Бад-Гомбурге (Германия) со 2 по 5 сентября. Анна Фрейд, делегированная своим больным отцом, выступает там с докладом на тему «Несколько психологических последствий анатомического различия полов». На этом конгрессе возникают серьезные разногласия между европейскими и американскими психоаналитиками в связи с анализом, практикуемым «не-медиками» (профанный, или мирской анализ).

В октябре Internationale Zeitschrift für Psychoanalyse печатает хвалебную рецензию Александера на эссе Таласса, о которой Фрейд заявляет, что прочел ее «с особым удовольствием».

В конце года Абрахам умирает от абсцесса легкого.

В феврале 1926 г. Ференци предлагает Фрейду, который страдает тахикардией, взять его в анализ. Фрейд, тронутый этим предложением, благодарит его и добавляет в письме от 27 февраля: «Возможно, все вызвано психологическим мотивом, но я очень сомневаюсь, что его можно проконтролировать анализом, и потом, когда нам семьдесят, разве мы не имеем право немного отдохнуть?».

В мае Эйтингон, Ференци, Джонс, Закс посещают Фрейда в связи с его семидесятилетним юбилеем. В августе Ференци проводит неделю с Фрейдом в Земмеринге.

В сентябре Ференци на восемь месяцев уезжает в Соединенные Штаты. 9 декабря он выступает на годовом собрании Общества клинической психиатрии в Нью-Йорке с докладом «Фантазмы Гулливера». 26 декабря читает доклад на зимнем собрании Американской психоаналитической ассоциации.

В этом же году Ференци публикует «Противопоказания к активной технике».

В январе 1927 г. Ференци вступает в конфликт с аналитиками из Нью-Йорка, ибо хочет, чтобы американские «немедицинские» психоаналитики были признаны Международной ассоциацией как Независимое общество. Конфликт обостряется из-за того, что создается впечатление, будто он предпочитает подготовку «немедицинских» психоаналитиков в ущерб «аналитикам-медикам»: он проводит 25 семинаров с первыми и 20 со вторыми.

Соединенные Штаты Ференци покидает 2 июня в обстановке разрыва отношений. По возвращении в Европу он посещает Лондон, где его принимает Джонс. 13 июня 1927 г. на совместном заседании секций медицины и педагогики Британского психологического общества он представляет доклад «Адаптация семьи к ребенку». Летом гостит у Гроддека в Баден-Бадене, затем – в Берлине, где встречается с Эйтингоном.

В сентябре в Инсбруке (Австрия) проходит X Международный психоаналитический конгресс, во время которого разногласия, связанные с «аналитиками медиками» и «аналитиками не медиками», углубляются. Ференци выступает здесь с докладом «Проблема конца анализа». После конгресса члены Комитета решают изменить структуру последнего: Эйтингон становится председателем, Джонс и Ференци – вице-председателями, а Анна Фрейд – секретарем.

На обратном пути в Будапешт Ференци навещает Фрейда, который чувствует себя обиженным на то, что, вернувшись из Америки, Ференци так долго медлил с визитом. К тому же у него создается впечатление, что Ференци относится к нему слишком сдержанно, что заставит Джонса заметить, что «это был первый знак его постепенного отдаления от Фрейда»[17]17
  E. Jones, op. cit. (1969). P. 153.


[Закрыть]. Все же, вернувшись в Будапешт, Ференци пишет Фрейду 2 октября: «Ни время, ни многочисленные бури, свирепствующие вокруг нас, никак не смогут поколебать прочно соединяющие нас отношения, личные и научные», на что Фрейд 25 октября отвечает: «С 1909 года мы проделали вместе долгий путь, всегда шагая рука об руку, и так будет и дальше на той короткой дистанции, которую нам остается преодолеть».

В феврале 1928 г. Ференци инициирует цикл лекций в рамках Венгерского психоаналитического общества и выступает с докладом «Гибкость аналитической техники». В апреле он посещает Фрейда в Вене и 30-го числа представляет в Ассоциации прикладной психологии свою работу «Психоанализ и криминология».

В июле он наносит визит Фрейду в Земмеринге, а в сентябре дежурит у его постели в Берлинской клинике Тегеля, где тот находится по поводу операции и изготовления профессором Шредером нового протеза для челюсти.

В октябре Ференци путешествует по Испании (Мадрид, Толедо). В Мадриде он представляет работу Процесс психоаналитического обучения.

В январе 1929 г. группа «не-медицинских» аналитиков, образованная Ференци в Нью-Йорке, распадается сама по себе.

