Текст книги "Съедобная история человечества. Еда как она есть – от жертвоприношения до консервной банки"

4
Следуйте за пищей

…и одождил на них манну в пищу, и хлеб небесный дал им.

Русский синодальный перевод (протестантская редакция)

Псалом 77, стих 24

Майским утром, незадолго до восхода солнца более шести сотен юных инков выстроились в два параллельных ряда на священном поле среди покачивающихся стеблей кукурузы. С первыми лучами солнца они начали петь, сначала тихо, но по мере того как солнце поднималось выше, их пение становилось все громче и громче. Это была песня воинов-победителей, или haylli. Пение продолжалось все утро и достигло апогея в полдень. Затем, во второй половине дня, оно становилось все тише и совсем затухало с заходом солнца. В сумерках молодые люди, посвященные сыновья знати, начинали собирать урожай. Эта сцена повторялась каждый год и была только одним из нескольких обычаев, имевших отношение к кукурузе. Этот праздник имел также огромное политическое значение, так как не только демонстрировал, но и усиливал привилегированный статус правящей элиты.

Другим примером была церемония посадки кукурузы, которая проходила в августе. Когда солнце садилось между двумя великими колоннами на холме Пикчу, что было видно из центра Куско – столицы инков, сам верховный правитель Великий Инка открывал церемонию. Именно он начинал пахать на одном из священных полей, которые могли обрабатываться только знатью. Один из очевидцев писал: «Во время посева сам верховный правитель вспахивал небольшой участок поля… Этот день был торжественным праздником всей элиты Куско. Они приносили богатые жертвы на этом месте – серебро, золото и детей». Церемонию продолжали представители знати. «Если бы Главный Инка не сделал этого, ни один подданный не посмел бы прикоснуться к земле, это означало разрушить ее – они не верили, что земля сможет родить без участия Главного Инки», – отмечал другой наблюдатель. Дальнейшие жертвоприношения в виде лам и морских свинок делали перед посадкой кукурузы. Посреди поля жрецы выливали чичу, или кукурузное пиво, на почву вокруг белой ламы. Эти действия должны были защитить поля от мороза, ветра и засухи.

В представлении инков сельское хозяйство ассоциировалось с войной: земля как бы была побеждена, как в бою, плугом. Итак, сбор урожая проводился молодыми представителями знати как часть их посвящения в воины. Чтобы отпраздновать победу над землей, они пели haylli перед и во время сбора кукурузы. В начале следующего сезона только правящий Инка был способен победить землю и захватить ее репродуктивную энергию, чтобы обеспечить успех нового сельскохозяйственного цикла. Именно поэтому он должен был «овладеть» землей первым. Это подтверждало его власть над народом: без него они бы голодали. Символическое поражение земли было также воспроизведением битвы между первыми инками и коренными жителями Куско, уальа, которых инки победили до посадки первой кукурузы. По преданию, инки одержали победу над природой двумя способами: сначала разбив местных дикарей, а затем – освоив ведение сельского хозяйства. Таким образом правящая элита присвоила себе право называться прямыми потомками победителей этой оригинальной битвы. Различные церемонии подчеркивали эту связь и, следовательно, право элиты на власть над массами. Одновременно утверждалось, что иерархическая структура общества была частью древнего природного порядка. Подразумевалось, что если царь и его вельможи будут свергнуты, некому будет выращивать урожай.

Подобная деятельность широко использовалась для укрепления привилегированного положения элиты в ранних цивилизациях. Продукты питания и средства их производства использовались для уплаты налогов, а также как награда после военных побед. Подношения пищи и связанные с ней жертвенные ритуалы служили средством поддержания стабильности общества и гарантией продолжения сельскохозяйственного цикла. Официальные раздачи еды в виде пайков и заработной платы на праздниках и фестивалях показывали, кто на самом деле власть. В современном мире мы ориентированы на деньги, поэтому именно они указывают, где находится центр власти. В древнем мире таким маркером была еда. Чтобы понять организацию первых цивилизаций, нужно следовать за едой.

В ранних цивилизациях еда выполняла роль валюты, объекта бартерных сделок, а также средства различных платежей, к примеру заработной платы и налогов. Пищевые продукты проходили путь от фермеров к правящей элите, а затем перераспределялись как заработная плата и пайки для поддержания деятельности правящей власти: строительства, управления, ведения войн и т. д. Согласно общему принципу для всех ранних цивилизаций, часть или все сельскохозяйственные излишки должны были передаваться элите, так как именно присвоение излишков было основным звеном в ее появлении. Существовало много разных схем таких отношений. Но в каждом случае структура общества – на кого и как люди работали, откуда получали вознаграждение и кому они были за это благодарны – определялась едой.

