Текст книги "Рок Зоны"

17

– Боже мой! – вырвалось у Макса.

Это помещение раньше было лабораторией. Посередине – операционный стол, над которым висел большой медицинский «прожектор». На столе – Саня. Нож из его ноги исчез. Видимо, тот крик, который барабанщик слышал, был от того, что «ихтиандр» выдернул оружие из его друга.

Сам монстр стоял спиной к Максу и нарезал тем самым ножом здоровые шматы мяса от трупа в разгрузке цвета хаки. Видимо, военный. Раньше был. Сейчас же стал колбасной нарезкой.

Но нарезкой не для одного «ихтиандра». Он не только ел сам, но и кидал куски в колбу-аквариум высотой в человеческий рост, стоящую в другом конце посещения. Из «колбы» шли пузырьки. В кровавой жиже было не разобрать, кто там сидит.

«Твою мать, какого хрена здесь вообще происходит?»

«Ихтиандр» бросил очередной кусок в аквариум и повернулся к драммеру. С подбородка монстра текла кровь. Попадала на жабры, а те шипели, разбрызгивая ее в стороны.

Бульк – ш-ш-ш! – и фонтанчик крови бьет на пару сантиметров.

Макс инстинктивно отвернулся.

Дед воспользовался этим моментом: пара прыжков – и пальцы-ледышки схватили парня за горло. Пистолет звякнул о пол.

18

На удивление он снова не убил Макса. Цепкие пальцы, способные выдрать жизнь из человека, разомкнулись, и тот упал на пол. Рядом с пистолетом. Драммер схватил его и наставил на старика:

– Стой! Буду стрелять!

– Не ш-ш-шумми, говорюш-шее! Не ш-шу-у-уми-и! Мы с девчуш-ш-шкой не вынощ-щ-щим… когда прих-х-ходят и ш-ш-ш-умят!

Макс попытался отползти к стене. Старик в это время двинулся к колбе, в ней опять что-то затрепыхалось – видимо, знак к началу кормежки.

Для барабанщика это тоже знак – он жмет на курок, но ничего не происходит. Щелчок – и все!

«Боженька-засранец, ты сейчас пошутил так надо мной, да?!»

– Ш-ш-шустрый гнилой! Ш-ш-шустрый! Нет патронов – нет ш-шума. Патроны – ш-шум! Стрельба – ш-шум! Ш-ш-шуму – нет!

В ответ ему застонал Саня, который начал приходит в себя на столе. Он повернулся на бок – из его рта потекла грязная жидкость. Нахлебался, бедолага, пока этот урод тащил его в свою берлогу.

– Что тебе от нас надо?! – спросил Макс.

«Ихтиандр» повернулся к нему.

– Кровош-шош-ш иногда про наш-ш забывал, ш-шука, мы ш-ш-шутко голодные, правда? – он хлопнул по колбе.

Оттуда раздалось бульканье, знак согласия, а потом новый фонтан мерзости ударил вверх. На секунду в колбе мелькнуло лицо. Хотя какое, к черту, это лицо… жуткая морда, да еще и без носа, с такими же белесыми, как у старика, глазами. Но Максу показалось, что это лицо было маленьким.

«Ребенок? Этот урод говорил про «девчуш-ш-шку». Может, это она?»

– Это твоя дочь, да? – спросил барабанщик, пытаясь встать. Сам он в это время осматривался по сторонам в поисках того, чем можно воспользоваться в качестве оружия, но ничего подходящего не заметил.

«Ихтаиндр» повернулся. На миг Максу показалось, что в глазах монстра промелькнули человеческие эмоции – любовь, страх и… боль. Потом снова «лунные камни» вернулись к своему обычному состоянию – глубинному, неземному свечению.

– Послушай, отпусти нас, пожалуйста! – драммер пытался давить на жалость.

– Отпуш-штить? Заш-ш-шем? Мы ш-ш-ше куш-ш-шать х-хотим, да, ш-шлавная-я моя девош-ш-шка?! – он снова хлопнул по колбе.

