Текст книги "Сага о Торе. Черный ветер"

Денис Моргунов, Тим Волков
Сага о Торе. Черный ветер

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Серия «Stalker» основана в 2013 году

© Моргунов Д., Волков Т., 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Пролог

В мире есть множество вещей, которые кажутся сложными, непостижимыми.

К примеру, что скрывается за горизонтом событий черной дыры? Есть ли душа? Есть ли Бог? Как устроена Аномальная Зона? Вопросы, на которые едва ли можно найти ответы.

Но есть в мире и вещи предельно простые, объяснять которые никому не надо – все и так понятно.

Боль. Страх. Голод.

И когда тебе в голову направлен ствол пистолета, а ты стоишь на коленях со связанными за спиной руками, – все тоже предельно понятно.

В комнате было темно. Пахло сыростью, плесенью. Под самой крышей ворковали голуби, иногда шумно били крыльями, стряхивая пыль и помет на головы стоящим внизу людям.

– Если хочешь, чтобы твоя смерть была легкой, назови координаты, – произнес человек с грубым, угловатым, походившим на морду вырубленного из камня идола, напряженным лицом. Глаза его напоминали стекляшки у куклы. В них не было ни злобы, ни ярости. Ничего. Пустота, от которой становилось еще страшнее. Вот и за горизонтом событий черной дыры, наверное, такая же пустота.

– Если хочешь, чтобы твоя смерть была легкой, назови координаты, – словно мантру повторил человек с «макарычем» в руке. И та же пустота, что и в глазах, – в пистолетном дуле. – Ведь это же так просто: надо всего лишь назвать цифры. Сущий пустяк. Ну? – Оружие больно ткнулось прямо в лоб пленника. Бандит с нажимом произнес: – Говори.

Посеревшие губы Тихого раскрылись. В звенящей тишине раздалось:

– Иди к черту!

Это был верный ответ. Парень не соврал, потому как то, что искал похититель, и в самом деле было у черта на рогах – в таких местах, откуда нет пути назад. Так что фраза «Иди к черту!» была абсолютно честной.

Только вот бандит расценил ее совсем иначе.

И влепил пленнику звонкую пощечину.

Тихий упал на пол. Подняться со связанными руками было сложно. Да и сил совсем не осталось.

Но его сграбастали с пола и вновь заставили встать на колени – уже в который раз? Обидно было только за одно: замучают до смерти, а ответить нельзя, и даже слюны во рту не осталось, чтобы плюнуть в их наглые рожи.

Человек со страшными глазами обошел жертву, внимательно рассмотрел, будто видел впервые. Прошептал:

– Не дури. Сам же понимаешь, что мы все равно туда попадем – с твоей помощью или без.

– Удачи! – сквозь боль ухмыльнулся Тихий.

Бандит тяжело вздохнул.

– Тогда закончишь, как твой дружок. – Он кивнул на тело, лежащее рядом.

Это был напарник Тихого, Гриф. Мертвый он был такой маленький и жалкий…

– Посмотри-посмотри, – настаивал стеклоглазый. – Может, образумишься.

Тихий глянул на товарища. Сложно было представить, что это Гриф, тот самый гигант Гриф, который бесстрашно дрался один против пятерых. Теперь, свернувшись от ударов тяжелых ботинок в живот и рокового выстрела в голову, он словно уменьшился в размерах.

Парень достойно держался до последнего. И уже умирая, все шептал: «Не говори! Не говори им! Тихий, молчи!»

И тот молчал.

– Ты глупец, – произнес убийца. – А значит, смерть твоя будет долгой и мучительной.

– Я не боюсь умирать, – прошептал в ответ Тихий.

И вдруг рассмеялся. Громко, пронзительно.

Голуби вспорхнули с насиженных мест, забили крыльями под крышей.

Такая реакция пленника смутила похитителя. Он вопросительно глянул на стоящего на коленях парня. Потом напряженное лицо расслабилось, на обветренных треснутых губах появилось кривое подобие улыбки. Бандит закивал головой.

