Текст книги "Творцы миров"

Терри Прэтчет
Творцы миров

«Я знал одного рудничного мастера, у которого был кусок угля с отпечатком золотого соверена 1909 года выпуска. Я видел глыбу аммонита с неоспоримыми следами сандалий на ней.

В кладовых Музея Естественной Истории есть комната, которая всегда закрыта на ключ. Среди прочих любопытных вещей там хранится часть скалы с отпечатком передней конечности тиранозавра с наручными часами и череп неандертальца с золотыми коронками на зубах.

И что вы мне прикажете со всем этим делать?»

Доктор Карл Уктермонд «Переполненный Рай».

Без сомнения этот день был просто великолепным – День Глобального Обзора Компании. В данный момент из кабинета Кин была видна панорама окаймленной пальмами лагуны. Белая пена бурлила на внешнем рифе, берег был выстлан белым коралловым песком с разбросанными тут и там невероятно красивыми раковинами.

Трудно было представить грандиозность созидательного действия геопластплатформы малой мощности для производства островов и атоллов диаметром около полутора километров. За то время, что Кин осматривала берег, со стороны выводного отверстия платформы появился еще один метр свежего пляжа.

Ее заинтересовало имя пилота. Что-то притягивающее ощущалось в этой прибрежной полосе. Человек, который может так положить пляж со всеми ракушками, именно там, где нужно, явно заслуживает лучшей участи. Но, вполне возможно, он просто принадлежит к такому типу людей, которые почему-то любят острова. Иногда можно нарваться на подобных стеснительных, молчаливых типов, что всему на свете предпочитают болтаться в океане следом за вулканической командой, задумчиво выкладывая сложнейшие мозаики архипелагов с уже ставшей невероятной сноровкой. Она должна узнать, кто он такой. Кин нагнулась над панелью и вызвала районного инженера.

– Джоэл? Кто там на BCF3?

На экране интеркома появилось и мгновенно растянулось в улыбке изрытое морщинами, загорелое лицо инженера.

– Привет, Кин. Дай-ка взглянуть. Ага! Неплохо, правда? Тебе нравится?

– Смотрится хорошо.

– Это Хендри. Весь твой стол, наверно, завален грозными докладными на этого парня. Тот самый, что подложил окаменелость динозавра в…

– Я читала их.

Джоэл мигом уловил перемену ее тона. Он печально вздохнул.

– Его оператор, Николь Планте, тоже должна быть там. Я поставил их на работу с островами, потому что, ну как сказать, с этими коралловыми островками нет такого соблазна…

– Я поняла.

Кин немного подумала.

– Пришли его сюда. И ее тоже. Сегодня будет очень плотный день, Джоэл. Так всегда бывает в конце работы, когда люди начинают валять дурака.

– Молодежь. Мы тоже вытворяли подобное. Я тогда засунул свои сапоги в пласт каменноугольного периода. Должен признаться, не слишком остроумно.

– Ты клонишь к тому, что я должна на все закрыть глаза?

Конечно, туда он и клонил. Все имеют право хотя бы разок отойти от строжайших правил, вот что он имеет в виду. Но если мы закроем на это глаза, то сделают ли то же самое палеонтологи в отдаленном будущем? В том-то и беда, что они-то молчать не будут.

– Он уже сейчас очень неплох и немного погодя станет классным мастером, – сказал Джоэл.

– Просто хочешь немного прищемить его, ага?

Вскоре Кин услышала, что рычание платформы стало стихать и затем пропало совсем. Через несколько минут из приемной появился один из роботов, сопровождая молодого человека с коротко подстриженными светлыми волосами и красной, как у рака, обгоревшей на солнце кожей. Вместе с ними вошла обритая наголо девчонка, на вид чуть старше двадцати лет. Они остановились, глядя на Кин со смесью страха и вызова, обсыпая ковер под ногами белой коралловой пылью.

– Отлично. Присаживайтесь. Хотите выпить чего-нибудь прохладительного? Вы оба выглядите просто иссохшими. Я думала, что у них на этих машинах есть кондиционеры.

