Текст книги "Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета"

От составителей

Это не традиционный для тибетской Ваджраяны рассказ о жизни просветлённого учителя. Ведь Тулку Ургьен редко что-либо говорил о себе или о своих достижениях. Самое большее – он мог рассказать «назидательную историю» из своего прошлого, чтобы прояснить конкретный вопрос для конкретного человека в определённый момент. О подробностях своей жизни он мог упомянуть только тогда, когда его настоятельно об этом просили, так что источник этой книги – произошедшие за четырнадцать лет истории из жизни Тулку Ургьена Ринпоче, рассказанные им по нашей просьбе.

Из этих рассказов мы выстроили сюжетную линию, словно бусины чёток нанизав описанные Тулку Ургьеном эпизоды разного времени. Получившаяся в результате картина даёт богатые сведения о традиции и предках Тулку Ургьена Ринпоче, об учителях, о которых он знал или слышал, а также многие подробности его жизни. Мы не утверждаем, что Тулку Ургьен Ринпоче всё это написал, поскольку он не собирался создавать автобиографию. Он просто откликался на нашу просьбу рассказать какую-то из этих историй и делал это только после того, как я обещал, что главным действующим лицом в них будет не он, а замечательные люди, которых он встречал или с которыми был связан через других мастеров.

Когда я спросил его о содержании книги, он ответил: «Просто включите в неё истории. Не наполняйте её моими фотографиями. В Кхаме мы называем это самовозвеличиванием. Поместите побольше фотографий совершенных лам, а не обычных людей. Также очень хорошо показать священные места. Людям полезно увидеть такие святые места, как Бодхгая, если сами они там не побывали».

И ещё он предложил для книги такое заглавие: «Собрание достойных почитания жизненных примеров возвышенных учителей».

Мне кажется, мы остались верны этому духу.

В ходе поисков связующей нити повествования главенствующей стала одна тема – живая преемственность линии передачи. Как увидит читатель, «Новые сокровища», открытые прапрадедом Тулку Ургьена Ринпоче, и передача от одного поколения к следующему играют важную роль в этой книге. А в конце все потоки передачи сливаются в океане высшего воплощения[1]1
  Хотя тибетский буддизм располагает обширной литературой, он в большой степени опирается на устную передачу – когда учитель непосредственно наделяет ученика знанием, и эта линия преемственности продолжается непрерывно на протяжении столетий. Эти учения содержат не только слова и интеллектуальное знание: в равной степени важно передать прямое личное переживание, сохраняющее живой дух традиции. Согласно обычаю ученик посещает учителя, чтобы попросить наставлений по конкретной практике медитации, при этом он предлагает подношения и питает искреннее желание практиковать эти наставления. Если говорить о таком держателе линии преемственности, как Тулку Ургьен Ринпоче, то он не только практикует полученные учения, но и обретает качества, позволяющие в будущем передавать эти учения достойным ученикам. [ЭПК]


[Закрыть]. Сам рассказчик и был таким воплощением. «Блистательное величие» – это история мистических приключений, путешествие по времени, пространству и ситуациям, не похожим на те, что были знакомы большинству из нас. И в то же время это земная, человеческая история, рассказанная живо, а иногда заставляющая сжиматься сердце.

Тулку Ургьен рассказывает о замечательных свершениях человеческого духа, подчас подкрепляемых силой провидения. Это ни в коем случае не фантастический рассказ, и всё же он переплетается с магией и грандиозными свершениями невероятного величия. В нём описываются и самые высшие духовные достижения, и самые низшие проявления человеческой глупости. Тибетцы сочтут эту биографию непохожей на другие образцы этого традиционного жанра, потому что в ней почти совсем не упоминаются важные подробности жизни учителя, его духовные подвиги и его необычайно высокий уровень духовных достижений. Для западных же читателей многие истории могут показаться чистой выдумкой или, по крайней мере, рассказами, требующими к себе критического отношения. И всё же то, о чём рассказывается, хотя подчас и бросает вызов общепринятым меркам и обычному восприятию, большей частью выдерживает проверку.

Трудно найти лучшего рассказчика, чем Тулку Ургьен Ринпоче. Он мог не только ясно вспомнить истории, рассказанные ему давным-давно, ещё в детстве, и дословно их повторить, но и, словно по волшебству, погрузить слушателей в глубины своей памяти и точно, в ярких подробностях описать былое. Описанные им события и беседы захватывают эмоциональной глубиной, позволяя каждому самому пережить его впечатления.

