Текст книги "Двойник"

8

Кромешная тьма. Голова раскалывается от боли. Запах дерева и сырой земли и… чего-то еще непонятного. Шоколада. Она почувствовала запах шоколада.

Мэтти Первис широко раскрыла глаза, но с таким же успехом могла продолжать жмуриться, поскольку все равно ничего не видела. Ни проблеска света, ни игры теней.

«О боже, я что, ослепла? Где я?»

Точно не в собственной постели. Она лежала на чем-то жестком, от чего ломило спину. Пол? Нет, она чувствовала, что под ней вовсе не полированный паркет, скорее грубые доски, шершавые и грязные.

Если бы только ушла эта изнуряющая головная боль.

Она закрыла глаза, с трудом сдерживая тошноту. Превозмогая боль, пыталась вспомнить, как могла оказаться в этом странном месте, где все было таким чужим. Дуэйн, подумала она. У нас была ссора, потом я поехала домой. Она старалась сложить мозаику из осколков воспоминаний. Вспомнила стопку почты на столе. Вспомнила, как плакала и слезы капали прямо на конверты. Как вскочила из-за стола, опрокинув стул на пол.

«Я услышала шум. Пошла в гараж. Я услышала шум и пошла в гараж, и…»

Ничего. Больше она ничего не могла вспомнить.

Она открыла глаза. Все так же темно. «Плохо дело, Мэтти, – подумала она, – очень, очень плохо. Голова болит, память пропала, и ты ослепла».

– Дуэйн! – позвала она. Но расслышала только стук собственного пульса.

Нужно было встать. Обязательно. Нужно позвать на помощь, хотя бы найти телефон.

Она перекатилась на правый бок, чтобы оттолкнуться от земли, и ударилась лицом о стену. Удар вновь отбросил ее на спину. Она лежала изумленная, чувствуя, как пульсирует разбитый нос. Откуда здесь стена? Она протянула руку и ощупала неструганые деревянные доски. Ладно, подумала она, повернемся в другую сторону. Она перекатилась на левый бок.

И столкнулась с другой стеной.

Сердце забилось громче, быстрее. Она снова лежала на спине и думала: «С обеих сторон стены. Этого не может быть. Это сон». Оттолкнувшись от пола, она села и тут же стукнулась головой. И вновь рухнула на спину.

«Нет, нет, нет!»

Ее охватила паника. Размахивая руками, она всюду натыкалась на препятствия. Царапала дерево ногтями, чувствуя, как в пальцы впиваются занозы. Она слышала крики, но не узнавала собственного голоса. Кругом были стены. Она брыкалась, долбила по дереву кулаками, пока не разбила руки в кровь, пока не обессилела настолько, что уже не могла шевелить конечностями. Постепенно ее крики сменились всхлипываниями. И наконец воцарилась мертвая тишина.

«Ящик. Я в заколоченном ящике».

Она сделала глубокий вдох и уловила запах собственного пота, собственного страха. Почувствовала, как шевельнулся в ней ребенок, еще один узник, заточенный в замкнутом пространстве. Ей вспомнились русские матрешки, которые когда-то подарила ей бабушка. Кукла, в ней еще одна кукла, а в ней еще одна.

«Мы умрем здесь. Мы оба умрем – мой ребенок и я».

Закрыв глаза, она попыталась подавить новый приступ паники. «Прекрати. Прекрати сейчас же. Думай, Мэтти».

Дрожащей рукой она коснулась правой стенки. Потом потянулась влево. Коснулась другой стенки. Какое расстояние между ними? Может, метр, а может, больше. А какая длина ящика? Она протянула руку над головой и ощутила свободное пространство примерно в тридцать сантиметров. Неплохо. Ее пальцы уткнулись во что-то мягкое, лежавшее в изголовье. Подтянув к себе неизвестный предмет, она догадалась, что это простыня. Когда она развернула ее, что-то тяжелое вывалилось и с грохотом упало на пол. Холодный металлический цилиндр. Сердце вновь забилось, но уже не от паники, а от надежды.

Фонарик.

Она нащупала кнопку. И с облегчением вздохнула, когда яркий луч света прорезал темноту. «Я вижу, я вижу!» Луч скользнул по стенкам ящика. Посветив на потолок, она поняла, что сможет присесть, только пригнувшись.