– Посмейся. В последний раз ржешь. Если не боишься смерти, значит, будешь бояться жизни.

Эта странная фраза насторожила Тихого. Квадратная морда похитителя выдавала в нем человека, едва ли способного на какие-то философские размышления.

– Сколопендра! – обратился бандит к своему напарнику, который издали и вправду походил на насекомое – длинный, мерзкий, с рыжими усиками. – Заведи подругу товарища.

Тихий переменился в лице. Былая уверенность дрогнула, в глазах возник немой вопрос, потом – настороженность.

В комнату ввели девушку, молодую, не старше восемнадцати. Она билась, тщетно пытаясь вырваться из цепких рук.

– Нет! – прошептал Тихий. И закричал: – Она тут ни при чем! Отпустите ее! Она ни при чем!

– Ага, по-другому заговорил! – ухмыльнулся стеклоглазый, видя реакцию заложника. – Так бы сразу!

– Отпустите ее! – сквозь зубы прошипел Тихий.

И рванулся прямо на противника.

Но не смог ничего сделать. Связанные руки, будь они неладны! Да и охранники не спали. Крепкий тупой удар в живот – и Тихий со стоном распластался на полу. Мутные глаза Грифа, напротив которого он упал, молчаливым укором уставились на него. Захотелось заорать – во всю мощь, сдирая горло в кровь. Но не получилось – не хватило дыхания.

– Отпустите… ее… – выдохнул Тихий сквозь боль.

Девушка, услышав знакомый голос, снова попыталась вырваться. Но и ее руки были крепко связаны веревкой, а рот заткнут кляпом.

– Ну так что? – спросил стеклоглазый, сев рядом с Тихим на корточки. – Скажешь координаты?

– Нет, – выдохнул тот. И поспешно добавил: – Не скажу – потому что не знаю.

– Ну что же ты за глупый человек! – сокрушенно произнес бандит. – Неужели не понимаешь, что мы ее сейчас…

– Не знаю, но могу показать, – сквозь зубы процедил пленник.

Такой ответ смутил стеклоглазого.

– Показать? – Он задумался. Потом, переменившись в лице, сказал: – Хорошо. Покажешь. Так даже лучше будет. – А потом кивнул своим бойцам: – Собирайтесь! Мы отправляемся в Зону!

Часть первая

Глава 1
Рейд

Судьба – это не результат случайных обстоятельств, а результат выбора; ее надо не ждать, а создавать.

Уильям Брайан

За пять дней до этого

– Опять? – Знакомые укоризненные нотки в голосе. Сколько раз Тихий слышал их? Особенно когда собирался в рейд. Не счесть.

– Да, опять, – буркнул он себе под нос, натягивая носки. И добавил тоном, не терпящим споров: – Так надо.

Но понял, что без серьезного разговора не обойтись. Снова эта пустая ругань, которая все равно ни к чему не приведет – он не откажется от рейда, она не поймет и будет долго обижаться.

– Надо ему, – всхлипнула Дарья. – Ему надо, а мне что? Опять ночи не спать? Опять думать, что там с тобой? Не убили ли тебя?

– Никто меня там не убьет.

– Ага, как же! Знаю я. Не надо мне старую пластинку заводить, что в Зоне безопасно. Не безопасно! И аномалии эти, и монстры.

– Не монстры, – шепнул Тихий, затягивая шнурок под завязку набитого рюкзака. – Мутанты.

– Да какая разница?! – взорвалась девушка, но тут же подошла к нему, умоляюще прошептала: – Ну хоть телефон возьми. Черкнешь раз в день, что все нормально, и мне спокойней будет.

– Не могу, Даш, сама же знаешь – по биллингу найдут ведь сразу.

– А компьютер твой не найдут? – злобно спросила девушка. – Он ведь тоже как сотка устроен – по нему звонить можно.

– Там ломаный софт – не найдут. В периметре Зоны можно общаться. Все, что за периметр пойдет, любой сигнал, – сразу вычислят. И прямиком к тебе домой и придут. Проникновение на Зону – это статья. Уголовная.