Как ни странно, в этой книге содержатся воспоминания не о жизни самого Тулку Ургьена Ринпоче, его потрясающих трудах или его легендарном стиле подачи учения, способном воспламенить скрытую способность слушателя достичь освобождения и полного просветления. На самом деле благодаря книге читатель становится участником описываемых событий и, главное, разделяет с рассказчиком его способ восприятия мира.

Каким особым миром был Тибет до коммунистического вторжения! В этом мире мерилом успешности были духовные подвиги. Дорожить великим даром учений Будды и почитать учителей, хранящих и передающих эти учения, было самым главным делом. Таково было наследие, которое не могли уничтожить даже коммунисты; оно распространилось по всему миру в сердцах тех, кто спас от разорения и гибели свою культуру. В «Блистательном величии» много рассказывается об их стойкости, о победе силы духа в неравной борьбе.

Главные темы истории, рассказанной Тулку Ургьеном, – это глубина почитания учений Будды, их сохранение и распространение через непрерывные линии передачи, неколебимая отвага, с которой ученики выполняли волю учителя, беспримерное уважение учителей друг к другу, а также неизбежное непостоянство любой ситуации.

Невозможно отрицать или игнорировать тот невероятный урон, который был нанесён Тибету. История засвидетельствовала всё случившееся. И всё же многие драгоценные учителя и учения пережили это страшное опустошение. Эти учителя были вынуждены покинуть свою родину, но благодаря этому мы, родившиеся в материалистической культуре, имеем возможность познакомиться с их исключительной традицией.

Итак, мы приглашаем вас заглянуть в мир былого и почувствовать его дух. Откройте свои сердца для восприятия возвышенного. Не слишком погружайтесь в частности, касающиеся конкретных мест и времени, но просто почувствуйте духовную атмосферу. Ведь эти страницы пронизаны глубоким смыслом – идущие от сердца советы и духовные учения подтолкнут вас к собственным духовным поискам.

Всё это мы предлагаем вам с безграничной любовью и уважением к нашему удивительному учителю, а также с искренней надеждой, что вы получите от этого великое благо и ныне, и навеки.

Рассказывая свою историю, Тулку Ургьен Ринпоче главное место отводит описанию людей, а не их физического окружения. В центре его внимания находятся те люди, которые повлияли на него больше всех. Мы использовали последовательность его духовных предшественников и событий его жизни в качестве канвы для этих чудесных историй, и каждая из них – это сокровище непреходящей ценности, извлечённое из кладезя памяти Ринпоче. Мы предлагаем вам насладиться россыпью этих самоцветов.

Эрик Пема Кунсанг, Марсия Шмидт Наги-гомпа, 2005 год

Вступление Тулку Ургьена Ринпоче

Так и быть, расскажу кое-что о своей жизни, раз уж вы меня так часто об этом просите. По нашей тибетской традиции вначале нужно сообщить об истории твоего рода. Наша фамилия – Цангсар. Ещё одно имя, которое я получил как йогин-перерожденец, – Чованг Тулку.

Я родился в Центральном Тибете, потом меня перевезли в Кхам, а затем я попеременно жил то в одном, то в другом из этих двух мест[2]2
  С точки зрения жителя Кхама, Тибет – это другая страна, находящаяся далеко на западе. Чтобы показать эту разницу, мы используем название Центральный Тибет. [ЭПК]


[Закрыть]. Я бежал от коммунистов в Сикким и под конец перебрался в Непал, где и живу сейчас на старости лет. Вот в двух словах моя жизнь. Никаких великих дел я в ней не совершил, и по большей части это была просто череда малозначащих событий.

Рассказывая историю, я всегда стараюсь избегать двух ошибок – ничего не преувеличиваю и не принижаю. Я никогда не приписываю никому качеств, которыми человек не обладает, и не отказываюсь признавать те качества, которые действительно есть. Поскольку память на даты у меня слаба, не ищите здесь чёткой хронологии.

Однако я могу рассказать вам некоторые из слышанных мною историй, и многие из них поведала моя бабушка.