Старик кинул в нее еще один кусок мяса, вырезанного из бедра военного. На труп уже невозможно было смотреть без ужаса: его будто дикие звери подрали. Большие и голодные звери.

Каннибал повернулся к парням и провел пальцем по лезвию ножа.

– Не ш-шумите! И будет не так уш-ш больно. Мягкое мяш-ш-шко! Не ш-шумное!

Он пошел по направлении к столу, одновременно поднимая нож. Макс понимал, что сейчас будет: он подойдет и всадит нож в его друга. И все – на этом их творческий путь закончится. Больше никаких альбомов, никаких турне, никаких девок после концерта. А потом – его очередь!

Макс выставил вперед руку открытой ладонью, как Кашпировский в телевизоре, а второй поднял пистолет и показательно положил его на пол.

– Смотри – у меня нет оружия. Я положил пистолет, давай просто поговорим. Может, тебе нужны деньги? У нас с собой нет, но мы можем найти, если что. Тебе нужны бабки?

Каннибал встал и посмотрел на барабанщика, словно тот сболтнул несусветную глупость. «И правда: зачем ему деньги? Ему надо свою тварь кормить, а мы для этого подходим идеально. В магазин за пельмешками с такой харей его все равно не пустят», – мелькнуло в голове у драммера.

– Деньги – ш-шумм! Из ниш-ш-шего! Вш-ше их хотят, вш-ш-шем мало. А мне просто нуш-шно мяш-ш-шко. Без ш-ш-шума! Свеш-шее, – каннибал подошел к Сане и замахнулся ножом.

И тут Макс сделал единственное, что пришло в голову. Вышло по-идиотски: пистолет полетел в колбу, о которой так пекся старик.

Грохот! Стекло не разбилось, слишком уж толстое, но на нем появилась отметина, от которой в стороны побежали трещины. Но самое главное – тварь внутри аквариума заревела, окатив старика фонтаном из брызг. От звука заревела!

В «лунных камнях» старика вспыхнула ярость, зато он забыл про Саню: «ихтиандр» двинулся к барабанщику, размахивая ножом.

– Ш-шумиш-ш-шь?! А ты не ш-ш-шу-уми!

«Что это он все шум поминает? Не нравится, когда шумно?! Так получай, уродец!»

На столе стояли маленькие пробирки с химикатами – синие, красные, зеленые. Макс был без понятия, что за дрянь в них понамешана. Рисковал жутко – в любой из этих колбочек вполне мог быть яд, но думать об этом было поздно: он начал швырять склянки одну за другой на пол.

Дзиньк! Дзиньк! Дзиньк!

Шаги «ихтиандра» замедлились. Его руки потянулись к голове, чтобы прикрыть уши руками.

«Ох ты же, посмотри-ка, какой чувствительный каннибал у нас тут попался! А вот тебе еще, хрен моржовый! И еще! Получи!»

В ход пошли уже колбы побольше – все, что стояло на столе, было достойно того, чтобы добавить новых звуков в общую симфонию стеклянного ада.

Тварь в аквариуме проняло – она ревела. Ей тоже не нравился шум. «Отлично – тогда добавим!» – подумал Макс и запустил в колбу кружку, на которой красовалась надпись: «Просто царь». Вдребезги! Тварь внутри заорала так, что, казалось, стадо слонов вздумало спариваться, но сдуру все засадили одному. Причем не самке, а самцу.

– Ш-шум! Ш-ш-шум-м! Не надо ш-шума! – старик закрывал уши. В том месте, где у него были жабры, «второй рот» вибрировал, издавая шипение вперемешку с бульканьем. Похоже, что именно жабры сходили с ума от резких звуков.

«Зачем он тогда прикрывал уши? Может, просто рефлекс? С тех времен, когда он еще был человеком».

Пора было пускать в ход тяжелую артиллерию – железный стул прицельно полетел в колбу. Конечно, следом можно было бы запустить и стол, который Макс использовал в качестве артиллерийского склада для пробирок. Только вот силенок поднять его не хватит, а глушить «симфонию» никак нельзя!

