Текст книги "Мы больше не разговариваем"

Глава 10

Фэй-Фэй! Важная информация!

Мы должны снять видео для Тиктока. Знаю, ты не хочешь, но я готов тебя умолять. Позже можем удалить. Ну давай, я очень хочу показать миру, как мы катаемся. Совсем короткое видео. Твоего лица даже не будет видно.

Уилл

Кирнан и Бенджи обмениваются вопросительными взглядами, когда я захожу в дом и прохожу мимо.

– Фэй?

Остановившись, я резко разворачиваюсь и принимаюсь расхаживать по гостиной.

– Какой же он мерзкий! С какой стати я должна была мыть его чертову машину? Подумаешь, пролила немного колы! И вообще, что он о себе возомнил? Водичку на лицо брызнули! – Я кривляюсь, размахивая руками. – Ой боже, задели достоинство. Фу!

Они смотрят на меня, хлопая глазами.

– Ты о чем? – подает голос Бенджи.

– Чью машину ты мыла? – добавляет Кирнан.

Я стою перед диваном, глядя на них сверху вниз. Пока я шла домой по этой чертовой жаре, мои вещи уже высохли. А вот волосы растрепались так, словно я попала в ураган. Наверняка они еще и встали дыбом от злости.

– У него мои кредитные карты, ключи, телефон и даже расческа и еще куча разной ерунды, без которой мне не обойтись!

Теперь они выглядят реально напуганными. Бенджи встает и подходит ко мне.

– Господи, Фэй, тебя обокрали? Что случилось?

– Случился чертов Уилл Харлоу!

Кирнан тяжело вздыхает, а Бенджи слегка закатывает глаза.

– Понятно.

– То есть как «понятно»?

Бенджи бросает взгляд на Кирнан, затем отвечает мне:

– Ну, все уже в курсе, что он пытается испортить тебе лето.

– Мы ему этого не позволим, – решительно заявляет Кирнан.

Я смотрю сначала на нее, затем на Бенджи и снова на нее.

– Испортить мне лето? Это его цель, о которой все знают?

– Ты понимаешь, как это работает, – вздыхает Кирнан. – Но не обращай внимания.

Да, я понимаю, как это работает. Город небольшой, все друг друга знают. Он сказал одному, второй третьему – и так по кругу. К тому же все тусуются у одного костра, пусть и в разных компаниях.

Я снова открываю рот, чтобы вытолкнуть из себя какую-нибудь желчь, но Бенджи меня прерывает:

– Так, успокойся. Теперь рассказывай про машину, про какие-то брызги в лицо и почему у него оказалась твоя сумка.

И я выкладываю им все. С того самого момента, как увидела его в школе до того, как шла по улицам жутко злая, кипя от гнева.

Кирнан сжимает губы и пытается не рассмеяться. Бенджи улыбается. Я с возмущением смотрю на них. Да, мне тоже было смешно, но до того, как этот мерзавец уехал с моей сумкой.

– Прямо из шланга в лицо? – хихикает Кирнан. – Ты серьезно?

Я киваю и плюхаюсь на диван рядом с ней. Смысла злиться уже нет. Нужно придумать, как вернуть свои вещи. Вещи! Я издаю стон и закрываю лицо руками, вспомнив, что еще лежало в сумке.

– О нет.

Я уверена, что такой беспринципный человек, как Уилл, непременно будет рыться в моих вещах.

– Что еще? – участливо интересуется Кирнан, отнимая руки от моего лица.

– В сумке было еще кое-что.

– Что именно?

Я бросаю на Бенджи неловкий взгляд.

– Ну…

Кирнан закатывает глаза.

– Да боже мой, что? Тампоны?

– Белье.

– Ого, – вырывается у Бенджи. – Ты думаешь, он это как-то использует?

– Ну, если он любит примерять женское белье по вечерам, стоя перед зеркалом, то думаю, самое страшное, что он его растянет. А если уж он решился испортить мне лето, то… – Я пожимаю плечами и снова издаю стон. – Черт.

