Текст книги "Возлюбленные-соперники"

В лице Джеймса трехлетний сын Эвелин обрел любящего дядюшку.

– Ты его испортишь, – усмехнулась Эвелин.

– Я серьезно отношусь к роли дядюшки.

Эвелин вздохнула.

– Филипп, мне кажется, развит не по годам. Знаешь, мы его впервые оставили на няню, и я ужасно скучаю. А тебя он обожает, ты же знаешь.

– Только не приписывай мне лишнего. Довольно легко изображать заботливого родственника, когда знаешь, что в конце дня вернешь мальчика его родителям и освободишься.

– Хм. – Эвелин нелегко было обмануть. Джеймс, безусловно, умел обращаться с детьми. Возможно, в этом ему помогало собственное легкомыслие.

Но сегодня он вел себя очень странно. По пути он рассказал ей и Джеку о неожиданном появлении в Уиндмуре вдовы, и Эвелин поняла, что он хочет заставить ее отказаться от претензий на поместье. Но потом она получила возможность увидеть Беллу лично и услышать, как та решительно выступила против Джеймса. Герцог сохранил внешнюю невозмутимость, но за напускным спокойствием Эвелин с удивлением обнаружила напряжение. Дело было явно не только в претензиях красивой вдовы на его собственность.

«Я вас предупреждал, что жизнь под одной крышей с холостяком чревата некоторыми неудобствами. Но еще не поздно передумать», – сказал он Белле. И хотя та взглянула на него с откровенным вызовом, между ними словно вспыхнули искры.

Эвелин была давно знакома с Джеймсом и до сих пор не знала ни одной женщины, которую он не сумел бы очаровать, если поставил перед собой такую задачу. Он наслаждался полной свободой и всячески избегал эмоциональных привязанностей. Были женщины, которые хотели большего, чем разделить с ним постель, заверявшие, что любят его, однако он сразу рвал такие связи. Холостяцкая жизнь, утверждал он, есть воплощение свободы. Зачем же все портить? Обзавестись женой и детьми можно когда-нибудь потом.

Он редко рассказывал о своем прошлом и отвергшей его семье. Друзьям было известно, что его мать умерла, когда он был младенцем, и что сам он – незаконнорожденный сын герцога Блэквуда. Вдовствующая герцогиня оплатила его жилье и образование и сочла свои обязанности по отношению к нему выполненными.

Отец проводил с Джеймсом одну неделю в году, и Эвелин понимала, что именно по этой причине он так хочет оставить в своей собственности Уиндмур-Мэнор.

«Подумай, как бы ты себя чувствовала, если бы отец проявлял к тебе привязанность ровно неделю в году и игнорировал все остальное время?» – как-то спросил Джек. Эвелин, которая выросла с любящим отцом, не могла представить себе ничего подобного.

Несмотря на свое прошлое, Джеймс сумел найти дорогу в жизни и достиг немалых успехов в избранной профессии. Но уроки юности не прошли даром, и он научился контролировать свои эмоции.

Ну а что происходит между ним и Беллой Синклер? Неужели Джеймс наконец нашел себе пару? Эвелин покосилась на герцога, который, присев на подоконник, медленно потягивал виски.

– Как твои успехи с миссис Синклер? – спросила Эвелин.

– Ты имеешь в виду, собирает ли она вещи?

– Она первой купила поместье, Джеймс. Это может стать весомым аргументом в суде.

– Ты говоришь совсем как Брент.

– Иными словами, Брент Стоун на ее стороне?

– Не удивлюсь, если вы все окажетесь на стороне этой женщины.

– Тебе следовало бы проявить больше сострадания. Все-таки она потеряла мужа.

– Кстати, о муже. Здесь что-то не складывается. Я попросил Энтони, чтобы он послал за своим сыщиком, – сказал Джеймс.

– Ты хочешь пустить сыщика по ее следу? – не в силах поверить в услышанное, спросила Эвелин.

– Ты знаешь, как работают барристеры, Эви. Мы должны знать все факты.

– Но это же не одно из твоих обычных криминальных дел, Джеймс! Она ни в чем не виновата, так же как и ты. Ни один из вас не знал, что продавец – мошенник, – отметила Эвелин.

