Текст книги "Черный спецназ"

Глава 2

Первый контакт произошел в 2370 году, когда исследовательский корабль Демократической Империи Земли (ДИЗ) случайно наткнулся на рекрильский аванпост в двух парсеках от недавно колонизированной землянами планеты Алано. В течение последующих десяти лет было налажено общение между людьми и высокими гуманоидами с жесткой морщинистой кожей. Планировалось даже подписание ряда торговых соглашений. Рекриляне оказались весьма скрытными, если речь заходила об истории их Империи и происхождении их самих. Вначале считалось, что это связано со свойственной рекрилянам застенчивостью, и постоянные слухи о ведении ими захватнической войны на всех дальних границах никогда не проверялись.

Но сорок лет спустя ситуация резко изменилась. Все усилия землян по налаживанию «добрососедских отношений» между двумя «галактическими расами» оказались пустой тратой времени. Новые информационные зонды, посланные с Земли, наконец-то открыли истинное положение вещей. Рекриляне просто блефовали. Выяснилось, что во времена первых контактов они действительно находились в состоянии войны и выиграли ее еще двадцать лет назад.

Послевоенная передышка позволила им основательно переоснастить свое вооружение, и теперь все указывало на то, что следующая мишень – Демократическая Империя Земли.

Земное правительство бросилось лихорадочно собирать силы, но все приготовления оказались тщетными. ДИЗ контролировала двадцать восемь планет, Рекрил – сто сорок. Однако вопроса о том, примет ли Земля бой, даже не возникало.

И война началась. С тех пор, как земляне поняли, что их попросту одурачили, до начала наступления рекрилян, прошло еще восемь лет. В этот короткий промежуток времени все человечество отдавало силы лишь одной цели – разработке, строительству и испытанию самых новейших видов оружия: от обычного огнестрельного до боевых звездолетов класса «Супернова».

До сих пор землянам еще не доводилось сражаться с другими гуманоидными расами, населяющими Галактику, но из-за внутренних конфликтов, то и дело вспыхивавших на территории империи, земляне уже имели некоторый опыт в области ведения звездных войн. Первые же стычки с Рекрилом позволили им в полной мере показать свое мастерство.

Но в целом ситуация оставалась по-прежнему безнадежной. В своем отчаянии человечество было вынуждено полностью переосмыслить существовавшую до этого военную теорию, включая самые основные концепции, и задуматься над тем, что же еще можно противопоставить рекрилянам в качестве оружия. Вот тогда и появилась идея «Черного спецназа».

Кейн всегда интересовался историей и предназначением этого легендарного подразделения, но простым гражданам, незанятым на правительственной службе, информация такого рода была практически недоступна. Однако сейчас, запертый на десять дней в стенах космического корабля, располагающего внушительным собранием лент по истории, он, наконец, получил возможность удовлетворить свое любопытство.

Однако вскоре стало ясно, что записи содержат лишь общеизвестные факты. Программа «Черный спецназ» была разработана за два года до начала войны и продолжала осуществляться вплоть до полного разгрома сил Земли.

Кроме усиленной боевой подготовки, основанной на древней философии боевых искусств Востока, спецназовцы проходили особую экстрасенсорную обработку и подвергались психологической закалке. Впрочем, в свое время Кейну тоже пришлось пройти подобную школу, и ничего особенного в этом не было. Его удивляло и настораживало то, что ни в одной из записей не упоминалось об использовании при подготовке особых препаратов, применение которых, как он полагал, и составляло основу проекта. Ходили слухи, по меньшей мере, о трех веществах: обычный идунин, который в малых дозах поддерживает на высоком уровне обмен веществ в мышцах, костях и внутренних органах, хотя при этом человек внешне не выглядит моложе своего фактического возраста.

Далее, какие-то соединения производных рибонуклеиновых кислот, улучшающие микроциркуляцию крови в головном мозге, что позволяло сократить время обучения до минимума, развивая при этом феноменальную память. И, наконец, препарат, известный под кодовым названием «Шаг смерти», вдвое увеличивающий реакцию и скорость движения.