С огромным животом, неуклюжая, она с трудом приподнялась и села. Только тогда она смогла разглядеть, что было у нее в ногах: пластмассовое ведро и «утка». Два больших кувшина с водой. Пакет из бакалейного магазина. Она подтянула его к себе и заглянула внутрь. Вот почему пахло шоколадом, подумала она. В пакете лежали шоколадные батончики «Херши», упаковки с нарезанной говядиной, соленые крекеры. И батарейки – целых три комплекта новых батареек.

Она привалилась к стенке. Вдруг расслышала собственный смех. Безумный, пугающий, вовсе не похожий на ее смех. Смеялась сумасшедшая. «Нет, все это очень странно. У меня есть все необходимое, чтобы выжить, кроме…»

Воздуха.

Смех угас. Она сидела, прислушиваясь к собственному дыханию. Кислород вдыхаем, углекислый газ выдыхаем. Дыхательная гимнастика. Но кислород скоро кончится. Его запас в ящике ограничен. Кажется, дышать уже стало труднее. Да к тому же она, поддавшись панике, сделала столько лишних движений. Наверняка израсходовала много кислорода.

И тут Мэтти почувствовала легкое дуновение на своих волосах. Она подняла голову. Направила на потолок луч фонарика и увидела решетку. Она была совсем небольшая, всего несколько сантиметров в диаметре, но этого было достаточно для притока свежего воздуха. Она в изумлении уставилась на решетку. «Я в ловушке, – подумала Мэтти. – Но у меня есть еда, вода и воздух».

Тот, кто поместил ее сюда, явно хотел сохранить ей жизнь.

9

Рик Баллард говорил ей, что доктор Чарльз Касселл богат, но Джейн Риццоли никак не предполагала, что настолько. Поместье Марблхэд было обнесено высокой кирпичной стеной, и сквозь чугунную решетку ворот они с Фростом увидели огромное белое здание в георгианском стиле, окруженное гектарами изумрудно-зеленого газона. Вдалеке за домом поблескивали воды залива Массачусетс.

– Ого! – воскликнул Фрост. – И это все заработано на фармации?

– Он начинал с продвижения на рынок одного-единственного средства для похудения, – сказала Риццоли. – За двадцать лет создал целую империю. Баллард говорит, что с этим парнем лучше не ссориться. – Она взглянула на Фроста. – А женщине уж точно противопоказано бросать его.

Джейн опустила стекло автомобильного окна и нажала кнопку интеркома.

– Назовите ваше имя, – протрещал в динамике мужской голос.

– Детективы Риццоли и Фрост, бостонская полиция. Мы к доктору Касселлу.

Ворота открылись, и они въехали на извилистую подъездную аллею, которая привела их к величественному портику. Риццоли припарковала машину возле огненно-красного «феррари» – вряд ли когда-нибудь ее старенькому «субару» суждено было еще раз приблизиться к такому роскошному авто. Парадная дверь распахнулась, прежде чем они успели постучаться, и на пороге возник здоровенный детина, во взгляде которого не было ни дружелюбия, ни враждебности. Даже рубашка поло и ботинки «докеры» цвета загара не придавали его облику непринужденности.

– Меня зовут Пол, я помощник доктора Касселла, – представился он.

– Детектив Риццоли.

Джейн протянула ему руку, но мужчина даже не удостоил ее взглядом, как будто она не заслуживала его внимания.

Пол впустил посетителей в дом, который оказался совсем не таким, как себе представляла Риццоли. Хотя фасад был выдержан в традиционном георгианском стиле, интерьер был ультрасовременным, даже холодным, и более походил на галерею абстрактного искусства. Холл занимала бронзовая скульптура со смутным намеком на эротизм, представлявшая собой сплетенные дуги.

– Вам, конечно, известно, что доктор Касселл только вчера вечером вернулся из поездки, – напомнил Пол. – Он еще неважно себя чувствует из-за нарушения биоритмов. Так что попрошу вас быть краткими.

– У него была деловая поездка? – поинтересовался Фрост.

– Да. Она была запланирована еще месяц назад, если вас это интересует.

«Что вовсе ничего не значит, – подумала Риццоли, – кроме того, что Касселл умеет заранее планировать свои действия».