Даша ничего не ответила, лишь устало махнула рукой: мол, делай как знаешь.

Тихий накинул на плечи рюкзак и у лишь самого порога сказал:

– Через два дня вернусь.

Соврал. Ни через два дня, ни через неделю домой он не вернулся.

* * *

Содержимое рюкзака: еду, водку, курево, деньги – нужно было занести Кузьмичу – как плату за проход. Таков закон. И нарушить его никто не осмеливался.

Накануне Тихий забежал в знакомый магазинчик – тесный, неудобный, но безопасный. Там и отоварился без лишних вопросов.

Кузьмич сильно рисковал, пропуская чужих за периметр, поэтому бо́льшую часть денег отдавал военным. Сам же довольствовался малым.

– Доброго утречка! – привычно прошамкал беззубым ртом старик, глядя, как Тихий выходит к нему из кустов.

Сутулый, худой как жердь, с дынеобразной лысоватой головой, Кузьмич смотрел на гостя и добро улыбался.

– И тебе не хворать, Кузьмич! – ответил парень, подходя ближе. – Как дела?

Собачонка, привязанная у калитки, залилась писклявым лаем.

– Греда, мать-перемать! Фу! Я сказал: фу! У-у, псина! – Старик погрозил ей кулаком.

Собака виновато поджала хвост, гремя цепью, спряталась в будке.

Кузьмич повернулся к гостю, ответил:

– Да какие дела? Дела у прокурора. У нас так, делишки.

И так крепко пожал руку Тихого, что у сталкера захрустели суставы.

Постояли, помолчали.

– Держи, гостинцев тебе принес.

Тихий протянул рюкзак.

– Гостинцы? Это хорошо. Благодарствую.

Старик привычным жестом забрал ношу, даже не проверяя ее содержимое: доверял. Да и кто рискнет обманывать Кузьмича? Беду накличешь. Это тоже старая примета.

– А ты к Матушке собрался в гости?

Кузьмич Зону только так называл – Матушка. Никак иначе. Казенно-уголовное слово «зона» резало слух когда-то оттоптавшему пятнашку строгача за дела давно минувших дней старику. Тихий пытался как-то осторожно выяснить, за что Кузьмичу такой срок впаяли, но тот лишь сухо отвечал: «За диссидентство», – и быстро переключался на другие темы.

– К ней самой, – ответил гость.

Говорить, по какому поводу идут в Зону, тоже считалось среди сталкеров плохой приметой, поэтому Кузьмич не стал уточнять цель визита. Лишь кивнул:

– И то хорошо, что ноги в порядке и есть куда ходить. Важна ведь не цель – путь к ней.

– Верно, – кивнул Тихий, особо не вдаваясь в философию старика.

Постояли немного на прохладном утреннем ветерке. Кузьмич достал было сигарету, да спохватился:

– Чайку хлебнешь?

– Нет, благодарю. Спешу.

– Ну тогда давай, не стану задерживать.

Старик махнул рукой, приглашая войти в дом. Тихий пошел.

Внутри пахло кислой капустой и табаком. Спартанское убранство говорило о том, что хозяин живет один. Насколько помнил Тихий, жена Кузьмича умерла давно, лет десять назад, с тех пор он один тут и обитал. Хотя один – это не совсем верно. Каждую неделю, а то и чаще, к нему наведывались такие же, как Тихий, гости. Нелегальные сталкеры давно пронюхали один секрет, который имелся у старика. С помощью этого секрета можно было попасть в Зону, минуя все кордоны и КПП, без шума и пыли.

А старик и не против пропустить. И брал недорого – продуктами. А все деньги относил местному подполковнику – чтобы тот о его домике, стоящем на самой границе Зоны, не вспоминал. И все довольны.

– На днях кипение было, – прошептал Кузьмич, кивая на пол.

– Кипение? – переспросил Тихий, не понимая, о чем старик ему толкует.

