Текст книги "Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета"

Позднее мой отец добавил: «После того как и Чокгьюр Лингпа, и его сын Вангчог Дордже умерли, я вместе с Маюм Дега, матерью и некоторыми из своих братьев и сестёр пошёл навестить Кхьенце Старшего. Когда мы приблизились к его жилищу, оказалось, что великий учитель вышел с традиционными благовониями и белым шарфом в руках, чтобы приветствовать Маюм Дега, – знак исключительного уважения. В сопровождении Кхьенце Старшего, который нёс благовония, мы прошли в его совсем маленькую комнатку. Самтен Гьяцо и твой дядя Терсэй тоже были там. Помню Кхьенце, такого величественного, в этом скромном помещении». Кхьенце давал посвящение моей бабушке, – продолжал отец. – Рядом с ним стоял маленький переносной очаг с красовавшимся наверху большим чайником. Там были кхамские меха из шкуры, и во время посвящения Кхьенце то и дело тянулся, чтобы раздуть ими огонь. У него была большая чашка, и на протяжении посвящения он накладывал в неё по паре ложек цампы – муки из поджаренного ячменя – и сухого сыра. Потом он наливал сверху горячего чая и ел прямо там своей большой костяной ложкой. Чай он пил простой, без масла и молока». Возможно, вы знаете, что, когда лама пьёт чай во время ритуала, он всегда снимает головной убор, но Кхьенце Старший был йогином и, принимая пищу, оставался в головном уборе.

«В этой комнатке он выглядел так внушительно, – добавил отец. – От огня было очень тепло, и я сидел у очага. Кхьенце занимался своим делом и в свободное время преспокойно ел и пил чай».

* * *

Кхьенце был великим сиддхой, чей уровень реализации был невероятно высок. И всё же, наверное, потому, что он исполнял должность дхармараджи, управляя обширной областью духовной деятельности, он после своей кончины не проявил радужного тела[52]52
  Исключительный уровень реализации может проявиться в том, что практик растворяет своё тело в радужном свете и в этом облике покидает мир людей. Это не всегда возможно для учителя, у которого много учеников. [ЭПК]


[Закрыть].

Вот как он умер.

Всю жизнь Кхьенце Старший никогда не сидел без дела: самое меньшее – он читал мантры, перебирая левой рукой чётки, с которыми никогда не расставался. Однажды он сказал своему слуге:

– Последние слова человека должны быть похожи на те, что произнёс Тердаг Лингпа, великий учитель из Миндроллинга.

– А что он сказал? – спросил слуга.

 
Пусть образы, звуки и осознавание в состоянии божества,
мантры и дхармакаи
Сольются неделимо, как игра кай и мудрости,
В этой глубокой и тайной практике великой йоги
И будут единого вкуса с недвойственным бинду ума!
 

Произнеся последнюю строку, Кхьенце Старший свернул свои чётки, положил их на место, выпрямился и перестал дышать.

Конгтрул часто говорил о своём друге Кхьенце Старшем: «Джамьянг Кхьенце Вангпо – единственный, кто по-настоящему может различать Дхарму и не-Дхарму».

Конгтрул неизменно обращался к нему за советом по всем важным вопросам, называя его «самый главный пандита». В этом смысле самым важным из трёх удивительных мастеров – Кхьенце, Конгтрула и Чокгьюра Лингпы – был Кхьенце.

Когда Кхьенце скончался, Конгтрул воскликнул: «Всеведущий Дордже Сиджи покинул нас!» – назвав Кхьенце другим его именем. – Теперь мы остались в беспросветной тьме, не умея различать правду и ложь!» Кхьенце ясно дал понять, что не хочет, чтобы его тело сохраняли после смерти. Он сказал: «Не сохраняйте моего тела. Я хочу, чтобы его сожгли, потому что в наш век упадка больше не следует хранить всё тело как кудунг (святые мощи). Конечно, раньше был обычай поступать так с некоторыми учителями. Но отныне, я считаю, всех лам нужно кремировать».