Пол провел их через гостиную, решенную в черном и белом цвете, с единственным алым пятном в виде вазы, которая сразу бросалась в глаза. Одну стену полностью занимал домашний кинотеатр – за дымчатыми стеклами шкафа искрились уникальные образцы электроники. «Идеальное пристанище холостяка», – подумала Риццоли. Ни намека на присутствие женщины, типично мужская обстановка. До ее слуха донеслась музыка, и Джейн предположила, что включена стереосистема. Звуки джаза печально рассыпались по клавишам. Это не была ни мелодия, ни песня, просто ноты, сложенные в горестное стенание. Музыка зазвучала громче, когда Пол подвел их к раздвижным дверям. Открыв их, он объявил:

– Полиция явилась, доктор Касселл.

– Спасибо.

– Вы хотите, чтобы я присутствовал?

– Нет, Пол, можешь идти.

Риццоли и Фрост вошли в комнату, и Пол задвинул за ними двери. В помещении было так сумрачно, что они едва различили силуэт мужчины, сидевшего за огромным роялем. Выходит, это была живая музыка, а не стереосистема. Окна были задернуты тяжелыми шторами, не пропускавшими ни лучика дневного света. Касселл потянулся к настольной лампе и включил ее. Свет от круглого светильника в абажуре из японской рисовой бумаги был тусклым, но даже от него хозяин зажмурился. На рояле стоял бокал с чем-то, напоминавшим виски. Небритый, с красными глазами – совсем не холодная акула бизнеса, а убитый горем человек, которому нет никакого дела до того, как он выглядит. Но даже в таком виде доктор Касселл был вызывающе красив, а его глубокий взгляд, казалось, прожигал насквозь. Риццоли никак не ожидала, что магнат, который сделал себя сам, может быть таким молодым; ему явно еще не было пятидесяти. Достаточно молод и наверняка все еще верит в собственную несокрушимость.

– Доктор Касселл, – начала она. – Я детектив Риццоли, Бостонское управление полиции. А это детектив Фрост. Вы, вероятно, догадываетесь, почему мы здесь?

– Потому что он натравил вас на меня. Не так ли?

– Кто?

– Этот детектив Баллард. Чертов питбуль.

– Мы здесь потому, что вы были знакомы с Анной Леони. Убитой.

Он потянулся к бокалу с виски. Судя по его потрепанному виду, за сегодняшний день это была уже не первая доза.

– Позвольте мне кое-что рассказать вам про детектива Балларда, прежде чем вы будете верить всему, что он наговорит. Это сущий говнюк. – Доктор залпом допил остатки виски.

Джейн вспомнила Анну Леони, ее подбитый глаз, пурпурный синяк во всю щеку. «Думаю, мы знаем, кто на самом деле говнюк».

Касселл отставил пустой бокал.

– Расскажите мне, как это произошло, – попросил он. – Я должен знать.

– У нас к вам есть несколько вопросов, доктор Касселл.

– Сначала расскажите, что произошло.

«Вот почему он согласился принять нас, – подумала она. – Ему нужна информация. Он хочет выяснить, что нам известно».

– Я так понимаю, она была убита выстрелом в голову, – сказал он. – И ее нашли в машине?

– Совершенно верно.

– Это я уже прочитал в «Бостон глоуб». Какой тип оружия использовался? Какого калибра?

– Вы же понимаете, я не могу раскрывать тайну следствия.

– Это случилось в Бруклине? Какого черта она там делала?

– И этого я вам сказать не могу.

– Не можете сказать? – Касселл взглянул на нее. – Или не знаете?

– Мы не знаем.

– С ней был кто-то, когда это произошло?

– Других жертв не обнаружено.

– Ну и кого вы подозреваете помимо меня?

– Мы здесь для того, чтобы задавать вопросы вам, доктор Касселл.

Он неуверенно поднялся на ноги и подошел к бару. Достал бутылку виски и вновь наполнил свой бокал. Нарочито не предлагая выпить гостям.

– Пожалуй, я отвечу вам на единственный вопрос, который вас волнует, – сказал он, возвращаясь к роялю. – Нет, я не убивал ее. Я даже не виделся с ней вот уже несколько месяцев.

– Когда вы в последний раз видели госпожу Леони? – спросил Фрост.

– Кажется, в марте. Как-то днем я проезжал мимо ее дома. Она как раз вышла, чтобы забрать почту из ящика.

– Случайно, не после этого она добилась судебного приказа в отношении вас?