В июне Ференци посещает Фрейда. После этого визита Фрейд пишет Ференци: «Вы, безусловно, в эти последние годы отдалились от меня. Но, надеюсь, не настолько, чтобы движение к созданию оппозиционного анализа стало со стороны моего Паладина и тайного Великого Визиря угрожающим».

В августе на XI Международном психоаналитическом конгрессе в Оксфорде (Великобритания) Ференци делает доклад Принцип релаксации и неокатарсис, в котором он говорит: «Дискутируя с Анной Фрейд о некоторых моих технических приемах, я получил от нее следующее весьма справедливое замечание: „Вы обращаетесь с пациентами так, как я обращаюсь с детьми в детском анализе“. Пришлось с этим согласиться».

В письме к Фрейду от 25 декабря Ференци пишет: «Я настроен на <…> исследование и, оставив все личные амбиции, я с удвоенным любопытством окунулся в изучение моих случаев <…>. Недавно приобретенный опыт (хотя и восходящий в главном к давно известным вещам) естественно отражается на характере техники. Некоторые слишком строгие меры следует смягчить, но не терять совсем из виду их побочную воспитательную цель <…>».

Ференци публикует эссе Таласса в венгерском варианте, с модифицированным заглавием: Катастрофы в развитии генитального функционирования. Психоаналитическое исследование.

После встречи с Фрейдом в начале 1930 г. Ференци пишет ему в письме от 17 января: «В отношениях между вами и мной речь идет (по крайней мере, с моей стороны) о запутанности разных эмоциональных и позиционных конфликтов. Вы с самого начала были моим высокочтимым мастером и недостижимым идеалом, к которому я культивировал в себе чувства ученика – всегда, как известно, смешанные. Потом вы стали моим аналитиком, но неблагоприятные обстоятельства не позволили довести анализ до конца. О чем я всегда сожалею, так это о том, что в анализе вы не ощутили во мне и не довели до отреагирования негативные чувства и фантазмы, частично перенесенные. Известно, что ни одному аналитику, даже мне, со всеми моими годами опыта, приобретенного с другими, это не удается без какой-либо помощи. Для этого позже понадобился очень тяжелый, скрупулезный аутоанализ. Конечно, это было связано и с тем, что я смог отойти от своей несколько юношеской позиции, чтобы понять, что не стоило всецело зависеть от вашей благосклонности, другими словами, не следовало переоценивать мое значение для вас».

В своем ответе от 20 января 1930 г. Фрейд пишет, что «забавлялся, читая некоторые отрывки», особенно те, где Ференци упрекает его в том, что он не анализировал негативный перенос. В своих упреках, пишет Фрейд, вы ведете себя так, как будто забыли, что в ту пору никто с уверенностью не знал, что негативные переносы и реакции при всех обстоятельствах прогнозируемы и что таким образом обстояли дела и для него, Фрейда. К тому же, добавляет он, благодаря их замечательным отношениям, понадобилось бы неимоверно много времени, чтобы все это проявилось[18]18
  Можно отметить тот факт, что Фрейд в этом письме 1930 г. использует ровно те же аргументы, касающиеся отсутствия негативного переноса у Ференци, которые он использует через несколько лет, когда говорит о его аналитической связи с Ференци в работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937).


[Закрыть].

В августе Ференци начинает на регулярной основе редактировать Notes et fragments. В том же году он вновь путешествует по Испании и читает в Мадриде публичную лекцию «Психоаналитическое лечение характера». Фрейд намерен предложить Ференци пост председателя Международной ассоциации на следующем конгрессе.

Ференци публикует «Принцип релаксации и неокатарсис».

В мае 1931 г. исполняется 75 лет Фрейду, который, страдая от осложнений, вызванных раком челюсти, не может отпраздновать свой юбилей. Ференци, будучи в Вене проездом, имеет возможность увидеться с Фрейдом в течение нескольких минут.

Ференци находится в нерешительности относительно поста председателя Международной ассоциации.

После летней паузы в переписке Ференци пишет Фрейду 15 сентября, чтобы поведать ему о новых направлениях своих исследований: «Пробую двигаться вперед другими путями, часто абсолютно противоположными, и все время надеюсь, что в конце концов найду правильную дорогу». Фрейд отвечает ему письмом от 18 сентября: «Нет никакого сомнения, что этот перерыв в наших отношениях еще больше отдалил вас от меня. Я не говорю, что вы отвернулись от меня, и надеюсь, что это не так. Принимаю это и многое другое как часть моей судьбы… С сожалением вынужден констатировать, что вы пошли по направлениям, которые вряд ли приведут вас хоть к какому-нибудь желанному результату. Но, как вам хорошо известно, я всегда уважал вашу независимость и буду довольствоваться ожиданием того, что вы дадите обратный ход по своей собственной воле».