– Ага. Я заглянул – а «бульон» кипит. Такая рябь и пузырьки по поверхности. Верно, черти огня дали во всю мощь, вот и кипит «бульон». И сияние. Красное. Давно такого не было – я по календарю сверялся.

Тихий лишь кивнул – сказать что-либо по этому поводу он не решился.

– Это какой-то знак. Но расшифровать не могу, – загадочно продолжил Кузьмич. Он, хоть и имел пять классов образования, любил науку и пытался во всем выискать закономерности. – Я проверял – ровно три года и семь месяцев назад было такое же кипение. Только там зеленоватый отблеск был. А тут красное кипение, – пробормотал дед и многозначительно протянул: – М-да, дела.

«Не свариться бы», – только и подумал Тихий, наблюдая, как старик, кряхтя, становится на колени и подслеповато рыщет по деревянному полу руками.

Предлагать помощь было бессмысленно и даже опасно – это Тихий знал. Кузьмич мог прогнать гостя и потом на порог вовсе не пускать. Не любил дед, когда ему предлагали помощь, считал себя не настолько старым.

«Помогают только больным и инвалидам, – всегда говорил он. – А я не больной и не инвалид. Еще тебя на лопатки положить смогу, если сойдемся в рукопашной».

Верилось в это легко, силой старик обладал неимоверной. Наверное, сама Зона подпитывала его.

Наконец Кузьмич нашел что искал. Зацепив заскорузлыми ногтями небольшой выступ, старик поднял крышку подпола и открыл лаз.

– Ну вот. – И, довольный собой, махнул Тихому: – Полезай.

Парень нагнулся, стукнулся лбом о край узкого проема, вляпался в паутину. Было слишком тесно, но приходилось терпеть. Пыхтя, полез вниз.

Когда-то этот лаз вел в погреб, где Кузьмич хранил соления, картошку, самогон. А потом, в один из дней, что-то произошло, какой-то выплеск, который превратил подпол в неучтенный проход в Зону. Дивные дела порой творятся. И ведь вышло как удачно – не под скалой образовался лаз, не в границах какого-нибудь военного участка, а тут, в доме Кузьмича.

Интересно, кто первый догадался в этот «бульон» прыгнуть, чтобы понять, что он в Зону ведет?

Тихий очутился под домом. Именно здесь располагался тот самый загадочный портал, о котором говорил Кузьмич.

Подпол оказался на удивление высоким – здесь можно было стоять в полный рост.

– Ну все, бывай, – произнес сверху хозяин и закрыл люк.

Неприятный холодок страха облизал спину. «Словно крышку гроба захлопнули», – подумал Тихий.

Некоторое время пришлось постоять, подождать, когда глаза привыкнут к мраку. Сталкер замер, слушая, как старик, кряхтя и о чем-то разговаривая сам с собой, ходит там, наверху, гремит, разбирая рюкзак.

Минут через пять (а по ощущениям прошло не менее часа) во тьме стали вычерчиваться силуэты. Так, вот и точка отсчета – гнилая лага, на которой буйным соцветием росли пористые мхи. Десять шагов вперед. Опорная балка. Сразу после нее – направо. Еще десять шагов. Камень, о который Тихий непременно спотыкался.

А вот и то самое.

Сколько раз сталкер ходил здесь, однако так и не смог привыкнуть к необычному зрелищу. Прямо под ногами раскинулся небольшой круг, словно кто-то разлил тут машинное масло. «Бульон» – так Кузьмич называл эту аномалию.

Тихий некоторое время смотрел на радужные пятна, красиво расплывающиеся по поверхности. Потом шагнул вперед. Прямо в «бульон», вернее, в желе.

Аномалия задрожала, по ней побежали небольшие волны.

– Прорвемся! – сам себе сказал Тихий и зашел глубже.

Аномалия презрительно, совсем по-человечески, хмыкнула – и с головой поглотила сталкера.

* * *

Лес шумел. Утренний ток дроздов перекрывал далекое чуфырканье тетерева, сочное щелканье редких соловьев, одинокий голос кукушки. Благодать.