А вот и еще снаряд – барабанщик схватился за фоторамку. Едва не запустил ее следом, но увидел, что на ней изображен этот же старик. Он был сфотографирован в лесу, возможно, даже на поляне, у входа в бункер. На голове такие же, как сейчас, седые и жидкие волосы. Тот же ворот лаборантского халата, но глаза… глаза живые, человеческие. Светятся радостью, потому что рядом с ним – девчушка лет пяти, внучка. Косички в разные стороны, веснушки вперемешку с румянцем, губки горят.

Идеальные семейные отношения.

Макс замер, не в силах продолжать то, что начал. Он не знал, кто они, но эти двое совершенно точно были вполне нормальными людьми в прошлом. Дедушка наверняка работал в этой лаборатории, а девочка… девочка, возможно, приехала к нему на каникулы. Он устраивал ей экскурсии сюда, в лабораторию. В обход руководства – это как пить дать. Судя по оборудованию, здесь проводились не совсем законные эксперименты, поэтому заведение стопудово было закрытым для посещений обычными гражданскими. Но добрый дедуля находил возможность для того, чтобы приводить сюда свое маленькое сокровище. Ни в чем не мог ей отказать!

Но потом что-то пошло не так – лабораторию оставили все.

Кроме них!

Пока Макс смотрел на фотку, дед времени даром не терял. Пара прыжков – и он снова оказался напротив драммера. Толкнул его на дверь, привалившись сверху. Нож – в паре сантиметров от вздувшегося бугра артерии на шее. Максовой шее.

– Послушай, я не хотел причинять вам вреда… Я не знал…

Барабанщик протянул монстру фото. На мгновение глаза старика снова приобрели осмысленность, но только на секунду – он схватил рамку и ударил ей Макса по лицу. Стекло треснуло, на губе барабанщика разверзся бардовый гранд-каньон. Вкус меди растекся на языке.

– Вы ш-ш-шеее наш-ш-ш тут брош-шили-и. Вы-ы-ы-у-у-у! – вдруг завыл каннибал, но фотку не бросил – аккуратно поставил на разгромленный столик.

Макс силился отвести нож, но тот все ближе врезался ему в горло. Старик был на редкость силен – точно мутант. «Или я дохляк, – подумал Макс. – Скорее – и то, и другое».

– Я… мы… мы не бросали никого, мы сами… кхррр! – было ясно, что договорить он просто не сможет. Этот тип не желал его слушать. И кем бы он не был до этого, хорошим человеком или не очень, сейчас перед барабанщиком был маньяк-каннибал, ужас во плоти.

«И он убьет меня, если я не пришью его вперед».

– Шшшшдохниии! – заревел старик и налег на нож. Кровь текла по подбородку драммера, а теперь еще и по шее. Капала на грудь.

– Хотел ведь по-хорошему! Правда, хотел… – свободной рукой Макс рванул первый попавшийся предмет. Это оказался рычаг рубильника, который висел у двери за спиной. Его ручка опустилась аккурат на макушку деда, с хрустом войдя в податливую черепушку. Как ложка в скорлупу сваренного вкрутую яйца.

Темнота.

19

Мигнули лампочки. Через секунду освещение вернулось – вместе с сиреной!

Завыло так, что хотелось блевануть даже Максу, а чувствительному на звуки старику и подавно. Монстр сразу упал на бетон и захлюпал своими жабрами. Драммер пнул его со злости – задал направление к отступлению.

Но каннибалу и так было не до непрошеного гостя. Тело его трясло, он выгибался, словно деревянный человечек в руках неумелого кукловода провинциального театра. В такт ему бесновалась тварь в «колбе» – ее тоже лихорадило от звука сирены.

Виу-у-у!!! Ви-и-иу-у-у!

Макс медленно осел на пол, пытаясь прийти в чувство. Дыхание вернулось, но не сразу – все-таки старик мощно сдавил ему шею. Глотал воздух, словно дельфин, выброшенный волной на пустынный берег.

Дед тем временем пополз по полу в обратную сторону. Сначала барабанщик подумал, что он хочет добить-таки Саню, который в своих попытках привстать на лежанке преуспел настолько, что вот-вот свалится на пол.

