Текст книги "Новая монгольская империя.Россия-Китай-Иран в геополитике"

После смерти Колчака, отставки Деникина, бегства Семенова, последовавшего за его неудачными попытками бороться против Дальневосточной Республики, марионетки Советской Москвы, и после крушения белых армий, Унгерн-Штернберг остается единственным, кто продолжает сражаться на востоке против красных. Под давлением большевиков Унгерн-Штернберг вынужден снова отойти в Монголию. Официально автономная, она оккупирована китайцами, которых он изгоняет из Урги (сегодня Улан-Батор). Монголы видят в нем освободителя, и Унгерн-Штернберг хочет объединить под своим командованием все монгольские племена. Он освобождает богдыхана Богдогэгэна VIII и восстанавливает его на троне.

Политический и духовный вождь, которого выбрала Монголия, когда добилась самостоятельности, этот тибетский монах рассматривался как реинкарнация знаменитого ламы, который умер в семнадцатом веке. Благодаря всадникам «Дикой дивизии», Унгерн-Штернберг начинает вынашивать новый политический проект. Освобождая Россию от большевистского ига, он планирует приступить к завоеванию мира, воскрешая империю Чингисхана. Это проект тем более «реалистичный», что барон сам себя убедил в том, что он перевоплощение «Царя Вселенной»; и разве далай-лама не признал уже в нем реинкарнацию воинственного божества Махакалы?

Но Унгерн-Штернберг не может победить. Вопреки обещаниям японской помощи, его войско, которое насчитывает несколько сотен, возможно 1200 человек, остается плохо вооруженным и голодающим. Русские белогвардейцы, монголы, калмыки, башкиры, японцы, буряты… «дивизия» азиатской кавалерии объединяет столько наций и различных интересов. Но можно ли завоевать мир с двумя тысячами людей? Хуже того, крайняя жестокость барона, который, кажется, одержим неистовым «бегством вперед», все больше и больше лишает его симпатии монголов. Конечно, его слава повсюду предшествует ему и порождает ужас в сердцах врагов, которые все больше предпочитают разбегаться, чем бороться с ним лицом к лицу. Но его разрушительная ярость не знает границ; дезертирство умножается, и появляется коммунистическая монгольская оппозиция под руководством Дамдина Сухэ-Батора.

Когда Унгерн-Штернберг уходит из Урги в свой последний поход, его, наконец, выдают Советам его же люди, которые больше не верят в его мечту. После короткого судебного процесса его расстреляли 15 сентября 1921 года.

Хотя коммунисты взяли власть, система ограниченной монархии во главе с богдыханом остается. Она будет функционировать до смерти правителя в 1924 году. После этого монархия была уничтожена, и основана Монгольская Народная Республика, ставшая вассалом СССР.

Можно ли увидеть в проекте безумного барона попытку возрождения Монгольской империи? Нет ни малейшей уверенности в этом, стоит лишь задуматься над удивительным раздроблением военных целей, к которым стремились всадники «Дикой дивизии». Если представить в кратком виде этот заключенный исключительно под давлением обязательств союз, то русские белогвардейцы в нем желали восстановить в России монархию, монголы стремились к независимости, а японцы хотели завоевать мир. А Унгерн-Штернберг хотел все это одновременно.

* * *

Читатель поймет, что понятие «новой Монгольской империи» стремится к тому, чтобы обозначить великую евразийскую авантюру незапамятных времен, а не неуловимое видение гипотетического возрождения алтайских народов. Что поражает при изучении появления и развития монгольских империй, это, главным образом, чрезвычайно большое влияние тюркского мира. Конечно, эпическое вдохновение было дано кочевыми монголами, оседлавшими своих маленьких лошадей. Но приходится констатировать, что без помощи всех тюркоязычных народов, которых они подчинили себе, или которые присоединились к ним по доброй воле, Чингизиды достигли бы немногого.

Это влияние, без сомнения, значительнее влияния Китая, который довольствовался тем, что «переварил» своих оккупантов, превратив их в китайцев, но не особенно проявил свои имперские свойства. Зато кажется, что от уйгуров до сельджуков рост монгольского продвижения совпадает с тюркскими зонами влияния.

Какие выводы можно сделать из этого в наши дни? В первую очередь можно констатировать, что современная турецкая дипломатия лишь в самой малой степени отошла от своего традиционного атлантизма, унаследованного от ортодоксального кемализма. После прихода к власти исламистской Партии справедливости и развития можно наблюдать эволюцию политики Анкары по отношению к Израилю – «союзнику», неудобному для любого мусульманского государства, которое хочет обладать весом в «умме», к США, и к тюркоязычным республикам бывшего СССР. Не надо забывать, что Турция была первым государством, которое признало их независимость. Эти республики являются предметом напряженного культурного и политического лоббирования, чтобы привязать их к себе, особенно по стратегическим и энергетическим причинам.

