Текст книги "Русская сага. Брак. Книга вторая"

СССР 1971—1976 годы

На 25-м съезде КПСС подвели итоги 9-ой пятилетки за 1971—75 годы. Глава государства – Брежнев. Всего было построено 2 000 новых предприятий тяжёлой и лёгкой промышленности. Национальный доход вырос на 28%.

В 1971 году началась борьба с алкоголизмом. Были повышены цены на спиртное; время торговли алкогольными напитками крепостью 30° и выше было ограничено промежутком с 11 до 19 часов; были созданы лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), куда спившихся людей отправляли принудительно; из фильмов вырезали сцены с употреблением спиртных напитков. Лозунг кампании: «Пьянству – бой!»

1972 год – повысили минимальную зарплату до 70 рублей. Солженицын обратился с письмом к советским вождям с призывом демократических свобод, отделения марксизма от государства. На Западе начали печатать его «Архипелаг ГУЛАГ». Солженицына арестовали и выслали из страны.

1974 год – начали строить БАМ протяжённостью 3200 км.

1975 год – советскому физику-теоретику, академику и правозащитнику Сахарову присуждена Нобелевская премия мира. Ему было отказано в выезде, премию получила жена, лечившаяся за границей.

Приняли план на 10-ю пятилетку до 1980-го года. Задачи: бороться с затушёвыванием реального положения дел в экономике, бороться за мир и международное сотрудничество. Генеральным секретарём ЦК КПСС вновь избран Брежнев.

Народ шутил, что после пятилетки Качества началась пятилетка Восстановления Народного Хозяйства. Всех задушил повальный дефицит на все товары, которые можно было купить без блата только в Москве. И народ ехал в столицу и сметал с полок всё, особенно съедобное. Многим было уже не до мануфактуры, хватило бы денег купить простые продукты: мясо, колбасу, рыбные консервы для салатов. И не забыть бы о шоколадных конфетах и туалетной бумаге. Дефицит последней потрясал больше всего. Загадка: «Длинная, зелёная и пахнет колбасой? – Электричка из Москвы»11
  Н.В Спирин, 2003.


[Закрыть]

Планы Ины на пятилетку перевыполнены: выросла профессионально, вышла замуж, родила своё счастье – доченьку, превратила комнату в уютное гнездо и без отрыва от всего вышеперечисленного получила второй диплом. Прекрасно! Но, эти достижения выкачали из неё все силы, которые она с трудом восстанавливала. Муж как опора семьи зашатался, что не вдохновляло на подвиги. Общие задачи не складывались, муж работал и больше ни к чему не стремился, кроме удовлетворения примитивных желаний, вплоть до права налево, поэтому она сама себе подарила путешествие по Болгарии.

Главной задачи на следующие пять лет нет, поэтому и тошно. Ей как-то надо преодолеть эту рабскую ненавистную и не присущую ей покорность обстоятельствам, найти новую работу и освободиться хотя бы от ночных смен, которые никак не укрепляли здоровье.

Новая профессия

Работа избавляет от трёх зол: скуки, порока и

нужды.

(Вольтер)

Найти педагогическую работу в их городке было невозможно. Но были нюансы… Родственница Пугачёвых, работавшая в ЖКУ огромного тепловозостроительного завода, взяла Ину к себе на работу в домоуправление с перспективой: должно было освободиться место педагога-организатора по работе с детьми.

Ина узнала, что высвечивалась и другая перспектива – стать заведующей и получить малогабаритную квартиру в новеньком общежитии для молодых специалистов, строительство которого заканчивалось. Это был её тайный план – переехать с семьёй в своё жильё.

Перевод из одного ведомства в другое дался с превеликим трудом (обычно заставляли брать расчёт, после чего терялся непрерывный стаж, чем очень дорожили в те годы). Через полгода её назначили заведовать этим самым новеньким общежитием. Воз пришлось везти нелёгкий, и заселившиеся молодые спецы особым воспитанием не отличались, чем очень удивили. Они дрались за одеяла, просили поменять мебель, комнаты. На кухнях рвали друг другу волосы за свободные конфорки, ругались за очерёдность уборки и прочую дребедень. Напрягала материальная ответственность: вдруг не хватало пяток одеял или стульев. Ина руководила штатом вахтерш и уборщиц и своими силами оформляла вестибюль. У неё всё получилось: одеяла и стулья находились, цветы в горшках цвели, офорты, доска объявлений, противопожарная и прочая информация висела, после чего можно было и отдохнуть.