Но каннибал проигнорировал его свисающую руку и пополз к колбе.

– Ш-ш-шум! – запричитал он. – Они ш-шумят! Ш-шум – нельзя, нельзя ш-шум-м-м!

Тварь в колбе поддакивала ему фонтанами, брызги от которых разлетались по помещению. Она корчилась, извивалась, но при этом выбраться из сосуда не могла.

– Ш-ш-шум-м – плохо… Ш-ш-шум-м убивает, – старик упал на колени перед колбой. Слезы хлынули потоком из «лунных камней».

И Максу внезапно стало жалко его. Да, маньяка, мутанта, каннибала и того самого урода, который едва не скормил его друга по частям другой твари, – все равно жалко!

Драммер встал и нажал на рубильник – свет снова мигнул, сирена стихла.

– А теперь слушай сюда, рванина, – сказал Макс. – Слушай внимательно – от этого будет зависеть, чем все закончится. Для тебя и твоей… колбы.

И старик слушал. Внимательно.

20

– Ты, кстати, «данар» мне теперь должен!

– А? За что?! – не понял басист, а у Макса уже просто не было сил развивать шутку. Замолчал.

Разговор с каннибалом был трудным, но недолгим. В итоге разошлись миром – Макс забрал Саню со стола, оставив деда с внучкой зализывать раны после визита. Как бы ни был зол на них Макс, но убить семейство все же не смог. Перед глазами у него все время вставали лица с фотографии – живые, счастливые. Таким людям Максим всегда завидовал, тем более что сам он с подругой давно уже пробовал завести детей, но все не получалось, но не об этом сейчас. Не о грустном.

Все же они выбрались. «Ихтиандр» настолько обрадовался тишине, что милостиво согласился проводить их до прохода в тоннель, который, по его словам, вел к «мош-шту». Макс был без понятия, что это значило, но другого маршрута у них все равно не было. В любом случае к «мош-шту» – это на поверхность, а им очень нужно было на поверхность.

Саня хромал – нога стала выглядеть хуже, чем раньше, посинела и здорово распухла. С другой стороны, это могло быть обычное дело для подобных случаев. «Я ведь не доктор. Надо было найти помощь, найти людей. Хоть кого-нибудь», – думал Макс.

«Кого-нибудь» они действительно нашли, только вот это были не люди…

Бридж. В плену теней

По небу плавали сумрачные тени. Они то сходились в одно большое грозовое облако, то разлетались, будто стайки рыб, в стороны. У самого горизонта клубилась грязно-бардовая дымка, ограняя собой кольцо света, бьющего с неба. Это выглядело удивительно и походило на портал. Словно что-то страшное и чужое желало прорваться сюда, в наш мир. Иногда из кольца вырывались ярко-алые всполохи.

Я смотрел на это необычное зрелище из небольшого зарешеченного окна, расположенного почти над самым потолком, прихватив со столика мощный армейский бинокль. С трудом верилось, что все это происходит на самом деле – нигде раньше я не видел, чтобы по небу стелилась молния, бьющая из земли. Разряды имели цикличный характер – после двух-трех частых ударов затихали на несколько минут, чтобы потом вновь повториться. Будто кто-то передавал таким образом «морзянку» в небесную канцелярию. Что ж, возможно так оно и было. Я уже ничему в этой жизни не удивлюсь.

В убежище Ожогина было уютно и сухо, покидать его, несмотря на спартанское убранство и грязь, не хотелось. Но там, снаружи, в этом чуждом простому человеку месте, продолжали находится Макс и Саня. Одни.

– Мы должны их спасти! – выпалил я, со злостью глядя на Ожогина. – Наши друзья там! Неужели вы не понимаете?

Хозяин лениво пожал плечами, отпил из стакана, сказал:

– Пожалуйста. Разве я вам запрещаю? Идите, спасайте. А я тут пока перекантуюсь. Мне моя жизнь еще дорога.