Изолированная в мусульманском мире из-за своих тесных связей с Западом и бесспорного этнического факта – турки не являются арабами – Турция могла бы воспользоваться силой, которая в настоящее время неблагожелательно настроена к ней в мусульманском мире. Превратившись в движущую силу тюркских стран, Турция смогла бы стать одной из великих держав двадцать первого века, по образцу Германии в настоящее время в Европе. Очевидно, что в рамках этой гипотезы интересы Турции могут задеть интересы Ирана, России или еще Китая, но в рамках гибкого союза, с переменной геометрией, ясно, что Турция может многое выиграть, аккуратно сблизившись именно с Востоком, рискнув оставить Европу, которая продолжает отказываться открыть ей свои двери, несмотря на бесчисленные уступки со стороны турок.

Следует подумать обо всех этих тюркоязычных народах, разбросанных между Россией, Китаем и по местам их древних походов, и которые могли бы создать столько же мостов.

Что бы там ни было, кажется оправданным задуматься над тем, не пройдет ли будущее Турции скорее через тюркоязычный мир и налаживание связей с Евразией, нежели через Европейский союз.

Глава III. Иран, Китай и Россия: Современные отношения

Получение Ираном статуса наблюдателя в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в 2005 году свидетельствует о доверии, которое оказывают ему Китай и Россия, обнаруживая в симптоматичной манере также неустойчивость трехсторонней дипломатической конструкции.

Китай и Россия обычно занимают единую позицию по отношению к Ирану, сотрудничая с Тегераном, прежде всего, в энергетической области. Китай и Россия часто старались ограничить международные санкции против Ирана в рамках развития его ядерной программы и его деятельности по обогащению урана. Два главных направления сотрудничества между тремя странами вырисовываются именно в области продаж вооружения и в энергетике.

Россия продает Ирану свое оружие, принимает участие в развитии его атомных станций, сотрудничает с ним в рамках антитеррористической борьбы и поддерживает с Тегераном тесные дипломатические отношения. Китай присоединяется к многосторонним решениям ООН по отношению к Ирану, поддерживая превосходный диалог с этой исламской республикой, он, конечно, оказывает ему свою поддержку ввиду его оппозиции к США, но помимо этого их отношения остаются весьма прагматичными.

Китай действительно нуждается в иранском газе и в иранской нефти для диверсификации своих источников снабжения энергетическими ресурсами, кроме того, он может оказаться интересным для Ирана партнером, финансируя большие проекты, требующие больших инвестиций. Потому вполне оправданным было бы задаться вопросом, смогут ли эти связи, поддерживаемые тесными дипломатическими отношениями между тремя государствами, привести в будущие десять лет к региональной осмотической конструкции, в пользу этой новой Монгольской империи.

Неоспоримое китайско-иранское сближение сильно отличается от более натянутых дипломатических отношений между Ираном и Россией?

Отношениями между Ираном и Китаем движут одновременно прагматические и сентиментальные причины. Существует глубинная основа, общая для обеих стран, которая ведет к развитию их надежных нынешних и будущих отношений. Китай и Иран – наследники двух великих цивилизаций, и их связи восходят ко втором веку до н. э., когда династия Хань открыла Великий шелковый путь. Эта торговая дорога сыграла главную роль в торговле между Хань и царством Аршакидов. С тех пор этот путь способствовал коммерческим, а также культурным связям между персами и китайцами на протяжении некоторых веков. Это общее наследие Великого шелкового пути сегодня выступает в качестве исторического соединения между Ираном, Центральной Азией и Китаем. Эти связи важны, по мере того, как китайские и иранские руководители используют их, чтобы продемонстрировать сближение между обеими нациями и также напомнить, с другой стороны, об их несчастном опыте и напряженных отношениях с западными державами.