14. Вайроцана – великий переводчик буддийских текстов

Для Чокгьюра Лингпы, который умер раньше Кхьенце Старшего, он сделал исключение. Причина в том, что в терма, оставленном Падмасамбхавой, содержалось пророчество, согласно которому останки Чокгьюра Лингпы следовало забальзамировать и поместить в золотую ступу – что и было исполнено в точности, как он указал.

Однако и Кхьенце, и Конгтрула кремировали, как и Кармей Кхенпо, Таши Осера, великого Мипама и всех других великих и прославленных лам Кхама. Я думаю, что это был один из первых знаков грядущего разрушения, причинённого китайскими коммунистами. Однако Кхьенце об этом не упоминал. Он только сказал, чтобы не хранили кудунг.

Конгтрула считают воплощением Вайроцаны, выдающегося переводчика учений Будды, жившего во времена, когда Лотосорождённый Гуру прибыл в Тибет[53]53
  В текстах Конгтрула часто почтительно именуют Джамгоном Конгтрулом Лодро Тае. Подробности жизни этого удивительного учителя см. в книге The Authobiography of Jamgon Kongtrul: Gem of Many Colors, Snow Lion Publications.


[Закрыть]. Вайроцана же, в свою очередь, считается воплощением Будды Вайрочаны.

Конгтрул сумел обнаружить огромное количество кладов-терма. Однажды он нашёл пророчество Падмасамбхавы, в котором предсказывалось, что ему, Конгтрулу, предстоит составить пять великих сокровищ учения. По его мнению, более старые терма имеют огромную ценность, и он пожелал объединить их все в собрание, которое должно было получить заглавие «Сокровищница драгоценных терма» и охватывать три внутренние тантры: Маха-, Ану– и Ати-йогу[54]54
  В этой книге мы переводим тибетское название Ринчен тердзо как «Сокровищница драгоценных терма». [ЭПК]


[Закрыть].

Поэтому Конгтрул написал Чокгьюру Лингпе послание: «Вы часто встречаетесь с самим Падмасамбхавой. Не будет ли вам угодно спросить его, могу ли я составить „Сокровищницу драгоценных терма“?

Вскоре Чокгьюр Лингпа прислал ответ: «Я спросил Падмасамбхаву. Он сказал: „Великолепно!“ Поскольку это так, вам обязательно нужно взять на себя эту задачу».

В то время как Конгтрул собирал эти тексты-терма, линии передачи многих из терма прежних тертонов давно исчезли, и некоторые – уже столетия назад. Кхьенце возродил их как «вновь открытые клады» и тем самым восполнил важные недостающие места для «Сокровищницы драгоценных терма», а Чокгьюр Лингпа испросил на неё разрешение у Лотосорождённого Гуру. Таким образом, невероятно важное собрание, ныне известное как «Сокровищница драгоценных терма», было плодом совместных усилий всех трёх великих мастеров[55]55
  Джамьянг Кхьенце Вангпо «оживил» некоторые из этих драгоценных учений путём «повторного открытия терма»; он записал их вновь и даровал посвящения и объяснения этих учений. Благодаря своей выдающейся реализации и будучи тертоном, он имел доступ ко всем терма прежних тертонов и мог по собственной воле их записать. Большинство этих вновь открытых кладов (янгтер) Конгтрул включил в «Сокровищницу драгоценных терма». [ЭПК]


[Закрыть].

Карсэй Конгтрул, перевоплощение Конгтрула Старшего и знаменитый сын пятнадцатого Кармапы, был одним из моих учителей. Он заведовал библиотекой в Подобной Цари Драгоценной Горе, и там ещё хранилась переписка Конгтрула и Чокгьюра Лингпы, темой которой была просьба задать вопрос Падмасамбхаве о «Сокровищнице». Однажды, передавая мне эту самую «Сокровищницу драгоценных терма», он рассказал мне приведённую выше историю, и при этом присутствовал шестнадцатый Кармапа.

* * *

15. Мипам – знаменитый учёный

Если говорить об эрудиции, то в этом Конгтрул был практически непревзойдён, что доказывает история о нём и учёном Мипаме. После того как Мипам сочинил «Руководство по логике», сложный и изощрённый философский текст, он принёс его Конгтрулу, чтобы узнать его мнение.