Раздался негромкий стук в дверь. Синие глаза Джеймса в ожидании уставились на дверь. Вошла горничная и сообщила, что комнаты для гостей готовы. За ее спиной появился муж Эвелин – Джек Хардинг. Но в лице Джеймса Эвелин заметила нечто странное. Если бы их не связывала многолетняя дружба, она могла бы поклясться, что он разочарован тем, что Белла Синклер не появилась сама.

«Интересно», – подумала леди Хардинг.

В комнату вошел ее муж, и Эвелин с улыбкой направилась к нему. Она влюбилась в этого мужчину со светло-каштановыми волосами, зелеными глазами и приветливой улыбкой в тот самый день, когда он впервые вошел в кабинет ее отца. Тогда ей было двенадцать лет.

– Что с нашим экипажем? – спросила она.

– Нужен кузнец.

– В Сент-Олбансе есть хорошей кузнец. Мы пошлем за ним завтра. А вы будете желанными гостями в Уиндмуре сколько захотите, – сказал Джеймс.

Джек Хардинг огляделся.

– Здесь великолепная библиотека. Ты знаешь, как моя жена любит книги.

– Да. Подозреваю, она очень скоро захочет их использовать для изучения некоторых законов о собственности, – сухо заметил Джеймс.

Джек улыбнулся и с любовью пожал руку Эвелин.

– Если она сосредоточит свое внимание на чем-то, тебе ни за что не удастся сбить ее с пути.

Глава 9

Приезд леди Эвелин Хардинг оказался неожиданной удачей для Беллы. Через три дня весть о прибытии нового герцога Блэквуда разнеслась по ближайшему городу – Сент-Олбансу.

По мнению Беллы, тот факт, что холостяк живет в одном доме с вдовой, имеет скандальный оттенок. Но, к ее немалому изумлению, оказалось, что многие посчитали замужнюю леди Эвелин прекрасной компаньонкой для нее. Белла радовалась присутствию четы Хардинг не только из-за того, что они отвлекли Блэквуда, который проводил большую часть времени со своими коллегами барристерами: выяснилось, что леди Эвелин очень мила и искренне дружелюбна.

Вдова всячески старалась избегать Блэквуда: активно занималась распаковыванием вещей и училась самостоятельно вести хозяйство, – но в конце третьего дня их совместного проживания в Уиндмур-Мэноре все дела кончились и потребовалась новая тактика. Блэквуд не уехал и вроде бы вовсе не изнывал от деревенской скуки. Белла поняла, что ей придется больше узнать о герцоге, и понадеялась, что леди Эвелин ее просветит.

Имея это в виду, Белла отправилась на поиски гостьи и узнала у ее мужа Джека Хардинга, что та большую часть времени проводит в библиотеке.

– Она всегда там, где книги, – усмехнувшись, сообщил Джек.

Постучав, Белла открыла дверь в библиотеку. Эвелин сидела за массивным дубовым столом, перед ней были разложены открытые книги. От света, струившегося из расположенного за ее спиной окна, светлые волосы отливали золотом.

Белла тихо подошла.

– Извините за беспокойство, миледи. Не хотите ли выпить со мной чаю на террасе?

Эвелин приветливо улыбнулась:

– Прошу вас, называйте меня Эвелин. Вы позволите называть вас Беллой?

– Конечно.

– Вы были неизменно добры к нам, за что я вам очень признательна. Но вы должны понимать, что у нас с мужем нет секретов друг от друга и я знаю о споре между вами и Джеймсом. Мне интересны друзья мужа, и я их очень люблю, – сообщила Эвелин.

Белла встревожилась. Неужели она совершила ошибку, посчитав, что со стороны Эвелин угрозы нет?

– Понимаю, – напряженно сказала она.

– Но это не значит, что у меня нет собственного мнения. – Лицо гостьи осветила задумчивая улыбка. – Мне представляется, что ваше положение вовсе не так опасно, как он хочет вам внушить.

Удивленная и растерявшаяся Белла могла только спросить:

– Вы говорите о герцоге?

– Да.

– И о нашем споре относительно владения этим имением?

– Да.

– Блэквуд утверждает, что законность его прав не подвергается сомнению, потому что он первым зарегистрировал свое свидетельство, а то, что я приобрела имение первой и первой в него въехала, значения не имеет, – сказала Белла.