Тихий открыл веки. И сразу же в глаза бросилось это великолепие, буйное, живое. Залитый солнцем бор, сплошь – кедровая сосна, ель, вкрапления дуба. Островки кустарников. Пышная пятнистая зеленая пена. Аж дух захватывало от красоты. Словами это было не передать – только смотреть и слушать, впитывать в себя, удивляясь – неужели это тоже Зона?

Да, Зона. И лес, хоть и выглядел безмятежно-прекрасным, был опаснее не меньше, чем Черный Холм. Такие там, как Дашка сказала, «чуды-юды» водились, что лучше не попадаться им на глаза.

Поэтому Тихий не стал долго разлеживаться, поднялся. Стряхнул колючки и пыль с одежды. Похлопал себя по рукам, ногам, телу. Все на месте. И лишнего тоже ничего не прибавилось. Смех смехом, а черт его знает, как этот «бульон» работает? Разложит тебя на молекулы, а потом соберет не так – и будешь с рукой на голове или коленками назад ходить. А то и хвост появится, не дай бог.

Перемещение прошло удачно, все было в порядке. И хвост не вырос. Следующим пунктом маршрута значилась Автостанция.

Тихий спустился с пригорка, некоторое время постоял у валуна, прислушиваясь. Хорошее место, укрыться можно. Тут обычно все останавливались – присмотреться, настроиться на волну Зоны.

Вот и Тихий настраивался. Мысленно оставлял все тревоги и заботы там, в домике Кузьмича.

Здесь на передний план выходила сосредоточенность на заказе, который предстояло выполнить.

А заказ был жирный. Двадцать пять кусков за артефакт «черный ветер». Тихий согласился. Хотя раньше и не слышал про такой арт. Но двадцать пять кусков…

«На квартиру хватит, – подумал парень, отправляясь в путь. – И с рейдами будет покончено. Довольно уже рисковать. Вот сгоняю за этим самым “черным ветром” – и завяжу».

И тут же понял: не завяжет. Бессмысленно себя обманывать.

Зона проникает в кровь, и вытравить ее оттуда уже невозможно. Кто один раз побывал здесь – навсегда ее пленник. Она будет звать тебя, и вытерпеть это нереально.

И Тихий сознавал: он всегда будет искать повод, чтобы оказаться, хотя бы на минуту, здесь, в Зоне.

Странное место. Пугающее. Но без него уже никак, будто без части собственной души.

Пригорок резко ушел вниз и вывел к железной дороге. Она была давно заброшена: рельсы заржавели, а шпалы покрылись какими-то серыми мхами и лишайником. Когда-то по этой железке ходили поезда – полные вагоны техники, оборудования, снаряжения. Ученые исследовали под микроскопом буквально каждый участок Зоны. Потом ажиотаж быстро спал – едва иссяк поток финансирования.

Сталкер прошел двадцать метров, свернул у едва заметного кустика. Там был его схрон. Оружие, патроны, пара банок энергетика, немного еды. «На пару дней хватит, – решил Тихий. – Потом, если понадобится, можно у Енота прикупить необходимое».

Енот, конечно, жмот еще тот, накрутку на товар делает знатную, но особого выбора-то нет. В этом районе он царь и бог, единственный магазинчик смог открыть, договорившись с кем-то из верхушки охраны.

«Вообще это, конечно, странно, – продолжал он размышлять. – Вроде строго-настрого запрещено в Зону ходить гражданским, но если заплатить, то можно. Нельзя магазины открывать, но если есть связи и сильно охота, то глаза закроют».

Поэтому Тихий себя не корил за то, что тащит с Зоны артефакты на продажу. Ему тоже приходилось как-то выживать, а нормальной работы в этом маленьком городке не было.

Закинув рюкзак на плечо, парень двинул в путь.

Где-то там, за плотной стеной деревьев, находилась Автостанция. До нее еще предстояло добираться по участкам, сплошь усеянным опасностями.

