Текст книги "ANTE BELLUM. Стихи"

Ильин день

 
Крылатые люди, рождённые в небе,
спустились на землю спасать и любить.
Земные, сводящие с кредитом дебет,
себя не позволят на это подбить.
 
 
Небесные люди привычно взлетели.
Скрипят за спиной парашюты судьбы.
Мелькают под люком берёзы и ели,
шекспировы сцены последней борьбы.
 
 
Пройдясь автоматом, прикладом и матом
по ткани событий, подкладке войны,
они овладели её сопроматом,
они обеспечат атаку весны.
 
 
А те, кто крылаты надолго, навечно,
прикроют их с неба, со звёзд и планет.
Небесные люди легки и беспечны —
и нет им запретов, предела им нет.
 

02.08.2022

Розы

 
Чёрная роза донбасской любви.
Алая роза донецкой печали.
Шёпотом имя своё назови.
В терниях рая таких не встречали.
 
 
Замерший воздух опасно горюч.
Слово – и вспыхнет багровым закатом.
Взрыв – и найдётся потерянный ключ
К сердцу, в котором и уголь и атом…
 
 
Гроздья созвездий созрели в саду.
Август. Колышется лето ночное.
Смерть на миру – что любовь на виду.
Быстрый Харон на индейском каноэ.
 

09.08.2022

июль – октябрь 2022

Увертюра

 
София, лавра – светят купола,
И берега Днепра как прежде круты.
Но почва здесь – как тёплая зола,
Всё тлеет, словно Дрезден Воннегута.
 

2014

Гибель священника

 
У Бориса и Глеба
Бьёт свинцовый набат.
И свинцовое небо
Превращается в град.
Тают в воздухе свечи,
И сурово глядят
В образ наш человечий
Лики, вперивши взгляд.
 
 
Даже если в тумане,
Где не видно ни зги,
Сердце бьётся в капкане,
Отмеряя шаги,
Здесь до гулкого свода
Доставая рукой,
Неземная свобода
Обещает покой.
 
 
Мне от зодчего Росси
Нужен твёрдый расчёт
В самом главном вопросе,
Что про нечет и чёт.
Нужно, выверив строфы
По объёму хоров,
Развернуть от Голгофы
Весь небесный покров.
 
 
Очертания сада
Уловив за плечом,
Огорчаться не надо,
Горевать горячо
О потерянном рае,
И о месте своём
В доме Господа, зная,
Для чего мы живём.
 
 
До утра ещё долго,
Хоть и рано рассвет.
Не отрёкся? И волгло
Пётр глянет в ответ.
Запирая ограду,
Громыхая ключом,
Пётр бормочет с досады,
Что он тут ни при чём.
 

2014

Репортаж

 
Неважно, что поздно. Неважно, что вечер.
Цветут на бульварах букеты картечи.
Во двориках рвутся снаряды и мины.
Такие теперь вечера Украины.
В подвале разбитого вдребезги дома
Собрались соседи, знакомцы знакомых.
Подростки свои не бренчат серенады.
Гитары забыты. Звучит канонада.
 
 
В Луганске, в Донецке догнала блокада
Героев священного Ленинграда.
Война возвращается с новым лицом.
С гранаты-страны смерть срывает кольцо.
Война – в макияже от Дженнифер Псаки.
Военная фабрика шлёт козинаки.
Конфеты с тротилом и бомбы-торты
К детишкам летят с голубой высоты.
 
 
Вот женщина. Видимо, вышла за хлебом.
Лежит. И внимательно смотрит на небо.
И больше уже не закроет глаза.
Щеку прочертила дорожкой слеза.
А может быть, пуля. И сохнет дорожка
На коже под пылью. Затем, понемножку,
Дыхание женщины сходит на ноль.
Душа отлетает? Нет. Бабочка-моль.
 
 
А имя её широко неизвестно.
Она – из чужих. И, признаемся честно,
Никто его в мире не хочет узнать.
Не то – с ним придётся ложиться в кровать.
Вставать по утрам. Сквозь него чистить зубы.
И чувствовать, как оно липнет на губы
При шёпоте, вдохе, при каждом глотке.
Незнающий держит свой рот на замке.
 
