Текст книги "Возлюбленные-соперники"

– Ты же собирался в Уиндмур-Мэнор, – начал Коутс.

– Ну да. Туда я и поехал.

– Значит, ты из-за этого визита в таком отвратительном настроении?

– Нет. Настроение мне испортила женщина.

Коутс кивнул:

– Это понятно. Речь идет о недовольном муже или о сердитом любовнике?

Джеймс нахмурился. Он знал, что уже давно приобрел репутацию дамского угодника. Да, он любил женщин. Всяких. Известных куртизанок и скучающих замужних дам, одиноких вдов и энергичных клиенток… В обществе таких, как он, называют повесами, шалопаями, распутниками… Короче говоря, названий много, но суть одна. Его любвеобильное сердце в прошлом неоднократно доставляло ему неприятности, и всех дуэлей с разгневанными мужьями он уже и вспомнить не мог. При этом Джеймс как чумы избегал дам из общества, настроенных на брак, и тихо радовался, когда взволнованные мамаши, завидев его на том или ином светском мероприятии, выводили из комнаты своих дочерей на выданье – бледных девственниц.

Но сегодня все было по-иному.

– Это не то, что ты подумал, Коутс. Дело в том, что я приехал в Уиндмур-Мэнор и нашел его занятым.

– Занятым? Кем?

– Разъяренной особой, которая утверждает, что является его владелицей.

Джеймс протянул слуге пустой стакан. Тот быстро наполнил его и вернул хозяину, который сразу сделал изрядный глоток.

– Но как это может быть? Тебе понадобилось несколько дней, чтобы отыскать в Хартфордшире джентльмена, которому старый герцог продал Уиндмур-Мэнор, и я был рядом, когда сэр Редмонд Ривз подписал документы.

Все так и было. Узнав, что именно купил сэр Ривз, Джеймс стал разыскивать его по всему Хартфордширу, прежде чем они наконец встретились.

– Этого не может быть. Симпатичная дама – самозванка.

– Она симпатичная? Тогда я понимаю, почему ты ее не вышвырнул, – сказал Коутс.

– Она сказала, что ее зовут миссис Синклер, но в доме я не заметил никаких признаков мужа – там есть только старая служанка. Полагаю, будь миссис Синклер замужем, со мной разговаривал бы ее муж.

– Она может быть вдовой.

– Вдовой или хорошей актрисой. Или и тем и другим.

– Ты считаешь, она солгала, что является владелицей Уиндмур-Мэнора? – спросил Коутс.

– Именно так я думаю. Но если она представит мне документ на право собственности, уверяю тебя, я сумею распознать подделку.

– Что ты собираешься делать? В обоих случаях?

Перед мысленным взором Джеймса предстала Белла Синклер – большие зеленые глаза, изящные черты лица, полные губы и роскошная грива золотисто-каштановых волос. На ней была только ночная рубашка, и хотя белый хлопок закрывал от нескромных взоров все ее тело – от шеи до запястий и кончиков пальцев ног, – он все же не был святошей и не мог не заметить роскошных форм. А когда он всем телом прижал ее к стене, восхитительно полные груди… Впрочем, об этом лучше не думать.

Она вовсе не была утонченной дамочкой и не нуждалась в его внимании. Если бы он не заметил ее тень в окне, она вполне могла проломить ему голову кочергой.

В одном он был уверен: Белла Синклер не намерена сдаваться. Она собиралась бросить ему вызов.

Даже больше, чем женщин, Джеймс Девлин любил, когда ему бросали вызов. А уж комбинация этих двух факторов представлялась ему вообще неотразимой.

Истина заключалась в том, что он совсем было собрался настоять, чтобы самозванка немедленно покинула его дом, но тут по лестнице спустилась старая женщина и в нефритовых глазах Беллы Синклер появился страх. Она попросила не причинять вреда старой служанке, и решимость Джеймса броситься в бой растаяла. Он не был монстром и не хотел стать причиной несчастья обманутой женщины.

Но не желал он и отказываться от дома, который с таким трудом приобрел.

– Так что ты будешь делать? – напомнил о себе Коутс.

– Завтра утром приготовь карету. Я возвращаюсь в Уиндмур-Мэнор.