Часть первая
Духовные корни

1
Как бабушка отправилась в далёкий путь

Присматривая за тем, как навьючивают её яков для долгого и утомительного путешествия из Кхама в Лхасу, моя бабушка Кончог Палдрон торопилась отправиться в путь. Она уже была стара, и так много времени прошло с тех пор, как она в последний раз видела своего сына, который жил в Центральном Тибете, куда нужно добираться два месяца! Она решилась пуститься на его поиски.

Бабушка не скрывала своих чувств. Она причитала:

«Моим отцом был сам Чокгьюр Лингпа, великий тертон[3]3
  Дзонгсар Кхьенце, один из моих учителей, сказал мне: «Учения-терма были сокрыты, чтобы позднее их обнаружили в нужный период, к тому же они появляются в таком виде, который наиболее соответствует именно тому времени, когда их открыли. Каждый крупный тертон должен открыть самое меньшее три главные темы: гуру-садхану, дзогчен и Авалокитешвару. В наше время Кхьенце Старший и Чоклинг были особо одарены семью передачами». [ТУР]


[Закрыть]. Куда бы он ни отправился, люди тянулись к нему, как железные стружки к магниту. Хотя он прожил недолго, его слава и признание, его влиятельность и число его учеников – всего этого было даже больше, чем у великого Кармапы. И всё же он покинул своё тело и меня заодно.

Потом и мама с моими братьями тоже умерли. Все, кого я любила, меня бросили. Есть ли кто несчастнее меня, круглой сироты? Даже мой младшенький, Терсэй Тулку, оставил меня, чтобы жить в Центральном Тибете рядом со своим знаменитым учителем. Люди говорят, он вовсю показывает четыре просветлённых действия среди лхасской знати[4]4
  «Четыре просветлённых действия» подразумевают то, как будда или божество приносит благо живым существам: умиротворяя, приумножая, привлекая и подчиняя. [ЭПК]


[Закрыть]. Даже король Бутана угождает ему: он дал моему Терсэю столько подарков, что их можно унести только на пятидесяти вьючных яках. Он заботится о целой толпе учеников – их восемьсот человек, – а меня, свою мать, бросил одну-одинёшеньку здесь в Кхаме.

Когда мой отец Чокгьюр Лингпа путешествовал, так словно волна катилась по всей стране, захватывая всех на своём пути, какими бы великими учёными или йогинами они ни были. Все мастера его времени, к какой бы школе ни принадлежали, получали у него учения. Повидав такое величие, могу ли я дивиться чему-либо в наше время? Слышала я разные истории о так называемых великих подвигах Терсэя Тулку, да по сравнению с тем, что творил его дедушка, всё это просто пена на воде.

И вот одна я теперь, единственный оставшийся в живых ребёнок Чокгьюра Лингпы, одна как перст. День и ночь лью слёзы, так что подушка мокрая. Знаю, что всё прекрасное и хорошее – словно цветы на осеннем лугу: распустились пышно, да скоро завянут».

Отчего так убивалась бабушка? Дядя Терсэй был большим знатоком традиции её отца – «Новых сокровищ», которые составляют толстые тома учений, обнаруженных Чокгьюром Лингпой. С ранних лет Терсэй получал много видений и пророчеств, но редко говорил о них, поскольку был «тайным йогином», то есть одним из тех, кто никогда не выставляет напоказ свои духовные достижения или обретение совершенства.

Однажды дядя Терсэй отправился из Кхама в паломничество. Большой силач, он, в отличие от большинства путешествующих по крутым склонам Тибета, нёс все свои припасы за спиной – у него не было ни одного вьючного животного. Сопровождали его лишь двое верных помощников, которые несли собственную поклажу. Они побывали повсюду, даже в священных местах Индии. Именно во время этого паломничества дядя стал учеником знаменитого Шакьи Шри[5]5
  Среди учеников, практиковавших дзогчен, в жизнеописании Шакьи Шри упоминается «потомок Чокгьюра Лингпы Терсэй Тулку». [ТУР]


[Закрыть].

До Кхама дошла молва, что «Терсэй Тулку оброс бородой и живёт себе как лама-йогин». Истории о нём рассказывали довольно впечатляющие. Но ни одну из них бабушка не воспринимала всерьёз, неизменно отзываясь об очередной новости: «Пройдёт и это!»

