Текст книги "Конец работы. Куда исчезнут офисы и как подготовиться к изменениям"

Часть II
Почему мы живем в эпоху конца рабочих мест?
(или Как работает лимит)

В 1980-х гг. израильская компания Creative Output разработала первый программный пакет, ускоривший планирование производства при строительстве, например при изготовлении обычного заводского пола.

В процессе настройки и установки программного обеспечения один из создателей Creative Output, Эли Голдратт, обнаружил, что использование программного обеспечения часто не соответствовало его потенциалу из-за существующих привычек сотрудников и менеджеров. Несмотря на то что программное обеспечение предлагало им очевидные решения для ускорения и увеличения объема производства, предшествовавшие парадигмы и ментальные модели менеджеров удерживали их от успешного внедрения программного обеспечения.

Голдратт, разочарованный его неэффективностью, затворился на 13 месяцев, чтобы написать «Цель» (The Goal), в которой изложена его «теория ограничений».

Теория Голдратта объясняет, что у любой системы, имеющей цель, есть один предел, и беспокоиться о чем угодно, кроме этого предела, является пустой тратой ресурсов.

Если сборка проходит в три этапа и на двух из них можно производить сто единиц продукции в час, в то время как на третьем только 50 единиц в час, любые инвестиции вне рамок улучшения третьего этапа не улучшат общего результата. Удвоение производительности на первых двух этапах до двухсот единиц в час, в то время как на третьем по-прежнему производится только 50 единиц в час, сведет общую производительность к 50 единицам в час.

Если вы когда-либо помогали отправлять традиционную (неэлектронную) почту, то знаете, что там всегда есть очевидное узкое место. Если у вас пять человек раскладывают письма по конвертам в количестве 100 конвертов в час (20 конвертов в час для каждого человека) и один человек надписывает адреса со скоростью 50 единиц в час, конверты будут накапливаться, и вы будете ждать этого одного человека, чтобы он подписал адреса на всех конвертах.

Добавление еще пяти человек для заполнения конвертов не ускорит выполнение работы, просто конверты будут быстрее накапливаться. Добавление одного человека для надписывания адресов на конвертах приведет к тому, что работа будет выполнена вдвое быстрее с момента устранения узкого места.

Это означает, что 100 конвертов будут заполнены каждый час и 100 конвертов будут надписаны.

Это очевидно в простых системах, таких как рассылка конвертов, но одинаково верно и намного мощнее действует в сложных и комплексных системах. Если вы пытаетесь развивать бизнес, всегда есть некий первичный предел, который этому мешает. Если у вас есть удивительный продукт, но никто о нем не знает, улучшение качества продукта не поможет продавать его больше.

Лимиты играют огромную роль в любой системе, начиная с повседневной жизни и кончая тем, как работает экономика.

Есть три основных вопроса, которые следует задать при применении модели Голдратта:

1. Что такое система?

2. Каков текущий предел?

3. Каким образом можно увеличить лимит?

Как только вы сможете идентифицировать компоненты системы, обнаружить, каков предел, и выяснить, как его увеличить, станет намного легче.

Хотя наш инстинкт, как правило, в первую очередь пытается заставить нас нажать посильнее, более ценно выяснить, куда нажимать.

Источник: Рон Дэвисон. Четвертая экономика

Знаменитое изречение: «Если бы у меня был час, чтобы решить проблему, я потратил бы 59 минут, задавая правильные вопросы», признает, что определение системы и ее ограничений часто делает решение очевидным.

СЕКРЕТ ЗДОРОВЬЯ: БОЛЬШЕ СНА, МЕНЬШЕ ПЛЮШЕК

Давайте применим эту модель к чему-то, с чем сталкивался почти каждый. На Новый год вы пообещали себе прийти в отличную физическую форму. Наступило время, когда вы наконец станете здоровым. У нас есть цель/результат: стать здоровым.

