Текст книги "По спирали движение"

Элой постоял еще некоторое время перед зеркалом, придирчиво осматривая свое отражение. Он все еще колебался. Стоит ли идти, стоит ли бередить себе душу. Наконец, набравшись смелости, маг вышел из дому и отправился в долину. Улица пестрела разноцветными нарядами. В воздухе витали ароматы всех оттенков – сладкие, горьковатые, восточные. Элой не мог высмотреть ни одного лица. Сплошной поток. Словно пестрые волны нахлынули на город. Элой смешался с толпой и, влекомый людским потоком, вмиг очутился у края знаменитой лестницы и глянул с высоты 120 ступенек вниз. Перед ним распростерся великолепный вид. Долина преобразилась.

По такому торжественному случаю по всему периметру долины были выставлены ряды зрительских кресел. Половина уже была занята более пронырливыми везунчиками. В центре возвышалась трибуна из тутового дерева, увитая плющом и украшенная атласными лентами, для торжественных речей, которых наверняка намечалось не менее сорока. Тут и там виднелись транобусы соседних министерств и омнибусы с людьми администрации президента. Каждую вновь прибывшую делегацию с Большой Земли встречали с большой помпезностью. Впереди шагали люди мэра Дейзихербора Антигала, освобождая дорогу гостям. Бедным служкам приходилось нелегко: транобусы появлялись ниоткуда и, где приземлится очередной, предугадать было невозможно. Как только раздавался очередной сигнал прибывшего водителя – мэровцы спешили к нему, работая локтями и прокладывая себе дорогу, что было похоже скорее на трюки фокусника.

Самого мэра нигде не было видно. Наверняка он спрятался у себя в кабинете в надежде, что толпа немного рассосется, кто-то займет свои места в зрительских рядах, кто-то найдет себе место в другом конце долины и он сможет поприветствовать гостей всех сразу.

Элой немного успокоился. Никто не обращал на него внимания. Никому не было дела до измученного юноши. Он с интересом рассматривал все вокруг. А толпа все прибывала. Вокруг широкого длинного стола с угощениями было заметное оживление. Сегодня угощали всех. Из деревни прибыли бора, но они скромно переминались с ноги на ногу в стороне от остальных гостей. Возбужденное настроение толпы передалось Элою, и он вертел головой во все стороны, рассматривая приглашенных. Кое-кто здоровался с ним, и он отвечал им кивком головы. Но по большей части его не замечали или не узнавали. Сейчас он был этому только рад. Людской поток тянулся мимо него беспрерывно. Одни лица сменялись другими. В конце концов у юноши зарябило в глазах. И он попытался спуститься вниз. С большим трудом ему наконец это удалось, конечно, не обошлось дело без заговоров, но это помогло ему не свалиться со ступенек и достигнуть подножия лестницы без травм. Он спрятался за трибуной, но и здесь через некоторое время образовалась толпа. Туда-сюда сновали разносчики напитков и фруктов, как им это удавалось в такой толчее – оставалось загадкой. Играл оркестр. Элоя постоянно толкали, и он был вынужден отойти в сторону. Над долиной навис туман, образовавшийся из испарений утренней росы, и гул голосов стал еще более тяжелым. Разобрать что-то не представлялось никакой возможности. И юноша погрузился в свои невеселые мысли. Нервы его были натянуты как струна, вот-вот готовая лопнуть. Он держался из последних сил. И уже пожалел, что пришел сюда. Но дорога к отступлению была отрезана. Выбраться из такого скопления народа было уже невозможно. Он уже выпил несколько бокалов шампанского, на удивление вкусного и холодного, что было неожиданно в такой жаркий день. Каждая минута, приближавшая его к встрече с любимой, заставляла его сердце беспокойно биться.

Когда солнце поднялось в зенит и хозяева и гости городка изнывали от долгого ожидания, раздался голос глашатая:

– Едут. Едут. Посторонись!!!

