Текст книги "В поисках белого бизона (сборник)"

Глава XIII
Охота за дикими индейками

– Вперед! – воскликнул Базиль, пришпоривая коня. – Вперед! В конце концов не так уж плохо добыть на обед жирную индейку. Поехали!

– Подожди, Базиль, – остановил его Люсьен. – Как мы к ним приблизимся? Они же на открытой местности – нам спрятаться негде.

– Нам не нужно никакого укрытия. Мы просто догоним их, как если б это были бизоны.

– Ха-ха-ха! – смеялся Франсуа. – Погоня за индейками! Да они улетят тотчас! Какие глупости ты говоришь, Базиль!

– Никакие не глупости, – обиделся Базиль. – Это можно сделать. Я часто слышал о подобных случаях от трапперов, а теперь давайте попробуем сами это осуществить.

– Ну ладно, как скажешь, – согласились Франсуа и Люсьен, и все трое двинулись вперед.

Когда мальчики подъехали достаточно близко, чтобы различить очертания птиц, они заметили двух старых индюков и одну индейку. Индюки важно расхаживали, распушив хвосты, точно веера, и волочили по траве крылья. Время от времени они издавали громкое гобл-обл-обл, и по всему было ясно, что это два соперника и что дело закончится битвой. Самка со спокойным и кокетливым видом гордо шествовала по траве, хорошо понимая, что возбуждает горячий интерес в сердцах воинственных поклонников. Она была намного меньше их и не столь яркая по оперению, самцы же сверкали разноцветными красками, не уступая павлинам. Их глянцевитые спины отливали на солнце металлическим блеском, и наши охотники вынуждены были признать, что никогда еще не видели таких красивых птиц.

Поглощенные ссорой индюки, конечно, не смогли бы помешать охотникам приблизиться на расстояние выстрела, самка, однако, была настороже и, заметив мальчиков, подняла голову с громким криком, который привлек внимание ее кавалеров. В одно мгновение индюки закрыли и опустили распушенные хвосты, сложили крылья и вытянули длинные шеи. Внешность их совершенно изменилась, и они стояли теперь прямо, причем каждый оказался футов пяти ростом.

– Какие дивные создания! – воскликнул Люсьен.

– Да, – прошептал Базиль, – однако они не будут нас дожидаться, нам лучше атаковать их сейчас же. Ты бери индейку, Люсьен, – твоя лошадь не такая резвая, как наши. Приготовились! Начали!

Все трое пришпорили лошадей и рванулись вперед. Через мгновение охотники были уже ярдах в ста от индеек. Птицы, застигнутые врасплох, пробежали несколько шагов, а затем поднялись в воздух, громко хлопая крыльями. Второпях они все трое полетели в разных направлениях. Каждый мальчик выбрал себе ту птицу, которую намеревался преследовать, и охотился уже теперь только за ней. Базиль и Франсуа поскакали за индюками, а Люсьен спокойным галопом – за индейкой. Маренго, конечно, тоже участвовал в погоне, примкнув к Люсьену: может быть, пес как-то определил для себя, что мясо самки вкуснее, или сообразил, что поймать ее легче, чем остальных.

Индейка летела недолго и, опустившись на землю, со всех ног побежала прямо к ближайшему леску. Туда направился и Люсьен вслед за Маренго – пес время от времени громко лаял. Люсьен въехал в лесок и увидел, что собака стоит под большим дубом. Маренго загнал индейку на дерево и теперь смотрел на нее, задрав морду, лая и помахивая хвостом. Люсьен осторожно приблизился к дереву и увидел индейку, затаившуюся среди покрытых мхом ветвей дуба. Люсьен вскинул ружье, раздался выстрел – и птица покатилась вниз, задевая телом за листву. Маренго кинулся к индейке, как только она оказалась на земле, но хозяин, соскочив с лошади, отогнал собаку и поднял добычу – птица была мертвая. Люсьен опять сел на лошадь, выехал из-за деревьев и увидел Базиля, скачущего далеко в прерии. Базиль летел во весь опор, а на некотором расстоянии впереди него виднелся индюк, который распростер крылья и бежал, как страус. Оба они – Базиль и индюк – скоро скрылись из виду за одним из лесных островков. Люсьен поискал глазами Франсуа, но его нигде не было видно, так как он преследовал своего индюка в том направлении, где купы деревьев смыкались очень тесно. Решив, что нет смысла ехать вслед ни старшему, ни младшему брату, Люсьен медленно двинулся обратно – туда, где на опушке леса стояла привязанной Жаннет. Здесь он сошел с лошади, решив подождать братьев.