 
Неважно, что поздно. Неважно, что вечер.
Уйти невозможно – назначена встреча
Последним святым несвятой Украины.
Они ещё здесь. Наши судьбы едины.
 

2014

Донецк – Вашингтон

 
Чтобы ночью и днём жать на юг и на юг
Через север и тысячи тысяч болот,
Прежде тысячи вёрст намотаешь на круг.
Наше племя живёт тем, что не устает.
 
 
Чёрный стриж совершенен на всех скоростях.
Он – не ястреб, хотя и владеет пике.
Сторож башен, он знает, что верный замах
Так же нужен крылу, что и сильной руке.
 
 
Город тысячи роз постарел под огнём.
Лишних тысячу лет он экстерном набрал.
Пусть ещё и не Рим, но уже – не Урал.
Юность в прошлом. И молодость плачет о нём.
 
 
Вытри слёзы. Ведь семя не знает плода.
Если ты не умрёшь, то и жизни не дашь.
Это зрелость. И старость. И наши года
Мы несём на себе, как пустой патронташ.
 
 
Ускорение жизни – великий приём.
Эту скорость мы взяли взаймы у стрижей.
Год за выстрел. И каждой стрелы остриё
Видит запад. И наши на марше уже.
 
 
Перелёт продолжается после ворот,
Незаметных для нас – ясно видимых вам.
Мы проходим насквозь. И Земли поворот
Выдаёт нам на вылет из дома права.
 

2014

На углях

 
Нас не взять ни чумой, ни холерой.
Не отвадить ни миррой, ни серой.
Ни доктрина, ни догма, ни вера
Нашу жизнь не объявят примером.
 
 
Мы – упрямо упёртые рогом.
Тут стоим, как мы есть, перед Богом,
Став наглядным и ярким итогом.
Вам сказать бы хотели о многом.
 
 
Но у нас есть одно только слово,
Что взрывается снова и снова.
Наших судеб венец и основа.
Им мы живы и им нездоровы.
 
 
Это слово все знают в Донбассе.
С ним подходят к иконе и кассе.
Изучают уже в первом классе.
С ним всё ясно элите и массе.
 
 
Это слово короткое – шахта.
С ним мы спим, заступаем на вахту.
И когда ваша бесится шляхта,
Пусть исходит из этого факта.
 
 
Мы в последнем забое бывали.
Нас оттуда опять доставали.
Полумёртвых. И нам наливали
То, что вам доведётся едва ли.
 
 
Знайте: тут родились мы – и баста.
Мы особые, хоть и не каста.
Вашим идолам больше не паства.
Хватит с нас и любви, и коварства.
 
 
Не морочьте нам голову, люди.
Вы боитесь? Молитесь Иуде.
Мы от смерти слабее не будем.
Вы забудете. Мы – не забудем.
 

12.12.2014

На берегу улицы

 
На берегу улицы
Не оставляй берцы,
Если идёшь жмуриться
И разрывать сердце.
 
 
Мы не скрестим шпаги,
В танце свинтив ноги.
Просто возьмём флаги
И с ними пойдём – боги.
 
 
Тут за углом рай и
Ад за углом тоже.
Неудержим в раже
И прокопчён рожей.
 
 
По штурмовой лестнице
Только наверх, в небо.
Мы рождены перцами,
Но раньше я там не был.
 
 
Аутодафе празднуют
Бюргеры и привидения.
Можно судить по-разному
Нас, но особое мнение
 
 
Выскажет позже дьявол
В телекс-молнии Богу:
«С этими вряд ли справлюсь.
Высылайте подмогу».
 

16.03.2015

Батя

Памяти Александра Захарченко

 
Там, откуда нет возврата,
на виске сочится ранка.
Небо синих глаз суровых
над остывшею водой.
Разольются реки крови.
И в крови утонут танки.
И ответит брат за брата
перед красною звездой.
 
 
Что там лепит леди Макбет
про какие-то кинжалы?
Динамитная закладка
эффективней и больней.
Жизнь идёт сначала «как бы».
Но, вбирая смерти жало —
эту тёмную загадку,
слепо следует за ней.
 