В Египте и Месопотамии налог уплачивался либо непосредственно продуктами, либо косвенно – в форме сельскохозяйственного труда. Сами египетские фермеры не владели землей, а арендовали ее у землевладельцев, которые претендовали на долю полученного урожая. Государство владело большим количеством земли и, следовательно, получало большой продовольственный доход. Оставшиеся земли принадлежали чиновникам, храмам, знати, самому фараону, а также сдавались в аренду фермерам в обмен на долю их урожая; часть ренты шла в качестве налога все тому же государству. Арендная плата и налоги взимались исходя из потенциала земли, близости к колодцам и каналам, а также в зависимости от ежегодного уровня воды в Ниле.

В папирусах Хеканахта (обнаружены 1921–1922 гг. при раскопках захоронений времен Среднего царства, датируемых приблизительно 1950 г. до н. э. – Прим. перев.), адресованных священником его семье, подробно описывается данная система в действии. Эти письма – отражение повседневной жизни Древнего Египта. Хеканахта, вероятно, управлял землей, принадлежавшей храму, и в своих письмах он советует семье, на каких участках что выращивать, какой урожай можно ожидать с каждого участка, сколько мешков ячменя взимать в качестве платы за аренду земли другими фермерами и сколько мешков ячменя дать в качестве оплаты рабочим. Очевидно, времена были не лучшие, еды было мало, и Хеканахта напоминает семье, что они едят лучше, чем большинство людей. В письмах он упоминает также ссору из-за служанки по имени Сенен и пишет об очень избалованном и испорченном молодом человеке по имени Снофру. Священник отмечает, что долги и ренту собирают ячменем и пшеницей, а в некоторых случаях в качестве оплаты принимают банки с маслом – одна банка масла стоит два мешка ячменя или три мешка пшеницы.

Налог, как и арендная плата, взимается в виде продуктов питания, и сборщики налогов доставляют товары в областные административные центры, где они перераспределяются в качестве оплаты правительственным чиновникам, ремесленникам и фермерам, откомандированным на государственные работы в качестве рабочих. Такие рабочие строят и обслуживают ирригационные системы, строят гробницы, работают в шахтах, несут военную службу. Во время таких вахтовых работ, которые могли длиться месяцами, государство кормило, размещало и одевало своих работников. К примеру, листы учета пайков рабочих, строивших пирамиды, показывают, что они получали ежедневно порции хлеба и пива, а также лук и рыбу. Аналогичная схема была и в Месопотамии, где земля принадлежала богатым семьям, храмам, городским советам или двору. Фермеры передавали большую часть урожая за аренду земли, а правитель взимал с них налоги от сельскохозяйственной деятельности. Таким образом, большая часть излишков шла верховному правителю, в храмы, посвященные многочисленным богам, и знати. Как и в Египте, основной труд использовался в крупных строительных проектах.

Однако в некоторых культурах налоги взимались исключительно в виде работы. Например, в Китае времен династии Шан сельские общины работали не только на своих, но и на специальных полях, урожай от которых шел императору, местной знати и другим чиновникам. Так же фермерские семьи инков возделывали как свои поля, так и те, которые принадлежали их клану (родовой общине), или айлью. Урожай с них уходил местному вождю и в храмы местных богов. Кроме того, часть времени фермеры были заняты на государственных работах, часть – на полях, принадлежавших храмам, посвященным более важным богам. Эта схема появилась после завоевания айлью, которые ранее были автономными общинами, а затем включены в состав царства инков. Таким общинам было разрешено сохранять свою землю и продукцию с нее, если взамен они поставляли рабочую силу на государственные поля. Это значит, что верховный правитель инков не получал от подданных налога в виде продовольствия. Вместо этого они работали на его земле, а полученные продукты доставлялись на его региональные склады. Кроме того, инкам-фермерам приходилось время от времени выполнять строительные работы, заниматься добычей полезных ископаемых или нести военную службу. Все это фиксировалось с использованием системы нитей кипу (своеобразная письменность инков и их предшественников, представляющая собой сложные верёвочные сплетения и узелки. – Прим. перев.).

