Текст книги "Гробница судьбы"

Глава 13

Люксембург

– Я кое-что выяснила.

Элли прикрыла рукой трубку телефона. Она стоит около эстрады на Пляс д’Арм, высматривая в толпе человека в белом плаще. Последние десять дней она провела главным образом в комнате базы данных холдинга и в своем номере, прибавив в весе и потратив огромную сумму на билеты, чтобы ходить в кинотеатр на плохие фильмы. Элли даже не заглядывала в бар, опасаясь, что там ее подстерегает Леховски.

– «Талуэт» имеет дочернюю компанию в Румынии, у нее могут быть крупные долги. Я выяснила это совершенно случайно – в счетах ничего нет. Один из их директоров ушел в знак протеста против того, каким образом осуществляется управление компанией. По какой-то причине копия его письма оказалась в папке с личными документами.

– Остальные это видели?

– Не думаю.

Нет, судя по тому, как посыпались, словно опавшие листья, бумаги, когда она открыла папку.

– Вы можете забрать это письмо?

Элли подумала об охраннике с тусклыми глазами, все время читавшем журналы скабрезного содержания, и поверхностной проверке сумки в конце рабочего дня. Самую большую опасность представлял Леховски.

– Наверное.

– Попробуйте, – голос Бланшара звучал спокойно.

Элли прикрыла трубку телефона еще плотнее, дабы в нее не проникали звуки трубы уличных музыкантов, доносившиеся с расположенной сзади эстрады.

– Еще одно. Вам не встречалась в папках, которые вы просматривали, ссылка на Мирабо?

Это слово показалось Элли знакомым. Может быть, статья бюджета? Однако ее голова настолько была забита именами и цифрами, что она не могла вспомнить. Девушка уже усвоила, что Бланшару ничего нельзя говорить без твердой уверенности.

– Кажется, нет. А что это такое?

– Это не столь важно. Когда вы вернетесь в Лондон?

Процедура проверки чистоты сделки была почти завершена.

– Я вылетаю завтра вечером и в понедельник буду в офисе.

– Отличная работа, Элли. Вы снова превзошли саму себя. Наш клиент будет очень доволен. У вас есть планы на эти выходные?

Один из уличных артистов принялся бить в огромный барабан.

– Простите?

– Мишель Сен-Лазар – наш клиент – пригласил меня в Шотландию на охоту. Я подумал, не захотите ли вы поехать со мной. Ему будет чрезвычайно интересно познакомиться с вами.

На мгновение Элли представила горы, озера, леса, бревенчатое шале, теплые блики огня, негу в кровати с пологом под стеганым пуховым одеялом. Она прикусила губу.

– Я обещала Дугу, что приеду в Оксфорд.

– Тогда, конечно, вы должны отправиться именно туда. – Голос Бланшара моментально приобрел деловой тон. Может быть, он обижен или разочарован?

По всей вероятности, ему безразлично.

– Увидимся в понедельник.

Оксфорд

Сидя в поезде, который вез ее по долине Темзы в Оксфорд, Элли наблюдала быстро сменявшие друг друга пейзажи за окном. Поля покрывала осенняя дымка, солнце на ярком октябрьском небе заливало все вокруг золотистыми лучами. Листья на деревьях сворачивались в трубочки. Этой ночью будут заморозки.

Субботним утром вагон был почти пустым. Элли разглядывала попутчиков: мать с двумя дочерями; мужчина с пластиковым пакетом, рекламирующим антикварные книги; двое студентов, самозабвенно обсуждающие Канта и Хайдеггера. Девушка была невидима для них, что вполне ее устраивало.

Сегодня у Дуга была тренировка по регби, и она сказала ему, чтобы он не приезжал на вокзал. Тем не менее она испытала разочарование, не увидев в толпе встречающих знакомого лица. Теперь каждый раз, оказавшись в Оксфорде, Элли испытывала чувство тревоги. Она прожила здесь всего девять месяцев, пока не приняла предложение банка «Монсальват» – достаточно для того, чтобы освоиться в городе, но недостаточно для того, чтобы он стал родным. Элли никак не могла избавиться от неприятного ощущения некой незавершенности.