Глава 3

На следующее утро Белла решительно отбросила черное траурное одеяние и выбрала изящное платье для прогулок изумрудно-зеленого цвета. Она решительно отказалась носить траур в собственном доме, когда не чувствовала никакого горя – только радость освобождения от безжалостного тирана. Она не планировала ехать в Сент-Олбанс и изображать скорбящую вдову, да и зеленое прогулочное платье было ее любимым, и не только потому, что идеально подходило к ее глазам. Дело в том, что это было одно из немногих платьев, которое она носила еще до замужества.

Роджер был одержим одеждой своей молодой жены и лично выбирал каждое ее платье и аксессуары. Белле не позволялось ничего покупать самой – даже пару перчаток – без его одобрения.

После того как Харриет расчесала ей волосы и собрала в тугой узел на затылке, Белла направилась в утреннюю комнату. Она как раз допивала чай, когда услышала шум подъезжающей кареты. Девушка вскочила и подбежала к окну, из которого была видна подъездная аллея.

Весьма впечатляюще сверкая лакированными боками, черная карета, запряженная шестеркой великолепных лошадей, как раз остановилась у входа в дом. Ее дверцы были украшены гербом герцога Блэквуда. Лошади послушно замерли, их лоснящиеся бока блестели под утренним солнцем. Одетый в ливрею лакей спрыгнул на землю и открыл дверцу. Красивый черноволосый дьявол, впервые явившийся ей накануне ночью, вышел из кареты и уверенными шагами направился к входной двери.

Раздался громкий стук дверного молотка.

Господи! Он и в самом деле герцог!

Беллу охватила паника. Она вдруг поняла – ночью этот человек ей не лгал.

Послышались шаги – это подошла Харриет.

– Он здесь, – сообщила старая женщина и протянула визитную карточку. – Что я должна ему сказать?

– Проводи его в гостиную, пожалуйста.

Харриет нахмурилась.

– Будь осторожна, детка. Я чувствую, что с этим человеком нельзя шутить. Хочешь, чтобы я подождала за дверью?

Белла погладила старушку по руке. Харриет собирается остаться за дверью, чтобы защитить ее. Так же, как с Роджером. Только никто не мог защитить ее от негодяя-супруга.

– В этом нет необходимости, Харриет. У меня есть документы. Не волнуйся, я справлюсь.

Выждав несколько минут, Белла направилась в гостиную. На пороге она остановилась, гордо выпрямилась и открыла дверь.

Блэквуд стоял у большого окна рядом с пальмой в кадке и смотрел в сад. Услышав, как открылась дверь, он обернулся.

В отличие от их первой ночной встречи теперь он был безупречно одет – в хорошо сшитый темно-синий сюртук, коричневые панталоны и начищенные высокие черные сапоги. При свете дня он оказался еще выше ростом, а покрой сюртука подчеркивал ширину плеч. Прядь темных волос упала на высокий лоб, придавая ему какой-то залихватский вид. Но напряженные синие глаза, внимательно ее изучавшие, говорили о внутренней силе, которой не могут похвастать обычные лондонские повесы. У него был вид властный и уверенный – такие люди всегда требуют немедленного подчинения.

Короче говоря, он был настоящим герцогом.

Джеймс поклонился.

– Миссис Синклер, должен ли я сегодня, при дневном свете, представиться как подобает?

Она присела в реверансе.

– По крайней мере вы оказались достаточно деликатным, чтобы постучаться.

Его чувственные губы скривились в усмешке.

– Я решил не пользоваться ключами. Боюсь, вы снова нападете с кочергой или какой-нибудь другой кухонной утварью.

– Вы искушаете меня, ваша светлость.

К немалому удивлению Беллы, герцог весело усмехнулся:

– Мой титул в ваших устах звучит как ругательство, мисс Синклер. Поэтому предлагаю отбросить формальности.

Белла кивнула:

– Согласна.

– Очень хорошо. Уиндмур-Мэнор принадлежит мне. И у меня имеется подтверждающий это документ. – И герцог потянулся за черным кожаным портфелем на ближайшем к нему диванчике.

