Текст книги "Брачные узы"

Глава 6

Логан не рассчитывал на то, что ему удастся хорошо выспаться в первую брачную ночь.

Точно так же он не ожидал, что ему придется провести первую брачную ночь на полу.

Вообще-то, Логан привык спать в любых условиях, но этой ночью ему не спалось из-за непривычной тишины. Он не солгал Мэдлин ни единым словом. В детстве он спал в сарае на голой земле, а иногда и под открытым небом в окружении горных овец и баранов. Он спал под их умиротворяющее блеяние. А потом, в армии, он спал на земле в окружении своих собратьев по несчастью – таких же, как он, шотландских парней. Особой разницы между спящими вокруг него овцами и спящими солдатами, по правде говоря, не было, и дружный храп товарищей по оружию действовал на него так же умиротворяюще, как и сонное блеяние овец. Однако, при том что Логан провел немало приятных часов в женском обществе, спать рядом с женщиной он не привык. Спать в обнимку? Это не про него. Ему было как-то не по себе оттого, что Мэдлин находилась в той же комнате. Она все так же представляла собой неразрешенную, если не неразрешимую загадку. Она не храпела во сне, она искушала его и манила. И сладковатый запах лаванды мешал ему уснуть, щекотал ноздри.

Как только за окном рассвело, Логан встал, свернул свою походную постель, опоясался килтом и, выйдя из замка, направился к озеру, любуясь тем, как новый день крадется по голубой глади, прогоняя прочь туман.

– Ну, капитан, как самочувствие этим славным утром?

Логан оторвал взгляд от воды и повернулся лицом к Каллуму и Рабби, на лицах которых читался живейший интерес.

Рабби положил руку Каллуму на плечо.

– Ты как считаешь, приятель?

– Думаю, что да, хотя точно не знаю.

Рабби рассмеялся.

– А я вот думаю, что нет.

Логан нахмурился.

– О чем это вы, дьявол вас побери?

Рабби прищелкнул языком.

– Я же говорю, нет. Раздражительность – плохой знак.

– Но он не выглядит отдохнувшим, – заметил Каллум.

– Еще одно очко в мою пользу.

Логан оставил попытки понять, о чем они толкуют. Этим утром ему было не до солдатских шуток.

– Если вам не спится, так могли бы и поработать, – сказал Логан.

После завтрака все они выехали осматривать долину. Неподалеку от озера они увидели пастбище, огороженное наполовину разрушенной каменной стеной. Стена эта лежала в руинах уже лет сто, не меньше, и смысла ее восстанавливать не было никакого. Но камни могли сгодиться на постройку домов для солдат, которых не так давно Логан вел в бой и которых теперь привел в эти места.

Логан решил проверить прочность одного из сохранившихся участков стены толчком, и довольно увесистый камень упал прямо ему на ногу, вернее, на большой палец ноги. Логан подскочил на одной ноге, ругаясь на чем свет стоит. И тут он заметил, что Рабби протянул Каллуму руку ладонью вверх.

– Я готов забрать выигрыш, – сказал Рабби, и Каллум неохотно полез в сумку и, достав оттуда монету, положил Рабби на ладонь.

– Что тут происходит? – спросил Логан.

– Мы заключили с Каллумом пари, и я выиграл, – сказал Рабби.

– Что за пари? – гаркнул Логан.

– Насчет того, переспишь ли ты, капитан, со своей англичанкой или нет в первую брачную ночь, – с ухмылкой сообщил Рабби. – Я сказал, что ты с ней не переспишь, и оказался прав.

Вот проклятие. Неужели так очевидно, что он встал с постели неудовлетворенным?

Логан вспомнил, как он только что выругался из-за камня, и решил, что да, очевидно.

Они слишком долго прожили бок о бок, чтобы с одного взгляда не понять, кто с какой ноги сегодня встал. Логан по походке Каллума мог определить, когда у того особенно сильно ныла культя или когда Файфу предстоит особенно тяжелая ночь. Он знал своих солдат, и они тоже знали своего командира. Стоит ли удивляться, что по его виду они догадались, что этой ночью ему так и не пришлось утолить похоть.

И, как бы Логан ни относился к этому пари, он понимал, что интерес к его личной жизни у солдат отнюдь не праздный. От того, будет ли брак Логана с хозяйкой замка признан действительным, зависит судьба его друзей. Для того чтобы эта земля стала их домом, он должен был как можно скорее консумировать брак.

И пока Логану нечем было порадовать своих друзей.

Пока он не оправдал их надежд.

Логану не нравилось то, что он чувствовал сейчас. На войне он ощущал себя куда увереннее.

