Текст книги "Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)"

– Здесь проехало много людей, проехало не больше часа назад, – произнес он. – Не уверен, были ли это сиу. А с другой стороны, кто, кроме них, мог быть здесь? Да еще такой большой компанией?! Очень подозрительно. Сейчас мы разделимся: пусть несколько человек объедут всю эту «постройку» вокруг, остальные – к «дому».

Он – впереди, остальные – следом за ним галопом погнали лошадей к скалам. Постройка вмиг была окружена, и Разящая Рука один осторожно двинулся внутрь, поручив своим людям следовать за ним только в том случае, если он выстрелит.

Он исчез из виду на долгое время, а когда снова появился, лицо его было серьезным и задумчивым.

– Я охотно позволил бы моим краснокожим братьям осмотреть это интересное скальное образование, напоминающее творение человека, но мы не должны терять ни минуты. Белые вместе с Вокаде взяты в плен сиу и час назад уехали отсюда.

– Мой белый брат знает это точно? – спросил Огненное Сердце, шаман апсарока.

– Да. Я видел все их следы и хорошо прочитал их. Толстяк Джемми оставил мне знак, и я надеюсь, он еще даст нам знать о направлении движения сиу.

Он показал найденные клочки шубы. Это были всего пять или шесть волосинок – верный знак того, что они в самом деле с «облысевшей» шубы Толстяка.

– Что собирается делать Разящая Рука? – спросил краснокожий. – Он пойдет по следам огаллала?

– Да, и не откладывая.

– Разве мы не настигнем их у реки Огненной Дыры, когда встретимся с Виннету?

– Да, лучше всего было бы встретить их там, но они могут убить пленных раньше.

– А разве они хотят лишить их жизни не в день Полной Луны?

– Охотника на Медведей и пятерых его спутников – да… Но жизнь наших друзей может оборваться и раньше. В самой большой опасности сейчас смелый Вокаде. Они считают его предателем. С ним первым может случиться самое худшее. Едем немедленно. Или мои красные братья думают по-другому?

– Нет, – ответил Огненное Сердце. – Мы рады прямо сейчас отправиться по следу огаллала. Тяжелый Мокасин должен стать моей добычей! Едем!

Глядя на лицо шамана в этот миг, можно было не сомневаться, что предводитель сиу-огаллала умрет страшной смертью, если попадется в руки апсарока.

Разящая Рука снова стал во главе отряда, и скачка была продолжена, только теперь в западном, а не в восточном направлении.

Но идти по следу пятерых оказалось не таким уж легким занятием, Разящая Рука и его спутники еще вынуждены были ограничивать скорость своих лошадей. Землю покрывала твердая вулканическая порода, и о настоящих следах от копыт и речи быть не могло. Маленькие камни, крошившиеся под ногами лошадей, были единственным и к тому же весьма ненадежным ориентиром даже для белого охотника. А потому требовалось напрягать все свое внимание.

Но то, что они, несмотря на все сложности распознавания следов, продолжали идти по следу огаллала, доказывали клочки меха, которые время от времени попадались по пути. Даже апсарока и шошоны, как известно, сами великолепные следопыты, восхищались мастерством знаменитого охотника.

Через некоторое время им пришлось взять влево, то есть на юго-запад. Они достигли подножий горной цепи, образующей водораздел. Если кто-нибудь в этот момент взглянул бы с вершин горного хребта вниз, то справа он бы увидел нити водных потоков, несущих свои воды через Йеллоустоун и Миссури к старушке Миссисипи, а значит, в Мексиканский залив, а слева, в бескрайней долине, горные потоки впадали в реку Снейк, по ней мчались дальше на запад и в конце концов достигали Тихого океана.

Климат здесь прекрасный. Почва богата перегноем, а стремительно несущиеся ручьи не содержат ни грамма серы – они несут свежую, целебную воду, питающую окрестные растения. Естественно, здесь просто море травы, поднимаются кусты и деревья и следы видны отлично.