– Я внимательно изучила законодательство о собственности и существующие прецеденты и пришла к выводу, что все не так однозначно. Большинство судов действительно считают, что тот, кто первым зарегистрировал свидетельство на право собственности, является законным владельцем. Но неоднократно принимались решения и в пользу того, кто первым приобрел собственность и стал ее фактическим владельцем. Понимаете, каждый случай весьма специфичен.

Белла подошла к гостье и заглянула ей через плечо. Хоть она была образованна и начитанна, толстые юридические книги, в которых часто встречались латинские термины, напоминали ей шифр, к которому нет ключа.

– Как вы понимаете то, что здесь написано? – вырвалось у нее.

Эвелин хихикнула и посмотрела на Беллу снизу вверх.

– Все-таки я дочь барристера.

– А я думала, что ваш отец – аристократ.

– Да, но до того как унаследовал титул от дяди, папа был барристером. Он много лет работал в «Линкольнз инн». Там прошло мое детство. Я всегда слушала, как он читал лекции стажерам, обсуждал с коллегами самые разные случаи уголовного и договорного права. Папа давно ушел из «Линкольнз инн», но не утратил любви к преподаванию и до сих пор читает лекции в Оксфорде. Джеймс и его друзья называют меня «леди Эвелин» из уважения к отцу.

– Ваш отец учит тех, кто хочет стать барристером?

– О да. Мой муж и Джеймс Девлин тоже его ученики.

– Значит, так вы встретились с мистером Хардингом?

– Я впервые увидела его, когда была костлявой и нескладной двенадцатилетней девочкой, и сразу влюбилась. Он всегда был очаровашкой.

Перед мысленным взором Беллы встал Джек Хардинг: высокий, улыбчивый, с пронзительными зелеными глазами. Она могла себе представить, как Эвелин потеряла голову из-за красавца адвоката.

– Но вторая наша встреча произошла только десять лет спустя. Тогда я на время увлеклась другим человеком, ученым, коллегой моего отца в «Линкольнз инн». Его обвинили в убийстве актрисы из «Друри-Лейн» Бесс Уитфилд.

Белла остолбенела. Новость об убийстве знаменитой Бесс Уитфилд достигла даже захолустного Плимута.

– Мне нужен был компетентный адвокат, специалист по уголовному праву, чтобы представлять моего предполагаемого жениха в суде, и Джек Хардинг был одним из лучших, – объяснила Эвелин. – Нет необходимости говорить, что моя детская влюбленность в Джека вспыхнула с новой силой, и я поняла, что заблуждалась относительно ученого. Мы с Джеком поженились вскоре после того, как убийца Бесс Уитфилд был найден и осужден. Господь благословил нас сыном – ему уже три года.

– Вам повезло найти друг друга.

Эвелин с любопытством взглянула на Беллу.

– Джеймс говорил, что вы семь лет были замужем. Вы, должно быть, сильно горюете.

– Это не был брак по любви, – сказала Белла и пожалела о своей откровенности в тот же момент, когда эти слова сорвались с ее губ. Кому нужна такая честность?

– Я знала многих людей, создавших семью из чувства долга. В этом нет ничего зазорного. Полагаю, вы рассматриваете Уиндмур-Мэнор как новый старт?

– Могу я говорить откровенно?

– Конечно.

– Видите ли, я всегда хотела писать, но мой муж не понимал этого желания и делал все возможное, чтобы помешать мне. Уиндмур-Мэнор – действительно для меня новый старт, потому что я наконец свободна и могу писать статьи и рассказы, несмотря на то что кто-то может счесть это занятие неженским. Надеюсь, вы меня понимаете?

У Эвелин загорелись глаза. Она вскочила, схватила Беллу за руку и с чувством пожала.

– Никто не может понять вас лучше, чем я. Годами я мечтала стать барристером. Мне часто снилось, как я вхожу в Олд-Бейли и выступаю в деле своего подзащитного перед присяжными. Но увы, женщинам не присваивают звание барристера.

Энтузиазм Эвелин Хардинг был заразительным. Они оказались родственными душами, женщины, чьи таланты и желания были ограничены строгими правилами, установленными обществом или деспотичными супругами.