Каллум, верный своей роли миротворца, попытался извиниться.

– Мы просто решили немного пошутить над тобой, капитан. Должно быть, она сильно устала к вечеру, да и ты только вчера вернулся к ней. Свалился как снег на голову. Неудивительно, что девушка растерялась. Нет ничего стыдного в том, что ты решил дать ей время привыкнуть к тому, что теперь ты всегда будешь рядом. Скажу больше, я уверен, что твоя женушка благодарна тебе за твою чуткость.

Чуткость? Да будь вы все неладны. Сначала Мэдлин предлагает ему полежать в обнимку, а теперь еще его солдаты обвиняют его в «чуткости».

– Больше никаких пари, а не то не сносить вам головы. Вам что, больше заняться нечем? Вычистили бы, к примеру, замковые конюшни.

– Помилосердствуй, капитан, – огорченно воскликнул Каллум, демонстрируя Логану обрубок руки.

– От меня жалости не дождетесь.

Итак, пока Логана не одолели сомнения, он будет делать то, что делал каждый день на протяжении последних лет: стараться загрузить своих солдат работой под завязку, чтобы не было дурных мыслей. А разговоры вести только о светлом будущем. Под руководством Логана бывшие воины камнями пометили участки под строительство домов и под посадки. Затем он повел их осматривать склоны холма на предмет пригодности для пастбища, потом потащил на вершину, чтобы получше осмотреть местность и провести рекогносцировку.

– Нельзя терять ни одного дня, – говорил Логан. – Если мы хотим собрать осенью урожай, до Белтейна[1]1
  Белтейн – кельтский праздник начала лета, традиционно отмечаемый 1 мая. (Примеч. ред.)


[Закрыть] надо отсеяться.

– Будем надеяться, что к маю земли уже точно будут твоими, – сказал Рабби.

– Они уже мои. Я на ней женат.

– Женат-то женат, но только на словах. Англичане слова не держат, сам знаешь, особенно здесь, в Шотландских горах.

– Хочу напомнить, что ты сейчас о моей жене говоришь, – с угрозой в голосе напомнил Логан.

Рабби с насмешкой смотрел на него.

– Правда?

– Да, – с убийственной решимостью ответил Логан.

Мэдди станет его женой, законной женой, женой на всю жизнь, и случится это скоро. Логан дал ей отсрочку по тем самым причинам, о которых говорил Каллум. Логан принял во внимание пережитое ею потрясение. Но он знал, что Мэдди любопытна, и помнил вкус ее поцелуя. И, принимая во внимание ее реакцию, Логан мог смело предположить, что они не дадут друг другу замерзнуть в постели. И даже больше: ночи у них, скорее всего, будут жаркими. Очень даже жаркими. И было бы большой ошибкой загубить все на корню излишней настойчивостью.

Уж Логан позаботится о том, чтобы все случилось по обоюдному желанию. Мэдлин еще сама будет его упрашивать поскорее исполнить супружеский долг! Он все сделает, как надо. Чтобы, после того как все закончится, у нее совсем не осталось сил и даже мысли не возникло о том, чтобы обниматься.

– Эй, капитан, – Каллум кивнул на замок. – Похоже, к тебе гости пожаловали.

Логан приложил ладонь козырьком к глазам. Действительно, к замку подъехала карета. Логан смотрел, как из кареты вышел элегантный господин в щегольском костюме и, не успел он выйти, как его, Логана, жена, в своем сереньком платье выбежала из замка навстречу разодетому хлыщу. Кажется, Мэдлин ждала этого прохвоста.

– Хотя, если подумать, гости не у тебя, а у твоей жены.

Наступило неловкое молчание.

– Думаю, этот господин приехал по делам, – сказал Монро. – Как вы думаете, англичанки ведут дела сами или у них для этого есть специальные люди?

– Ты видел эту четверку вороных? – сказал Файф. – В таких каретах ездят только бездельники-аристократы.

Логан промолчал. Он не знал, кем был мужчина, прибывший с визитом к его жене. Но Логан был намерен это выяснить.

– Лорд Варли, – вежливо присев в реверансе, поздоровалась с гостем Мэдди, – добро пожаловать. Всегда рада вас видеть.

– И я рад, мисс Грейсчерч.

При этих словах лорда Варли Мэдди испытала некоторое замешательство. Должна ли она поправить его?

Мэдди решила, что не станет его поправлять. Слишком долго придется объяснять, что к чему, к тому же лорд Варли, вполне возможно, уже уедет к тому времени, как Логан вернется в дом.