И словно в подтверждение этому справа, в кустах, что-то зашипело.

Тихий замер. Прислушался.

Звук повторился. Ладонь сталкера коснулась холодной рукояти пистолета. Большой палец отстегнул клапан.

Кусты зашевелились, и в тот же миг из них выскочил щенок мутировавшей собаки. Малец мало чем отличался от своих старших сородичей. Изъеденная язвами плоть обнажала желтые реберные кости. Из гнойников, покрывающих практически все тело, сочилась черная смердящая жижа. Изуродованная морда сверлила Тихого чернотой пустых глазниц.

Почуяв человека, щенок оскалился. Несмотря на свои небольшие размеры, он имел достаточно внушительные клыки. Немного прижавшись к земле, малец зарычал, приготовился к прыжку. Вроде и смешно, а все равно опасно. Это тебе не домашний щенок, который безобидно тявкает да хвостом помахивает, едва держась на ногах. Этот если цапнет, то как минимум гнойной заразой наградит. А в худшем и кони двинуть можно.

Тихий замешкался. С одной стороны, убивать щенка не хотелось, все-таки молодняк, совсем еще мелюзга. Не садист же он какой.

Но с другой – возраст не отменял кровожадности зверя, заложенной в генах. Пощадишь, пожалуй, – а милый песик тебе в шею вцепится. И поминай как звали.

Парень сжал рукоять пистолета, указательный палец лег на спусковой крючок.

Дуэль взглядов длилась недолго. Щенок не выдержал первым, прыгнул.

Тихий резко отступил в сторону – выстрелить все-таки не смог. Приземлившись, мутант мотнул головой, разочарованно рыкнул. Принюхался. Вновь учуяв добычу, быстро развернулся и бросился на сталкера.

Тихий тюкнул щенка тяжелым ботинком в бок.

Взвизгнув, детеныш отлетел в сторону и рухнул на траву. Сталкер стиснул зубы. То ли досадуя на собственную нерешительность, то ли мучаясь от жалости к животному.

– Зона! – злобно процедил Тихий. – Хотя бы «детей» пощадила! Что мешало тебе сделать его родителей бесплодными?!

Словно в ответ, из кустов донесся утробный рык. Мелькнула чья-то тень. Затрещали сухие ветки. На поляну выскочила огромная псина.

«А вот и родитель, легок на помине», – хмыкнул про себя Тихий.

С самками, как известно, «договориться» шансов не было. Особенно если дело касалось их выводка.

«Матерая», – отметил сталкер, смотря на разъяренную суку.

Жуткая тварь, вся в струпьях, с пастью что медвежий капкан; такая укусит – и полноги оттяпает за раз.

Первым делом мутант обнюхал свое чадо. Лизнул его уродливую морду, а затем, зарычав, развернулся к обидчику.

Тихий попятился. Сердце его сжалось. Но не от страха. Материнские инстинкты, проявленные сейчас безобразной тварью, заставили парня ощутить целую гамму чувств, в основном не самых приятных.

Однако давать волю эмоциям, особенно в условиях Зоны, означало верную смерть.

Прогнав все мысли прочь, оставив только ледяную сосредоточенность, сталкер выжал спусковой крючок.

Громыхнул выстрел. С противным чваканьем пуля вонзилась в шею собаки.

Мутант взвыл от боли, но в тот же миг, оскалив зубастую пасть, бросился на человека. Тихий снова выстрелил. На этот раз свинец угодил в пустую глазницу твари и, проломив затылок, разбрызгивая черную жижу по траве, прошел навылет. В ту же секунду лапы зверюги подкосились. Мерзкая туша рухнула на землю, по инерции прокатившись по земле еще несколько шагов.

Убедившись, что псина мертва, Тихий сменил обойму. Сунул полупустую в карман куртки. Бросив взгляд на щенка, подползающего к бездыханному телу матери, быстро зашагал прочь. Нет, он не боялся, что придут их сородичи. Сталкеру было горько сознавать себя убийцей, оставившим мальца сиротой.