В результате комплексного применения этих веществ получался солдат, который, по сути, мог вступить в схватку с толпой, состоящей из существ любой биохимической природы. А значит, теоретически мог вести рукопашный бой с рекрилянами. «Возможно, – решил Кейн, – именно поэтому ленты и не содержат достаточной информации». Безусловно, они предназначались специально для низших чинов правительственного аппарата, которым разрешалось владеть только безопасными сведениями. А значит, оставшиеся в живых спецназовцы все еще были реальной угрозой для Рекрила, и если кто-то из них находится на Плинри, то разыскать их будет почти невозможно.

Кейн оказался единственным пассажиром, летевшим до Плинри, третьей остановки маршрута, включающего семь планет. Для высадки ему не пришлось пользоваться «челноком», так как на планете осуществлялась дозаправка корабля. Он так и просидел в своей каюте, пристегнувшись к антиперегрузочному креслу, пока искусственная гравитация корабля медленно уступала место естественной силе тяжести. Покинув каюту, он за несколько минут добрался до шлюза, где у самого трапа его ждали капитан и бортпроводник. После стандартного прощания Кейн спустился на посадочную полосу, стараясь быстро и как можно точнее оценить обстановку, которая теперь его окружала.

Ступив на поверхность планеты, он оказался на огромном поле с отшлифованным до блеска покрытием, предназначенном, несомненно, для приема очень большого количества кораблей. Слева он увидел десяток транспортных судов средней грузоподъемности и несколько самолетов вертикального взлета.

Но зрелище, открывшееся справа, заставило Кейна почувствовать, как по телу прокатилась неприятная волна, и внутри все похолодело. На другом конце поля, обнесенном электронным заграждением, выстроились не менее тридцати «Корсаров» – разведывательно-наступательных кораблей дальнего радиуса действия, составлявших основную ударную силу рекрилян. Команда каждого «Корсара» состояла из трех членов экипажа и четырех единиц обслуживающего персонала. Это означало, что только в этой части Плинри гарнизон насчитывает не менее двух сотен инопланетян. Чуть дальше за кораблями возвышалась бетонная стена, окружавшая весь космопорт. Административный центр порта состоял из нескольких зданий. Самое крупное из них, по-видимому ангар, строение поменьше, возле стоянки

«Корсаров», походило на казарму. Главное здание своим невзрачным видом явно контрастировало с гигантскими постройками нью-женевского порта. И тем не менее – возле входа, пристально наблюдая за Кейном, ожидали два человека в серо-зеленой форме. «Черт бы их всех побрал…» – выругался он про себя, почувствовав, как екнуло сердце, но продолжая идти вперед.

«Корсару» ничего не стоило преодолеть расстояние от Земли до Плинри за три-четыре дня, и если Службе Безопасности удалось достаточно быстро сломить лидеров Сопротивления, о его скором прибытии здесь уже давно известно.

Ни вернуться, ни убежать возможности уже не было. Оставалось надеяться только на удачу. Что ж, один раз он уже проскочил, придется испытать судьбу снова.

Когда Кейн приблизился, один из ожидавших шагнул ему навстречу.

– Мистер Риенци?

Кейн кивнул.

– Я префект Джулиус Гарвей, руководитель планетарной Службы Безопасности на этой планете. Лейтенант Рагузи, – представил он второго офицера, – мой заместитель. Добро пожаловать на Плинри, сэр!

– Благодарю за прием. Скажите, вы всегда лично встречаете приезжих?

Префект улыбнулся, у Кейна потеплело на душе. Это не была самодовольная улыбка главы Службы Безопасности при виде, наконец, пойманного мятежника, скорее так улыбается прожженный служака перед должностным лицом, положение которого может оказаться гораздо выше, чем его собственное.

