Текст книги "Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата. Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки"

С Фрейдом не согласился его бывший ученик, швейцарский психолог Карл Густав Юнг. Если весь набор представлений о Боге, религии, вечности и загробной жизни исходит из нашего бессознательного, это еще не означает, что его место на помойке. Возможно, наше бессознательное мудрее, чем ум и сознание. Возможно, то, что Зигмунд называл бессознательной выдумкой, на самом деле – бессознательное подтверждение истины. Быть может, мы не придумываем религии, а открываем их внутри себя. И может быть, раз уж бессознательное передается из поколения в поколение, оно развивается само по себе, умнеет, в то время как наше сознание плетется в хвосте.

«Видите ли, сделать вас счастливым невозможно, однако я могу очень увлекательно рассказать вам о ваших несчастьях».

Что действительно имеет место, утверждал Карл Густав, так это то, что религии выступают от имени души, предлагая символы, которые исходят «из глубин души». Эти символы обладают мощной властью, потому что рождаются глубоко в бессознательном, в сокровищнице инстинктивной мудрости, которая доступна нашему сознанию только посредством снов, культурных мифов и религии. Когда сознающий разум теряет связь с этой глубинной психикой, отчуждается от нее, тогда и появляются симптомы невроза, такие как депрессия, ад, в котором все теряет смысл.

Измененные состояния сознания

Проживи Юнг немного дольше (он умер в 1961 г.), к своему инструментарию для углубленного изучения психики он мог бы добавить психоделики. Волшебные грибы и ЛСД-трипы обеспечили более чем 60 исследователям возможность испытать трансцендентальные озарения относительно того, что – по крайней мере, на тот момент – казалось Высшей Реальностью.

Тем не менее ни одно из подобных состояний, обусловленных воздействием химического вещества, не стало поводом для таких поразительных описаний, как педантичные самонаблюдения Джилл Боулт Тейлор, перенесшей обширный инсульт. В 1996 г. гарвардский нейробиолог зачарованно наблюдала, как левая часть ее мозга перестает действовать. В процессе самонаблюдений доктор Тейлор настолько продвинулась в познании духовной реальности, насколько Юнг мог только мечтать.

Тейлор рассказала, что правое полушарие мозга обрабатывает то, что происходит в настоящий момент. Оно мыслит зрительными образами, воспринимая все картины, звуки и запахи, окружающие нас прямо сейчас, и соединяя их в целое. Согласно правой части мозга, мы «безупречны, целостны и прекрасны». Мы ощущаем себя как «энергетическое существо», связанное со всей энергией Вселенной и с энергией всего человечества.

Наше левое полушарие, наоборот, воспринимает мир линейно и методически. Оно берет настоящий момент времени и выбирает детали, связывает их с тем, что известно из прошлого, и строит планы на будущее. Оно мыслит языком, а не картинками, и одно из его изъявлений – «Я есть». Это «Я» воспринимает себя отдельно от окружающей энергии и отдельно от других людей. Все это – функции левого полушария, которое по большей части перестало работать у Тейлор во время инсульта.

Поскольку ее левое полушарие умолкло, она почувствовала, что ее тело не имеет границ и едино со всей энергией Вселенной. Она испытывала умиротворение и эйфорию. При этом время от времени левая половина ее мозга – тревожного мозга – все же посылала ей сигналы: «Ты в опасности! Ты можешь умереть! Тебе нужна помощь!» Однако позвать на помощь без устойчивой поддержки левого полушария оказалось практически невозможно. Даже когда ей удалось позвонить по телефону, чтобы позвать на помощь, попытавшись объяснить свою ситуацию, она поняла, что способна только лаять, как собака.

Позже, в больнице, она испытала ощущение, что мир вокруг нее – сплошной хаос и шум, но затем внезапно почувствовала, что ее душа парит «в море эйфории».

К каким же выводам пришла Тейлор? Мир полон любящих, мирных людей, которые могут «сделать шаг вправо в своем левом полушарии». С одной стороны, мы – «жизненная сила Вселенной», а с другой – мы отделены от мира и от других людей. И что важнее всего: в какой-то степени мы можем выбирать, на той или другой стороне хотим пребывать в каждый данный момент времени{2}2
  Jill Bolte Taylor, My Stroke of Insight (New York: Viking, 2008).