Парочка переглянулась.

– Фрайну нравиться ощущать свою работу, – сказала девушка.

– Ну что ж, это похвально. Та круглая штуковина, что болтается перед вами – фризер. Обслуживайте себя сами.

Они рванулись в разные стороны со своих мест, когда поток прохладного воздуха из фризера окатил их, затем, нервно усмехаясь, уселись обратно.

Молодежь благоговейно трепетала перед Кин, и это ей немного мешало. Как следовало из их личных файлов, они родились в планетарной колонии, настолько новенькой, что ее скальная подстилка еще не успела как следует просохнуть. В то время как Кин была с Земли. Не с Той Самой, Новейшей, Древнейшей, Самой Настоящей, Самой Лучшей Земли. Просто с Земли, колыбели человечества. Именно так было написано в их книгах по истории. И знак двухсот лет работы в Компании у Кин на лбу был тем, о чем, до того как их приняли в «Джон Компани», они знали только понаслышке. Притом она была их боссом. И вполне могла уволить их.

Фризер убрался обратно в свою нишу, произведя несколько замысловатых па в пустом конце комнаты. «Надо не забыть вызвать техника, чтобы он посмотрел его», – подумала про себя Кин.

Приглашенные робко сидели в плавающих креслах. «Своим колониальным мирам они больше не принадлежат», – подумала Кин. Она еще разок посмотрела в их личные файлы и включила запись.

– Вы знаете, почему вы здесь, – сказала она. – Если вы проявляли хотя бы немного прилежания, то должны быть в курсе наших правил. Я напоминаю вам, что вы имеете право выбора между взысканием с моей стороны или можете обращаться в Квалификационный комитет Компании. Если вы остановите свой выбор на мне, то апеллировать выше после этого не полагается. Ну, что скажете?

– Вы, – ответила девушка.

– А твой приятель, он может говорить?

– Мы выбираем ваше решение, мизз, – произнес парень с сильным акцентом креедо.

Кин понимающе кивнула.

– Я не испытываю вас. Если вам не понравится мое решение, вы всегда можете уволиться, конечно, если я прежде не уволю вас.

Она подождала, пока они вникнут в смысл сказанного. За каждым стажером Компании тянулся хвост претендентов в парсек длиной. Сам не уходил никто.

– Так, это записано. И еще для записи. Это вы работали на геопластплатформе BVN47 в области юлианского периода на Y-континенте? Были ли вы снаряжены полным набором компонентов, соответствующих эпохе, с которой вы имели дело в тот момент?

– Так точно, – сказал Хендри.

Кин нажала на клавишу. Одна из стен кабинета превратилась в экран. Перед ними открылся вид на километровый обрыв серых напластований скальных пород, похожих на гигантский безумный бутерброд Господа Бога. Геопластплатформа, только что сделавшая этот разрез, застыла на одной стороне обрыва. Когда работы будут закончены, то, кроме мастерски скрытого шва в месте соединения разных частей пластов, геологи этого мира вряд ли смогут обнаружить какие-нибудь необъяснимые огрехи в коре планеты.

Камера резко переместила панораму на среднюю часть обрыва, туда, где часть скал была раздроблена. Стал виден подъемник в окружении нескольких рабочих в желтых шлемах. Все они поспешили убраться с места съемок, кроме одного, который остался стоять, улыбаясь до ушей и держа в руке измерительную планку напротив Экспоната: «А! Добро пожаловать, ребята, на заседание Трибунала Компании!»

– Плезиозавр, – сказала Кин. – Ну никак не подходит для этого геослоя, черт возьми!

Камера медленно плыла над полуоткопанным скелетом, постепенно увеличивая изображение на прямоугольнике в районе передних конечностей твари. Кин кивнула. Теперь все стало ясно. Динозавр держал в лапах плакат. Кин вслух прочитала надпись.

– Остановить ядерные испытания! – произнесла она с чувством.

Да, чтобы изготовить такое, нужно было убить кучу времени. И была нужна чертовски сложная программа для главного компьютера машины.