В октябре, во время отпуска, Ференци живет на Капри. По дороге домой он проводит в Вене 27 и 28 октября. Вдвоем с Фрейдом они откровенно обсуждают свои разногласия. Спустя несколько недель Ференци пишет Фрейду, чтобы сообщить, что он сохраняет свои взгляды[19]19
  E. Jones, op. cit. (1969). P. 186.


[Закрыть].

13 декабря 1931 г. Фрейд адресует Ференци свое известное письмо с порицанием по поводу «техники поцелуя»: «Итак, представьте себе, каковы будут последствия обнародования вашей техники. Нет революционера, за которым бы не последовал еще более радикальный. Стало быть, многие независимые мыслители в области техники скажут: а зачем же ограничиваться поцелуем? Разумеется, мы достигнем еще большего, если присоединим к этому и „обнимание“, от этого ведь тоже дети не родятся. А затем придут еще более отважные, которые совершат дальнейшие шаги, показывая и рассматривая, и вскоре весь репертуар петтинга войдет в технику анализа – в результате сильно возрастет интерес к анализу как со стороны аналитиков, так и со стороны анализируемых. Новые коллеги припишут возросший интерес целиком себе, а наиболее молодым среди наших товарищей окажется трудно сохранять в отношениях с пациентами ту позицию, которую они выбрали изначально, и вскоре крестный отец Ференци, взирая на ожившие декорации, которые он создал, скажет себе: наверное, мне стоило остановиться в своей технике материнской нежности не доходя до поцелуя…».

Ференци публикует «Анализ детей и взрослых». 7 января 1932 г. он начинает свой «Клинический дневник». Заметки прерываются 2 октября 1932 г.

В августе он пишет Фрейду, что отказывается от председательства в Международной ассоциации. По дороге на XII Международный психоаналитический конгресс, который открывается в Висбадене (Германия) 3 сентября, Ференци останавливается в Вене, чтобы прочитать Фрейду «Смешение языка взрослых и ребенка. Язык нежности и страсти». Из-за разногласий, возникших между ними, встреча была сложной. Фрейд, шокированный содержанием работы, которую представляет ему Ференци, требует, чтобы тот воздержался от публикации, пока не пересмотрит выраженные им позиции.

На конгрессе Ференци читает свой доклад и не встречает никаких возражений или противодействия. После конгресса Ференци живет во Франции – в Биаррице, затем в Люшоне; там его развивающаяся с некоторого времени болезнь, анемия Бирмера, дает рецидив, и он вынужден прервать свой отпуск.

Фрейд и Ференци на отдыхе, Чорба, 1917 г.

Фрейд пишет в сентябре Мари Бонапарт: «Ференци – моя горькая пилюля. Его жена, очень мудрая женщина, сказала, что мне следовало бы воспринимать его как больного ребенка!»

2 октября Фрейд пишет Ференци: «<…> Я больше не верю, что вы исправитесь, как исправился в свое время я. <…> Уже два года вы неуклонно отдаляетесь от меня… Думаю, что я объективно способен показать ту теоретическую ошибку, которую вы сделали в вашем построении. Но стоит ли? Я убежден, что вам больше недоступны сомнения».

В начале 1933 г. состояние Ференци ухудшается, и у него обнаруживается нейро-анемический синдром как следствие развития анемии Бирмера.

22 мая Ференци скоропостижно умирает от нарушения дыхательной функции, сопутствующего миелиту.

Фрейд публикует «Шандор Ференци: Некролог».

Статья «Смешение языка» изымается из плана публикаций журнала Internationale Zeitschrift für Psychahalyse.

Клинический дневник (1932) опубликован в 1969 г., спустя тридцать семь лет после смерти автора.

Труды

Обзор

«Поскребите взрослого и найдете там ребенка».

Перенос и интроекция (1909)

Психоаналитические труды Шандора Ференци весьма впечатляют как своим концептуальным богатством, так и широтой и разнообразием исследуемого им пространства проблем. Это труды человека, идущего в ногу с эволюцией психоаналитических идей своего времени, труды одного из зачинателей психоанализа, который следовал в русле открытий, сделанных Фрейдом, и неустанно вносил свой вклад в клиническую и теоретическую дискуссию. Это труды вдохновенного и независимого исследователя, который быстро сумел проявить и заставил других признать оригинальность своего мышления, находившегося до самой его смерти в непрерывном движении.