Но день уже клонился к вечеру. Лошадей заставили прибавить в темпе, чтобы успеть засветло проследовать по отпечаткам как можно дальше. Наконец вершины водораздела были достигнуты. Затем отряд снова спустился вниз и стал лавировать среди скальных обломков, продираясь сквозь кусты и продолжая свой достаточно тяжелый, а местами опасный путь, который даже индейцам вовсе не пришелся по вкусу. А потом наступил вечер. Различать следы стало уже невозможно, и, чтобы не сбиться с пути, всадники остановились.

Если до сих пор между членами отряда царило молчание, то и в лагере они не стали разговорчивее. Оно и понятно. Они чувствовали, что стоят на пороге решающих событий. В таком положении человек обычно предпочитает побольше думать и поменьше говорить.

Костры разжигать не стали. Разящая Рука по следам прочитал, что огаллала имели по сравнению с ним преимущество едва ли в две английские мили. А если те стали лагерем, то преследователи, сами о том не подозревая, могли оказаться от них так близко, что враги заметили бы огонь, а следовательно, узнали бы, что за ними погоня.

Каждый завернулся в свое одеяло и спокойно лег, но, разумеется, только после того, как были выставлены часовые. Едва забрезжил рассвет, они снова были в пути.

Глава XI

Следы огаллала читались еще и сегодня. По прошествии примерно получаса Разящая Рука сделал вывод, что сиу вчера на ночлег не останавливались. Они, видно, решили не позволять себе ни малейшей передышки, пока не достигнут реки Огненной Дыры.

Это был дурной знак: похоже, огаллала, затевали какую-то новую каверзу. Растительность вскоре почти исчезла, и вместо мягкой земли копыта животных снова ударялись о твердую вулканическую породу, что затрудняло их бег и, конечно, снижало скорость.

Потом стало вообще невозможно различить хоть какой-нибудь след. Разящей Руке оставалось надеяться лишь на то, что сиу-огаллала продолжали двигаться прямо, а потому он не стал сворачивать. Вскоре он понял, что не ошибся. Перед ним выросли горы Огненной Дыры, за которыми начинались знаменитые бассейны неутомимых гейзеров. Здесь снова появилась растительность и даже лес, состоящий в основном из хвойных пород.

Весь берег одного из ручьев, струившихся среди травы, был буквально истоптан конскими копытами. Отпечатки шли вдоль воды и ясно говорили о том, что сиу поили тут своих животных. Итак, следы, к счастью, появились вновь, и с этого места вплоть до горных вершин они оставались настолько четкими, что сбиться с дороги было просто невозможно.

Открытого пути наверх не было. Пришлось скакать под деревьями. Они отстояли друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы не создавать всадникам никаких препятствий. Но ехать верхом по лесу, когда преследуешь врага, – занятие весьма опасное. Он может таиться за любым стволом.

Легко могло статься к тому же, что огаллала догадались о преследовании! Кроме того, Разящая Рука не мог знать, какие признания силой либо хитростью вырвали сиу у пленников. С другой стороны, если бы сиу боялись, что за ними идет погоня, они непременно приняли бы все меры предосторожности, а в первую очередь устроили бы засаду.

Так размышлял о ситуации белый охотник, выслав вперед нескольких шошонов, которым предстояло обыскать местность и которые при обнаружении чего-либо подозрительного тотчас должны были вернуться назад.

К счастью, эти предосторожности оказались излишними. Причиной тому было соглашение, к которому Толстяк Джемми пришел с пленником, от которого вождь огаллала потребовал выдачи своих товарищей по несчастью.

Все они, не считая Вокаде, все время ехали рядом друг с другом и имели возможность переговариваться. Это входило в планы вождя и было проделано с его молчаливого согласия – ведь мнимый его союзник должен был получить возможность узнать все, что хотелось знать ему самому.

Вечером, по приказу Тяжелого Мокасина, все того же завербованного в осведомители белого незаметно, насколько это было возможно, увели от остальных, и вождь подсел к нему. Пленник дал на его вопрос те ответы, которые посоветовал ему дать Толстяк Джемми, и при этом заверил, что, кроме Вокаде и четверых белых, в окрестностях Йеллоустоуна не было больше ни одной живой души. Вождь поверил, а потому все меры предосторожности посчитал излишними.