Наконец она начала беспокоиться о своём младшем сыне. «Как я могу спать, когда он шатается где-то в Центральном Тибете? Мне нужно съездить за ним. Ведь он мой младшенький и перерожденец моего брата, который безвременно умер. Терсэй слишком надолго застрял в Центральном Тибете. Если он не возвращается в резиденцию Чокгьюра Лингпы, чтобы принять на себя свои обязанности, то придётся мне самой съездить за ним и водворить на место!»

Поскольку три старших сына не могли допустить, чтобы старушка-мать отправилась в долгий путь в Центральный Тибет одна, они собрались её сопровождать.

В конце концов, наша семья нашла дядю Терсэя в Кьипуге, где жил и учил Шакья Шри. В ответ на просьбу вернуться в Кхам дядя ответил:

«Конечно, я вернусь, но сначала мне нужно закончить своё паломничество». Прошло пять лет, прежде чем все смогли возвратиться домой в Кхам.

Вот во время этого путешествия я и родился.

* * *

Бабушка была мастерицей рассказывать. Именно от неё я услышал большинство историй, которые расскажу здесь. Дядя Самтен Гьяцо не раз говорил: «Мама может рассказать множество историй». И она это действительно делала!

Эта замечательная женщина никогда ничего не забывала. Она могла обсуждать события и из далёкого прошлого, будто они произошли только что. Все диву давались, как у старушки может быть такой ясный ум. Она могла дать чёткий ответ на любой вопрос, который возбуждал моё любопытство, и знала невероятное количество интересных историй.

Я обожал быть рядом с ней. Особенно я любил истории об её отце Чокгьюре Лингпе, многие из которых не попали в его общеизвестную биографию[6]6
  Мой дядя Самтен Гьяцо убедил второго Цикея Чоклинга составить жизнеописание Чокгьюра Лингпы. Этот Чоклинг Тулку был чрезвычайно образован, красноречив и украсил изложение многочисленными цитатами из древних текстов. Однако конечный результат не полностью удовлетворил Самтена Гьяцо: напротив, он упрекнул Цикея Чоклинга за то, что тот не удосужился обратиться к Кончог Палдрон, а просто воспользовался уже существовавшим жизнеописанием, подробно написанным Кармей Кхенпо. Самтен Гьяцо сказал: «Подлинную историю ты можешь услышать от моей матери». Есть ещё один вариант, написанный Нэтэном Чоклингом в дополнение к более краткому изложению Кхьенце Старшего и Конгтрула и опирающийся на «Дополнение к жизнеописанию» великого тертона. [ТУР]


[Закрыть]. Она сопровождала своего отца, тертона, во многих его путешествиях и собственными глазами видела всё происходившее. Ещё она знала обо многих видениях, которые он получал, и была свидетельницей обнаружения им многих терма. Обладая поистине совершенной памятью, она могла исчерпывающе рассказать об этих событиях, которые происходили у неё на глазах. Всякий раз, когда она рассказывала какую-то историю, это звучало так, будто бабушка прямо сейчас переживает то, что происходило тогда.

2
Тибет, буддийская страна

Учения Будды пришли к народу Тибета благодаря покровительству древней царской династии. Рассказывают, что некое существо полубожественного происхождения, которое сошло на землю, чтобы жить среди людей, было изгнано на север, в Гималаи. После долгого странствия изгнанник спустился с высоких гор и оказался в местности Ярлунг, что в Тибете. Местные жители сочли, что он небожитель, сошедший с небес, и, намереваясь короновать его как своего первого царя, понесли на своих плечах, усадив вместо трона на воловье ярмо. Вот почему его стали называть царём Ньятри, что значит «восседающий на ярме-троне».

Первые буддийские тексты чудесным образом появились в Стране снегов после тридцати пяти поколений царей этой династии, которые правили, передавая власть от отца к сыну. В те времена подданные были сплошь неграмотны, что сильно печалило царя. Он горячо молился о том, чтобы покончить с невежеством людей. По милости будд три священных текста упали с небес на крышу царского дворца. Хотя никто не мог их прочитать, одно лишь присутствие этих текстов так преобразило всё вокруг, что урожаи в стране стали обильными, а злые силы попритихли. Это было похоже на то, как если бы непроглядную ночную тьму вдруг прорезал первый проблеск зари.

