Текст книги "Горячий шоколад"

– Вижу, вас тоже не оставил равнодушным древний облик нашего городка, – услышал он сквозь звуки музыки чей-то голос.

Обернувшись, Ренато увидел возле ярко-зеленой малолитражки, чья магнитола продолжала старательно прогонять сон местных жителей звуками жизнерадостной музыки, еще молодого, но уже изрядно облысевшего мужчину.

– Увлекаетесь архитектурой? – с любопытством поинтересовался он, приблизившись к Ренато.

– Да, немного… – без всякого энтузиазма ответил тот.

Незнакомец понимающе улыбнулся.

– Я считаю наш город самым лучшим в мире, – с гордостью проговорил он. – И, несмотря на то, что уже давно здесь не живу, не проходит и года, чтобы я не выкроил несколько дней для отдыха в этом райском местечке… Хотя моя жена и называет Монтефалько захолустьем и отказывается проводить здесь отпуск, я все же не забываю его… Ведь здесь все еще живут мои родители. Вон в том доме, рядом с переулком… Возможно, однажды мне удастся убедить Марию погостить у них…

На его месте я бы не очень на это рассчитывал… Убеждать женщину – занятие бесполезное, с печальной иронией подумал Ренато.

– А вы впервые в нашем городе? – спросил мужчина.

– Нет, я бывал здесь раньше… Проездом, – уточнил Ренато.

– Тогда нет нужды сообщать вам о том, что самый лучший отель здесь – это отель синьора Матенори. Надеюсь, вы остановились именно там?

– На этот раз я предпочел поселиться у синьора Сабателли…

– Тоже вполне достойное место для проживания, – с готовностью поддержал незнакомец выбор Ренато. – У синьора Амадео всегда рады путешественникам, особенно если они приехали издалека… Сколько его помню, радушие всегда было отличительной чертой его характера.

– Да, я заметил, – с вымученной улыбкой откликнулся Ренато.

Видимо, нужно было сообщить ему, что я приехал в Монтефалько из Соединенных Штатов, где оказался после длительного пребывания в Японии, отметил он про себя. Глядишь, мой тесть и вправду бы обрадовался… И даже раздумал бы душить меня на глазах у постояльцев…

– Я могу вас подвезти к отелю, – предложил мужчина, сделав жест в сторону своей малолитражки.

– Нет, благодарю, – невольно вздрогнув, проговорил Ренато. – Я уже достаточно здесь погостил, как раз сегодня возвращаюсь в Перуджу.

– В Перуджу? Так это же здорово! Я тоже живу в Перудже и именно сейчас готов туда отправиться. Как удачно, что вы встретились мне в такой ранний час. Я терпеть не могу ездить в одиночестве…

– Так вы готовы меня подвезти?

– Конечно, причем прямо до дома, – радостно сообщил незнакомец.

– Я вам очень благодарен… Но у меня есть здесь одно дело… Оно займет минут десять, не больше…

– Какой разговор? Я подожду.

Удалившись от незнакомца на почтительное расстояние, Ренато бегом спустился вниз по улочке и свернул за угол. Пробежав несколько коротких переулков, он оказался прямо у кондитерской. Ранним утром вывеска с ее названием выглядела еще более нелепо, чем накануне. Ренато, как и вчера, вплотную приблизился к ярко освещенной витрине и, увидев муляжи шоколадных плиток, вспомнил, что оставил купленный здесь шоколад собственного производства на кухне у Лауры.

Хоть чем-то заплатил за самовольное вторжение, с улыбкой подумал он.

Ренато неотрывно смотрел на витрину и не мог понять, что именно привело его сейчас сюда, что заставило его вот так спонтанно, за несколько минут до отъезда, броситься со всех ног к этой крохотной кондитерской. Что удерживало его здесь, на этой неприметной улочке, не позволяя уехать не попрощавшись… Он говорил себе, что не может ответить на этот вопрос, что не знает причины своего поведения… Вернее, не хочешь знать, осторожно подсказал внутренний голос…

– Лаура, боже мой! Неужели это ты? Что ты здесь делаешь?! – принялась изумленно восклицать Виттория, увидев свою подругу в дверях кондитерской. – Вы ведь с Джанрико должны были вернуться только через пять дней…

– Совершенно верно. Но обстоятельства изменились.

