Текст книги "В поисках белого бизона (сборник)"

Глава XVII
Странное приключение перед завтраком

Зато на завтрак у братьев было много мяса, хотя они чуть не заплатили за него слишком высокую цену. Закутавшись в одеяла, все трое в нескольких футах друг от друга крепко спали на земле под большим развесистым деревом: палатку потеряли, и пришлось устроиться на ночлег прямо под открытым небом. Уже почти рассвело, когда что-то холодное и липкое коснулось горячего лба Франсуа, – мальчик сразу проснулся, подскочил, как будто в него вонзили булавку, и закричал так, что разбудил остальных. Змея? Эта мысль не оставляла Франсуа, пока он протирал глаза; когда же он окончательно пришел в себя, то увидел, как от него метнулось прочь какое-то существо, но, вроде бы, не змея.

– Кто это был? – в один голос спросили Базиль и Люсьен.

– Думаю, волк, – ответил Франсуа. – Я почувствовал его холодный нос. Смотрите, вон он! Смотрите, смотрите, их двое!

Базиль и Люсьен поглядели в направлении, указанном Франсуа, и заметили двоих бегущих животных: по величине примерно как волки, они казались совершенно черными, совсем не походили на волков и моментально скрылись в темном проходе между деревьями. Кто бы это мог быть? Уж не дикие ли свиньи пекари?

– Нет, для свиней они слишком велики и неуклюжи, – сказал Люсьен.

– Может, это медведи? – предположил Франсуа.

– Нет-нет, для медведей они как-то маловаты.

Все трое в недоумении сидели, высвободившись из одеял и держа в руках ружья, – братья всегда клали их рядом с собой, когда спали. Напрягая зрение, они всматривались в едва различимый просвет, где на расстоянии пятидесяти ярдов от них притаились два непонятных существа. Вдруг прямо перед животными возникла чья-то фигура. Неужели человек? Вряд ли: человек бы убежал от зверей, а этот спокойно остановился. Затем, к еще большему удивлению мальчиков, животные приблизились к загадочной фигуре и начали прыгать вокруг нее, как будто нападая. Но они явно не нападали, ибо человек (или кто это был?) не сдвинулся с места, как сделал бы всякий, на кого нападают, – наоборот, через некоторое время он наклонился и, казалось, стал ласкать зверей.

– Человек и две собаки! – прошептал Франсуа. – Индеец?

– Может, это и человек, – ответил Люсьен также шепотом, – точно не знаю, но те животные – не собаки, или я никогда не видел таких! – Люсьен говорил так убежденно и серьезно, что братья придвинулись поближе друг к другу.

Все это время Маренго находился рядом. Собака, измученная долгим переходом предыдущих дней, устала так же, как и ее хозяева, крепко спала и проснулась, только когда Франсуа закричал. Базиль сделал ей знак молчать: Маренго был хорошо выдрессирован и без приказания Базиля не кидался ни на одно существо, даже на своих естественных врагов. Вот и сейчас Маренго стоял тихо, пристально глядел в том же направлении, что и мальчики, и лишь время от времени издавал глухое еле слышное рычание. Однако в его рычании звучал гнев, который показывал, что, по его мнению, эти странные существа вовсе не друзья. Наверное, он лучше всех знал, кто они.

Незнакомцы все еще оставались на прежнем месте, на расстоянии пятидесяти ярдов от братьев, и вели себя беспокойно. Двое, что поменьше, бегали по земле, то отдаляясь от третьей – большой – фигуры, то возвращаясь к ней; казалось, они ласкались, как и раньше, и фигура время от времени наклонялась, чтобы ответить на их ласки, а когда маленькие существа удалялись – чтобы собрать что-то с земли. Затем она вновь принимала вертикальное положение. Все проделывалось в абсолютной тишине. Было что-то таинственно-устрашающее в поведении всех троих, и наши юные охотники наблюдали за ними не без страха. Мальчики недоумевали и боялись одновременно – они не знали, как себя вести, и разговаривали шепотом. Может быть, им подползти к лошадям, сесть на них и ускакать? Это бессмысленно: если большая фигура – индеец, значит, поблизости, без сомнения, находятся и другие индейцы, и они легко выследят и догонят беглецов. Странные существа явно знали, что рядом – юные охотники: в тридцати ярдах были привязаны лошади, которые, жуя траву, били копытами землю и привлекали к себе внимание. А одно из загадочных животных даже коснулось и обнюхало Франсуа, так что сомневаться не приходилось – присутствие мальчиков обнаружено, поэтому нечего и пытаться убежать незамеченными. Что же делать? Взобраться на дерево? Что толку? Братья сразу же отбросили эту мысль.