– Я не выходил из машины, ясно? Я даже не разговаривал с ней. Она увидела меня и сразу же ушла в дом, не сказав ни слова.

– Тогда в чем была цель вашего визита? – спросила Риццоли. – Припугнуть?

– Нет.

– Тогда в чем?

– Я просто хотел увидеть ее, вот и все. Я тосковал по ней. Я до сих пор… – Он сделал паузу и откашлялся. – Я до сих пор тоскую по ней.

«Сейчас он скажет, что любил ее».

– Я любил ее, – сказал он. – Зачем бы я стал вредить ей?

Как будто они никогда не слышали подобных высказываний от мужчин!

– Да и как бы я мог это сделать? Я даже не знал, где она. С тех пор как она в последний раз переехала, я не мог отыскать ее.

– Но пытались?

– Да, пытался.

– Вы знали, что она живет в Мэне? – осведомился Фрост.

Пауза. Доктор поднял голову, нахмурился.

– Где в Мэне?

– В маленьком городке под названием Фокс-Харбор.

– Нет, я этого не знал. Я думал, она скрывается где-то в Бостоне.

– Доктор Касселл, – вмешалась Риццоли, – где вы были в прошлый четверг вечером?

– Я был здесь, дома.

– Весь вечер?

– С пяти часов. Я собирался в поездку.

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы были здесь?

– Нет. В тот вечер я отпустил Пола. Я признаю, что у меня нет алиби. Я был здесь совершенно один, за роялем. – Он пробежал руками по клавишам, и они откликнулись диссонансом. – Я улетел утром следующего дня. Рейсом «Нортуэст эрлайнз», если захотите проверить.

– Обязательно проверим.

– Билеты были зарезервированы шесть недель назад. У меня даже были распланированы все встречи.

– Это нам уже сказал ваш помощник.

– В самом деле? Ну так это правда.

– У вас есть оружие? – поинтересовалась Риццоли.

Касселл замер, устремив на нее взгляд своих темных глаз:

– Вы действительно думаете, что это сделал я?

– Вы не могли бы ответить на мой вопрос?

– Нет. У меня нет оружия. Ни пистолета, ни ружья, ни пугача. И я не убивал ее. Я не сделал и половины того, в чем она меня обвиняла.

– Вы хотите сказать, что она солгала полиции?

– Я хочу сказать, что она преувеличила.

– Мы видели ее фотографию, сделанную в травмопункте в тот вечер, когда вы подбили ей глаз. Это она тоже преувеличила?

Он опустил глаза, словно был не в силах выдержать укоряющий взгляд Риццоли.

– Нет, – тихо произнес он. – Я не отрицаю, что ударил ее. И сожалею об этом. Но не отрицаю.

– А как насчет того, что вы постоянно курсировали возле ее дома? Нанимали частного детектива, чтобы тот следил за ней? Являлись к ней, требуя разговора?

– Она не отвечала на мои звонки. Что мне оставалось делать?

– Может быть, понять намек?

– Я не из тех, кто плывет по течению, детектив. Я никогда не сидел сложа руки. Вот почему у меня такой дом и этот вид из окна. Если мне чего-то очень хочется, я тружусь в поте лица, чтобы получить это. И никогда не отдаю завоеванного. Я не мог вот так просто позволить ей уйти из моей жизни.

– И чем же была для вас Анна? Еще одним приобретением?

– Не приобретением. – Доктор встретился с ней взглядом, в котором ощущалась боль потери. – Анна Леони была любовью всей моей жизни.

Риццоли опешила от его ответа. Эти простые слова, произнесенные таким тихим голосом, могли быть только правдой.

– Я так понимаю, вы были вместе три года? – уточнила она.

Касселл кивнул:

– Она была микробиологом, работала в моем исследовательском отделе. Так мы и познакомились. Однажды она выступала на совете директоров с докладом о результатах испытаний антибиотиков. Я лишь взглянул на нее и сразу понял: это она. Вы знаете, каково это – любить кого-то больше жизни, а потом наблюдать, как любимый человек уходит от тебя?

– Почему она ушла?

– Я не знаю.

– Должно быть, у вас есть предположения.

– Нет. Посмотрите сами, что у нее было! Этот дом, все, что она только хотела. Мне кажется, что и я не урод. Любая женщина была бы счастлива на ее месте.