– Как вы вычислили нас? – спросила девушка.

Они не знали, что в каждой платформе имелся специальный встроенный датчик. Это был официальный секрет Компании. «Жучок» отмечал все внеслужебные выкрутасы операторов, вроде этого динозавра-пацифиста рядом с помощником-мамонтом, и оставлял там сигнальные метки, что и помогало определить место. И рано или поздно все стажеры попадались на таких вот проделках. Потому что любой новичок в должности планетарного дизайнера, имеющий хоть крохотную искорку божьего дара, начинает ощущать себя богом на вершине такой машины, как геопластплатформа. И он неизбежно попадает под соблазн подшутить над будущими палеонтологами или геологами. Иногда Компания увольняла их, иногда повышала в должности.

– Я – ведьма, – сказала Кин. – Теперь, надеюсь, вы убедились в этом.

– Ваша правда, – сказал Хендри. – Но могу ли я, хм, просить вас о смягчении приговора?

Он засунул руку в складку своей туники и вытащил книгу, обложка которой была потрепана от частого чтения.

– Вот это – один из авторитетнейших трудов по планетарной инженерии, – сказал он. – Можно мне зачитать одно место?

– Ради Бога, считай, что ты у меня в гостях.

– Так, вот оно. «Нельзя рассматривать любую планету как Мир. Планета еще не Мир. Что такое планета? Каменный шар. А Мир? Четырехмерное чудо. В Мире должны быть Таинственные Хребты. Бездонные Озера, населенные Древними Чудовищами. Да будут там следы Пришельцев на Заснеженных Горных Долинах, Каменные Руины в Бескрайних Джунглях, Зов из Глубин Моря и под Небом Голубым – Золотой Город. В этом должна быть суть созидания внешнего покрова планеты, без стремления к которой никогда не разовьется воображение человека».

Многозначительная пауза.

– Мистер Хендри, – спросила Кин, – разве я писала там хоть что-то о динозаврах – пламенных борцах за ядерное разоружение?

– Нет, но…

– Мы строим Миры, а не просто формируем планеты. Это могли бы делать и роботы. Мы создаем такие места, где человеческая сущность могла бы найти, за что ей зацепиться. Как вы думаете, за каким чертом нам нужны всякие веселенькие окаменелости? Вы помните, как закончили Высокие? Предположим, что дела повернутся похожим образом и для будущих колонистов. Ваши окаменелости просто убьют их, они рехнутся. Три месяца работ в ангарах. И к вам это тоже относится, мисс Планте, и я не хочу даже знать, какие побуждения подтолкнули вас помогать в этом дуракавалянье. Можете идти.

Она остановила запись.

– Куда вы? Садитесь.

Этот парень совсем не глуп. Она заметила, как надежда заискрилась в его глазах. Лучше погасить ее прямо сейчас.

– Я имела в виду именно то, что я сказала. Три месяца принудительного отдыха. Это уже на пленке, поэтому не пытайтесь заговаривать мне зубы. Ничего не выйдет.

– Но вы позволите нам хотя бы закончить работу, – видно, она ранила парня насмерть. Кин пожала плечами.

– Для этого есть другие. Ну, не переживайте так! Не вы первые и не вы последние, кто соблазнился на такой фокус. И если будет совсем невмоготу, спросите Джоэла Ченча о сапогах, которые он пытался подсунуть в каменноугольный пласт. Они не смогли сильно повредить его карьере.

– А вы что натворили, мизз?

– Что, что?

Парень, похоже, видел ее насквозь.

– Мне послышалось, что вы сказали, что все делали что-то вроде этого. И к вам это тоже относится?

Кин пробарабанила марш по краю столешницы.

– Выкладывала горные хребты в виде своих инициалов, – после короткой паузы сказала она.

– Ого!

– Меня почти вполовину понизили в должности. Почти уволили.

