Текст книги "Стражи Армады. Генезис зла"

Глава 13

Еще издали путники заприметили двухэтажное здание. Старое, с выгоревшей до грязно-серого цвета облицовкой, оно ютилось средь высоких тополей, прямо по центру небольшой поляны, и вид представляло жалкий. Но, несмотря на свое дряхлое состояние, строение это оставалось целым, шифер на крыше, хоть и потрескавшийся во многих местах, вполне себе еще спасал от осадков, в рассохшихся оконных рамах тускло поблескивали пыльные стекла, а с южной стороны сохранилась даже проржавевшая водосточная труба. Все, в общем, говорило о том, что у здания имеется хозяин.

– Там кто-то живет? – спросила Вобла, вглядываясь в занавешенные окна.

Тритон ответил не сразу. Противоречивые чувства раздирали его душу. На первый взгляд казалось, что бандиты или иное подобное отребье там вряд ли поселились бы. Ну, не верилось в то, что такой контингент будет выращивать морковку у себя во дворе, грядки коей аккуратными рядками были разбиты чьей-то хозяйственной рукой в саду около здания. С другой стороны, слишком странным казалось то, что на такой праздник души еще не слетелись те же самые бандиты и мародеры. «Охрана хорошая? – пытался найти объяснение этому факту сталкер. – Да только где она? Ни постов, ни даже простых сигнальных ловушек поблизости нет. Чисто, заходи и бери. Просто дом посреди леса. Странно, очень это все странно».

– Ладно, зайдем, познакомимся, – после долгих раздумий, нехотя сказал Тритон. Все-таки морковка победила.

Прошли разросшийся сад. Малёк едва не сорвал красное яблоко, висящее на дереве – проводник успел одернуть его руку.

– Что? Аномалия? Мутанты? – обиженно спросил парень.

– Нет. Просто это – чужое. Знай цену, прежде чем брать. В противном случае – можешь однажды и не расплатиться.

Малёк виновато спрятал руки за спину.

Подошли к двери. Тритон постучал три раза. Потом еще раз. Долго не отвечали, и путники уже было подумали, что никого нет, как вдруг откуда-то сверху раздался голос:

– Молодые люди, с черного входа, пожалуйста. Тут замок не работает.

Все трое опасливо посмотрели на второй этаж, но хозяина голоса не обнаружили. Сталкер кивнул остальным.

– Идем.

Обошли дом. С другой стороны действительно была еще одна небольшая дверь, раскрытая настежь, из проема выглядывала голова незнакомца.

– Молодые люди, будьте так любезны, остановитесь. У меня оружие, оно заряжено и, я извиняюсь, конечно, направлено на вас.

Гости замерли. Проводник незаметно начал тянуться к своему «Абакану».

– Мне очень неловко, но я прошу – без глупостей. Вы, молодой человек, – обратился незнакомец к Тритону, – не могли бы показать свои руки?

Сталкер нехотя повиновался.

– Позвольте спросить, что привело вас сюда, в места столь дикие и дремучие?

– Мимо проходили, – ответил здоровяк. – Хотели просто воды попросить, наши запасы закончились.

– За водой – это пожалуйста, нам не жалко, у нас тут целый колодец прекрасной вкусной ключевой водицы. Набирайте. Но только если вы с добрыми намерениями. А если что плохое за душой держите, так лучше, пожалуйста, идите мимо. Я стрелять умею!

– Мы тоже, – кисло ухмыльнулся Тритон, но руку с приклада убрал.

Девушка ткнула проводника локтем в бок, обратилась к хозяину:

– Мы с миром пришли.

– Мира больше нет, – вздохнул незнакомец. – Какой же это мир? Оглянитесь вокруг. Война, кругом война. Вы думаете, мне приятно тут стоять, тыча в вас стволом? Упаси боже, нет конечно же! Но приходится. Потому, что каждый друг другу – враг.

Путники, изрядно уставшие от долгой дороги, молча кивнули, не горя желанием вступать в диалог.

– Ну что, отец, впустишь? – спросил Тритон.

Человек в дверях некоторое время еще рассматривал пришлых, потом кивнул:

– Проходите.

Зашли.

В полутемном коридоре отчетливо пахло хлоркой и лекарствами.