Погоня Базиля оказалась более длительной, чем он предполагал. Он выбрал самую большую птицу, которая, естественно, являлась наиболее сильной и выносливой. В первый же взлет индюк пролетел расстояние около мили, а когда сел на землю, то побежал, как испуганная кошка. Базиля трудно было обескуражить, и, пришпорив коня, он быстро нагнал птицу. Индюк снова взлетел и преодолел еще полмили. Базиль настиг его, и опять старый петух поднялся в воздух, правда, на этот раз он одолел лишь ярдов сто и опустился. Базиль на своем быстром коне скоро догнал его. Индюк был уже не в состоянии лететь дальше, однако бежать он мог еще довольно быстро и там, где дорога шла в гору, намного опередил лошадь. Но под гору та скакала быстрее. Так продолжалось, пока птица не начала кружить и петлять, выказывая все признаки усталости. Несколько раз лошадь буквально наскакивала на индюка, но он поворачивал и менял направление. Погоня продолжалась долго. Наконец совершенно измученная птица припала к земле и спрятала голову и длинную шею в заросли, как страус, вообразив, что таким образом укрылась от своего преследователя. Базиль натянул поводья, поднял ружье, и в следующее мгновение пуля пронзила индюка – он вытянулся мертвый на траве. Базиль сошел с лошади и, подняв индюка, привязал его за ноги к луке седла. Для этого юноше пришлось напрячь все силы, так как птица была очень крупная и весила фунтов сорок. Затем Базиль вскочил в седло и пустился в путь. Но куда? Этот вопрос он сразу задал себе, едва лошадь сделала несколько шагов. Куда ехать?

Вдруг мозг его пронзила мысль, что он заблудился. Со всех сторон его окружали рощицы, все они походили друг на друга, а если и отличались чем-нибудь, то во время своего дикого галопа он не заметил в них никакого различия. Он не имел ни малейшего представления о том, откуда приехал, и поэтому не знал, куда возвращаться. Базиль ясно видел и понимал, что попал в беду.

Читатели не могут вообразить, какие мысли приходят в голову тем, кто заблудился в прериях. В таком положении дрогнет сердце даже у старых опытных трапперов. Самые мужественные люди впадали в страх, оказавшись одни в пустыне, и они имели для этого все основания, ибо знали, что это часто заканчивается гибелью. Потерпевший кораблекрушение моряк в жалкой лодчонке и то находится не в таком ужасном положении, как путешественник, заблудившийся в открытой прерии, – были случаи, когда попавшие в беду люди при таких обстоятельствах лишались рассудка. Представьте же себе чувства Базиля! Но я уже говорил, что это был храбрый и выдержанный юноша. Таким он показал себя и на этот раз. Он не потерял присутствия духа. Пустив лошадь шагом, Базиль стал внимательно оглядывать прерию, хотя это ни к чему не привело, – место было совершенно незнакомое. Базиль громко крикнул, но не услышал ни эха, ни ответа. Он выстрелил и подождал, думая, что Люсьен и Франсуа ответят ему тем же сигналом, – увы, напрасно. Он перезарядил ружье и некоторое время посидел в седле, погруженный в раздумья.

– Вот что надо сделать! – воскликнул он, приподнимаясь на стременах. – Какой я глупый, что не догадался сразу! Вперед, Черный Ястреб! Мы еще поборемся!