Наконец они приняли решение оставаться на месте и ждать: будь что будет – либо на них нападут неизвестные соседи, либо наступление дня даст возможность понять, кто они такие. Когда начало светать, братья пришли в ужас: они увидели, что у высокой фигуры толстые сильные руки, она держит их горизонтально и забавно размахивает ими. Цвет ее тела показался мальчикам красноватым, а маленькие животные выглядели совершенно черными. Если бы юные охотники находились в лесах Африки, а не Северной Америки, они приняли бы фигуру за гигантскую обезьяну, но сейчас они понимали, что такого быть не может.

Облака рассеялись, почти совсем рассвело, и теперь легче было различить предметы; тайна, так долго мучившая юных путешественников, раскрылась. Огромное существо поднялось на дыбы и стало боком к мальчикам: его длинный острый нос, короткие торчащие вверх уши, грузное тело и косматая шерсть доказывали, что это не индеец и вообще не человек, а огромный медведь на задних лапах.

– Медведица с детенышами! – воскликнул Франсуа. – Но посмотрите, она бурая, а медвежата черные как смоль.

Базиль не стал медлить, поняв, чтó это за животное, – он вскочил и вскинул ружье.

– Ради бога, не стреляй! – закричал Люсьен. – Может, это гризли!

Но было поздно. Раздался выстрел – и медведь, опустившись на все четыре лапы, затанцевал по земле, дергая головой и свирепо рыча. В полумраке Базиль не рассчитал и, вместо того чтобы выстрелить медведице в голову, как он намеревался, попал ей в нос. Пуля лишь царапнула ее по носу, почти не причинив вреда. Нос медведя является наиболее уязвимым и нежным местом, и удар в нос приводит в ярость даже самого смирного зверя. Так случилось и на этот раз. Медведица увидела, откуда стреляли, и, несколько раз тряхнув головой, кинулась неуклюжим галопом по направлению к мальчикам. Базиль понял, как опрометчиво он поступил, но на сожаления уже не оставалось времени, и добежать до лошадей было немыслимо. Прежде чем ребята успеют добраться до лошадей и отвязать их, медведь набросится, и кто-нибудь из троих братьев обязательно сделается его жертвой.

– Лезьте на деревья! – приказал Люсьен. – Если эта медведица – гризли, то она не достанет нас. Гризли не умеют лазить по деревьям.

Люсьен вскинул свое короткое ружье и выстрелил в приближающегося зверя. Очевидно, пуля попала медведице в бок, так как она с рычанием повернулась и стала лизать раненое место. Это задержало ее на мгновение и дало возможность Люсьену вскарабкаться на дерево. Базиль бросил ружье, поняв, что все равно не успеет перезарядить его. Франсуа, увидев огромное чудовище так близко, выронил ружье, не сделав ни единого выстрела. Все трое в суматохе забрались на разные деревья. Хорошо, что мальчики находились в роще из белых дубов: дубы в противоположность соснам, магнолиям и кипарисам обычно имеют большие крепкие сучья, растущие низко и горизонтально и достигающие в длину стольких же футов, сколько само дерево – в высоту.

Базиль влез на дерево, под которым они спали, – оно было намного больше других. Под ним медведица и остановилась: ее внимание на минуту привлекли шкуры и одеяла. Она разбросала их лапами, а затем принялась ходить вокруг ствола, глядя вверх и время от времени втягивая в себя воздух с таким шумом, с каким выходит пар из трубы паровой машины. К этому времени Базиль добрался до третьего или четвертого яруса сучьев от земли; он мог бы забраться и выше, но из слов Люсьена заключил, что этот медведь – гризли. Красновато-бурый цвет медведицы утвердил Базиля в этом мнении: он знал, что гризли бывают разных оттенков. В таком случае ему нечего было бояться даже на самых нижних сучьях, и он думал, что нет смысла карабкаться выше. Базиль посмотрел вниз. Сейчас он мог хорошо разглядеть животное и, к своему ужасу, сразу увидел, что медведь этот не гризли, а другой породы. Его внешний вид убедил Базиля в том, что перед ним – разновидность черного медведя, представители которой лучше всех других умеют лазить по деревьям. Скоро в этом не осталось сомнений: зверь обхватил ствол огромными лапами и начал взбираться.