Иран и Китай разделяют не только общую историю, но также глубокое чувство виктимизации и «унижения» со стороны Запада. Эти две страны чувствуют себя отторгнутыми из региональной и мировой политики, которую ведут великие державы. Дискурс виктимизации продолжает играть важную роль в риторике китайских и иранских правителей. Китай и Иран по-прежнему питают глубокое недоверие по отношению к мировому порядку, где господствуют США, и прилагают все усилия для создания многополюсного мира, в котором американское влияние было бы ослабленным. Во время своего визита в Иран в 1991 году китайский премьер-министр Ли Пен заявил: «Мы являемся противниками господства США или какого-либо меньшинства над миром и создания США нового порядка в международных отношениях, и в этом отношении мы полностью согласны с позицией Исламской Республики Иран». В июне 2009 года Ху Цзиньтао вновь подтвердил эту заявленную позицию: «Тегеран и Пекин должны оказывать помощь друг другу, чтобы на международном уровне управлять развитием во благо своих наций, в противном случае те, кто является причиной нынешних международных проблем, продолжат руководить миром».

Иранские руководители неоднократно демонстрировали идентичные чувства. Президент Ирана в 2005–2013 годах Махмуд Ахмадинежад часто ссылался на создание «нового мирового порядка».

Продажа оружия в российско-иранских и китайско-иранских экономических отношениях

Продажа Китаем и Россией оружия Ирану, которую все три страны рассматривают как законную, представляет собой яблоко раздора между Китаем и Россией с одной стороны и США с другой. Россия остается главным поставщиком Ирана. Китай тоже торгует с Тегераном в этой области и принимает участие в передаче военных технологий и материалов двойного (мирного и военного) применения.

Несмотря на обострившиеся отношения с Ираном после свержения шаха в 1979 году, СССР смог продавать оружие Исламской республике. Начиная с 1989 года, Москва и Тегеран вели переговоры для подписания их главного контракта по поставкам вооружения, наряду с согласованиями вопросов научного и технического сотрудничества. До конца 1990-х годов Россия считалась главным поставщиком обычных вооружений Ирану. С 1995 по 2000 год Россия прекратила продавать оружие Ирану, выполняя условия своего соглашения с США. В течение первого десятилетия двадцать первого века Россия продала Ирану оружия и снаряжения на сумму свыше пяти миллиардов долларов, в том числе зенитные ракетные комплексы малой дальности «Тор-1», военные самолеты, подводные лодки и бронетехнику.

Иран пытается оснастить свои вооруженные силы баллистическими ракетами. В 2004 году американский государственный секретарь Колин Пауэлл предупредил международное сообщество, что Иран мог бы попытаться приспособить ядерные боеголовки к баллистическим ракетам. Также Иран, как предполагается, пытался разработать баллистическую ракету «Шахаб-6», вариант северокорейской ракеты «Тэпходон-2/3», с дальностью полета более 5000 километров. Москва могла бы предоставить Тегерану технологии для этой программы и даже помочь Ирану разработать ракету с дальностью 10 000 километров, которая могла бы долететь до Восточного побережья США.

Что касается Китая, то он продавал Ирану вооружение еще во времена Ирано-иракской войны 1980–1988 годов. С 1980 по 1987 год Китай, как считается, продал Ирану оружие стоимостью более трех миллиардов долларов. После войны продажи вооружения упали, затем эта торговля снова возобновилась в начале 1990-х годов. С 1993 по 1996 год Китай предоставил Ирану вооружение на сумму 400 миллионов долларов, затем на 600 миллионов долларов с 1997 по 2000 год. Было установлено, что Китай был вторым поставщиком вооружения в Иран с 2002 по 2011 год. Некоторые виды этого вооружения были современными и потенциально могли бы противостоять военно-морским и военно-воздушным силам США.

Китай также передал Ирану ряд промышленных технологий, нарушая при этом даже свой собственный порядок о контроле передачи технологий и одностороннее американское законодательство. Помимо стрелкового оружия Китай поставлял Тегерану артиллерийские орудия, противокорабельные торпеды, ракеты класса «земля-воздух», истребители, танки, бронетранспортеры и быстроходные катера.

Китайско-российская поддержка развития мирной ядерной программы Ирана

В своих отношениях с Ираном и китайцы, и русские руководствуются также и другими экономическими соображениями. В течение последнего десятилетия российские и китайские дипломаты неоднократно пытались смягчить санкции Совета Безопасности, в особенности те, которые могли бы заставить их ограничить свое экономическое, прежде всего, энергетическое сотрудничество с Ираном. Они сумели сохранить свои экономические интересы в Иране вопреки экономическим санкциям ООН.

В феврале 2010 года заместитель директора департамента по вопросам безопасности и разоружения Министерства иностранных дел России Олег Рожков заявил, что Россия стала бы рассматривать только те санкции против Ирана, которые «направлены на решение вопросов о нераспространении ядерного оружия и о ядерной программе Ирана». Он упомянул к тому же, что Москва не собирается поддерживать «санкции или меры, которые могли бы привести к политической, экономической или финансовой изоляции этой страны».