От полного безразличия в голосе мне стало паршиво. Он словно издевается над нами. Ведь знает же, гад, что едва мы ступим за порог, как нас тут же или дикие звери сожрут, или аномалия перемелет в пыль. А скорее всего – все и сразу. Мы как дети малые в этом чужом мирке.

Хотя, наверное, в чем-то он и прав – кто мы такие, чтобы он сломя голову бросился нам помогать? Привел в безопасное место – и на том спасибо. Обещал телефон – так вот он! Что еще надо? А то, что какой-то Выброс назревает, из-за которого связь не работает, не его вина.

Я вновь выругался. Надо срочно что-то придумать! Иначе пацанам хана!

– От Выброса есть защита? Типа костюма или еще чего?

Ожогин посмотрел на меня как на придурка.

– Какая к черту защита? Ну, попробуй шапочку из фольги смастерить, вдруг поможет.

– Хоть бы предупредить их как-то… – от досады ладони невольно сжались в кулаки.

– Смирись, – спокойно произнес хозяин убежища. – Их нет. Зона забирает все, к чему успеваешь привыкнуть.

– Да к черту! Я хотел…

– Отойди от окна! – рявкнул Ожогин.

– Что?

– Начинается.

– Но почему я не могу посмотреть на…

– Глаза сожжешь! – крикнул капитан и отдернул меня от смотрового окна. Руки у него было твердые, словно вырубленные из камня.

– Что за чушь? – возмутился я, потирая плечо, за которое он меня схватил. – Как я их могу…

Стены дома завибрировали. Издали начал доноситься низкий гул, пробирающий до самых внутренностей. Голову словно стянуло железным обручем, перед глазами запрыгали кровавые «зайчики». Воздух стал свинцовым. Вибрация начала пробирать так сильно, что затрещали пломбы в зубах.

– Что это? – не в силах сдержать страха, прошептал Лева.

Ожогин зловеще прошептал:

– Выброс!

Припев. Funebre[5]5
  Фунэбрэ – «похоронно, трагично», музыкальный термин, применяемый для обозначения характера исполнения музыкального произведения.


[Закрыть]

Троица остановилась возле покатого лога. Срочно была необходима перегруппировка. Это чувствовал не только Первый, но и Второй – мертвая армия слишком медленно шла по ухабам, то и дело приходилось останавливаться и направлять бестолковых зомби по другому маршруту, чтобы те не ломали себе ноги почем зря.

– Возьмем первую тетру, они самые быстрые, а остальных оставим здесь, – предложил Первый, вглядываясь вдаль. – Так будет лучше для всех нас.

– Думаешь, четверка зомбаков тебе поможет? – усмехнулся Второй.

Первый злобно посмотрел на напарника, но вступать в перепалку не стал. Терпеливо пояснил:

– Чтобы справиться с охотником, достаточно и их. Если понадобится, я тоже могу держать оружие.

– А я что, по-твоему, не могу, что ли? – не унимался Второй.

– Арлх-х-к! – проревел Третий.

– Что? Что он сказал? – нетерпеливо спросил Второй.

– Чтобы ты заткнулся, – осклабился Первый. – Отдавай приказ тетрам: пусть располагаются здесь, желательно где-нибудь в теньке, печет сильно, к вечеру их может сильно раздуть без снадобий. К тому же скоро будет Выброс, а после него каждому из бойцов надо будет некоторое время, чтобы перепрошить мозги.

– Без тебя знаю, – буркнул Второй и подошел к армии.

Отдавать приказы Второй умел – Первый это давно понял. Но вот только мозгами недалеко ушел от зомбаков. Если бы Хозяин видел хоть часть того, что делал Второй, непременно бы вышиб его из своего ближнего окружения. Но тот не видел, а Первый не спешил раскрывать ему глаза – лучше слабый противник под боком, о котором все знаешь и выучил все повадки, чем сильный, пришедший на замену. Придет время, и Первый в нужный момент уберет его со своего пути. Но пока Хозяин в полном здравии, об этом думать рано.

Кстати, о Хозяине – надо выйти с ним на связь, время эфира уже подходит. А после Выброса ближайшие пару дней это сделать не получится.