Ей потребовалось десять минут, чтобы дойти до жилища Дуга – небольшого домика рядом с конюшней близ Эшмолина, предоставленного ему колледжем. У нее все еще имелся ключ, и она воспользовалась им. В коридоре стояла пара грязных ботинок для игры в регби. Сверху доносились звуки текущей воды. Гостиная была полна книг, стоявших на полках и лежавших на подоконниках. После трех недель, проведенных на головокружительных высотах в башнях из стекла и бетона и шикарных отелях, этот непритязательный интерьер казался ей жалким и убогим. Стены были усеяны пустыми отверстиями от дрели, словно пробоинами от пулеметных очередей. Краска над дверной коробкой облупилась, на старом ковре виднелись проплешины. Раньше она всего этого не замечала.

Элли поднялась по лестнице и открыла дверь ванной без стука. Дуг стоял под душем. Его лицо раскраснелось от холодного воздуха и горячей воды, темные волосы прилипли к щекам, лбу и шее. Как и в первую ночь, которую они провели вместе, Элли поразило его сильное мускулистое тело и ласковые руки.

Он открыл глаза и вздрогнул.

– Тренировка закончилась поздно. Я собирался встретить тебя на вокзале.

– Я же сказала, чтобы ты не беспокоился.

– Ты ведь знаешь, я никогда тебя не слушаю, – Дуг ухмыльнулся и протянул ей кусок мыла. – Не поскребешь ли мне спину?

Потом они отправились по тропинке вдоль берега реки в сторону Эбингтона, держась за руки. Мимо них проносились гребцы, шлепая по воде веслами. Влажный воздух был насыщен запахом прелой листвы. Впервые с момента начала работы в «Монсальвате» Элли почувствовала, что вновь может вздохнуть полной грудью.

– Как продвигается твоя работа? – Элли долго не решалась задать Дугу этот вопрос. Первые шесть месяцев отношений они с увлечением говорили о карьерных устремлениях, теперь же старались избегать этой темы.

– Хорошо, – Дуг нахмурился. – В самом деле, хорошо. На прошлой неделе я вдруг получил письмо от какого-то парня из Шотландии – миллионер-отшельник или что-то в этом роде. Он прочитал одну из моих статей о раннем средневековом рыцарском романе и захотел со мной встретиться.

Элли с удивлением взглянула на друга.

– Из Шотландии?

– Мы встретились в Лондоне. В его клубе, – в последнем слове прозвучала легкая ирония. – Огромный дом недалеко от Пэлл-Мэлл. Множество викторианских бюстов, глубокие кожаные кресла и ни одной женщины, если не считать ту, что принимает в вестибюле пальто. Старик-хозяин ждал меня, сидя в кресле на колесиках, подключенный к чему-то вроде аппарата искусственного дыхания. Не сказав ни слова, он положил на стол кожаную папку. При нем был помощник – высокий парень в длинном черном пальто, похожий на сотрудника похоронного бюро. Первым делом он заставил меня подписать соглашение о конфиденциальности – которое, между прочим, я нарушаю, рассказывая тебе об этом. Он сообщил, что старик недавно кое-что нашел на чердаке своего дома и решил, что это может представлять интерес.

– И что же было в этой папке?

– Лист формата А4, – Дуг улыбнулся, заметив выражение разочарования на лице собеседницы. – Тем не менее на нем была написана поэма на старофранцузском языке, судя по всему, созданная в двенадцатом или тринадцатом веке. Помощник моего работодателя добавил, что сделал копию с пергамента. Рукопись якобы все это время валялась на чердаке. Я прочитал текст. Прежде мне никогда не доводилось встречать подобного.

Его тон был довольно будничным, но Элли прекрасно понимала, что это значит. Если эта поэма была незнакома Дугу, стало быть, она, скорее всего, никогда не была опубликована.

– Разумеется, я захотел увидеть оригинал, но он сказал, что пергамент хранится в банковской ячейке. Я спросил, не видел ли его кто-нибудь еще. Он ответил, что нет, поскольку пергамент был найден на чердаке. Ему неизвестно, как долго он там пролежал. Они дали мне копию и попросили сообщить, что я об этом думаю.

Тем временем они приближались к плотине в Сэндфорде. Надпись на красной табличке, прикрепленной к сваям на реке, гласила «Впереди опасность». Несмотря на солнце и теплое пальто, Элли почувствовала, что ее бьет дрожь.

