Текст книги "Мерцание экрана"

– Человечество на самом деле не злое. Чтобы стать злым, надо обладать известным достоинством. Нет, я пришел сюда, чтобы найти покой. Ты говоришь, я подарил людям миры. Но что они с ними сделали? Вся дутая экономика немедленно затрещала по швам, все перессорились со всеми, начались войны за территории – заметь, когда земля стала бесконечной, – дошло даже до настоящего голода и… Да кому я рассказываю! Ты и сам знаешь.

– Постепенно все нормализовалось.

– Это временно.

Линсей поднялся с бревна и, подойдя к воротам частокола, широко их распахнул. Под отдаленными деревьями виднелись смутные обезьяньи силуэты.

– Вот этих ребят мне жалко, – сказал он.

– Бабуинов?

– После удара Кулака для них наступил переломный этап. Они стали быстро эволюционировать. Но у них нет ни единого шанса. К тому времени, когда они изобретут земледелие… хотя нет, скорее к моменту изобретения огня они станут рабами. Или, что еще вероятней, будут полностью истреблены. Потому что в глазах людей они так и останутся мелкими злобными тварями.

– Понимаю.

– Мне они нравятся.

Пурпурно-бархатная ночь наполнилась насекомыми. Невидимые жужжащие твари кусали и жалили каждый дюйм открытой кожи. Линсей подкинул в костер побольше дров. Его свет двумя крошечными красными точками отражался в глазах сидящего на верхушке дерева Большого Иня.

Бабуин помнил кое-что, но довольно смутно, поскольку память была пока еще новинкой среди его соплеменников. Когда-то, но не сейчас – еще до того, как лагерь был обсажен колючими деревьями без листьев – молодой Большой Инь подкрался к палатке. Внутри лежала фигура – на «земле», стоявшей выше земли, – но когда бабуин подполз ближе, она исчезла. А потом сзади раздался звук, и когда Инь обернулся, его ослепило и оглушило взрывом…

Будь Большой Инь человеком, он бы обязательно задался вопросом – почему незнакомец не убил его, а всего лишь напугал. Если бы он был животным, то убежал бы как можно дальше и никогда сюда не возвращался. Но он больше не был ни тем ни другим, и мозг за горящими красными глазами испытывал эмоции, суть которых не сможет выразить словами ни он, ни его потомки в течение трех ближайших миллионов лет…

Женщина открыла глаза. Линсей знал, что она пришла в себя еще час назад. Такое самообладание вызывало уважение.

Женщина медленно села.

– Где я?

– Вы говорите не по-французски, – заметил Линсей.

Женщина немного растерялась. Если бы голова ее была прозрачной, то сквозь череп можно было бы заметить лихорадочную работу шестеренок.

– Я знаю, – уклончиво ответила она.

Женщина была маленькой и довольно худой. В перемещениях это давало определенное преимущество – меньший вес означал более высокую скорость. Она не была похожа на серийного убийцу, но Линсей понимал, что это ничего не значит. Серийные убийцы часто кажутся безобидными.

– Не хочешь выслушать мою историю? – спросила она.

– Могу догадаться, что ты скажешь, – ответил Линсей. – Ты охраняла Передовую Базу. И была на дежурстве. Только почему ты не отравилась?

– Яд оказался в воде. Он запустил его в очистительную установку. Но в тот день у меня было молоко и бутерброды.

– Ладно. А потом?

– У него был выходной. А это значит, он имел возможность незаметно подкрасться к источнику и влить туда яд. Нервно-паралитический, полагаю. Через несколько часов он вернулся, не ожидая меня увидеть. У меня было несколько запасных батареек. Я попыталась зайти к нему со спины и нейтрализовать, но он обернулся. А потом началась погоня. Думаю, о ней он тебе уже рассказывал.

Сидевший в палатке Валиенте фыркнул. Мотыльки выписывали фигуры высшего пилотажа вокруг одинокой маломощной лампочки над головой.