Дом был куплен у мистера Ривза вместе с мебелью. Это оказалось кстати, поскольку Роджер завещал церкви не только все состояние, но и мебель. Белла покинула дом, в котором семь лет считалась хозяйкой, только с личными вещами, которые находились в ее спальне. Ну разве что прихватила с собой еще несколько полезных предметов, которые они с Харриет вовремя догадались спрятать.

Блэквуд открыл портфель, достал лист бумаги и протянул ей.

– Это свидетельство на право владения домом, выданное мне.

Она взяла бумагу на удивление твердой рукой, но дальше этого дело не пошло. Буквы расплывались перед глазами, и Белла не могла прочитать ни строчки. В голове вертелась только одна мысль – жестокая судьба привела на ее порог другого мужчину, который желает продемонстрировать свою власть над ней.

Белла вернула документ герцогу.

– Эта бумага ничего для меня не значит.

– Где ваш муж, миссис Синклер?

Вопрос застал ее врасплох.

– Он недоступен.

– Значит, вы вдова и вам некуда идти?

Белла расправила плечи.

– А мне и не надо никуда идти. Это мой дом.

– Покажите ваше свидетельство.

Она подошла к столику розового дерева, открыла ящик и достала листок.

– Честно говоря, я не верила, что вы сегодня появитесь, но все равно приготовилась. – И она передала герцогу документ.

Он внимательно осмотрел его, потом подошел к окну – чтобы быть ближе к свету – и продолжил изучение.

– Что вы делаете?

– Проверяю, не подделка ли это.

– Подделка? Ошибаетесь. Мое свидетельство подлинное. Это ваше – подделка, – гордо заявила Белла.

– Сэр Редмонд Ривз не упоминал о вас, – задумчиво сказал Джеймс.

– Я вам не верю.

– Если ваше свидетельство подлинное – а я не намерен это признавать, – похоже, с нами обоими сыграли злую шутку. Вы купили собственность у сэра Ривза на три дня раньше, чем я, – сказал Блэквуд.

– Вы хотите сказать, что сэр Ривз продал Уиндмур-Мэнор дважды? – не в силах поверить услышанному, спросила Белла.

– Да.

– Но с какой стати?

– Возможно, он мошенник. Вор. И через некоторое время появятся и другие люди с аналогичными документами. Полагаю, он даже не рыцарь.

Другие?

От злости ее голос стал резким:

– Но вы сами только что сказали, что я купила Уиндмур на три дня раньше. Значит, я – законная владелица, а ваш документ недействителен.

– Только не в глазах закона.

– Что вы имеете в виду?

– Законный владелец тот, кто первым зарегистрировал свое свидетельство, – сказал Блэквуд. – Я зарегистрировал свидетельство в регистрационном бюро Хартфорда в день, когда совершил покупку. Там больше не было зарегистрировано ни одного документа, касающегося Уиндмура, – уверяю вас, я внимательно изучил книги. Помимо этого, я расспросил клерка. Он ничего не знал о другом владельце или обитателе поместья. Так что, как видите, законность моего свидетельства сомнению не подвергается.

У Беллы от предчувствия беды подкосились ноги. Она понятия не имела, что необходима еще и регистрация этого проклятого свидетельства. Она верила, что стала законной владелицей поместья, когда сэр Ривз поставил свою подпись на документе и передал его ей. Но этот человек – герцог – пытается отобрать у нее дом, оперируя техническими деталями дела, известными только специалистам. Это неправильно! Неэтично, в конце концов. Она не позволит себя запугать.

Она первой купила Уиндмур-Мэнор!

– Вы не находите, что это странно? – сказала она, в упор глядя на собеседника. – Человека, десять лет проработавшего барристером, одурачили так же легко, как меня.

Герцог передернулся, и Белла поняла, что стрела попала в цель.

– Есть несложный способ решить нашу проблему, – сказал он. – Мы должны найти Редмонда Ривза. Он сказал, что после продажи Уиндмура планирует уехать из Хартфордшира. Однако один из барристеров, с которым я работал, имеет связи с очень хорошими сыщиками. Я немедленно начну поиски Редмонда Ривза и позабочусь, чтобы он вернул вам деньги. Если его не удастся найти или он уже потратил деньги, я лично возмещу вам расходы.