Толпа зашумела, заулюлюкала, забурлила, словно море в шторм, подалась вперед. Элоя вытолкнули в первый ряд, образовавший коридор. Он хотел было спрятаться в толпе, но не смог даже пошевельнуться, так крепко сжали его со всех сторон. Элой занервничал, он не хотел, чтобы, проходя мимо, Элиз заметила его. Увидела в его глазах боль и страдание.

– Создайте тишину! – прогремело над головами. И многоголосое пестрое море, всколыхнувшись, застыло. В воздухе повисла звенящая тишина. Элой подумал, что Элиз навряд ли разглядит его среди тысяч гостей, и, немного успокоившись, опять погрузился в свои невеселые мысли.

Молодожены вышли из кареты и направились по красной дорожке через многометровый коридор, образованный людьми. Послышались восхищенные вопли, в воздух взлетели сотни шляп, шарфиков, перчаток вперемешку с цветами, гирляндами и венками. На молодых просыпался целый дождь из конфетти и бисера.

Элой увидел ЕЕ за несколько метров от себя. Она шла величаво, царственной походкой. На лице ее не отражалось никаких эмоций. Оно было холодно и сосредоточенно, словно застывшая маска. Взгляд ее светлых глаз был устремлен вдаль. Тонкой рукой в белой ажурной перчатке Элиз держала под руку Эндрюса, который непрестанно кланялся во все стороны и как заведенный бубнил:

– Рад видеть вас! Спасибо, что приехали! Тронут вашим вниманием! – Его холеное лицо излучало удовольствие и светилось самодовольством.

Она же не обращала на гостей никакого внимания, ее не интересовали шум толпы, бурные восторги в ее адрес. Казалось, она даже тяготится тем, что тысячи глаз, встречавших и провожавших ее, светятся от восторга. Она не понимала, где сон, где явь, и старалась отрешиться от всего происходящего.

Белое пышное платье стоимостью в целое состояние сидело на ней безукоризненно. Серебряная диадема поблескивала в ее шикарных волосах, убранных в честь праздника в сложную прическу. Шлейф, тянувшийся на много метров, несли десять маленьких эльфов. В руках она держала роскошную темно-красную розу. Огромный цветок выделялся ярким пятном на белоснежном фоне. И Элою показалось, что это сочится кровь из израненного сердца. Символично было и конфетти, взметнувшееся над головой новобрачных, – словно тысячи осколков разбитой души в этот миг разлетелись над зеленой долиной. «Вот так же разбилась и моя жизнь, – подумал маг, – остались только слезы и осколки».

Он чувствовал каждый шаг, который приближал Элиз к нему. Вот осталось пять метров, четыре, три… Стук ее каблуков пронзал его как острием стрелы, выпущенной из лука. Каждый ее шаг впечатывался в мозг, как будто работали тысячи молоточков, и юноша вздрагивал каждый раз, когда слышал ее шаг. Два метра… один.

Девушка поравнялась с ним и, словно почувствовав устремленный на нее энергетический луч, исходивший от влюбленного мага, медленно, будто во сне, повернула голову, робко взглянула из-под длинных пушистых ресниц на Элоя. Глаза их встретились. Обоих словно током пронзило. Девушка вздрогнула и уронила цветок. Всего на миг она остановилась, растерявшись и замешкавшись. Не сговариваясь, они оба нагнулись, чтобы поднять розу. Руки их соприкоснулись. Девушка быстро, украдкой взглянула на Элоя и так же быстро опустила взгляд. Но Элой успел заметить, сколько в нем было тоски и боли. Сердце его заныло. А рука машинально схватила цветок, и, быстро выпрямившись, он передал ей его в руки. Она больше не подняла на него глаз. Взяла цветок, нервно поблагодарила и пошла дальше с какой-то устремленной решимостью.

Все произошло буквально за несколько секунд. Эндрюс, увлеченный и польщенный вниманием к своей особе, вообще не заметил произошедшей заминки. Никому и в голову не пришло, что в эту минуту двое любящих людей прощались друг с другом навсегда. Время для юноши остановилось. С этой минуты он понял, что все кончено и возврата больше нет. Мечты его, так и не осуществившись, рухнули. Жизнь остановилась.