– Я хотела бы писать не романы, – сказала Белла. – Недавно я отправила в «Таймс» политический обзор, но воспользовалась мужским псевдонимом.

Эвелин в восторге прижала руки к груди.

– Чудесно! Если Уиндмур-Мэнор и ваш новый статус вдовы дают вам безопасность и возможность воплотить свои давние мечты, вы должны бороться за свое счастье и место под солнцем, но для решения вопроса о собственности вам необходим адвокат – солиситор. Разумеется, нет никакой гарантии, что вы выиграете дело, но попытаться стоит. Я могу рекомендовать вам грамотного специалиста, но вам придется поехать в Лондон.

– Почему вы хотите мне помочь? – спросила Белла. – Ведь Блэквуд – друг вашего мужа.

– Джеймс и мой друг, но это вовсе не значит, что я буду стоять в стороне, наблюдая, как он запугивает ни в чем не повинную вдову.

– Он предложил мне заплатить за Уиндмур-Мэнор из своего кармана, если сэр Ривз, когда его найдут, окажется неплатежеспособным, – объяснила Белла.

– Вы примете это предложение?

– Нет. Ему не удастся так легко от меня отделаться.

На очаровательном личике Эвелин появилось шаловливое выражение.

– Прекрасно. Джеймс заслуживает, чтобы ему бросила вызов женщина.

– А ваш муж? Он не будет возражать против вашей помощи мне? – неуверенно поинтересовалась Белла.

Эвелин ответила не колеблясь:

– Джек меня понимает.

Интересно, что чувствует женщина, зная, что мужчина ей абсолютно предан, что она может поступать как считает нужным, не опасаясь его неодобрения? Этого Белла не могла себе представить. Когда она случайно узнала об одном из сомнительных предприятий Роджера и выразила недовольство, в ответ немедленно последовали угрозы: Харриет стара, ее кости стали хрупкими, она в любую минуту может упасть…

В дверь постучали, и вошла Харриет.

– Прошу меня извинить. Белла, к герцогу прибыл некий джентльмен. Коутс оставил его карточку на столе в холле, прежде чем проводить посетителя в гостиную. Полагаю, личность этого человека тебя заинтересует. – Харриет сделала шаг вперед и протянула Белле карточку.

Нахмурившись, та прочитала вслух:

– «Армен Папазян, сыщик», – и в полном недоумении подняла глаза на старую няню. – Но я не знаю этого человека.

Вмешалась Эвелин.

– Его нанял Джеймс, чтобы найти сэра Ривза и разобраться еще в нескольких делах.

Еще в нескольких делах? Белла сразу поняла, что Джеймс хочет разобраться с ней. Господь милосердный, а что, если он узнает правду… узнает все?..

Белла обернулась к леди Эвелин.

– Прошу меня простить. Возможно, мы выпьем чаю в другой раз.

– Это будет замечательно, – тепло улыбнулась Эвелин.

Не теряя ни минуты, Белла выбежала из библиотеки.

Джеймс как раз проводил сыщика и закрывал за ним входную дверь, когда в холл выбежала Белла.

– Мне сказали, что в доме был гость. Сыщик.

Ее щеки порозовели, глаза гневно сверкали. Как всегда в последнее время, в ее присутствии Джеймс ощутил возбуждение. Они жили под одной крышей меньше недели, и хотя красивая вдова явно избегала его, герцог следил за ней, наблюдал, как она хлопочет по хозяйству.

Он опустил глаза, увидел зажатую в ее руке карточку и хмыкнул.

– Надо будет напомнить Коулу, чтобы соблюдал осторожность, когда у меня гости.

– Почему здесь был сыщик?

– От владельцев «Двух баранов» я узнал, что сэр Редмонд Ривз уехал сразу же, как только продал мне Уиндмур-Мэнор. Мой сыщик нашел его, и я собираюсь с ним повидаться.

– Сейчас?

– Не вижу смысла откладывать это мероприятие.

– Я иду с вами, – непререкаемым тоном заявила Белла.

Джеймс покачал головой:

– Это плохая идея. Ривз остановился в «Черной собаке» – небольшой грязной забегаловке на почтовой станции в окрестностях Хартфордшира.

Белла смело встретила его взгляд.