В эволюции идей Ференци можно различить три периода.

Первый период – вклад во фрейдовские открытия (1908–1914). – Этот период проходит под знаком открытия психического функционирования и бессознательного в связи с инфантильным неврозом, инфантильными сексуальными теориями, сновидениями и неврозом переноса. Этот период отмечен мастерским ходом автора – созданием понятия «интроекции» (1909). Это также период, позволивший Ференци привнести важнейшие детали в теоретические построения Фрейда: они касаются детей и еще не говорящих младенцев, влечений полиморфно-извращенной сексуальности, инфантильных сексуальных теорий, первичного и вторичного процесса, сновидений, вытеснения, галлюцинаторного, символического, принципа удовольствия/неудовольствия, принципа реальности, языкового аппарата, аппарата мышления, переноса и т. д.

Вот работы, которые (наряду со многими другими) в яркой манере повествовали обо всем названном выше: «Перенос и интроекция» (1909); «Научная интерпретация сновидений» (1909); «Непристойные слова. Вклад в психологию латентного периода развития» (1910); «Понятие интроекции» (1912); «Транзиторные симптомы во время одного психоанализа» (1912); «Ориентировочные сновидения» (1912); «Символическое изображение принципов удовольствия и реальности в мифе об Эдипе» (1912); «Дрессировка дикой лошади» (1913); «Кому мы рассказываем наши сны?» (1913); «Развитие чувства реальности и его стадии», «Мальчик-петух» (1913); «Онтогенез символов» (1913).

Второй период – период развития мысли и творчества (1914–1925). – В этот период Ференци проявляет все больший интерес к психоаналитической технике. Среди прочего этот период отмечен эссе о связи аналитической техники с аналитической теорией, написанным совместно с Отто Ранком и свидетельствующим о постоянно стоявшем перед Ференци вопросе об эффектах психоаналитического лечения. Многие тексты затрагивают этот вопрос – среди них отметим следующие: «Психоаналитическая техника» (1919); «Технические трудности одного анализа истерии» (1919); «Дальнейшее построение „активной техники“ в психоанализе» (1921); «Перспективы психоанализа» (совместно с Ранком) (1924); «Спровоцированные фантазмы (действие в технике ассоциации)» (1924); «Психоанализ сексуальных привычек (к вопросу о терапевтической технике)» (1925).

Этот период застает Ференци в полном расцвете его клинического дарования. Многочисленные работы, часто короткие, – заметки на полях или краткие клинические комментарии – отмечены этим дарованием. Из всего обилия текстов выделим: «Гомоэротизм: нозология мужской гомосексуальности» (1914); «Онтогенез интереса к деньгам» (1914); «Мечты окклюзивного пессария» (1915); «Два типичных фекальных и инфантильных символа» (1915); «Сложные формации эротических черт и черт характера» (1916); «Феномены истерической материализации» (1919); «Попытки объяснения некоторых характерных признаков истерии» (1919); «Психоанализ одного случая истерической ипохондрии» (1919); «Психоаналитические рассуждения о тиках» (1921); «Символическое значение моста» (1921); «Сон о мудром младенце» (1923).

Этот период особо отмечен публикацией работы «Таласса. Психоанализ истоков сексуальной жизни» (1924). Этот «биоаналитический научно-фантастический вымысел» – великий труд Ференци; он полностью отражает его творческое своеобразие и знаменует поворот в эволюции его мышления.

Третий период – период сомнений, пересмотра взглядов и развития новых концептов (1926–1933). – Этот период характеризуется разработкой новых ориентаций и новых технических предложений (отказ от «активной» техники в пользу «технической гибкости» и «неокатарсиса»). Тексты, подтверждающие эти новации в технике, следующие: «Противопоказания к активной технике» (1926); «Гибкость аналитической техники» (1928); «Принцип релаксации и неокатарсис» (1930).

Новые предложения, касающиеся техники, приводят Ференци к ревизии теории и к важным концептуальным гипотезам, касающимся главным образом клиники и теории психического травматизма (травматическое и травма). Они лежат в основе некоторых теоретических предложений, делающих вклад и наследие Ференци безусловно актуальными по той простой причине, что они исследуют психические категории, для которых сущность проблемы сводится не столько к естественной участи либидо, сколько к судьбе экстремальных состояний психической боли, которые могут доходить до «агонии» психической жизни. Эти поступательные шаги Ференци отражены в следующих работах: «Анализ детей и взрослых» (1931); «Смешение языка взрослых и ребенка. Язык нежности и страсти» (1932); «Клинический дневник» (январь—октябрь 1932) (1932); «Рассуждения о травматизме» (1934).