Дальше была торжественная церемония, много речей с трибуны. Бесконечные поздравления, подарки, пожелания. Люди начали перешептываться, откровенно скучая. Все ждали окончания торжественной части и готовились к развлекательной программе.

Традиционной была церемония откупа невесты у темных сил. Жених и невеста садились на вырезанные из бумаги и ожившие лебединые суда. Поднимались в воздух. И тут начиналось целое представление. На невесту нападали грозные гаргульи, специально привезенные и обученные для подобных случаев. Они пытались напасть на невесту и, если жених был неуклюж или неорганизован, украсть ее. Молодые мужчины задолго до праздника тренировались вести бой, нанимали более опытных бойцов и брали уроки фехтования или сабельного боя. Жениху разрешалось выбрать оружие, одно или несколько, по его усмотрению.

Молодой мужчина должен был защитить свою избранницу от нападения. Таким образом он возвещал на весь мир, что готов стать настоящим мужем, способным оградить свою семью от любой напасти. В ход шли и заклинания, и мечи из древних времен, и шпаги, и обычные ножи.

Оркестр играл торжественную музыку, усиливая звучание по мере драматического действия. Как только последний враг был повержен, муж перескакивал в ладью жены. И они, обнявшись, спускались на землю, счастливые и гордые.

Далее действие переходило в вольные гулянья. Приглашенные артисты пели, плясали на импровизированной сцене. Фейерверки, шуты, канатоходцы. Маги устраивали шуточные дуэли. Шампанское лилось рекой. А потом были танцы под луной. И только к утру наступал конец этой вакханалии, и гости, уставшие и пьяные, разбредались по своим домам. И еще целый месяц пересказывали друг другу особенные моменты и делились впечатлениями от празднества. Как правило, такие события были редкостью в размеренной жизни города. И все от мала до велика тщательно готовились к торжествам.

А когда сочетались браком дети знатных фамилий… Такое случалось не часто. И это означало большой резонанс в стране и, наверное, даже за ее пределами.

Меж тем торжественная часть подходила к концу. Последнее слово взял директор министерства Дарио ли Харви. Он коротко поздравил молодых:

– Дорогие мои! Сегодня особенный день в жизни нашего городка. Я бесконечно рад, что создалась новая семья и два могущественных рода соединись воедино. Я не стану больше испытывать ваше терпение и продолжу праздник. Я возвещаю о начале действия, таинство которого берет начало еще с древних времен. Сей обычай был провозглашен нашими предками как клятва верности семье и ритуал мужества. Пора начинать! – Толпа ожила, и тысячи рук взметнулись вверх, рукоплеща и подкидывая в воздух флаги Дейзихербора – прямоугольное полотно бело-зеленого цвета с желтым драконом посередине – и отдела боевых искусств – розовый треугольник с тремя перекрещенными саблями и огненным лучом. – Попрошу принести мне оригами лебедей – черного и белого, – продолжал директор, но его голос потонул в криках толпы. Тогда в воздух взметнулись три огненных шара, они разлетелись в разные стороны по долине и, повторяя слова Харви, носились между трибунами, рядами гостей и хозяев города.

Наконец гомон утих, и в наступившей тишине директор начал проводить магические ритуалы, предшествовавшие началу главного события праздника. Все устремились вперед. Каждому присутствующему здесь хотелось увидеть магическое превращение. Дарио ли Харви взмахнул рукой, и огненные шары раздулись. У каждого из них появился экран, развернувшийся во всю длину из маленького рулончика, на котором дублировалось все, что происходило в центре.

Теперь каждый мог стать свидетелем таинственных событий или магии волшебства, как называли в народе подобные действия.