– А потом вы подняли на нее руку.

Тишина.

– Как часто это бывало, доктор Касселл?

Он вздохнул:

– У меня нервная работа…

– Вы так это объясняете? Избили свою женщину, потому что выдался тяжелый день в офисе?

Он не ответил. Вместо этого потянулся к стакану. И в этом тоже, несомненно, кроется часть проблемы, подумала Риццоли. Возьмите высокопоставленного бизнесмена с пристрастием к алкоголю – и получите женщину с фингалом под глазом.

Доктор поставил стакан на крышку рояля:

– Я просто хотел, чтобы она вернулась домой.

– А убедить ее решили путем подсовывания под дверь записок с угрозами?

– Я этого не делал.

– Она не раз обращалась в полицию.

– Этого не было.

– Детектив Баллард утверждает обратное.

Касселл фыркнул:

– Этот идиот верил всему, что она говорила. Он любит играть в сэра Галахада, так он подчеркивает свою значимость. Вам известно, что однажды он явился сюда и пригрозил, что, если я еще раз трону ее, он вышибет мне мозги. Вот уж поистине жалкий тип.

– Она заявляла, что вы изрезали ставни на ее окнах.

– Это неправда.

– Вы хотите сказать, что она сама это сделала?

– Я хочу сказать только то, что я этого не делал.

– И вы не царапали ее машину?

– Что?

– Вы не оставляли отметин на двери ее автомобиля?

– Это для меня новость. И когда это случилось?

– А дохлая канарейка в почтовом ящике?

Касселл от души расхохотался:

– Я что, похож на извращенца? Меня даже в городе не было в то время, когда это произошло. Где доказательства, что это сделал я?

Некоторое время Риццоли молча разглядывала его и думала: «Разумеется, он отрицает это, и он прав. У нас нет доказательств, что это он разбил ставни, поцарапал машину, подбросил дохлую канарейку. Человек, добившийся такого могущества, не может быть глупым».

– С чего бы вдруг Анне лгать? – поинтересовалась Джейн.

– Не знаю, – ответил он. – Но она лгала.

10

К полудню Маура уже была на автостраде – еще одна путешественница, застрявшая в плотном потоке автомашин, которые, словно идущие на нерест лососи, двигались из знойного города на север. Замурованные в своих автомобилях, с ноющими на задних сиденьях детьми, любители путешествий по выходным угрюмо двигались на север, к манящим прохладой пляжам и просоленному воздуху. Именно они окружали Мауру, которая томилась в растянувшейся до самого горизонта пробке. Она никогда не была в Мэне. Знала его только по картинкам из каталога «Л. Л. Бина»[5]5
  «Л. Л. Бин, Инк.» – частная компания, в розницу и по почтовым каталогам торгующая одеждой и оборудованием для отдыха на воздухе; находится в городе Фрипорт штата Мэн.


[Закрыть], с которых улыбались загорелые мужчины и женщины в парках и кедах, а в траве у их ног резвились золотистые ретриверы. По каталогам «Л. Л. Бина», штат Мэн представлялся краем лесов и туманных берегов, мифическим местом, красивым, как мечта. «Похоже, меня ждет разочарование», – подумала Маура, жмурясь от солнечного света, который отражала бесконечная вереница машин. Но именно в тех краях предстояло искать ответы на мучившие ее вопросы.

Несколько месяцев назад этим же маршрутом двигалась на север Анна Леони. Вероятно, это было ранней весной, промозглым днем, и движение было не таким напряженным, как сегодня. Выезжая из Бостона, она тоже пересекла мост Тобин, а далее следовала по автостраде номер 95 в направлении границы штатов Массачусетс и Нью-Хэмпшир.

«Я иду по твоим следам. Мне нужно узнать, кем ты была на самом деле. Только тогда я смогу узнать, кто я».

В два часа пополудни она пересекла границу штатов Нью-Хэмпшир и Мэн; там автомобильный поток чудесным образом рассосался, словно предшествовавшая этому пытка на дороге была испытанием на прочность, и вот теперь самых достойных ожидало вознаграждение. Маура остановилась лишь однажды и быстро перекусила сэндвичем. К трем часам она свернула с федеральной трассы на автостраду номер один штата Мэн и направилась вдоль побережья на север.

«Ты тоже ехала здесь».