[Закрыть].

То, что переживала Тейлор посредством правого полушария, Юнг называл глубинным бессознательным источником религиозного опыта. Ученый лишь размышлял о том, откуда берется этот опыт; Тейлор указала точную локализацию. Опыт правого полушария Тейлор взорвал ее левополушарные конструкты времени и пространства. Она пережила трансцендентный опыт, выход за собственные пределы: она чувствовала себя частью Бессмертной Вселенной.

Юнг утверждал, что бессознательное не только знает о том, что мы умираем, но и принимает этот факт. Зачастую задолго до самого события психика готовит себя к смерти. Пока наш рациональный, сознающий разум воспринимает смерть как повод для страхов и мрачный финал, наша психика (правое полушарие?) принимает ее.

Здорово! Полагаю, что смерть – это не только гвозди, забиваемые в гробовые крышки, не так ли?

Да, Дэрил, однако мы опасаемся, что дело принимает еще более жуткий оборот.

{2} Пусть страх станет вашим зонтиком

Дэрил, у нас одна плохая новость и одна хорошая. С какой начать?

Начните с плохой.

Ладно. Похоже, пока становится все страшнее и страшнее.

Восхитительно. А какая хорошая?

Хорошая состоит в том, что, закончив эту книжку, мы отправимся с нашими женами в отпуск на юг Франции!

Но вернемся к Беккеру. Он утверждает, что в конечном счете ни психология, ни высокоразвитая религия не могут обеспечить нам убежища от проблемы: «жизнь бессмысленна, а потом ты умираешь». Ничто не избавит нас от страха перед лицом смерти или от ее оборотной стороны, страха перед жизнью, которая конечна и никогда не сможет утолить наше страстное желание бесконечности.

Эти тревоги – часть нашего существования, нравится нам это или нет (лично нам не нравится). Добавьте сюда тот факт, что мы – единственные существа, оплачивающие расходы в связи со смертью, и все, что нам остается, – пороховая бочка тревоги и тоски.

Однако не стоит беспокоиться. Беккер предлагает принять нашу смертность и выйти за ее пределы через соприкосновение с Высшей Реальностью и не морочить себе голову другими системами бессмертия. Чтобы уяснить этот маршрут, надо взять обратный курс, к середине XIX в., временам задолго до Фрейда и Юнга, к датскому философу и религиозному мыслителю Сёрену Кьеркегору, отцу экзистенциализма.

Большинство из нас предпочло бы перескочить этап тревожных размышлений о смерти и сразу же оказаться в сказке со счастливым концом, где нас ждет лучший шезлонг на небесной лужайке. Но по мнению Беккера и его вдохновителя, Кьеркегора, подобный маршрут вприпрыжку – дорога в Никуда. Если мы перескакиваем ступень встречи со Смертью и не задерживаемся на ней, переживая перспективу Вечного Ничто, если мы отказываемся нести сполна груз страха и трепета, сопровождающего жизнь перед лицом «никогда больше», тогда теряется единственный шанс испытать трансцендентность. Это потому, говорит Сёрен, что экзистенциальный страх – наш главный учитель!

Минуточку-минуточку! Этот датчанин просто полоумный! Для начала: хорошо известно, что гораздо лучше соображаешь, если находишься в добром расположении духа, а не в дурном. А надо сказать, настроение у меня портится, когда я слушаю эту чушь.

Мы понимаем, о чем вы, Дэрил. Ничем не можем помочь, хотя видим, что вы дрожите, слезы бегут по щекам, когда вы сосредоточиваетесь на том бесспорном факте, что жизнь коротка, а смерть наверняка. Мы должны согласиться, что это не лучшее время для изучения темы. Однако предоставим Сёрену возможность обосновать его точку зрения. Хотя бы из уважения к покойнику.

Прежде всего следует обратиться к вопросам человеческого бытия. В своих работах «Понятие страха» (Concept of Dread) и «Болезнь к смерти» (Sickness unto Death) (оптимистичные названия, сделавшие его книги бестселлерами в Дании) Кьеркегор выясняет суть страха и отчаяния посредством философско-психологического самоанализа. Но психологические проблемы, интересовавшие Сёрена, не принадлежали к категории сугубо личных, как, скажем, вопрос, почему ваша мать отдавала предпочтение вашему брату или отец считал вас размазней. Кьеркегора интересовали общечеловеческие вопросы жизни и смерти. Мы подозреваем, что, если бы Кьеркегор дожил до наших дней, он считал бы, что неврозы, которые лечит ваш личный психотерапевт, – просто замена нашей реальной проблемы: ответственности за наполненную смыслом жизнь на краю смертной бездны.