– А теперь вы Исполнительный Секретарь и…

– И ты можешь стать им в один прекрасный день. А Компания подбросит вам собственный астероид для отдыха. Своего рода каникулы миллиардера. И еще хочу дать вам пару таких полезных советов: особо не углубляйтесь мыслями в этом направлении и никогда не пытайтесь поймать людей на слове, особенно на их собственном печатном слове. Вам крупно повезло, что я такая добрая, а у кого-нибудь другого, под угрозой увольнения, вы бы уже давно съели эту книгу, страницу за страницей. Все понятно? Я вижу, понятно. Все, свободны. Теперь по-настоящему, вы, парочка весельчаков.

Они поспешно вышли, оставляя за собой на ковре песчаный след. Кин посмотрела, как дверь скользнула на место. Она еще некоторое время продолжала задумчиво сидеть и смотреть в пространство. Затем улыбнулась своим мыслям и снова углубилась в работу, анализируя готовность и уровень качества дизайна TY-архипелага.

«Что же ты за женщина – Кин Арад?»

Двести десять лет лежало на ее плечах как прах времен. Но она несла их с легкостью. А почему бы и нет? Люди никогда не хотели стареть. Теперь помочь в этом могла хирургия памяти.

На ее лбу сиял золотой диск, который часто носили те, кто разменял вторую сотню лет. Это вызывало уважение и часто многое упрощало. Не всякий решился бы флиртовать с женщиной, которая годилась ему в прапрабабушки в седьмом колене. Но не всякая женщина такого возраста носила диск, напротив, с целью…

Сейчас ее кожа была черной как уголь, так же, как и ее парик – по каким-то причинам мало у кого, перевалившего за сто лет, сохранялись волосы, – и свободная, полностью закрывающая тело, одежда.

Она была взрослее двадцати девяти Миров, в создании пятнадцати из которых принимала участие. Она была семь раз замужем, при различных обстоятельствах и даже, похоже, один раз по любви. Она время от времени встречалась со своими прежними мужьями, просто чтобы вспомнить старые времена.

Кин подняла голову на звук пылесоса, выбравшегося из своего убежища в стене и начавшего подчищать следы песка на ковре. Она медленно обвела взглядом комнату, ощущая что-то непривычное, и замерла, прислушиваясь.

Появился человек. Секунду назад в этом месте было пустое пространство, но в следующее мгновение высокая фигура заслонила собой стеллаж с папками. Ее пораженный взгляд встретился с его глазами. Мужчина поклонился.

– Что за черт, кто вы такой? – воскликнула Кин и протянула руку к интеркому. Но он был проворнее и, перемахнув через комнату, вежливо, если не сказать более, перехватил ее руку. Она хмуро усмехнулась и, сидя, с разворота врезала ему в лицо, по всей науке, кулаком, украшенным массивными перстнями.

Когда он отер кровь с глаз, она уже смотрела на него сверху вниз, держа на мушке бластера.

– Даже не думай о каких-либо бестактностях, – спокойно сказала она. – Не смей даже глубоко дышать.

– Вы самая необыкновенная женщина, – сказал он, массируя подбородок. Полуавтоматический пылесос настойчиво тыкался ему в колени.

– Так кто вы такой?

– Меня зовут Джаго Джало. А вы Кин Арад? Но несомненно…

– Каким образом вы вошли?

Он сделал движение рукой и растворился в воздухе. Кин автоматически нажала на курок бластера. Умпф! На ковре образовалась круглая дымящаяся дыра.

– Мимо! – произнес голос с другой стороны комнаты.

Умпф!

– Признаю, что с моей стороны крайне невежливо входить вот так, без приглашения, но если вы отведете свое оружие в сторонку…

– Умпф!

– Знаете, в моем предложении есть обоюдная выгода. Вы же, наверно, хотите узнать, как становиться невидимым?

Кин подумала и медленно опустила бластер.

Он снова появился. Это было похоже на то, как будто он сбросил с себя покрывало или плащ, только «с точностью до наоборот». Голова, плечи, руки и торс, ноги – все появлялось в такой последовательности.