– Как правило, мистер Риенци, – ответил Гарвей. – Мои подчиненные очень загружены работой, и зачастую я сам встречаю визитеров, прибывших сюда впервые, дабы вкратце объяснить им суть работы некоторых наших служб.

Если вы готовы, – он указал жестом на здание, – я провожу вас к пункту таможенного контроля. Затем, если не возражаете, мы можем подвезти вас до Капстона, идентификация личности обычного производится там.

– Благодарю вас, префект, – ответил Кейн. – Я не возражаю.

На Земле таможенный досмотр никогда не отличался особой тщательностью, и Кейн надеялся, что здесь будет то же самое. Кроме кое-какой одежды и смены белья он привез с собой только портативный видеомагнитофон, несколько чистых кассет и пузырек с пилюлями, купленный перед взлетом.

Досмотр, действительно, оказался более чем формальным, и несколько минут спустя Кейн уже сидел на заднем сиденьи патрульной машины, направлявшейся в сторону Капстона.

До этого времени, вынужденный постоянно находиться в напряжении из-за грозящей ему опасности, Кейн почти не обращал внимания на природный ландшафт, простирающийся за пределами космопорта. Теперь же, глядя из окна автомобиля, он имел возможность получше рассмотреть местный пейзаж. Как и на Земле, среди растительности преобладал зеленый цвет, хотя и с некоторым бирюзовым оттенком, однако кое-где встречались растения желтого, грязно-оранжевого и даже пурпурного цвета. Из-за быстрой скорости Кейн не мог хорошо рассмотреть траву, растущую вдоль дороги, но все же заметил, что это скорее очень низкорослый кустарник с широкими округлыми листьями, сплошным ковром покрывающий землю. Деревья, стоявшие в отдалении, почти не имели развитой кроны и скорее напоминали оленьи рога, сплошь поросшие зеленовато-серебристым лишайником, с клочками зелени на верхушках. Среди деревьев летали и прыгали какие-то животные, больше похожие на рыб или ящериц, чем на птиц.

– Своеобразная у вас планета, – заговорил Кейн. – Довольно живописная.

Гарвей согласно кивнул.

– Она не всегда была такой. В детстве, я помню, все растения у нас были зеленые или чуть голубоватые, изредка желтые встречались. Да и деревья были пышнее. А после войны произошла какая-то мутация, и теперь можно встретить кусты самой невероятной окраски. Рекриляне использовали во время нападения какие-то вещества, после чего многие организмы мутировали.

Говорят, большинство из них вскоре вымрет.

Когда Гарвей закончил, Кейн с неприятным чувством отвернулся к своему окну. В голосе префекта, когда он говорил о нападении рекрилян на его родную планету, не чувствовалось даже нотки сожаления или протеста.

Казалось, он был целиком на их стороне. Впрочем, возможно, так оно и было.

Никто не допускался к работе в правительственных учреждениях ДИЗ без прохождения «стандартизации лояльности». Меняла ли «стандартизация» мировоззрение человека или только заставляла воспринимать господство рекрилян как должное, никто точно сказать не мог. Очевидным было только одно: никто из подвергшихся «стандартизации лояльности» не мог ни открыто, ни тайно выступить против Рекрила. Этих несчастных невозможно было даже шантажировать или подкупить. Добиться от них чего-то «незаконного» можно было только хитростью или силой. Вернее, даже не силой, а попросту уничтожив физически. Подумав об этом, Кейн неожиданно вспомнил, что не привез с собой никакого оружия.

Миновав холмистую местность, машина выехала на широкую равнину и невдалеке показались пригородные кварталы Капстона.

Судя по внешнему виду, дома здесь принадлежали представителям среднего класса или даже чуть выше среднего. Однако весьма странным было то, что жилые дома беспорядочно перемешивались с деловыми учреждениями, офисами и промышленными предприятиями. Удивившись отсутствию привычной на Земле централизованной системы градостроительства, Кейн не преминул спросить об этом Гарвея.