– Но зачем вам это? – удивилась Белла.

– Этот дом для меня очень важен. Он принадлежал моему отцу, старому герцогу, который перед смертью продал его Ривзу. И я хочу вернуть его. Кстати, не думаю, что сыщикам будет трудно отыскать Ривза. Он не мог уехать далеко.

Белле не понравился ход мыслей собеседника.

– Полагаю, все обстоит не так. Сэр Ривз сбежал с вашими деньгами. Поэтому ищите его и требуйте их возврата.

Герцог покачал головой.

– Мне очень жаль, что я испугал вас вчера ночью. Я заметил, что в вашем распоряжении только одна служанка, и та – пожилая женщина. Я прикажу своим слугам, чтобы они помогли вам упаковать вещи. – Он с заметным высокомерием огляделся по сторонам, словно являлся оценщиком на распродаже имущества должника. – Думаю, это не займет больше недели. Я останусь в «Двух баранах» до тех пор, пока Ривз не будет найден, а ваши вещи – упакованы.

Белла не сводила с герцога горящих глаз, словно пыталась его испепелить. Он уже методично спланировал ее будущее и, вероятно, ни на секунду не усомнился в ее согласии.

«Совсем как Роджер. Неужели все мужчины самоуверенные эгоисты?»

Задыхаясь от ярости, девушка пыталась собраться с мыслями. Она слишком много лет прожила в страхе, подчиняясь жестокому тирану, и теперь больше не желала быть жертвой. Ей хотелось жить своей жизнью, в тишине и покое, заниматься творчеством, и небольшое уединенное поместье прекрасно подходило для этого.

Всем своим видом выражая нежелание повиноваться, она указала в сторону камина, в котором не был разведен огонь.

– Вы можете перед уходом сжечь свою бумагу. Для меня она ничего не значит. Я купила Уиндмур-Мэнор первой. И въехала в него первой. Я законная владелица. Возможно, вы и унаследовали герцогский титул, но вы не джентльмен. Вы бандит, который угрозами пытается выгнать вдову из собственного дома. Полагаю, вам не составит труда найти выход, ваша светлость.

Однако новоявленный герцог Блэквуд даже не пошевелился, лишь зло прищурился.

Его голос, хотя и тихий, таил серьезную угрозу:

– Полагаю, вы ошибаетесь, миссис Синклер. Вам придется уехать. Я хотел повести себя как джентльмен и пожить в другом месте, пока вы будете укладывать вещи, чтобы не нанести вреда вашей репутации, но передумал. Пожалуй, я перееду сюда сегодня же.

– Вы безумны? Здесь живу я! Вы же герцог, и у вас наверняка достаточно поместий по всей стране, в которых вы можете при желании жить. – Белла сама почувствовала, что в ее голосе появилась истерическая нотка.

– Да. Но, повторяю, я намерен вернуть себе и этот дом тоже. Повторяю вопрос: вам есть куда уехать? Как насчет дома, в котором вы жили с мужем? Возможно, недвижимость имеется у родственников, ваших или мужа?

Сердце Беллы сжали ледяные пальцы ужаса. Мысль о возвращении в Плимут и жизни среди ненавидящих ее людей была невыносимой.

– Я никуда не уеду.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Тогда мы будем жить вместе, пока не удастся отыскать Ривза и вернуть ваши деньги, – сказал Джеймс. – Вы действительно хотите жить в одном доме с холостяком? Ваша репутация будет безвозвратно погублена.

О чем он говорит? Роджер уже давно и успешно уничтожил ее репутацию. А поскольку она не собиралась больше выходить замуж, ей было наплевать на жестокость и несправедливость общества. Поэтому она смело встретила его насмешливый взгляд.

– Как я уже сказала, вы герцог, но не джентльмен.

Джеймс сделал шаг к ней. Он был очень высоким, широкоплечим и… неотразимым мужчиной. Белла вздернула подбородок. Ее глаза полыхали негодованием. Он наклонился к ней – близко, очень близко, – протянул руку, взял двумя пальцами каштановый локон, упавший на ее щеку, и стал лениво поигрывать им.