– А ты уверена, что он вообще будет рыться в твоей сумке? – с сомнением в голосе спрашивает Бенджи, который осторожно садится на пуфик рядом с диваном.

Я бросаю на него хмурый взгляд.

– Конечно, я уверена, Бенджи. Он такой придурок! Мне даже не верится, что это тот самый парень… – Я замолкаю, прикусив губу.

И снова эти двое обмениваются взглядами. Это уже начинает раздражать. Хотя меня и без того все сейчас раздражает.

– Ты всегда носишь с собой нижнее белье? – приподняв бровь, интересуется Кирнан.

– Лучше бы поддержала, – фыркаю я. – Не всегда. На всякий случай.

Бенджи издает смешок, но быстро стирает с лица улыбку и решительно смотрит на меня.

– Я с ним поговорю.

– Что-то не припомню, чтобы вы с ним дружили, – бурчу я.

– Это не обязательно, – отвечает Бенджи. – Мы общаемся.

– И как это тебе удается?

– Здесь все друг с другом общаются.

– Это была ирония. Я имела в виду, что это в принципе невозможно.

Кирнан рядом со мной снова вздыхает.

– Постарайся относиться к этому проще.

– Не ты ли убеждала меня в том, что нам нужно поговорить? – едва ли не возмущенно спрашиваю я.

Кирнан кивает.

– И я от своих слов не отказываюсь. Я ведь имела в виду поговорить, а не бросать стакан в его машину. Фэй, давай начистоту. Ты же сама его спровоцировала.

Так не хочется признавать свои ошибки. До боли закусив щеку, я неохотно киваю.

– Да, но… Это же не повод объявлять мне войну!

– Некоторые парни очень щепетильно относятся к своим тачкам, – вставляет Бенджи.

– Уилл не один из них, – уверенно говорю я.

Они смотрят на меня, а я опускаю голову. Несмотря на все происходящее, на явные изменения в Уилле, я помню детали, которые, возможно, до сих пор составляют его характер. Пусть и мерзкий, но все же. И эти детали такие незначительные, что, к сожалению, они не играют роли.

– Решено, я заберу у него твои вещи, – говорит Бенджи, вставая.

– Нет!

Они удивленно смотрят на меня.

– Представьте, как это будет выглядеть, – пытаюсь объяснить я.

– Как? – недоумевает Кирнан. – Так намного проще. Ты же хочешь вернуть свою сумку?

– Хочу, – соглашаюсь я. – Но не так. Если уж он решил испортить мне лето, я отвечу тем же.

Кирнан качает головой.

– Ох, Фэй. Скажи мне, пожалуйста, зачем тебе это?

Честно? Не знаю. А даже если и знаю, то ни за что на свете не скажу вслух. Даже думать об этом неловко.

– Не хочу выглядеть жалко и прятаться за чьими-то спинами, – заявляю я.

Как иронично звучит. Сегодня я буквально так и делала, когда пряталась за спиной заправщика.

– А мне кажется, так будет проще. Ведь тебе все равно? – Кирнан склоняет голову набок.

Я смотрю на нее, невольно стиснув зубы.

– Почему ты так спрашиваешь?

– Как?

– Вот так.

– Как? – повторяет она и с улыбкой смотрит на Бенджи будто ища у него поддержки. Тот лишь улыбается, качнув головой, тем самым давая понять, что ни за что на свете не встанет на чью-либо сторону.

– Словно ты на что-то намекаешь, – объясняю я.

– Разве? – Кирнан продолжает улыбаться.

– Прекрати. Это серьезно. – Я поднимаюсь на ноги. – Свои вещи я заберу сама.

И с этими словами ухожу в комнату.

* * *

Операция под названием «верни свою сумку» довольно проста. Так проста, что мне хочется рассмеяться от облегчения. Хотя меня съедают сомнения. Что, если не выйдет? Что, если Уилл возит мою сумку с собой в машине?

Я должна хотя бы попытаться. От Сета я узнала, что Уилл сегодня работает. Он остается сторожить городской бассейн на ночь, и сегодня его смена. Идеально.