Тем временем Разящая Рука с индейцами поднялся на вершину горной цепи Огненной Дыры, не встретив никаких помех. Весь горный хребет порос густым, высоким лесом, поэтому преследователи не могли осмотреть лежавшую по другую сторону долину, хотя то, что стены там круто обрывались вниз, было все же ясно.

Проезжая под деревьями, они услышали странный глухой, но бурлящий шум, который вдруг был прерван пронзительным свистом, превратившимся затем в шипение, напоминающее звуки.

– Что это? – удивленно спросил Мох-ав, сын вождя шошонов.

– Гейзер, – пожал плечами Разящая Рука.

Слово «гейзер» незнакомо индейцам, они называют их «вар-пе-пейя» – «гора горячей воды», поэтому юный шошон понял охотника только после того, как тот пояснил, что имел в виду. Спускаясь верхом по крутым горным склонам, удержаться на лошадях довольно трудно. Поэтому всадники спешились и пошли пешком, ведя животных в поводу.

Следы огаллала и теперь еще можно было различить, но Разящая Рука увидел, что оставлены они вчера. Преследователи спустились уже на несколько сот футов, когда лес внезапно прервался.

Людям наконец открылась вся ширь пространства – и какую чудную картину увидели они! Верхняя долина Мадисона, которая здесь носит колоритное название реки Огненной Дыры, – пожалуй, один из самых восхитительных районов Национального парка. На много миль в длину и местами в две или даже три мили в ширину эта полоса земли буквально кишит сотнями гейзеров и горячих источников. Есть тут фонтаны, струи которых возносятся в облака не на одну сотню футов! Запах серы, которым веет из многочисленных земных трещин, растворяется во влажном воздухе, вечно насыщенном горячими водяными парами.

В долине реки можно встретить белоснежные, ярко блестящие на солнце сталактиты, которые служат своего рода чехлом или, скорее, шляпкой для подземных «кастрюль». В иных местах земная поверхность из твердого грунта вдруг превращается в густой зловонный ил, температура которого весьма различна. То тут, то там почва вдруг резко вздымается в форме колпака, медленно раздуваясь, как пузырь, а потом лопается, открывая широкую, непостижимо глубокую дыру, из которой струи пара так извергаются в небеса, что у наблюдающего за ними едва ли не кружится голова. Эти пузыри и дыры могут возникнуть и тут же пропасть в любом месте. Горе тому, кто окажется рядом с ними! Только что его ноги опирались на твердую землю, как вдруг она резко нагревается и начинает подниматься! Только длинный прыжок, на который человек способен лишь в состоянии полного отчаяния, либо бегство могут дать ему шанс на спасение.

Но лишь исчезнет один пузырь, как уже надувается второй, за ним третий… И человек оказывается на шаткой корке, которая становится не прочнее бумагообразного материала осиного гнезда, лишь эта жалкая корка в тот миг и отделяет живое существо от ужаснейшей бездны недр Земли.

Горе и тому, кто издали примет упомянутый ил за массу, способную выдержать его вес! Хотя эта грязь и выглядит топким торфяником, который еще с горем пополам можно пересечь, все же она – лишь осадок вулканических паров.

Там, где почва уходит из-под ног, провалы сейчас же заполняются густой, зеленовато-желтой и адски зловонной жидкостью. Все вокруг журчит, клокочет и бурлит, свистит и кипит, клубится и стонет! Гигантские хлопья воды и ила разлетаются в стороны или парят в воздухе, поддерживаемые столбом воздуха под давлением. Если в одну из этих то возникающих, то снова пропадающих дыр швырнуть тяжелый камень, произойдет нечто такое, будто души преисподней почувствовали себя оскорбленными. Воды и ил придут в ужасное, поистине дьявольское волнение – они взметнутся вверх, разыграются так, что выплеснутся через край, словно желая наказать переступившего черту их владений.

Вода этого сущего ада имеет различные оттенки: молочно-белый, ярко-красный, лазурный, сернистый, но часто бывает и светлой, прозрачной как стекло. На ее поверхности видны белые, шелковистые нити или густая, свинцового цвета слизь, покрывающая слоем в дюйм толщиной всего за пару минут любой оказавшийся в воде предмет.