Базиля приучили к охоте с малых лет, и, хотя его опыт в прериях был не так уж велик, ему пригодились навыки лесной охоты. Ему пришла в голову правильная мысль – вернуться назад по своим собственным следам. Только это и могло, наверное, спасти его. Базиль повернул лошадь и, пристально вглядываясь в землю, медленно поехал вперед. Трава была жесткая, и следы копыт не глубоки, но Базиль обладал зорким глазом охотника – он умел идти по следу даже молодого оленя. Через несколько минут юноша достиг того участка, где Люсьен убил индейку, – на земле виднелись следы крови, валялись перья. Здесь Базиль немного задержался, пока не определил направление, которое вывело его сюда, а потом он медленно двинулся по старому следу. После того как он преодолел некоторое расстояние, след вдруг стал расходиться в разные стороны. Базиль послал лошадь по одному из направлений и скоро вновь оказался почти на том же самом месте. Следы расходились, не удаляясь больше чем на сто ярдов от участка, где была застрелена индейка. Все эти повороты молодой охотник проделывал с величайшим старанием и терпением. Здесь сказались его рассудительность и знание охотничьего ремесла, ибо, прояви он нетерпение и сделай больший круг, чтобы найти след, он попал бы на свои же только что оставленные следы и, таким образом, очутился бы в настоящем лабиринте.

Вскоре круги, которые совершал Базиль, стали больше, и, к своей великой радости, он догадался, что движется по прямой линии. Следы его пересекались с множеством лошадиных следов, и некоторые из них были почти такие же свежие, как у его лошади. Но они не сбили Базиля с толку: это понял, что это следы мустангов, и, хотя Черный Ястреб тоже не был подкован, Базиль знал следы его копыт так же хорошо, как собственное ружье. Следы арабского коня были значительно крупнее, чем у диких лошадей. После того как Базиль проехал назад по своему следу около часа, все время глядя на землю, он вдруг услышал, что его окликнули по имени. Подняв голову, он увидел на опушке леса Люсьена. С радостным возгласом Базиль пришпорил лошадь и поскакал вперед, однако, когда он приблизился, восторг сменился мучительным предчувствием: здесь были Люсьен, Жаннет и Маренго, а Франсуа?

– Где Франсуа? – спросил Люсьен, как только Базиль подъехал.

Старший брат с трудом мог говорить – настолько он был взволнован:

– А разве Франсуа не возвращался?

– Нет, – ответил Люсьен. – Я думал, он с тобой и вы вернетесь вместе. Я удивлялся, что задержало вас так долго.

– Боже, он заблудился! – простонал Базиль, чуть не падая с лошади. – Люсьен, он погиб!

– Что? – напрягся Люсьен, решив, что на Франсуа напали индейцы или какой-нибудь дикий зверь. – С ним что-то случилось? Говори, Базиль!

– Нет, я точно не знаю, – произнес Базиль почти в отчаянии. – Я только предположил… может, он заблудился в прерии? Ты не знаешь, Люс, что это такое! Это ужасно! Я тоже заблудился, но нашел дорогу назад, а Франсуа, наш бедный маленький Франсуа, вряд ли справится с такой задачей, для него нет никакой надежды, он погиб!

– Но разве ты не видел его, с тех пор как мы все трое разделились? – закричал Люсьен.

– Нет! Я же сказал, что я сам заблудился и все время искал дорогу. Мне удалось вернуться лишь потому, что я ехал по собственному следу, иначе мы с тобой уже больше никогда не увиделись бы. О Франсуа, бедный братец, что с ним будет?!

Люсьен разделял мрачные предчувствия Базиля. До этого момента он предполагал, что братья отправились вместе и что-нибудь задержало их в пути: возможно, разорвался стремянный ремень или лопнула подпруга – мало ли, всякое бывает, – и Люсьен начал уже волноваться, когда показался Базиль. Люсьен не знал, чтó это значит – заблудиться в прерии, но бессвязные объяснения не на шутку встревоженного Базиля не оставляли сомнений в том, что это нечто страшное и может весьма плохо кончиться, – во всяком случае теперь Люсьен хорошо понимал угрозу, нависшую над Франсуа. Однако не время было предаваться горю. Люсьен видел, что Базиль почти лишился своего обычного мужества, очевидно, потому, что считал себя причиной несчастья, случившегося с Франсуа, ведь именно Базилю принадлежала идея погнаться за индейками, и он сам возглавил погоню. И Базиль, и Люсьен осознавали, что надо немедленно принимать меры для спасения пропавшего брата.