Тут и начались проблемы: выявились семьи алкоголиков, пришлось переселять их на первый этаж и следить за тем, чтобы порядок не нарушался. Постепенно первый этаж был заселён только семьями рабочих, одна из которых пила по-чёрному. Молодая мать ходила беременная, и, что удивительно, родила без проблем, видимо была полностью расслаблена. Все решили, что пьянки после родов прекратятся, но горько ошиблись. Женщина все пила наравне с мужем, за дитём не смотрела, из комнаты постоянно слышался плач. Вахтерши бдили и однажды просто спасли малютку.

– Ина Ивановна, вчера вечером после вашего ухода малышка кричала больше час! Я не выдержала, и мы с их соседом взломали дверь. Эта сучка, простите, мертвецки пьяная заснула на диване, малышка свесилась с него вниз головой, только её рука, лежащая на ножках, не давала упасть. Малышка посинела от крика, а ей хоть бы хны!

Угрозы и беседы не помогли. Пришлось идти к наркологу и ставить семью на учёт. Такого надзора мать не выдержала и сбежала с ребёнком куда-то в деревню, даже мужу адрес не оставила.

Каждый раз перед сном Ина с ужасом думала, что будет с малышкой? Милиция обещала найти беглянку, но так и не нашла, а над её переживаниями посмеивалась. Их, мол, таких мамаш, целое стадо! Рожают, чтобы не работать, шастают с живыми кульками по городу, а дети до двух лет головку не могут держать. И нет на них закона!

Ина знала, что он есть: лишение родительских прав, но никто не хотел с таким муторным делом связываться. Она свяжется, но чуть позже, иначе её работа теряла смысл. После побега мамы-алкашки в общежитии наступили относительно спокойные времена с мелкими пакостями и ссорами на общих кухнях.

Лето. У Ины появился симпатичный интеллигентный поклонник, имеющий личный автомобиль. По тем временам – круто. Познакомились они в милом маленьком кафе в обеденное время. Он стал заходить к ней в кабинет, дарить цветочки. На улице солнышко припекает. «Поедем, красотка кататься…» И Ина решилась поехать с ним на реку искупаться, естественно, в обеденный перерыв. Пришлось заехать домой за купальником.

Дома был муж, который почему-то именно в этот день забежал с работы перекусить. Посмотрел он на неё и всё понял: давненько он не видел такой сияющей и несколько возбуждённой жёнушки. Подозрение о наличии у жены любовника потрясло его так основательно, что заставило даже измениться: с работы стал приходить вовремя, дочку из садика забирать, ужин готовить, в постели сама нежность. После таких перемен исчез повод переехать с дочкой в общежитие, да и идея переселиться в него всей семьёй показалась сомнительной, хотя она придерживала для себя малогабаритную квартирку. Изменить мужу она так и не решилась. Случай или судьба, но они не разошлись.

Через год Ину перевели на освободившееся место педагога-организатора по месту жительства при ЖКУ. Были такие профессии при советской власти, одно из неглупых её достижений. Лет пять назад МВД возглавил Щёлоков и сделал упор на профилактику правонарушений. Усилили работу при детских комнатах милиции, неблагополучные семьи и подростки ставились под жёсткий контроль, предупреждавший нарушение закона, и его на своём участке должна была вести Ина.

Жилищное управление огромного завода имело пять домоуправлений, и при каждом из них была детская комната и педагог, организующий и контролирующий детский досуг: экскурсии по «Золотому кольцу», праздничные концерты, всевозможные кружки, спортивные секции по теннису, хоккею. С началом зимы заливались катки и начиналась подготовка команд к соревнованиям на приз «Золотая шайба».

Ина утонула в работе, которая нравилась всё больше. Её хоккейная команда занимала всегда первое место среди пяти домоуправлений, потому что капитаном команды был мальчик из состава молодёжной сборной Воскресенского «Химика». Она влюбилась в его силу воли, настрой на победу.