Иногда вода такой дыры сверкает прекраснейшим изумрудом сочной зелени. В любой момент могут внезапно открыться маленькие клапаны, и в тот же миг из них сквозь зеленую воду выстрелят мерцающие на солнце струи. Сразу хочется воскликнуть «Великолепно! Несравненно! Божественно!», забыв о том, что на самом деле все это – забавы дьявола!

Вот до этой удивительной реки Огненной Дыры и добрался наконец Разящая Рука со своими спутниками. Они хотели выйти на опушку, но он остановил их громким окриком. Охотник указал на другой берег реки, и все поняли, что сейчас самое разумное – оставаться в укрытии.

Долина в этом месте была шириной лишь в половину английской мили. Выше того места, где остановился Разящая Рука, берега сходились так тесно, что, казалось, реке едва хватало пространства, чтобы вместить свой грязный, коварно поблескивающий поток. Ниже было то же самое. От одного пролива до другого расстояние составляло не больше английской мили.

Река, убивающая своими горячими потоками все живое, шумела вблизи склонов, на которых остановились Разящая Рука и его спутники. Хотя поросшие лесом стены хребта были довольно круты, но все же проходимы. А вот противоположная стена, которая высилась за рекой и отвесно уходила ввысь, едва не застилала небо. Эта состоявшая из черной породы, испещренная трещинами скала достаточно глубоко выгибалась, отходя на задний план, образуя от одного пролива до другого нечто подобное сектору. Долина же отнюдь не расширялась, несмотря на такое отступление скалы, у этой темной стены, прямо напротив Разящей Руки, возвышалось некое творение, широкое основание которого едва не утыкалось в противоположный берег реки.

Творение – а другого, более точного, слова для названия этого чуда природы, пожалуй, и не сыщешь – итак, творение это было так необычайно, так непостижимо, что сразу рождалось ощущение, будто находишься в сказочном мире – мире фей, эльфов и других подземных загадочных существ. Этим чудом была замысловатая, поистине фантастическая скальная террасообразная постройка, словно состоящая из ледовых кристаллов и слегка присыпанная свежевыпавшим снегом.

Нижняя, самая широкая терраса, казалось, была вырезана из прекраснейшей слоновой кости. Окаймленная причудливыми украшениями, она напоминала творение одаренного богатой фантазией гениального зодчего. Внутри нее покоился полукруглый, полный отливающей серебром воды бассейн, из которого поднималась вторая терраса, имеющая уже меньшую площадь, чем первая, и сверкающая, словно усыпанный золотыми зернами алебастр. Точно так же, как вторая, поднималась и плавно уходила вдаль третья, будто сотворенная из мягкой белой ваты. Все это казалось таким воздушным и легким, что на первый взгляд не могло выдержать ни малейшей тяжести. И все же из третьей террасы поднимались, уходя вдаль и ввысь, еще шесть подобных террас, каждая со своим бассейном, откуда вниз вода стекала то прозрачными струйками, то моросящим тоненьким дождиком, преломляющим солнечный свет, то широкими потоками, словно фатой покрывающими это неописуемое чудо природы. Опиралось все это величественное, излучающее тепло и источающее снежный блеск творение на темную стену скалы.

Стоило только поднять глаза, взглянуть на вершину этой удивительной пирамиды, как тотчас становилось ясно, благодаря чему она была образована. На самой ее вершине била вверх высокая водная струя, расширяющаяся в виде зонтика и рассыпающаяся вокруг мелким дождем. Именно этот фонтан и создавал тот шум, которому прежде Мох-ав не смог найти объяснения. За водным столбом неотступно следовал свистящий, бурлящий и стонущий пар.

Именно воды гейзера и создали эту красивейшую пирамиду. Легкие компоненты, которые струя увлекала вверх за собой, оседали при падении, наслаивались и продолжали давать материал для чудесных образований. Горячая вода, стекая с одной террасы на другую, постепенно остывала, и температура каждого бассейна неуклонно понижалась сверху вниз. А в самом низу хрустальная жидкость заливала последний бассейн, покинув который очень скоро вливалась в реку Огненной Дыры.