Если повезет, ей вообще не придется менять имя на миссис Маккензи.

Лорд Варли прочистил горло.

– Могу я увидеть иллюстрации?

– О да, конечно.

Господи, неужели ей никогда не удастся избавиться от пресловутой болезненной робости?

За последний год Мэдлин достаточно часто общалась с лордом Варли, чтобы перестать нервничать в его присутствии. Он был истинным джентльменом, умным и внимательным. И, надо сказать, лорд Варли был импозантным мужчиной. Однако в его темных пытливых глазах и руках с длинными пальцами и ухоженными ногтями было нечто такое, от чего Мэдди делалось не по себе.

«Сосредоточься на работе, Мэдди. Он здесь ради иллюстраций, а не ради тебя».

Мэдди взяла папку и открыла.

– Как мы с вами изначально договорились, я сделала зарисовки чернилами каждого из животных в разных ракурсах.

Мэдди отошла от стола, наблюдая за тем, как лорд Варли перелистывает страницы, оценивая ее работу. Он изучал листы с неторопливой методичностью, именно так, как и должен это делать хороший натуралист.

– Что это? – спросил лорд Варли, указывая на предпоследнюю акварель в папке.

– Я взяла на себя смелость изобразить несколько животных на одном листе в цвете. Я знаю, что для научного журнала такая иллюстрация не годится, но я подумала, что вам, возможно, понравится моя работа и вы захотите взять ее себе. Если же вас она не устраивает, я оставлю акварель себе. Я писала ее просто для удовольствия.

– Понимаю, – протянул лорд Варли, разглядывая акварель с чуть склоненной набок головой.

Наконец, Мэдди не выдержала напряжения.

– Вам не нравятся мои работы? Если вас что-то не устраивает, время еще есть, я внесу необходимые изменения.

Лорд Варли небрежным движением захлопнул папку и лишь после этого развернулся лицом к Мэдди.

– Мисс Грейсчерч, ваши работы удивительные. Они – само совершенство.

– Хорошо, – с облегчением выдохнула Мэдди. Похвала лорда Варли была ей приятна.

Вообще-то Мэдлин рисовала главным образом потому, что ей это нравилось, и еще ее тешило сознание того, что она вносит вклад в науку. Мэдди трудилась не ради славы и даже не ради похвалы. Как бы там ни было, научные журналы читают не так много людей, и стать знаменитым благодаря такой работе попросту невозможно.

Однако похвала лорда Варли действительно много для нее значила. Хоть что-то в этой жизни Мэдлин делала правильно, и у нее были основания для самоуважения. Она не была безнадежно пропащей, как пытался ей внушить этот невесть откуда свалившийся на нее горец, чтобы наказать за ошибку, совершенную в ранней юности.

– На следующей неделе у себя дома я устраиваю публичную демонстрацию тех образцов, над которыми вы работали. Приглашены все члены общества натуралистов, включая Оркни.

– То есть это будет нечто вроде салона?

– Скорее бал.

– Вот как. – Мэдди почувствовала знакомые симптомы приближающейся панической атаки. – Бал.

– Да. Будет ужин, а потом танцы. Если не предусмотреть развлечения для леди, они проигнорируют собрание.

Мэдди улыбнулась.

– Значит, во мне мало что есть от настоящей леди. Танцы меня не интересуют. Но экспозиция, я думаю, меня бы очень заинтересовала.

– Тогда я надеюсь увидеть вас у себя.

– Меня?

– На этот показ обещал прийти мой добрый друг, мистер Дорнинг. Он ученый из Эдинбурга и занимается составлением энциклопедии.

– Энциклопедии?

Лорд Варли кивнул.

– «Насекомые Британских островов», в четырех томах.

– Многотомные издания – моя слабость!

– Значит ли это, что мне удалось вас заинтересовать?

– Разумеется. Я с удовольствием полистаю этот труд, когда он будет закончен.

Лорд Варли улыбнулся.

– Мисс Грейсчерч, кажется, мы друг друга недопонимаем. Я спрашиваю у вас, желаете ли вы встретиться с моим другом и поинтересоваться, не хотел бы он воспользоваться вашими услугами при составлении энциклопедии. Вы могли бы поработать над его проектом в качестве иллюстратора.

Мэдди лишилась дара речи. Проект такого масштаба снабдил бы ее работой, а следовательно, и средствами на многие месяцы, если не годы.

– И вы действительно готовы оказать мне такую услугу? – не веря своему счастью, спросила Мэдди.