Начался сущий кошмар! Люсьен и Франсуа оба соскочили на землю с воплями отчаяния. Франсуа схватил ружье и, не колеблясь ни минуты, подбежал к дереву и всадил заряд обоих стволов в ляжку медведицы. Дробь едва ли могла пробить ее толстую косматую шкуру – это только еще больше раздразнило зверя и заставило его дико зарычать. Медведица на некоторое время остановилась, как бы раздумывая, спуститься ли ей и наказать врага «в тылу» или продолжать преследовать того, кто на дереве. Шорох, производимый Базилем в ветвях над ее головой, решил дело, и медведица снова стала карабкаться вверх.

Базиль умел передвигаться по ветвям не хуже белки или обезьяны. Находясь футах в шестидесяти от земли, он перелез на длинный горизонтальный сук, над которым рос другой, – на него юноша рассчитывал перейти, если зверь последует за ним по первому, а оттуда Базиль планировал перебраться обратно к основному стволу, прежде чем медведица догонит его и соскочит на землю. Однако Базиль ошибся. Сук, на котором он теперь находился, под тяжестью его тела так отклонился от верхнего, что Базиль не мог достать до него даже кончиками пальцев. Он повернулся, чтобы пойти назад, и, к своему ужасу, увидел медведицу в развилке на другом конце: еще один рывок, и зверь схватил бы жертву.

Путь назад оказался отрезан – он вел прямо в пасть разъяренного зверя. Ни внизу, ни наверху не росло ни одной ветки, за которую Базиль мог бы уцепиться, а до земли было около пятидесяти футов. Единственный способ избежать лап медведя – спрыгнуть вниз, но и это означало верную смерть. Медведь начал продвигаться по суку. Франсуа и Люсьен метались внизу, поспешно заряжая ружья и боясь, что опоздают. Положение было жуткое, но в такие минуты ясный ум Базиля проявлялся с особой силой, и, вместо того чтобы поддаться отчаянию, юноша держался спокойно и сдержанно и искал выход. Вдруг его осенила мысль, и он крикнул стоявшим внизу братьям:

– Веревку, киньте мне веревку! Скорее! Умоляю, скорее! Веревку – или я погиб!

К величайшей удаче, под деревом валялась веревка – грубое лассо, которое применяли для увязывания поклажи на Жаннет. Люсьен отбросил ружье и, схватив лассо, стал на ходу сматывать его в кольца. Люсьен умел бросать лассо почти так же ловко, как и Базиль, а старший брат мог потягаться в этом искусстве с мексиканским гаучо[8]8
  Гаучо – южноамериканские ковбои смешанного испанского и индейского происхождения, ловкие наездники. В начале XIX века принимали активное участие в борьбе за независимость.


[Закрыть] из пампасов. Люсьен подбежал вплотную к дереву, размахнулся и метнул лассо вверх. Базиль, чтобы выиграть время, перебрался почти на конец ветки. Свирепый преследователь неотступно двигался за ним. Под их двойным весом сук выгнулся дугой, но, по счастью, не обломился – дубы крепкие. Базиль стоял, расставив ноги, лицом к дереву и к своему врагу. Длинная морда медведицы находилась в трех футах от его головы, и юный охотник чувствовал горячее дыхание зверя, когда тот, яростно рыча, тянулся к нему своей открытой пастью. В этот момент кольцо лассо оказалось прямо между ними и, зацепившись за ветку, повисло. Молниеносно, прежде чем лассо успело соскользнуть обратно и упасть, Базиль схватил его и с невероятным проворством обвязал двойным узлом вокруг сука. В следующее мгновение, когда медведь уже протянул лапу, чтобы схватить свою жертву когтями, Базиль спустился по лассо вниз.