Ацтекское общество (Мексика) было разделено на группы землевладельцев – кальпулли. В отличие от айлью инков, все члены которого были равны, кальпулли находились под наблюдением нескольких высокопоставленных семей, принадлежавших к ацтекской знати. Каждая семья работала как на своих полях, так и на общих; результаты этих трудов поддерживали знать, служителей храмов, учителей и солдат кальпулли. Кроме того что кальпулли должны были платить налоги, они несли также трудовую повинность в пользу государства. Правитель ацтеков, государственные учреждения, знать и воины владели собственной землей, на которой работали безземельные фермеры – фактически за одно лишь питание. Остальную часть урожая с этой земли получали его владельцы.

Еда в качестве дани забиралась также у зависимых городов-государств, обычно после военного поражения. В Месопотамии, например, проигравший город разграбляли, и он должен был регулярно платить дань победившему городу. Саргон Древний (царь Аккада, объединивший Северную Месопотамию и Шумер, правил в 2316–2261 гг. до н. э., основатель династии Аккада. – Прим. перев.), завоевав около 2300 г. до н. э. города-государства Месопотамии, объединил их в империю и потребовал огромную дань от каждого города. Записи свидетельствуют о целых складах зерна, которые он получал от побежденных. Это не только подчеркивало превосходство победителя, но и делало проигравшие города еще слабее, а Саргона еще сильнее. Благодаря этому он мог содержать огромный персонал и даже хвастался, что кормит 5400 мужчин каждый день. Перераспределяя дань среди своих последователей, правители укрепляли свое лидерство и поддерживали дальнейшие военные кампании.

Возможно, лучший пример сбора дани – это «Тройной союз» ацтеков между Теночтитланом, Тексоко и Тлакопаном. Эти три города-государства собирали дань со всей Центральной Мексики. Подчиненные субъекты в долине Мехико и вокруг нее должны были поставлять огромное количество еды: каждый день правитель Тексоко получал достаточно кукурузы, бобов, тыквы, чили, помидоров и соли, чтобы прокормить более двух тысяч человек. Более отдаленные города поставляли хлопок, ткани, драгоценные металлы, экзотических птиц и предметы различных ремесел. Размер уплачиваемой дани зависел от расстояния каждого государства до трех столиц (контроль альянса над теми, кто находился дальше, был слабее, поэтому он мог требовать от них меньше дани) и от решимости государства сопротивляться ( в случае сдачи без боя размер дани был меньше). Постоянный поток еды и других товаров в направлении столицы давал всем понять, где сила. Правители ацтеков использовали эту дань, чтобы платить чиновникам, обеспечивать армию и финансировать общественные работы. Дань также распределялась среди знати, что укрепляло позиции правителя и одновременно ослабляло правителей подчиненных государств, которые в итоге получали меньше для распределения продуктов питания среди своих сторонников. Не случайно говорили: меньше еды – меньше власти.

По мере того как системы социальной организации становились все более сложными, усложнялись и религиозные практики, которые обеспечивали идеологическое обоснование права элиты взимать налоги. Религиозные верования и традиции широко варьировались среди первых цивилизаций. Однако во многих случаях прослеживалась четкая связь между уплатой налогов элите и традиционными жертвоприношениями богам. Считалось, что такие действия возвращают энергию его божественному источнику, чтобы источник мог и дальше поддерживать природу и снабжать людей едой. Также считалось, что боги не могут существовать без поддержки человека, а люди в свою очередь зависят от богов. Египетский текст, датируемый 2070 г. до н. э., представляет людей как «скот» Бога-создателя, за которым он одновременно присматривает и от которого зависит. Точно так же во многих культурах верили, что боги создали человека для того, чтобы обеспечить себе духовное питание через жертвоприношения и молитвы. Взамен боги дали людям еду, создав растения и животных. Жертвы считались важнейшим средством, поддерживающим этот цикл.

Некоторые мезоамериканские культуры считали, что боги время от времени приносили в жертву друг друга, чтобы обеспечить продолжение существования Вселенной и выживание человечества. Майя, например, полагали, что кукуруза была плотью богов, содержащей божественную силу. Во время жатвы боги, по сути, жертвовали собой, чтобы поддержать человечество. Божественная сила переходила в людей, когда они ели, и была особенно сосредоточена в их крови. Человеческие жертвы, предполагающие пролитие крови, были способом погасить долг перед богами и вернуть им божественную силу. Еда и благовония также подносились богам, но человеческие жертвы были все же наиболее важными.