Линсей откинулся на спинку сиденья.

– Ты могла бы на него напрыгнуть.

– В смысле?

– Выйти в один из соседних миров, занять чужую позицию и переместиться обратно. Теперь это называют по-другому? Помню, раньше такой прием часто проделывали грабители.

Она слабо улыбнулась.

– Теперь это называется «наскок». На Базе не получилось бы, она построена на сваях. Можно не угадать с уровнем.

Линсей кивнул. Если уровни не совместятся, то предохранители пояса не позволят выйти, например, по колено в бетон. Даже самые простые пояса перемещали только в том случае, если в точке назначения было пусто. Воздух не в счет – он достаточно быстро рассеивался.

– Ясно, – ответил он. – Хитрó ее построили, не правда ли?

– Неужели ты ей веришь? – выкрикнул Валиенте.

Линсей не обратил на него внимания. Он посмотрел на карточку пропуска и сказал:

– Здесь написано, что тебя зовут Анна Ши. Как давно ты служишь в охране?

– Год.

– Не очень долго.

Ши кивнула. Что есть, то есть. Все, кто хоть в чем-нибудь разбирался, немедленно приглашались на службу. Человечество пожирало миры быстрее, чем могло переварить. В неосвоенных мирах, где для выживания требовались только спички и мачете, охранники быстро поднимались в цене. Ибо туда приходила цивилизация, а вместе с ней – отсутствие безопасности.

– Расскажи о «Бесконечной Франции», – велел Линсей.

Анна Ши посмотрела на Валиенте.

– А что ты уже знаешь? – спросила она.

– Что они фанатики. И не терпят колонизации соседних Франций посторонними.

– Это он тебе рассказал?

– Ага. И вроде все сходится. Помню, лет пять-десять назад была какая-то странная вспышка национализма.

– Да, но не теперь.

Ши встала, уловив едва заметное движение руки Линсея к пистолету возле кресла. К ее пистолету.

Об этом человеке ей рассказывали. Должно быть, он безумен, ибо мог стать богаче Креза. Но он все бросил и скрылся здесь – в Верхних Мегах.

– В прежние времена так и было, – сказала она. – Но сейчас жизнь сделалась строже. Однако среди политиков еще попадаются проходимцы. Экстремисты «Бесконечной Франции» – это простые наемники, исполняющие роль политического рычага. Те, кто громко сетуют о них, в глубине души считают их полезными. Понимаешь, о чем я? Политики могут заставить их заявить: «Мы бы не хотели прибегать к насилию, но общественность, к сожалению, не оставляет нам выбора», и так далее.

Валиенте горько рассмеялся.

– Ну да, конечно. Складно поешь.

– Спроси его о Кум-23, – сказала вдруг Ши.

– Я ничего не знаю о Кум-23… кроме слухов, – слегка запнувшись, ответил Валиенте.

– Он ими командовал, – безжалостно продолжила Ши. – Двадцать наемников наскочили на мирную колонию. Даже не знаю, почему для них это важно, но они поместили всех людей в…

– В Кум-23 произошла бойня? – спросил Линсей.

– А море – это большая лужа. – Она говорила так спокойно, будто мысленно читала сценарий. – Я уже не помню, кто их финансировал – на Ближнем Востоке тогда царил полный бардак, но то, что они сделали в Кум-23, должно было стать предупреждением. Потому что все, что у них осталось, – это…

– Зачем ты вообще ее слушаешь? – перебил Валиенте.

– Не знаю, как он тебе представился, но, насколько нам известно, его настоящее имя – Мартин Венхаус. У него шрам через всю спину, начинающийся от левой подмышки. Он великолепно владеет всеми видами оружия и даже без него опасен и жесток. Он…

Валиенте поднял голову. Взгляд Линсея сверлил его, как бурав.

Оба мужчины дернулись, но рука Линсея оказалась быстрее. Надо было действовать раньше. Рука с пистолетом плавно поднялась, и Валиенте ждал выстрела. Он знал, что будет удар и онемение. Боль придет позже. Или не придет уже никогда.