Дюжина эльфов на двух атласных подушечках, голубой и розовой, доставила двух маленьких, размером не более тетрадного листа, бумажных лебедей. Выполнены они были в виде глубокой лодки – ладьи с головами лебедей, грациозно изогнувших свои длинные гибкие шеи на носу судна, и с вырезанными крыльями по бокам, да таким же резным хвостом сзади. Эльфы под тихие звуки фанфар опустили подушечки на специальную подставку и тут же упорхнули прочь. Дарио ли Харви опустился перед мелкими фигурками на колени и что-то тихо зашептал, простирая над ними руки.

– Тиравердичи! Тиравидаль!

В его руках появился маленький светящийся шар. Маг развел в стороны руки так, чтобы освободить шар. Он несколько раз обвел ладонями рук вокруг светящейся сферы, будто перекатывая шар, непрерывно читая заклинания. Неожиданно шар стал увеличиваться в размерах, и, когда достиг уровня футбольного мяча, Дарио легким, едва уловимым движением послал его вверх. Шар, переливаясь всеми цветами радуги, взмыл над бумажными фигурками и, немного покачавшись в воздухе, лопнул, как мыльный пузырь, просыпавшись на них целым ворохом ярких светящихся брызг.

Лебединые фигурки стали расти. Откуда-то раздался мелодичный звон тысячи колокольчиков. Толпа ахнула и вновь затихла. Действительно, зрелище было завораживающим. Вот уже перед восхищенной публикой стояли две прекрасные ладьи. Настолько легкие и изящные!.. Бумажная стружка осыпалась, и перед обомлевшей публикой предстали два прекрасных судна из белой сосны, с резным узорчатым орнаментом. Лакированные бока поблескивали на солнце. От дерева исходил сочный сосновый аромат, и даже кое-где виднелись следы смоляных потеков.

Магистр взял за руки молодоженов и подвел их каждого к своему лебедю. Как только молодые вошли в свои ладьи, он торжественно провозгласил начало ритуального действия, и под оглушительные вопли толпы лодки стали подниматься все выше и выше, пока не стали казаться крохотными точками.

Тут же появился планир – летающая посудина, больше напоминающая столешницу, покрытую бархатной зеленой скатертью, на котором прибыл Амиор – бог любви, двуликое и восьмирукое существо в белоснежных одеждах. В одной из рук он держал трех гаргулий, вороноподобных птиц с огромными клювами-крючками и растопыренными крыльями, размах которых закрывал солнце и отбрасывал гигантские тени. Гаргульи были привязаны прочными канатами за лапы. Со стороны казалось, что он держит связку воздушных шаров, выполненных в форме огромных, страшных, черных птиц. Подлетев почти вплотную к деревянным лодкам-лебедям, он прокричал несколько слов заклинания, освобождающего страшных монстров от пут. И действие началось. Двумя взмахами огромных крыльев они достигли ладьи Элиз и готовились наброситься на нее. Девушка в немом испуге закрыла голову руками, пытаясь защититься от смертоносных клювов. Вид этих летучих тварей заставил Эндрюса на какое-то мгновение застыть в ужасе. Но он тут же взял себя в руки и направил свою ладью наперерез птицам.

Один из монстров уже готов был спланировать прямо на девушку, но молодой муж отбил атаку острым мечом. Вверх взметнулся сноп черных перьев и просыпался на землю. Люди из толпы взревели и начали хватать трофеи, подпрыгивая и отталкивая друг друга. В народе бытовало мнение, что поверженные в таком ритуале перья, лапы или головы монстров приносят удачу и годны для изготовления разных магических ритуалов. В толпе началась перебранка, но шары, державшие экраны, обрушили на головы нарушителей спокойствия ледяной дождь, и среди счастливых обладателей магических перьев воцарился порядок.