– Что произошло? Неужели твоего пловца наконец выгнали из спорта?

Лаура в ответ укоризненно покачала головой.

– Мы вернулись так рано, потому что он простудился. Хочу попросить тебя об одолжении: не шути так в присутствии Джанрико. Иначе крупная ссора неминуема.

– Подумаешь, большое дело… – небрежно бросила Виттория. – Мы с Фабио упражняемся в них ежедневно.

– Неужели опять повздорили? – сочувственно поинтересовалась Лаура, усаживаясь за стойку.

– Повздорили… – иронично хмыкнула Виттория. – Вернее сказать, разругались в пух и прах.

– Когда же вы успели?

– Вчера, на дне рождения Маурицио.

– Ах да, я совсем забыла о нем… Надеюсь, ты поздравила его от нас с Джанрико?

– Да, ровно за пять минут до того, как назвала его тупоголовым ослом и неудачником, и за семь минут до того, как адресовала эти «комплименты» Фабио…

– Вот это да… – ошеломленно протянула Лаура. – Вижу, ты вчера хорошо провела день…

– Вечер, – уточнила Виттория. – Да, он и впрямь удался на славу. Хотя эти два олуха всеми силами старались испортить его своими слезоточивыми воспоминаниями об их рухнувших попытках сделать карьеру на телевидении… Но, несмотря ни на что, мое настроение нисколько не ухудшилось. Я прекрасно провела остаток вечера у телевизора, там показывали мою любимую мелодраму.

– Надеюсь, ночь прошла не менее спокойно, чем остаток вечера? – поинтересовалась Лаура.

– Да, спокойно и безмятежно. Могу сказать, что я прекрасно выспалась.

– Наверное, как и тот незнакомец, которого мы нашли в моей квартире… – осторожно проговорила Лаура.

Услышав это, Виттория в замешательстве приложила ладонь ко лбу и устремила на Лауру виноватый взгляд.

– Боже мой, я совсем о нем забыла…

Лаура добродушно рассмеялась.

– Я это заметила.

– Надеюсь, он вас не напугал?

– Скорее мы его. Ведь он спросонок не сразу понял, кто мы такие. Да еще и Джанрико устроил сцену ревности по всем правилам жанра… В общем, пробуждению этого самого Ренато Деларио мало бы кто позавидовал. И кстати сказать, моему положению тоже…

– Прости, пожалуйста. Я конечно очень виновата, что все так некрасиво получилось, но я ведь не могла предвидеть, что вы так скоро вернетесь… А этот Ренато показался мне таким одиноким и неприкаянным… Не знаю, по какой причине, но он не мог воспользоваться ни одним здешним отелем. И мне стало жаль его…

– Не переживай, теперь уже все в порядке. Хотя Джанрико еще немного сердится на меня, я знаю заранее, что это ненадолго. А по поводу загадочного господина Деларио ты права, мне он тоже показался одиноким. И еще несчастным… Кстати, несмотря на свое не слишком бодрое расположение духа, он признался, что ему очень понравились мои рисунки. Первый раз в жизни я услышала, как их назвали красивыми и оригинальными…

– А я что тебе говорила? – возмущенно откликнулась Виттория. – Я постоянно тебе твержу: ты должна отослать их в Перуджу. Ведь именно там каждый год проходит фестиваль шоколада… Уверена, что твои идеи непременно заинтересуют какого-нибудь производителя…

– Но ты же всегда находила множество недостатков в моих рисунках… – растерянно проговорила Лаура.

– Ну мало ли что я там находила… Может, у меня тогда настроение было не очень… И потом, твои рисунки – это не просто какая-то бессмысленная мазня, они ведь созданы для того, чтобы быть воплощенными в шоколаде, а это что-нибудь да значит. Кстати, о шоколаде. Я вчера получила новый номер твоего любимого «Парада изысков». Так вот, на обложке есть информация о том, что в ближайшее время в Перудже будет объявлен конкурс на самую оригинальную рецептуру и форму шоколада… Куда же он мог подеваться, этот журнал? – раздраженно пробормотала Виттория, разбирая содержимое низкой темно-ореховой тумбы, стоявшей в углу за стойкой.