Ина сама себя не узнавала. Кажется, нашлось то место в жизни, где можно было раскрыть свои дарования. Детская непосредственность малышей, ершистость подростков, их заразительная беззаботность и веселье вытащили её из мрака семейного колодца наверх к небу и солнцу. Ина не была «над» ними, была среди них. В ней открылись не только способности организатора, но и способность вызывать доверие в детях. Она сама удивлялась сему факту.

До рождения дочери Ина вообще не замечала детей, если и замечала, то они больше раздражали криками, беготней, капризами. После родов перед ней вновь раскрылся забытый мир детства, в котором её душа распахнулась навстречу детской чистоте, наивности и полюбила материнской любовью.

При общении с чужими детьми она никогда не выжимала из них симпатии к себе, просто сама превращалась во взрослого ребёнка, оставаясь Иной Ивановной, оставаясь собой. Такого опыта у неё никогда не было, он пришёл сам собой. Играют они в шашки с дочкой разбитной бабёнки, торгующей квасом.

– Катерина! Ты мухлюешь, – констатирует Ина.

– Уж такое я ге, – притворно вздыхает маленькая оторва. – Простите за плохое слово, но его из анекдота не выкинешь.

– Если уж произнесла его, то расскажи подробности, – просит Ина.

Анекдот Ине нравится, как и самоирония подростка.

Проблемы создавали только неблагополучные семьи и трудные подростки. Приходилось контролировать пьющих и гулящих одиноких мамаш, или опустившиеся на дно порока семьи с детьми. Чего только Ина не насмотрелась в их квартирах, превращённых в клоаку, каких только непристойных историй не наслушалась от соседей. Все хором просили вмешаться и спасти деток.

Ине приходилось вмешиваться, чтобы защитить права детей, настойчиво привлекать трудных подростков во все мероприятия, устраиваемые при домоуправлении. За время её работы только две семьи были лишены родительских прав, потому что были безнадёжны.

На совещаниях по профилактике в отделе МВД Ина с гордостью могла сказать, что делала всё возможное, чтобы родители не теряли своих детей, а неуправляемые мальчишки занимались во всех организованных ею кружках и секциях и не искали в других местах приключений на свою голову.

В её собственной семье было всё хорошо. Игорь делился с Иной заводскими новостями, гордился тем, что делает станки на экспорт. Станки были надёжны, их закупали с удовольствием, но сразу выбрасывали из них электронику, заменяя на более совершенную.

Однажды он достал для укрепления здоровья Ины жутко дефицитное мумие, сам сделал настойку на водке и заставлял её пить по пять капель с молоком. Её желудок после приёма даже такой дозы сворачивался в трубочку, и через пару недель она перестала над ним издеваться.

Игорь осерчал. Как-то к нему забежал очень пьющий знакомый, чтобы разжиться денежкой «на опохмел». Лишних денег у Игоря не водилось, кроме тех, что брал на обед в рабочей столовой, поэтому он подарил ему целую бутылку этой настойки! На следующий день знакомого увезли на скорой помощи в больницу, о чём мужу поведали соратники умирающего. Муж только посмеялся и успокоил Ину:

– Теперь забудет ко мне дорогу. Надоел!

– А если умрёт? – ужасалась она.

– Не умрёт. Они живучие. Помнишь первые заморозки? Идём с мужиками после второй смены, смотрим, один из них лежит в луже, почти вмёрз в неё. Оттащили домой, думали воспаление лёгких обеспечено, а он на другой день снова возле водочного магазина с дружками собирает копейки на бутылку. И набирают, и к вечеру ползут домой.

– Значит, не зря выдвинули лозунг «Пьянству – бой!»

– Как выдвинули, так и задвинут, потому что рискуют потерять треть бюджета страны, как говорят на заводе знающие люди. Запретили продавать водку после семи вечера! И что? Наши мужики всё равно после смены успевают её закупить.

– Короче, «Курить мы будем, но пить не бросим!» Бюджет в безопасности, – подвела итог Ина.

– Ина, ты зря не стала лечиться настойкой, о целебных свойствах мумиё говорят на каждом углу! Я так старался…

– Спасибо, оценила. Настойка мощная, но к ней надо прилагать инструкцию: живот не болит – не успевает!

– Ина, я её приготовил по правилам! – возмутился Игорь.