Я беру большую коробку из кондитерской и забрасываю сумку на плечо. Хорошо, что у меня несколько сумок. Но телефон один. Днем пришлось позвонить родителям с телефона дяди Ллойда и сказать, что я потеряла свой в парке. Возможно, его нашел кто-нибудь из знакомых, поэтому есть шанс, что мне его вернут.

Выйдя из машины Кирнан, я осматриваюсь. Здесь ничего не изменилось. Двухэтажный дом с ухоженной лужайкой, слева гараж, двери которого выкрашены в бордовый цвет. Почти во всех окнах горит свет, кроме одного. Я смотрю именно туда. Сегодня это моя цель.

На мне шелковый черный сарафан и белые кроссовки. Я выгляжу мило. Именно такое впечатление и нужно произвести. Хотя на человека, к которому я иду, не нужно производить никакого впечатления.

Она обворожительно улыбается, когда открывает дверь после того, как я несколько раз нажимаю на дверной звонок.

– Ты пришла.

Я попадаю в объятия Ребекки, обнимая ее одной рукой, а второй продолжаю держать коробку.

– Это пончики «Маугли». – Я вручаю ей угощение.

Она быстрым жестом велит мне входить, затем открывает коробку.

– М-м, идеально. Спасибо, милая.

Я улыбаюсь от уха до уха. Мне становится стыдно, что моя основная цель – вовсе не дружеский визит. Но ведь прекрасно совмещать приятное с полезным. В данном случае приятное с необходимым.

– Думаю, ты неспроста выбрала сегодняшний вечер, чтобы навестить меня, верно?

Я смотрю в ее темные глаза и киваю. Ребекка досадливо вздыхает, но уже через секунду снова улыбается. Вот и здорово, я тоже не хочу об этом говорить. Но когда я прохожу в гостиную, сложно остановить сильное биение сердца. Я обещала себе не предаваться ностальгии. Если это хоть как-то поможет, то нужно внушить себе, что я в логове врага. В этом есть доля правды, но вот Ребекка…

– Ты что там замерла, Фэй? – кричит она с кухни.

Я еще раз окидываю взглядом до боли знакомое помещение: уютный диван, заваленный цветными подушками, кресло-качалку у окна, винтажный торшер. Уилл чинил его столько раз, что другой уже давно бы избавился от рухляди. Но Ребекка слишком сильно дорожит им.

Я захожу на кухню, где она уже мечется от шкафа к холодильнику, от холодильника к столу.

– Я не голодна, – заверяю я ее, садясь за стол. – Мы можем просто попить кофе с пончиками.

– Тебе семнадцать, кофеин вреден.

Я закатываю глаза, а Ребекка смеется.

– Ну как ты? Я так скучала.

Мы сидим друг напротив друга за маленьким обеденным столом на кухне, которую знаю так же хорошо, как родной дом в Денвере.

– И я по тебе, – искренне отвечаю я. – Все хорошо. Школа в порядке, хожу в секцию по бегу, осенью буду участвовать в марафоне.

Я не говорю, как сильно мне сегодня помогли тренировки. Я даже нащупала в себе стержень и уверенность в том, что могу претендовать на победу.

– Это здорово, Фэй, – улыбается Ребекка.

У нее аккуратные черты лица и нежный взгляд. Уилл так сильно на нее похож, что я снова ощущаю укол грусти.

Она воспитывала Уилла одна. Совершенно одна. Никто не помог ей, когда она забеременела летом после выпускного. Парень сразу же ее бросил, уехав в колледж. Угадайте, помогал ли он? С тех пор ни одного звонка.

Но она со всем справилась. Уилл обожает свою мать и видит в ней прежде всего друга, надежное плечо. Ребекка крутая не только потому, что существенно младше моих родителей и родителей моих друзей. Я уверена, она будет классной, когда ей исполнится столько же, сколько и им. Неудивительно, что я тоже всегда в ней видела и до сих пор вижу друга, на которого можно положиться.