Пейзаж, который наблюдала Анна, определенно был другим – поля лишь начинали зеленеть, а деревья еще стояли голые. Но наверняка Анна проезжала мимо этой же лачуги, где торгуют сэндвичами из лобстеров, и этой же лавки старьевщика, во дворе которой были выставлены проржавевшие каркасы пружинных кроватей, вызвавшие у нее такое же, как и у Мауры, изумление. Кто знает, может, она тоже свернула с дороги возле городка Рокпорт, чтобы размять затекшие ноги и постоять у статуи тюленя Андре, любуясь видом на гавань. Ежилась от пронизывающего вет ра с моря.

Маура вернулась в машину и продолжила путь на север.

Когда она миновала прибрежный городок Бакспорт и свернула на юг, к полуострову, солнечный свет уже золотил верхушки деревьев. Маура наблюдала, как, неумолимо приближаясь к берегу, на море, будто голодное животное, наплывает туман. «К закату он накроет мою машину», – подумала она. Маура не резервировала для себя отель в Фокс-Харборе, легкомысленно решив, что остановится на ночь в каком-нибудь мотеле. Но мотелей в прибрежной полосе было крайне мало, да и те, что попадались на пути, пестрели вывесками «Мест нет».

Между тем солнце опускалось все ниже.

Дорога резко свернула, и Маура крепче вцепилась в руль, огибая скалистый выступ. Узкая колея была зажата с одной стороны зарослями тощих деревцев, а с другой – крутым обрывом в море.

И вот неожиданно впереди показался Фокс-Харбор – уютный городок, гнездившийся в небольшой бухте. Маура не ожидала, что он окажется таким маленьким, чуть больше морского причала, с острым шпилем церкви и цепочкой белых домиков, обращенных фасадами к морю. На воде покачивались пришвартованные рыбацкие лодки, обреченно ожидавшие, когда их проглотит туман.

Медленно двигаясь по Мейн-стрит, она разглядывала унылые крылечки домов, требующих срочной покраски, линялые занавески на окнах. Городок уж точно нельзя было назвать процветающим, особенно если судить по ржавым пикапам, припаркованным во дворах. Более или менее современные автомобили оказались только на стоянке у мотеля «Вид на пристань», но все они имели номера штатов Нью-Йорк, Массачусетс и Коннектикут. Городские жители, сбежавшие от жары поближе к лобстерам и прохладному раю.

Маура остановилась у приемной мотеля. «Прежде всего нужно подумать о ночлеге, – решила она, – а это место, похоже, единственное в городе». Она вышла из машины, размяла затекшие конечности и вдохнула влажный солоноватый воздух. Хотя Бостон тоже был портовым городом, она редко дышала морем дома; городские запахи дизельного топлива, выхлопов и горячего асфальта отравляли любое дуновение бриза. Здесь она могла по-настоящему ощутить соленое дыхание моря. Остановившись у дверей мотеля, она подставила лицо ласковому ветру, и у нее возникло ощущение, будто она очнулась после глубокого сна, снова проснулась. Снова ожила.

Интерьер мотеля был в точности таким, как она и ожидала: деревянные панели в духе шестидесятых, унылый зеленый ковер, настенные часы в форме штурвала корабля. За стойкой регистрации не было ни души.

Маура перегнулась через нее:

– Здравствуйте, есть тут кто-нибудь?

Скрипнула дверь, и возле стойки появился мужчина, толстый и лысоватый, на его мясистом носу красовались изящные очки, напоминавшие стрекозу.

– У вас есть свободный номер на одну ночь? – спросила Маура.

Ее вопрос был встречен мертвым молчанием. Мужчина уставился на нее, разинув рот.

– Простите, – произнесла она, решив, что ее не расслышали. – У вас есть свободные места?

– Вам… нужна комната?

«Разве я спрашивала о чем-то другом?»

Он заглянул в регистрационную книгу, потом опять перевел взгляд на нее.

– Я… мм… сожалею. Все номера заняты.

– Я проделала долгий путь из Бостона. Может быть, вы знаете, где можно переночевать?

Он с трудом сглотнул:

– На выходные съехалось столько народу! Час назад здесь была семейная пара, тоже спрашивали комнату. Я обзвонил все гостиницы, пришлось отослать их в Элсуорт.

– Где это?

– Километров сорок пять отсюда.