– Как только отыщешь, прочти статью о конкурсе вслух, – попросила Лаура. – А я пока приготовлю чай. Тебе ягодный или травяной?

– Любой, – досадливо отмахнулась Виттория. – Ну куда же он все-таки запропастился? Неужели я унесла его домой… Нет, вот он. Нашла! – радостно крикнула она, подняв журнал над головой. – Конкурс – это такой удобный случай… Его нельзя упускать… Ведь даже этому Деларио понравились твои идеи… А он ведь как-никак столичный житель… – бормотала она, быстро перелистывая глянцевые страницы.

– Вообще-то он из Перуджи, – поправила ее Лаура.

Но подруга ее не слышала. Виттория замерла с раскрытым журналом в руках, ошеломленно уставившись на его страницы.

– Невероятно… Этого просто не может быть… Неужели это и вправду он?

– Что случилось? О ком ты говоришь? – поинтересовалась Лаура.

– О Ренато Вителли, – с расстановкой проговорила Виттория и продемонстрировала Лауре разворот журнала, на котором красовалась фотография… ее ночного гостя.

От неожиданности Лаура едва не выронила из рук чашку с дымящимся чаем.

– Но ведь это же тот самый Ренато, которому ты одолжила мой ключ… – растерянно проговорила она. – Только его фамилия Деларио…

– Так он представился тебе. Но на самом деле он Вителли. Ренато Вителли – самый известный шоколатье в нашей стране…

– Тот самый шоколатье? – словно отказываясь верить услышанному, переспросила Лаура.

– Убедись сама! – Виттория положила журнал перед подругой.

Лаура склонилась над большой, во весь разворот фотографией, с которой улыбался ее недавний знакомый. Крупный план четко запечатлел веселый взгляд голубых глаз, темные узкие брови, прямой тонкий нос и белозубую улыбку. На покатом лбу, над которым задорно топорщился ежик темных волос, проглядывало несколько коротких морщинок. Лаура не могла оторвать взгляда от этого удивительного лица.

«Лучшим среди итальянских шоколатье вновь признан владелец шоколадного дома «Дар богов» Ренато Вителли», – сообщалось в кратком комментарии. «Несколько недель назад он с успехом провел мастер-классы в крупных городах Умбрии и Тосканы, на одном из которых заинтриговал присутствующих обещанием представить на осеннем фестивале в Перудже оригинальное творение, созданное из шоколада».

Как же так? Зачем он назвал нам чужую фамилию? Зачем сказал, что занимается живописью? Почему он солгал? – мысленно задавала кому-то Лаура бесконечные вопросы, беспокойно теснившиеся у нее в голове. Но ни этот неведомый кто-то, ни тем более она сама в этот миг ответить на них не могли.

– Я догадываюсь, о чем ты думаешь, – заметила Виттория, наблюдавшая за выражением ее лица. – Могу сказать тебе только одно: если этот таинственный красавец предпочел остаться неузнанным, значит, у него были для этого веские причины.

2

– Да, я уехал в Монтефалько, не предупредив тебя, я пренебрег своими обязательствами и пропустил переговоры с американскими партнерами… Я виноват… и признаю это. Но тебе хорошо известно, по какой причине я так поступил, – усталым голосом говорил Ренато, устремив взгляд куда-то мимо Карло, хотя тот сидел прямо напротив него. – Тебе хорошо известно, что я поехал туда за Элеонорой. С тех пор, как она ушла из дома, я не мог думать ни о чем другом… Я должен был найти ее…

– Ну и как, тебе это удалось? – с напускной заинтересованностью спросил Карло.

Ренато удрученно покачал головой.

– Нет, в Монтефалько ее не было. Даже ее отец не знает точно, где она может быть. По крайней мере, так он утверждает…

Карло несколько секунд молча разглядывал лежавшую на столе папку, затем негромко проговорил:

– Думаю, в настоящее время эти сведения уже нельзя назвать достоверными. Ведь теперь даже мне известно, где пребывает Элеонора. Что уж говорить о синьоре Сабателли…

– Ты… Ты знаешь, где Элеонора? – встрепенулся Ренато, порывисто привстав со стула.