 
Мой возлюбленный предатель,
положи-ка веку меру.
Одного с тобой мы теста —
соль да угольная пыль.
Пусть запомнят эту дату.
Тут с неё начнётся вера —
не сойти мне больше с места,
от неё запляшет быль.
 
 
Наш ковыль в степи не ляжет.
И курган главы не склонит.
Нас живьём Саур-Могила
в списке длинном помянёт.
И земля в глубоком лоне
примет нас как есть, без лажи,
и таинственная сила
поведёт наверх, на взлёт.
 
 
Не води рукой над речкой.
Не ищи ответов вечных.
Наш поступок состоялся
сгоряча, зато сполна.
Котелок с горячей гречкой
многих делает беспечней,
умный к ветру ходит галсом,
да несёт его волна.
 
 
Реет кондор над Донбассом.
Как попал сюда – не знает.
Но прицельно-острым взором
беспилотника следит.
Будем, братья, смелым классом.
Нечисть смоем до Дуная.
Не укроют их заборы,
не отмажет динамит.
 
 
Хорошо, что это было.
Значит, небу так и нужно.
Я неплохо отработал —
сделал честно всё, что мог.
Мы восстали. Стали силой.
Воевали дерзко. Дружно.
И о будущем заботу
вместе с нами сдюжит Бог.
 

31.08.2019

Август

 
Слушай, главный генацвале,
что нам ваша сакартвела?
В вечно памятном Цхинвале
зреет красная чурчхела.
 
 
Есть в глубинах цинандали
море солнечного света.
Бог, как мы, носил сандали,
а теперь зовёт к ответу.
 
 
Ты постой у перевала,
целью на вершине лета.
Над развалиной Цхинвала
рвётся красная ракета.
 
 
Зря, конечно, дед Ираклий
переехал к детям в город.
А в своей остался б сакле —
был бы жив ещё и горд был.
 
 
Эти русские ребята —
случай полностью особый.
Быстро бравые солдаты
подавились гамарджобой…
 
 
Что ещё сказать про август?
Солнце плавится в зените.
Может, позже сложим сагу.
А пока что извините.
 

август 2019

Арьергард

 
Саланг накрыло свежим льдом.
Песок свистит над Кандагаром.
И жизнь продолжится. Потом.
Но не сейчас, перед ударом.
 
 
Пусть распускается тюльпан
Черней чернил – из фильма детства.
На дне небес Афганистан
Лежит отвергнутым наследством.
 
 
Поджарый, как моджахеддин,
Наш лейтенант, лишённый страха,
Дожить пытаясь до седин,
Схватил за бороду Аллаха.
 
 
Не возражай, слепой старик.
Не уповай на силу мака.
Не всё, к чему ты тут привык,
Оставит на местах атака.
 
 
Сместятся оси бытия.
И перекрестия прицела
Не избежим ни ты, ни я.
И мир уже не будет целым.
 
 
Осколки – вот его формат.
Из них и сложат слово «вечность».
И раскалённый автомат
Докажет нашу человечность.
 

2019

Бродский. Настройся на Боснию

As you sip your brand of scotch, crush a roach, or scratch your crotch, as your hand adjusts your tie, people die.

Bosnia Tune. Joseph Brodsky (1992)

«Пока ты хлебаешь привычный скотч…»

 
Пока ты хлебаешь привычный скотч,
Давишь окурок и смотришь в ночь,
Пока совершенствуешь свой уют —
Люди мрут.
 
 
В городках, улыбающихся весне,
Ужалены пулей, в огне, во сне,
Сами не ведая, почему —
Люди мрут.
 
 
И в малых, которые не найдёшь,
И в местах огромных, где зря ты ждёшь,
Что тебя услышат, где жгут свой труд —
Люди мрут.
 
 
Люди мрут, а ты – ты опять кадришь
На три дня партнёра, и свой престиж
По рецепту глянца растишь к утру —
Люди мрут.
 
 
Твой славянский бро за кордоном ПРО
Далеко, чтобы делать ему добро,
Твои ангелы смерти по небу прут —
Люди мрут.
 
 
Каина кроет любой истукан,
А сам наливает себе стакан
Крови, которую все здесь пьют,
Тех, кто мрут.
 
 
Ты караулишь спортивный счёт.
Сверяешь в банке крайний отчёт.
Поёшь колыбельную. Но тут
Люди мрут.
 