Итак, вы идете в спортзал, составляете план тренировки и заказываете все нужные пищевые добавки. У вас есть белковый порошок, креатин и все остальное, о чем вы прочитали в Интернете, – необходимое, для того чтобы прийти в идеальную форму.

Вы придерживаетесь плана тренировок. Вы пропадаете в спортзале шесть дней в неделю. Через пару недель вы не замечаете никаких улучшений. Вы продолжаете. Через месяц – по-прежнему ничего.

Прежде чем мы отправимся в спортзал и проделаем много тяжелой работы, чтобы улучшить наше здоровье (система, которую мы определили), давайте последуем совету Голдратта и Эдисона и ответим на следующие два вопроса.

Каков предел?

Каков очевидный способ его увеличить?

Чтобы ездить в спортзал шесть дней в неделю, вы встаете в пять утра, что означает, что большинство дней вы спите только пять или шесть часов, если поздно легли накануне вечером. Вы также позволяете себе съесть лепешку в Starbucks после каждой тренировки.

В течение часа на беговой дорожке сгорают 400 калорий. Лепешка от Starbucks дает те же 400 калорий, что означает – что вы не теряете вес. Любые гормональные преимущества от тренировок сводятся на нет гормональными проблемами, вызванными недостатком сна. Вы тратите все больше и больше времени на тренировки, в то время как предел никак не связан с тренировками. Если вы наладите сон и диету, то получите лучшие результаты даже при меньших нагрузках. Отказавшись от лепешек и добавив пару часов сна каждую ночь, даже с очень небольшим количеством упражнений вы начнете видеть снижение веса.

Вместо двух часов в тренажерном зале ежедневно, час в спортзале через день неожиданно дает лучшие результаты, потому что вы обратились к соответствующим ограничениям.

Несмотря на то что, учась в средней школе и колледже, я весь год занимался футболом в течение двух лет, у меня всегда был лишний вес, максимум я весил 345 фунтов (156,5 кг). В некоторые дни мне приходилось лечь в постель на час после обеда, чтобы облегчить боль в спине, которая возникала от необходимости носить большое количество лишнего жира.

Я тренировался пять или шесть дней в неделю и принимал 30–50 таблеток добавок в день. Чтобы заниматься спортом, учебой и работать на неполную ставку в качестве наставника, я выбросил все остальное из моей жизни. Я никогда себе не готовил, предпочитая устойчивую диету из футлонгов (сандвичей) в Subway и семейные пакеты от KFC и спал около пяти или шести часов.

Наблюдая за тем, как моя мать проходит двойную замену тазобедренного сустава, я пришел к убеждению, что рано или поздно мне придется сдаться.

В 22 года я ехал на поезде в один конец, неумолимо приближаясь к дисфункциональной жизни. Я сократил график тренировок вдвое, часто занимаясь только день или два в неделю, начал спать семь или восемь часов в сутки и сел на диету из постного мяса и овощей, которые готовил дома сам. Я все еще помню, как встал на весы и увидел значение 220 фунтов (99,5 кг), на 125 фунтов (57 кг) меньше моего самого большого веса, и подумал, что весы, должно быть, сломаны.

Пределы могут применяться к любой системе, чтобы радикально улучшить результат без существенного изменения исходных условий. Я не тратил больше времени на то, чтобы быть здоровым, я просто изменил пределы, к которым стремился, тратя то же время.

«Дайте мне достаточно длинный рычаг… и я переверну мир».

Устранение этого предела похоже на обретение более длинного рычага. Вместо того чтобы просто поднажать сильнее, мы выясняем, куда нажать, чтобы получить наибольший эффект.

КАК ПРЕДЕЛЫ РАБОТАЮТ В ЭКОНОМИКЕ И КАРЬЕРЕ

За последние 700 лет Запад видел беспрецедентный уровень роста. Сидя на земляном полу в своей хижине в 1300 г., европейский крестьянин не мог представить себе нынешнего качества жизни большинства американцев среднего класса.