– Да, представь себе, – развел руками Карло.

– Но… Как ты мог это узнать? – ошеломленно спросил Ренато. – Кто тебе сказал?

– Ты не поверишь, но эти сведения я получил из первых рук… То есть от самой Элеоноры.

Ренато медленно опустился на стул.

– Так ты хочешь сказать, что она…

– Позвонила вчера днем в наш офис и любезно попросила меня передать тебе, что если ты жаждешь увидеться с нею, то сможешь это сделать на бракоразводном процессе, – с расстановкой проговорил Карло. – И я так же любезно согласился выполнить ее просьбу. Чем, собственно говоря, в данный момент и занимаюсь…

Ренато уставился на него бессмысленным взглядом.

– Прости, я не понял… Увидеться где? – наконец еле слышно спросил он.

В ответ Карло резко поднялся на ноги и сделал несколько быстрых шагов в направлении окна, затем обратно.

– Да перестань ты, ради бога! – громко воскликнул он. – Что ты изводишь себя, будто во всем этом есть твоя вина! Разве ты прогонял ее? Разве хоть один из твоих поступков мог стать причиной подобной выходки?

– Не защищай меня. Я был несправедлив к ней, – горячо возразил Ренато. – Ну что мне стоило сделать ее имя названием нового шоколада? Ведь она моя жена, она это заслужила…

– Очнись, прошу тебя! Вся эта история с названием была для нее только предлогом. Она давно приняла решение бросить тебя.

– Не говори так об Элеоноре! – задыхаясь от гнева, прокричал Ренато. – Ты не имеешь права осуждать ее и уж тем более обвинять в чем бы то ни было… Скажи мне, где ее найти, и я прямо сейчас поеду к ней, чтобы попросить прощения.

– Думаю, тебе это не удастся сделать, – вновь перешел на спокойный тон Карло, глядя в глаза своему собеседнику.

– Потому что ты отказываешься сообщить мне ее местонахождение? – с вызовом поинтересовался Ренато.

– Потому что ей наплевать на твои мольбы о прощении… И на твой шоколад тоже… – тихо объяснил Карло. – Элеонора теперь с другим изобретателем шоколада, который наверняка и является вдохновителем умело разыгранной ею сцены…

– Что ты сказал? – угрожающим тоном спросил Ренато и, решительно подойдя к Карло, схватил его за грудки. – Повтори… Если осмелишься…

Карло иронично хмыкнул, открыто глядя прямо в глаза своему шефу.

– Господи, прямо как в кино… – словно разговаривая с самим собой, пробормотал он. – Да пожалуйста… Сколько раз тебе повторить, чтобы до твоих куриных мозгов дошло наконец, что Элеонора предала тебя, что она бросила тебя ради другого, что ваша ссора была разыграна по заранее придуманному сценарию? Мне не трудно, я повторю это и сто раз…

Некоторое время Ренато смотрел на Карло, судорожно вцепившись пальцами в темно-синюю ткань его рубашки, словно надеясь, что тот вдруг рассмеется и признается, что все это только розыгрыш. Но Карло молчал. Тогда Ренато разжал пальцы и, отступив на несколько шагов назад, безвольно опустил руки.

– Откуда тебе это известно? – одними губами проговорил он.

Карло поправил смятую на груди рубашку и, бросив исподлобья хмурый взгляд на Ренато, ответил:

– Да все от нее же… Она сказала, что если ты откажешься дать ей развод, то будешь иметь удовольствие объясняться с ее женихом… Которым является не кто иной, как Маттео Фазини…

– Фазини? Тот, который полгода назад начал выпуск шоколадных батончиков…

– «Изумрудное яблоко», – подсказал Карло. – И тот, который является твоим злейшим завистником и конкурентом, – добавил он. – Теперь понимаешь, что к чему?

Ренато отрешенно покачал головой.

– Нет, не понимаю… Не могу понять… Не хочу…

Карло тяжело вздохнул.

– И все же, как ни крути, придется…

Ренато бросил на него ничего не выражающий взгляд.