Но ничего не случилось.

Исчез даже пистолет.

В ту ночь Линсей спал в палатке, обняв пистолет, и ему снилось, будто он падает. Когда он проснулся, сон обернулся правдой. В нескольких футах под ним оказалась густая трава, и он приземлился на нее тяжело, но ничего не повредил.

Высоко над головой холодные звезды лили свет через воздух, в котором не было ни малейшего намека на загрязнение. Ночные твари ревели и щебетали среди деревьев у высохшей реки. Стоял такой холод, какой может быть только тропической ночью перед самым рассветом.

Линсей вскочил и быстро побежал к ближайшему белому столбику, который более или менее соответствовал центру огороженного лагеря.

Когда-то он считал, что этого достаточно: установить в палатке на ночь сигнализацию так, чтобы любое вторжение приводило в действие пояс, настроенный на перемещение в соседний мир с заранее расставленными грубыми маркерами для ориентации в пространстве. Тогда он сможет вернуться и напрыгнуть на нарушителя.

Визиты двух леопардов и Большого Иня сумели его переубедить. Частокол все-таки необходим. Бабуин гугукал что-то невнятное, когда Линсей поднял пистолет рядом с ним и выстрелил, но слишком далеко убегать не стал. Более того – даже остановился и хмуро оглянулся назад…

Сегодняшний внезапный гость заглянул через частокол. Линсей задумался, кто бы это мог быть. Вдруг он поскользнулся и запнулся ногой о камень, откатившийся в сторону. Тяжело и неуклюже упав, он почувствовал, как внутри ноги что-то хрустнуло, потом вскрикнул и ударил кулаком по поясу.

Рассвет за частоколом был яркого желто-зеленого цвета. Со стороны тростниковых зарослей, отдаленно напоминавших средиземноморские, дул свежий солоноватый бриз. Ветер шевелил бумаги, разложенные на грубом столе Линсея. Все были черны от мелкого почерка. Изготовление бумаги – довольно грязное и трудоемкое дело. Отшельник в Верхних Мегах относился к бумаге как средневековый ученый, плотно исписывающий их с обеих сторон.

Тут же лежала мелланьерская карта местных Земель. Ее тонко отпечатанные концентрические круги были почти не видны под многочисленными красными точками и штриховкой, с помощью которых Линсей отмечал развитие Кулака.

Ши вглядывалась в нее, изучала, как астероид (вернее, астероиды, поскольку множество Кулаков поколотило многострадальную Землю) оставлял все больше и больше следов в каждом следующем измерении. В прошлой дюжине миров она была слишком занята то охотой, то бегством от охотника и не обращала внимания на что-либо еще, но судя по тому, что она увидела на карте… планета в ту эпоху, должно быть, звенела как гонг.

Линсей наблюдал за ней, прижав к боку пистолет. Сознание застилал серый туман, разрываемый, как молниями, болью из раненой лодыжки. В аптечке хранилось слишком мало обезболивающих. И треть из них он уже израсходовал.

Ши подняла голову.

– Позволь мне взглянуть, – сказала она. – Паранойя – это очень хорошо. Но не в том случае, если грозит гангрена.

– Не все так плохо.

– По твоему лицу не скажешь.

Линсей шевельнулся, и белое копье боли пронзило ногу. Должно быть, это заметно.

– Послушай, – сказала Ши. – Я даже отсюда вижу, как отекла твоя нога. Чего тебе терять? В конце концов, я прошла специальную подготовку и могла бы…

– Нет!

– Знаешь, почему я хотела остаться с тобой наедине в палатке вчера вечером?

– Он сказал, ты прячешь нож.

– Потому что он бы так и поступил, верно? Я хотела убедить тебя – любыми доступными мне средствами. Я поняла, что ты не станешь слушать голос разума, но подумала… не прислушаешься ли ты к более первобытным голосам?