– Впечатляет. Мне нравится, – сказала Кин. – Но если вы снова попробуете испариться, то я поставлю вот это на максимальный радиус поражения и смогу сразу достать полкомнаты. Однако примите мои поздравления. Вы смогли заинтересовать меня. В наши дни это не так просто.

Он сел. Кин прикинула его возраст – лет на пятьдесят. Следовательно, он был лет на сто старше ее. Очень старые люди двигаются с характерной грацией. В его движениях этого не было. Выглядел он так, как будто не спал несколько лет, бледный, почти лысый, глаза красные, воспаленные. Такие черты лица, как у него, обычно забываешь через пять минут после расставания. Даже его комбинезон был серого света, и когда он потянулся к карману, Кин вскинула руку с бластером.

– Вы позволите мне подымить? – спросил он.

– Подымить? Да хоть синим пламенем горите.

Посматривая на бластер, он засунул в угол рта желтый цилиндрик и поджег его. Затем вытащил его изо рта и выдохнул клуб дыма.

«Да, этот тип опасный маньяк», – подумала Кин.

– Я могу рассказать вам кое-что о трансформаторе материи, – произнес он.

– Я тоже. Это невозможно, – усталым голосом сказала Кин. Вот кто он такой – очередной алхимик или сумасшедший изобретатель. Хотя при этом он каким-то образом может становиться невидимым.

– Все говорили, что полеты в отдаленный космос невозможны, – заметил Джало. – И все смеялись над Годдардом. Все говорили, что он просто глупец.

– Они говорили то же самое о многих глупцах, – сказала Кин, опуская на время то, кто такой был Годдард. – Несомненно, этот трансформатор материи у вас с собой и вы можете его показать мне?

– Да. Но не здесь. Хотя можно и здесь. Вот он.

Он сделал пасс, и его левая рука исчезла.

– Можете называть это как хотите, хоть шапкой-невидимкой.

– А могу я, гм, увидеть это?

Он кивнул и протянул ей руку. Кин протянула свою навстречу и опустила ладонь сверху – под ней что-то было. На ощупь было очень похоже на шероховатую пластмассу. Кин не была до конца уверена, но ей показалось, что тыльная сторона ее ладони как будто подернулась легкой дымкой.

– Вещица поглощает лучи света, – сказал Джало, мягко высвобождаясь из ее руки. – Конечно, можно потерять ее, например, в шкафу, но на этот случай вот здесь есть выключатель. Видите? – Кин с трудом разглядела еле заметную оранжевую светящуюся полоску, висящую в воздухе.

– Тонкая работа, – сказала она. – Но почему я? К чему все это?

– Потому что вы – Кин Арад. Это ведь вы написали Продолжение Сотворения Мира? Вы знаете все о великих королях Высоких. Я думаю, что вот это сделали они. – Он указал на пустоту рядом с собой. – Это устройство я нашел. И еще много чего другого. Очень забавные вещи.

Кин бесстрастно смотрела на него.

– Мне нужно подышать. Вы уже завтракали, Джаго Джало? – наконец произнесла она.

Он потряс головой.

– Вся ритмичность приема пищи в течение моего полета сюда пошла к черту, но я думаю, что время моего ужина пришло.

Флаер Кин взмыл над приземистыми деловыми зданиями Компании и взял курс к высотным строениям на W-материке. Кин немного повернула ручку управления, и флаер осторожно обогнул массивное тело платформы Хендри, которая под управлением нового пилота создавала гряду прибрежных рифов. Этот маневр позволил им полюбоваться впечатляющим видом на полусферический коллектор на вершине платформы, имеющий непроницаемо-черный цвет.

– Это было необходимо? – спросил Джало, внимательно рассматривая коллектор.

– Платформа приводится в действие лучевой энергией от источника на орбите. Если бы мы пролетели прямо над коллектором, то от нас не осталось бы даже золы.

– А что произойдет, если пилот зазевается и луч упадет мимо коллектора?

Кин на мгновение задумалась.

– Не знаю, – ответила она, – наверно, мы уже никогда не найдем этого пилота.