Ну хватит! Я знаю все про терапию. Я сам какое-то время встречался с психиатром, а все потому, что не мог справиться со вспышками гнева. И, как оказалось, вы правы – именно из-за того, что моя мать обожала братца Скиппи, а отец, ну, вы знаете… Годами я подавлял в себе гнев. И он не имел никакого отношения к смерти, бездне и всему вашему трепу.

Возможно, Дэрил. Но Кьеркегор мог бы сказать, что вся эта потребность в материнской любви – просто дымовая завеса. Есть такие страхи и депрессии, которые вытекают из самого факта человеческого существования, и тут неважно, насколько любила тебя мать или осуждал отец. Именно они и порождают все те конкретные страхи и депрессии, о которых ты стенаешь на кушетке психотерапевта. Кьеркегор считал, что все твои страхи появляются на свет задолго до жалоб на кушетке – они следуют из самого факта осознания того, что тебе придется умереть. И, вероятно, проработка твоих проблем, связанных с матерью, Скиппи и отцом, – просто способ отвлечь тебя от твоей реальной проблемы – Большой Смерти!

Если заурядные неврозы действительно лишь маскируют наш страх смерти, это может объяснять, почему психотерапия требует столько времени. Она никогда не занимается реальной проблемой – проблемой смерти.

Разумеется, могут существовать и другие причины, по которым психотерапия длится так долго. Комик Ронни Шейкс говорил:

После 12 лет терапии мой психиатр сказал нечто, отчего у меня навернулись на глазах слезы. Он сказал: «No hablo inglés»[5]5
  No hablo inglés (исп.) – я не говорю по-английски. – Прим. пер.


[Закрыть].

Трамвай «Отчаяние»

Согласно Кьеркегору, страх смерти и безысходность, в сравнении с невротической тревогой и отчаянием, овладевает нами полностью. Некоторых из нас подавляют избыточные возможности: наше «Я», ограниченное во времени, не может справиться с неограниченной свободой, существующей как в повседневной жизни, так и в фантазиях. Так мало времени, так много я должен сделать.

Настроимся на волну мучительного смятения перед лицом слишком многих возможностей.

Стану ли я когда-нибудь таким секс-символом, как Брэд Питт? Следует ли мне отказаться от юридической практики и попытаться стать уличным артистом? Что должен я сделать со своей жизнью? Раскрепостить ли мне мое внутреннее женское начало? А как насчет внутреннего Рэмбо?

Стоит ли пытаться быть одновременно супермамой и управлять строительной компанией? Завести ли мне интрижку с почтальоном, подвергнув риску свою счастливую семейную жизнь? Или я должна отказать себе в любовной истории и отправиться в могилу, не исполнив желания?

Осмелюсь ли я съесть персик? А шоколадку «Марс»? А галлюциногенный гриб?

Я – неудачник?

Если бы в моем распоряжении было бесконечное время, я бы испробовал бесконечное число этих возможностей. Однако есть такая штука, как смерть, которая разом кончает со всеми моими личными возможностями. Если уж мне досталась единственная жизнь, я не желаю тратить из нее сорок лет, чтобы стать таким же секси, как Брэд Питт. Или, что еще хуже, – размышляя на тему, пытаться ли стать таким, как Брэд Питт. Потому что, пока я пребываю в нерешительности, часы бегут. Тик-так, тик-так. Это твой окончательный ответ?

Просто делай это

Именно такого рода дилеммы вынудили нынешних экзистенциалистов, торговцев из корпорации Nike, придумать слоган: «Просто делай это».

Но в Африке сотрудники компании натолкнулись на культурные барьеры. Снимая в Кении рекламу обуви для туристов, они пригласили участвовать членов племени самбуру. Камера показала крупным планом одного из них в момент появления на экране слогана «Просто делай это», которому тот вторил на родном языке маа. Когда фильм шел по американскому телевидению, один антрополог из Цинциннатского университета заметил, что на самом деле парень говорил: «Эти мне не подходят! Мне нужны большие башмаки!»