Неподалеку от великолепной пирамиды, как дьявол возле ангела, возвышалась темная, широкая, довольно большая насыпь грязного вида, имевшая почти правильную круглую форму. Вся она состояла из твердой массы, которую сверху покрывали остатки вулканических образований, имевших вид различных фигур. Казалось, будто дитя великана, играя с кусками черного базальта, облекло их в поистине невероятные формы и укрепило потом на круглой насыпи.

Насыпь диаметром футов в пятьдесят своей каменной стеной окружала дыру, темная пасть которой зловеще зияла, не предвещая ничего хорошего. Это было не что иное, как кратер илового вулкана.

Как только прекрасный волшебный гейзер начинал свою работу, тут же рядом, в неприглядном кратере, поднимался и начинал клокотать грязный ил. А когда в воздухе струи воды и пара разделялись, а потом исчезали, поверхность ила будто вдавливалась, образуя воронку, и вулкан успокаивался. Было ясно, что гейзер и кратер связаны друг с другом. Это души ада двигали извергаемые массы, подводили кристальную воду к гейзеру, а оставшиеся шлаки земных недр отправляли обратно в иловую дыру.

– Это Па-вакан-тонка, Вода Дьявола, – объяснил Разящая Рука, указав на иловый кратер.

– Ты ее знаешь? – удивился Огненное Сердце.

– Да. Я уже бывал здесь.

– Но раньше ты не говорил, где мы находимся.

– Потому что еще никогда не шел тем путем, которым мы проехали на этот раз. Прежде я спустился к реке с другой стороны и познакомился с Водой Дьявола. Теперь там стоят лагерем сиу-огаллала и почему-то не торопятся дальше, хотя им ведь нужно к могиле вождя, которая расположена выше. Должно быть, у них есть еще какие-то намерения!

Огаллала расположились вблизи кратера вулкана. Их было видно уже довольно отчетливо, и можно было даже различать лица. Лошади либо свободно бродили выше этого места, либо, как и люди, отдыхали на земле. Поесть им было нечего: на этой мертвой земле не росло ни травинки.

Пленные сидели на камнях. Их руки были связаны за спиной, а ноги притянуты к камням с помощью лассо. В таком положении, которое, должно быть, причиняло им неописуемые муки, они сидели со вчерашнего вечера.

Как раз в тот момент, когда Разящая Рука обратил свое внимание на огаллала, они оживились. Они поднялись и расположились крýгом, в центр которого сел вождь.

Шаман апсарока, стоявший рядом с Разящей Рукой, приложил к глазам ладонь, чтобы лучше видеть происходящее. Некоторое время он внимательно глядел на огаллала, потом сказал:

– Это он, Тяжелый Мокасин. Он совещается со своими псами.

– Надеюсь, ты хорошо знаешь своего врага и не можешь ошибиться? – спросил Разящая Рука.

– Как я могу его не узнать! Взгляни только на эту длинную, тощую фигуру, на его лицо! Как можно его с кем-то спутать?! Он отнял у меня ухо – я же заберу у него оба! Его томагавк пронзил мое плечо, а мой нож пробьет его сердце!

Разящую Руку больше волновали пленники, он узнал Джемми, Дэви, Мартина и Хромого Фрэнка. Белые были все на одно лицо – так они заросли щетиной. Бедного Вокаде привязали к камню в стороне ото всех, да так, что все его суставы казались вывихнутыми.

К нему подошел один из сиу, отвязал его от скального обломка и вытолкнул в центр круга.

– Они хотят его допросить, – угадал Разящая Рука. – Возможно, они решили вершить над ним суд прямо здесь и наказать на месте. О, хотел бы я слышать, о чем они там говорят!

– Зачем позволять этим огаллала говорить с ним? – недоумевал шаман. – Нужно идти вниз, на ту сторону! Пусть томагавк пожрет их всех!

– Торопиться не стоит, – возразил Разящая Рука. – Пусть мой краснокожий брат не забывает, что нам придется долго спускаться вниз, прежде чем мы окажемся у реки. Они сразу заметят нас, как только мы появимся на опушке. Прежде чем мы доберемся до реки и переплывем ее, они примут все меры предосторожности.