Но не в этот раз. Я не хочу говорить о том, что у нас с Уиллом началась едва ли не война. Она и так переживает о том, что мы больше не общаемся. Я не хочу жаловаться ей и не хочу, чтобы она разрывалась между нами. Это неправильно, Уилл ее сын. К тому же, это слишком легкий путь, а легких путей я не ищу. Я сама с ним справлюсь.

Пока мы болтаем, я забываю, зачем вообще пришла. Мне так легко и спокойно в компании Ребекки. Но тут телефон, лежащий на столе экраном вверх, оживает. Я успеваю увидеть фото незнакомого мужчины и имя «Милтон». При виде звонка глаза Ребекки заметно вспыхивают, и я расплываюсь в широкой улыбке.

– Это твой парень?

Ребекка отключает звук и непринужденно отмахивается.

– Мы иногда вместе пьем кофе.

Но я вижу, что это не так. И снова улыбаюсь.

– Мне-то ты можешь рассказать.

Она мечтательно закатывает глаза.

– Боже… ладно. Мы ходили на несколько свиданий…

Телефон снова звонит.

– Ответь, – говорю я. – А я пока схожу в уборную.

Ребекка с улыбкой подскакивает и хватает телефон.

– Спасибо, милая. Я быстро. Потом заплету тебе косички, как раньше.

– Супер.

Поднимаясь на второй этаж, я чувствую, как мое сердце начинает биться намного чаще. Комната Уилла находится в конце коридора. Оглянувшись, я тихо открываю дверь, но застываю в нерешительности. Времени на сомнения у меня нет. Выдохнув, я юркаю в комнату и прикрываю за собой дверь.

Напротив стоит узкий письменный стол с открытым ноутбуком. На компьютерном кресле валяются скомканные вещи. Огромных размеров кровать у стены заправлена синим покрывалом. Повсюду расклеены постеры каких-то видеоигр.

Я обшариваю комнату глазами с колотящимся у самого горла сердцем. И этот страх никак не связан с тем, что меня здесь может застать Ребекка. Это совсем другое чувство, которое я пытаюсь в себе подавить. Здесь пахнет им. Я чувствую запах геля для душа и одеколона, которые чувствовала, когда села к нему в машину.

– Соберись, – шепчу сама себе и принимаюсь за дело.

В шкафу ничего нет. Когда я принимаюсь шарить на верхней полке, на меня летит мяч для регби. Потирая ушибленную макушку, я замираю и не дышу. Мяч ударяется о пол.

– Черт.

Я заталкиваю его обратно и пытаюсь делать все максимально осторожно. Он не должен заметить, что кто-то рылся в его вещах. И я сомневаюсь, что заметит. Тут везде жуткий беспорядок. В комоде тоже ничего. Кусая губу, я падаю на колени у тахты, но осознаю, что под нее запихнуть ничего не удастся.

Где еще?

Ринувшись к столу, я обнаруживаю пару выдвижных ящиков. В первом валяются пятицентовые монеты, сломанные ручки, ключи. Во втором лежит коробка из-под кедов «Ванс». Я приоткрываю ее и тихо охаю. Там мои письма. Боже мой, это те самые письма, которые я писала ему, когда мы еще дружили!

Зачем он их хранит? Почему не выбросил, если так сильно меня ненавидит?

Моих вещей здесь точно нет. Но есть то, что ему больше не принадлежит. Я хватаю коробку и забрасываю ее себе в сумку, которую бросила у двери. Надеюсь, мне удастся незаметно положить ее на диван внизу. Боже, хоть бы Ребекка не заметила, что я краду вещи из комнаты ее сына…

Понимая, что пора уходить, снова заглядываю в ящик. Под коробкой, которую я уже забрала, оказывается вещь, которая привлекает мое внимание. Она похожа на лист бумаги, сложенный в несколько раз до размера спичечного коробка. Это письмо. Я понимаю это по слоям пищевой пленки, в которое оно завернуто. Мы делали так, чтобы письма не намокли на пирсе. Я беру письмо в руки и вижу свое имя, написанное почерком Уилла. Как давно он его написал? Почему оно не попало ко мне?