– Да простит меня Зона, – буркнул он напоследок.

Вот так и начинается аномальная территория – настоящая, без прикрас. Горькая, отрезвляющая. И вроде на Черном Холме царила красота неописуемая, сбивающая с толку, и тут же, совсем рядом, – жесть, какую еще поискать надо.

«Здравствуй, родная, – хмуро подумал Тихий. – Здравствуй, сокрушительная. От твоих объятий кости хрустят да мозги из глазниц лезут. Любовь твоя – всегда наповал».

Редкие деревца сменились густым лесом. Стало темнее и прохладней. В воздухе запахло сыростью и прелой листвой. Торчащие из земли корни и путаные заросли ежевики значительно снизили скорость передвижения. Углубившись в чащу, Тихий поймал себя на мысли, что не слышит щебета птиц. Хотя за пределами леса их трели ласкали слух.

Тревожный знак. В Зоне всё не просто так.

Где-то в стороне раздался громкий хлопок. Сталкер остановился. Прислушался, обводя взглядом пространство меж стволов деревьев. Тишина. Выждал некоторое время, продолжил путь. Но, пройдя с десяток метров, снова замер на месте. В груди зрело что-то нехорошее, черное, колючее. Инстинкт подсказывал – опасность. По телу пробежала мелкая противная дрожь.

Впереди, среди кустов и сосен, затаилась одна из самых отвратительных ловушек Зоны – «лужа». Вычислить эту аномалию где-нибудь на песке или бетоне довольно просто. Она слегка поблескивает на свету. Но здесь, среди густой растительности, – практически невозможно. «Лужа» отлично маскируется, принимая окрас окружающей среды. Все, кто попадает в нее, обречены на долгую и мучительную смерть. Принимая жертву в свои «объятья», аномалия мгновенно твердеет. Ее не разбить прикладом, не раскрошить очередью из автомата. Сталкеру, угодившему в такую ловушку, остается всего два выхода: медленная смерть от голода и жажды либо более быстрый способ – пуля в лоб.

Тихий ухмыльнулся.

«Еще чего-то сто́ю! – подумал он, доставая из кармана ржавую гайку. – Смог ведь вовремя увидеть ловушку. А значит – еще поживу!»

Адреналин вскипятил кровь. Вот он – кураж, наркотик, ради которого и тянуло сюда! И никакие прыжки с парашютом или дурманящая химия не могли сравниться с этим кайфом.

Тихий размахнулся и бросил гайку вперед. Отскочив от земли, она прокатилась еще немного, а затем остановилась. Аномалия не сработала.

Вторая гайка упала немного левее. Тоже безрезультатно. Вправо полетел болт, но желаемого эффекта и он не принес.

– Где же ты, зараза? – выругался Тихий, скрипнув зубами от злости.

Очертить границы аномалии – это первое дело. На глаз тут действовать опасно – может зацепить.

Но и маркеры беречь нужно. Почем зря драгоценности раскидывать – не лучшее решение.

Парень с корнем вырвал небольшой куст, росший рядом. Более крупный «снаряд» сделал свое дело. От места, куда он упал, пошли круги – подобно тем, что возникают при попадании камня в пруд.

Затонув примерно наполовину, куст замер. Аномалия застыла. Сорвавшись с места, Тихий бросился вперед. Он не знал, сколько времени «лужа» будет находиться в этом состоянии, поэтому решил не медлить.

Сталкеру повезло. Он благополучно пересек зону действия ловушки. Выбравшись на опушку, сбросил рюкзак и, тяжело дыша, уселся под деревом. Сердце билось как автоматная канонада.

«Вот так ты встречаешь гостей?! – мысленно обратился к Зоне. – Хреновая из тебя хозяйка. Не шибко гостеприимная».

Порой на него находило такое. Тихий говорил с Зоной, словно она была живым существом. Хотя кто знает? Может, так оно и есть?

