Текст книги "В поисках белого бизона (сборник)"

Глава XV
Жаннет и дикие свиньи, или пекари

[7]7
  Пекари, или пéкариевые (лат. tayassuidae) – семейство нежвачных парнокопытных млекопитающих, по виду похожих на свиней.


[Закрыть]

На следующее утро мальчики поднялись очень рано, наскоро зажарили остатки индейки, позавтракали и отправились в обратный путь. На собаку они уже не надеялись: след, конечно, остыл, и они боялись, что Маренго, несмотря на свое чутье, не найдет его. Юные охотники решили руководствоваться своими собственными следами и отметинами на деревьях. Они продвигались медленно и были вынуждены часто останавливаться, но предпочли именно этот способ как наиболее верный. Они знали, как важно им вернуться к Жаннет: и палатка, и вся провизия, и вещи остались с ней. Мальчики находились в приподнятом настроении, обычном для людей, только что избегнувших большой опасности, и, пока скакали, подшучивали друг над другом. Франсуа посмеивался над Люсьеном, который ехал без рубашки: Маренго разорвал ее, и она была теперь грязная, сырая и никуда не годилась. Люсьену же было не до шуток: он вспомнил, что привязал Жаннет на расстоянии фута от дерева, и она, конечно, все это время оставалась голодной. Более того, в спешке Люсьен не снял с нее поклажу – бедный мул, ему, наверное, там совсем худо! Была уже середина дня, когда мальчики приблизились к месту прежней стоянки и издали увидели Жаннет.

– Что там такое? – закричал Франсуа, который первым заметил Жаннет из-за кустов. – Что происходит?

Все трое остановились и смотрели в недоумении. Представшая перед ними картина удивила бы кого угодно. Жаннет была жива, но пребывала в каком-то странном состоянии: ее копыта непрерывно мелькали в воздухе, она взбрыкивала то передними, то задними ногами, а иногда все четыре ее ноги одновременно взлетали в воздух, и белое полотно палатки, сползшей с седла, тоже мелькало вверх-вниз. Некоторое время мальчики глядели на эту сцену с изумлением, не лишенным страха. «А вдруг это индейцы?» – думали они.

– Нет, это волки, – уверенно сказал Базиль. – На Жаннет напали волки! Давайте скорее ей на помощь!

Все трое пустили лошадей галопом и скоро были уже в нескольких сотнях ярдов от места происшествия. Теперь им стало видно землю под ногами мула: она вся кишела не волками, а животными другой породы – с маленькими темными телами, но без хвостов, и с заостренными мордами, они напоминали свиней. Издали бросались в глаза белые клыки их длинных челюстей.

– Пекари! Дикие свиньи! – воскликнул Люсьен, который никогда не видел этих животных, но узнал их по описанию.

Это действительно были дикие мексиканские свиньи. Юные охотники поспешили на выручку Жаннет, так как понимали, что ей грозит опасность. Жаннет все еще брыкалась и пронзительно визжала, как кошка, а дикие свиньи, хотя несколько мертвых тел уже лежали возле ее ног, с громким хрюканьем наскакивали на ноги мула, едва те касались земли. Вокруг Жаннет толпилось около сотни свиней – земля была буквально усеяна их темными телами, снующими туда-сюда.

Не думая об опасности, Базиль кинулся в самую гущу стада, а за ним Франсуа и Люсьен. Хорошо, что юноши были верхом, иначе они не выбрались бы оттуда. Все трое на ходу выстрелили – они надеялись, что это поможет рассеять стадо, но вскоре поняли свою ошибку, ибо, хотя каждый из братьев и застрелил по одному пекари, это не произвело на свиней особого впечатления, и через секунду кони мальчиков запрыгали так же неистово, как Жаннет. Дикие свиньи окружили лошадей с пронзительным хрюканьем и, впиваясь клыками им в ноги, подпрыгивали так высоко, что едва не доставали до самих всадников. По счастью, ребята были хорошими наездниками. Если бы хоть один из мальчиков находился сейчас не в седле, он не выжил бы. Юным охотникам удавалось удерживаться в седлах, но они не могли перезарядить ружья. Маренго, старый техасский охотничий пес, похоже, видел диких свиней и раньше и теперь, благоразумно отбежав, лишь издали поглядывал на эту сцену. Братья скоро поняли, что упорствовать бессмысленно и приготовились отступить. Базиль заставил Черного Ястреба подъехать к дереву и охотничьим ножом быстро перерезал лассо, которым была привязана Жаннет. Затем, крикнув Люсьену и Франсуа, чтобы они следовали за ним, пустился галопом через прерию.