«Неужели больница? – подумал сталкер, с любопытством осматривая аскетичное убранство помещения. – Надо будет поговорить с этим затворником по поводу лечения ущербных».

Незнакомец провел всех в просторную комнату. Ни стульев, ни шкафов, ни другой мебели здесь не оказалось, кроме широкого засиженного мухами стола, на котором покоился допотопный дробовик. В пыльном свете, исходящем от грязного окна, гости наконец смогли подробно разглядеть хозяина дома. Шишковатый бритый череп, тонкий длинный нос, ровно разделяющий угрюмое старческое лицо пополам, неподвижные, выцветшие глаза. Сутулая спина и худые ноги дополняли картину. Доверия незнакомец не внушал, но, в силу преклонного возраста, ожидать от него какой-то подлянки было бы глупо.

– Вольфганг, – представился мужчина и протянул костлявую, испещренную старческими пятнами руку.

– Тритон, – принял рукопожатие сталкер. Ладонь хозяина на удивление оказалась крепкой, цепкой, как клешня краба. – А это Вобла и Малёк.

– Очень приятно. Могу я в знак гостеприимства и моих добрых намерений предложить вам воды? Или, может, вас что-то еще интересует? – ухмыльнулся Вольфганг. Улыбка эта не понравилась Тритону.

– Нам бы отдохнуть, устали мы очень, и есть охота, – вклинился в разговор Малёк, за что получил от здоровяка подзатыльник.

– О, понимаю! – хлопнул в ладоши хозяин дома. – Растущий организм требует энергии. Ну, это завсегда пожалуйста.

– Нет, Вольф… наг, – ломая язык, произнес Тритон.

– Вольфганг, – поправил его старик.

Сталкер про себя выругался и, тщательно выговаривая имя, сказал:

– Нет, Вольфганг, мы вынуждены отказаться. – И добавил, слукавив: – У нас нет денег.

– Ну что вы, молодые люди! – вскинул руки хозяин. – Не смейте меня обижать! Какие деньги, право?! Да и зачем они мне? Я сам себя прекрасно обеспечиваю. У меня за домом, чуть поодаль, имеются прекрасные огород и сад. Там все есть – и овощи, и фрукты. В наше время, если сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. Я ведь верно говорю, прекрасное создание? – обратился он к Вобле.

– Да, – неуверенно кивнула смущенная девушка.

– Ну, вот и здорово. Давайте договоримся так. Я приглашаю вас к себе в гости, живите, сколько будет угодно, а вы, в свою очередь, скрасите мое одиночество. Я так давно не общался с нормальными людьми – ваше общество будет для меня высшей наградой. Ну как предложение?

Малёк едва не подпрыгнул от радости, но Тритон осадил его. Уточнил у хозяина:

– И никакой платы?

– Ни-ка-кой, – подтвердил тот.

– Хорошо, но только один день, – согласился сталкер. И вновь интуиция что-то зашептала ему, но внять ей помешало громкое урчание живота.

Вольфганг предложил гостям небольшую экскурсию по дому.

– Пока греется обед, осмелюсь вам показать свои владения. Вы не против?

– Конечно же мы не против, – поспешила ответить Вобла, видя, что Тритон едва держится, чтобы не сорваться на ругань, – сказывалась усталость.

– Тогда пройдем, думаю, сперва в зал, – предложил старик. – Скромный, признаться, зал, но мебель имеется, можно отдохнуть, почитать. У меня, кстати, отличная библиотека. Вы как по этому делу, не увлекаетесь? Зря. Очень ценные экземпляры имеются, флорентийская поэзия, Данте есть, издание «Божественной комедии» 1506 года! О, это просто алмаз моей коллекции!

Он продемонстрировал полку с толстыми пыльными фолиантами. Гости без особого интереса скользнули взглядами по книгам, двинули к другой полке, рядом с которой уже вовсю распинался хозяин.

– А здесь у меня стеллаж с современными изданиями различных жанров. Вечером иногда тянет полистать интересный роман, скрасить одиночество. Но в последнее время все реже, сейчас я больше научную литературу читаю.

Вобла пробежалась глазами по названиям, выведенным на черных одинаковых корешках: «Погибнуть в прошлый день», «Постулат спасения», «Скачок за край», «Порог удачи», «Дорогой лучших». Видимо, что-то из фантастики.