– Я не верю… Я не верю, что Элеонора могла вот так бездушно и жестоко решить все за меня… за Констанцу… Я не верю в то, что она могла сделать это…

– А ты что думал? Что она ушла из дома, чтобы немного прогуляться? Что она устроила ту смехотворную сцену в порыве праведного гнева и искренней обиды? Неужели ты и вправду веришь в то, что женщина, которая дорожит любовью мужа и миром, царящим в ее семье, может уйти куда глаза глядят только потому, что на шоколадках не будет написано ее имя? Приди в себя, это же просто смешно!

Ренато сел за свой рабочий стол и принялся медленно перелистывать страницы каталога их шоколадной продукции.

– И что же мне теперь делать? – проговорил он, словно в пустоту.

Карло пожал плечами.

– Дать женщине то, что она просит. Развод. И продолжать свой путь дальше. В конце концов, это ведь не крушение мироздания… Кстати, семейные проблемы не освобождают тебя от профессиональных обязанностей. Надеюсь, ты не забыл, что через две недели должен закончить работу над новым рецептом? Ведь ты обещал мэру, что работа для учрежденного им конкурса будет оригинальной как по форме, так и по содержанию…

Ренато отшвырнул каталог на другой край стола.

– Слава богу, Элеонора пока еще не отшибла у меня память, – недовольно проворчал он. – Но помню я о своем обещании или нет, теперь уже значения не имеет… Потому что выполнить его я вряд ли смогу… В конце концов, в Перудже есть много других производителей шоколада. Почему бы мне раз в жизни не уступить им пальму первенства?

Карло несколько раз задумчиво кивнул головой.

– Ну что ж, думаю, это не самое худшее решение из тех, которые тебе приходилось когда-либо принимать… – словно рассуждая вслух, проговорил он. – Все знают, что ты благородный человек… В самом деле, почему бы тебе не подарить такой прекрасный шанс новому мужу твоей жены?

Ренато вскинул на него ошеломленный взгляд.

– То есть как… Что ты хочешь этим сказать? – сбивчиво проговорил он.

– Только то, что с недавних пор знают все наши коллеги. А именно: расторопному синьору Фазини удалось добиться разрешения открывать очередной фестиваль «Еврошоколад» демонстрацией своих сомнительных шедевров. Иными словами ему удалось занять твое место. Он достиг-таки того, к чему стремился столько лет. И если ты не сможешь представить вниманию мэра достойный эскиз собственного производства, то этот пройдоха не преминет воспользоваться плывущей к нему в руки удачей. Так что, если ты не хочешь быть разгромленным наголову человеком, к которому ушла твоя жена, придется повременить с безмерной жалостью к себе и приготовиться к решительной атаке. Да, и еще, не рассчитывай на мое понимание, если не одержишь победу в этой битве, – деловым тоном добавил Карло и вышел из кабинета.

Виттория терпеливо наблюдала, как Лаура вот уже битый час подбирает синьоре Скальфи фигурный шоколад, потакая каждому ее капризу и умело опровергая все ее смехотворные сомнения. Лаура вдохновенно демонстрировала свое красноречие и знание шоколадной индустрии, а подарочная коробка еще не была наполнена даже наполовину. Синьора Скальфи, состоятельная особа и звезда местного театрального небосклона, в силу своего немолодого возраста неудержимо клонившаяся к закату, придирчиво разглядывала каждую фигурку, прежде чем одобрить ее приобщение к другим.

– Лаура, голубушка, я, конечно, отношусь с уважением к вашим советам… Но мне кажется, что вот эта шоколадная… козочка… не очень подходит для подарка актрисе театра… – проговорила она тонким, капризным голосом. – Разумеется, синьора Амелия пока еще далеко не прима, – продолжила она, кокетливо поправляя прическу, – но все же это не совсем удобно…

Виттория, подавив тоскливый вздох, на несколько секунд подняла глаза к потолку. Затем, словно ее вдруг осенила какая-то неожиданная мысль, быстро встала с табурета и приблизилась к требовательной покупательнице.

– Ну что вы, синьора, эта козочка из последней коллекции Ренато Вителли, той, что завоевала все мыслимые и немыслимые призы и награды… Шоколад от мэтра Вителли никогда не может быть неуместным подарком. Вы просто обязаны включить его в подарок для синьоры Амелии. Вот увидите, она будет на седьмом небе от счастья…

Вытянутое лицо синьоры Скальфи расплылось в счастливой улыбке.