Наверное, это ошибка, но я кладу его в сумку. Если оно не в коробке из-под сервиза в доме дядя Ллойда, значит, Уилл не хотел, чтобы оно было у меня.

Глава 11

Уилл, теперь я хочу одеваться, как Билли Айлиш. Кирнан сказала, это тупо. Ну хоть ты поддержи меня. Я знаю, тебе не нравятся ее песни, но согласись, огромные худи – это круто. Я хочу, чтобы ты подарил мне свою с принтом из аниме. Если она тебе так важна, предлагаю обмен. Напиши, что хочешь. Или скажешь завтра утром, когда пойдем на пляж.

Фэй

– Не думала, что ты задрот, Бенджи, – заявляю я, плюхаясь в кресло.

Он бросает на меня хмурый взгляд, продолжая настраивать расширение на телевизоре.

– А ты стала острой на язык, Фэй, – замечает он.

Я пожимаю плечами.

– Возможно.

Кирнан занимается сервировкой крошечного кофейного столика. Чипсы «Принглс», соленый попкорн и печенье «Орео» разложены по глубоким стеклянным тарелкам. Рядом с тремя стоящими в ряд ведерками мороженого – ванильного, шоколадного и клубничного – аккуратно лежат десертные ложки.

– Я люблю «Звездные войны», – говорит Кирнан, бросив нежный взгляд на Бенджи. – И это клише. «Звездные войны» смотрят все.

Тихо вздохнув, я улыбаюсь и смотрю на свою футболку с логотипом вселенной. Ей лет пять или шесть, она валялась в шкафу Кирнан совершенно новая с тех пор, как я купила ее вместо пижамы.

Сомневаюсь, что Кирнан любит «Звездные войны», но если их любит Бенджи, то она ему подыграет. Их ванильно-нежные обжимания, смешки и поцелуи больше не кажутся неловкими. Мы полностью отпустили ту глупую ситуацию и больше к ней не возвращаемся. Меня лишь немного смущает, что я постоянно в роли третьего лишнего. Я бы с радостью пошла на пляж или занялась чем-нибудь с Моникой, Зои или Сетом, но все заняты. Сегодня среда, вечеринки у костра нет, дядя Ллойд на работе, а Бенджи торчит у нас даже чаще, чем Фабиан или Дин, которые вечно ходят по пятам за дядей, когда он занят какой-нибудь работой на заднем дворе. Оставаться одной в комнате я не хочу. Коробка, которую я вчера стащила из спальни Уилла, не дает покоя. Мне стыдно читать свои письма, я плохо помню, что писала, но уверена, что это стопроцентный слащавый бред. А еще я не могу перестать думать о том, что он сохранил эти письма и держал их не где-то на запыленном чердаке или в гараже. Он хранил их в новой коробке, в ящике своего письменного стола.

Это ни о чем не говорит, но все равно. И это неотправленное письмо… Я долго его рассматривала, но так и не решилась открыть.

Если Кирнан и Бенджи не против провести время в моей компании, то я лучше посмотрю фильм со сладкой парочкой, чем буду разрываться между желанием прочитать письма или сжечь их.

Черт, как мне не хватает телефона. Но я держусь до последнего, хотя имею полное право написать заявление в полицию. Он должен вернуть мои вещи. Просто обязан. Но как же мне не хочется идти на такие приемы. Это будет выглядеть так жалко. Не то чтобы меня волнует его мнение, да и честность – это последнее, о чем я думаю, но все же… Я хочу смотреть на него с превосходством. Точно так же, как смотрел на меня он.

– Итак, больше никто не считает «Звездные войны» задротством? – иронично выгнув бровь, интересуется Бенджи.

Я качаю головой, хватая свое ванильное мороженное. Кирнан тянет Бенджи к себе, и они устраиваются на диване со своим лакомством.

На экране появляются вступительные титры. Я не помню, какой это эпизод. Шестой? Седьмой? Точно из новых. Еще я не помню, чем закончился предыдущий. Боже, пусть сюжет отвлечет меня от этих треклятых писем!