– Что делать? – спросил Люсьен. Базиль, вроде бы, пришел в себя, выйдя из оцепенения. Надежда на спасение Франсуа вернула ему обычные энергию и стойкость. – Может, нам лучше остаться здесь? – робко предложил Люсьен, уверенный в том, что его опытный и рассудительный брат в любом случае найдет выход из положения.

– Нет, – ответил Базиль, – это бессмысленно. Даже я не смог бы найти путь обратно, если б не следы моей лошади. Франсуа не догадается, но если это и придет ему в голову, его лошадь – мустанг, а прерия во всех направлениях истоптана следами мустангов. Нет-нет, он никогда не вернется сюда самостоятельно – разве только случайно, а это один шанс из тысячи. Мы должны найти его. Мы пойдем по его следу. Впрочем, боюсь, что и это не поможет: тут слишком много всяких следов. Но прежде чем двинуться на поиски, – продолжал Базиль, – давай испробуем все средства, которые у нас еще остались. Твое ружье заряжено?

– Да, – кивнул Люсьен.

– Я выстрелю, а ты выстрели немного погодя после меня. Первый выстрел может заставить Франсуа прислушаться, и он лучше услышит второй.

Базиль поднял ружье и дал залп в воздух, через несколько секунд то же самое сделал и Люсьен, и оба стояли тихо, прислушиваясь. Сердца их громко стучали. Прошло минут пять, за которые Франсуа вполне успел бы зарядить свое ружье, если оно не было заряжено, но ответного выстрела не последовало. Братья вновь зарядили ружья – на этот раз порохом, положив тяжелые заряды и туго забив их, чтобы выстрелы прозвучали громче. Так и вышло, но результат оказался прежний: никакой реакции.

– Значит, Франсуа далеко, – заметил Люсьен. – В этой местности звук слышен на большом расстоянии.

– Давай попробуем дать сигнал дымом, – предложил Базиль, откладывая ружье. – Собери хворосту, Люс, пока я разожгу листья.

Базиль взял несколько пыжей, положил их на землю, сгреб в кучу сухие листья, траву и поджег. Тем временем Люсьен приволок охапку хвороста и бросил его в костер. На хворост навалили сучьев с ветками и зелеными листьями, а поверх всего – несколько пригоршней испанского мха, который в изобилии свисал с дубов. Вскоре высоко в небо взметнулся густой дым, и братья замерли, напряженно вглядываясь в прерию.

– Франсуа, похоже, очень далеко, если не видит дыма, – рассудил Люсьен, – ведь дым заметен на десять миль вокруг.

– Да, по крайней мере, – ответил Базиль. – И у Франсуа не заняло бы много времени проскакать десять миль. Очевидно, погоня увлекла его на огромное расстояние, и он, поняв, что заблудился, в поисках дороги мог ускакать еще дальше.

– Если только он, как и ты, не напал на собственный след, – усмехнулся Люсьен.

– Нет, вряд ли. Франсуа не додумается до такого – у него мало опыта, и, кроме того, для нас это даже лучше.

– Почему? – удивился Люсьен.

– Потому что нам будет легче отыскать его след, если он двигался прямо вперед.

– А ведь и вправду, – оживился Люсьен, и оба, снова погрузившись в молчание, стали напряженно вглядываться в прерию. Так они стояли некоторое время, пока наконец в растерянности не повернулись друг к другу с выражением полнейшего разочарования. – Он не возвращается! – печально заключил Люсьен.

– Нет. Если бы он увидел дым, то пустился бы галопом и уже давно был бы здесь. Поехали за ним. – Но тут взгляд Базиля упал на собаку, и в глазах у него сверкнул радостный огонек: – Мы напрасно тратили время! Скорее, Люс, на коня!

– Да что такое? – воскликнул Люсьен.