Выращенные в инкубаторе дельфины, застоявшись за время перевозки в мегатанкере, пытались угнаться за их тенью, резвясь среди волн. Флаер миновал еще несколько островов. Продолжение сотворения мира! Аминь!

Когда-то это казалось превосходной идеей. Чтобы написать такую книгу, ей понадобилось пройти весь путь ее создания с начала до конца. До этого она занималась всем, чем угодно, но книг не писала никогда. Само по себе написание книги не было основной проблемой. Сложнее всего было научиться изготавливать настоящую бумагу и собрать и запрограммировать группу роботов с целью постройки настоящего печатного стана. Это была первая печатная книга за последние четыре сотни лет. И ее появление наделало много шума.

В самих словах на пачке прямоугольных листков бумаги в переплете не было ничего особенного. Однако Кин сумела расположить их таким образом и представить с их помощью новейшие достижения в области палеонтологии так, что эти слова стали высекать искры. В соответствии с официальными данными, эта книга сразу стала основой для нескольких неортодоксальных религиозных течений.

Кин искоса поглядела на своего спутника. Она никак не могла определить происхождение его акцента – выговор казался чересчур правильным, как будто он только что прослушал обучающую кассету и еще не имел достаточно практики. Его одежда могла быть выработана в любом из дюжины соседних миров. Он не казался сумасшедшим, но эти ребята всегда сначала кажутся нормальными.

– Итак, вы знакомы с моей книгой, – сказала она, вновь начиная беседу.

– А разве ее хоть кто-то не читал? Хоть иногда так может показаться.

Он посмотрел на нее своими обведенными красной каймой глазами.

– Книга неплохая. Я прочитал ее в течение моего полета на эту планету. Но не ждите от меня комплиментов. Я читал и получше.

К своему стыду Кин почувствовала, что краснеет.

– Можно подумать вы читали очень много книг, – пробормотала она.

– Несколько тысяч, – сказал Джало. Кин переключила флаер на автопилот и повернулась к нему лицом.

– Я же точно знаю, что нигде и сотни книг не наберется. Все старые библиотеки были уничтожены!

Он усмехнулся.

– Я с вами и не спорю.

– Но кто тогда…

– Для писателя нет необходимости изготавливать бумагу. В старые времена для этого были издатели. У них были фабрики вроде ваших по производству микрофильмов. И все, что только требовалось от писателя – это писать.

– В старые времена? Так сколько вам лет?

Мужчина сел в кресле поудобнее.

– Я затрудняюсь назвать вам точную цифру, – сказал он. – Вы несколько раз перекраивали свой календарь. Что-то около тысячи ста лет. Плюс-минус десять.

– Но тогда еще не было генной инженерии, – возразила Кин. – Сейчас нет никого с таким возрастом.

– Но как раз тогда имели место первые попытки перемещения в Подпространстве, – негромко сказал Джало.

Флаер пролетал над вулканическим островом, коническая вершина в центре которого изрыгала дым и пламя с удивительной на вид осторожностью. Техническая команда производила наладку вулкана.

Кин смотрела на извержение и не видела его, ее губы беззвучно шевелились.

– «Джало», – задумчиво сказала она. – «Джало». Я помню, что уже где-то слышала ваше имя. Послушайте… Но ведь самое главное в этих подпространственных капсулах было то, что они не были рассчитаны на возвращение.

Он усмехнулся. Однако в его смехе не было и тени веселья.

– Абсолютно верно, – ответил он. – Я, как и прочие, был добровольцем. И, конечно, безумным энтузиастом. И мы все равно шли на это. И все знали, что капсулы не приспособлены к возвращению в исходную точку.

– Знаю. Я видела микрофильмы. Уф!

– Ну, а теперь это рядом с вами. Я прекрасно понимаю вас, это не так просто осознать. И конечно, моя капсула тоже не вернулась.

Он наклонился почти вплотную к ней.

– Но я вернулся.