– Но, исследования данного лекарства на подопытных людях дали отрицательные результаты, – возразила Ина. – У меня было такое предчувствие, когда я увидела, что от нескольких капель этой панацеи молоко начинало зеленеть. Игорь, я знаю, что ты хотел, как лучше, но второй шарик мумиё можешь продать желающим. С инструкцией!

Ина работала с двенадцати дня до восьми вечера, что было одним из преимуществ её работы. До обеда она успевала сделать все домашние дела, а вечером оставалось накормить мужа с дочкой ужином и приготовить чистую одежду обоим на завтра.

На зимние каникулы Ина с коллегами организовали для детей экскурсию в Ленинград, за участие в которой взрослые чуть не передрались. В результате поехали представители завкома и ЖКУ со своими детьми. Ине осталось дождаться, когда Алёнки подрастёт, чтобы тоже брать её с собой.

В Ленинграде Ина была впервые. Эрмитаж, Петропавловская крепость… всё бегом, на улице мороз. На ночёвку повезли в приграничный с Финляндией городок, до которого четыре часа пути. Никто даже не роптал.

Утром в маленьком магазинчике Ина обнаружила много импортной одежды и купила себе модный длинный красный приталенный плащ с погончиками, в котором выглядела идеально. Ина вспомнила больницу, разговор с Дарьей. Она тогда мечтала вернуть себе здоровье, привлекательность и уверенность в себе. Кажется, что это у неё получилось. Она уже привыкла к тому, что на работе к ней обращаются по имени и отчеству, и даже муж иногда с усмешкой называет её Иной Ивановной. За успехи в работе её в мае наградили путёвкой в санаторий Пярну.

Пярну

Что сердце… Порою бетон устаёт, и рушится мост за пролётом пролёт.

(Друнина Ю.)

Весна. В огромном санаторном комплексе в Пярну Ину поселили в коттедж, представляющий собой маленький холодный замок с огромной солнечной верандой. Там уже жили три недовольные женщины: всех русских селят в коттеджи, а своих – в главный тёплый корпус. Днём они наслаждались хвойным запахом удивительного парка с ручными белками, впитывали первые лучи солнца, а по ночам замерзали от холода под двумя одеялами. Только согреешься и заснёшь, как мочегонная минеральная вода вынуждает вылезать из тёплого кокона постели и бежать по вечной мерзлоте маленького замка в туалет.

Случилась одна невероятная вещь: в санатории Ина встретила знакомую из своей деревни – Глашу, которая приехала лечиться в этот же санаторий. Они гуляли по парку, и Ина слушала её рассказ о тяготах семейной жизни. Глаша вышла замуж за стеснительного и молчаливого, зато высокого, и, можно сказать, красивого парня. Сама она ростом метр с кепкой, получив в мужья такого парня, была счастлива.

Построили новый дом, родили двух дочек, муж трудился на колхозной ниве комбайнёром, и всё было бы прекрасно, но он стал пить.

В страду работа на комбайне тяжкая, пыльная и оглушающая длилась с восьми утра до позднего вечера. Чтобы отдохнуть как следует, муж выпивал самогону и отключался, а после окончания страды уходил в запой. Несколько лет Глаша это терпела, хватая одну болезнь за другой, пока последний диагноз не стал похож на приговор. Её подлечили и отправили в санаторий, где даже врачи ей посочувствовали и поселили в главный корпус.

От неё Ина узнала, как живут бывшие подруги и знакомые, уехавшие в города. Все они хоть и приезжали в родную деревню, но в разное время и встретиться не могли, зато к Глаше-Глафире-Графине заглядывали обязательно, потому что она была единственным связующим звеном между ними.

В Пярну Ина чувствовала себя прекрасно: гормоны щитовидной железы почти в норме, суставы лечит, одета модно, причёска стала послушной и живой от яичного шампуня прибалтийского производства, даже Гла-ша не могла удержаться от комплиментов по поводу её внешнего вида.

Через неделю у Ины на носу вскочило аж три маленьких прыщика, а поскольку она продолжала мёрзнуть по ночам, они набухли прямо на глазах. Медсестра каземата мгновенно притащила грелку и обогреватель, врач назначил прогревание, но это не помогло. Вскоре даже на улицу Ина не могла показаться, а впереди дорога домой. Как с таким носом? И она выдавила не созревшие ещё нарывы. Надо было задержаться в санатории и долечиться, но она совершила глупость и поехала домой с непоправимо испорченным фейсом.