Дуг взглянул на часы.

– Нужно возвращаться домой. Я пригласил на ужин Аннабел и Марка.

Элли постаралась не выдать своего разочарования. Она сжала его руку.

– Я думала, мы сможем побыть сегодня вдвоем.

– Я пригласил их сто лет назад. Мы прекрасно проведем вечер.

Аннабел, женщина с постоянно растрепанными волосами, всегда производила впечатление, будто она слегка удивлена, оказавшись в ХХI веке. Марк принадлежал к категории людей, которые приезжают в Оксфорд с определенными стереотипами и делают все возможное для того, чтобы им соответствовать. Он был единственным среди знакомых Элли, кто носил галстук. Кроме того, он являлся куратором Элли по докторантуре.

– Марк – это ужасно. Он наверняка до сих пор не простил мне то, что я работаю в банке.

– Он всегда справляется о твоих успехах и желает тебе всего наилучшего, – Дуг устремил взгляд на птичье гнездо, устроенное среди ветвей дерева. – Как и все мы.

– Моя жизнь меня вполне устраивает, и, пожалуй, я ни в чем не нуждаюсь…

– Я просто вспомнил, как тебя отправили в Люксембург без всякого предупреждения. Судя по всему, тебе там пришлось не очень сладко. Я подумал, может быть…

Дуг замолчал. Потом переломил ветку, которую держал в руках, пополам и бросил половинки в воду.

– Может быть, мне лучше вернуться в Оксфорд? Это ты хотел сказать? – В душе Элли начинала закипать холодная ярость. – Я только что способствовала принятию решения по заключению сделки на семьсот миллионов евро. Я зарабатываю больше, чем ты, Марк и Аннабел вместе взятые.

– В жизни существуют не только материальные ценности, – голос Дуга был спокоен. – Ты талантливый ученый. Стоит ли растрачивать свой талант на выполнение функций винтика в машине по производству денег?

– А глотая пыль в библиотеке, я его не растрачу? – Элли вспомнила свою первую встречу с Бланшаром. Университет – это эхо-камера, зеркальный зал. – Я живу в реальном мире, занимаюсь реальными вещами, зарабатываю реальные деньги.

– Цифры в компьютере отнюдь не реальны.

Девушка опять погружалась в кошмар бесконечных споров, которые они вели летом, и Элли до недавнего времени была уверена, что после ее переезда в Лондон этот этап отношений они уже прошли и больше к этому никогда не вернутся.

– Ничего не изменишь, – сказала она решительным тоном. – Я это я, и другой быть не могу.

– Ты не…

Кошмар всегда заканчивался одинаково: Элли начинала плакать, пыталась убежать от Дуга, а тот в свою очередь уговаривал ее никуда не ходить. Но не сейчас. Под ее ногами трещали опавшие сухие ветки. Она так ни разу и не оглянулась, пока не свернула с дорожки, зная, что Дуг не будет ее преследовать. Он будет ждать ее дома, и спустя некоторое время она вернется. Они будут с недоверием смотреть друг на друга, словно две настороженные собаки, потом сделают вид, будто все забыто. До следующего раза.

Когда Элли наконец оглянулась, она увидела, что за ней быстрыми шагами идет невысокий мужчина с красным от напряжения лицом. На нем были зеленые резиновые сапоги и такая же зеленая куртка с многочисленными карманами, набитыми всевозможными рыболовными снастями. Однако удочки в его руках не было.

Тропинка постепенно сходила на нет, а заросли по обочине становились все гуще. Элли остановилась и отступила в сторону, чтобы пропустить незнакомца. Но мужчина тут же остановился в паре метров и приподнял руку, словно узнал девушку.

Элли замерла на месте. Она прежде никогда не видела его лица, но его поза была ей очень знакома.

– Элли Стентон?

Она не могла бежать, поскольку тропинка была очень грязной, к тому же путь к отступлению преграждали ветви деревьев и кусты ежевики. Вокруг никого не было видно.

– Кто вы? – Голос Элли был слабым и испуганным, словно она была маленькой девочкой, заблудившейся в лесу.