– Я иду с вами. Этот человек обязан дать мне объяснение.

Его губы изогнулись в кривой улыбке.

– «Черная собака» – шумное вульгарное заведение. Это не место для леди.

Ответ Беллы не заставил себя долго ждать.

– Если сэр Ривз там, ничто не заставит меня держаться в стороне. Я такая же его жертва, как и вы, и имею полное право встретиться с ним лицом к лицу.

– Я встречусь с ним за нас обоих. Или вы мне не доверяете?

– Разумеется, нет. Вам еще надо доказать, что вы достойны доверия.

Герцог разозлился.

– Вы всегда спорите?

– Во всяком случае, когда не вижу ни одной разумной причины вести себя иначе.

– Прекрасно! – рявкнул он. – Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Джеймс окинул женщину неприязненным взглядом с головы до ног. Им не осталось не замеченным простое кремовое платье с круглым вырезом, которое было намного скромнее, чем платья его знакомых лондонских модниц, но гладкий шелк обрисовывал пышные формы, а цвет подчеркивал нежную белизну лица и шеи.

Работая барристером, ему приходилось заниматься и криминальными делами, а значит, встречаться с клиентами в самых непрезентабельных местах, но никогда при этом его не сопровождала красивая женщина. Он представил, какими глазами будут таращиться на нее посетители «Черной собаки», и непроизвольно сжал кулаки.

Герцог подумал о Редмонде Ривзе и окончательно рассвирепел. Черт бы побрал этого плута, втравившего их в такую историю.

Заговорив, он постарался, чтобы его голос звучал холодно и спокойно:

– Если вы желаете во что бы то ни стало ехать со мной, вам придется переодеться. У вас есть темное платье?

– У меня есть траурное платье.

У него вертелся на языке вопрос, почему, овдовев меньше года назад, она никогда не носит траур, но он сдержался и лишь сказал:

– И захватите плащ.

Белла уже открыла рот, чтобы возразить, но заметила наблюдающих за ними слуг и передумала. Нечего давать домашней челяди повод для пересудов.

Глубоко вздохнув, она подняла на герцога невероятные зеленые глаза.

– Я вас не задержу, ваша светлость. Буду готова через минуту, – проговорила она и быстро пошла к лестнице.

Джеймс наблюдал, как она поднимается, покачивая бедрами.

Потрясающе. Несмотря на гнев, вызванный неразумным поведением красивой вдовы, ее открытое неповиновение стало для него вызовом, новым опытом, который неожиданно показался ему невероятно привлекательным. Интересно, какова будет ее реакция, если она узнает, как сильно возбуждает его проявляемая ею непокорность?..

Герцог ожидал свою спутницу, нетерпеливо прохаживаясь у экипажа. Увидев, что она вышла из дома, он оценил сдержанный покрой траурного платья и одобрительно кивнул:

– Платье подходящее, но где плащ?

Не успел он договорить, как из дома показалась Харриет с плащом в руке.

– Сейчас слишком жарко, чтобы его надеть, – сказала Белла. – Я подумала, что до приезда в «Черную собаку» его вполне можно нести в руках.

– А вы не пробовали уговорить ее остаться дома? – спросил герцог у Харриет.

Старая женщина нахмурилась.

– Конечно, пробовала, ваша светлость. Но ей присуще некоторое упрямство.

Некоторое упрямство? Это еще мягко сказано.

Абсолютно все знакомые ему женщины предпочли бы остаться в безопасности собственного дома, позволив ему, Джеймсу, решить все дела с сэром Ривзом. Более того, женщины из его прошлого с радостью приняли бы предложенную им компенсацию за Уиндмур-Мэнор и, ни секунды не сомневаясь, использовали бы полученные деньги на обеспечение роскошного образа жизни для себя любимой.

Но Белла Синклер была другой.

Несмотря на то что в борьбе против мужчины, барристера, герцога, ее шансы выиграть были ничтожны – если они существовали вообще, – вдова отказалась отступить. Ее поведение должно бы его неизмеримо раздражать, но Джеймс вопреки всему чувствовал себя заинтригованным.

– Где ваш экипаж? – спросила она, покосившись на облезлый тарантас, стоящий на подъездной аллее.