Проходит несколько минут, а моя спина уже затекает. Я завязываю волосы в пучок и наношу на лицо маску. Бенджи шикает на нас, когда мы с Кирнан открываем новую упаковку патчей. Фильм идет три часа, зачем зря тратить время?

Звонок в дверь раздается в самый напряженный момент. И если Бенджи вообще никак не реагирует, полностью погрузившись в космические разборки, мы с Кирнан переглядываемся. Мы никого не ждали.

– Может, кто-то из наших? – предполагаю я.

– Тс-с, – шикает Бенджи.

Я убираю с колен ведро с мороженым и иду открывать дверь.

Напомню: на мне старые шорты, футболка со «Звездными войнами», на лице белая маска, а под глазами патчи. Конечно, я не из тех девчонок, которые даже выбросить мусор не накрашенными не выходят, и я вполне способна предстать в таком виде перед кем угодно и не смутиться.

Перед кем угодно.

Но не перед Уиллом Харлоу.

Я смотрю на него, хлопая ресницами. Он же рассматривает меня с ног до головы с легкой усмешкой на губах. Не нравится мне эта улыбка.

Сначала у меня возникает желание хлопнуть дверью перед его носом. Особенно в тот момент, когда он поднимает руку и хватает пальцами дверной косяк. На нем гавайские шорты и черная футболка с длинными рукавами. В свете вечерних сумерек я замечаю, что его каштановые волосы выгорели на макушке до желтоватого оттенка. Сколько времени он проводит на солнце, можно отследить по его темному идеальному загару.

Я сглатываю, когда он поднимает золотисто-карие глаза и смотрит на мое лицо. Мне семнадцать, мне нравятся парни, и я не могу игнорировать привлекательность конкретно этого.

Еще секунду Уилл усмехается, а затем резко меняется в лице. Его гладко выбритая челюсть напрягается.

– Верни то, что взяла.

Наконец я прихожу в себя и гордо вздергиваю подбородок.

– О чем ты?

Боже, как бы мне хотелось выглядеть сейчас по-другому. Хотя бы без маски и патчей под глазами. Но имеем то, что имеем. Это не повод поддаваться.

Уилл выгибает бровь. Он не может знать о том, что я вчера была в его спальне. Я попросила Ребекку не говорить о своем визите и уверена в том, что она не могла меня сдать. Если он и заметил пропажу, то можно предположить, что его подозрения упали на меня, но доказательств нет.

– Ты знаешь, как это называется? – Он опирается плечом на косяк, демонстрируя мне, что уходить не собирается.

Я отступаю на шаг и оглядываюсь. Парадную дверь и гостиную разделяет крохотный коридор. Нас не видно и, вероятно, даже не слышно, потому что Бенджи врубил звук на максимум.

– Не имею представления, о чем ты, – парирую я. – Но тебе точно известно, как называется то, что ты не возвращаешь мои вещи.

Он долго смотрит на меня, перекатывая во рту жвачку. Мне кажется, или в его глазах я вижу интерес? Или это азарт?

– Ты была в моей комнате.

Я демонстративно морщусь.

– Тебе приснился сон. Как нелепо, что в нем присутствовала я.

– Хорошо, – со вздохом произносит он. – Давай так. Я возвращаю тебе телефон, а ты то, что взяла.

Почему он не называет то, что я должна ему вернуть? Он говорит о коробке или о письме? Или о том и другом? Мне важно это знать. Зачем ему мои письма? Он хочет развесить их по всему городу? Ну уж нет, я не дам ему такой возможности. Как же хорошо, что я их нашла и забрала.

– Ты все равно вернешь мой телефон, – говорю я. – Так или иначе.

– Возможно. – Уилл пожимает плечами. – Но ты можешь ускорить процесс. Мне пришлось отключить его. Как же много пишут твои подружки.

Я напрягаюсь. Что он мог прочесть во всплывающих уведомлениях?

– Верни сейчас же.

Он качает головой.

– Я предлагаю обмен.

– У меня нет твоих вещей.

– У тебя есть то, что принадлежит мне.