Наши быстрые улучшения стали возможны только потому, что в трех разных моментах нашей недавней истории мы, как общество, верно определили предел экономическому прогрессу и внесли изменения, чтобы повторно обратиться к нему.

Самое последнее – когда предел сдвинулся, чтобы потребовать более сложной работы. Поколение беби-бумеров отправилось в школы и получило опыт и полномочия, бросившие вызов прежним ограничениям. Именно по этой причине нам нравится сегодняшний уровень достатка.

Предел снова переместился со сложной работы (заданий) в сферу комплексной и хаотичной работы (предпринимательство). Несмотря на то что она более чем когда-либо апеллирует к качественному образованию, экономика США ушла от ежегодного прироста в 2,5 млн рабочих мест в период между 1960 и 2000 гг. к сокращению рабочих мест в размере 100 тыс. в первом десятилетии XXI в. Рост не только замедлился, он двинулся вспять.

В своей книге «Четвертая экономика» (The Fourth Economy) автор и системный мыслитель Рон Дэвисон делит последние 700 лет истории Запада на три различных экономических периода: сельскохозяйственный (1300–1700), промышленный (1700–1900) и информационный (1900–2000)[26]26
  Вы заметите, что эти периоды примерно следуют Закону Мура, причем каждый период наполовину короче предыдущего: сельскохозяйственный (400 лет), промышленный (200 лет), знания (100 лет).


[Закрыть].

При каждом экономическом переходе мы видели уменьшение прибыли от инвестирования в предыдущий предел. Популярным ответом было бы обозначить наши нынешние экономические проблемы болезненным глобальным спадом. Популярная точка зрения ошибочна. Мы не проходим через глобальную рецессию – мы переходим от одного отдельного экономического периода к другому. Конечно, модель четырех разных периодов упрощена.

Экономика и общество являются гораздо более сложными системами, чем сборочная линия. В одном обществе могут существовать различные пределы. По всему Западу все еще есть сельскохозяйственные рабочие (фермеры) и промышленные рабочие, но самый широкий сегмент западного населения занят в экономике знаний, и это та часть экономики, которая за последние сто лет несет ответственность за создание большей части доступных ныне изобилия и богатства.

Когда смена предела экономики проходит через четыре разных этапа, вложение бо́льших средств в то, что всегда работало прежде, не улучшит результат так же, как трата большего времени на тренажерный зал является контрпродуктивной, если вы недостаточно спите или не придерживаетесь здорового питания. Если вы нажимаете все сильнее и сильнее на более короткий рычаг, вы все равно не получите лучших результатов.

Чтобы понять, как ограничения работают в экономике и как это влияет на выбор вашей карьеры, давайте (кратко) взглянем на то, что произошло за последние 700 лет западной истории, и на то, как мы прибыли туда, где находимся теперь.

СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЭКОНОМИКА (1300–1700): ЕРЕСЬ ГЕНРИ

Начиная с 1300 г. природные ресурсы были основным источником богатства на Западе. Самыми богатыми людьми были те, у кого были естественные ресурсы, потому что они владели землей. Земля была пределом.

Страны, процветавшие в средневековой Европе, занимались именно этим. Начиная с португальцев в начале 1400-х гг. и затем позднее все основные западноевропейские державы в эпоху Великих географических открытий характеризовались бурным и драматическим накоплением земель. Поскольку эти страны и отдельные лица, проживавшие на их территории, получали все больше и больше земли, они становились сильнее и богаче.

Католическую церковь, которая была доминирующим учреждением в Европе, и папу, который был главным игроком, затмила не намного бо́льшая группа – правители национальных государств. Короли. Власть перешла от церкви к государствам-нациям и от папы к королям.

Возможно, ни один человек не сделал больше для создания сельскохозяйственной экономики, чем Генрих VIII в Англии. Он снял тарифы, сделал Англию зоной свободной торговли и стандартизовал весы и меры, чтобы содействовать торговле. В континентальной Европе торговцы, перемещавшиеся по Германии, сталкивались с сотнями тарифов, различными стандартами измерений и разными валютами. Тот же самый торговец, пересекающий Англию, имел набор стандартных весов и мер и был сравнительно свободен от тарифов.