Мужчина вынул из бокового кармана что-то блестящее. Элли была готова закричать, но оказалось, что это всего лишь металлическая фляжка. Он отвинтил колпачок и протянул ей фляжку.

– Судя по вашему виду, вам лучше выпить.

– Нет, спасибо, – Элли не смогла сдержать дрожь в голосе.

Странный незнакомец сделал большой глоток и завинтил колпачок. В нем не было ничего угрожающего: невысокий рост, полноватая фигура, спутанные светлые волосы, ярко-синие глаза и румяные щеки, идеально гармонировавшие с его рыболовным облачением. Выпил он с явным удовольствием.

– За вами трудно угнаться.

На реке зажужжала моторная лодка. Элли подумала, не позвать ли ей на помощь, но двигатель работал так громко, что наверняка заглушил бы ее крик. Сидевшая на носу лодки маленькая девочка помахала ей рукой.

Нужно поддержать разговор.

– Это вы были в Люксембурге?

– Да.

– Вы воспользовались лифтом, чтобы подняться на холм раньше меня.

Он бросил взгляд на свои короткие ноги.

– Иначе я не смог бы вас догнать.

– Почему вы не позвонили мне в отель, если хотели поговорить со мной?

– Это было невозможно. Они могли это с легкостью отследить.

Его непринужденная манера общения вернула Элли в реальность и позволила ей немного расслабиться. Она посмотрела на торчавшие из карманов его куртки крючки и блесны. Может быть, он сумасшедший?

– Я знаю, что произвожу впечатление безумца. Но на вашей новой работе вы подвергаетесь огромной опасности.

Здесь опасно. Она внимательнее вгляделась в его лицо, пытаясь понять, не принимал ли он тогда участие в демонстрации в Лондоне. Больше ей ничего в голову не приходило.

– Как вы думаете, почему они разрешают вам использовать ваш мобильный телефон для личных звонков? Они вас прослушивают, Элли. Постоянно. И следят за вами, когда у них есть такая возможность.

– Зачем?

– Они не те, за кого себя выдают. За фасадом современного инвестиционного банка скрывается средневековая сердцевина, сущность которой составляют мракобесие и зло. Загляните как-нибудь в их подвал. Им что-то нужно, и они используют вас, чтобы это получить.

Элли почувствовала, что ей сейчас станет дурно.

– Почему вы говорите мне все это?

– Потому что…

– Элли!

Пока он говорил, мир Элли сжался до крошечной сферы, ограниченной глиной под ногами, водой и деревьями. Место вне времени. Теперь, когда она увидела бегущего к ней Дуга с развевающимися полами длинного пальто, это ощущение пропало.

– Прости. Ты права – мне не следовало так себя вести. Я позвонил Марку и Аннабел и отменил встречу. Мы пойдем домой, откроем бутылку вина и посидим вдвоем.

Дуг заглянул в лицо девушки и увидел выражение почти физического страдания и смятения, отнеся это на свой счет. Он ободрал руку о куст ежевики, и на ней выступили капельки крови.

– Элли, пожалуйста, прости меня.

Она поцеловала Дуга, но только затем, чтобы он замолчал, и украдкой посмотрела через его плечо на тропинку. Странный незнакомец исчез. Дуг проследил за ее взглядом и слегка отпрянул назад.

– Что это за тип, который с тобой разговаривал? Он не сделал тебе ничего плохого?

– Он просто спросил дорогу.

Его вполне устроила эта ложь. Он взял Элли под руку и повел ее обратно в сторону Оксфорда. Она старательно делала вид, будто их ссора была единственной причиной ее расстроенного вида. Синее небо бороздили тонкие гребни розовых облачков. Из лесной чащи доносилось уханье совы.

Никогда она еще не чувствовала себя такой потерянной.

Глава 14

Нормандия, 1135 г.

Горнемант видит, что я уже на грани. Он говорит, я слишком яростен на тренировках и порою теряю голову. Во время схваток я необуздан и часто проигрываю, что вызывает у меня еще бо́льшую ярость. По словам Горнеманта, это происходит со всеми оруженосцами, которым приходится слишком долго ждать посвящения в рыцари. Он полагает, что мне нужно принять участие в войне, чтобы меня смогли заметить. Но Бог милостив: в этом году весь христианский мир пребывает в спокойствии. Я мог бы взять Крест и отправиться воевать за Иисуса в Святую Землю, но у меня нет денег для такого путешествия.