– Очень много литературы медицинского характера, в единственном, между прочим, экземпляре некоторые издания! – продолжил Вольфганг. – Больше таких не найти.

– А вы врач? – заинтересовалась девушка.

– Я? – Вопрос, казалось, застал старика врасплох. – Не совсем чтобы, но кое-какие навыки имеются. Я в прошлом доктором был. Сейчас отошел от этого. Несколько в другой сфере тружусь. А вас что-то беспокоит? Кто-то из вас болен?

– Не совсем. Просто, понимаете, мы память потеряли. Совсем ничего не помним. Хотели бы…

– Это же как раз мой профиль! – радостно хлопнул в ладоши хозяин. – Ведь я давно занимаюсь этим вопросом! Как раз давеча перечитывал Юнга. Очень много хороших мыслей у него на данную тему.

– Правда?! – просияли Вобла и Малёк. – Значит, вы нам можете помочь?

– Конечно могу! Почту за честь! – Вольфганг довольно крякнул.

«А стереть память можно?» – вдруг подумал Тритон, но вслух ничего не сказал.

– Я вам обязательно помогу. Но давайте мы отобедаем для начала, отдохнем как следует, а ближе к вечеру сможем более детально обсудить, что конкретно вас беспокоит. Устроит такой план?

– Устроит!

– Ну вот и хорошо!

Стол ломился от еды: вареное мясо, присыпанное мелко порезанным зеленым луком, овощи на пару – морковка, картошка, тыква; рыбные консервы, густая дымящаяся похлебка из мозговых косточек, малосольные грибочки, тарелка аппетитных румяных сухарей, ягодное варенье, травяной чай.

– Прошу к столу! – увидев голодные взгляды гостей, сказал Вольфганг.

Приглашать второй раз никого не потребовалось. Путники накинулись на еду и за считаные минуты опустошили свои тарелки.

– Кушайте-кушайте! – произнес хозяин. – Порадовали старика! Такой аппетит! Добавки? Давайте все же я вам положу еще.

Когда с трапезой было покончено, старик сообщил:

– Сейчас я угощу вас десертом Павлова.

Надевая замасленный фартук, Вольфганг направился к плите.

– Странное название для десерта, – отметил Тритон.

– О! От одного только его вида у вас потекут слюнки! – Хозяин извлек из духовки противень с еще пышущим жаром морковным пирогом.

– Это просто здорово! – не смог сдержать восхищения Малёк.

– Это вы его еще не попробовали. Сначала откусите – потом делайте выводы.

– А вы тут один живете? – поинтересовалась Вобла, уминая за обе щеки десерт.

Вольфганг шумно отхлебнул чаю из треснувшего стакана, уклончиво ответил:

– Ну, не совсем, конечно, один, так ведь и с ума недолго сойти. Собачка имеется, охранник мой, Тузик. Коза еще есть, но она в огороде пасется.

– И как же вы успеваете управляться со всем этим хозяйством?

– Успеваю, – улыбнулся старик. – У меня времени много.

– И не боитесь? – спросила Вобла.

– А чего мне бояться?

– Бандитов, например. Ведь народ всякий бывает.

– Бандитов не боюсь. Им тут делать нечего. Места здесь дрянные. Да вы и сами, наверное, видели. С севера все лесом непроходимым поросло, там еще кладбище старое. Его боятся местные, байка одна ходит, будто там нечисть обитает. Не знаю, может, и есть что, да только я не видел. Вот то, что волки шастают, точно знаю. Воют порой. С другой стороны – мертвая земля, там одни сплошные аномальные поля, да радиация зашкаливает. Ничего живого в округе нет, все выжжено. Одна дорога только и есть – с запада, по которой вы и пришли. Вот и все. Считай, повезло вам.

Старик беззвучно рассмеялся.

– Повезло, – невесело кивнул Тритон.

После сытного обеда Вольфганг пригласил гостей в зал, рассадил по креслам и стульям. Предложил табаку, но гости, поблагодарив, вежливо отказались.

– А я закурю, с вашего позволения.

Старик не спеша набил трубку, раскурил. Выпуская струйку дыма изо рта, умиротворенно произнес:

– Люблю после хорошего обеда подымить. Расслабляет, знаете ли.