– Не спрашивай, потом расскажу! Отличная мысль! Но нельзя терять ни минуты. Время дорого, вперед!

– А Жаннет мы оставим здесь?

– Конечно, Франсуа ведь может приехать.

– А если он вернется, как он узнает, куда мы отправились?

– Это верно, – ответил Базиль и задумался. – Вот что, – сказал он, – дай-ка мне бумагу и карандаш, а пока я буду писать, займись Жаннет.

Люсьен подал брату листок и карандаш, а затем принялся крепко привязывать мула к дереву. Базиль взял бумагу и написал: «Франсуа, мы пошли по твоему следу. Жди нас около Жаннет». Он прикрепил записку к стволу дерева, так чтобы она сразу бросалась в глаза, схватил ружье и, прыгнув в седло, крикнул Люсьену, чтобы тот следовал за ним. Люсьен сел на лошадь и поехал за братом. Собака Маренго бежала сзади.

Глава XIV
По следу с охотничьей собакой

Братья держали путь туда, откуда начали преследование индеек. С этого места Базиль взял курс налево, но там было огромное количество следов в одинаковом направлении, в том числе и лошадиных. Базиль занервничал:

– Я ведь сказал, что нам не найти след мустанга Франсуа. Тут очень трудно разобраться. Вот эти следы, должно быть, его – они выглядят свежее остальных. Попробуем пойти по ним. Маренго!

– Подожди, Базиль, – прервал брата Люсьен. – Последний раз я видел Франсуа вон там – он проскакал мимо того леска.

– Это важное наблюдение! Может, там его следы легче отличить от других? Вперед! – И, проехав еще шагов сто, мальчики приблизились к леску, указанному Люсьеном. – Да, – подтвердил Базиль, – ты прав! Франсуа проезжал здесь – вон его следы! – Базиль сошел с лошади и отдал поводья Люсьену, встал на колени в траве и тщательно осмотрел отпечатки копыт один за другим. – Так, – сказал он, поднимаясь. – Все понятно. Приготовься, Люс, к быстрой езде. Собака, конечно, помчится со всей мочи, и нам придется скакать за ней во весь опор. Маренго!

Собака подбежала к охотнику, наклонившемуся над следом. Базиль держал в руках красное одеяло Франсуа, которое тот отвязал от седла и сбросил, когда начал погоню. Маренго понюхал вещь, тихо скуля и поглядывая на хозяина умными глазами. Казалось, пес понял, чего от него хотят. Базиль перекинул одеяло через седло, снова наклонился, провел рукой по траве и показал жестом, чтобы Маренго шел в этом направлении. Охотничья собака коротко залаяла, пригнула голову к земле и бросилась по следу. Базиль сейчас же вскочил в седло и, схватив поводья, крикнул брату:

– Едем, Люс! Нельзя терять собаку из виду, даже если наши лошади упадут замертво. Все зависит от того, чтобы не упустить Маренго из поля зрения. – Оба пришпорили лошадей и ринулись вперед. – Мы должны еще запомнить дорогу обратно, – натягивая поводья, предупредил Базиль, когда они проезжали мимо группы деревьев. – Как бы нам самим не заблудиться! – С этими словами он надломил ветку, и она повисла, раскачиваясь. Затем Базиль снова пустился галопом.

Около мили собака бежала прямо, никуда не сворачивая, – это была линия первого полета индейки. Затем направление несколько изменилось.

– Тут линия второго полета, – объяснил Базиль брату.

Они скакали, то с беспокойством следя за собакой, то на мгновение задерживаясь у какого-нибудь приметного дерева, чтобы, надломив ветку, отметить свой путь. Наконец собака вбежала в рощицу.

– Вот! – закричал Базиль. – Здесь Франсуа убил индейку! Нет, – продолжал он, когда собака выскочила из рощицы на открытую равнину, – нет, индейка лишь пыталась спрятаться тут, когда ее преследовали, а потом она полетела дальше.

Пес промчался по прямой линии еще несколько сотен шагов и вдруг начал кружить по прерии.