Маура посмотрела на часы-штурвал. Без четверти пять; поиски мотеля придется отложить.

– Мне нужно найти офис риелторской компании «Земля и море», – сказала она.

– Это на Мейн-стрит. Проедете пару кварталов и свернете налево.

Переступив порог офиса «Земля и море», Маура обнаружила еще одну вымершую приемную. Кто-нибудь в этом городе ходит на работу? В помещении пахло табачным дымом, на стойке администратора стояла пепельница, полная окурков. Стены были увешаны рекламными листовками фирмы с предложениями объектов недвижимости, многие фотографии изрядно пожелтели. Судя по всему, здешний рынок недвижимости не отличался деловой активностью. На фотографиях Маура увидела полуразрушенную конюшню («Идеальный вариант конефермы!»), домик с покосившимся крыльцом («Идеальное предложение для мастера на все руки!»), маленькую рощицу – одни деревья («Тихо и спокойно! Идеальное место для строительства дома!»). «Интересно, есть в этом городе что-нибудь не идеальное?» – задалась она вопросом.

Вдруг Маура услышала скрип задней двери и, обернувшись, увидела мужчину с кофейником в руках, который он тут же водрузил на стойку. Ростом он был ниже Мауры, большеголовый, с седым ежиком волос. Одежда была ему слишком велика – рукава рубашки и брючины он подвернул, как будто донашивал одежду великана. Гремя связкой ключей, которые болтались у него на поясе, он ринулся приветствовать Мауру.

– Извините, нужно было помыть кофейник. Вы, должно быть, доктор Айлз.

Услышав его голос, Маура опешила. Хотя и хриплый – еще бы, столько окурков в пепельнице, – он явно был женским. Только сейчас она обратила внимание на характерные округлости грудей, выделявшиеся под мешковатой рубашкой.

– Это… с вами я разговаривала сегодня утром? – осведомилась Маура.

– Бритта Клаузен. – Она крепко и деловито пожала руку посетительницы. – Харви сообщил мне, что вы приехали.

– Харви?

– Ну, из мотеля «Вид на пристань». Он позвонил мне сказать, что вы едете. – Женщина немного помолчала, окидывая Мауру оценивающим взглядом. – Пожалуй, нет смысла спрашивать у вас удостоверение личности. Глядя на вас, сразу можно догадаться, чья вы сестра. Поедем к дому вместе?

– Я поеду за вами в своей машине.

Мисс Клаузен тряхнула связкой ключей на поясе и удовлетворенно хмыкнула:

– Ага, вот. Скайлайн-драйв. Полиция уже закончила с обыском, так что, думаю, вас можно провести.

Маура следовала за пикапом мисс Клаузен по дороге, которая, сделав резкий поворот, взмыла вверх по крутому холму. Береговая линия осталась далеко внизу, и воду уже накрыло густой пеленой тумана. Городок Фокс-Харбор скрылся из виду. Пикап мисс Клаузен вдруг полыхнул огнем стоп-сигнала, и Маура едва успела затормозить. Ее «лексус» занесло на мокрых листьях, и бампер уперся в колышек с табличкой «ПРОДАЕТСЯ».

Мисс Клаузен высунула голову из окна.

– Эй, вы там в порядке?

– Все нормально. Извините, я просто не обратила внимания.

– Да, последний поворот лихой. Нам сейчас направо.

– Я за вами.

– Только не слишком прижимайтесь, договорились? – хохотнула мисс Клаузен.

Грязную дорогу так тесно обступали деревья, что Мауре казалось, будто она едет по туннелю. Совершенно неожиданно впереди открылась лужайка и на ней – маленький, обшитый кедром коттедж. Маура припарковалась рядом с пикапом мисс Клаузен и вышла из «лексуса». Некоторое время она стояла, упиваясь тишиной и разглядывая домик. Деревянные ступеньки вели к крытому крыльцу, с которого свисали неподвижные качели на веревках. В маленьком тенистом садике упорно стремились к росту наперс тянка и лилейник. Казалось, со всех сторон на домик напирал лес, и Маура поймала себя на том, что ей стало трудно дышать, словно она оказалась запертой в маленькой комнате. Как будто не хватало воздуха.

– Здесь так тихо, – произнесла Маура.

– Да, до города далеко. Вот почему этот холм в цене. Знаете, скоро и сюда придет настоящий бум на недвижимость. Через несколько лет вдоль этой дороги все будет застроено. Так что сейчас самое время покупать.