Ацтеки также рассматривали человеческие жертвы как способ возвращения энергии богам. Они полагали, что мать-земля питается человеческой кровью и что урожай будет расти, только если ей дать достаточно крови. Почитали за честь принести себя в жертву, но, похоже, жертвы не принадлежали к правящей элите. В основном это были преступники, военнопленные и дети. Ацтеки верили, что человек – его мясо и кровь – сделаны из кукурузы, поэтому эти жертвы были частью космического цикла: кукуруза становилась кровью, а кровь затем превращалась обратно в кукурузу. Жертвы приносились как «лепешки для богов». Инки тоже думали, что жертвами они кормят богов. В «меню» были ламы, морские свинки, птицы, овощи, ферментированные напитки, какао, а также золото и серебро. Специально сжигали ткани, чтобы выпустить энергию, которая затем поддерживала ткачество. Особенно любимы богами были алкогольные напитки из кукурузы. Но более всего ценились человеческие жертвы. После покорения нового региона инки приносили в жертву самых красивых людей.

В египетских храмах убивали животных, а тела клали перед изображениями богов. Считалось, что боги оживают в изображениях три раза в день, чтобы использовать жизненную силу убитых животных, в которой они нуждались, и чтобы восполнить энергию, которую они тратили на поддержание Вселенной. Эта еда была также необходима для восстановления жизненных сил умерших, ставших богами. Жертвы часто приносили фараонам, а их могилы заполняли едой, чтобы подкрепить мертвых в загробной жизни. Так же в Китае времен династии Шан и богам, и царским предкам подносили зерно, пшеничное пиво, животных (собак, свиней, кабанов, овец и крупный рогатый скот) и, конечно, приносили человеческие жертвы, большинство из которых были военнопленными. Предполагалось, что боги пили кровь убитых жертв. Но самые щедрые предложения делались предкам императоров. Люди верили, что если их предки будут не очень довольны, они накажут потомков плохими урожаями, военными поражениями и эпидемиями.

Месопотамцы считали, что два раза в день люди обязаны приносить богам пищу в храмы и предоставлять им земные жилища. По их представлениям, боги зависели от этой еды и от людей. В месопотамской версии истории о потопе боги уничтожают человечество, но, когда начинают голодать из-за отсутствия новых «поставок», сожалеют о своих деяниях. Один из них, Энки, предупреждает Утнапиштима (месопотамский эквивалент библейского Ноя) о грядущем потопе и велит ему построить корабль. Когда Утнапиштим спускается с корабля и, соорудив жертвенник, совершает воскурение, боги кружат вокруг дыма, «как мухи», потому что это была их первая еда за весь день. После этого они прощают Энки за спасение нескольких людей. Месопотамцы считали, что боги могли бы выжить без людей, но только если бы сами готовили себе пищу. Именно поэтому боги создали людей, которые должны были делать это для них, и научили сельскому хозяйству.

Во всех этих случаях жертвы и пожертвования направляют энергию обратно в небесное царство в качестве духовной пищи для богов и ушедших из жизни предков, а те, в свою очередь, должны поддерживать сельскохозяйственный цикл, чтобы питать человечество. Жертвоприношения позволяли элите играть решающую посредническую роль между богами и земледельцами. Оплачивая налог, фермеры фактически обменивали продукты питания на земной порядок и стабильность, содержание ирригационных систем, организованную военную защиту и т. д. Таким образом, принося жертвы богам, элита преобразовывала духовную пищу в космический порядок, поскольку боги поддерживали стабильность Вселенной и плодородие почвы.

То, что такие похожие религиозные идеологии возникали в самых ранних цивилизациях, разделенных во времени и пространстве, безусловно, не случайно. Представление о том, что боги зависели от пожертвований людей, было свойственно этим культурам, потому что это было очень удобно для правящей элиты. Таким образом узаконивалось неравное распределение богатства и власти и обеспечивалось неявное предупреждение о том, что без управленческой деятельности элиты мир подошел бы к концу. Фермеры, их правители и боги – все зависели друг от друга и таким образом обеспечивали свое выживание. Согласно этой идее, при отклонении от нее наступает катастрофа. Отсюда следует: кормить элиту – долг фермеров, обязанность элиты – забота о людях, обеспечение их безопасности и здоровья. Фактически это был социальный договор между фермерами и правителями (и, конечно же, богами) жить по принципу: ты – мне, я – тебе. Как результат – налоги в виде продуктов питания и жертвоприношения в качестве божественной пищи, оправданные религиозной идеологией, усиливали социальный и культурный порядок.