В Таллинне, в ожидании поезда, Ина бродила одна по узким улочкам Старого города и проникалась древней историей. Воображение рисовало её, идущую в далёком прошлом между крепостными стенами… Какие тогда носили одежды?.. Почему-то стало тревожно…

Она с трудом вынырнула из воображаемого далека и посмотрела на небо, по которому на город надвигалась невероятно огромная туча, которая всё больше хмурилась и порыкивала тигром, предупреждая о грозящей всем опасности. Ина порадовалась, что скоро разместиться в купе, отвернётся к стенке, и никто не будет смотреть на её изуродованный нос. Только к вагону надо подойти перед самой отправкой поезда.

На перроне никого – все в вагоне. Ина протянула проводнице билет, та, посмотрев на него, с удовольствием сообщила, что место занято, потому что у неё двойной билет. Ину охватила паника: надо бежать к начальнику вокзала разбираться… за пять минут до отхода поезда! Побежала, задыхаясь, сердце после отдыха не желало перенапрягаться. Стоп! Есть начальник состава! Она вернулась, воздуха не хватало, оттолкнув проводницу, она зашла в вагон, поезд тронулся. В купе не пошла, решила отдышаться у окна.

Туча уже заволокла всё небо, стала темно-фиолетовой и начала метать в землю молнии одну за другой. Проводница побежала докладывать начальнику о вопиющем инциденте. Сердце Ины всхлипнуло и почти остановилось, в глазах потемнело, ноги стали ватными. На непослушных ногах она добралась до своего места и упала на нижнюю полку, прямо на колени уже лежащего на постели мужчины.

Так второй раз в жизни Ина потеряла сознание. В первый раз это случилось, когда у неё, беременной, взяли два шприца крови на анализ. Тогда в трамвае она села прямо на колени женщине, но пришла в себя уже через остановку. На этот раз – поезд, его не остановишь.

Очнулась она, лёжа на нижней полке с тремя подушками под головой, соседка поспешно сунула ей в рот таблетку валидола и с чувством выполненного долга заснула. За окном в ночи бушует гроза. Все спят. Куда делся мужчина, приходила ли проводница?

Не успела она подумать об этом, как её стало затягивать в воздушную серую трубу с такой скоростью, от которой сознание сковал леденящий ужас. Сквозь него пробивалась только одна мысль: не закрыть глаза! А их очень хотелось закрыть.

«Срочно останавливай поезд!» – приказало уходящее сознание.

«Скорая, носилки, чужой город и больница… как страшно… как неудобно…»

Поезд мчался сквозь молнии и раскаты грома в чёрной ночи, а она боролась за жизнь. Стоило расслабиться, как сознание затягивало в смертельный омут. Время исчезло, осталось только неимоверно трудное усилие – не закрыть глаза, не попасть в этот ужасный тоннель. Ина не помнит, сколько времени она боролась за жизнь, но каждый момент хотелось закричать: «Остановите поезд!»

Лет через десять она прочтёт книгу Моуди «Жизнь после жизни» и может подтвердить, что сознание покидает нас через тоннель, но это не означает существование души, как счастливо предполагала. Просто умирая, мозг выдаёт такую картину, объяснили врачи. Это объяснение не оставляло надежды ни на какую жизнь «после». Прожив с верой лет десять, Ина в один миг потеряла её. Разочарованию не было предела.

Спасла её женщина. Посреди ночи она, как ангел, открыла дверь в купе, впустив свежий воздух, насыщенный озоном, и исчезла. Через несколько минут появилась снова и дала стакан воды с таблеткой. Ина молча выпила и перестала бороться за жизнь.

Очнулась она к полудню следующего дня и пролежала, отвернувшись к стене, до самой Москвы. Впереди ждало испытание: встреча с «любимым» семейством, которое она насмешит своим носом. Переживёт. Главное, что осталась жива. Сейчас её тело могло лежать на носилках в отделении милиции, равнодушное ко всей суете человеческой жизни.

«Вот так и живём завтрашним днём, не подозревая о том, что сегодняшний может оказаться последним. И сейчас она автоматически проживёт до конца этот день и снова будет думать про завтра, послезавтра…» С этими мыслями Ина вошла в метро.