– А вы каким врачом в прошлом были? – спросил Тритон, оглядывая обширную библиотеку хозяина. По названиям на корешках стало понятно, что круг интересов старика был весьма широк. На полках стояли и анатомические атласы, и всевозможные медицинские справочники, и монографии неизвестных Тритону авторов со сложно выговариваемыми фамилиями, различные учебники: по хирургии, кардиологии, нейрохирургии, фармацевтике, анатомии.

– Я? – Старик лениво повернулся к сталкеру, пристально посмотрел на него. – Я военным врачом был. В прошлой жизни, до Судного дня. – Вольфганг глубоко затянулся, выпустил облако сизого дыма. – Правда, меня списали.

– И за что? – заинтересовался Тритон.

– Длинная история, весьма неприятная. – Разговор этот явно давался хозяину с трудом, ежеминутно старик замолкал, погружаясь в какие-то свои мысли.

– На воровстве попались? – прямо спросил сталкер.

– Нет, конечно же нет, упаси боже! Что же, на вора я, что ли, по-вашему похож, в самом деле? – Вольфганг с укором посмотрел на здоровяка, но тот не отвел взгляд. – Встречались в моей практике и такие, знаете ли. И про их дела многие в руководстве были в курсе. Однако увольнять их не спешили. Значит, в доле были, я так считаю. А я… просто был милосерден, вот и все.

– Как это? – удивилась Вобла. – За это разве увольняют?

– Еще как увольняют, – подтвердил старик.

– Поделитесь, может, тогда своей историей? – не унимался сталкер.

Вольфганг пыхнул трубкой, кивнул:

– А почему бы и не поделиться. Времени у нас много. Расскажу. Значит, отправили нас однажды в горячую точку, в одну маленькую страну. В дыру, одним словом, нас заслали, такую, что лучше и не знать. Жара, антисанитария, бардак управленческий, пьянь и воровство. Организовали мы кое-как госпиталь к северу от основных военных действий, начали работать. Ежедневно привозили нам до десяти пострадавших. Ничего страшного, в основном отравившиеся вояки, которые по незнанию рискнули пить сырую местную воду.

Но были и серьезно раненные в стычках и боях. Осколочные. Пулевые. Я делал операции, извлекал шрапнель, свинец, потом зашивал. Спал мало – и даже не из-за большого количества работы, а из-за мрачных мыслей. Они все время меня одолевали. Я никак не мог найти смысл всего этого. Вот зачем мы здесь? Зачем вся эта бойня? Зачем вот это все? Списать на молодость все переживания? Но многих врачей такие мысли тоже посещали, уже и не молодых. Ребята их в спирте топили. И надо сказать, весьма успешно. А я не мог. И маялся из-за этого.

И вот однажды у нас аврал случился. Наступление на фронте началось активное, и раненые поступали плотным потоком. Весь день операции, перевязки, устали все сильно, на ходу буквально засыпали. И вот, почти уже под самое утро, парнишку привозят. А у него все, что ниже пупка, взрывом мины оторвало, одни лохмотья висят. Как еще жив остался, уму непостижимо. Глядим на него и понимаем: парень-то не жилец. А главврач орет, приказывает помощь мальчишке оказать: мол, это мирный житель, и вроде как наши его случайно задели, надо спасать, чтоб международного скандала не было. А как спасать? Там в нем уже никакой крови нет, все внутренности повреждены, позвоночник перебит. Это живой труп. И никто из наших даже и не думает что-то делать – какой смысл? Подожди минут пять – он сам затихнет.

А парень дурниной орет, судороги у него, агония.

Что-то щелкнуло во мне тогда. Не смог я просто так стоять и смотреть, как он мучается. Достал пистолет – и прямо ему в висок выстрелил. А меня – под трибунал, едва в тюрьму не угодил. Списали быстро. Вот так вот.

В комнате воцарилось гнетущее молчание.

– Считаете, что убивать людей – это милосердие? – наконец спросила Вобла, холодно глядя на собеседника.

– Считаю, что да, – уверенно ответил Вольфганг. – Если этот человек смертельно ранен и страдает от невыносимой боли. Он обречен, так зачем же продлять его мучения?

– Это же убийство!

– Убийство, – вновь согласился старик. – Но я свою позицию по этому поводу высказал, хотите – принимайте, хотите – нет. Дело ваше.

Он встал, вытряхнул пепел из давно потухшей трубки, подошел к полке с книгами.