За исключением случая с зенитными ракетными комплексами С-300 торговые связи между Россией и Ираном в значительной степени не пострадали, и Россия остается одним из главных поставщиков Ирана. Российские фирмы взяли на себя доминирующую роль в помощи в развитии иранской мирной энергетики, включающей также ядерный сектор. Строительство атомной электростанции в Бушере началось в 1970-х годах во времена шаха. Затем спустя много лет проект был возобновлен русскими. Эта электростанция официально начала производить электричество в сентябре 2011 года. Согласно соглашению с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) Россия обязуется ввести АЭС в эксплуатацию, предоставить ядерное топливо и вывезти отработанное топливо на протяжении первых лет эксплуатации атомной электростанции.

Русские охотно сотрудничают с Ираном в развитии мирной ядерной энергетики, потому что они официально считают, что Иран не будет пытаться использовать свой мирный ядерный сектор для создания ядерного оружия. В декабре 2011 года заместитель министра иностранных дел России Сергей Алексеевич Рябков заявил: «У нас есть проверенные данные, что достоверные сведения о наличии военной составляющей отсутствуют. Нет доказательств существования военной составляющей в иранской ядерной программе».

Туманная дипломатическая позиция Китая и России в отношении ядерной программы Ирана

Китай и Россия просят Иран воздержаться от разработки ядерного оружия и сделать свои атомные исследования более прозрачными. В то же время эти две страны часто защищали иранские позиции в Совете Безопасности, даже сотрудничали с Ираном в ядерной области. Китайские и российские дипломаты отмечают, что нынешние санкции против Ирана не смогли побудить Иран остановить свою ядерную программу, и что Тегеран, напротив, еще больше закрепился на своих позициях. Они настойчиво призывают к диалогу и возобновлению переговорных усилий.

В 2007 году российский президент Владимир Путин так обобщил позицию России относительно Ирана: «Мы не располагаем доказательствами намерений Ирана производить ядерное оружие. Потому мы предполагаем, что Иран не стремится к осуществлению таких планов. Но мы разделяем беспокойство наших партнеров и думаем, что программы Ирана должны быть прозрачными».

В мае 2008 года в совместном заявлении китайский президент Ху Цзиньтао и президент России Дмитрий Медведев заявили, что «Китай и Россия предложили, что иранская ядерная проблема должна решаться с помощи диалога и консультаций». В сентябре 2010 года Китай и Россия подчеркнули необходимость долгосрочного глобального решения, чтобы «восстановить доверие международного сообщества относительно мирного использования Ираном ядерной энергии».

В результате трехсторонней встречи в ноябре 2010 года китайский, индийский и российский министры иностранных дел снова признали право Ирана использовать ядерную энергию в мирных целях. В июле 2011 года Китай и Иран отметили сороковую годовщину их дипломатических отношений, и Китай воспользовался этим случаем, чтобы напомнить, что он выступает за мирное решение иранской ядерной проблемы.

Русские и китайцы, вероятно, хотели бы видеть изменения в поведении иранских властей, хотя они опасались изменения режима в Иране. Если бы иранская оппозиция пришла к власти, она вряд ли с благосклонностью расценила бы китайско-российскую поддержку президенту Ахмадинежаду. Во время демонстраций 2009 года протестующие сильно критиковали китайско-российскую поддержку иранскому режиму. Они также упрекали русских и китайцев за их слишком быстрые поздравления президенту Ахмадинежаду после его победы на выборах, которую оппозиция оспаривала.

Нефть и газ в основе экономических отношений

Что касается китайцев, то они извлекли для себя пользу из той ситуации, что сегодня мало стран торгует с Ираном. Китайские компании, таким образом, заполнили бреши в различных секторах иранской экономики, и в особенности в сфере энергетики, от сотрудничества в которой западные предприятия отказались. В 2009 году Китай стал первым торговым партнером Ирана, мимоходом затмив Германию, которая до тех пор занимала это место.

Иран не только один из главных поставщиков нефти Китаю, но также и узел транспортировки энергии между Ближним Востоком, Центральной Азией и Европой. Их отношения остаются асимметричным в основном ввиду экономической изоляции Ирана: Иран нуждается в Китае больше, чем Китай нуждается в Иране.