Элой, внимательно наблюдавший за сценой боя, вдруг почувствовал укол беспокойства. Он еще не понял его значения, но насторожился, как ищейка, вынюхивающая добычу. Маг вгляделся в толпу, выискивая глазами Игория. Тот оказался на противоположной стороне сцены. Даже со стороны было заметно, как напряжен юноша. Он беспрестанно теребил подбородок, пот градом катился по щекам, глаза его бегали из стороны в сторону, выдавая крайнюю степень волнения. «Он явно не настроен на шутливый лад, – забеспокоился Элой. – Слишком уж нервничает из-за простой шутки». В душу закралось смутное сомнение. Но юноша никак не мог собраться с мыслями. В шуме толпы он не мог сосредоточиться. И вдруг запоздалая догадка пронзила его мозг. А если Игорий его обманул насчет Эндрюса? Если его месть направлена вовсе не на друга, а на Элиз, которая встала между ними? Элой отчетливо понял, что не было никакой душещипательной истории с любовью и изменой, слишком уж велика была между ними разница и в характерах, и в воспитании. И это Элиз должна была подвергнуться нападению кариев, не крыжуликов, и свалиться в пыль. А может, Тиорон и вовсе не собирался ограничиться шуткой? Если он задумал уничтожить Элиз?! Тем самым вернув все на свои места. Как Элой не подумал об этом раньше. Получается, он изготовил зелье, направленное не на уничтожение своего заклятого врага Эндрюса Эстиноя, а против своей единственной Элиз. В один миг все мысли Элоя перевернулись в голове.

Юношу бросило в жар, его лоб покрылся холодной испариной. А ноги подкосились. Он машинально схватил бокал с подноса юркого разносчика напитков, пробиравшегося среди плотного кольца зрителей. Он с такой силой сжал бокал, что тот лопнул и пара осколков вонзилась в его руку. Кровь смешалась с вином и каплями стекала на траву, но Элой этого не замечал. Он в немом напряжении взглянул вверх и замер в тревожном ожидании.

Там разворачивалась последняя сцена боя с гаргульями. Две огромные птицы упали, пронзенные мечом отважного мужа, а последняя устремилась в небо, покидая сцену сражения. Вроде бы все шло своим чередом и в заключение молодые должны были соединить свои руки и слиться в страстном поцелуе. Но тревога не покидала Элоя, он знал, что должно последовать страшное продолжение далеко не со счастливым концом.

Он с остервенением начал шептать отменяющее заклинание, но созданное им же самим зелье оказалось сильнее. Толпа неистовствовала. Рукоплескала отважному герою. А тот уже готов был перепрыгнуть в ладью невесты, но замешкался, запутавшись в ножнах. Он уже занес ногу, намереваясь перепрыгнуть к невесте, как застыл в немом ужасе.

Небо вдруг почернело, и на огромной скорости черная туча стала приближаться к молодым. Несметная стая кариев вмиг достигла центра и закружилась над молодыми со страшным карканьем. Их крылья с шумом рассекали воздух. И запах серы распространился по долине.

Толпа взвыла. Напряжение достигло апогея. Элой закрыл глаза и взмолился небесам. Он разом шептал молитвы, заклинания и просто молил о помощи.

Эндрюс явно был не готов к такому повороту событий. Он нервничал, суетился, пытаясь перескочить в ладью Элиз, но черные твари окружили его и впились своими острыми зубами и когтями в его тело. Истошный крик пронесся над долиной. Юноша напряг последние силы и рывком прыгнул на другое судно, но карии крепко держали его в своих сетях, и он сорвался вниз, но все же успел схватиться за борт ладьи. Элиз бросилась ему на помощь. Одной рукой отбиваясь от страшных монстров, она другой схватила его за руку и пыталась изо всех сил втянуть его в судно, но черная туча сомкнулась и над ней. С жутким клокотанием стая налетала на беспомощных, одиноких в небе людей. В разные стороны полетели куски окровавленной одежды, серебряная диадема Элиз, разорванная в клочья фата. Судно накренилось, и молодая пара, так и держась за руки, полетела вниз с огромной высоты. А спустя мгновение две огромные ладьи рухнули на них сверху.