– Предлагаю сменить тему нашего разговора. Вам гораздо интереснее, как я полагаю, обсудить вопрос возвращения памяти. Не так ли?

Вобла и Малёк кивнули.

– А что такое память? – Вольфганг открыл книгу на середине, пролистал несколько страниц. – Память – это такой инструмент, который выполняет множество функций. Но основная, конечно же, – это охранная. Ведь мы запоминаем прошлый опыт и в дальнейшем уже руководствуемся им. Однажды обжегшись, мы уже не полезем рукой в огонь. Понимаете, о чем я?

Гости, стараясь подавить зевоту, вразнобой закивали головами.

– Доказано, что стресс влияет на работу веществ, ключевых в функционировании памяти, – продолжал тем временем старик, мерно расхаживая взад и вперед по комнате. – Всплеск эмоций влияет на выброс этих веществ в кровь, тем самым активизируя клетки головного мозга. Вот такая штука. У меня по этому поводу тоже есть определенные научные выкладки, но я расскажу о них чуть позже. Сейчас же, – Вольфганг взглянул на часы, – я вижу, что утомил вас своей болтовней. Самое время спать. Уже поздно. Я покажу вам ваши кровати. Отдохните. А завтра, со свежими силами, мы продолжим. Думаю, у нас все получится. Обязательно получится.

* * *

Ему снился горящий дом. Тритон жил в нем с Мартой и детьми, которых на самом деле они так и не успели завести. Во сне дети у них были. Двое. Кажется, мальчик и девочка. И они всей семьей находились там, внутри. Тритон бился в огненные стены, пытался проломить их, но не мог. Хотел спасти родных. Но стены не поддавались. И все вокруг было объято языками пламени. Полыхало желтым, красным, искрилось и жгло. Слишком горячо. Слишком жарко. Он начал колотить в дверь руками. Расплавленные цифры – номер дома – кипящей пластмассой капнули на кулаки. Что? Почему они висят внутри дома? Тритон оглянулся… и закричал – в бессилии, в боли, в гневе, в страхе. Он был снаружи. Не внутри, не с семьей. Снаружи. А они там, в горящем плену. И он не может попасть к ним. Откройте! Откройте эту чертову дверь! Откройте ее! Почему она закрыта?! ОТКРОЙТЕ ЖЕ ЭТУ ЧЁРТОВУ ГРЁБАНУЮ ДВЕРЬ! ВПУСТИТЕ МЕНЯ ВНУТРЬ! Я ДОЛЖЕН БЫТЬ С НИМИ! ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ!

Но дверь заперта.

Глава 14

– Ты видишь вот это пятно?

Наемник замялся. Своего нового командира он знал не так давно, но и этого времени, то есть две недели службы, хватило, чтобы понять – что-то не так. И ничего хорошего это не сулило.

– Ты видишь пятно? – повторил Ворон. Голос его был холоден, как сталь.

– Какое? Где? – пробубнил солдат. Ввязываться в перепалку у него не было никакого желания – за весь день он еще ни разу не отдохнул, патрулируя эти проклятые богом леса.

– Вот это отвратительное маленькое пятно на твоих штанах.

Наемник посмотрел вниз, на свои штаны, ковырнул ногтем небольшое бурое пятнышко на коленке.

– На кровь похоже.

– Разве я спросил тебя сейчас, на что оно похоже?

– Нет.

– Тогда какого черта ты мне это говоришь, придурок?!

– Я… – солдат совсем растерялся, сжал губы.

– Отвечай только на те вопросы, которые я тебе задаю! И убери с лица эту идиотскую гримасу! Ты похож на скунса.

Боец обреченно кивнул. В который раз уже он пожалел о том, что ввязался во все эти дела, соблазнившись большими деньгами и нанявшись на службу к Ворону. Из обещанного вознаграждения с завидным постоянством вычитались всевозможные штрафы за самые мелкие провинности. Да и саму работенку сложно было назвать легкой. В последние дни и вовсе все как с цепи сорвались, выискивая неведомо кого по всем деревням и лесам.

– Ты видишь это пятно? – в третий раз спросил Ворон, уже окончательно теряя контроль над собой.

– Вижу, – сухо ответил солдат, скрестив руки на груди.

«Сдалось ему это пятно?»