– У моего белого брата есть более удачный план?

– Да. Нам нужно напасть на них совершенно неожиданно, потому что я опасаюсь, что они скорее убьют пленных, чем отдадут их в наши руки. Поэтому прямо здесь спускаться нельзя – они заметят нас. Там, внизу, лес почти вплотную подходит к реке. Мы, стало быть, идя по нему, со стороны сможем незаметно подобраться к берегу. Если будем осторожны, они не увидят нас, между ними и нами – стена бассейна гейзера.

– Мой брат прав. Так и сделаем. Но я ставлю одно условие.

– Какое?

– Вождя огаллала не трогать. Он принадлежит мне!

Разящая Рука задумчиво глянул себе под ноги. Потом поднял голову и очень серьезно произнес:

– Там больше пятидесяти врагов. Прольется много крови, а я хотел бы избежать этого. Но верно и то, что вряд ли они сдадутся нам без боя.

Тем временем Боб, который, пока они ехали, постоянно находился в конце колонны, перебрался вперед, чтобы взглянуть на огаллала. Поскольку Разящая Рука говорил с индейцем на его языке, негр ничего не понял. Он подошел, указал вниз и произнес:

– Там масса Бауман и юный масса Мартин! Хотеть ли масса Рука освободить их?

– Да.

– Ох, ох! Это быть очень хорошо, очень хорошо! Массер Боб помогать освободить их. Массер Боб сейчас спускаться и переходить вода. Массер Боб не бояться огаллала. Массер Боб быть сильный и смелый. Он убить их всех!

Негр и вправду собрался немедленно идти, но Разящая Рука остановил его. Он вынул из седельной сумки подзорную трубу и направил ее на сиу. Только что развязали Мартина Баумана и тоже ввели в круг, поставив рядом с Вокаде. Разящая Рука через окуляр так близко видел лица пленных, что мог прочитать по губам, о чем они говорят. Создавалось впечатление, что сиу удалены от него не больше, чем на двадцать шагов.

Вождь обратился к Мартину Бауману, указав рукой на иловый кратер. Разящая Рука ясно видел, как смертельно побледнел юноша. Одновременно раздался пронзительный крик, который человеческое горло может издать, лишь испытывая всепоглощающий ужас.

Крик этот издал старший Бауман. Разящая Рука видел, как седой человек изо всех сил пытается разорвать на себе веревки. Вождь, похоже, сказал ему что-то очень страшное. И это действительно было так: отец дико закричал в страхе за своего сына.

Сиу-огаллала достигли гор реки гейзеров еще вчера с наступлением сумерек. Они ожидали, что Тяжелый Мокасин разобьет лагерь внизу, в тени леса, но просчитались. Несмотря на темноту и трудности спуска, вождь решил, что надо переправиться через реку. Он хорошо знал эти места – ведь он бывал здесь уже много раз, и в его мозгу родилась мысль, под стать мрачному и зловещему кратеру вулкана, внутри которого в ночной тьме клокотало его мерзкое содержимое.

Идя впереди и ведя лошадь в поводу, вождь показывал путь своим. Пленники также были вынуждены спускаться вниз вместе с ними, что было для них еще одной пыткой, поскольку их не отвязали от лошадей. Наконец отряд все же удачно спустился и достиг берега.

В этом месте вода реки Огненной Дыры была не горячей, а лишь теплой. Ее можно было без труда перейти. Каждую лошадь с пленником опекали по два сиу, и таким образом огаллала быстро переправились на другую сторону, остановившись у илового кратера.

Пленников привязали к камням и выставили подле них часовых. Потом воины легли на землю, не получив от вождя никаких объяснений относительно того, почему он решил разбить лагерь именно здесь, в зловонном кратере, где не было ни травы пригодной для лошадей, ни воды.

Когда наступило утро, лошадей отвели чуть ниже по реке к тому месту, где, как знал вождь, из скал вытекал чистый ключ. Как только те, кто отводил животных, вернулись, каждый достал из своей сумки по куску вяленого бизоньего мяса, чтобы приняться за еду. Вот тогда-то Тяжелый Мокасин и объявил тихо своим людям, что он хочет сделать с Вокаде и юным Бауманом.