– Транспортные средства – большая проблема на Плинри, – объяснил Гарвей. – Даже те из простых граждан, у кого порой водятся деньги, вынуждены жить недалеко от места работы и магазинов. В некоторых, более бедных районах, люди зачастую живут и работают в одном и том же здании.

Конечно, в Хабе дело обстоит иначе. Там достаточно автокэбов и с передвижением у вас проблем не будет.

– Полагаю, Хаб – это привилегированный район?

– Да, там живет большинство правительственных служащих со своими семьями и многие богатые горожане, – он указал рукой вперед. – Смотрите, отсюда уже видны некоторые крупные здания.

В нескольких километрах пути, ближе к центру города, действительно, возвышались строения примерно в двадцать этажей высотой. «Не небоскребы, – подумал Кейн, – но, по сравнению с двух– и трехэтажными домами других районов, выглядят внушительно. Хотя в целом довольно плоский городишко».

Чем дальше они продвигались вглубь города, тем реже на пути попадались жилые дома, и все больше учреждений имели один или два этажа, заселенных служащими. На тротуарах появилось больше пешеходов. Кейн пытался получше рассмотреть местных жителей, но при большой скорости это было достаточно трудно. Когда же Рагузи притормаживал около перекрестков, он замечал, как во взгляде большинства прохожих при виде патрульной машины появляется если не враждебность, то, по крайней мере, выраженное недружелюбие. «Добрый знак, – подумал Кейн. – Если бы местные жители очень уважали свое правительство, шансы наладить связь с подпольем были бы совсем ничтожны».

Вскоре автомобиль свернул в сторону от главной дороги, и впереди Кейн увидел высокие ворота из металлической сетки и бетонную стену, идущую от них в обе стороны. У ворот стояли два охранника в форме такого же цвета, как у префекта и его заместителя. Один из охранников подошел к остановившейся машине и наклонился к окошку.

– Ваши документы, джентльмены.

Все трое, включая Гарвея, передали ему свои удостоверения. Достаточно быстро, но внимательно изучив документы, он вернул их обратно и махнул рукой охраннику, стоявшему по ту сторону ворот. Тот сразу скрылся в небольшом строении, примыкавшем к стене, и через секунду ворота бесшумно открылись.

– Наверное, новобранец? – спросил Кейн, кивая в сторону охранника, проверявшего документы.

– Вовсе нет! – с гордостью ответил Гарвей. – Проверка проводится без всякого исключения для кого-либо.

Вскоре они подъехали к пятиэтажному зданию с вывеской «Департамент Планетарной Службы Безопасности Плинри». Гарвей вместе с Кейном вышли из машины и направились к главному входу, оставив багаж на попечение Рагузи.

Поднявшись на второй этаж, они вошли в просторный кабинет, где стоял письменный стол и такое же устройство с пультом управления, как и на пропускном пункте в порту Нью-Женевы.

– Будьте добры, ваше удостоверение, мистер Риенци. – Гарвей взял удостоверение, протянутое Кейном. – Благодарю. Теперь сядьте, пожалуйста, вот сюда и приложите большие пальцы к этим пластинам.

Как и в прошлый раз, Кейн заметил мимолетную вспышку света. Гарвей нажал кнопку на пульте и удовлетворенно кивнул.

– Теперь придется несколько минут подождать. Дело в том, что один из главных компьютеров города вчера по неизвестным причинам вы шел из строя, и два других сейчас сильно перегружены. – Он продолжал стоять у пульта, будто его присутствие могло заставить компьютер работать быстрее.

– Нет проблем! – непринужденно сказал Кейн. – Я пока не тороплюсь и могу подождать, если это необходимо.

Гарвей, казалось, даже немного расслабился.

– Я рад, что вы понимаете. Давно хотел спросить: долго ли вы собираетесь пробить на Плинри?

– Всего десять дней. Как раз до ближайшего рейса на Землю. Мне нужно вовремя вернуться на службу.

– Ах, да. Капитан корабля радировал, что вы член Сената, заместитель Орианда. Или что-то в этом роде.