Все произошло так быстро, что никто из членов магического общества не успел прийти на помощь. Еще некоторое время толпа безмолвствовала, а потом разом взревела и всколыхнулась. Все пришло в движение. Началась паника. Люди заметались в разные стороны, пытаясь укрыться от опасности. Над долиной слышались стоны, вой, плач, крики.

Черная туча еще некоторое время кружила в воздухе над местом крушения символических лодок, а потом со свистом и клокотанием сбилась в стаю и улетела так же внезапно, как и появилась. Только несколько отбившихся от стаи особей продолжали кружить над людьми. То поднимаясь в воздух, то опускаясь в самую гущу толпы, сбивая людей своими сильными крыльями и выискивая добычу.

Элой пытался пробиться сквозь толпу испуганных людей, но его сбивали с ног, и он, не успев подняться, снова летел на землю. В какой-то миг он перестал понимать, что происходит. В голове металась одна только мысль – добраться до места и попытаться спасти Элиз. Он с усилием пробирался к тому месту, где упала ладья его любимой. Он уже не мог подняться, так и полз на коленях. На него наступали, пинали, и несколько раз он оказывался внизу образовавшейся кучи из падающих тел. Он скидывал с себя людей и снова пытался ползти к заветной цели. Несколько минут показались юноше вечностью. А когда толпа немного рассеялась, он увидел на земле распростертое тело Элиз и ее незадачливого мужа.

Элой упал на колени возле тела любимой и никак не мог решиться дотронуться до ее израненных рук и лица. Наконец он схватил податливое тело и что есть сил прижал к себе. Он качал ее, как ребенка, не в силах остановиться. Слезы текли из его глаз нескончаемым потоком. В порыве отчаяния он поднял ее на вытянутых руках, и жуткий крик пронесся над долиной. Последние кружившие над землей карии испуганно встрепенулись и улетели прочь.

Элой Абасси шагал со своей бесценной ношей, то запинаясь о разбросанные зонтики, шляпки, сумочки, брошенные впопыхах вещи, то поскальзываясь на разлитом в траве вине, которое играло в лучах солнца и напоминало капли крови.

Долина напоминала кровавое побоище. В воздухе летали бумаги, газеты, обрывки одежды. Вся трава была покрыта разбросанными вещами. Перевернутый стол с угощением и раскатившимися раздавленными фруктами и пирожными напоминал обломки поваленных бурей деревьев. То тут, то там лежали изуродованные тела жертв испуганной толпы.

Молодой маг так и шел через всю долину, и его одинокая фигура с телом любимой девушки отчетливо была видна в лучах заходящего солнца.

За несколько дней Элой дважды потерял любимую. Он никак не мог смириться с тем, что сам стал причиной гибели единственного дорогого ему существа. Его Элиз больше никогда не посмотрит на него своими грустными глазами, и ему больше некого ждать в зеленой долине по вечерам. Вместе с ней умерли надежда и вера. Остались только боль, страдание и одиночество…

* * *

В этот день пострадали тысячи человек. Сотни раненых, десятки погибших.

За длинным каменным столом в тронном зале собрались все маги министерства. Никто из них не обменивался шутками, как обычно бывало перед началом совещаний. Лица их были хмуры и напряжены.

Директор Дарио ли Харви, заложив руки за спину, метался из угла в угол, как раненый зверь. Остальные сидели молча в ожидании, когда глава министерства начнет говорить. Никто не осмеливался нарушить тишину. Каждый углубился в свои мысли.

За дверью раздались торопливые шаги, и в зал нервной походкой вошел мэр Антигал. Он, ни на кого не глядя, подошел к главному столу и бросил на него папку с документами, в которых содержался отчет об убытках, сводка о пострадавших и план расследования.

Директор дрожащими руками схватил листы и пробежал их глазами. Взгляд его серых глаз с каждым прочитанным словом становился все темнее. На виске вздулась венка и начала пульсировать, приковав к себе десятки глаз, словно по ней можно было узнать ответы на все вопросы. Дочитав до конца, директор бросил папку на стол и опять заходил по комнате, меряя ее гулкими шагами.