Линсей рассмеялся, но тут же пожалел об этом. Даже смех вызывал боль.

Не понравилось это и Ши. Она встала.

– Если, по-твоему, я убийца, – недовольно проговорила она, – то я могу убить тебя прямо сейчас.

Ши указала пальцем на Валиенте, лежавшего без сознания возле палатки.

– Ему не удалось меня остановить. Удастся ли тебе? – прорычала она. – Ты напрасно теряешь время, задерживая нас. У тебя есть пистолет, но как долго ты сможешь удерживать его на весу? Рано или поздно тебе придется кому-то довериться – но уже не факт, что я захочу тебе помогать.

Внезапно Валиенте очнулся. Он вскочил, запрыгнул в палатку, быстро выбежал из нее с другой стороны, держа в руках один из поясов, затем промчался через открытые ворота и углубился в траву.

Линсей с трудом встал, оперся о стол, поднял оружие слегка дрожавшими руками, быстро прицелился и выстрелил. Бегущий человек дернулся и упал.

Линсей тяжело опустился в кресло. Лицо его стало серым от боли.

– А может, это и вправду ты? – произнес он. – Он повел себя слишком… глупо. Этот чертов дурак мог надеть пояс и переместиться вместо того, чтобы бежать. Интересно, почему он этого не сделал?

– Ты пугаешь людей, – ответила она. – Всего-навсего. Здешняя жизнь убивает человечность. Наверное, ты слишком далеко оторвался от остальных людей. Впрочем, ты верно выбрал, кому можно доверять. Дай пистолет.

Линсей не шелохнулся. Ши придвинулась ближе.

– Я пойду посмотрю, – сказала она с новыми стальными нотками в голосе. – Мне плевать на его жизнь, но если он ранен, то вернется. Дай сюда пистолет.

Она посмотрела на руку, все еще крепко сжимавшую оружие, и лицо ее исказилось.

– Вот черт! – выпалила она и пнула Линсея по раненой ноге.

Он сделал всего одно движение, когда пистолет выпал из его руки: ударил по поясу.

Очнувшись через несколько минут, он обнаружил себя лежащим в траве. С трудом изогнувшись, Линсей взглянул на дисплей на пряжке пояса: «+3». Он переместился на три мира вперед.

Он вынул батарейки из других поясов, частично их разобрав. Скорее всего, ей понадобится несколько минут, чтобы понять, что к чему, собрать все воедино и пойти за ним.

Ведь не пойти она не сможет. Она достаточно умна и обязательно заподозрит, что он спрятал оружие в каком-нибудь удобном соседнем мире. А значит, ей придется его выслеживать.

Он должен был спрятать оружие в каком-нибудь удобном соседнем мире. Может ли она решить, что он слетел с катушек и теперь пролагает узкую тропу через огромное пространство, отделяющее его от первой Земли?

Возможно. И это даст ему минуту или две форы – если она станет разумно расходовать батарейки. Впрочем, нет. Батареек у нее предостаточно – они все остались в лагере.

И если она по-настоящему умна, она может оказаться здесь прямо сейчас.

Он вовремя откатился в сторону, заметив ее появление с оружием в руке. Шлепок пули, ударившей в землю возле головы, еще отдавался в ушах, когда он переместился на два мира вверх и сморщился от боли, поскольку это означало еще один удар по лодыжке. Земля здесь была еще больше изрыта, деревья исчезли полностью. Кулак в этом мире уже не царапал, а бил по-настоящему. Воздух стал разреженным.

Он снова перекатился, радуясь, что испытывает боль, поскольку каким-то образом она не давала потерять сознание. Ши предугадала маневр, хотя и не совсем точно. После перемещения она с ходу принялась палить, но промахнулась на несколько ярдов.