Наверное, никогда еще ни один мул не был столь рад освободиться от привязи, как Жаннет, и никогда еще ни один мул не передвигался по прерии с такой скоростью – Жаннет мчалась так, как будто за ней гнался сам черт. Черт, конечно, не гнался, зато целое стадо диких свиней кинулось за мулом вдогонку, их было множество, они хрюкали и визжали на бегу. Лошади легко опередили пекари, так же как и собака, но Жаннет все еще находилась в опасности: она почти двое суток ничего не ела и не пила и сильно ослабела. Кроме того, ноги ее были изодраны клыками диких свиней, а палатка, которая съехала с седла и волочилась теперь за ней по земле, очень мешала ей бежать.

Это последнее обстоятельство, как ни странно, оказалось спасительным для мула, потому что дикие свиньи, нагнав Жаннет, схватили свисавшую палатку и стянули ее с седла. Палатка упала, распластавшись по траве, как одеяло, и все стадо, подоспевшее к тому времени, решило, что перед ними и есть настоящий враг, начало топтать палатку копытами и рвать зубами. Это дало Жаннет время, и она сумела им воспользоваться. Освободившись от поклажи, она пустилась быстрым галопом и скоро догнала лошадей; теперь вся кавалькада мчалась вместе, пока не оторвалась от диких свиней на расстояние в несколько миль. Тут только охотники остановились разбить лагерь. Животные были крайне измучены, а Жаннет вообще не в состоянии была двигаться. Устройство лагеря теперь не потребовало больших усилий, ведь юные путешественники потеряли не только палатку, но и почти все свои вещи.

Что заставило пекари напасть на мула? Вот что обсуждали юные смельчаки, как только пришли в себя после скачки. Они знали, что эти животные редко нападают, если их не вынудить. Очевидно, Жаннет дала им какой-то повод. Возможно, они бродили вокруг в поисках еды и наткнулись на индеек, которых Люсьен и Базиль в спешке бросили на земле. Дикие свиньи неразборчивы в пище: они едят и рыбу, и птицу, и змей, и овощи – что и говорить, индейки для них просто лакомство! Найдя индеек, пекари начали пожирать их. Занятые едой животные приблизились к ногам Жаннет на опасное расстояние, и она, будучи в тот момент в дурном настроении, лягнула одного из них. Это-то, по всей видимости, и привело к бешеной атаке всего стада. К счастью для Жаннет, подоспели ее хозяева, иначе ее старые ребра вскоре захрустели бы под клыками разъяренных свиней. Дикие свиньи, или пекари, как их называют натуралисты, обычно безвредны и, если их не трогать, редко атакуют людей. Однако если ранить хотя бы одного из них или если побеспокоить пекари в их логове, они становятся свирепыми и опасными. Хотя пекари и маленькие, они обладают исключительной храбростью, а сильные челюсти и большие клыки делают их грозными противниками. Как и многие животные из породы свиней, в ярости они не сознают опасности, и их стадо способно сражаться с врагом до тех пор, пока не погибнут все особи. Нередко дикие свиньи загоняют на дерево охотников-мексиканцев, и те вынуждены отсиживаться в своем убежище часами, а иногда и днями, прежде чем осада будет снята и они смогут благополучно спуститься на землю.