– По правде говоря, я думаю, это вы окажете услугу моему другу, если согласитесь сотрудничать с ним. Качество ваших иллюстраций выше всяких похвал. Если вы сможете почтить меня своим визитом на следующей неделе, я с радостью представлю вас друг другу.

Мэдди прикусила губу. Для нее открывались великолепные возможности, но…

Неужели нельзя было ограничиться демонстрацией образцов? Зачем устраивать бал?

– Можно я приеду пораньше, днем, и уеду до начала собрания? – спросила Мэдди. – Или, если вам будет удобно, на следующее утро? Не хотелось бы мешать веселью разговорами о работе.

– Собственно, мы и собираемся по поводу работы. И вы никак не можете ничему помешать. – Лорд Варли коснулся ее запястья. – Я буду за вами приглядывать. Вам не о чем беспокоиться. Пожалуйста, не обижайте меня отказом.

– У меня есть вопрос, – произнес низкий мужской голос. – Это приглашение на меня распространяется?

О боже.

Логан задержался на пороге ровно столько времени, сколько ему потребовалось для оценки ситуации. Одет он был в домотканую рубаху и килт – наряд вполне пригодный для тяжелой физической работы, чем, судя по всему, он и был занят в долине. Явление горца в килте и домотканой рубахе привело лорда Варли если не в ужас, то в явное замешательство. В его взгляде, обращенном на Мэдлин, читался исследовательский вопрос: «Что это за чудо-юдо?»

Не смущаясь оставленными на паркете грязными следами от ботинок, Логан широким шагом подошел к Мэдди и по-хозяйски обнял ее за талию.

Логан принес с собой запах весеннего мха, озерной воды и оживающего вереска.

Маккензи обращался к Мэдди, но смотрел при этом прямо в глаза лорду Варли.

– Доброе утро, сердце мое. Отчего ты не хочешь представить меня своему приятелю?

У Мэдди пересохло во рту.

– Ах да, – еле ворочая языком, сказала Мэдди. – Лорд Варли, позвольте представить капитана Логана Маккензи.

– Капитан Маккензи? – лорд Варли в недоумении смотрел на Мэдлин. – Вы ведь не хотите сказать, что это тот самый капитан Маккензи. Тот, которого вы…

– Да, – сдавленно прошептала Мэдди.

– Ваш нареченный? – Варли вновь перевел взгляд на Логана. – Простите, сэр. Я полагал, что вы…

– Что я мертв? – услужливо подсказал ему Логан. – Не вы один так думали. Но, как видите, я жив.

– Необычайно. Интересно. Кто бы мог подумать!

– Как бы там ни было, – гладко сказал Логан, – теперь вы не станете заблуждаться на мой счет.

– Мне бы следовало сказать об этом раньше, – сказала Мэдди. – Капитан Маккензи только вчера вернулся. Я еще не оправилась от потрясения. Боюсь, что я все еще немного растеряна.

– Могу представить, мисс Грейсчерч.

– Мисс Грейсчерч теперь уже не мисс Грейсчерч, а миссис Маккензи. – Логан убрал руку с талии Мэдди и положил ей на плечо, всем своим видом давая понять, что эта женщина теперь принадлежит лишь ему одному.

– Вообще-то, – слегка отстранившись, возразила Мэдди, в настоящий момент я все еще мисс Грейсчерч.

– Мы обменялись брачными клятвами вчера вечером.

– Это был всего лишь традиционный шотландский ритуал обручения, а не венчание. Это… Одним словом, все довольно запутанно.

– Понимаю, – произнес лорд Варли, хотя по его виду было понятно, что он ничего не понимал.

И, по правде говоря, кто бы что понял на его месте? Все это походило на какой-то театр абсурда. Что бы ни сказала сейчас Мэдди для того, чтобы прояснить ситуацию, она бы лишь запутала ее еще сильнее.

– Как я уже рассказывал мисс Грейсчерч, – сквозь зубы процедил лорд Варли, – в среду на будущей неделе я устраиваю у себя бал. Рад буду видеть там вас обоих. – Лорд Варли забрал папку и поклонился. – До встречи в среду.

Лорд Варли ушел, а тяжелая длань Логана продолжала лежать у Мэдди на плече. Атмосфера в комнате была наэлектризована до предела, того и гляди раздастся гром и засверкают молнии.

Мэдди выскользнула из-под его ладони и трясущимися руками принялась складывать в аккуратную стопку разложенные по столу рисунки.

– Мне надо отнести их назад, в свою студию.

– Подожди, – сказал Логан. – Не шевелись.