Переход. Удар всем телом о почти замерзшую землю. Переход. Переход. Теперь почва каменистая, вокруг возвышаются застывшие потеки извергнутой Кулаком лавы. В воздухе почти не осталось кислорода, восходящее солнце странно покалывает. Оно сожжет его, если остаться здесь надолго. Переход. Она приготовилась к падению и вынырнула, уже заранее согнув ноги в коленях. Линсей взглянул на пояс слезящимися глазами. Плюс 23. Плюс 24.

Переход. У нее в руке пистолет. Она знает, что он не сможет откатиться слишком далеко. Разреженный воздух выдаст его мгновенно.

Линсей наготове. Глаза его слезятся. Она появилась, когда он, задыхаясь, уже поворачивал на поясе рычаги управления. За секунду до того, как рука нащупала переключатель, он увидел ее падение. Дыхание вырвалось из груди женщины шлейфом ледяных кристаллов. Выстреливший пистолет отправил пулю в сторону замерзших сияющих звезд. Ее закружило, лицо превратилось в маску. Ноги еще напряжены, но падение в этот раз будет вечным. Примерно в миле отсюда вращался зазубренный астероид – один из многих между Марсом и Венерой. В этом мире Кулак ударил сильнее. И Кулак победил.

До того как свалиться, Линсей сумел сделать несколько шагов назад и скатиться по замороженному потоку лавы вниз, в тень горы. Ничем не прикрытый солнечный свет проскользил мимо. Граница между светом и тенью резала, как нож. Легкие хрипели от разреженного воздуха.

Боль казалась далекой и была скорее горячей, чем мучительной. Интересно, остались ли у нее шансы выжить? Она потеряла драгоценные секунды, пока тянулась к поясу, но даже если успела – все равно он был настроен на прыжок не в ту сторону.

Линсей, думавший об этом с самого начала, специально настроил пояс так, чтобы каждый переход возвращал его в исходную точку. И все равно чуть не погиб. Скорее всего, она прыгнула вперед. Но, в конце концов, кто может знать, сколько раз Кулак разрушал Землю? Может, раз или два. А может, тысячу или даже миллион раз. Но не больше, поскольку даже среди бесконечных Земель такое событие должно было стать редкостью.

Так что миры, вероятно, простираются дальше. Выше Верхних Мег должны быть гиги, теры и так далее, вплоть до гуголов. Но Земля там не похожа на нашу Землю. Она безлунная или безвоздушная. Или вращается вокруг красного солнца кучкой пепла. Она какая угодно, но не та единственная в мультиплексированной Вселенной, на которой стало возможным зарождение разума. Ведь недаром говорят, что душа неделима. Даже если это душа планеты.

Ему казалось, будто он чувствует бесконечные пустые пространства вокруг себя – как бесчисленные отражения в зеркале. Далеко позади остался крошечный круг света от одинокого костра, недоступный взору. Впереди – неисчислимые возможности.

Наверное, это был бы правильный путь: нажать на выключатель и держать до тех пор, пока не сядут все батареи; дрейфовать дальше через сотни измерений подобно утопленнику в море…

Он помнил главное: жизненно важно знать, сколько всего Земель выбил Кулак. Если у нас будут точные данные, то, прикинув вероятность подобной катастрофы, мы сможем получить представление об общем количестве миров. По мнению Мелланье, получится окружность большого круга, но он ошибся, предположив, что мы просто вернемся к исходной точке. Зайдя достаточно далеко, мы встретим друг друга на полпути.

Линсей помнил пробуждение: он очнулся от холода, с раскаленной добела лодыжкой. Над головой вспыхнуло несколько ранних звезд. Он сел, прислонился к валуну, и звезды закружились вокруг. Сделав еще одно усилие, он встал.

– Ты пытался дойти до дома пешком?

Слова проникали сквозь теплый белый пух, заполнивший голову. Даже боль исчезла, оставив после себя неясное чувство.

Валиенте сидел у открытого полога палатки. Вместо сдвинутых карт на столе лежали батареи.

Линсей ощутил тяжесть в груди. Здесь же находился пистолет.