Все считали Вокаде предателем. Сам он ни в чем не сознался, но в глазах огаллала был изобличен. В том, что Мартин должен был разделить его судьбу, они ни в малейшей степени не сомневались.

Прежде всего мучители обычно хотят насладиться муками, которые испытывают пленники уже при объявлении приговора. Сиу быстро образовали круг и первым ввели в него Вокаде.

Он, естественно, понимал, что обречен на смерть, но надеялся, что приговор будет приведен в исполнение не прямо сейчас. Он был убежден, что Разящая Рука и Виннету вскоре дадут о себе знать, и предстал перед своими судьями, держась со спокойным достоинством.

– Вокаде будет лгать дальше или же сознается во всем перед воинами огаллала? – спросил вождь, хитро прищурившись.

– Вокаде не сделал ничего дурного, а значит, ему не в чем сознаваться, – ответил юный индеец.

– Вокаде лжет. Если он захочет сказать правду, его приговор будет очень мягким.

– Я знаю, что приговор мне может быть только один: все равно, виновен я или нет, – мне суждено умереть!

– Вокаде юн. А у молодых людей короткие мысли. Они часто совсем не ведают, что творят. Поэтому мы готовы быть снисходительными, но тот, кто хотя бы раз оступился, должен быть откровенен!

– Мне нечего сказать!

По лицу вождя пробежала презрительная насмешка. Он продолжал:

– Я знаю Вокаде. Он наверняка скажет нам все!

– Вы напрасно этого ждете.

– Тогда Вокаде – трус. Он боится. У него есть смелость совершить плохие дела, но нет мужества признаться в этом. Вокаде, несмотря на свою молодость, – старуха, которая воет от страха, когда ее укусит комар.

Вождь хорошо знал юношу. Его слова попали в точку.

Ни один индеец не позволит назвать себя трусом, чтобы тотчас не доказать, что он мужественен и храбр. С ранних лет привыкший к лишениям, опасностям, боли, краснокожий презирает смерть. Он ведь убежден, что после смерти сразу попадет в Страну Вечной Охоты. Стало быть, когда его называют трусом, он всегда готов доказать обратное, даже если при этом придется поставить на карту свою жизнь. Таков был и Вокаде. В ответ на оскорбление вождя он ответил с негодованием:

– Я убил белого бизона. Все сиу-огаллала знают об этом!

– Но никто из них не присутствовал при этом. Никто не видел, что он действительно его убил. Ты принес шкуру, мы это знаем, но больше – ничего.

– Разве сам бизон отдал мне свою шкуру?

– Нет! Но когда он подыхает в прерии, то Вокаде может прийти, взять его шкуру, принести ее своим и сказать, что он его убил. Бизон, однако, издох сам.

– Ты лжец! – вскипел Вокаде. – Ни один издохший бизон не лежит невредимый в прерии. Грифы и койоты тут же пожирают его.

– Койот – это ты! – глаза вождя сузились в щели.

– Уфф! – воскликнул Вокаде, напрягаясь всем телом, чтобы порвать ремни. – Если бы я не был связан, я показал бы тебе, кто из нас трусливый волк прерий!

– Ты уже показал это. Трус ты, ибо не осмеливаешься сказать правду!

– Я солгал не из страха!

– А из-за чего же тогда?

– Из уважения к другим людям, попавшим к вам в плен.

– Уфф! Значит, теперь ты сознаешься, что виновен?

– Да!

– Тогда расскажи, что ты сделал!

– Что мне рассказывать? Для этого не нужно много слов. Я пришел к вигваму Охотника на Медведей сообщить, что он взят в плен. Потом мы отправились в путь, чтобы освободить его.

– Кто?

– Нас было пятеро. Сын Охотника на Медведей, Джемми, Дэви, Фрэнк и Вокаде.

– Больше никого?

– Нет!

– Выходит, Вокаде вдруг сильно полюбил бледнолицых?

– Да! Любой из них стоит больше целой сотни сиу-огаллала.

