Текст книги "Страта"

Терри Пратчетт
Страта

Однажды я встретился с горным мастером, и тот показал мне кусок обычного каменного угля, включающий в себя золотой соверен 1909 года. Я видел обломки аммонита, окаменевшие внутри отпечатка сандалии, которая его раздавила.

Одно из помещений в цокольном этаже Музея естественной истории всегда под замком. Среди прочих необъяснимых курьезов природы там хранится скелет тиранозавра с наручными часами и череп неандертальца с золотыми коронками на трех зубах.

И что прикажете делать со всеми этими фактами?..

Д-р Карл Унтермонд. «Перенаселенный Эдем»

Глава 1

День был солнечный и блистал великолепием, точь-в-точь как на рекламных проспектах Компании. Сегодня из офиса Кин открывался прекрасный вид на кристально прозрачную голубую лагуну, окаймленную стройными пальмами. На внешнюю сторону рифа набегали, вскипая пеной, волны зеленоватого океана, на ослепительном пляже из белого кораллового песка пестрели небрежно разбросанные причудливые ракушки.

Но эту чудовищную механическую тушу, водруженную на гигантский понтон, не увидишь ни в одной рекламной брошюре. Пласт-машина для тружеников Компании, а на официальном жаргоне – пластоукладчик, малая модель для производства островов и атоллов до 15 км в поперечнике. На глазах у Кин из выпускной щели заднего бункера неспешно выполз очередной метр готового пляжа, с поразительной точностью укладываясь на место.

«Интересно, кто там мастер-пилот, – подумала Кин, – над этим простеньким пляжем определенно витает дух гения… Дизайнер, укладывающий сыпучую субстанцию столь элегантным образом, способный рассеять по пляжу ракушки в таком артистичном беспорядке, бесспорно заслуживает крупномасштабного поля деятельности. Но, может быть, этот человек просто любит острова? Подобные типы иногда попадаются. Обычно тихие и молчаливые, они предпочитают таскаться по океану в хвосте у вулканических команд, в мечтательном трансе порождая – с вызывающе филигранным мастерством! – архипелаги неповторимой красоты и сложности».

Кин потянулась к интеркому и вызвала инженера зоны тропиков.

– Джоэл? Скажи, кто там у нас на BCF-3?

Перед ней материализовалось из воздуха загорелое лицо инженера.

– Привет, Кин, я сейчас посмотрю… Ага! А ведь неплохо сработано, правда? Тебе понравилось?

– Очень недурно.

– Так это Фрейн Хендри, тот самый. Герой всей кучи ругательных докладных, которая у тебя на столе. Знаешь, этот тихий стажер запихнул динозавра…

– Я читала твою докладную, Джоэл.

Инженер планетарной зоны оценил металл, прорезавшийся в голосе начальника пространственного сектора, и вздохнул.

– Николь Плант, она у Хендри микшером, тоже замешана в этом деле. Так я сразу перекинул их двоих на острова, потому что… ну, на коралловом рифе, как ты знаешь, просто нет смысла поддаваться искушению.

– Знаю, – сказала Кин и, подумав, добавила: – Пришли его ко мне. И ее тоже. Кажется, мне предстоит долгий хлопотливый день, Джоэл. Впрочем, так бывает всегда: когда работа близится к концу, люди начинают развлекаться.

– Молодость, Кин! Мы все прошли через это. Я и сам, к примеру, запечатал в каменный уголь пару своих старых башмаков. Не слишком изобретательно, должен признать.

– Ты думаешь, этого парня надо простить?

Ну разумеется, Джоэл именно так и думал. Ведь каждому из кадровых работников Компании некогда спустили с рук по одному фортелю, верно? И цензоры все равно ущучили нелегальные закладки, не правда ли? А если какая-то штучка и была случайно пропущена, вероятность того, что на нее наткнутся будущие палеонтологи, исчезающе мала, разве не так?

– Парень и сейчас чудо как хорош, а скоро будет еще лучше, – сказал ей Джоэл. – Ты уж не поднимай чересчур большую волну, Кин, идет?

Рев пласт-машины постепенно заглох. Еще через несколько минут дверь кабинета Кин отворилась, и один из роботов-секретарей, сидевших в приемной, подвел к ее столу примечательную парочку в пыльных рабочих комбинезонах. Парень оказался коренаст, белобрыс и обгорел на солнце до цвета вареного рака. Смуглая юница, тощенькая и с обритой наголо головой, только-только успела выйти из подросткового возраста. Провинившиеся замерли перед Кин, уставившись на нее во все глаза, боязливо и одновременно с вызовом. Витающее вокруг них облачко коралловой пыли умиротворенно оседало на ковер.