Глава XVI
Хитрая кошка и коварный старый опоссум

Место, где остановились наши путешественники, представляло собой сплошные заросли дубов и орешника. В середине рощи протекал ручей, берега которого густо поросли травой. Здесь и привязали лошадей. Вяленое мясо, которое служило постоянной пищей для охотников, упало с седла Жаннет во время гонки и, конечно, потерялось. Чем же обедать? Это был серьезный вопрос. Базиль и Франсуа вскинули на плечи ружья и отправились посмотреть, не попадется ли белка или другой зверек, которого можно подстрелить. Но солнце стояло еще высоко, и ни одна белка не показывалась, так как эти маленькие существа днем прячутся, а выходят только утром и вечером, чтобы поесть и поиграть. Ничего не найдя в густой тенистой роще, молодежь решила обследовать опушку – отсюда ярдов через сто вновь начинались прерии. Молодые люди не сразу вышли из-за деревьев, потому что надеялись напасть на оленя, куропаток или еще на каких-нибудь животных из тех, которые любят отдыхать в подобных местах. Братья осторожно и тихо продвигались вперед, прячась за толстыми стволами деревьев.

Прерия тянулась ровной гладкой пеленой – ни единой рощицы. Лишь изредка встречались одиночные деревья, да и те низкорослые, чаще всего дубки с темной корой и орешник гикори. Видимость вокруг была отличной, так как прерия представляла собой совершенно плоскую равнину, заросшую бизоновой травой. Ни олени, ни другие животные не показывались, но, приглядевшись внимательнее, ребята увидели на расстоянии около двухсот ярдов двух маленьких существ, которые бегали по траве и время от времени садились на задние лапы, как обезьянки, будто разговаривая друг с другом.

– Степные собачки, – предположил Франсуа.

– Нет, – возразил Базиль. – Я не вижу хвостов, а у степных собачек хвосты сразу заметишь.

– Кто же это тогда?

– Наверное, зайцы, – ответил Базиль, глядя на них из-под ладони.

– Зайцы? – удивился Франсуа. – Но ведь эти зверушки не крупнее крыс! По-твоему, это зайчата?

– Нет, взрослые зайцы. Такая порода.

– Ха-ха-ха! Зрение подводит тебя, брат! Ты думаешь, зверьки очень далеко отсюда, да? А я тебе говорю, что они не дальше двухсот ярдов от нас, поэтому рядом с ними и белка покажется великаном. Ну ты даешь, зайцы!

– Я все-таки остаюсь при своем мнении, – сказал Базиль, продолжая внимательно вглядываться в животных, – хотя не вполне уверен… Жалко, нет Люсьена. Он смог бы точно определить, чтó это за зверьки.

– А вот и он! – произнес Франсуа, услыхав шаги Люсьена. – Посмотри-ка туда, Люс, видишь? Базиль называет этих малюток взрослыми зайцами!

– Он полностью прав, – ответил Люсьен, присмотревшись к животным. – Это действительно взрослые зайцы. – И, заметив на лице Франсуа недоумение, пояснил: – Если не ошибаюсь, это порода, известная среди индейцев прерий под названием «маленький заяц-вожак». Может, это и какой-нибудь другой вид. В Скалистых горах и в окружающих их прериях водится много пород этих зверьков, но они очень редко попадаются на глаза. Вот бы добыть шкурку одного из них! Папа был бы доволен.

– А разве это трудно? – спросил Франсуа. – Мы сейчас подойдем поближе и подстрелим.

– Нет, – покачал головой Люсьен. – Зайцы умчатся, как ветер, прежде чем ты успеешь приблизиться на расстояние выстрела.

– Если натравить Маренго, неужели он не поймает?

– Думаю, нет. Кроме того, он разорвет зайца в клочки. Единственный наш шанс – остаться здесь. Зверьки, кажется, двигаются в нашем направлении…

Все трое заняли позиции за стволами больших деревьев, чтобы пугливые животные ничего не заметили. Зайчики щипали траву и прыгали, постепенно наискось приближаясь к опушке, и было не похоже, что они подойдут к тому месту, где притаились юные охотники. Мальчики уже хотели продвинуться дальше навстречу зайцам, когда вдруг заметили нечто такое, что заставило их замереть на месте.