В современном мире прямой связи между едой, богатством и властью больше нет. Для людей в сельскохозяйственных общинах еда, которую люди производили, работая целый день, рассматривалась как накопитель стоимости, валюты и индикатор благосостояния. В современных городских обществах эту роль играют деньги – более гибкая форма накопления богатства. Они легко хранятся и передаются, легко конвертируются в продукты любого супермаркета, магазина на соседнем углу, в кафе или ресторане. Еда эквивалентна богатству и власти только тогда, когда ее мало или когда она дорого стоит. Но по историческим стандартам, сегодня еда относительно обильна и дешева, по крайней мере, в развитом мире.

И все же еда не совсем потеряла связь с богатством. Было бы странно, если бы это было не так, учитывая, насколько укоренилась эта связь. Даже в современных обществах есть многочисленные отголоски того времени, когда еда была движителем экономики как в словах, так и в обычаях. В английском языке главный кормилец семьи называется breadwinner (дословно: тот, кто зарабатывает, тот выигрывает хлеб), а слова «хлеб» или «тесто» (bread, dough) также означают деньги. Совместное питание по-прежнему является центральной формой социальной валюты: в ответ тщательно продуманной вечеринки приходит вкусный ответный обед. Экстравагантные праздники – популярный способ демонстрации богатства и статуса в деловом мире, напоминания о людях, ставших боссами. Во многих странах черта бедности характеризуется отношением к доходу, необходимому для покупки базового минимума пищевых продуктов. Если бедность – это отсутствие доступа к еде, то богатство – это когда вам не нужно беспокоиться о том, где ваш следующий прием пищи.

Однако общей чертой богатых обществ является ощущение, что древняя связь с землей потеряна, но есть желание восстановить ее. Для самых богатых римлян знание сельского хозяйства и собственное участие в работах на крупной ферме были способом продемонстрировать, что они не забыли о происхождении своего народа от скромных фермеров. Точно так же много веков спустя в дореволюционной Франции королева Мария-Антуанетта имела идеальную ферму, построенную на территории Версальского дворца, где она и ее дамы одевались, как пастушки и доярки, и фланировали среди тщательно вымытых дойных коров. Сегодня люди во многих богатых странах предпочитают выращивать овощи и фрукты в своих садах и на огородах. Они легко могут позволить себе покупку этих продуктов в магазинах, однако сам процесс выращивания позволяет им ощутить связь с землей, сделать запас свежих продуктов, зарядиться энергией и в некотором смысле уйти из современного мира хоть на какое-то время. Особенно ценится в этих кругах выращивание здоровых, натуральных продуктов без использования химикатов. В Калифорнии, в самой богатой части самой богатой страны мира, наиболее почитается самая простая еда итальянского крестьянства. Туристическая деревня открылась в Индии недалеко от технологического центра Бангалор. Сюда приезжают разбогатевшие представители среднего класса, чтобы ощутить романтику существования своих предков-фермеров. Одна из привилегий богатых людей – это возможность подражать образу жизни сельской бедноты.

Богатство, как правило, отдаляет людей от работы на земле. В самом деле, отсутствие необходимости быть фермером – это еще один способ определить, богат человек или беден. Сегодня самые богатые общества те, в которых доля доходов, вложенных в продукты питания, и доля рабочей силы, вовлеченной в их производство, самые низкие. В богатых странах, таких как Соединенные Штаты Америки и Великобритания, фермеры составляют около 1 % населения. В бедных странах, таких как Руанда, на долю вовлеченного в сельское хозяйство населения приходится более 80 % – как в Уруке 5500 лет назад. В развитых странах большинство специалистов не заняты в сельском хозяйстве, и, конечно, им будет трудно выжить, если они вдруг окажутся перед проблемой самостоятельно производить для себя продукты питания. Процесс разделения на разные роли, который начался, когда люди впервые обратились к сельскому хозяйству и отказались от эгалитарного образа жизни охотника-собирателя, достиг своего логического завершения.

То, что сегодня люди в развитом мире стремятся, как правило, получить работу адвоката, механика, врача или водителя автобуса, является прямым доказательством того, что в мире создается огромное количество излишков, образующихся в результате интенсивного развития сельского хозяйства в последние несколько тысяч лет. Другим следствием этого явления стало разделение на богатых и бедных, сильных и слабых. Ни одно из этих различий нельзя найти в группах охотников-собирателей, социальная структура которых определяла жизнь человечества на протяжении большей части его существования. Охотники-собиратели владели немногим имуществом или не имели его вовсе, но это не значит, что они были бедны. Их «бедность» становилась очевидной только в сравнении с членами оседлых сельскохозяйственных обществ, которые были в состоянии накапливать излишки. Одним словом, богатство и бедность – это неизбежность последствий принятия сельского хозяйства и как результата этого – цивилизации.