Он поддерживал политику Англии, подчеркивавшую права собственности, что поощряло фермеров инвестировать в свою землю. Это повышало производительность труда, улучшало питание и здоровье населения. Он также создал стимул защищать свои земли: свободные люди сражались лучше, чем крепостные.

В темные века короли подчинялись папе, и, согласно традиции, Генрих, чтобы получить развод, нуждался в папском одобрении. Когда первая жена Генриха, Кэтрин, не смогла родить сына-наследника, он захотел обзавестись новой женой, которая смогла бы это сделать.

Генрих ходатайствовал перед папой о разводе, но, когда его любовница Анна Болейн забеременела, он вынужден был развестись с Кэтрин. Папа Климент отлучил его от церкви. Вместо того чтобы ползти к Клименту на коленях, Генрих объявил себя главой английской церкви.

Став во главе церкви, Генрих продолжил распускать католические монастыри и перераспределял их земли, продавая вместе с титулами дворянскому сословию. Это сделало землю более продуктивной и генерировало больше денег для Англии как национального государства вместо католической церкви.

Вестфальский договор, подписанный более ста лет спустя, в 1648 г., завершил государственный переворот, предоставив национальным государствам независимость от церкви, позволяя монархам определять религию их подданных. Земля была преодолена как предел, национальные государства превзошли церковь, а короли превзошли папу.

С 1300 по 1700 г. мы осуществили первый, начальный экономический переход на Западе. Он имел три важные характеристики, присущие всем будущим переходам:

1. Смещение предела. Религиозный авторитет папы не был столь же мощным, как вновь установленный предел – земля. При наличии доходов от земли и власти, которую он смог распределять среди дворян, Генрих не нуждался в папе для одобрения новых правил.

2. Смена доминирующего общественного института. Поскольку национальные государства контролировали землю – главное богатство, – власть перешла от церкви к национальным государствам.

3. Смена главного игрока. Так как короли правили национальными государствами, власть перешла от одного человека, папы римского, к небольшой группе – королям.

Через опыт короля Генриха VIII мы видим долгосрочное воздействие того, что было одним из первых изменений пределов. Вознесение Англии на вершину иерархии национальных государств продлилось до Первой мировой войны, которая нанесла Западной Европе такой урон, что Соединенные Штаты и затем СССР смогли превзойти ее.

ИНДУСТРИАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА (1700–1900): ПОДЪЕМ РОТШИЛЬДОВ

В течение трех с половиной столетий, последовавших за правлением Генриха VIII, мир был преобразован. Запад перешел от сельского хозяйства к промышленной экономике. Предел теперь смещался с земли на капитал, доминирующим учреждением вместо национальных государств стали банки, а главным игроком был не король, а банкиры.

Это изменение лучше всего иллюстрирует история Натана Ротшильда, банкира, и Фридриха Вильгельма III, короля Пруссии.

В средневековой Европе католический закон запрещал ростовщичество, кредитование денег под проценты. Это означало, что многие евреи оказались банкирами, поскольку католикам это занятие было фактически запрещено.

Самым успешным банкиром был еврей Майер Ротшильд. Ротшильд увидел, что есть возможность распределить пятерых своих сыновей по всей Европе для создания международной банковской организации в то время, когда только евреи были банкирами и конкуренция была относительно невелика.

Натан Ротшильд, сын, которого Майер отправил в Лондон, добился самого значительного успеха. Натан воспользовался Наполеоновскими войнами на рубеже XIX в., покупая облигации британского правительства, которому нужны были деньги на войну, а затем продавая эти облигации на международном рынке через своих братьев в Вене, Париже, Франкфурте и Неаполе. Посредничество при продаже этих облигаций сделало Ротшильдов фантастически богатыми. Фактически они были богаче королей.