– Так это шоколад от господина Вителли? Что же вы мне сразу не сказали? – бросила она с упреком в сторону Лауры и вновь повернулась к Виттории. – Вы правы, эта фигурка просто восхитительна… Как мило, что вы вовремя мне сообщили фамилию ее изготовителя. Я непременно ее куплю. А нет ли у вас еще шоколада от господина Вителли? – с надеждой поинтересовалась она.

– Есть, но он просто плиточный… – начала было объяснять Лаура.

Но Виттория повысила голос, чтобы заглушить ее слова.

– К сожалению, осталось совсем немного, только вон тот, что рядом с абрикосовой пастилой. – Она показала на упаковку шоколадных фигурок, изображавших каких-то непонятных существ, продать которую они уже отчаялись.

– Целая упаковка?! – не веря в свою удачу, воскликнула местная знаменитость. – Да мне просто повезло! Я беру и ее тоже.

Как только синьора Скальфи наконец покинула кондитерскую, унося с собой две большие коробки, доверху наполненные шоколадом самого разного вида и качества, в большинстве своем мало напоминающего тот, за который его пытались выдать, Виттория устремила на подругу торжествующий взгляд.

– Ну как, хороший урок я тебе преподала? – с достоинством поинтересовалась она.

Лаура в ответ сокрушенно покачала головой.

– Если ты решила заняться жульничеством, то я тебе не помощница, так и знай.

– Господи, о каком жульничестве ты говоришь? Я всего лишь продемонстрировала тебе, какую власть над умами, вкусами и эмоциями людей, любящих шоколад, имеет имя Ренато Вителли. Ты же видела, она была готова скупить все, что здесь есть… А ты отказываешься отослать ему свои эскизы, – с упреком завершила она.

Лаура со стуком поставила на стойку чашку, в которую собиралась налить чай, и метнула в свою собеседницу разгневанный взгляд.

– Опять ты за свое? Я тебе уже сообщила все, что думаю по этому поводу…

– Да, я помню. Но твои слова меня не убедили…

– Могу повторить их еще раз.

– Не стоит. Я все равно никогда не смогу понять, что заставляет тебя отказываться от такого прекрасного шанса.

– Боже мой, Виттория, ну что тебе дался этот Вителли? – раздраженно проговорила Лаура. – Он наверняка уже и думать забыл о каких-то там карандашных набросках, случайно увиденных в одной из квартир захолустного городка…

– Почему ты так в этом уверена? Может, он часто их вспоминает… И даже жалеет о том, что не может воплотить их в реальность… Кстати, я уверена, тебе бы очень хотелось, чтобы именно так и было. Просто ты не решаешься в этом признаться…

– Не говори ерунды. Все эти рецепты и рисунки для меня просто развлечение, не больше… Я никогда не придавала им большого значения. Да и ты тоже. И только после встречи с известным шоколатье твое мнение вдруг сильно изменилось…

– Между прочим, поначалу я и понятия не имела, кто он такой, – напомнила Виттория. – Но он сразу показался мне понимающим, умным и тонким человеком… И его отзывы о твоих набросках доказали, что мое впечатление было верным.

– Черт меня дернул пересказать тебе его слова, – бросила Лаура.

– Если это так, то я ему благодарна, – невозмутимо откликнулась Виттория. – Черту. И не смотри на меня как монахиня на исчадие ада. Изготовление шоколада долгие годы было твоей мечтой, я же знаю. И твоему знаменитому пловцу не удалось ее утопить… несмотря на все старания.

– Вот о Джанрико ты вспомнила очень кстати, – удовлетворенно заметила Лаура. – Твоя идея по поводу рецептов ему абсолютно точно не понравится. Тем более что у него скоро новые соревнования, и времени на всю эту чепуху у меня просто не останется… И потом, синьор Вителли скрыл свою настоящую фамилию вовсе не для того, чтобы теперь я донимала его своими сомнительными шедеврами.