Сконфуженный пресс-секретарь Nike признал, что было очень трудно найти эквивалент фразе «Просто делай это» на языке маа, поэтому они подставили фразу, когда персонаж на экране хоть что-то сказал. Однако с точки зрения Кьеркегора, такой персонаж – хороший пример человека, который не колеблется в выборе.

Да! Груз ответственности за жизнь, имеющую конец, вполне достаточный для того, чтобы человек чокнулся. И, по Кьеркегору, головоломки в духе «кто я?» и «кем я могу быть?» способны вызвать тревогу, граничащую с шизофренией, как у того парня, что зашел в кабинет психиатра и заявил: «У меня проблема с идентичностью… и у меня тоже».

Один из заманчивых путей выхода из кьеркегоровского экзистенциального ада с несметным количеством вариантов «кем быть?» – просто прекратить действовать. Чтобы избежать страха выбора из чрезмерного количества возможностей, я полностью изолируюсь от мира.

От себя не убежишь.

Главное, что интересует человека, – его «Я».

И снова – о нашем страхе смерти:

Сначала я впал в ступор. Кажется, это неплохой способ борьбы со страхом, и на короткое время так оно и есть. Но теперь я чувствую себя одиноким, без семьи, без друзей, без моего пса Мойши, без моей газонокосилки производства компании John Deere, без Рыцарей Колумба[6]6
  Рыцари Колумба – католическая организация, христианское братство, занимающееся благотворительной деятельностью. – Прим. пер.


[Закрыть]. И, похоже, дороги назад нет! Я не могу от этого отделаться. Я не могу «просто делать это», если моя стратегия – не делать ничего. Такой способ избежать страха неадекватности заставляет меня чувствовать себя еще более неадекватным. Вернуться назад, где мне было плохо, потому что я не был таким же красавчиком, как Брэд Питт? В добрые старые времена, блин! С тех пор как я впал в ступор, я не чувствую себя достаточно живым для того, чтобы быть человеком, не говоря уж о том, чтобы стать секс-символом.

Но я до сих пор ощущаю боль оттого, что я – это я. Мне осталось лишь два выхода: постоянно утолять боль, усиленно налегая на трансжиры[7]7
  Дешевые и вредные трансжиры широко используются для изготовления полуфабрикатов, чипсов, попкорна и т. д. – Прим. ред.


[Закрыть], или опробовать стратегию лазейки.

Хитроумные лазейки

Вот одна спасительная формула, которая выглядит многообещающей. Сёрен предлагает оставаться внутри собственного «Я», но сделать это добродетелью!

Давайте снова прислушаемся к нашему страху смерти:

Допустим, я человек, осознающий свою смертность. Вижу картину в целом и не обращаю внимания на подробности. Жизнь – парад, и у меня тут хорошее место. Господи, так хорошо не участвовать в параде. Сейчас я иду на встречу Рыцарей Колумба, но держу определенную ироническую дистанцию. Естественно, я нахожу это довольно забавным.

И почему же, спросите вы, я с утра пораньше заказываю третий бокал мартини?

А вот другой хитроумный способ Сёрена избавиться от отчаяния: окунуться с головой в повседневность. Успокоить свое «Я», погрузившись в мелочи жизни. И нет проблем!

И снова голос тревоги:

Я и правда чувствую себя хорошо. Мой BlackBerry полон информации. Каждая минута у меня на счету: 6:00–6:15 – первая чашка кофе; 6:15–6:45 – беговая дорожка; 6:45–7:00 – электронная почта и Facebook; 7:00–8:00 – дорога к психотерапевту и прослушивание аудиокниги Дипака[8]8
  Доктор Дипак Чопра – американский врач индийского происхождения, автор множества книг по альтернативной медицине. – Прим. пер.


[Закрыть]; 8:00–8:50 – погружение в мою проблему уверенности в себе вместе с психоаналитиком, д-ром Гонсалесом; 9:00 – за рабочим столом, проверка почтового ящика…

Ого! Полнокровная жизнь! Круглосуточная карусель семь дней в неделю…

Но секундочку! Что там такое в моем зеркале заднего вида? Будто парень какой-то в черном банном халате на бледном коне[9]9
  «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть» (Откр. 6:8). – Прим. пер.