 
Убийца убитого лупит по темени —
Требуют крови подшипники времени.
А она то и дело густеет дерьмом,
Тебя наградив клеймом.
 

«Где напрасен плач, ни к чему „прощай“…»

 
Где напрасен плач, ни к чему «прощай»,
Где на сдачу пуля и шрапнель на чай,
Где теперь один безымянный край —
Жизнь отдай.
 
 
Ты даёшь неправильный мне ответ.
Я ведь слышу «да», а ты шепчешь «нет».
Ты не хочешь в гроб, когда месяц май?
Жизнь отдай.
 
 
Ты глядишь с тревогою на весы.
Ты проверил всё, ты подвёл часы.
Но не хочешь знать: как тебя, когда.
Жизнь отдай.
 
 
Твой далёкий брат чистит автомат.
Полюбить его ты бы, в общем, рад.
Но ему-то ведь уже завтра в рай —
Жизнь отдай.
 
 
Ты, конечно, smart, ты, в итоге, cool.
И к петле всегда предлагаешь стул.
И в своих глазах – ты всегда джедай.
Жизнь отдай.
 
 
Ты проверил счёт, ты втянул живот.
И подруга друга у тебя живёт.
Ты усвоил правило: «не зевай»…
Жизнь отдай.
 
 
Адвокат сказал – ты бесспорно прав:
Сам с собой расправился югослав.
Ты достал кредитку, ты слюнявишь нал.
Ну а он – отдал.
 
 
Время свежей кровью прополощет мир.
Всё нормально бро – так нас делит Рим:
Эти этих вот и должны убить.
Будешь с этим жить.
 

2015

Новый день

 
Час нелёгкий, час четвёртый,
Лето, цедится рассвет —
Фауст донимает чёрта:
«Дай-ка ясный мне ответ,
 
 
Молью траченный чертяка
С невысоким КПД,
Ждать ли мне под утро знака?
Танцевать ли па-де-де
 
 
С девой ветреной, фортуной?
Или мой решён итог —
И моим стараньям втуне
Рассудил остаться Бог?
 
 
Жаль, но у Него не спросишь…
Ну, чертила, отвечай!»
 
 
Чёртик с медным купоросом
Мирно попивает чай:
 
 
«Что тут скажешь, милый Фауст?
Будешь, будешь знаменит —
Всем алхимикам на зависть!
И протянешь знанья нить
 
 
К древним адовым глубинам —
Вплоть до самого ядра.
Завтра с почтой голубиной
Весть придёт к тебе с утра,
 
 
Чем закончилось сраженье,
Кто же пал – Наполеон
Или без воображенья
Живший герцог Веллингтон?
 
 
Вложишь золото с процентом.
Станешь современный Крез.
А потом экспериментом
Вместе поведём разрез
 
 
По всему, что есть живого.
Без наркоза. Не спеша.
Мефистофель держит слово,
Если на кону душа!»
 
 
Мутный свет в окно сочится.
Фауст в кресле задремал.
Снится Доктору волчица,
Ромул с Ремом…
 
 
Пуст подвал —
 
 
Чёрт убрался на работу,
Чёрным мессером летя.
Вышла кошка, вся в заботах:
Шутка ль – семеро котят?
 

октябрь 2017

Арена

Шоу

…morituri te salutant

 
Гладиаторы!
 
 
Сегодня
будет бой для вас последний.
Будет адская, кромешно
беспощадная резня.
Насладятся смертью вашей
Император и Наследник,
жёны их и конкубины,
бурной близостью дразня.
 
 
Поработайте на славу!
Не позорьте нашей школы!
Не ославьте дело Рима!
Пусть растерзан будет трус!
Ваши гневные трезубы,
ваши меткие уколы
будут львам и леопардам
острой местью за укус.
 
 
И когда живой товарищ
встретит жало, поперхнувшись,
и гримаса жадной смерти
исказит его лицо,
ты, копьё ввернувший в сердце,
хрип его приемля в уши,
помни – он твоей свободе
шанс даёт своим концом!
 