Виттория умолкла, видимо обдумывая новый довод, который мог бы привлечь внимание подруги. Но в это время послышался звон колокольчика и в кондитерской появилась Орнелла Баренто.

– Привет, девочки. Как тут у вас дела? – с порога поинтересовалась она, по-хозяйски оглядывая ближайшие к ней витрины.

– Прекрасно, синьора Орнелла, – живо ответила Виттория. – Сегодня продали весь шоколад, оставшийся с прошлых месяцев.

– Да, я заметила, – недоуменно протянула та. – Видимо, сегодняшний день нужно будет отметить в календаре как особенно памятный…

– Несомненно, – согласилась Виттория. – И все благодаря Лауре, – с улыбкой добавила она. – Эта девушка так много знает о шоколаде и так красноречиво рассказывает о нем, что ни один покупатель не может устоять перед ее талантом и обаянием…

– Да, мне уже доводилось слышать хвалебные отзывы в адрес твоей подруги, – улыбнулась в ответ синьора Баренто. – Думаю, пришла пора отметить ее многочисленные заслуги на шоколадном поприще… Над этим я поразмыслю на досуге. А сейчас, простите, очень тороплюсь… Увидимся завтра… – Она махнула на прощание рукой и направилась к двери.

– Я вас немного провожу, – поспешила за ней Виттория. – Мне нужно забежать домой. Совсем забыла о просьбе Фабио… Скоро вернусь… – скороговоркой выпалила она, обернувшись к Лауре, и выбежала на улицу.

Догнав быстро шагавшую вверх по улице синьору Орнеллу, она объяснила:

– Вообще-то мне вовсе не нужно домой. Просто я хотела поговорить с вами о Лауре…

– О Лауре? – удивленно переспросила та. – А что с ней случилось?

– Счастливый, прямо-таки наисчастливейший случай, – с восторгом ответила Виттория. – Только она не хочет это признавать…

– Вот как? Странно… А может, он не такой уж и счастливый, если она от него отказывается…

– По-вашему, знакомство с Ренато Вителли заслуживает того, чтобы от него отказываться? – как можно более спокойным тоном поинтересовалась Виттория.

Услышав это, синьора Баренто замерла посреди улицы, изумленно и недоверчиво глядя на свою собеседницу.

– С Вителли? Лаура знакома с Ренато Вителли?

– Да, с недавних пор.

Синьора Баренто немного подумала.

– Это тот самый шоколатье из Перуджи? – наконец решила уточнить она.

– Да, тот самый Вителли, шоколад которого мы продаем в своей кондитерской, – подтвердила Виттория.

– И что же? Лаура не хочет поддерживать это знакомство?

– В том-то и дело… Синьор Вителли был просто в восторге от ее рисунков и рецептов… Понимаете, Лаура давно увлекается разработкой рецептуры и форм для шоколада, – объяснила она в ответ на недоуменный взгляд синьоры Баренто.

– Правда? Я об этом ничего не знала…

– Неудивительно, Лаура всегда была немного стеснительной, – пожала плечами Виттория. – Ну так вот, синьор Вителли признал, что ее идеи очень интересны и оригинальны. А она и слышать ничего не хочет… Говорит, что все это ерунда… А ведь сейчас в Перудже как раз объявлен конкурс на самую оригинальную рецептуру и форму шоколада… Вы понимаете, о чем я? Лаура могла бы прославить нашу кондитерскую на всю Италию… А возможно, и на весь мир…

Синьора Баренто некоторое время молчала, задумчиво потирая подбородок.

– Мне понятна твоя мысль, – наконец проговорила она, окидывая Витторию заинтересованным взглядом. – Ты правильно поступила, рассказав мне об этом. Лаура конечно же несправедлива по отношению к своим способностям… Но как ты заметила раньше, это, должно быть, от стеснительности… Уверяю тебя, я постараюсь приложить все свои силы, чтобы побороть в ней это качество характера…

Ренато отставил в сторону чашку недопитого кофе и, бросив в сторону сидевшей рядом с ним за столом мамы обеспокоенный взгляд, развернул газету и углубился в чтение самой длинной статьи, на заголовок которой даже не обратил внимания. Синьора Леонелла, так же как и ее сын, не проронившая во время завтрака ни единого слова, принялась выводить чайной ложечкой на белой скатерти какой-то замысловатый узор, изучая его задумчивым взглядом. Затем со звоном опустила ее в чашку и решительно постучала костяшками пальцев по плотным газетным страницам, которые скрывали от нее лицо Ренато.