Первый достал рацию – усовершенствованную модель «кенвуд», в схему которой умельцами был добавлен артефакт «графит», способный усиливать сигнал. Динамик долго сипел и издавал хрипы – сказывалось приближение Выброса. Наконец раздался знакомый голос:

– Говори!

Хозяин. Интонации мягкие – значит, в хорошем расположении духа. Это на руку.

– Вышли на след, – доложил Первый, предпочитая говорить только по делу.

– Так.

– Цель идет к Затону. С ними – сталкер.

– Кто такой? Риски?

– Пока не знаем. Риски незначительные. Справимся.

– Хорошо. Держи в курсе. Главное – приведи пацана. Остальных смело можно в расход.

– Понял. Тут Выброс намечается.

– Знаю. Докладывай, когда будет связь.

– Понял. По операции – часть тетров оставили, удобнее будет работать небольшой группой.

– Одобряю. Что-то еще?

– Нет.

– Тогда отбой!

Не дожидаясь ответа, Хозяин отключился. Первый перевел дух. Связь с Хозяином – это каждый раз игра в «русскую рулетку». Сегодня он в хорошем расположении духа и дает полный карт-бланш, а завтра у него изжога и он сжимает ошейник, не давая возможности сделать вдох без его разрешения. А то и вовсе развоплощает.

Первый невольно потер черный обруч, висящий на шее. Одно движение пальцев Хозяина – и страшный механизм придет в действие. У всех по-разному. Кому-то может срезать голову, у кого-то обруч взрывается, превращая тело в кровавые ошметки. А кому-то и вовсе пускает в лицо струи огня. Первый прекрасно помнил судьбу своего напарника, который был до Второго. Его ошейник поджаривал бедолагу очень долго, не давая быстро умереть. После получасовой пытки, превратившись в обугленную головешку, напарник еще продолжал подавать признаки жизни. Первый тогда сжалился над ним и убил, пустив пулю в лоб. На свой страх и риск.

Неприятные воспоминания отозвались болью в затылке – верный знак того, что пора принимать препараты.

Вернулся Второй. Довольно сообщил:

– Армия укрылась в лесу.

– Хорошо, – кивнул Первый. – Не будем терять времени. Двинули в путь.

Задание Хозяина на первый взгляд было до безобразия простым. Но с самого начала все пошло не так. Автобус с пассажирами потерпел аварию, не добравшись до нужной точки. Да еще этот сталкер прицепился не вовремя. Ничего, Хозяин разрешил убить его и все остальных, кроме пацана. Будет весело!

– Ах-х-крр! Кра-х-ль? – проревел Третий, вернувшись из ближайших кустов.

Первый кивнул.

– Да, выходил на связь. Хозяин торопит.

Третий поморщился. При упоминании Хозяина он всегда испытывал неприятные ощущения. Оно и понятно – в прошлом году Хозяин, пребывая в плохом расположении духа, за малую оплошность запустил на обруче Третьего механизм ликвидации. У Третьего это были лучи, начавшие поджаривать тому мозг. Но в самый последний момент обруч заклинило. Третьего едва выходили – помогли эликсиры, которыми обкалывали зомбаков. Без них напарнику пришла бы неминуемая смерть.

Выжил он чудом, только вот некоторые способности потерял – такие, например, как членораздельная речь. Ну и лицо видоизменилось, превратившись в оплывшую, словно восковую, маску.

– Ну, чего встали? – спросил Второй, с укором поглядывая на Третьего.

– Ах-х-л! На-хль-ше-е!

– Чего? Чего ты там бормочешь? Не понимаю я тебя!

Первый сжал кулаки. Руки чесались врезать Второму. Но вольностей делать нельзя. Надо потерпеть, наступит час, всему свое время. А сейчас надо идти. Если все выгорит и пацан будет у Хозяина, то Первого ждет повышение, а вместе с ним и новые возможности.

Первый глянул вдаль. Надо успеть до Выброса, иначе все планы пойдут псу под хвост, а вместе с ними полетит и его голова. Или изжарится. Или обварится, под воздействием неведомых лучей. Хозяин в своем гневе был изобретателен.