И к тому же, если сказать по правде, я хочу остаться в Отфорте. Я готов терпеть любые тяготы, лишь бы время от времени видеть Аду. Лишившись этой возможности, я бы впал в отчаяние. Во время ужина я могу стоять сзади стола моего господина Ги часами, лишь бы быть рядом с ней. Если она говорит со мной, я ношу ее слова с собой, словно сокровище, заключенное в моем сердце. Если она игнорирует меня, я вне себя от горя. Тогда я вспоминаю все сказанное и сделанное мною по отношению к ней, что могло бы ее обидеть. Доводя себя этими мыслями до безумия, я не перестаю задаваться вопросом: простит ли она меня когда-нибудь. На следующее утро Ада улыбается мне или касается рукой моей руки, когда я помогаю ей сесть на лошадь, и в моей душе вновь вспыхивает надежда.

Я понимаю, что обманываю себя. Ада ни о чем не подозревает. Она пришла бы в ужас, узнав мои мысли. Ни один из нас никогда не предал бы Ги – моего господина, ее супруга. Но в настоящее время я не в силах отказаться от своей мечты, разрушить эти волшебные чары.

Августовский день, безоблачное небо. Весь мир размяк от жары. Мы, облаченные в доспехи, тренируемся до полного изнеможения под руководством Горнеманта. У меня совершенно мокрые волосы и руки, липкие от сосновой смолы, которой я их натираю, чтобы меч не выскальзывал из ладоней. От меня пахнет потом, лошадью, кожей и маслом. Скоро кровь в моих жилах закипит от жары.

Я снимаю доспехи и одежду и ныряю в ручей, протекающий рядом с яблоневым садом. На деревьях начинают созревать первые яблоки, но их некому рвать. Все работники собирают в полях урожай. Ги уехал смотреть новую мельницу, которую купил на приданое Ады. Если не считать птиц, я здесь, наверное, единственное живое существо.

Искупавшись и смыв пот, я, обнаженный, растягиваюсь на траве. Под жгучими лучами солнца мое тело быстро высыхает. Вокруг головы вьются пчелы. Перед глазами пляшут черные пятна.

Мне хочется есть. Я натягиваю чистую одежду и иду вдоль ручья в поисках зрелых яблок и, может быть, грибов. Не сделав и двадцати шагов, я вижу Аду сидящей на берегу в простом зеленом платье. Я не заметил, как она появилась. Интересно, как долго она находится здесь и не видела ли…

Чтобы скрыть смущение, я рассматриваю кусты на другом берегу ручья. Я вижу переплетенные ветви орешника и жимолости и спрашиваю:

– Ты знаешь о них историю?

Ада качает головой.

– Они росли на могилах Тристана и Изольды. Король Марк трижды сжигал их, но орешник и жимолость каждый раз вырастали вновь.

Ада ложится на живот и смотрит на свое отражение в воде.

– Это похоже на конец истории. Расскажи мне ее начало.

Я мог бы и не утруждать себя купанием, ибо потею сейчас сильнее, чем под доспехами. Мне следует идти и выполнять работу, приготовленную для меня Горнемантом. Я не верю, что способен на такую смелость.

Приблизившись к ней, как мне представляется, на почтительное расстояние, я сажусь на берег.

– Давным-давно, когда королем был Артур…

Слова служат ключом, запирающим мою тревогу. Они успокаивают меня. Я чувствую, что могу продолжать. Моя мать никогда не рассказывала мне эту легенду, но я много раз слышал ее в зале замка Ги. Удивительно, что ее не знает Ада.

Все трубадуры, которых я слышал, расходились в своих версиях, и у меня имеется своя собственная.

– Тристан был рыцарем из Лайонесса, состоящим на службе у своего дяди, короля Корнуолла Марка.

В моем представлении Марк – толстый болван в плаще из меха горностая, который оставляет следы мела на столе.

– Марк послал его в Ирландию, чтобы он привез его невесту, белокурую Изольду, которая считалась самой красивой девушкой во всей Британии.