Идеальное. Маура подумала, что сейчас Бритта вставит именно это словечко.

– Я тут по соседству расчищаю новый участок под застройку, – сообщила мисс Клаузен. – После того как сюда въехала ваша сестра, я решила, что пора готовить к продаже и остальные участки. Знаете, как бывает: стоит одному вселиться, и пошло-поехало. Всем почему-то сразу хочется купить дом по соседству. – Она задумчиво посмотрела на Мауру. – А вы какой доктор?

– Патологоанатом.

– Это что значит? Вы работаете в лаборатории?

Женщина начинала раздражать Мауру. Она ограничилась скупым комментарием:

– Я работаю с трупами.

Этот ответ, казалось, нисколько не смутил мисс Клаузен.

– Ну, значит, у вас нормированный рабочий день. А выходные свободны. Возможно, вас заинтересует наше летнее предложение. Знаете, тут рядом скоро построят отличные домики. Если у вас есть желание подыскать хорошее местечко для отдыха, дешевле вы не найдете.

Маура поняла, что оказалась в крепких тисках агента по продаже таймшеров.

– Мне это совершенно неинтересно, мисс Клаузен.

– Ах! – Женщина вздохнула, потом отвернулась и ступила на крыльцо. – Ну, тогда проходите. И раз уж вы здесь, то скажите, что мне делать с вещами вашей сестры.

– Я не очень уверена в том, что имею на это право.

– Я тоже не знаю, что с ними делать. И уж конечно, совсем не хочется платить за их хранение. Мне нужно полностью освободить дом, чтобы продать его или сдать в аренду. – Она зазвенела связкой ключей, выбирая нужный. – Я контролирую большую часть рынка недвижимости в городе, и это место было не так-то легко сдать. Ваша сестра, знаете ли, подписала договор на полгода.

«Неужели она именно так относится к смерти Анны? – спрашивала себя доктор Айлз. – Прекращение аренды, поиск нового постояльца?» Мауре не нравилась эта женщина с позвякивающими ключами на поясе и алчным взглядом. Королева недвижимости Фокс-Харбора, чья единственная забота – сбор ежемесячной арендной платы.

Наконец мисс Клаузен толкнула дверь:

– Входите.

Маура ступила в дом. Хотя окна гостиной были большими, от близости леса и сгущающихся сумерек в доме было довольно мрачно. Она увидела темные сосновые полы, потертый ковер, продавленный диван. Тусклые обои с рисунком в виде виноградной лозы только усиливали отвращение к листве.

– Я сдавала его вместе с мебелью, – пояснила мисс Клаузен. – Но несмотря на это, немного снизила цену.

– И какова цена? – спросила Маура, выглядывая в окно, к которому почти вплотную прижималась стена деревьев.

– Шестьсот в месяц. Я могла бы брать в четыре раза дороже, будь это место ближе к воде. Но человек, который строил этот дом, ценил уединение. – Мисс Клаузен обвела комнату долгим изучающим взглядом, как будто до этого у нее не было времени рассмотреть помещение. – Знаете, я немного удивилась, когда она позвонила и спросила насчет этого домика, тем более что у меня были и другие предложения, ближе к побережью.

Маура обернулась к ней. Дневной свет стремительно угасал, и мисс Клаузен почти растворилась в тени.

– Моя сестра интересовалась именно этим домом?

Мисс Клаузен пожала плечами:

– Думаю, ее привлекла цена.

Они покинули мрачную гостиную и оказались в коридоре. Если верно утверждение, что дом – отражение индивидуальности его обитателей, тогда в этих стенах должно было сохраниться что-то от Анны Леони. Но поскольку здесь жили и другие люди, Маура с интересом разглядывала обстановку, пытаясь угадать, какие именно безделушки и картины на стенах принадлежали Анне, а какие остались от прежних хозяев. Вон тот рисунок пастелью с изображением заката повесила явно не Анна. «Такая мерзость не могла понравиться моей сестре», – подумала она. И этот застоявшийся запах сигарет – вряд ли Анна курила. Однояйцевые близнецы зачастую невероятно похожи; Анна наверняка разделяла свойственное Мауре отвращение к сигаретам. Тоже хлюпала носом и заходилась в кашле от табачного дыма.