Наконец он остановился у своего кресла, но не сел в него, а впился своими костлявыми пальцами в кожаную спинку. Он некоторое время переминался с пятки на носок, переводя взгляд от одного лица к другому. Наконец он заговорил, и голос его сорвался.

– Вам не стоит говорить, что будет проведено расследование. – Он еще раз обвел взглядом всех присутствующих. – Президент в ярости! Погибли его люди. Нет нужды объяснять, чем нам может это грозить! – Директор тяжело вздохнул и начал говорить так тихо, что его слова едва можно было разобрать даже в полной тишине. – Погибли наши дети. В каждой семье есть пострадавшие. Я уверен, что это не просто случайность! И Антигал, – он повернулся в сторону мэра и слегка кивнул головой, подчеркивая тем самым значимость своих слов, продолжал, – подтвердил мои сомнения. Здесь, – маг взял в руки папку с донесением и снова бросил ее на стол, – говорится о том, что на молодых было произведено воздействие. И сами понимаете, что это дело рук кого-то из своих. – По залу пробежал шепоток. Маги заговорили все сразу, ни к кому не обращаясь.

– Тихо! – взревел Харви и шлепнул ладонью о стол. Снова воцарилась гнетущая тишина. – Вы не станете отрицать, что здесь не обошлось без магии. Привлечь стаю кариев могло только целенаправленное заклинание.

– Но кому помешали молодожены? – раздался голос одного из магов. – Кто мог желать им зла?

– Мы приложим все силы и найдем преступника! – заверил Дарио. – И наказание будет жестоким! Настолько жестоким, что виновный будет помнить о содеянном до конца своих дней!

Элой сидел тихо. Он ни разу не поднял головы, не произнес ни слова. Тело его присутствовало здесь, но мысли были далеко. Кто еще может наказать его сильнее, чем он наказал себя сам.

– И расправа последует незамедлительно! – отчеканил каждое слово, будто вбил последний гвоздь, Харви.

* * *

Игорий Тиорон не стал дожидаться расправы и с первыми лучами солнца покинул город. В столице он сменил имя, фамилию, внешность. Женился, нашел не особо пыльную тихую работу архивариуса в торгово-офисном центре «Адония». Через пару лет в семье произошло пополнение, родился сын. Его назвали в честь отца – Игорем. На редкость неуклюжий тихоня, вечно витавший в облаках. Кое-как он окончил школу. Затем поступил в институт, который тоже еле осилил. Последнее, что отец мог сделать для туповатого сына, – выбить ему должность в юридическом отделе риелторской фирмы «Сириус», которая находилась в этом же здании на третьем этаже.

Всю свою жизнь Игорий Тиорон, ставший в миру Игорем Даниловичем Тиороновым, старался забыть свое маговское происхождение, но воспоминания не оставляли его, преследуя в мимолетных видениях, ночных кошмарах, в старых привычках. Иногда ночи напролет он думал и прикидывал, какую ошибку он совершил тогда и была ли эта ошибка его. Может, проклятый Элой специально подставил его, чтобы поквитаться за детские обиды. Или это простое стечение обстоятельств… Но ответов на свои вопросы он так и не получил.

Игорий Тиорон как ни пытался, не смог прижиться в новом мире, полюбить его, принять и понять. И как только сыну исполнился двадцать один год, он впервые за много лет купил бутылку водки и выпил ее до дна, в одиночестве, сокрушаясь о своей никчемной порушенной жизни, в которой нет ни прошлого, ни будущего.

Вечерело. Последние лучи солнца заглянули в окно и уступили место лунному свету. Игорий допил последний стакан, взял с вешалки полотенце и отправился на речку искупаться…

Через сутки его тело нашли местные ребятишки, игравшие на берегу…

* * *

Элой после совещания вернулся домой разбитый. Он боялся, что его афера с зельем выплывет наружу и он не сможет сделать то, что задумал. Он был опустошен и раздавлен. Но то, что пришло ему в голову, нужно было сделать незамедлительно. И он преисполнился твердой решимости повернуть время вспять.