Бесшумно двигаясь среди травы и кустиков ежевики, то быстро перебегая за каким-нибудь лежащим стволом, то медленно проползая по более открытой местности, к зайцам приближалось неизвестное животное. Время от времени оно останавливалось, припадало всем телом к земле и жадно вглядывалось в прерию, но оно не видело охотников, потому что его желтые глаза были устремлены на маленьких существ, резвящихся в траве. По величине животное было примерно с фокстерьера, но внешне не похоже на него: рыжевато-желтый цвет, коричневые пятна по бокам и полосы на спине придавали этому зверю вид леопарда или тигра, которых он напоминал и своей закругленной, словно бы кошачьей головой. Однако торчащие вверх уши с кисточками на концах и короткий хвост показывали, что это не тигр и не леопард. Самым примечательным был хвост. Не больше пяти дюймов длиной, круто загнутый вверх, он выглядел так, будто его подрезали, как обычно у фокстерьеров. Но на самом деле у этого животного никогда и не было хвоста длиннее пяти дюймов, и именно этот короткий хвост и толстые неуклюжие лапы, а больше всего – торчащие уши с кисточками и со сближенными кончиками помогли юным охотникам определить, что перед ними рыжая рысь, которую в Америке называют дикой кошкой. Рысь была техасской разновидности, то есть темнее по цвету, чем обычная рыжая.

Рысь явно старалась подкрасться к зайчикам и схватить одного, а может быть, и обоих. Она знала, что бегает недостаточно быстро и догнать их не сможет, поэтому должна приблизиться настолько, чтобы внезапно прыгнуть и достичь своей цели наверняка. Местность благоприятствовала ей: хотя прерия была открытая, высохшая прошлогодняя трава, повсюду видневшаяся среди новой, скрывала тело рыси, когда та припадала к земле. Почти по прямой линии между рысью и зайцами росло одиночное дерево с раскидистыми ветвями, а под ним находился маленький островок вереска и высокой травы. Очевидно, когда-то в этом месте сгнил старый ствол или труп животного и удобрил почву. Туда-то и двигались с одной стороны – рысь, а с другой – зайцы. Зайцы подошли очень близко к зарослям вереска, и теперь мальчики могли различить их длинные торчащие уши, стройные тельца и грациозные движения. Зверьки и вправду очень напоминали обыкновенных зайцев, однако их расцветка была другая – ржаво-коричневая, внизу светлее, но нигде на всем теле животных не виднелось ни единого белого пятнышка. Братья с интересом наблюдали, как эти милые существа то обгрызали траву, то делали прыжки больше фута длиной, то смешно усаживались на задние лапки. Охотники залюбовались ими, да и читатели наверняка не остались бы равнодушными при виде этих забавных миниатюрных зверушек.

Вдруг ребята заметили прямо против зайцев и ближе к вереску какой-то странный предмет, круглый, похожий на большой клубок волос или шерсти сероватого цвета, наполовину врытый в землю. Ни Базиль, ни Люсьен, ни Франсуа не знали, был ли он там раньше. Может, и был, но они просто не обращали на него внимания, поглощенные зайцами и рысью. Франсуа сказал братьям, что, вроде бы, зацепил взглядом этот предмет какое-то время назад, но не стал наблюдать за ним, решив, что это пучок сухой травы или шаровидный кактус, достаточно распространенный в прериях. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это не растение. Зайчики, казалось, тоже увидели странный предмет и из любопытства подходили к нему все ближе и ближе. А какие у них могли быть основания для страха? На зайцев никогда еще не нападал такой враг. Похоже, у него не имелось ни зубов, ни когтей, следовательно, его нечего было бояться. Уверенные в своей безопасности маленькие существа почти наперегонки двигались вперед дюйм за дюймом – сначала один, потом другой, пока носы их почти не коснулись странного предмета. Только это был не предмет – в тот же миг тело, похожее на клубок, развернулось и превратилось в узконосое животное, а его длинный змеевидный хвост обвился вокруг одного из зайцев и сжал его в своих цепких объятиях. Маленькое существо издало пронзительный вопль, а второй заяц в ужасе кинулся удирать.