Лассо не доходило до земли футов на двадцать: оно было короткое, к тому же часть его ушла на узел. Люсьен и Франсуа с ужасом заметили это, как только лассо повисло, но они не растерялись. Когда Базиль достиг конца лассо, братья уже стояли внизу и держали, растянув, большую шкуру бизона. На нее Базиль и прыгнул и через секунду стоял на ногах цел и невредим. Теперь наступил момент триумфа. Толстый сук, который сдерживался тяжестью Базиля, внезапно освободился и пружиной взлетел вверх. Неожиданная сила рывка оказалась слишком большой для медведицы: она не удержалась, ее подбросило на несколько футов в воздух, и, с грохотом рухнув всей тушей на землю, она несколько минут лежала без движения. Однако медведицу лишь оглушило, и скоро она вскочила бы и возобновила нападение. Но не успела она подняться на лапы, как Базиль схватил наполовину заряженное ружье Франсуа и, поспешно всыпав туда пригоршню пуль, выстрелил медведице в голову и убил наповал.

К этому времени к месту происшествия прибежали медвежата, и Маренго, который уже пришел в себя, яростно кинулся на них, чтобы отомстить за то, что был так напуган их матерью. Зверята отчаянно сражались и вместе могли бы одолеть Маренго, но ружья хозяев пришли на помощь собаке и положили конец борьбе.

Глава XVIII
Приготовление медвежатины

Все трое – медведица и оба медвежонка – лежали теперь, вытянувшись на траве, мертвые. Редко можно увидеть такое зрелище. Медведица весила не меньше пятисот фунтов, ее длинная жесткая шерсть была коричневого цвета, а у медвежат – почти черная. Это обычное явление, и самое удивительное то, что шкуры детенышей черного медведя иногда бывают красновато-коричневыми, а у взрослых особей – черными. Когда медвежата вырастают, они становятся такого же окраса, как и вся их порода, но в любом возрасте медведи одной породы могут отличаться друг от друга по цвету шкуры в зависимости от климата и других обстоятельств. Натуралисты утверждают, что в Северной Америке встречается три породы медведей: черные, полярные и гризли. Полярный медведь водится только в снежных районах, граничащих с Северным Ледовитым океаном, и никогда не заходит дальше, чем на сотню миль от моря. Гризли по силе, отваге и свирепости занимает первое место в семействе медведей, превосходя даже своего белого северного кузена. Позже мы поговорим о гризли подробнее, сейчас же предметом нашего обсуждения является черный медведь. Он водится по всей Америке, спокойно выживает в любом климате и чувствует себя как дома и в заснеженных районах Канады, и в тропических болотах Луизианы. Его встретишь на всем протяжении от берегов Атлантического океана до Тихого. Черный медведь обитает и в густых лесах, и в гористых пустынных районах, где мало растительности, однако он, конечно же, предпочитает лесистые территории и там встречается гораздо чаще.

В Америке до колонизации ее европейцами водилось много черных медведей. После колонизации на них усиленно охотились из-за шкур, и медведей становилось с каждым годом все меньше и меньше. Меховые компании за последние сто лет получили от белых и индейских охотников тысячи и тысячи медвежьих шкур. И все же этих животных еще много в диких неосвоенных местах, и даже в старых давно заселенных штатах их можно случайно встретить в отрезанных от поселений горных районах. Вообще, на первый взгляд, странно, что черных медведей до сих пор не истребили, раз они такие большие и их можно легко обнаружить и выследить, тем более что поселенцы и охотники-любители считают делом чести убить медведя. К тому же размножаются эти животные медленно: у медведицы рождается только двое детенышей, и то один раз в год. Но дело в том, что зимой, когда земля покрыта снегом и медведя легко выследить и убить, он не показывается на глаза, а лежит в спячке в своей берлоге, которую устраивает или в пещере в скалах, или возле упавшего дерева. В северных странах, где зима суровая и регулярно выпадает снег, медведь исчезает на несколько месяцев в году, прячась в темном логове и питаясь, как утверждают охотники, тем, что сосет свою лапу. Я не берусь подтверждать эту точку зрения, все, что я могу сказать, – это что медведь поздней осенью удаляется в свое убежище жирный, как масло, а выходит оттуда ранней весной худой, как палка.