– Сыщик одолжил мне свое транспортное средство в обмен на мою карету. Незачем посетителям «Черной собаки» глазеть на герцогский герб на дверцах.

Лакей открыл дверцу и опустил ступеньки. Белла легко забралась внутрь и села на жесткую скамью. Джеймс занял место напротив. Мягкое вечернее солнце высвечивало темно-каштановые и красноватые пряди в ее великолепных волосах.

Белла поерзала на неудобном сиденье, выглянула из окна и увидела, что Харриет вернулась в дом. Не глядя на герцога, она села очень прямо и сложила руки на коленях, явно настроившись игнорировать своего спутника, как это с успехом делала уже три дня.

Ее поведение раздражало. Джеймс не привык, чтобы его игнорировали женщины, а тем более та из них, о которой он не мог не думать после всего лишь одного поцелуя. Ему очень хотелось лишить ее присутствия духа. Решившись, он вытянул вперед ноги, коснувшись ее юбок.

Белла вздрогнула, густые ресницы, прикрывавшие глаза, взметнулись, и взгляды мужчины и женщины встретились. Женщина покраснела.

Ах вот как. Значит, она вовсе не так невосприимчива к его чарам, как хочет казаться. Вдова явно занервничала, почувствовав неловкость под его пристальным взглядом. Но Джеймс вовсе не стремился к этому. Сказать по правде, он восхищался ее мужеством. Она никогда не станет изображать испуганную дамочку, падать в обморок, требовать нюхательную соль, то есть вести себя так, как большинство женщин. Такие, как Белла, если только позволят себе, будут полны огня и страсти в постели. Надо же, только что он хотел лишить ее присутствия духа, а теперь больше всего желал, чтобы к ней вернулось мужество и уверенность в себе.

Что случилось с его мозгами?

Раздраженный такими мыслями, герцог постучал в крышу экипажа, и тот покатил по посыпанной гравием дорожке, угрожающе скрипя всеми составными частями.

Джеймс подался вперед и сказал:

– Когда мы встретимся с Ривзом, позвольте мне поговорить с ним первым.

– Почему?

– Я пока не знаю, с какими именно преступными группировками он связан.

Глаза Беллы удивленно округлились.

– Вы считаете, что сэр Ривз связан с преступниками?

– Не будьте наивной, Белла. Редмонд Ривз и сам преступник.

– Но все же…

– Неужели собственная безопасность для вас ничего не значит? – Герцог снова почувствовал раздражение. – Есть только одна причина, по которой красивая женщина может появиться в подобном заведении.

Ее чувственные губы непроизвольно раскрылись. Правда, Джеймс заподозрил, что ее больше потрясло то, что он назвал ее красивой, чем предположение, что посетители «Черной собаки» сочтут ее проституткой.

Неужели муж никогда не говорил ей, как она красива?

Джеймс уже не в первый раз подумал, что брак с ныне усопшим мистером Синклером не стал для нее праздником. Был ли этот человек простофилей или эгоистичным ублюдком, он мог только догадываться, но не сомневался в одном: невинная и одновременно страстная реакция красивой вдовы на простой поцелуй навсегда останется в его памяти.

Неожиданно он ощутил желание позаботиться об этой женщине, так отчаянно старавшейся казаться независимой. Оно было для него странным.

Остаток пути они проехали молча. Хорошая дорога кончилась, и экипаж, натужно скрипя и угрожающе раскачиваясь, выехал на совершенно разбитый проселок и тут же угодил в глубокую яму. Беллу подбросило на сиденье и швырнуло на герцога. Он поймал ее за талию в тот самый момент, когда она, желая за что-нибудь зацепиться, схватилась за его ногу, и они весьма ощутимо стукнулись головами.

Один взгляд на маленькую ручку, лежащую на его бедре, – и кровь хлынула в голову. Джеймс моментально представил, как эта же рука трогает его тело, не прикрытое одеждой.

– Ой! – вскрикнула она.

– Тише, Белла, все в порядке.

Сообразив, за что держится, она отдернула руку, словно ухватилась за горячую кочергу. Белла отпрянула на свое место и поправила юбки.

В это время экипаж остановился. Джеймс выглянул в окно и сразу позабыл о своем возбуждении, пристально вглядываясь в здание гостиницы на противоположной стороне улицы.

– Мы приехали.