[Закрыть]. Конный полицейский в нерабочее время? О Господи, это мистер Смерть собственной персоной! Странно, этого не было в моем расписании.

Собственное «Я» на групповом портрете.

Собственное «Я» как нечто подлежащее совершенствованию.

А вот еще один способ Кьеркегора избежать страха: отважно заняться самосозиданием. Сотворить что-нибудь из своего «Я».

Уставьте свой столик в спальне книгами по самопомощи – работами Уэйн Дайер, Экхарта Толле, Марианны Уильямсон. И только позитивные мысли! Осмельтесь мечтать о невозможном! Визуализируйте великие цели! Используйте тайные силы закона влечения! Вот тогда жизнь приобретет смысл, и этот смысл победит смерть! Я буду бессмертным. Как Лоуренс Луэллен[10]10
  Лоуренс Луэллен изобрел автоматы для продажи газированной воды и одноразовые бумажные стаканчики. – Прим. пер.


[Закрыть] – имя, которое переживет века.

Вы не помните Ларри? Того, кто придумал Картонный Стаканчик?

Лили Томлин[11]11
  Лили Томлин – американская комедийная актриса, продюсер и сценарист. – Прим. пер.


[Закрыть] обращает внимание на одну из практических проблем, связанных с попыткой сделать из себя что-нибудь:

«Я всегда хотела быть кем-то. Теперь я вижу, что мне следовало ставить более конкретную задачу».

Итак, Дэрил, вы, наверное, думаете: «А что, если вы все запутались? Что, если у вас столько взаимоисключающих жизненных стратегий, что большую часть времени вы не знаете, кто вы на самом деле? Вроде того как быть одновременно гиперактивным и депрессивным? Как маниакально-депрессивный больной, который отправился в отпуск и послал своему психиатру записку следующего содержания: “Прекрасно провожу время. Как бы мне хотелось умереть!”».

Нет, я так вовсе не думаю! Однако я думаю, что этот Кьеркегор – датское печенье, к которому не хватает чашечки кофе. Более того, он наводит на меня чертовскую тоску.

Ладно, Дэрил! А вот и Последний Ответ – главный аргумент Сёрена.

Есть выход, который не упирается в тупики самообезболивания, одиночной камеры солипсизма, превращения в трудолюбивую пчелку или стремления к власти. Однако мы должны предупредить, это непростая задача.

Сам страх и есть выход! Прикольно, а, Дэрил? Лишь когда мы отваживаемся испытать всепоглощающий страх исчезновения с лица земли, тогда только мы обретаем трансцендентный опыт и прикасаемся к бесконечности. Если использовать аналогию из гештальтпсихологии{3}3
  Гештальтпсихология – холистический подход к сознанию человека, возникший в начале ХХ в., защищает положение, согласно которому наше сознание извлекает смысл из сенсорной информации путем различения важных сведений из окружающего мира. Примерно так: «Ух ты, в миске со спагетти – волосы! Это не какие-то случайные загогулины!»


[Закрыть], Небытие представляет собой необходимую почву для Бытия, дабы мы могли его опознать. Только тогда, когда мы захотим избавиться от всех иллюзий и признать, что мы пропащие, беспомощные и испытываем ужас оттого, что освободимся от самих себя и от нашей мнимой безопасности – вот тогда мы будем готовы к тому, что Кьеркегор называет «скачком веры».

Трудно удержаться от того, чтобы не рассказать старую добрую историю (происки лукавого). Она отлично демонстрирует тезис Кьеркегора о готовности человека совершить скачок веры.

Мужчина упал в глубокий колодец и успел пролететь больше 30 метров, пока не уцепился за тонкий корешок. Однако хватка все ослабевала, и в отчаянии он крикнул:

– Есть кто-нибудь там, наверху?

Он поднял глаза, и все, что он мог увидеть, был кружок неба. Внезапно облака расступились, и над ним воссиял луч яркого света. И прогремел низкий голос:

– Я здесь, Господь Бог. Отпусти корень, за который держишься, и я спасу тебя.

Мужчина подумал минуту и завопил:

– Эй, а есть там кто-нибудь еще?

Итак, Дэрил, разъяснил вам Кьеркегор, что такое страх смерти? Дэрил? Дэрил! Куда он делся?