– Ориоля, – машинально поправил Кейн. – Я один из его заместителей. Пост, в принципе, невысокий, но отец считает, что так можно приобрести неплохой политический опыт.

– Ваш отец тоже на правительственной службе?

– Да. Он занимается политической деятельностью со времени окончания войны. Начинал в качестве Советника в Милане, а сейчас занимает пост Третьего Министра образования.

– Выходит, вы были подготовлены еще в раннем возрасте, не так ли?

«Подготовлен», – словечко, означающее, что человек прошел «стандартизацию лояльности». Разговор начинал принимать нежелательное направление.

– Когда мне было пять лет, – холодно ответил Кейн. – Думаю, не совсем прилично задавать такие вопросы члену сената.

– Прошу прощения, – мгновенно отреагировал Гарвей. – Не хотел вас обидеть. Простое любопытство, знаете ли.

Он внезапно умолк, и Кейну показалось, что префект напряженно ищет более нейтральную тему для продолжения разговора.

– Вы здесь по делу или просто, в отпуск?

Такой вопрос Кейна вполне устраивал.

– Собственно говоря, и то, и другое. Я сейчас, действительно, в отпуске, и прибыл сюда за свой счет, однако собираюсь здесь немного поработать.

Придав лицу горделивое выражение, Кейн с некоторым пафосом добавил:

– Дело в том, что я пишу книгу.

Гарвей удивленно поднял брови.

– Неужели?! И она будет о Плинри?

– Фактически о войне. Литературы на эту тему существует уже очень много, но основное внимание, как правило, уделяется либо событиям на Земле, либо мирам Центавра. Я же собираюсь писать о том, что происходило в это время на периферии, в более удаленных уголках Империи. Я выбрал Плинри, так как планета была столицей сектора и крупной военной базой.

Искренне надеюсь, что найду здесь нужные мне материалы.

– Уверен, так оно и будет. У нас очень богатый архив, особенно с документами времен войны, – сказал Гарвей. – Надеюсь, у вас есть разрешение?

– Разве, чтобы написать книгу, здесь требуется разрешение? – удивленно спросил Кейн.

– О нет! Я имею в виду допуск к работе в архивах. Ведь он у вас есть, не так ли?

– Что за допуск? – Кейн нахмурился.

Гарвей, похоже, смутился, но продолжил:

– Стандартный, заверенный властями бланк. Он оформляется, если кто-то желает запросить официальные документы из архива.

– Проклятье! Меня даже никто не предупредил, что может потребоваться какой-то бланк, – Кейн старательно изображал негодование. – Не думал, что такая формальность касается членов правительства.

Он на секунду замолчал и, как бы собравшись с мыслями, продолжил:

– Послушайте, а нельзя ли поступить следующим образом: вы приставите ко мне охранника, и он будет следить за моей работой в архиве?

Гарвей с сомнением пожал плечами.

– Вряд ли это возможно. Попробуйте поговорить с администрацией архива, хотя, не думаю, что вам позволят. Сожалею.

Кейн еле слышно выругался и несколько секунд с обиженным видом разглядывал стену. Потом повернулся к идентификатору.

– Долго еще ваш ящик будет разыскивать мои данные? – спросил он.

– Попробую его поторопить, – Гарвей коснулся рукой переключателя, через пару секунд на панели загорелся зеленый огонек, а затем из щели появилось удостоверение Риенци. – Ага. Все нормально, – префект протянул Кейну удостоверение.

«Какое совпадение», – подумал Кейн. Теперь он уже не был уверен, что эта задержка вызвана плохой работой компьютера. Да и был ли Гарвей таким доброжелательным простачком, каким мог показаться? К счастью, простофилей может прикинуться любой, и Кейн не стал возмущаться и комментировать происходящее, как сделал бы на его месте настоящий правительственный служащий. Он спокойно взял документ, и пусть префект считает, что заместитель сенатора Ориоля – личность весьма недалекая.

– Надеюсь, это все?