Дождавшись ночи, маг вышел из дому и направился к Озеру Забвения. Там он отвязал одну из лодок, принадлежавших стражам мэра, и отплыл к противоположному берегу.

Выйдя на сушу, он огляделся по сторонам, заметил старый колодец, весь заросший колючими вьюнами и замшелым мхом. Место выглядело заброшенным и вместе с тем зловещим. Луна ярко освещала поляну своим таинственным светом, и все предметы казались такими же загадочными и пугающими. Сам не понимая почему, маг тихо, стараясь не шуметь, на цыпочках подошел к колодцу и попытался сдвинуть тяжелую плиту, закрывавшую дыру.

Ему пришлось применить несколько заклинаний, только тогда плита подалась, и взору мага предстала черная зияющая дыра.

Под крышкой оказался вход в подземный тоннель. Элой спустился по скользким ступеням заброшенной лестницы, по которой явно много веков не ступала нога человека, и оказался в огромной каменной пещере, своды которой были покрыты слизью и грязными потеками. Здесь было сыро и душно, стены все были покрыты влагой, вода ручейками стекала на землю, образовывая небольшие мутные лужицы. Смрад здесь стоял такой, что Элой закашлялся и долго не мог восстановить дыхание. Некоторое время маг сомневался в своем решении прийти сюда с визитом, но дело, о котором он пришел просить, было для него важней всего.

– Элобус! – позвал он. Гулкое эхо прокатилось по сводам пещеры и ответило магу многоголосьем. – Элобус!

Стены пещеры задрожали, с потолка на Элоя просыпался песок вперемешку с грязными каплями, но маг не обратил на это никакого внимания. Он даже не шелохнулся. Он ждал. Ждал того, кто единственный мог ему помочь. Ждал со страхом, благоговением и надеждой. Его решимость была на грани исступления. От волнения он сжал кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а ногти впились в ладони. Никто и никогда в здравом уме не решился бы прийти сюда по доброй воле. Встреча с хозяином подземелья не сулила ничего хорошего.

Пыль, поднявшаяся от обломков, застилала глаза. Но Элой только хмурился и старался проморгаться.

Вдруг в середине пещеры раздался взрыв. Из земли фонтаном вверх взлетели огромные каменные глыбы и разлетелись во все стороны с ужасным грохотом. Один камень чуть не угодил в юношу, но тот даже не пошевелился, стоял как вкопанный и ждал.

Вслед за камнями из земли вырвался поток кипящей лавы и медленно стал растекаться по сторонам. Не достигнув пары метров до мага, поток замер и медленно, шипя и брызгаясь раскаленными каплями, стал застывать, превращаясь в серую бесформенную массу. Но и это не испугало Элоя Абасси. Он был полон решимости закончить то, зачем пришел сюда.

Откуда ни возьмись перед юношей возник человеко-червь небывалых размеров. Он материализовался прямо из огненной массы, и как ни готов был к его появлению Элой, от неожиданности и страха вздрогнул и попятился назад. Он не ожидал, что зрелище будет настолько чудовищным. Но отступать было поздно.

– Зачем ты потревожил меня, маг? – монстр изрыгал слова, словно вдруг заговорила огненная гора. Запах серы стал невыносим. И маг непроизвольно закрылся рукавом своей мантии. – Надеюсь, причина, по которой ты меня позвал, действительно важна! Иначе я спалю тебя за твою дерзость, а пепел твой осядет здесь на века. И никто не узнает, куда исчез юный маг рода Абасси.

– Ты знаешь, кто я? – спросили маг заплетающимся от страха языком. Элобус – бог подземного мира – запрокинул свою огромную голову и расхохотался. Из его горла вырвался звук, больше похожий на раскаты грома в разгул стихии, когда начинается обвал в горах, а змеиное тело собралось в тугие кольца. Элой переждал приступ неуместного веселья. И когда все утихло, продолжил: – Мы с тобой коллеги в некотором роде…