– Присядьте, незачем стоять, – сказала Кин. – Хотите чего-нибудь прохладительного? У вас двоих, как мне кажется, ужасно обезвоженный вид. Разве в вашей пласт-машине нет кондиционера?

Провинившиеся быстро обменялись взглядами, и девушка сказала:

– Есть, но Фрейни любит ощущать работу живьем.

– Гм… ну ладно. Холодильник – вон тот эллипсоид, что висит в воздухе рядом с вами. Не стесняйтесь.

Они слегка отпрянули, когда холодильник подплыл поближе и дружелюбно подтолкнул девушку в плечо. Потом они со смущенным видом, нервно улыбаясь, устроились в креслах для посетителей. Было очевидно, что юная пара испытывает что-то наподобие благоговейного страха перед Кин, и если честно, это ей немного мешало.

Согласно анкетным данным, оба были уроженцами колониальных планет, настолько новеньких, что их тектонические плиты не успели толком просохнуть. Ну а Кин принадлежала к коренному населению Земли. И это была не Целая Земля, и не Старая Земля, и не какая-нибудь там Новая, или Настоящая, или Лучшая. А просто Земля, колыбель всего человечества, как написано во всех исторических книгах. Помимо всего этого, Кин была Самым Главным Начальником и имела право уволить кого угодно когда только пожелает.

Холодильник, не дождавшись внимания, поплыл обратно в свой альков, по пути обогнув совершенно пустое место у дальней стены кабинета. Кин отметила для себя, что следует вызвать техника, чтобы тот проверил его ходовые программы. Парочка со встревоженным видом смирно сидела в плавающих креслах (ни в одной колонии такой мебели нет, мельком припомнилось ей). Наградив визитеров официально строгим взглядом, Кин демонстративно включила рекордер.

– Вы знаете, почему я вас вызвала, – сказала она без обиняков. – Если вы не полные тупицы, то хорошо изучили правила Компании. Тем не менее я обязана напомнить, что у вас есть право выбора относительно того, кто будет рассматривать ваш возмутительный проступок. Вы можете назвать меня как главного администратора этого сектора или же предстать перед Комитетом по этике в головном офисе Компании. Должна предупредить: если дело буду рассматривать я, апелляции исключены. Итак, какую из двух возможностей вы предпочитаете?

– Вас! – не раздумывая, выпалила девушка.

– А мастер-пилот не умеет говорить?

– Мы предпочитаем, чтобы судили вы, босс, – промямлил парень с чудовищным провинциальным акцентом.

– Это не суд, – покачала головой Кин. – Если вас не удовлетворит мое личное решение, вы всегда можете уволиться… конечно, если я сама вас прежде не уволю. – Она помолчала, чтобы ее слова как следует запечатлелись в мозгах юнцов. За спиной каждого принятого на испытание стажера переминалась с ноги на ногу очередь претендентов длиною в добрый парсек. Никто и никогда не увольнялся из Компании добровольно.

– Хорошо, – сказала она наконец, – принимается. И еще кое-что для протокола… Это вы двое работали на пластоукладчике BVN-67 четвертого июля нынешнего года? И вы вдвоем занимались основным узлом центральной горной системы Y-континента? Против вас, мистер Хендри, и вас, мисс Плант, выдвинуто обвинение, подтвержденное видеоматериалами, о чем вы были оповещены.

– Все правильно, – вяло кивнув, пробормотал Хендри.

Кин нажала на кпопку, и в воздухе быстро сформировался впечатляющий вид сверху на серое скалистое плато, которое резко обрывалось километровой стеной, располосованной разноцветными пластами и прослойками, словно сумасшедший сэндвич самого господа бога. Пласт-машина была отделена от рабочей кромки плато и отодвинута в сторону. Если только какой-нибудь суперпилот не умудрится вернуть ее точнехонько на прежнее место, будущим геологам этого мира предстоит безуспешно ломать себе головы над необъяснимым поведением горных пластов.

Объектив молниеносно скользнул вниз до середины обрыва, где в стене виднелась выплавленная ниша, а под ней были подвешены мостки. Несколько рабочих в желтых касках поспешили покинуть поле обзора камеры, за исключением одного человека, который остался стоять, гордо выпрямившись. В руках он держал огромную измерительную линейку, приложенную к Экспонату А, и радостно ухмылялся. Привет, ребятки, говорила эта ухмылка, вы все здесь находитесь под юрисдикцией Цензурного трибунала Компании!