 
Горе! Горе побеждённым!
Равен богу победитель!
Он увенчан свежим лавром!
Скольких он родит детей!
Колизей заполнен плотно.
Этот благодарный зритель,
Спермой пахнущий и потом,
Вас поддержит без затей.
 

Империя

 
Цезарь, Цезарь… Вам не выйдет
дело это не закончить.
Тот, кто власть собрал в корону,
сам не вправе ей владеть.
Что известно нам об этом,
кроме «очень-очень-очень»,
кроме «лишь один на троне»,
кроме «вечно» и «везде»?
 
 
Надо, надо быть в Сенате.
Надо пасть лицом к народу.
Заговорщики напьются
крови бога и отца.
И уморит их напиток
неизведанной природы,
зря напялит Ваш убийца
маску честного борца.
 
 
О природе и хозяйстве
слово Август нам закажет —
и заказ его исполнит
замечательный поэт.
И народ прочтёт – а как же? —
что, мол, жить-то нужно проще,
вместо чтоб ходить на площадь
и кастрюлями греметь.
 
 
А другой из нас некстати
о любви затянет песню
как-то слишком не по-римски,
а точней – не к двору.
И отправится подальше —
проще жить, но интересней,
чем недавние собратья
по гусиному перу.
 
 
Так что, в целом, аве, Цезарь.
То на то оно и выйдет.
Многим, многим Вы открыли
небывалые пути.
И когда отщёлкнет цезий
миг распада неизбежный,
мгла свои расправит крылья
и ночной орёл взлетит —
 
 
Вы там будете, конечно.
Вы оцените моменты.
Тех, кто ринулся за Вами
в Римом рубленую дверь.
Наслаждение и мука
(взвесит их трудяга Бентам)
были сутью жизни Рима.
Хочешь – нет,
а хочешь – верь.
 

Братья

 
«Фавна лысого в темя и в ухо!» —
Рем взбешён, едких слов не вернуть:
«Палатин – грудь несчастной старухи!
Авентин – юной девушки грудь!»
 
 
Не промазать бы с выбором места —
Кастанеда велит. И фэн-шуй.
Ромул сделан из крепкого теста:
«Рем! Тебя я сейчас задушу!»
 
 
Семя Каина – сильное семя.
Из него-то и вырастет Рим,
Чтоб возвыситься кровью над всеми,
Кто окажется им покорим.
 
 
Варвар станет дежурить к Востоку.
Будет ждать. И придёт наконец.
И вернёт, и прославит жестокость —
Ту, что Ромул вплёл в царский венец.
 

2020

Наутилус

Андрею Заварзину

 
Плевать, что расчёты начфинов
Пророчат нам вечный отстой.
Подлодки влюбляют дельфинов
В себя неземной красотой.
 
 
В них дремлют до срока торпеды.
И в чёрных колодцах глубин
На камбузах зреют обеды
Из древних, как море, сардин.
 
 
Но шорох подводного мира
Зловещим колышется сном,
В котором вселенские дыры
Зияют на флаге родном.
 
 
В борьбе за живучесть, в отсеках
Едва осмотревшись, поймёшь,
Что дьявол совсем не в генсеках.
В деталях он, мелкая вошь.
 
 
И надо свои мегатонны
Как в люльке младенца качать.
Мы боги.
И мы непреклонны,
Когда налагаем печать.
 

2016

Иные времена

Придут другие времена, мой друг…

Ю. Визбор

 
Пришли иные времена,
Когда, увы, не носят шляпы.
И у дитяти есть две папы.
А мамы нету ни хрена.
 
 
Теперь, увы, не пьют вина,
А в лучшем случае таблетки,
И дети просят не конфетки,
А что-то для цветного сна.
 
 
Теперь на всём видна цена.
И каждый день она гуляет.
И время как бы истекает —
Не успеваешь выйти «на»,
 
 
Хотя идёшь и «в», и к чёрту.
Но всё внутри – а там, за бортом,
Встаёт огромная волна,
Темна, как общая вина…
 
 
И празднует свой срок война,
Готовя вековую жатву.
Молитвы бесполезны, клятвы.
Надежда – лишь она одна…
 

2015

Скорая

 
Вас тревожит спасения служба
В острых случаях смерти.
И предлагает (пока по дружбе):
Вы, товарищ, поверьте.
 