Риц был жилым городом, возникшим у подножья самой первой Линии в те времена, когда здесь только начиналось Созидание. Теперь эта Линия была последней. К этому времени демонтаж города уже почти полностью закончился, и он был переправлен по Линии и погружен на крупнотоннажные грузовики на орбите. Через месяц последние специалисты Компании покинут планету. Последняя снежная долина ляжет на свое место. Последний дятел будет выпущен на волю.

Их разговор в саду на крыше небольшого ресторанчика прерывался треском и шумом многочисленных верениц желтых транспортных контейнеров, похожих на птичек, присевших на проволоку, поднимающихся вверх по Линии в двух километрах от них. Вскоре вереница контейнеров растаяла в перистых облаках, уносясь к Верху Линии.

Кин заказала сморчки, седло барашка и морской десерт. Джало долго и подозрительно изучал меню и наконец, видимо, с огромным сомнением, заказал себе нечто под названием «омлет Додо». Теперь он выглядел так, будто крайне сожалел о сделанном.

Кин смотрела на то, как он трудится над своим заказом, но думала совсем о другом. Она представляла себе капсулу для перемещений в Подпространстве, похожую на рыбу с раздутым брюхом и горбатым выступом в передней части, где находились кабина пилота и системы жизнеобеспечения.

Она вспомнила ту жутковатую логику, которая и привела к созданию таких вот чудовищ. Эти рассуждения были примерно такими:

Дешевле посылать машины, потому что они способны передавать информацию, а их самих возвращать необязательно.

В то время как человек все время дышит. Это дорого.

Но при этом гораздо дешевле послать человека, только если вы не будете организовывать его возвращение.

– Вот этот корешок в жарком – сельдерей? – спросил Джало.

– Осторожнее с этими корешками, – предупредила Кин – желтые кусочки есть нельзя, они ядовитые. Сколько вы еще будете мучить меня. Расскажите мне… – почти ласково проворковала она, – расскажите мне о великих королях Высоких.

– Я знаю только то, что прочитал, – сказал Джало. – И большую часть того, что я про них прочитал, написали вы. А эти голубые кусочки – они съедобны?

– Вы обнаружили следы Высоких?

К этому времени было найдено всего девять мест со следами пребывания Высоких. Десять, если считать заброшенный корабль. В одном из этих мест был обнаружен прототип геопластплатформы – страт-машина. Также там были найдены основные элементы оборудования для генной инженерии. Неудивительно, что с тех пор люди стали больше внимания уделять палеонтологии, чем техническим наукам.

– Я нашел Мир Высоких.

– Вы убеждены, что это были именно Высокие?

Джало зацепил вилкой еще немного омлета со своей тарелки.

– Он был плоский.

«Тогда это вполне возможно», – рассудила про себя Кин.

Высокие были не Боги, но они вполне могли сделать так, чтобы их считали Богами все. Вероятно, они происходили с планет с малой гравитацией. На основании сохранившихся останков можно было сказать, что Высокие были около трех метров ростом, но при этом весили всего лишь пятьдесят килограммов. На больших планетах, таких как Земля, они появлялись в удивительных экзоскелетах, необходимых для предотвращения повреждения их тел и внутренних органов. У них были большие, вытянутые, уродливые лица, двупалые руки, их тела имели пятнистую кожу, красную с оранжевым, и ступни, которые вполне могли подойти коверным клоунам. У них не было мозга как такового, так как все их тело представляло собой мозговую ткань. Кроме того, никому так и не удалось найти желудок Высокого.

Они знали способ дешевой телепортации живых организмов, однако не пользовались Перемещением в Подпространстве. Вероятно, у них была половая дифференциация, но экзобиологам так и не удалось обнаружить, откуда появлялись маленькие Высокие.

Они могли передавать сообщения, модулируя водородную линию в спектре ближайшей звезды.

Все Высокие обладали телепатическими способностями, но при этом ужасно страдали от клаустрофобии. Их космические корабли были просто… неописуемы. Высокие жили практически вечно, коротая время за посещением планет с обедненной атмосферой и развлекаясь там. Они использовали особым образом мутировавшие водоросли и новые луны большой массы. Они ускоряли жизнедеятельность и эволюцию живых форм. Они брали Венеру и делали из нее Землю. И хотя Высокие сильно отличались от людей, они тоже ужасно страдали от перенаселения.