– Плезиозавр, – любезно прокомментировала картинку Кин. – Конечно, здесь ему совершенно не время и не место, но и это еще не все!

Камера подплыла к полурасчищенному скелету, выступающему из стены, и сфокусировалась на предмете сбоку, сильно смахивающем на слегка покореженный прямоугольник. Объектив поспешно наехал на загадочный предмет, и Кин удовлетворенно кивнула. Теперь все было предельно ясно. Бедное ископаемое прижимало к себе грудным плавником пластиковый плакатик, на котором были видны буквы латинского алфавита. Кин прочитала их ровным голосом:

– НАРОДЫ МИРА ПРОТИВ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ.

Да уж, для этакого фортеля потребовалась чертова прорва предварительной работы! Не дни, а наверняка недели, и надо было еще написать очень сложную программу и внедрить ее в электронный мозг пласт-машины.

– Как вы нашли? – робко спросила девушка.

Благодаря крошечному электронному шпиону, разумеется, каковые установлены на всех пласт-машинах, но это самый большой секрет топ-менеджеров Компании. Электронный ябедник гнездится в десятикилометровой выпускной щели большого пластоукладчика, чтобы опознавать на выходе маленькие, почти совсем невинные неофициальные самоделки вроде динозавров пацифистского толка и тугоухих мамонтов со слуховыми аппаратами. Шпион тихонько сидит в щели до тех пор, пока не опознает подобную штуковину, а затем незамедлительно ее помечает работающим на определенной частоте маячком.

Потому что рано или поздно, но каждый работник Компании выкидывает подобные фортели. Всякий начинающий дизайнер планет, обремененный хотя бы унцией таланта, чувствует себя полубогом, оседлавшим заветную мечту, называемую в обиходе пласт-машиной, и потому рано или поздно поддается искушению ошеломить прославленных научных корифеев, которые еще даже не родились. Иногда Компания увольняет таких шутников, иногда повышает.

– Потому что я ведьма, – усмехнувшись, сказала Кин. – Итак, вы оба признаете, что это ваше изделие?

– Ну да, – согласился Хендри за двоих. – Нам позволено хотя бы сослаться на… э-э… смягчающие обстоятельства?

Сунув руку в нагрудный карман комбинезона, он извлек изрядно затрепанную книжицу и принялся ее листать.

– Автор этой книги считается одним из главных авторитетов в планетарной инженерии… Вот, я нашел страницу. Могу я процитировать несколько фраз в свою защиту?

– Не стесняйся, сегодня ты мой гость.

– Спасибо. «Однако планета – это еще не мир. Что такое планета? Всего лишь очень большой каменный шар. Что такое мир? Это четырехмерное чудо, где непременно существуют таинственные загадки и неразгаданные тайны. Пусть это будет библейский ковчег на вершине неприступной горы, или бездонные озера с доисторическими монстрами, или следы босых ног на снегу безжизненных высокогорных плато, или беломраморные руины в диких непроходимых джунглях, или заунывный звон колоколов, доносящийся из морских пучин. Пускай в долинах обитает эхо, передразнивающее путников, пускай найдутся золотые города, построенные канувшими в никуда безвестными цивилизациями… Все это дрожжи, брошенные в гигантский планетарный котел, без них воображение человечества никогда не поднимется».

Последовала долгая пауза.

– Мистер Хендри, – нарушила молчание Кин. – Разве я написала хотя бы полфразы о динозаврах, ратующих за ядерное разоружение?

– Нет, но…

– Мы строим миры, а не просто терраформируем планеты. С этим могут справиться и роботы. Поэтому мы всегда проектируем в наших мирах особенные места, где воображение разумных существ когда-нибудь непременно найдет себе зацепку. Но при этом мы никогда – ни-ко-гда – не тратим время на парадоксальные ископаемые. Давайте вспомним Веретенников и допустим, что этот мир колонизирует подобная им раса. Ваша оригинальная шуточка довела бы их до подлинного безумия и в итоге просто уничтожила бы. Итак! Я отстраняю вас от работы на три месяца, мистер Хендри. Вас тоже, мисс Плант, и я даже знать не желаю, по каким причинам вы вздумали помогать этому полоумному. Все, можете идти.

Она выключила рекордер и сказала:

– Эй, куда вы собрались? Садитесь, это было для записи. Да сядь ты, Хендри, на тебе просто лица нет!