Те, кто чуть больше знал Ворона, говорили, что он иногда, бывало, выходил из себя, превращаясь в свирепого быка. В такие моменты лучше было не попадаться ему под горячую руку. Видимо, сегодня такое «счастье» выпало именно этому бойцу. Все утро командир ходил серый как туча, молчаливый. А провал операции в штольне окончательно испортил и без того паршивое настроение Ворона.

– Ты говоришь, что это кровь.

– Я сказал, что это похоже на кровь… – мягко поправил его наемник и тут же замолчал, увидев красные злобные глаза командира.

– Это – кровь.

Боец кивнул: мол, пусть будет так.

– А чья это кровь?

– Я не знаю.

– Откуда она появилась?

Наемник неопределенно пожал плечами и рискнул предположить:

– Может, поранился о ветку, когда совершал патрулирование. – И вдруг, разозлившись из-за гадкого чувства вины, которое так искусно навязывал ему Ворон, и необходимости оправдываться, спросил нагло, в лоб: – А какое это имеет значение?

Ворон не потрудился ответить. Он повернулся спиной к солдату, словно не желая продолжать разговор. Наемник облегченно выдохнул, радуясь, что столь «теплая» беседа не затянулась надолго. Но командир резко развернулся на месте, подскочил к парню и схватил его за грудки. Боец невольно качнулся, едва не упав. Хватка была такой крепкой, что затрещали на спине лямки рюкзака.

– А ты знаешь, за сколько километров аасмен может учуять кровь? – в самое лицо бойца прошипел Ворон.

Солдат промычал что-то неопределенное.

– Любая оплошность может стать причиной провала всей операции. А я не могу этого позволить. Ты слышишь?

– Слышу, – поспешно ответил парень.

– Сегодня ты кровь забыл оттереть, а завтра подкравшихся врагов не увидишь у себя под носом.

Ворон выхватил из кобуры пистолет и ткнул стволом в щеку солдата. Наемник затрепыхался, но хватка командира была слишком крепкой. Страх быстро заполнил до краев тело бойца, начал сочиться из всех пор холодным липким потом. Но бедолагу испугало не оружие.

Заглянув в глаза своего начальника, солдат увидел в них нечто странное, чему не смог найти объяснения. В белках, словно радужные масляные проливы на воде, растекались черные пятнышки, собираясь плотным кольцом вокруг зрачков. Сами зрачки то показывались из этой черноты, то вновь в ней исчезали. Наемник повидал многое в своей жизни, и его сложно было чем-то удивить. Но в этот момент он испытал запредельный страх, потому что увидел за этой чернотой нечто нечеловеческое.

– Ты хочешь запороть всю операцию? – могильным голосом спросил Ворон.

– Н-нет, – запинаясь, ответил солдат.

– Ты ее уже запорол! Не смог достать их из этой ямы!

– Они… мы…

– Заткнись!

Пистолет еще сильнее вжался в щеку бойца.

– Будь внимательнее в следующий раз! Потому что он для тебя станет последним! – заорал командир, убирая оружие обратно в кобуру. Потом злобно процедил: – Они думают, что перехитрили меня. Но нет, я удивлю их и разочарую. Меня не проведешь. Я им устрою такой сюрприз, от которого они станут заиками.

Обернувшись к остальным, Ворон отрывисто бросил:

– Чего уставились? Работы нет? Готовьтесь. Мы отправляемся назад.

Всех вмиг сдуло. Бойцы лихорадочно начали заниматься разными делами: кто – начищать оружие, кто – собирать раскладку, кто – просто перешнуровывать ботинки.

Наемник, переживший только что этот неприятный разговор с командиром, не чувствуя ног, рухнул на землю.

* * *

Тритон подскочил с кровати, весь в холодном поту, перепуганный, взъерошенный. Еще не понимая, где находится, начал вертеть головой, слепо шарить руками по кровати, выискивая автомат. За окном царила тьма, и было тихо как в могиле.

Осознав, что опасности нет, сталкер перевел дыхание. Слушая громоподобный стук своего сердца, которое словно готово было вырваться наружу, Тритон сполз с постели, сел на пол и обхватил руками голову, пытаясь успокоить разбушевавшиеся нервы. Вернулась боль в ноге, но он даже обрадовался ей. Она отвлекала, смещая фокус внимания. «Соберись, тряпка! Давай же! Соберись!»