 
Лучше – раньше. И не наскоком.
Разберитесь. Прочтите.
Чтоб, когда вас шарахнет током,
Не устраивать митинг.
 
 
«Нет! Не я! Не предупреждали!» —
Не бормотать невнятно.
Не отвлекайтесь. Будут детали.
Не вам объять необъятное.
 
 
Клирик клиники взвесит печень.
Сердце, мозги и ливер.
А с нашей системою счесться есть чем?
Что вы такой счастливый,
 
 
Будто медовый месяц в разгаре?
В ангаре роскошный лайнер?
Проснулся вирус в агар-агаре,
Вас почуял – и замер…
 
 
Нет, извините, это не ваше.
Вы-то давно женаты.
Раннее утро – манная каша.
Жизнь в пределах зарплаты.
 
 
Как семьянин вы в порядке вроде.
Не убивали явно.
Даже работали на заводе.
Парень, похоже, славный.
 
 
Только не действует там ваш полис.
Случай не входит в список.
Знать, маловато ведали боли.
Или какие иски…
 
 
Думайте, друг. Не пренебрегайте.
Дело этого стоит.
Бесится в телике Орбакайте.
Льются в душу помои.
 
 
Вспомните, что завещал Высоцкий.
Рвите шнур из розетки.
Чище и слаще простецкие клёцки,
Чем чужие объедки.
 
 
Вы начните, а мы поможем.
Главное – Он поможет.
Хоть не в восторге от вашей рожи,
За вас изнывает тоже…
 
 
Сладок забвения дней наркотик.
Рёбрами встали строфы.
Солнца нет. На стене напротив
Тень от крестов Голгофы.
 

2019

Открытое море

 
Богини с телом Рифеншталь
Скользят в глубинах океана.
Нежна их кожа, словно сталь,
Сердца – зияющая рана.
 
 
Пожалуй, мне бы было жаль
Вас отпустить – почти нагую —
На ваш подводный фестиваль.
Жаль, что я солнцем не торгую.
 
 
Жаль, что русалок чешую
Глотает море, как монеты…
И жаль, что я не знаю, где ты,
Когда перед тобой стою.
 

2016

Боюсь

 
Птицы не боятся высоты.
Я боюсь. И значит, я не птица.
Но конечно, птица – это ты,
с хрупкою, как веточка, ключицей.
 
 
Звёзды не боятся пустоты.
Я боюсь – ведь точно не звезда я.
Но одна из них наверно ты,
а какая – я не угадаю.
 

весна 2022

Ключи

 
Жил-был русский человек.
Куролесил вертопрахом.
«Беломор» курил, «Казбек».
Рвал последнюю рубаху.
 
 
Не давал себя учить.
Сам других учить не думал.
Спьяну выронил ключи.
Наклонился. Взял. И умер.
 

весна 2022

День

 
День-деньской таит в себе загадку.
В нём есть то, что как бы и не в нём.
Он утёнок, датский и прегадкий,
Залетевший в местный водоём.
 
 
К вечеру немного прояснится.
В облаках откроется предел.
Этот день ещё нам будет сниться.
Только он, как лебедь, улетел.
 

весна 2022

Вифлеем

 
Девчушка в мамином платке,
лет на пяток постарше Бога,
уже зевает понемногу,
но крепко держит в кулаке
 
 
янтарный камушек. Подарок
с горячим солнышком внутри
(ценнее братиковых марок!)
лампадкой тёплою горит.
 
 
Как передать его младенцу?
Она на службе в первый раз.
 
 
Звезда ведёт волхвов в Освенцим.
А после светит до утра.
 

7.01.2020

Под бумажными стенами

Александру Городинскому

…нам только снится

А. Б.

 
Мечами машут мельницы Ламанчи.
И кто их видел, знает что почём.
Помалкивает в тряпочку за ланчем,
Баюкает разбитое плечо.
 
 
Там, кровью истекая, как закатом,
Невидимые ратники бредут.
Рожок последний ладят к автомату.
И отступают в брошенный редут.
 
 
А лопасти вовсю кромсают время.
Ломтями режут небо на куски.
Но Росинанта слабенькое стремя
Удержит гирю каменной тоски.
 