Опоссум, точнее, старая самка опоссума – вот кто это был – круто повернулся и, схватив голову зайца своими свиноподобными челюстями, убил его одним движением. Затем, выпустив жертву из тисков, он положил ее на траву и приготовился тут же съесть. Но судьба решила иначе. Рысь, которая кралась вперед и находилась уже менее чем в двадцати футах от вереска, стала свидетелем этой сцены. Сначала все увиденное не понравилось ей, однако по зрелом размышлении она решила, что так оно даже лучше: опоссум уже поймал зайца, то есть избавил ее от лишних хлопот. Опоссум захватил добычу, но достанется-то она ей, рыси. Все эти соображения так ясно выражались во всех поступках рыси, точно она произносила их вслух. Она подкрадывалась, намереваясь наскочить на ничего не подозревающего опоссума. Последний, однако, прежде чем есть зайца, поднялся во весь рост, будто сознавая, что совершил преступление, и осмотрелся, нет ли свидетелей. Взгляд его упал на рысь, и, поспешно схватив зайца в зубы, он метнулся в заросли. Рысь, понимая, что дальше прятаться бесполезно, прыгнула вперед. Спина ее выгнулась, шерсть встала дыбом. Она не сразу бросилась в вереск за опоссумом, а сперва обежала вокруг, чтобы обнаружить, куда он спрятался. Рысь боялась, что у опоссума в кустах нора. «Тогда прощай добыча!» – наверное, думала рысь.

Обогнув заросли, кошка храбро кинулась туда, и некоторое время не видно было ни ее, ни опоссума. Заросли занимали всего несколько ярдов прерии, но представляли собой непроходимую чащу, где дикий виноград, вереск и чертополох тесно переплетались под навесом из густой листвы. Ни рысь, ни опоссум не издавали ни единого звука, но движение листьев и потрескивание вереска свидетельствовали о том, что происходит яростная погоня, причем преследуемый опоссум был явно в выигрышном положении, так как тело его намного меньше и лучше приспособлено к тому, чтобы протискиваться в узкие места.

Погоня продолжалась несколько минут. Затем, к всеобщему удивлению, опоссум выскочил на открытое место, все еще держа зайца в зубах. Он бросился прямо к дереву и начал карабкаться на него, как человек, обхватив ствол передними лапами. Братья очень удивились: дерево было низкое, не выше тридцати футов, а юные охотники знали, что рысь тоже свободно лазит по деревьям. Дикая кошка вылетела из зарослей и одним прыжком очутилась под деревом. Она не сразу последовала за опоссумом, а на минуту остановилась отдышаться, явно торжествуя. Рысь с легкостью могла вскарабкаться на дерево и чувствовала удовлетворение от того, что теперь наверняка захватит добычу. «Наконец-то я загнала старую хитрюгу в западню! – должно быть, думала она. – Я доберусь до тебя и задам тебе хорошую трепку за все беспокойство, что ты мне причинила! Погоди же ты у меня! Я не стану есть тебя – ты невкусная, но отберу и съем у тебя зайца, а тебя накажу за то, что ты его поймала». Рысь кинулась вверх по стволу, и кора затрещала под ее когтями.

К тому времени опоссум подобрался почти к верхушке, а оттуда перешел на одну из горизонтальных ветвей. Рысь пошла за ним по этой ветке и уже почти достигла своей цели, когда опоссум, вдруг обвив ветку хвостом, спрыгнул на другую, пониже. Рысь сначала хотела последовать за ним, но не решилась: ветка была тонкая, и кошка, видимо, боялась, что не сможет ухватиться за нее, поэтому она повернула обратно, явно разочарованная, и, спустившись по основному стволу, помчалась по той ветке, где находился ее враг. Опоссум опять прыгнул на ветку ниже, потом, не дожидаясь свою преследовательницу, – еще ниже, пока не повис на самой нижней.

Мальчики думали, опоссум соскочит на землю и попытается спастись в зарослях, однако он не имел такого намерения, так как знал, что рысь быстро поймает его, если он побежит. Нахождение на дереве было для него наиболее безопасным, и, казалось, опоссум знал это, а потому продолжал висеть почти на самом конце нижней ветки, так что та сгибалась под его тяжестью. Ветка не выдержала бы, прыгни на нее тяжелая рысь, и хитрая кошка со свойственной ей зоркостью поняла это с первого взгляда. Раздосадованная, она все же решила попробовать еще раз и поползла по ветке с большой осторожностью. Она продвинулась насколько возможно дальше и, протянув лапу, постаралась достать до хвоста опоссума, думая, что ей удастся оторвать врага от ветки. Напрасно! С таким же успехом она могла бы попытаться разжать когти орла. Все, что ей удалось, – коснуться лапой хвоста. Тогда рысь взобралась на верхнюю ветку, планируя с нее приблизиться к опоссуму, но скоро поняла свою ошибку. Она вновь побежала по ветке, где висел опоссум, и некоторое время казалось, что рысь хочет прыгнуть на него и свалить на землю вместе с собой. Но расстояние было слишком велико, и вскоре рысь прокралась назад и залегла в развилке дерева.