Сердце в груди Беллы стучало сильно и гулко. Она чувствовала слабый аромат сандала, вероятно, часть его дорогого парфюма. Щеку согревало теплое мужское дыхание. Она хотела отбросить его руку, воспротивиться неожиданному прикосновению, однако внезапно почувствовала странную слабость.

Робко подняв глаза, она отшатнулась словно от удара, встретив полный насмешливого цинизма взгляд мужчины, который, казалось, забавлялся, наблюдая, как она старается сохранить самообладание. Этот негодяй точно знал, как действует на женщин его чувственное обаяние.

Злость помогла Белле прийти в себя.

– Вероятно, вы правы, – лениво сказал герцог. – Я не джентльмен. И у меня всегда была слабость к прекрасному полу. Грешен, не могу противиться женской привлекательности, пусть даже эта женщина – вдова с необычайно острым язычком. Поэтому я непременно нанесу визит в вашу спальню, раз уж мы будем жить под одной крышей.

Обычная злость сменилась бешеной яростью.

– Ублюдок! – воскликнула она, позабыв, что леди не подобает использовать подобные выражения. – Попробуй только приблизиться к моей спальне, и твоему черепу придется познакомиться с кочергой!

Развернувшись, она выбежала из комнаты, напоследок сильно хлопнув дверью.

Глава 4

Интересно, что в этой женщине лишает Джеймса его хваленого железного самоконтроля? Неужели он действительно обещал прийти к ней в спальню? Ему еще никогда не приходилось ни навязываться женщинам, ни применять к ним силу. В этом не было необходимости. Белла Синклер была права, назвав его ублюдком.

Впрочем, до недавнего времени он и сам считал себя таковым.

Джеймс тяжело вздохнул. Он все еще стоял в центре гостиной и смотрел на закрытую дверь. Белла Синклер – красивая женщина, и ее переливающиеся разными оттенками роскошные каштановые волосы были вполне под стать изменчивому настроению. Когда она вошла в гостиную, высоко подняв голову, расправив плечи, одетая в платье, подчеркивающее ее совершенные формы, у Джеймса кровь зашумела в ушах. Он вспомнил их первую встречу ночью, когда она предстала перед ним в одной ночной рубашке и с распущенными волосами, свободно упавшими на грудь и плечи. Сегодня ее великолепная грива, к сожалению, была убрана в тугой узел. Он даже ощутил покалывание в кончиках пальцев – так хотелось вытащить из этого чертова узла заколки и увидеть, какой цвет имеют ее волосы при ярком солнечном свете. Цвет ее платья подчеркивал магическую зелень глаз. Судя по всему, она тщательно продумала свой туалет.

Джеймс знал женщин, для него не были тайной все их приемы и уловки. Белла Синклер вошла в гостиную, имея очевидное намерение вывести его из равновесия.

Ей это удалось.

Ад и проклятие!

Он должен отвлечься от фривольных мыслей и подумать о ней как о противнике, стремящемся отобрать у него то, что ему принадлежит. В конце концов, она всего лишь женщина, ничем не отличающаяся от других, и Джеймсу еще не доводилось встречаться с представительницей прекрасного пола, которую он не сумел бы очаровать и соблазнить. Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы убедить ее покинуть Уиндмур-Мэнор?

Юридическое образование и длительная практика сделали Джеймса настоящим профессионалом, и в зале суда, если надо, он проявлял агрессивность в отношении своих противников. И не важно, что теперь он герцог и член палаты лордов.

Белла Синклер – вдова, и когда он поинтересовался ее предыдущим местом жительства, то не мог не заметить промелькнувший в ее глазах страх. Она довольно быстро справилась с собой, и, возможно, другой мог бы и не обратить внимания на довольно выразительные знаки – судорожный вздох, биение тонкой жилки на шее, стиснувшие ткань юбки пальцы. Другой, но не Джеймс.

Он отточил свою наблюдательность и инстинкты, общаясь с множеством людей – и жертвами, и преступниками. Имея богатый опыт ведения перекрестного допроса, он научился внимательно наблюдать за свидетелями и не только слушать их слова, но и подмечать физическую реакцию.

Он предложил Белле Синклер деньги из собственного кармана, если их не удастся взыскать с Редмонда Ривза, и счел ее категорический отказ обычной горячностью или упрямством. Но видимо, дело было в чем-то другом.