Вот еще одна интересная деталь относительно медведей, которая объясняет, почему их нелегко истребить. Дело в том, что взрослых самок почти не убивают в тот период, когда они вынашивают и выкармливают детенышей, – охотники попросту не встречают медведиц в эту пору их жизни. Даже самые бывалые трапперы не припомнят, чтобы когда-нибудь застрелили медведицу с медвежатами. Не так обстоит дело с большинством других животных, например с лисами и волками, которых часто истребляют вместе со всем приплодом и в результате сразу уничтожают многих особей.

Медведица производит на свет детенышей зимой в глубине какой-нибудь пещеры, где она лежит, спрятавшись, задолго до родов – вот поэтому она и не делается жертвой охотников. Когда же медвежата подрастают, она выводит их из берлоги и обращается с ними с трогательной нежностью. Медведица всегда готова пожертвовать ради них жизнью и защищает своих детенышей с беспримерной храбростью. Говорят, ей иногда приходится спасать медвежат от их свирепого отца, который старается сожрать малышей, лишь ему представится такая возможность, но я в это не верю.

Черные медведи – всеядные: они едят и рыбу, и мясо, и дичь, и овощи, и ягоды, и сладкие фрукты. Они сходят с ума по меду, взбираются на деревья, где водятся пчелы, и грабят их соты. Медведи выкапывают земляные орехи и степную репу, выворачивают большие стволы лежачих деревьев, чтобы достать оттуда личинки насекомых, и жадно вылизывают их. На юге медведи разоряют гнезда черепах и аллигаторов, чтобы полакомиться их яйцами, пробираются в поля поселенцев и поедают молодые хлеба и картофель, топчут и губят посевы. Они охотно едят свиней и другой скот чуть не заживо, поскольку не дают себе труда убить этих животных, а пожирают их, разрывая на куски. Наконец если нет ничего лучшего, медведи не брезгуют и падалью. Несмотря на столь разнообразный рацион, который может показаться отвратительным, мясо черного медведя очень вкусное: и индейцы, и белые охотники считают его лакомством, а особенно ценятся как деликатес большие жирные лапы. Может, люди так обожают медвежьи лапы оттого, что уверили себя, будто сами медведи очень любят их, раз они сосут свои лапы во время зимней спячки?

Существует немало способов охоты на медведя, но преимущественно его затравливают особо выдрессированными гончими. В этом случае медведь в состоянии пробежать миль десять, если преследователи не слишком близко от него; если же медведя настигают, он нападает на собак, и, лишь какая-нибудь из них подойдет близко, он сбивает ее с ног одним ударом лапы. Ходит он на стопах, бегает неуклюже, но это только кажется, что из-за огромных размеров тела он двигается медленно. Медведь ухитряется ковылять по земле гораздо быстрее, чем можно предположить. Он в состоянии догнать пешего человека, хотя всадник с собаками, конечно, легко опередит его. Если медведь видит, что бегством ему не спастись, он вскарабкивается высоко на дерево и старается спрятаться в листве, что по правде удается ему нечасто, поскольку острое чутье гончих подводит их прямо к стволу, и они стоят под деревом, лая и зазывая своих хозяев-охотников.

Медведя, обнаруженного на дереве, почти всегда сбивают выстрелом. Если медведь ранен, он яростно сражается с собаками и охотниками: пожалуй, лишь в данном единственном случае черный медведь вступает в борьбу с человеком – при других обстоятельствах первым этот зверь никогда не нападает. Охотник, ранивший медведя, обретает в нем опасного противника: известно немало случаев, когда люди были обезображены, истерзаны и погибали после встречи с грозным врагом, а некоторых медведь чуть не раздавил насмерть в своих «объятиях». Черного медведя ловят в стальные капканы, западни из бревен или поваленных деревьев, в петли, которые завязывают на согнутых молодых деревцах, – во всяком случае, медведи попадаются в ловушки гораздо чаще, чем рыси, лисы или волки. Хорошо бы написать целую книгу рассказов о приключениях, героем которых является черный медведь, ведь в глухих поселках Америки о нем рассказывают столько интересных историй! Некоторые из них правдивы, но много и преувеличений, однако сейчас мы не имеем возможности их изложить. Я привел здесь только основные сведения о повадках этого животного, точнее, это Люсьен поведал Базилю и Франсуа то, что знал о черных медведях: братья очень проголодались и все трое готовили завтрак – это было первое, чем они занялись, после того как убили медведицу с медвежатами.