Рысь недолго оставалась в таком состоянии – похоже, ей пришла в голову новая идея. Опоссум, на ее взгляд, находился не очень высоко над землей: может, она сумеет подпрыгнуть и схватить его за нос? В любом случае попробовать надо. С этим намерением рысь спустилась с дерева и кинулась к тому месту, над которым висел опоссум. Но положение врага над землей оказалось выше, чем она предполагала, и, как в басне «Лиса и виноград», после нескольких неудачных прыжков рыси пришлось отказаться от дальнейших попыток. Однако дикая кошка твердо решила продолжать осаду и, рассудив, что ей достаточно удобно и здесь, не полезла больше на дерево, а уселась на траву, не сводя глаз с противника.

Все это время старый опоссум спокойно висел на хвосте, держа зайца в зубах. С того момента, как он обезопасил себя, заняв эту позицию, он, казалось, совсем перестал бояться врага – наоборот, вся его внешность выказывала злобное веселье, и это выражалось столь явно, что никакие слова были не нужны. Хитрое существо в открытую наслаждалось той досадой, которую вызывало у дикой кошки. Правда, время от времени опоссум, похоже, задумывался над тем, чем все это кончится, ибо по морде рыси он прекрасно видел, что она приняла твердое решение не снимать осаду. Следовательно, это был вопрос выдержки. Опоссум понял и это и приготовился долго выдерживать осаду, для чего взял зайца в передние лапы, точно в руки, и принялся раздирать его на части и заглатывать куски.

Это уж переполнило чашу терпения рыси! Неожиданно поднявшись на лапы и ощетинившись, она снова кинулась на дерево и побежала по той ветке, на которой висел опоссум. На этот раз не останавливаясь и не думая об опасности, рысь прыгнула вперед, обхватила передними лапами задние лапы опоссума и впилась зубами в его хвост. Ветка затрещала, сломалась, и оба соперника упали на землю. Рысь, похоже, была оглушена падением, но тут же пришла в себя, поднялась, выгнула спину, как настоящая кошка, и с диким визгом кинулась на опоссума. Она словно забыла о зайце, которого опоссум выронил при падении, – в ней бушевала сейчас только месть, заставившая ее забыть о голоде.

Опоссум, очутившись на земле, вдруг весь сжался в клубок и теперь выглядел так, как его впервые увидели мальчики. Голова, шея, лапы и хвост исчезли – от них ничего не осталось, кроме шара из густой шерсти. На этот шар и напала дикая кошка, терзая его когтями и зубами. Она билась с ним минут десять, пока не обессилела. Опоссум, по всей видимости, уже умер. Очевидно, так думала и рысь, потому что оставила его в покое. Более лакомый кусочек, заяц, был у нее перед глазами. Рысь повернулась и схватила его.

В этот момент Франсуа спустил Маренго, и вся компания с криком кинулась вперед. Рысь, увидев, что путь в заросли отрезан, бросилась в прерию, но большая охотничья собака скоро нагнала ее и после короткой отчаянной борьбы положила конец ее браконьерству. Юные охотники, преследуя рысь, подняли зайца, которого она выронила во время битвы. Когда погоня закончилась, они вернулись обратно к дереву, чтобы взять и мертвого опоссума, которого намеревались приготовить на ужин. К их удивлению, никакого опоссума не оказалось ни на дереве, ни в вересковых зарослях – нигде. Хитрое существо все это время притворялось мертвым и теперь, обнаружив, что путь свободен, укрылось под корнями одного из соседних деревьев. На земле остались только бездыханная рысь и безжизненное тельце бедного маленького зайца. Охотники не захотели есть рысь, хотя ее часто едят трапперы и индейцы, а заяц был так изорван, что не представлял никакой ценности. Другой добычи, даже белки, в этой местности не нашлось, поэтому Базиль, Люсьен, Франсуа и Маренго отправились спать без ужина – впервые с начала путешествия.