– Да, безусловно. Когда мы спустимся вниз, я дам вам нечто вроде путеводителя по городу. В нем имеется список рекомендуемых ресторанов, различных увеселительных заведений, мест отдыха, музеев, а также информация о работе транспорта и карта города с прилегающими районами, – он немного помедлил. – К сожалению, не могу вас обеспечить персональным гидом. Постоянная нехватка людей, знаете ли…

– Все в порядке, – великодушно сказал Кейн. Меньше всего ему хотелось иметь при себе официального соглядатая.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил Гарвей по дороге к выходу.

– Не хочется, чтобы мой приезд сюда оказался совершенно напрасным, – Кейн говорил не торопясь, как бы рассуждая. – Вы не представляете, как дорого сейчас стоят билеты. Может быть, мне удастся разыскать кого-нибудь из тех, кто участвовал в войне, побеседовать, сделать хоть какие-то записи. Конечно, сначала лучше бы изучить документы, но раз вы не можете мне в этом посодействовать… – он сделал вид, будто старательно вспоминает. – Я слышал о каком-то отчаянном генерале или адмирале, который был здесь, на Плинри. Никак не вспомню его имени… Может подскажете?

Гарвей наморщил лоб.

– Вероятно, вы имеете в виду генерала Лепковского. Он командовал войсками в этом секторе вплоть до его падения.

– Да, да, кажется – так. Мне еще показалось, что фамилия его звучит по-владимириански.

– Насколько я помню, Лепковский, действительно, был родом с Владимира. Но, боюсь, вам опять не повезло – он погиб в самом конце войны.

Услышав это, Кейн чуть было не простонал, однако, стараясь сохранить небрежный тон, произнес:

– Вы уверены?

– Наверняка. Он находился в командном центре, который был полностью уничтожен молниеносной атакой рекрилян. По крайней мере, так говорят, – Гарвей умолк, задумавшись. – Даже не знаю, кого бы вам еще посоветовать… Многие жили здесь во время войны, я сам, например, но вряд ли кто-то обрисует вам целостную картину.

– Все-таки я попытаюсь… разыскать… кого-то… – неожиданно и очень остро Кейн почувствовал, как что-то сжимает его легкие, и в голосе появляются неприятные хрипы. – Может, мне удастся что-нибудь… выяснить…

– Что с вами? – забеспокоился Гарвей. Он уже собирался нажать кнопку вызова лифта, когда Кейн пошатнулся, и ему пришлось подхватить его под руку.

– Не знаю… – прошептал Кейн. Он уже задыхался, и грудь пронизывала сильная боль.

– Понятно, – продолжая поддерживать Кейна, префект потащил его в конец коридора и усадил на стул в одном из кабинетов. Затем, одновременно наливая из графина воду, другой рукой он залез Кейну во внутренний карман куртки и вытащил пузырек с таблетками. Протянув ему стакан воды, Гарвей вытряс себе на ладонь две таблетки.

– Примите это, – почти приказал он. – Быстрее!

Кейн повиновался. Во всем теле он ощущал страшную слабость и очень хотел лечь, но поблизости не было ни дивана, ни какой-либо кушетки, а Гарвей, похоже, не собирался впускать его в другие помещения префектуры. К счастью, лекарство начало действовать быстро, и через несколько минут он уже был в состоянии самостоятельно двигаться.

– Кажется, я уже в порядке, – он осторожно попробовал дышать глубже и с благодарностью посмотрел на Гарвея. – Спасибо.

– Не стоит, – префект вернул Кейну пузырек. – Я думал, вы приняли лекарство еще перед посадкой. В противном случае, я заставил бы вас сделать это во время таможенного досмотра. Надеюсь, впредь вы будете более осмотрительны.

– Можете не сомневаться, – заговорил Кейн. – Но, все же, что это была за чертовщина?

– Аллергическая астма. В атмосфере Плинри содержатся какие-то аллергены, они вызывают такое состояние примерно у трех процентов всех сюда приезжающих. Однако, если вы будете ежедневно принимать этот антигистамин, приступы больше не повторятся. Вы можете идти?