Уголком глаза я вижу, как Ада наматывает на палец локон золотистых волос. Видит ли она Изольду такой, какой представляю ее я – с голубыми глазами и ямочкой на подбородке, лежащей на берегу ручья среди ромашек?

– Мать Изольды была колдуньей. Дабы брак ее дочери был счастливым, она сварила любовный напиток и вручила его служанке Изольды, которая должна была напоить им новобрачных перед их первой ночью. Но во время плаванья из Ирландии Тристана обуяла жажда. Он нашел бутылку и отпил из нее, решив, что это вино. В этот момент в каюту вошла Изольда и попросила налить ей тоже, не зная, что это за напиток.

– А где же была служанка? – интересуется Ада, лукаво улыбнувшись.

– В легенде об этом ни слова. Тристан и Изольда встретились взглядами и тут же без памяти влюбились друг в друга. Им казалось, что все вокруг исчезло и в целом мире остались лишь они одни.

Я стараюсь не смотреть на Аду и не знаю, что она сейчас делает. У меня же кружится голова. Солнце обжигает мою кожу. Скорей всего, после тренировки я выпил слишком много пива. Мне отчаянно хочется, чтобы она поняла, чтобы она отбросила все условности и была искренна со мной, чтобы для нее исчезло все вокруг…

Ада обрывает лепестки маргаритки и бросает их в воду.

– Наверное, это было сильное зелье.

– Когда они достигли Корнуолла, Изольда вышла замуж за короля Марка. Но в брачную ночь она выскользнула с супружеского ложа, чтобы быть с Тристаном, а своей служанке велела лечь рядом с королем. Тот в темноте не заметил подмены. До наступления рассвета Изольда вернулась на свое законное место.

– Это ужасно. Такое бесчестье.

– Она стала рабой зелья. Они оба были его рабами.

Я стараюсь защитить влюбленных. В воде ручья замерла коричневая форель, повернувшись против течения. Рыбка едва шевелит плавниками, удерживаясь на одном месте. Так же и я заставляю себя противостоять могучей силе увлекающего меня потока.

– Со временем любовники все больше утрачивали осторожность. Поползли слухи. Советники доложили королю, что ему наставляет рога его собственный племянник. Марк устроил западню. Однажды, когда Изольда отошла ко сну, он поручил слуге рассыпать на полу возле ее кровати муку.

– Очень находчиво.

– Изольда заметила это и предупредила Тристана. Но его любовь была столь сильна, что он был не способен сопротивляться ей. Одним прыжком он преодолел расстояние от двери до полога Изольды.

– Разве это любовь? Больше похоже на похоть.

Мои щеки заливает румянец. Вне всякого сомнения, она имеет гораздо больше опыта в этой области, нежели я. Неожиданно моя история представляется фальшивой, как плохо настроенная арфа. Меня охватывает смущение. Я отворачиваюсь в сторону.

– Продолжай, – мягко просит Ада. – Я хочу знать, чем все закончилось.

– Во время прыжка у Тристана открылась рана, которую он получил в последней битве. Из нее на пол пролились три капли крови. Обнаружив их на следующее утро, Марк приказал схватить любовников. Тристан был заточен в башне на краю высокой скалы. Ему удалось раздвинуть прутья решетки на окне и спрыгнуть вниз. Поскольку Тристан был невинен, Бог позаботился о том, чтобы он остался невредим.

Брови Ады ползут вверх. Она отнюдь не считает Тристана невинным.

– Оруженосец нашел его и привел ему лошадь. В тот самый момент, когда король распорядился отправить на костер свою жену, Тристан ворвался верхом во двор, перерезал путы Изольды, поднял ее и посадил в седло. Они ускакали в лесную чащу, где люди Марка не смогли их отыскать.

– И?

– И потом они долгое время жили счастливо.

Ада бросает в меня камешек.

– Ложь. Это не тот конец, что я слышала в замке.

Это не тот конец, который знаю и я. Получив рану отравленным копьем, Тристан лежал, страдая и ожидая корабль под белыми парусами. На нем должна была прибыть Изольда, чтобы исцелить возлюбленного. Она прибыла слишком поздно и умерла над его бездыханным телом. Но я не хочу рассказывать это летним днем, насыщенным запахом жимолости.

Я бросаю камешек в Аду:

– Бард волен выбирать, как закончится его легенда.