Парень был не дурак. Он быстро сел на место, в глазах его затеплилась надежда. Что ж, лучше сразу расставить все по местам.

– Приговор остается в силе. Три месяца принудительных каникул. Записано официально, поэтому даже не пытайся меня разжалобить. Впрочем, – тут Кин усмехнулась, – в любом случае это бы не удалось.

– Но за три месяца, – вскричал он с ребяческой обидой, – здесь уже все будет закончено!

– И что? Всегда найдется другая работа. Не принимай наказание так близко к сердцу. Люди не были бы людьми, если б никогда не поддавались искушениям. Спроси у Джоэла Ченджа, как его поймали за руку, когда он попытался захоронить в каменноугольном пласте свои поношенные башмаки. Но эти башмаки не испортили ему карьеру.

Хендри взглянул на Кин исподлобья.

– А вы… Вы что сделали, босс?

– Кто, я?!

– Ну, я так понял из ваших слов, что… словом, все когда-то делали то же самое, что и мы с Николь. Значит, и вы тоже?

Кин в легком замешательстве побарабанила пальцами по столу, а потом усмехнулась.

– Что ж, вынуждена покаяться. Я построила горный хребет в форме собственных инициалов.

– Это же… с ума сойти!

– Ага, вот именно. Почти половину той горной зоны потом пришлось переделать… Меня едва не вышибли из Компании, – добавила Кин со смешком.

– И после такого можно стать руководящим работником?!

– Как видишь… Через несколько лет, вполне вероятно, мы доверим тебе построить астероид – какой-нибудь парк развлечений для мультибогачей. Хочу дать пару советов. Во-первых, никогда и ни перед кем не мямли и, наоборот, не выпендривайся. А во-вторых, никогда не пытайся цитировать людям их собственные слова им же в укор! Я, конечно, женщина изумительно милосердная и всепонимающая, но вот другие… Кое-кто мог бы заставить тебя под страхом смерти слопать всю эту книжицу, листок за листком. Ты меня понял? Ну и прекрасно. А теперь вам обоим и впрямь пора уходить. У меня куча дел.

Парочка поспешила удалиться, оставив за собой дорожку коралловой пыли. Кин несколько минут задумчиво глядела на закрытую дверь, потом улыбнулась и снова приступила к работе. Надо было срочно оценить несколько вариантов дизайна TY-архипелага.

Груз двухсот десяти лет жизни, как пыль веков, лежал на плечах Кин Арад, но она легко несла эту ношу. А почему бы и нет? Люди никогда не хотели стареть, а теперь им помогала сохранять свежесть ума ментальная хирургия.

Кин носила на лбу изящный золотой диск, где были отмечены полные столетия ее жизни. Так поступали многие долгожители, эта неофициальная традиция обеспечивала должное уважение и зачастую предотвращала нежелательные ситуации. Не всякая женщина приходит в бурный восторг от того, что ее пытается соблазнить молодой красивый мужчина, который может оказаться ее потомком в седьмом или восьмом колене. С другой стороны, женщины намного старше Кин диска как раз не носили…

Сейчас ее кожа была угольно-черной, что оберегало организм от избытка солнечной радиации. Она была старше двадцати девяти миров. В строительстве четырнадцати из них лично принимала участие. Семь раз выходила замуж при самых различных обстоятельствах, однажды даже по любви. С бывшими мужьями Кин иногда встречалась, если выпадал удобный случай, и они вместе вспоминали былые времена.

Она подняла глаза, когда пылесос выполз из своего гнезда в стене и зажужжал, собирая с ковра коралловую пыль. Медленно обвела взглядом кабинет, словно пытаясь обнаружить очень важный, но потерянный предмет, и замерла, прислушиваясь.

И он появился. Секунду назад там был только воздух, и вот уже у дальней стены кабинета высокая мужская фигура небрежно опирается на низенький картотечный шкафчик. Встретив изумленный взгляд Кин, мужчина учтиво поклонился.

– Дьявольщина! Кто вы такой?

Она потянулась к интеркому, но гость оказался быстрее. Словно перелетел через комнату и через миг уже держал ее за правую руку, вежливо, но цепко. Кин не стала с ним бороться. Она мрачно улыбнулась и, не вставая из-за стола, резко выбросила ему в лицо левую руку, сжатую в кулак, унизанный тяжелыми металлическими перстнями с ограненными камнями.