– О да, конечно.

Они вернулись к лифту, спустились на первый этаж и вышли на улицу.

Гарвей вручил Кейну толстый буклет с путеводителем.

– Ваши вещи уже в гостиничном номере. В Хабе только один более-менее комфортабельный отель – «Корона», и я взял на себя смелость заказать там номер для вас.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Кейн.

«Несомненно, – подумал он, – по дороге они основательно покопались в моем чемодане. И ничего интересного там не нашли».

– Благодарю вас за все, префект. Надеюсь, еще увидимся.

– Вполне вероятно. Всего хорошего, мистер Риенци.

«Корона» оказался действительно приличным отелем. В номере Кейна

стояла широкая кровать, а окно занимало почти всю стену. Кроме того, имелся персональный компьютер. Он не торопясь распаковал чемоданы, стараясь осторожно осмотреть комнату на предмет наличия скрытых камер или других следящих устройств. Не обнаружив ничего подозрительного, он взял лежавшее на столе меню и заказал по телефону обед. Потом, с удовольствием сняв туфли, растянулся на кровати лицом вниз. Только теперь, позволив себе окончательно расслабиться, он почувствовал, насколько устал за сегодняшний день.

Сутки на Плинри составляли тридцать часов, и местное солнце прошло по небу только половину пути. Однако биологические ритмы Кейна были все еще настроены на земное время, согласно которому только что наступила полночь.

В случае необходимости он мог бы напрячься и попытаться предпринять что-нибудь уже сегодня, но обстоятельства пока не подгоняли, и он решил отложить все дела на следующий день. Повернувшись на спину и поудобнее пристроив подушку, Кейн анализировал сложившуюся ситуацию. Подлинность личности Аллена Риенци получила дополнительное подтверждение во время приступа астмы.

Необходимость приема антигистамина была указана в медицинской карте, это префект Гарвей наверняка должен был заметить. Поэтому-то он так быстро и отреагировал. Как Мариносу удалось поменять все записи, Кейн не мог себе даже представить. Но сработано все четко, и наверняка еще больше усыпило бдительность Гарвея.

Гарвей. Кейн нервно заворочался, пытаясь составить себе как можно более ясное представление об этом человеке, занимавшем столь важный пост на планете. Немного напыщенный, хотя и с некоторым налетом подобострастия; наверняка бюрократ. Однако сложившийся образ никак не вязался с решительными действиями префекта во время приступа астмы. Он быстро и точно определил диагноз, не сделал ни одного лишнего движения, даже помнил, в каком кармане лежит пузырек с лекарством. Компетентный, уверенный в себе человек, и в то же время пытающийся внушить ложное о себе представление. Обычная ли это игра с заезжими визитерами, или же она написана специально для Кейна, оставалось только гадать.

Тем временем негромкий протяжный звонок заставил его прервать размышления. Кейн даже не сразу понял, что звонок этот извещал о прибытии подноса с обедом. Он встал с кровати и взял из ниши в стене доставленный конвейером поднос. Одновременно на противоположной стене отодвинулась небольшая панель и из-под нее, на ходу раскладываясь, выехал разборный столик и при нем же стул. Пища оказалась довольно вкусной, хотя и несколько отличалась от земной. Поглощая ее, Кейн даже немного воспрянул духом. Миссия его только началась, но он уже благополучно добрался до Плинри и получил возможность беспрепятственно передвигаться по Капстону, свободно задавая вопросы его гражданам.

Из окна своего номера, расположенного на четвертом этаже отеля, он мог видеть только серую стену, отделявшую Хаб от других районов. Тем не менее он улыбнулся и поднял стакан, как бы приветствуя своих будущих собеседников. Пусть даже генерал Лепковский действительно погиб, значит, подполье должен возглавить кто-то другой. «Если оно вообще существует…» – снова подумал Кейн.

И все же завтра он обязан начать поиски.