– Не спите? – вкрадчиво спросил кто-то за дверью.

Сталкер подскочил, вновь проверил оружие – оно было на месте. Громко спросил:

– Кто там?

– Это Вольфганг. Я прошу прощения за беспокойство, просто у меня бессонница часто бывает. Сижу, вот, читаю. А тут вдруг какой-то шум услышал из вашей комнаты, думал, может, вам что-то нужно?

– Нет, ничего не нужно, идите, – раздраженно ответил Тритон. Но, вспомнив про ногу, поспешно добавил: – Хотя, постойте. У вас есть какое-нибудь обезболивающее?

Снаружи что-то невнятно пробормотали.

Сталкер быстро накинул рубашку, натянул штаны. Проковылял до двери, отворил. В коридоре, словно привидение, стоял Вольфганг, со свечой в руке, в белом исподнем и бледный как смерть.

– Ну так что, есть что-нибудь? Может, спирт? Или морфий? – повторил вопрос Тритон, попутно украдкой проверяя коридор. «Никого, старик один».

– Упаси боже! Это же наркотик! Откуда он у меня? Из обезболивающих только…

Хозяин дома долго пытался что-то вспомнить, тихо шевеля губами. Уже отчаявшись получить внятный ответ, Тритон хотел было захлопнуть дверь и вновь попытаться уснуть, как старик просиял:

– А, ну да, есть одно хорошее средство! На травах! Я ведь еще к тому же хороший травник. Я не говорил вам об этом? Ну конечно же нет! Ну так вот знайте. Много всего я изучил в этом деле. Запасаюсь летом, а долгими вечерами и ночами делаю различные сборы. И обезболивающий сбор имеется. Пойдемте на кухню, я заварю вам. Два глотка – и боль как рукой снимет! – Старик повел Тритона по коридору. – Позвольте спросить, а что конкретно вас беспокоит?

– Ногу поранил, – уклончиво ответил сталкер. И, не скрывая скепсиса, спросил: – Травы точно помогут?

– Помогут! Еще как помогут! Не все же химией врачевать. Надо и от природы брать самое целебное. А химия до добра не доведет. Уж поверьте мне.

«Мудрые слова, – в кои-то веки мысленно согласился с ним сталкер. – Химия до добра не доведет».

Спустились вниз. Старик долго ковырялся на полках, выискивая нужную банку, Тритон кипятил воду, разведя небольшое пламя в очаге. Ночная тишина успокаивала. Было слышно, как за окном стрекочут сверчки, а вдали, в лесу, ухает сова.

– Вот! – торжественным тоном объявил Вольфганг, демонстрируя серую железную банку гостю. – Тут у меня замечательнейший сбор имеется. Из одиннадцати трав. Я вижу сомнение в ваших глаза, молодой человек. И напрасно! Все в нужной пропорции, идеальный состав. Рецепт, проверенный временем. Когда никаких лекарств и антибиотиков не было, как, думаете, люди лечились? А вот так и лечились. Брали все от природы – и лечились.

– Ладно, давай наливай, что там у тебя есть.

Отвар был горьковатым, отдавал полынью, но вполне пригодным для питья. А после второго глотка и вовсе показался приятным и даже успокаивающим. Тритон выдул кружку, глянул на дно.

– А ничего так. И боль вроде начинает отпускать. Только вот что-то язык вроде как неметь начал. Говорить тяжело. Так и должно быть?

Сталкер попытался приподняться, чтобы поставить пустую кружку на стол, но не смог – ноги словно заковали в кандалы. Голова налилась свинцом, все поплыло перед глазами.

– Старик… – выдохнул из последних сил сталкер. – Что… ты… мне дал? Старик…

– Все будет в порядке, – вкрадчиво ответил Вольфганг, аккуратно укладывая гостя на пол и похлопывая словно маленького ребенка по спине. – Не стоит беспокоиться. Все будет в полном порядке. Уж поверьте мне.

* * *

Тритона мутило.

Сильно болела голова, мозг словно прошивало иглами. Тритон приподнял тяжелые веки и сразу же застонал – слишком яркий свет отозвался резкой болью в глазах.

– Что ты мне подмешал, мухомор старый? Я тебе шею сверну как цыпленку!