Когда Наполеоновские войны подошли к концу, прусский король Фридрих Вильгельм III обратился к Ротшильдам за кредитом.

Наполеон запустил гонку вооружений после своего побега из тюрьмы и возвращения во Францию. Пруссии необходимо было модернизировать и перевооружить армию, чтобы противостоять Наполеону. Перевооружение, которое привело к формированию современной Германии, заставило короля (Фридриха) попросить у банкира (Натана Ротшильда) взаймы.

Несмотря на владение огромным количеством земли, Фридриху не хватало средств, чтобы перевооружить Пруссию.

Когда Натан Ротшильд получил просьбу Фридриха о займе, он послал Вильгельму письмо с условным «Да». Ротшильды предоставили бы Германии деньги, но только если Фридрих, король, перешел бы к парламентской форме правления, в которой власть была бы более равномерно распределена и коррупция была бы затруднена. Натан хотел убедиться, что он получит свои деньги назад, а парламентам будет гораздо труднее строить дворцы для себя, чем королям. Банкир продиктовал условия королю. То, что Наполеон не смог сделать с армией в сотню тысяч солдат, банкир сделал с помощью письма.

Банк затмевал национальное государство. Банкиры становились более могущественными, чем монархи.

Как и в предыдущих ситуациях перехода, произошли три фундаментальных изменения.

1. Сдвинулся предел. У Фридриха было много земли, но не было капитала. Пределом был капитал.

2. Смена доминирующего общественного института. Поскольку банки контролируют капитал, власть перешла от национальных государств к банкам. Банки контролировали дефицитный ресурс, и поэтому они получили власть.

3. Смена главного игрока. Банки управляются банкирами, и поэтому банкиры стали фундаментально мощной группой.

Ротшильды снова показали ценность раннего и мощного инвестирования в изменение пределов. За последние сто лет или около того никто не слышал о банковских инновациях Ротшильдов, но вокруг ходит много их богатых потомков.

ЭКОНОМИКА ЗНАНИЙ (1900–2000): ЗАВОЕВАНИЕ КОРПОРАЦИИ

В течение 150 лет после Наполеоновских войн и кредита Натана Ротшильда королю Фридриху (примерно 1800–1950 гг.) возникла современная корпорация.

Когда мы перешли от индустриальной экономики к экономике знаний, банки стали чрезвычайно эффективными в создании капитала, но экономике не хватало знаний для роста. Лимит перешел от капитала к знаниям. Доминирующим игроком вместо банкира стал генеральный директор, а доминирующими учреждениями вместо банков – корпорации.

Лучше рассказать историю перехода от индустриальной экономики к экономике знаний через историю банка J. P. Morgan's bank Моргана Стэнли и корпорации IBM Томаса Уотсона. J. P. Morgan's bank Моргана Стэнли был основным банком корпорации Уотсона IBM в 1970-х гг.

Так же как Морган, Стэнли был одним из великих символов и регулятором капитала, IBM была одним из великих символов и регулятором знаний. Начиная с дресс-кода – костюма и галстука, – показывавших, что их работники не занимаются ручной работой, до лозунга компании «ДУМАЙ», IBM была символическим Домом знаний.

На протяжении большей части ХХ в. корпорации, такие как IBM, не противодействовали их банкам. Они были верными и моногамными.

Поскольку финансовые рынки были непрозрачными и сложными для понимания корпорациями, было трудно получить всю информацию, необходимую для эффективной работы в них. Банки все еще держали власть. Корпорации нужны были банкиры, которые контролировали бы информацию о том, как работают финансовые рынки, чтобы давать советы.

Когда в 1975 г. IBM выпустила облигации на миллиард долларов, Морган Стэнли понял, что они хотели привлечь Salomon Brothers, чтобы помочь в этом вопросе, – шаг, который в то время был беспрецедентным. Проблемы с облигациями обычно всегда обрабатывались одним банком. Не желая терять свою гегемонистскую позицию единственного банка IBM, Морган Стэнли отказался сотрудничать с Salomon.