Спустя пять поколений на трон взошёл Сонгцен Гампо и пригласил в Тибет первых буддийских учителей. Благодаря своим огромным заслугам он сумел заполучить две из трёх главных статуй из храма в Бодхгае – того места в Индии, где обрёл просветление Будда. Эти статуи привезли в Тибет в качестве приданого двух иноземных царевен, которых Сонгцен Гампо взял в жёны. Одна статуя прибыла с дочерью китайского императора, а вторая – с дочерью царя Непала. Если продолжить наше сравнение, то период правления Сонгцена Гампо был похож на первый луч восходящего солнца, осветивший утреннее небо: Дхарма начала распространяться по всей стране.

2. Трисонг Дэуцен – великий царь Дхармы

Спустя ещё пять поколений царь Трисонг Дэуцен дал великий обет полностью упрочить учение Будды во всём Тибете – и это было словно солнце, поднявшееся высоко в небо. В период своего правления этот царь пригласил в Тибет сто восемь учителей из разных стран, главным образом из Индии. В те времена духовных наставников, учителей и мастеров называли пандита, что значит «учёный». Тех же, кто, получив учения, переводил их на тибетский язык, называли лоцава – «переводчик».

Первым важным учителем, которого пригласили в Тибет в этот период, был знаменитый Кхенпо Бодхисаттва, или Шантаракшита. У царя был великий замысел построить в Центральном Тибете храмовый комплекс, который ныне называется Самье. Однако могущественный дух-нага возненавидел Бодхисаттву. Он стал призывать: «Если эти индийцы начнут распространять здесь буддизм, мы будем страдать. Давайте объединимся, чтобы им вредить». Все восемь классов духов договорились всеми силами не допускать распространения буддизма в Тибете, а для этого мешать строительству Самье. Всё, что было построено людьми за день, местные божества и демоны разрушали той же ночью.

3. Самье – твердыня древней Дхармы

4. Чимпу – вид из пещеры над Самье

5. Падмасамбхава – Лотосорождённый Гуру

Шантаракшита был великим бодхисаттвой, и его сердце было полно невиданного сострадания и миролюбия. Из-за своего миролюбия он не мог подчинить местных духов, обитающих в окрестностях Самье. Казалось, что Шантаракшита вот-вот сдастся и не выполнит возложенную на него миссию, а потому царь всё больше мрачнел, не видя никакого продвижения дела.

– Я всего лишь бодхисаттва, – сказал царю Шантаракшита, – я не могу справиться со всеми могущественными духами этой местности. Но не отчаивайся: выход есть. В Индии живёт тот, кому нет равных во всём. Он даже родился не из материнского чрева. Его зовут Падмасамбхава, Лотосорождённый. Все боги и демоны, противящиеся истинным учениям, замирают от ужаса и цепенеют, едва услышав его имя. Пригласи его в Тибет, и наши трудности закончатся.

– Как же мне его пригласить? – спросил царь.

– Мы втроём приняли один обет в наших прежних жизнях, когда Ваше Величество, Падмасамбхава и я были братьями и вместе участвовали в строительстве большой ступы в Боудхе, что в Непале[7]7
  Подробная история этой ступы содержится в книге The Legend of the Great Stupa, translated by Tulku Pema Wangyal and Keith Dowman (Berkeley: Dharma Publishing, 2003).


[Закрыть].

Поскольку тогда мы поклялись принести Дхарму на север, Лотосорождённый Гуру обязательно примет наше приглашение; нужно только попросить его прибыть сюда.

Падмасамбхава обладал огромной мощью, достаточной для того, чтобы покорить все злые силы. Воплощая в себе деяния всех будд, он мог наставить на путь учеников в непросвещённой стране Тибет и к тому же подчинить все вредоносные силы.

Благодаря его владению чудотворными силами храмовый комплекс Самье был наконец воздвигнут.

Среди других легендарных учителей, способствовавших укреплению Дхармы в Тибете, был Вималамитра, о котором говорили, что он обрёл необычайное «ваджрное тело великого преображения», запредельное рождению и смерти. Ещё был тибетский переводчик Вайроцана, воплощение будды. Всего в Тибет прибыло сто восемь пандит[8]8
  Жизнеописание Вималамитры можно найти в книге Tulku Thondup, Mastes of Meditation and Miracles, а подробная биография Вайроцаны есть в переводе на английский: The Great Image, translated by Ani Jinpa Palmo. Обе книги вышли в издательстве «Шамбала пабликейшнз».