– К вам можно, синьор Вителли? – с иронией поинтересовалась она. – Или вы намерены и дальше прятаться от меня за сегодняшними новостями?

– Прятаться? С чего ты взяла? Я просто читаю… – объяснил Ренато, по-прежнему не опуская газеты.

– В самом деле? И что же так привлекло твое внимание? Может, там опубликовали несколько дельных советов для слабохарактерных мужчин, выброшенных, словно устаревший предмет интерьера, своими женами?

Ренато с хрустом сложил газету и бросил ее на стол.

– Если ты подашь им такую превосходную идею, то непременно опубликуют, – раздраженно проговорил он.

– И, по всей видимости, их старания будут напрасными… Впрочем, как и мои, – со вздохом заметила синьора Леонелла.

– Мама, скажи прямо, чего ты от меня хочешь? – потребовал Ренато.

– Чтобы ты стал прежним. Потому что я в последнее время не узнаю в тебе своего Ренато, и это меня пугает… Ты едешь на работу, возвращаешься домой, разговариваешь по телефону, смотришь телевизор, читаешь вот газету… Но не видишь вокруг себя никого и ничего, не видишь и не слышишь…

– Ну почему же? Вот ты сидишь сейчас рядом со мной и делаешь мне очередное внушение, – монотонно проговорил Ренато. – И я тебя прекрасно вижу и слышу…

– Вернее, делаешь вид, – оборвала его синьора Леонелла. – Но скоро я тебя освобожу от этой обременительной обязанности…

– О чем это ты? – насторожился Ренато.

– О моем завтрашнем отъезде в Римини. Если ты помнишь, я еще в прошлом году хотела там отдохнуть… Кстати, Констанцу я беру с собой. У тебя все равно нет ни времени, ни моральных сил заботиться о ней. Об Элеоноре же я предпочту умолчать…

– Но Констанца еще слишком мала, чтобы отправиться в такую поездку… – неуверенно проговорил Ренато.

– А также для того, чтобы осознать всю подлость поступка ее матери и всю глубину беспомощности ее отца, – добавила синьора Леонелла, поднимаясь из-за стола. – Но, слава богу, кроме них у нее есть еще и бабушка. Поэтому можно сказать, что малышке повезло.

– По поводу последнего утверждения я не возражаю, а вот по поводу отца… Согласись, ты преувеличила…

– О глубине твоей беспомощности? – спокойно уточнила синьора Леонелла. – Нисколько. Чтобы убедиться в этом, тебе достаточно посмотреть на себя в зеркало. Увидев там осунувшегося мужчину с опустошенным взглядом и бессмысленным выражением лица, не имеющего ничего общего с жизнерадостным, целеустремленным, успешным и известным во всем мире Ренато Вителли, ты поймешь, что я права.

– И ты хочешь оставить меня с ним один на один? – тихо проговорил Ренато.

Синьора Леонелла устремила долгий, пристальный взгляд на своего сына.

– Просто я хочу, чтобы ты победил его, – так же тихо ответила она. – И другого способа помочь тебе в этом не вижу…

Ренато проводил маму расстроенным взглядом и, посидев некоторое время неподвижно, вновь взял в руки газету. «Путь к свободе лежит через оковы», прочитал он один из заголовков.

Даже если эта свобода от себя самого, мысленно добавил Ренато.

В это время послышалась мелодия мобильного, и, увидев на дисплее номер Карло, Ренато устало откинулся на стуле, запрокинув голову назад. Он знал, что его ждет новое напоминание о профессиональных обязанностях, о предстоящем конкурсе, рецептах шоколада… и еще о необходимости победы над Маттео Фазини. Он знал наверняка, что услышит это имя. И потому не торопился отвечать.

Хотя нет, не потому, думал он, глядя на лепнину потолка. Все гораздо проще: я не знаю, что ответить… И даже еще проще: я не хочу никого побеждать… Ни его, ни себя…