 
Бумажной крепости не могут рухнуть стены.
Картонных лат снарядам не пробить.
За ними сердце служит без измены.
И ум плетёт спасительную нить.
 

2020

Бумажная крепость

 
Мы все потускнеем, как серебро.
Как реки, входящие в море,
Живительной влаги утратим добро.
Исчезнем. Но это не горе.
 
 
Я знаю – на смену другие придут.
По образу отчего дома
Они возведут свой последний приют,
Где всё им до боли знакомо.
 
 
Но прежде чем их полковые дымы
Покажутся на горизонте —
Бумажная крепость в осаде. И мы
Остались в её гарнизоне.
 
 
Мы наших развалин врагу не сдадим —
Ни слова, ни строчки, ни буквы.
Для этого живы пока и стоим
Под фосфором, «Градом» и «Буком».
 
 
Бумажные стены, как Брест, не горят.
Прочней, чем железо и камень.
И значит, им нужен последний солдат,
Способный добраться до «амен».
 

8.11.2014

На потолке

 
На потолке подслеповатом
Ищи во сне седьмое небо,
Пока играем в аты-баты,
Пока заботимся о хлебе.
 
 
Пока насущное бормочет,
Неистребимое щебечет.
Во флюгеры поднялся кочет.
Со службы не вернулся кречет.
 
 
Эх, родились бы – были б братья.
Да не у тех воды спросили.
А в детсадах стоят кровати —
Рядами, ждут прихода сильных.
 
 
Бреди к рассвету, полуночник,
Сквозь тьму и топкое болото.
Пусть бьёт ключом первоисточник
И облезает позолота.
 
 
Оставь пустое благородство.
Оно не лучше самозванства.
Медвежество на воеводстве
Не хуже ханжества на ханстве.
 
 
У колобков учись потерям.
У щук – веления искусству.
Идёт на куроногах терем
И выражается изустно.
 
 
И ты за ним. Мол, за дровами.
Глядишь, пробьёшься на опушку.
Пусть где-то в сумраке над вами
Стреляет пушка, врёт кукушка.
 
 
Не избегая сердца чащи
К живым добраться много проще.
Чем ледовитее, тем чаще
Священные встречаешь рощи.
 
 
Кого оберегает берег
И как – узнаешь лишь отчалив.
Бурна Кура и мутен Терек.
Преодолеешь их печалью.
 
 
До дома радости неблизко.
Но неба светится полоска.
Как поминальная записка
В лучах сгорающего воска.
 

2019

Метаморфоза

 
«Правдивы ли сказки с хорошим концом?» —
Кощей размышлял над разбитым яйцом,
В котором, как жало, лежала игла,
Что вдоволь давала Кощеюшке зла.
А им-то как раз и питался Кощей,
Привыкший к подобному ходу вещей.
 
 
Обломано грубо её остриё.
Утратил Кащеенька кредо своё.
И сердце Кащейки не может молчать.
Пока с перебоем, но стало стучать.
А если не князь ты всесильного лиха,
Сворачивай удочки быстро и тихо.
 
 
Не клеится ядом разбитый сосуд.
Тут сельские курочку-рябу зовут.
Она им несёт золотое яичко —
И катится сказка в пределах приличий.
Но как быть с истлевшей волшебной иглой?
Кощей-то – всё более менее злой…
 
 
Заменишь на швейную – век будешь шить.
А на патефонную – в танце кружить.
Профессор изрёк:
 
 
– Заострите объект!
– Манером каким?
– Учредите проэкт!
 
 
Кощей оживает. И значит, умрёт.
Но стал ему нравиться жизни полёт.
 
 
Уже не зазорно прослыть дураком.
И, кстати, с Иваном он близко знаком.
Поможет, пожалуй, коль к стенке припрут?
Любовь человеку – и пряник, и кнут.
Всё. Кончен Кащей. Растворился в ночи.
Уже не вернётся, кричи не кричи.
 
 
А тот, кто очнулся, не молод, не стар.
Покуда не ведает, в чём его дар.
И в зеркале видит впервые – кого?
Постигнет. Отыщет друзей и врагов.
А мы, в обстоятельства драмы вникая,
Узнаем в нём гордого мальчика Кая.
 

2020