Итак, что скрывает прелестная вдова? Женатого любовника? Враждебные отношения с назойливой свекровью? Агрессивного кредитора?

Джеймсу никогда не нравилось ремесло сыщика, но сейчас он не мог придумать ничего более увлекательного, чем, снимая слой за слоем, узнать все секреты Беллы Синклер. В конце концов, он, с одной стороны, опытный барристер, а с другой – великолепный любовник. А совместив эти два умения, он может стать искусным манипулятором. Если уж деньги не могут заставить ее покинуть Уиндмур, он вызнает все ее секреты. Что бы она ни скрывала, он это узнает и использует в своих интересах.

Обольщение должно быть систематическим, методичным и хорошо спланированным, а эмоции в это время следует держать в узде. Как на судебном процессе, когда присяжные ни за что не должны увидеть, что творится в его душе. Перед ними предстает спокойный уверенный барристер, контролирующий и свои эмоции, и происходящее в зале суда. При этом не важно, насколько неэтична тактика оппонентов или как удивительно заявление очередного свидетеля.

Приняв решение, Джеймс выбрал стул у камина и сел. Он внимательно осмотрел комнату, и вскоре к нему вернулись воспоминания детства. С тех пор как он был здесь много лет назад, обстановка существенно изменилась. Больше не было мебели в греческом стиле и уилтонского ковра. Сменили обои – теперь на них были китайские мотивы, – а на полу лежал толстый восточный ковер, и все же комната оставалась до боли знакомой – даже сердце защемило.

Несмотря на то что он унаследовал много всевозможной недвижимости по всей стране и великолепный особняк в Лондоне, этот маленький домик был неким внутренним якорем, местом, куда он мог удалиться и почувствовать, что он действительно заслуживает свалившихся на него благ. Истина заключалась в том, что он чувствовал себя самозванцем, лишившим наследства своего единокровного брата Грегори.

И только здесь он был сыном старого герцога.

Раз в год, вплоть до поступления Джеймса в Итон, старый герцог присылал экипаж в пансион, где жил Джеймс, чтобы привезти мальчика в Уиндмур-Мэнор. Здесь отец и сын охотились, рыбачили, плавали в озере. Не было ни бабушки, ни Грегори – только Джеймс и герцог. Прислуга была к нему добра, и слово «ублюдок» никогда не звучало в этом доме. Через неделю тот же экипаж отвозил его обратно.

Но почему тогда старый герцог не признал его своим сыном публично? По словам бабушки, отец признался в том, что Джеймс – законный сын, на смертном одре. Почему же он не заявил об этом раньше? Ведь Джеймс всю юность подвергался остракизму своей семьи и проводил Рождество в семьях друзей.

Джеймсу никогда не была свойственна жалость к самому себе, и тягу к семейному очагу он преодолел еще в детстве. Он обратил всю свою энергию на достижение успеха, исполненный решимости никогда больше не зависеть от подачек аристократической бабушки. Она, так же как отец, не желала иметь с ним дело на людях, поэтому Джеймс решил создать свое будущее собственными руками и стать барристером. Три других барристера, с которыми он делил комнату во время учебы, были для него больше братьями, чем Грегори.

Теперь старый герцог был мертв, и хотя Джеймса потрясло заявление бабушки, он все же согласился принять наследство, которое, как он всегда считал, принадлежало Грегори. После смерти отца прошло две недели. Две недели назад вдовствующая герцогиня явилась в Олд-Бейли, чтобы побеседовать с ним. А с Грегори он вообще еще не разговаривал. Сразу после похорон Грегори покинул Лондон, отправившись навестить тетю по материнской линии и поделиться с ней новостью об утраченном герцогстве. Джеймс не стал его задерживать. Все равно они рано или поздно вернутся в Лондон и встретятся.

Джеймс оставил бабушку в городском доме и отбыл на поиски Редмонда Ривза, чтобы решить вопрос с Уиндмур-Мэнором. Он собирался быстро купить поместье и в течение недели вернуться в Лондон. Но он не учел встречу с Беллой Синклер.