Сталкер пытался пошевелиться, но не смог даже поднять руку.

– Это что еще за…

Тритон дернулся, потом еще раз, уже сильнее, и вдруг с ужасом понял, что привязан к железному стулу.

– А ну, живо развязал меня!

– Вы главное не нервничайте, молодой человек, – елейным голосом ответил Вольфганг. – Все будет в порядке.

Трудно было не нервничать в такой ситуации. Один короткий взгляд здоровяка выявил весьма непривлекательные вещи вокруг. В углу грязной комнаты с очень низкими потолками покоился обугленный человеческий труп, мумифицированный, скрюченный в позе эмбриона. Рядом с ним лежал целый набор хирургических инструментов – железные спицы, пинцеты, различные ножи, длинные и короткие, с искривленным лезвием и прямые, ножницы, долото, топорики, пилы. Все это было покрыто толстым слоем ржавчины, хотя насчет этого Тритон сильно сомневался, ведь медицинская сталь не подвержена коррозии. Это было больше похоже на засохшую кровь. Чуть дальше стояли тазы, до краев наполненные бурой зловонной жижей, и ведро, из которого как поленья торчали человеческие конечности. Под потолком висели цепи и крюки, которые то и дело зловеще звенели, задеваемые передвигавшимся по комнате стариком.

– Тритон! – подала голос где-то совсем рядом Вобла.

Сталкер с трудом повернул зафиксированную ремнями голову и увидел Глазастую, сидящую на таком же, как и он сам, кресле. Голову девушки окольцовывал железный обруч, из которого куда-то вверх уходило множество проводков.

«Это же электрический стул!» – дошло, словно молнией ударило, до Тритона.

– Он напоил меня каким-то снотворным! – прошептала Вобла.

– Знаю. Где Малёк?

– Он рядом, еще в себя не пришел. Что происходит? Почему мы связаны?

– Ты что удумал, ирод?! – зарычал сталкер и вновь начал биться, пытаясь высвободить руки.

Напрасно. Слишком крепкие были ремни.

– Как – что? – неподдельно удивился Вольфганг. – Я хочу вам помочь. Вы же сами меня об этом попросили.

– Зачем ты нас связал? – испуганно спросила Вобла.

Старик виновато улыбнулся и коротко ответил:

– Так надо.

– Что значит «так надо»?! – яростно крикнул Тритон. – Я тебе…

– Молодой человек, ну что вы, в самом деле, буянить начинаете? Я же вчера все подробно объяснял. Помните? Стресс, то есть всплеск эмоций, воздействует на выброс необходимых для возвращения памяти веществ в кровь. Все просто.

– Какой еще стресс?! Я сам тебе сейчас стресс устрою!

– Я буду бить вас разрядами тока, – спокойно ответил хозяин дома. – Это должно активизировать работу головного мозга. И тогда память вернется.

– Ты что, сумасшедший?! – завопила девушка.

– Нет. Я доктор, и я знаю, что делаю. – Вольфганг подошел к вешалке, снял с нее белый халат, весь в желтых и бурых пятнах, не спеша надел на себя. – До Судного дня у меня последним местом работы клиника была.

– Какая? – язвительно спросил Тритон. – Ветеринарная?

– Смешно, молодой человек, остроумно, – ледяным тоном произнес Вольфганг. – Психиатрическая. И я отлично разбираюсь в работе головного мозга. Это мой профиль. Поэтому советую вам не дергаться. Вас я, кстати, током не собираюсь бить, вы же память не теряли, так что успокойтесь.

– Тогда на кой черт связал меня?

– Чтобы избежать воспрепятствования с вашей стороны. Мои методы слишком революционны, чтобы их могли понять простые люди. Вот я же к вам не лезу, когда вы разные артефакты добываете и аномалии обезвреживаете? Везде должны быть профессионалы, и каждый должен заниматься своим делом. Вы – своим, я – своим. Так что извольте не мешать. Вам я тоже помогу, потом, когда управлюсь с этими двумя. Ведь у вас же ранение.

– Только подойди к ним – я тебе…

– Какой прыткий молодой человек! Может, вас успокоить, чтобы вы мне не мешали?

Вольфганг отошел в сторону, гремя склянками, взял со стола шприц – уже явно не первой свежести, – набрал в него мутной жидкости из пузырька.