– Остановись, Люс! Стой! – призвал Базиль, натягивая поводья. – Я знаю, что делать. Не наезжай на след – ты собьешь Маренго. Не мешай ему.

Собака замерла, испустила короткий вой и подкинула носом в траве какой-то темный предмет. Базиль и Люсьен наблюдали за ней с некоторого расстояния. Они увидели, что это перья.

– Нет сомнений, именно здесь Франсуа застрелил птицу, – сказал Базиль. – Если бы Маренго удалось напасть на след, по которому Франсуа поехал обратно, все было бы отлично. Но смотри, смотри – пес опять побежал!

Теперь у Базиля и Люсьена еще сильнее заколотилось в груди. Они знали, что приближается критический момент. Если Маренго, как сказал Базиль, обнаружит след Франсуа, пес почти наверняка поведет их по нужному следу – в этом они были уверены, и оба знали способности своей собаки. Но найдет ли она этот след? Оба чувствовали, что от этого зависит жизнь их брата, и неудивительно, что они следили за каждым движением Маренго, затаив дыхание, сидя молча и неподвижно в своих седлах. Через какое-то время собака отошла от перьев и снова принялась в явном волнении кружиться по земле. Ее сбивали с толку следы, которых было много, и они то сближались, то пересекались. Собака опять подбежала к месту, где была убита индейка, и, остановившись с разочарованным видом, завыла. Базиль и Люсьен одновременно вскрикнули – они знали, что вой был плохим знаком, но ни один из них не произнес ни слова. Маренго еще раз метнулся к прежнему месту, но, как и раньше, повернул и закружил по прерии.

– О боже, – воскликнул Базиль, – он выходит на старый след!

Так и было. В следующую минуту Маренго, побежав по старому следу, засновал под ногами лошадей, но внезапно замер, закинул голову и опять тоскливо завыл. Базиль жестом приказал собаке продолжать поиски. Маренго побежал, как и прежде, по старому следу. Затем, видимо, совсем запутавшись, забегал по земле туда-сюда, совершенно сбитый с толку. Братья взглянули друг на друга в отчаянии. След был потерян!

– Подожди, еще есть надежда, – успокоил Базиль. – Попробуем пойти по более широкому кругу. Возьми мои поводья, – на ходу добавил он, спрыгивая с лошади. – Маренго! Сюда, Маренго!

Собака послушно подбежала. Базиль, велев Люсьену следовать за ним с лошадьми, отправился в прерию. Нагнувшись вперед и тщательно осматривая землю, он медленно двигался по неправильному кругу большого диаметра, рассчитывая держаться снаружи того пути, который проделал Франсуа в погоне за уставшей птицей. Базиль внимательно изучил расходящиеся в разные стороны следы конских копыт, но все было не то, что он искал. Так он прошел по кругу полмили, как вдруг взгляд его упал на след, казавшийся свежее остальных. Базиль бросился вперед, наклонился над землей и радостно закричал: он узнал следы мустанга Франсуа! Он различил их по тому признаку, который заметил еще там, где собаку впервые пустили по следу: от одного из передних копыт был отломан небольшой кусочек. Но для Маренго не это имело значение – он снова напал на правильный след и кинулся вперед по прерии, обнюхивая землю. Базиль вскочил в седло и, махнув рукой брату, чтобы тот следовал за ним, поскакал за собакой. В некоторых местах след на сотни миль тянулся прямо, затем он вдруг сворачивал то вправо, то влево, шел зигзагами, а иногда по кругу. Пару раз он пресекался, и собака опять чуть не сбилась.