Завтрак состоял из жареного медвежонка. Мальчики знали, что медвежатина, как и свинина, портится, если содрать кожу, поэтому приготовили мясо по индейскому способу: опалили медвежонка над огнем, а затем поджарили. Все трое поели с большим аппетитом, так как мясо оказалось нежным и сочным, а на вкус являлось чем-то средним между поросенком и телятиной. Маренго, конечно, тоже недурно полакомился: он получил столько остатков, что их хватило бы заполнить большую корзину. Однако медвежьих лап ему не досталось, хотя ноги оленя или бизона он обычно получал, когда его хозяева готовили это мясо. Наши юные охотники и раньше пробовали лапы медвежат, знали, какой это деликатес, и потому сейчас приберегли эти вкуснейшие кусочки для себя.

Позавтракав и сводив лошадей и мула на водопой, братья собрались на «совет трех» – требовалось решить, что делать дальше. Обстоятельства сильно изменились. Все продуктовые запасы – вяленое мясо, мука и кофе – были потеряны Жаннет во время ее бегства и, конечно, съедены или приведены в негодность дикими свиньями. Добыть себе пропитание мальчики могли теперь лишь с помощью ружей. Потеря палатки не расстраивала их: стояла ясная летняя погода, и ребята не имели ничего против того, чтобы спать под открытым небом. Хуже было то, что они остались без кофе, который высоко ценится всеми охотниками в прерии, но что делать, приходилось мириться и с этим.

Юные смельчаки находились в предвкушении встречи с бизонами, а имея в изобилии вкусное мясо бизонов, о другой пище не приходилось и мечтать. Братья радовались, что территории, где обитают бизоны, уже недалеко и что, следуя все время на запад, они все трое скоро увидят большие стада этих животных. Однако решили во всем соблюдать осторожность. Мальчики слышали и раньше, что бóльшая часть этой прерии почти бесплодна. Учитывая данный факт, молодые охотники не собирались бросать мясо медведицы: они решили снять его с костей, высушить и погрузить на Жаннет взамен той поклажи, которую она с себя сбросила во время погони. Итак, Базиль и Франсуа принялись свежевать медведицу, а Люсьен стал собирать хворост для костра. Братья намеревались остаться еще на одну ночь в этом лагере: на то, чтобы срезать все мясо, требовалось не меньше дня. Медведицу освежевали и разрезали на тонкие ломтики и кусочки, ибо в этом и состоит способ вяления, или сохранения мяса без соли. Обычно мясо просто развешивают на шестах или веревках: на жарком солнце оно высыхает за три дня, и впредь можно не опасаться, что оно испортится. Но наши путешественники не хотели так долго задерживаться, поэтому избрали другой способ приготовления – высушивание мяса над огнем. Способ состоял в следующем: в земле была вырыта неглубокая яма и через нее перекинуты параллельно друг другу молодые деревца. В яму бросили угли и раскаленную золу, чтобы обеспечить достаточно сильный жар. На деревца, как на решетку, положили тонкие ломтики медвежатины, чтобы они одновременно и высушивались, и слегка поджаривались. Мясо, приготовленное таким образом, хранится месяцами, и индейцы и белые охотники обычно поступают так, если у них нет времени на то, чтобы провялить мясо как следует.

Второго медвежонка опалили и разрезали, не снимая кожи, как обычно готовят свинину. Его мясо поджарили, чтобы можно было есть сразу, без дальнейших приготовлений. Пока мясо сушилось, Базиль растопил немного сала в котелке, который, по счастью, оказался среди уцелевших вещей. Этим салом – самым настоящим медвежьим жиром – юноша смазал ноги бедной Жаннет, так как почти вся кожа с них была содрана дикими свиньями. Жаннет очень страдала все это время и, когда ей обработали раны целительной мазью, почувствовала огромное облегчение.