Вождь скользнул взглядом по кругу воинов и втайне порадовался впечатлению, которое произвели последние слова краснокожего юноши. Потом он спросил:

– Знаешь ли ты, чем рискуешь, сказав нам такое?

– Да! Вы убьете меня!

– Но сначала ты примешь мучения!

– Я не боюсь их.

– Так пусть они сейчас же и начнутся. Приведите сюда сына Охотника на Медведей!

Привели Мартина и поставили рядом с Вокаде. Этот момент и видел Разящая Рука.

– Ты слышал и понял, что сказал Вокаде? – спросил его вождь уже на английском.

– Да, – ответил Мартин спокойно, ибо по именам и интонации нетрудно было догадаться, о чем шла речь.

– Он привел вас, чтобы вы освободили пленных. Пять мышей выползли, чтобы сожрать пятьдесят медведей! Глупость затмила ваш разум. Так пусть теперь она проглотит его весь! Вы умрете!

– Это мы знаем! – Мартин нашел в себе силы улыбнуться. – Ни один человек не живет вечно!

Вождь понял его не сразу. Когда смысл слов дошел до него, он ответил:

– Но вы умрете от наших рук!

– Пока это лишь намерение.

– Но оно очень скоро станет явью. Или вы еще надеетесь улизнуть от нас? – вождь хитро ухмыльнулся. – Такой случай мы вам предоставили. Вы уйдете от нас уже сегодня – умрете немедленно!

Он пристально взглянул на обоих, чтобы увидеть, какое действие произвели его слова. Вокаде вел себя так, как будто вообще ничего не слышал. Мартин побледнел, но потом ему, хоть и с огромным трудом, удалось подавить охвативший его ужас.

– Тяжелый Мокасин видит, что вы большие друзья, – продолжил вождь. – Он хочет порадовать вас и даст вам умереть вместе.

Он был уверен, что тем самым умножил страх обоих. Но Вокаде, весело улыбнувшись, произнес:

– Ты лучше, чем я думал. Я не боюсь смерти. Если я могу умереть вместе с моим белым другом, то смерть будет казаться мне наградой.

– Наградой? – вождь язвительно засмеялся. – Что ж, вы получите награду, но не сразу всю. Уйти в Страну Вечной Охоты вам суждено по-особому.

Он поднялся, вышел из круга и подошел к насыпи кратера.

– Это ваша могила, – сказал он. – Через несколько мгновений вас похоронят в ней.

Он указал на бездну, откуда вверх поднимались зловонные испарения.

Такого никто не ожидал. Это было более чем бесчеловечно. Мартин стал еще бледнее, а его отец издал тот самый крик ужаса, который услышали на другой стороне реки Разящая Рука и его спутники. Бауман едва не порвал на себе веревки. С первого момента своего пленения вплоть до сегодняшнего дня старший Бауман ни звуком, ни взглядом не выдал, как он глубоко потрясен и несчастен. Для этого он был слишком горд. Но теперь, когда он услышал, что грозило его сыну, он не смог с собой совладать.

– Только не это, нет! – крикнул он. – Бросьте в кратер меня, а не его, только не его!

– Молчи! – приказал ему вождь. – Ты будешь выть от ужаса, зная, что тебе, прежде чем умереть самому, суждено увидеть смерть твоего сына.

– Нет, нет, вам ни звука от меня не услышать, ни одного!

– Ты взвоешь уже от описания этой смерти. Ты думаешь, мы просто бросим в эту пасть твоего мальчика и предателя Вокаде? Ты ошибаешься. Ил поднимается и опускается так же регулярно, как прилив в море, который, как мне рассказывали, следует ходу Луны. Точно известно время, когда ил приходит и когда он уходит. Известно также, как высоко он поднимется. Мы свяжем предателя и твоего сына лассо и бросим их в дыру. Но они не упадут вниз, поскольку крепкие ремни удержат их. Поначалу они зависнут так, что ил будет доходить им только до стоп. В следующий раз мы опустим их пониже – по колено. Так они будут опускаться все глубже и глубже и их тела снизу будут медленно поджариваться в горячем иле. Ты все еще хочешь умереть вместо твоего сына такой смертью?