Мэдди почувствовала слабость в коленях. Как ни заманчиво было свалить вину за неадекватную реакцию организма на мужскую привлекательность капитана Маккензи, Мэдди предпочла оставаться честной перед собой. Такого рода внимание со стороны противоположного пола было для Мэдди внове, и, как она прекрасно понимала, едва ли какой-нибудь еще мужчина станет добиваться от нее того, чего пытался добиться Логан. Из этого следовало, что, если она сейчас окажет достойное сопротивление, второго шанса может и не быть, и тогда любопытство ее останется неудовлетворенным.

Да, Мэдди была ужасно любознательна. И еще она была непозволительно мечтательной и наивной. И ужасно одинокой.

Не зря говорят, что голод – лучшая приправа, чем соль.

И вот Мэдди, затаив дыхание, ждала, пока Логан сделает свой ход.

Но, когда он этот свой ход сделал, этот ход оказался совсем не тем, что ожидала Мэдди.

С молниеносной быстротой Логан бросился вперед и громко прихлопнул что-то лежащее на столе.

Раздался характерный хруст с хлюпаньем.

– Вот ты и попался, – с видом триумфатора провозгласил Логан, отряхивая ладонь.

– Что вы делаете?

– Я убил это гнусное насекомое до того, как оно успело прыгнуть на тебя.

– Вы убили… – Мэдди стремительно обернулась. – О нет, только не это!

Вот он, на ковре. Жук-рогач, или, как его еще называют за красивые рога, жук-олень. Должно быть, он вывалился из коробки мистера Варли.

– Что вы наделали! – Мэдди опустилась на колени перед мертвым жуком.

– Что я наделал? Знаете, вообще-то девушкам обычно не нравится, когда на них садятся жуки. Другая бы была мне благодарна за то, что я его убил.

Мэдди собрала останки жука с пола.

– Вот этот конкретный жук уже был мертв, когда вы на него напали.

А теперь он еще и расплющен.

Надо как можно скорее отнести его в студию и посадить в стеклянный ящик, чтобы с ним не приключилось еще чего-нибудь похуже.

Мэдди вышла в коридор, Логан направился следом.

– Не пытайтесь от меня убежать. Я хочу получить ответы на свои вопросы. Итак, чье приглашение я только что принял и что этому скользкому типу нужно от тебя? И почему ты ставишь меня, своего мужа, третьим в списке после этого мерзкого хлыща и раздавленного жука?

– Лорд Варли – не мерзкий хлыщ. Он вполне респектабельный помещик. В графстве Перт у него есть имение. Мы знакомы по работе. Он – натуралист.

– Натуралист? Ты имеешь в виду одного из тех чудиков, что бегают по окрестностям с голым задом?

– Нет, – спокойно ответила Мэдди. – Эти люди называются нудистами. А натуралисты – ученые, изучающие природу.

– Ну, не знаю. Этого натуралиста, судя по всему, больше всего интересует твоя грудь. Ее он изучал очень внимательно, как я заметил.

– Что?

Логан сократил расстояние между ними.

– Он тебя трогал, – прорычал капитан.

То ли дело было в особых вибрациях его голоса, то ли в чем-то другом, но по спине Мэдди прокатилась дрожь, тело вспомнило прошлую ночь, влажный след от его губ на шее, жаркое дыхание, щекочущее ухо…

И вдруг с ней случилось то, чего не случалось никогда: желание накрыло ее с головой, так, что в глазах потемнело, уши заложило и стало нечем дышать.

И думать тоже стало нечем. Желание заблокировало работу мозга.

И это было самое ужасное.

Наконец случилось то, о чем она так долго мечтала – перед ней открылась возможность стать по-настоящему независимой. Возможность зарабатывать себе на жизнь, иллюстрируя книги. Не просто книги, а научную энциклопедию.

В четырех томах.

Подарок судьбы.

Один неверный шаг – и дверь захлопнется перед ней. Ну почему Логан не мог восстать из мертвых на неделю позже!

– Вы все лучше поймете, если увидите своими глазами, – сказала Мэдди, взявшись за ручку двери. – Проходите.

Сердце Мэдлин забилось чаще, когда она открыла перед ним дверь. Вообще-то она никогда никого не пускала в свою студию, даже тетю Тею, даже лорда Варли, на которого работала. Но Мэдди не видела иного выхода. Она должна была объяснить капитану Маккензи, что за отношения ее связывают с сегодняшним визитером.

И кстати, знакомство с ее студией и с ее работой может отбить у капитана Маккензи всякое желание с ней общаться. Повезет, так он, может статься, убежит, куда глаза глядят, когда увидит воочию, с какой странной женщиной он связался. И скатертью дорога!