Но в один прекрасный день они вскрыли планетную кору своей страт-машиной и обнаружили что-то ужасное. Ужасное с их точки зрения. В течение следующих двух тысяч лет они вымерли, как утверждает молва, от ущемленной гордости.

Все это было четыреста миллионов лет тому назад.

Контейнеры начали с рокотом опускаться вниз по Линии. Приглушенный звук проникал сквозь защитные экраны. Оператор Линии, с целью облегчения нагрузки на нее, давал контейнерам возможность спускаться вниз своим ходом, по мере необходимости замедляя их движение реактивными тормозными ракетами.

Состав контейнеров прогрохотал на маневровом участке и унесся к отдаленному сортировочному узлу. Кин нахмурилась, глядя на Джало.

– Плоский? Как диск Алдерсона?

– Наверно. А диск Алдерсона – что это такое?

– До сих пор никто ничего подобного сделать не мог, но если вы возьмете и соорудите диск из материала планет системы, диаметром, сопоставимым с ее исходным размером, поместите солнце в отверстие в середину диска и свяжете все потоками нейтрино для образования полей гравитации…

– Вот это да! Вы уже можете синтезировать нейтрино?

Кин замолчала и покачала головой.

– Я уже сказала, никто еще не мог создать ничего подобного. Или найти.

– Этот Мир не более тринадцати тысяч миль в диаметре.

– Где он находится?

– Без меня вам его не найти.

– И вы уверены, что это уникальное творение Высоких?

– Там есть нечто такое, чего не будет у вас и через миллион лет.

– Вы меня заинтриговали. Ну и сколько же вы хотите?

В ответ Джало вытащил из пояса пачку кредиток по десять тысяч Дней каждая. Валюта Компании была самая устойчивая. Кредитки Компании позволяли получить продление жизни, дополнительное будущее. Другие Миры не могли позволить себе подобной роскоши.

Даже не взглянув на Кин, Джало подозвал ближайшего робота-официанта и засунул полную руку денег в отверстие его утилизатора. Все естество Кин толкало ее вперед, требовало от нее схватить эти деньги и вытащить назад. Но мало кто из тех, кто шел на поводу у своих чувств, проживал хотя бы сотню лет. Автоматический утилизатор мог начисто сжечь ее руку.

– Как… – прохрипела она. Затем прочистила горло и продолжила. – Как хорошо придумано. Фальшивые, конечно.

Он протянул ей кредитку, самую крупную из выпущенных Компанией Мафусаил.

– Двести семьдесят лет, – сказал он, – презент. – Кин взяла белый с золотом прямоугольник из пластика. Она с трудом смогла заставить свою руку не дрожать.

Внешний вид купюры был довольно прост, но в ней было более двухсот уровней защит, специально разработанных Компанией для этой цели. Никто не мог изготовить фальшивку. Очень широко рекламировался тот факт, что все те годы, которые вы приобретете за возможные гипотетические фальшивые Дни, вы проведете не лучшим образом. Такова была защита.

– В мое время, – сказал Джало, – меня можно было бы отнести к разряду очень и очень богатых людей.

– Или очень, очень мертвых.

– Тогда вы забыли одну вещь. Я был пилотом перемещений в Подпространстве. И все из нас надеялись выжить. А выжили очень немногие. И поэтому я продолжаю верить в свою удачу. Вы же можете подвергнуть эту банкноту проверке. И уверяю вас, она подлинная. Я не пытаюсь подкупить вас. Я просто хочу нанять вас. Через тридцать дней я отправлюсь на плоский Мир, по некоторым причинам, которые вас не касаются. Я рассчитываю, что это путешествие продлится около года, и плата, которую я предлагаю вам, есть ответы на любопытнейшие вопросы. Вне всякого сомнения, вы можете оставить себе эту банкноту, даже если не примете моего приглашения. Можете передать ее по инстанции или сохранить на старость, дело ваше.