Исходя из масштаба вклада Ференци в науку и дабы выделить в его наследии несколько главных осей, отметим, сообразуясь с хронологией, основные вехи его творчества:

• еще раз вспомним о том, что Ференци понимает под «интроекцией» (1909) и то значение, которое сразу приобретает это понятие в контексте фрейдовских открытий той эпохи;

• отметим талант Ференци как клинициста. Статья, посвященная «мальчику-петуху» (1913), является замечательной иллюстрацией этому, позволяет нам увидеть ее автора в непосредственном контакте с инфантильными сексуальными теориями и детским неврозом, открывает весь его талант аналитика и метапсихолога;

• отдадим должное в историческом и в концептуальном плане его «биоаналитическому» эссе Таласса (1924); этот «филогенетический роман», встреченный Фрейдом как исключительный труд, открывает путь к проблемам, связанным в психоанализе с регрессией, первичным и первоначалом;

• еще раз обратимся к истории его технических инноваций (1918–1933), учитывая те теоретико-практические этапы, которые предшествовали их созданию (активная техника, техническая гибкость, неокатарсис, взаимный анализ); они являются центральными в творчестве Ференци и позволяют ему выдвинуть фундаментальные идеи, касающиеся контрпереноса, аналитического лечения, травматизма, расщепления и т. д.;

• вспомним эволюцию понятия «мудрый младенец» (1924–1932), метафору, позволяющую ему иллюстрировать некоторые свои тезисы относительно инфантильного, травмы и паралича психической жизни;

• подчеркнем важность разработанного Ференци понятия травматического расщепления, понятия, стоящего в центре исключительного самоаналитического документа, каким является Клинический дневник (1932);

• резюмируем концептуальные и теоретические идеи Ференци с точки зрения современной клиники.

«Перенос и интроекция» (1909): мастерский ход

Всего лишь два года спустя после первой встречи с Фрейдом Ференци делает свой «ход мастера», написав работу «Перенос и интроекция» (1909). С этого момента ученик сам постепенно становится мастером.

Разработка понятия интроекции тесно связана с диалогом Ференци и Фрейда, полностью переданным в их переписке[20]20
  S. Freud—S. Ferenczi. Correspondance 1908–1914. Paris, Calmann—Lévy, 1992.


[Закрыть].

Статья «Перенос и интроекция» выявляет дарование и творческий потенциал ее автора. С самого начала мы поражаемся уже приобретенному психоаналитическому опыту Ференци (его способности «интроецирования» фрейдовского научного корпуса), а также его клиническим способностям, глядя на примеры, на которые он искусно опирается с целью иллюстрации своих предположений.

Ференци начинает свою статью, пространно излагая достижения Фрейда, касающиеся проблематики переноса и истерии. Рассуждая на тему «переноса на врача», он противопоставляет проблематику больного неврозом проблематике больного «ранним слабоумием» (шизофреника) и больного паранойей. Больной ранней деменцией «полностью теряет интерес к внешнему миру, становится инфантильным и аутоэротическим». Совсем иначе ведет себя параноик, который, наоборот, выталкивая этот интерес за пределы своего «Я», «проецирует во внешний мир свои желания и стремления». В противоположность ему «невротик пытается вовлечь в сферу своих интересов как можно больше из внешнего мира» посредством процесса, обратного проекции. «Предлагаю назвать этот процесс <…> интроекцией», – пишет Ференци. Здесь мы имеем эффект Süchtigkeit (мания) – импульс, тенденция и даже стремление субъекта включить внешний мир в «Я», процесс, лежащий в самой основе переноса.