Отдышавшись, сталкер снял с пояса фляжку. Сделав несколько глотков, вернул на место. Утерев рот рукавом куртки, поднялся, надел рюкзак и продолжил путь к намеченной цели.

* * *

Здание Автостанции служило местом, где каждый мог укрыться от Всплеска, переждать непогоду, переночевать, получить какую-нибудь работу, в конце концов, просто поесть и отдохнуть. Это была нейтральная территория. Здесь могли спокойно выпивать за соседними столиками представители враждующих кланов. Например, таких как «Возмездие» и «Независимые». Первые – крупная военизированная группировка с армейской иерархией. Они считали Зону угрозой человечеству. Их основная цель – установление полного контроля над территорией внутри периметра с последующим ее уничтожением. Вторые – прямая противоположность. «Независимые» боготворили Зону, исследовали аномалии, говорили, что этот замкнутый мир – настоящий подарок для всех и каждого.

Но стоило представителям этих кланов покинуть Автостанцию, как тут же начиналась стрельба. И никто не мог этого изменить. Идеология, мать ее.

Скрипнув железной дверью, Тихий вошел в помещение. В зале было немноголюдно. Компания бродяг за дальним столиком выпивала и что-то громко обсуждала. За соседним столом, клюя носом, сидел вдрызг нализавшийся «независимый». Остальные места были свободны.

Заняв один из столиков, Тихий снял рюкзак и положил его на соседний стул. Подошел к барной стойке, заказал кружку пива и что-нибудь погрызть. Вернувшись на место, достал из кармана КПК. Включил устройство, принялся читать новости о событиях, произошедших в Зоне за время его отсутствия.

Как оказалось, совсем недавно территорию внутри периметра накрыл мощный Всплеск. Судя по некрологам, погибли многие знакомые. Среди них – Суслик, сталкер из Оташева, Слон, бывший охранник Енота. Еще были Варг, Хват, Фил, Сява – отряд, базировавшийся в деревне Каменка и занимавшийся исключительно добычей артефактов и их продажей. Жалко парней. Хорошие ребята. Были… Но это Зона. Здесь никогда нельзя загадывать наперед. Ведь никто не знает, доживет ли до конца дня.

Официант принес заказ: светлое янтарное пиво в запотевшем бокале с пушистой пенной шапкой, горсть соленого арахиса, сухари. Удивительно, запретная территория, а бар не хуже того, что стоят за периметром.

Отложив коммуникатор в сторону, Тихий сделал несколько больших глотков, наполовину опустошив бокал. Закинул в рот сухарь и под громкий хруст, заполнивший голову, расслабленно потянулся всем телом.

Он был дома. Конечно, родина Тихого – Гомель. Небольшой провинциальный город на юго-востоке Беларуси. Именно там прошли его детство и юность. Но, побывав в Зоне впервые, сталкер осознал, что его место здесь. Среди аномалий и мутантов. Среди таких же, как он, бродяг. Здесь все просто и по-честному. Без лести и лживых улыбок. По-звериному жестоко, но справедливо.

На Большой земле ты не живешь, а существуешь. Дом, семья, работа. Постоянная рутина. Нехватка денег. Кредиты и прочая мерзость. Но здесь, в радиоактивном заповеднике, можно дышать полной грудью. Самому решать, как поступить и что делать. Внутри периметра все иначе. И правила едины для всех. Ничего человеческого – в хорошем смысле этих слов. Только истинное, первородное.

Тихий вновь поднес бокал к губам, однако, не успев сделать глоток, почувствовал, как чья-то тяжелая ладонь опустилась на плечо.

«Вот она, – с усмешкой подумал Тихий, поставив кружку на стол, – история, которая начинается!»

Сталкер повернул голову и увидел стоящего за спиной Енота.

– Здорова, бродяга, – пробасил торговец. – Рад видеть тебя здесь.

Тучный низкорослый барыга уселся напротив и, почесывая глубокую залысину грязными ногтями, произнес фразу, от которой у Тихого побежали мурашки по телу:

– В общем так, парень, есть у меня к тебе одно дело…