Что-то в интонации его голоса меняется. Он все так же настойчив, но появляется что-то похожее на волнение. Его голос дрогнул, когда он это произнес.

Я молча смотрю на него, больше не отпираясь. Он тоже смотрит, но затем лезет в карман шортов и достает мой телефон.

– Остальное получишь, когда вернешь то, что взяла, Фэй.

Вкладывая в мою ладонь телефон, Уилл задерживает руку. Я чувствую жар его кожи. Что за странное чувство? В животе снова проклятые бабочки.

– Я ничего не брала, – тихо говорю я.

Уилл убирает руку с моей ладони, затем медленно поднимает ее и касается нескольких косичек, собранных с остальными моими волосами в пучок. Этот жест может показаться нежным. В целом он такой и есть, но…

Через пару секунд до меня доходит смысл этого жеста. Я опускаю веки от досады. Только Ребекка могла заплести мне такие косички. Раньше я ходила с ними неделями. Он знает это. Я прокололась на такой, казалось бы, пустяковой вещи.

– Знаешь, когда я сюда шел, я не был уверен, что это ты. И я даже не злюсь на маму, потому что она не знала, что ты ее используешь.

Мои глаза резко распахиваются. Я ударяю его по руке.

– Я ее не использовала.

Он усмехается и делает шаг назад.

– Как я и сказал, если хочешь получить свою сумку, верни то, что принадлежит мне.

Я хочу крикнуть, что мои письма больше ему не принадлежат, но не могу быть абсолютно уверенной в том, что дело касается именно их.

Как же я запуталась.

– Почему? – срывается с моих губ прежде, чем я успеваю подумать и удержать свои мысли.

Но уже слишком поздно. Уилл смотрит на меня и больше не улыбается. Он читает на моем лице один-единственный вопрос: почему? Почему мы больше не разговариваем?

– Потому что… – он медлит с ответом, с трудом оторвав от меня взгляд.

Я жду, когда в нем проявится настоящий Уилл. Мой Уилл, с которым я так много времени проводила на пляже. Мой Уилл, с которым чувствовала себя как дома. Я была влюблена в того мальчишку. И эти чувства были самыми чистыми, пусть и наивными, но настоящими.

Но мои мечты снова разбиваются вдребезги, потому что всего за один миг он превращается в того, кем стал. И я ненавижу эту его версию.

– Потому что детство закончилось, Фэй, – ядовито отвечает он. – Еще увидимся.

Я выбегаю на крыльцо.

– Можешь забрать эту чертову сумку. Она мне не нужна.

Он оборачивается.

– Даже ее содержимое?

О боже. У меня громко колотится сердце. Он видел.

– Ты рылся в моих вещах?

– А ты в моих?

– Верни.

– Пожалуй, оставлю себе. Ну, знаешь, на память. Или подарю кому-нибудь. Они милые.

Я выдавливаю из себя улыбку.

– О, подаришь одной из своих девушек?

Уверена, у него есть кто-нибудь. И, возможно, не одна.

Он удивленно смотрит на меня.

– Это вопрос? Или предложение?

– Что?

Уилл смеется.

– Забей.

– Хм, тогда возможно я тоже оставлю себе кое-что на память.

Глаза Уилла сужаются. Не знаю, вокруг чего именно крутятся его мысли. Но, судя по взгляду, он и понятия не имеет, о чем я говорю.

– Я поставлю дома сигнализацию.

– А я попрошу у полиции запрет на приближение.

– Тогда у нас будут проблемы с обменом.

– Покончим с этим сейчас.

– Давай, – соглашается он. – Верни мои вещи.

– Что ты хочешь вернуть? Скажи, Уилл.

Я хочу, нет, я должна это услышать.

Он начинает злиться.

– Черт побери, Фэй, ты знаешь.

Но мне этого мало. Я не позволю ему забрать мои письма, если он планирует использовать их против меня же.

– Хорошо. Встретимся на пирсе через пару часов. А сейчас я пошла смотреть «Звездные войны», – заявляю я и захожу в дом, громко хлопнув дверью.

Я вырву из него правду любым способом.