Братья хорошо понимали, почему след был таким запутанным: бедный Франсуа плутал, не зная, куда ехать. След еще раз выпрямился и оставался таким больше двух миль – Франсуа явно принял здесь какое-то решение и поехал прямо, но, как заметил Базиль, младший брат все время удалялся от их лагеря. Отсюда, поскольку след был свежий, собака побежала очень быстро, вынуждая охотников скакать галопом. В конце концов она опять свернула направо, на запад, и, когда всадники повернули вслед за ней, они обратили внимание на небо: солнце уже садилось! Тяжелое предчувствие вновь овладело ими. Мальчики знали, что на этом высоком южном плато не бывает сумерек. Если ночь будет темная, как им удастся следовать за собакой, которая мчится с такой скоростью? Положим, Маренго отыщет след, но какой в этом толк? Франсуа лишь приобретет товарища по несчастью, но не сможет спастись, и братьям не найти его. Базиль и Люсьен поделились друг с другом этой мыслью, пока скакали рядом. Вскоре солнце село, и на траву легли тени. Становилось все темнее и темнее, трудно было различать собаку на фоне травы. Что же делать? Скоро Маренго ускользнет от них, и они останутся без вожака.

– Я придумал! – закричал Базиль. – Он пришпорил лошадь, спрыгнул с седла, догнал и схватил собаку и задержал ее. – Слезай, Люс! – велел он. – Сойди и помоги мне. Сними свою рубашку – она светлее моей.

Люсьен, еще не совсем понимая план Базиля, сейчас же снял блузу и затем рубашку из выбеленного холста в едва заметную полоску. В темноте она казалась почти белой. Базиль схватил рубашку и оторвал от нее рукава, затем натянул ее на Маренго и, продев передние лапы собаки в проймы, крепко завязал воротник вокруг шеи животного куском ремня, а на спине застегнул пуговицы. Одетый таким образом Маренго выглядел, как обезьянка бродячих артистов, зато его было прекрасно видно в темноте.

– Теперь, – заявил Базиль, – мы можем следовать за ним, даже если будет темно, как в могиле!

– Подожди-ка, – сказал Люсьен. – Давай действовать наверняка. Еще достаточно светло, я напишу записку. – Люсьен вынул блокнот и написал: «Франсуа, поезжай обратно по своему следу, и ты встретишь нас. Если не можешь найти след, пусть Маренго ведет тебя». Он вырвал листок и подал его Базилю, который крепко привязал записку к рубашке.

Маренго опять пустили по следу, и оба брата, поспешно вскочив на лошадей, двинулись за ним. К счастью, ночь оказалась не такой непроглядной, как они боялись. Братья достаточно отчетливо видели белую «попону» Маренго и могли скакать за ним даже галопом, что и делали еще в течение почти часа, причем Базиль все время отмечал путь, надламывая ветки на попадавшихся по пути деревьях. Вдруг, когда они свернули за густую рощу, что-то ярко блеснуло у них перед глазами. Это был костер, горевший под высокими деревьями. Маренго кинулся прямо к нему. Опасаясь, вдруг это лагерь индейцев, Базиль соскочил с лошади и перехватил собаку. Юные охотники остановились, раздумывая, как поступить. Но в этот момент огонь вспыхнул, и они заметили рядом с костром что-то пятнистое. Ура! Это же мустанг Франсуа! Базиль и Люсьен бросились вперед и, к своей великой радости, тут же увидели брата – он сидел у костра и что-то держал над огнем.

В следующее мгновение братья были в объятиях друг друга, плача от радости. Франсуа рассказал обо всех своих злоключениях. Он убил индюка, а затем сбился с дороги и, вместо того чтобы идти обратно по своему следу, как это сделал Базиль, блуждал до самой ночи, время от времени крича и стреляя из ружья. Иногда он совсем впадал в панику и тогда, отпустив поводья, долго ехал туда, куда везла его лошадь. Вконец измученный, он спешился и привязал мустанга к дереву. Надвигалась ночь, Франсуа замерз и устал. Он решил рискнуть и развел костер. По счастью, убитая птица все еще висела на луке его седла. Франсуа как раз только что опалил ее и поджаривал на огне, когда подоспели братья. При виде чудесной жарящейся индейки Базиль и Люсьен вдруг почувствовали, что голодны, как волки. Они так волновались, что за целый день ни разу не подумали о том, чтобы пообедать. Жаркое скоро оказалось готово, и после обильного ужина, который Маренго заслуженно разделил со своими хозяевами, юные охотники вбили в землю колышки, привязали к ним лошадей и, закутавшись в одеяла, уснули.