С 1980-х годов отношения Китая с Ираном изменились от торговли оружием к торговле энергоресурсами для того, чтобы поддержать стремительный рост китайской экономики. Многочисленные санкции США и других западных стран против Ирана вынудили Иран обратить свой взгляд на Восток, чтобы найти там рынки сбыта своих обильных энергоресурсов. В поиске энергетических ресурсов для обеспечения своего экономического развития Китай часто пытался воспользоваться возможностями, которыми пренебрегли другие страны, или от которых они отказались. Иран – хороший пример этого. Американские и европейские компании были отодвинуты или уехали из страны, и китайцы воспользовались этим случаем, чтобы занять их место. Китайские и иранские правительства сыграли главную роль в укреплении энергетического партнерства.

Иран знает, что китайские предприятия могут делать инвестиции, и иранское правительство предлагает стимулирование, чтобы привлечь новых инвесторов. Во время своей поездки на Аравийский полуостров в январе 2012 года китайский премьер-министр Вэнь Цзябао по поводу угрозы закрытия Ормузского пролива заявил, что «Китай не является единственной страной, которая торгует с Ираном», и что Китай не испытывает беспокойства, что касается торговли нефтью с Ираном. В то же время китайские нефтяные компании пользуются поблажками правительства Пекина, которые позволяют им снизить свои административные расходы и получить прибыль благодаря финансированию своих проектов по ставкам ниже рыночных.

Китай старается диверсифицировать свои источники снабжения и связи, которые он поддерживает со странами-экспортерами газа и нефти. Иран оставался среди первых трех поставщиков нефти Китаю в 2009, 2010 и 2011 годах. Китай не только покупает в Иране сырую нефть, но и при помощи своих инвестиций принимает активное участие в начальных и последующих этапах ее производства. На начальном этапе Китай вовлечен в поиск и добычу сырой нефти. С 2005 года Китай и Иран подписали несколько соглашений в энергетической области, в которых участвовали три главные китайские компании: China National Petroleum Corporations (CNPC), Sinopec, и China National Offshore Oil Corporation. В 2007 года Sinopec и National Iranian Oil Company (Национальная иранская нефтекомпания, NIOC) подписали соглашение на сумму в два миллиарда долларов о разработке нефтяного месторождения Ядаваран, где можно добывать до 300 000 баррелей сырой нефти в день. Относительно инвестиций в последующие этапы производства речь идет о переработке и о транспортировке необработанных нефтепродуктов. Китайские инвесторы вели переговоры о создании или расширении нефтеперерабатывающих заводов в Анахите, Абадане, Ширазе и Исфахане.

Со своей стороны сотрудничество между Ираном и Россией в области энергетики восходит еще к 1916 году, когда иранское правительство предложило концессию одному русскому купцу. Сравнительно недавно, в 1970 году, был построен трансиранский газопровод длиной 1106 километров, который соединил Советский Союз с Ираном. Это был первый иранский газопровод, предназначенный для экспорта. В 1972 году экспортные поставки газа достигли восьми миллиардов кубометров. В 1972 году был подписан договор, разрешающий Советскому Союзу принять участие в развитии добычи иранского газа и нефти, равно как и в развитии нефтехимии и строительстве электростанций. В декабре 1976 года было подписано соглашение между Ираном и СССР об экспорте природного газа из Ирана в Германию и Францию через советскую территорию.

Исламская революция 1979 года в Иране и вторжение советских войск в Афганистан нанесли большой удар по отношениям между Ираном и СССР, тем более, что СССР во время Ирано-иракской войны поставлял свое оружие Ираку. Робкие попытки восстановить связи в энергетическом секторе начались в начале 1990-х годов. В течение двадцати последующих лет сотрудничество в области энергетики не достигло особо больших успехов.

Хотя Иран и Россия обладали значительными запасами энергоресурсов, они не смогли добиться настоящего партнерства, чтобы оказывать большее воздействие на международный рынок энергоресурсов. Российский министр энергетики сообщил в июле 2010 года о начале широкомасштабной программы сотрудничества с Ираном в области добычи нефти, природного газа и в нефтехимической промышленности. В декабре 2011 года Россия и Иран подписали контракт о поставках нефти стоимостью более миллиарда долларов. Этот контракт, подписанный между российской нефтяной компанией «Татнефть» и иранской Iranian Petroleum Engineering and Development Company, предполагает разработку нефтяного месторождения Загех в иранской провинции Бушер на берегу Персидского залива.

Можно сделать вывод, что общего китайско-российского подхода по отношению к Ирану не существует, и двусторонние отношения между этими тремя партнерами преобладают над любыми другими связями. В этом контексте появление новой Монгольской экономической империи потребовало бы строгой детализации и дифференциации.