[Закрыть].

В этот период очень много тибетцев обучились искусству перевода, так что весь свод буддийских учений, в том числе и многочисленные практики-садханы, подробно описывающие весь духовный путь, были переведены на тибетский язык и сведены в чёткую систему.

Во времена правления Трисонга Дэуцена в Тибете сложились благоприятные условия. Сам царь был воплощением великого бодхисаттвы Манджушри, и о некоторых его советниках тоже говорили, что они – божественные воплощения, равно как и приглашённые в Тибет учителя и пандиты, а также переводчики того времени. Благодаря таким исключительно благоприятным обстоятельствам царь смог исполнить свой обет – упрочить Дхарму в Тибете.

Учения этого замечательного периода ныне называются нингма, или «старая школа ранних переводов», в противоположность учениям, которые были привнесены из Индии в последующие столетия и называются сарма, или «новая школа поздних переводов».

Но не всё шло так гладко. Через некоторое время после смерти царя Трисонга Дэуцена наступил период гонений на Дхарму, когда злобному тирану Лангдарме, который занял царский трон, почти удалось искоренить учения Будды. Однако последующее её возрождение знаменовалось появлением школ сарма, основателями которых были главным образом великие переводчики Ринчен Сангпо и Марпа. Эти два и многие другие великие учителя прошли весь путь в Индию и, получив наставления от тамошних учителей Дхармы, приносили эти учения в Тибет. Один из царей этого раннего периода – великий дхармараджа Ралпачен, внук Трисонга Дэуцена, – также приглашал в Тибет множество учителей.

Так в те времена стали существовать две сангхи: сообщество монахов, которых отличали бритые головы и монашеская одежда, и сообщество тех, кого называли нгакпа, – практиков тантры, носивших длинные волосы, прядями обмотанные вокруг головы, белое подобие юбки и полосатую накидку. В знак глубокого уважения к этим двум сообществам царь спускал до земли две свои очень длинные пряди волос и позволял почитаемым монахам и йогинам наступать на его волосы и сидеть на них. Чтобы выказать крайнее уважение к этим особам, он даже клал себе на голову камешки из-под их ног. Покровительство царя, а также его глубокое почтение к Дхарме создали в Тибете условия для её прочного укоренения и расцвета.

Наконец Дхарма в полной мере распространилась по всей стране. На протяжении столетий, благодаря как поддержке, оказываемой столь преданными учению царями, так и усилиям всех учителей и переводчиков, в Тибете расцвели восемь отдельных линий передачи учений, переведённых с индийских оригиналов[9]9
  Все восемь линий передачи процветали в Тибете и позднее стали называться восемью колесницами практической линии. Одна из восьми школ – это нингма, букв. «старая», а остальные относятся к сарма, или «новым», школам. Среди них – марпа-кагью, шангпа-кагью и ламдрэ («путь и плод»), принадлежавшие к традиции сакья. Кроме того, была школа кадам, позднее реформированная в гелуг, а также шичже («умиротворение») и чод («отсечение»). Среди множества существовавших в Тибете практических линий преемственности также были джордруг («шесть союзов») и ньендруб («три ваджрные практики» приближения и свершения»). [ТУР]


[Закрыть]. Эти восемь школ, все без исключения, являются учениями Будды. Ни одна из них не противоречит ни системе Сутры, объединяющей в себе Хинаяну и Махаяну, ни системе тантры, то есть Ваджраяне[10]10
  Иногда тибетские историки пишут, что Индию можно назвать отцом буддийских учений, Непал – матерью, а учения, пришедшие в Тибет, – их отпрыском. [ТУР]


[Закрыть].

В течение этих двух первоначальных периодов расцвета Дхармы в Тибете учителя, ученики и даже ученики учеников достигали высокого уровня реализации. Некоторые проявляли сверхъестественные знаки своего духовного совершенства, например, могли парить в небе, подобно стае птиц. Всякий раз, приземлившись после полёта, они оставляли отпечатки ног на твёрдом камне. Это не просто старинные легенды: такие отпечатки можно видеть и в наше время, так что вы сами можете в этом убедиться.

Вот в какой стране я родился.