Установив, что новорожденный с самого начала подчинен механизму интроекции и интроек-тивному процессу, Ференци пишет, что «вначале он все ощущает монистически, будь то внешний стимул или психический процесс». Позже он учится различать вещи, «подчиняющиеся его желанию», и вещи, «сопротивляющиеся его воле». С этого момента «монизм становится дуализмом», так как «ребенок начинает исключать „объекты“ из конгломерата своих восприятий (до того обладавшего целостностью), формируя внешний мир и впервые противопоставляя ему свое „Я“, которое принадлежит ему более непосредственно». Итак, он вынужден теперь делать различие между «объективным ощущением (Empfindung) и субъективным чувством (Gefühl)», проводя свою первую проективную операцию, «примитивную проекцию», позволяющую ему таким образом выдворить наружу неприятные аффекты. Но, продолжает Ференци, внешний мир не так уж легко поддается изгнанию себя из «Я» и пытается в нем утвердиться: «„Я“ принимает этот вызов, вновь поглощает часть внешнего мира и расширяет свой интерес к нему; так происходит первая интроекция, „примитивная интроекция“. Первая любовь, первая ненависть имеют место благодаря переносу: часть ощущений удовольствия или неудовольствия, аутоэротические по происхождению, перемещаются на объекты, которые их породили. Вначале ребенку нравится лишь сытость <…> затем он начинает любить мать – объект, обеспечивающий ему эту сытость. Первая объектная любовь, первая объектная ненависть являются, стало быть, корнями, моделью любого последующего переноса, который, таким образом, является не характеристикой невроза, а лишь усиленным вариантом нормального психического процесса».

Концептуальные идеи, предложенные здесь Ференци, подтверждают его особое понимание значения предобъектной и объектной связи в организации „Я“ ребенка, а также в динамичной и экономичной организации психических процессов. Основная идея Ференци состоит в том, что интроекция – это процесс, психический процесс, организующий психическое.

Так Ференци привнес во фрейдовскую конструкцию один из существенных элементов, сделав акцент на процессе первичной интроекции, разворачивающемся с первых минут взаимодействия мать—ребенок, процессе, который он считает базовым для переноса как в гипнозе, так и в анализе.

Во второй части статьи, сконцентрированной на значении переноса для гипноза (напомним, что это было время перехода от практики лечения гипнозом к практике лечения психоанализом), Ференци выделяет два типа переноса: отцовский (предполагающий авторитет) и материнский. Именно они указывают на инфантильную связь («ребенок во взрослом»), которая вскрывается в переносе. Подчеркивая ранние механизмы идентификации, Ференци вынужден учитывать тот факт, что репрезентации, равно как и телесные ощущения и эмоции, являются своего рода повторением переносов аффектов, любви и страха, связанных с родительскими объектами раннего детства. «В глубине нашего существа мы остаемся детьми и такими будем всю нашу жизнь: поскребите взрослого и найдете там ребенка».

Менее чем три года спустя, в кратком эссе, озаглавленном «Понятие интроекции» (1912), Ференци пересматривает свои идеи: «Я описал интроекцию как распространение на внешний мир интереса, аутоэротического по происхождению, посредством введения внешних объектов в сферу „Я“. <…> Я рассматриваю любую объектную любовь (или любой перенос) как расширение „Я“, или интроекцию, существующую как у нормального индивидуума, так и у невротика (а также у параноика – разумеется, в той мере, в какой он сохранил эту способность). В конечном итоге человек способен любить лишь себя самого; любить другого равносильно интеграции этого другого в свое „Я“. <…> Это единение между любимыми объектами и нами, это слияние объектов с нашим „Я“ и названо мной интроекцией и, повторяю, я считаю, что динамический механизм любой объектной любви и любого переноса на объект есть расширение „Я“, интроекция».

Таким образом, интроекция для Ференци представляет собой процесс, лежащий в самой основе формирования «Я». Интроекция является синонимом процесса, находящегося в центре психического функционирования (что выявляется путем психоаналитического исследования и лечения), а именно перехода от репрезентации объектов и их психических качеств, от внешнего мира – к внутреннему миру субъекта. Интроекция, на языке Ференци, отсылает также к интроекции игры влечений (любовь и ненависть); в широком смысле это указывает на психическую потребность в каком-то субъекте для переноса.

В отношении фрейдовской теории идентификации понятие интроекции, как его сформулировал Ференци, позволяет лучше определить то, что лежит в самой основе процесса идентификации, процесса, изменчивость которого (особенно в связи с истерией) Фрейд ранее объяснил без глубокого проникновения в его механизм. Что касается участия интроекции в процессе идентификации, то интроекция – это процесс, который следует отличать от инкорпорации, являющейся механизмом. Иначе говоря, инкорпорация, примитивный механизм ассимиляции и включения части объекта (матери) в первичный нарциссизм субъекта, отличается от интроекции, процесса, предполагающего интериоризацию Другого и привязанность к нему уже в ранних отношениях мать—ребенок. Поэтому интроекция объекта – это то, что позволяет субъекту трансформировать первичный нарциссизм во вторичный и перейти от аутоэротизма к объектной любви.