IBM, напуганная, но не уступившая, продолжила движение вперед без Моргана Стэнли.

Выпуск облигаций оказался успешным, и был установлен новый прецедент.

Равновесие нарушилось. Банковское дело перешло от бизнеса, основанного на отношениях, к транзакционному. Он стал коммерциализированным, и со временем корпорация превзошла банк как доминирующее учреждение. Корпорации теперь начали диктовать условия банкам. Их руководители начали диктовать условия банкирам. Спрос на знания затмил спрос на капитал. Теперь банки были подчинены корпорациям таким образом, какого никогда не было раньше.

Опять же, мы видим ценность раннего инвестирования. Несмотря на то что многие могут назвать существенные ошибки, допущенные за последние 30 лет (включая передачу Microsoft Биллу Гейтсу), IBM по-прежнему является чрезвычайно ценной компанией с рыночной капитализацией по состоянию на 2015 г. около 170 млрд долларов.

Мы снова видим три изменения во всех предыдущих переходах:

1. Смена предела. У Моргана Стэнли капитал был в изобилии, но не было необходимых знаний. Пределом было знание.

2. Смена доминирующего общественного института. Поскольку корпорации контролировали знания, власть перешла от банков к корпорациям.

3. Смена главного игрока. Корпорации управляются генеральными директорами, и поэтому именно они, руководители, стали фундаментально мощным классом.

ГОСПОДСТВО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ

На каждом предыдущем переходе произошли три изменения.

В текущем переходном периоде (четвертая экономика) это выглядит так:

1. Предел переходит от знания к предпринимательству. Предпринимательский комплекс и хаотические сферы все чаще пользуются спросом.

2. Доминирующим учреждением вместо корпорации становится сам индивидуум. То, для чего раньше требовались крупные компании – технологии и глобализация, в настоящее время доступны индивидуальному или микротранснациональному участнику.

3. Главным игроком вместо генерального директора становится предприниматель.

У большинства учреждений и отдельных лиц пока нет подтверждений их эффективной адаптации к этим сдвигам. Они продолжают работать над устранением неверно определенного лимита, опоздав на десятилетия или даже на столетия. Мы это видим сейчас.

Люди вкладывают средства в большее количество знаний, они возвращаются в образовательные учреждения, чтобы получить больше дипломов. Даже когда отдача от этих дипломов снижается, студенты еще продолжают платить за них все больше и больше. Учитывая, что дипломы и знания были дефицитным ресурсом в прошлом веке, это неудивительно. В течение прошлого столетия возвращение к образованию для получения дополнительных сертификатов было хорошей стратегией. Тем не менее даже когда стоимость обучения в колледже и аспирантуре возрастает, ценность образования каждый год значительно уменьшается.

Простые предложение и спрос показывают нам, что большие инвестиции в богатые ресурсы – это не очень хорошая стратегия. Это не улучшит исходной системы. Больше времени, проведенного в тренажерном зале, не сделает вас здоровее, если вы недостаточно спите или не придерживаетесь здоровой диеты.

Однако обществу понадобилось довольно много времени для того, чтобы адаптироваться к этому сдвигу и начать разумно инвестировать. То, что кажется очевидным в ретроспективе, поначалу выглядит как рискованные инвестиции.

В то время как обществу в целом требуется длительное время, чтобы осознать необходимость смены предела, всегда есть золотой момент, когда можно легче, безопаснее и выгоднее, чем кажется широкой аудитории, инвестировать в дефицитный ресурс.

Генрих VIII инвестировал в землю, и Англия, небольшой остров в Северном море, стала доминирующей мировой державой на несколько сотен лет. Ротшильды вкладывали в капитал, когда большинство людей недооценивали это, и по сей день являются одними из самых богатых семей в Европе. Томас Уотсон делал ставку на знания, основав IBM, когда их недооценивали, и создал одну из ведущих корпораций ХХ в.

Можем ли мы находиться в той же точке по отношению к предпринимательству?