Валиенте заметил его движение.

– Пистолет заряжен, – сказал он. – Но я не хотел бы, чтобы ты чувствовал себя чем-то обязанным. А это что такое? Я нашел в сарайчике.

Губы Линсея распухли, но он сумел ответить:

– Билтонг[20]20
  Билтонг (бельтонг, билтон) – южноафриканская разновидность вяленого мяса. Национальное блюдо африканеров.


[Закрыть].

– Вяленое мясо?

– Аха.

– Хорошо. Оно легкое и питательное. Мы его возьмем. И оставим оружие.

– Вачем?

– Слишком много весит. – Пальцы Валиенте забегали по тонкому, как бумага, калькулятору. – До Передовой доберемся примерно за неделю, если не будем экономить батареи. Там есть всякое медицинское оборудование. Возможно, мне придется обучиться хирургии. Впрочем, не волнуйся – до этого дело, скорее всего, не дойдет. Если не будем терять времени, конечно. В нашем случае время – это скорость, а на скорость влияет легкость. Так что возьмем мяса и сахара на несколько дней, наберем воды и как следует поедим перед выходом. На Передовой, я думаю, нужно будет найти все оставшиеся батареи, демонтировать маленькое солнечное зарядное устройство и запитаться от местного генератора. И тогда месяца через три окажемся внизу. – Он сделал паузу, заслонив дисплей от света. – Через тринадцать недель, если быть точным, но по этому поводу можно не переживать. По дороге будет много людей, заряжающих аккумуляторы. Кстати, ты промахнулся случайно или намеренно? Мне важно знать.

Последовала долгая пауза.

– Я не был… уверен, – сказал Линсей. – Если бы я хотел попасть, то попал бы. Надо было увидеть, что произойдет потом.

– И что же произошло потом?

Линсей сел, стараясь не обращать внимания на легкую тошноту.

– Она мертва. Примерно в двух десятках прыжков впереди никакой Земли нет. Она этого не ожидала. Такие пояса, как у вас, перемещают вперед, пока не встретятся с препятствием. А там ничего нет. Пустота.

– Ты там побывал?

– Ненадолго. Человеческая кожа – довольно неплохой скафандр.

– Но она такого не ждала.

– Вот именно.

– Что ж. Получила по заслугам…

Раздался едва слышный щелчок. Линсей поднял голову. Валиенте оглянулся.

Она стояла за воротами частокола, подняв оружие. Все лицо было перепачкано кровью.

Линсей попытался высчитать, сколько у нее осталось патронов. Возможно, всего один.

– Дотронься до пистолета, и я снесу тебе голову, – с трудом прохрипела она. – Я проделала долгий путь. Вы знали, что в мирах есть только один разрыв? Мне пришлось пересечь его дважды.

За воротами мягко колыхалась желтая трава, над которой вдруг, подобно заре человечества, взошла морда Большого Иня.

Должно быть, это отразилось на лице Линсея, поскольку взгляд Ши стал неуверенным. Она обернулась, но слишком поздно: бабуин уже вскочил и прыгнул. Готовые рвать лапы обрушились на нее, не дав развернуть оружие. Не обращая внимания на двойной крик, Линсей поднял пистолет и тщательно прицелился. Красный комбинезон и пыльная серая фигура плясали перед его глазами, но он не торопился жать на спусковой крючок.

Надо быть уверенным до конца…

Когда эхо выстрела стихло, он подумал: «Если там, как он говорит, я имею какой-то вес, если человечество считает, что чем-то мне обязано, то я объявлю этот мир запретным. Пусть бабуины получат шанс…»

Ночь выдалась лунной. Лагерь давно опустел, но костер пока еще горел, отбрасывая красные отблески на незапертый частокол. Серые существа держались от него как можно дальше, боясь подойти, несмотря на рычание предводителя.

Большой Инь сидел возле костра, смотрел на огонь, и глаза его светились алыми угольками.