Когда незнакомец стер кровь, залившую ему глаза, Кин уже смотрела на него сверху вниз, держа в руке станнер.

– Никаких агрессивных жестов, – сказала она. – Не вздумай даже вздохнуть поглубже.

– Вы совершенно уникальная женщина, – пробормотал незваный гость, встревоженно ощупывая подбородок. Полуразумный пылесос, пытаясь продолжить уборку, настойчиво отталкивал его в сторону.

– Кто ты такой?

– Джаго Джало, так меня зовут. А вы Кин Арад? Я не ошибаюсь?

– Как ты сюда попал?

Мужчина обернулся и исчез. Кин автоматически нажала на спуск станнера. ВВВУМП! В ковре образовалась идеально круглая дыра.

– Мимо, – констатировал голос из другого конца комнаты.

ВВВУМП!

– Конечно, было нетактично так врываться, но если вы уберете свое оружие…

ВВВУМП!

– Мы могли бы получить взаимную выгоду, Кин Арад. Разве вам не хочется узнать, как сделаться невидимкой?

Кин, поколебавшись, неохотно положила станнер на стол.

Он снова появился, на сей раз как будто вылепив себя из воздуха. Невидимая рука по частям сотворила голову и торс, а ноги появились потом, обе сразу.

– Замечательно. Я в восторге, – сказала Кин. – Теперь, если ты вздумаешь исчезнуть, я поставлю станнер на широкий луч и просканирую весь кабинет. Но тебе удалось возбудить мой интерес, поздравляю. В последнее время это редко со мной случается.

Он не стал исчезать, а просто сел. Кин прикинула, что незнакомцу никак не меньше пятидесяти, а может быть, и сто пятьдесят. Очень старые люди двигаются с выработанной веками грацией, но о нем такого не скажешь. Этот мужчина выглядит так, словно не спал несколько лет, очень бледный, безволосый, с припухшими красными веками. Заурядное лицо, которое забываешь через секунду, и даже комбинезон неприметного мышиного цвета. Когда мужчина сунул руку в карман, станнер мигом очутился у Кин, и она угрожающе повела дулом.

– Надеюсь, вы не станете возражать, если я закурю? – вежливо осведомился он.

– Табак? – изумилась Кин. – Нет, не стану. Я не стану возражать, даже если ты сгоришь синим пламенем.

Не отводя глаз от станнера, он сунул в рот тоненький желтоватый цилиндрик и поджег. Вынул его изо рта и выдохнул сизую струю дыма.

Этот человек, подумала Кин, опасный маньяк.

– Я могу рассказать о телепортации материи, – предложил Джаго Джало.

– Я тоже. Это физически невозможно, – сказала Кин усталым голосом. Так вот, значит, к чему все в итоге свелось? Обыкновенный болтун и мошенник, хотя… он все-таки умеет становиться невидимым.

– Когда-то все утверждали, что ракета не способна летать в космосе, – сказал ей Джало. – Они смеялись над Годдардом. Они называли его дураком.

– То же самое говорили о миллиардах других людей. – Кин решила в данный момент не выяснять, кто такой этот Годдард. – Значит, у тебя есть передатчик материи? И ты можешь мне его показать?

– Конечно.

– Но не здесь, разумеется?

– Не здесь. Тут у меня только вот это. – Он сделал неуловимый пасс, и его левая рука исчезла. – Считай, что на мне плащ-невидимка.

– Могу ли я… гм, взглянуть на эту штуку поближе?

Он кивнул и протянул ей пустую ладонь. Кин тоже протянула руку и прикоснулась… к чему-то. На ощупь это больше всего напоминало грубую ткань. Очертания ее правой кисти, кажется, немного размылись.

– Изгибает световые лучи, – заметил Джало, осторожно вытягивая что-то из ее пальцев. – Ну а чтобы плащ не потерялся в комоде, есть специальная метка, которую можно активировать. Смотри!

Кин увидела тонкую, извилистую линию оранжевого света, которая окаймляла совершеннейшее ничто.

– Потрясающе, – сказала она. – Но почему ты пришел именно ко мне?

– Потому что ты – Кин Арад, которая написала «Непрерывное творение». Ты знаешь все о Великих Королях Веретенников, а я думаю, что плащ сделали они. Он ведь не мой – я его нашел. И еще много других интересных вещей.

Кин бесцеремонно изучала его бесцветную внешность. И наконец произнесла:

– Мне хочется подышать свежим воздухом. Ты уже завтракал, Джаго Джало?

Джало покачал головой.