Его губы скривились в усмешке. Дело было даже не в том, что эта леди что-то скрывала. Прошло уже очень много времени с тех пор, как Джеймсу бросала вызов женщина, но у деревенской вдовы, каковой являлась Белла Синклер, против него не было ни одного шанса. По его прикидкам, она исчезнет из его дома и из его жизни максимум через неделю.

Белла мерила шагами спальню и дрожащей рукой пыталась заправить выбившийся из строгой прически локон. Ей трудно было не думать о том, что несколько мгновений назад к ее волосам прикасался герцог Блэквуд.

– Слава Богу, ты выбрала эту комнату, детка, а то вы бы еще схлестнулись из-за хозяйских апартаментов, – сказала Харриет, убирая вещи Беллы в шкаф.

– Ему повезло, что я выбрала эту комнату, – пробормотала Белла. Обходя дом, она с первого взгляда влюбилась в обои с очень красивыми вьющимися розами и кровать под высоким балдахином. Расположенная напротив апартаментов хозяина комната находилась в задней части дома, и из ее окна открывался изумительный вид на сады, освещенные восходящим солнцем.

– Согласна. Зная твое упрямство, подозреваю, что, если бы ты выбрала хозяйские апартаменты, вам пришлось бы спать там вместе.

Белла резко остановилась и повернулась к Харриет.

– О чем ты говоришь! Я бы ни за что не согласилась сидеть с этим человеком за одним столом, а уж тем более – делить с ним комнату.

– Он красив, – негромко заметила Харриет.

– Если помнишь, Роджер тоже был недурен.

Старая женщина обиженно нахмурилась.

– Не понимаю, почему ты решила, что все мужчины без исключения похожи по характеру и наклонностям на твоего покойного супруга. Что же касается внешности, Роджер был на двадцать лет старше тебя и имел светлые волосы. Герцог на него нисколько не похож, и ему, наверное, лишь немного за тридцать.

– Внешность не самое главное. У него такое же черное сердце. – По убеждению Беллы, волнистые темные волосы, глубокие синие глаза и классический профиль являлись атрибутами высокомерия и упрямства.

«Ты лжешь», – сообщил ее внутренний голос. Одно лишь прикосновение пальцев герцога к ее волосам заставило ее сердце взволнованно забиться. А когда щеки коснулось его дыхание, по телу побежали мурашки. Он опасный человек, использующий себе на пользу любое оружие, в том числе свою привлекательность.

– Почему ты думаешь, что у него черное сердце? – спросила Харриет.

– Он же едва не приказал мне убираться прочь! А когда я отказалась повиноваться, он заявил, что будет жить здесь. Он также утверждает, что является законным владельцем Уиндмура, потому что первым зарегистрировал свое свидетельство на право собственности, хотя я его купила первой и первой въехала.

– Возможно, тебе следует воспользоваться услугами барристера, но я сомневаюсь, что он здесь есть. Наверное, придется поехать в Лондон, – задумчиво проговорила Харриет.

Белла прикусила губу.

– Я знаю, но ведь дело нельзя доводить до суда. Начнутся расспросы, в суде могут поинтересоваться обстоятельствами смерти Роджера, его неблаговидными делами. А вдруг Блэквуд поедет в Плимут и будет расспрашивать обо мне?

Харриет подошла ближе и погладила девушку по плечу.

– Не беспокойся, Белла. Тебе необходимо только подтверждение правоты Блэквуда. Кстати, ведь он герцог, а значит, у него много дел в Лондоне. Он наверняка не задержится здесь надолго.

– Он был барристером в Лондоне, – добавила Белла. – Думаю, деревенская жизнь ему быстро наскучит. А мы с тобой всю жизнь прожили в деревне. Плимут был портовым городом, но до шумного Лондона ему все же далеко.

Харриет нахмурилась.

– Если он считает деревенскую жизнь скучной, зачем он купил это поместье?

– Он утверждает, что с этим местом у него связаны воспоминания детства, поскольку оно принадлежало его покойному отцу. Но я уверена, что все это пустые слова. Сколько времени ему понадобится, чтобы заскучать? Как скоро его потянет к суете и проблемам Лондона?

Харриет окинула свою подопечную задумчивым взглядом.

– Он еще не знает, с какой проблемой столкнулся здесь.