– Книга производит впечатление чрезвычайно выверенного и яркого труда, – заметил Конгтрул. – Но если честно, то не мне судить. Я мало смыслю в буддийской логике, потому что никогда не изучал этот предмет. А вы знаток искусства обоснования, и я уверен, ваша книга очень хороша.

Однако Мипам не принял скромности Конгтрула и попросил:

– Ринпоче, дайте мне, пожалуйста, передачу-лунг этой книги.

– Как же я могу это сделать? – ответил Конгтрул. – Вы автор. Если бы я её написал, то мог бы дать передачу. Наоборот, это вы должны прочитать её мне.

Так что Мипаму пришлось прочитать этот текст вслух. В конце Конгтрул вдруг воскликнул:

– Ха-ха! Давайте попробую это объяснить.

– Пожалуйста, сделайте это, Ринпоче, – ответил Мипам. – Пусть вы не изучали логику как словесную науку, но, конечно же, знаете смысл.

– Нет-нет, – возразил Конгтрул, – я не сведущ ни в словах, ни в смысле. Но сегодня такой хороший день, и настроение у меня прекрасное. Давайте я попробую.

Когда он закончил своё объяснение, Мипам был поражён:

– Ринпоче, как вы могли так блестяще всё прояснить, если не изучали логики?

– Но ведь это не совсем так, что я никогда не изучал логики. В прошлой жизни, когда я был Сакья Пандитой, я очень много её изучал. На самом деле это знание переполнило меня, когда вы читали. Обычно у меня нет такой способности, вот почему я хотел дать объяснение, когда у меня произошёл этот проблеск.

После этого события Мипам увидел Конгтрула в совершенно новом свете, и его восхищение и вера в него ещё больше выросли. Мипам говорил так: «Наше умственное понимание – совсем другое дело. Знания этого человека простираются на много жизней назад, чего совершенно нет у обычных учёных, которым только довелось прочитать кое-какие книги в этой жизни».

* * *

Учёный Таши Осер так отзывался о своём учителе, знаменитом Патруле: «Да может ли быть на земле другой такой учитель? Он невероятно сведущ и совершенен!» Позже, когда он учился у Кхьенце, он сказал: «Это исключительный учитель. Наверное, никто не может его превзойти!» И наконец, когда он учился у Конгтрула, заявил: «Невероятно! Этот человек не имеет себе равных!»

Однажды Таши Осеру довелось спросить Кхьенце:

– Ринпоче, я ученик всех вас – троих великих лам, и в каждом из вас я не вижу ничего, кроме высочайших достоинств. Но скажите мне: если бы вам пришлось соревноваться, кто оказался бы самым сведущим?

– Конечно Патрул, – ответил Кхьенце.

– А кто из вас троих больше всех приносит блага живым существам?

– Ведь Конгтрул – сам переводчик Вайроцана во плоти, а потому никто не приносит живым существам больше пользы, чем он.

– А кто из вас достиг самого высокого уровня реализации?

Кхьенце приосанился, высоко поднял голову и безо всякого лицемерия или тени самодовольства заявил: «Э-э! Кто достиг самой высокой реализации? Это я! Я самый лучший».

* * *

Когда Кхьенце Старший умер, пятнадцатый Кармапа узрел в видении, что у того будет не одно воплощение, а сразу двадцать пять, по пять на каждый из пяти аспектов плода: просветлённых тела, речи, ума, качеств и деяний. Из них были признаны и возведены на трон пять главных воплощений. Вот почему в наше время мы встречаем так много тулку с именем Кхьенце.

Говорят, что деяния этих удивительных Кхьенце непрестанны: как луна восходит после захода солнца, так после кончины одного на его место приходит другой. Когда Кхьенце умер, появилось несколько тулку, призванных продолжить его деяния Дхармы. Если смотреть с нашей стороны, то, когда один из них вновь растворяется в состоянии будды, появляется другое проявление, и подчас ещё более блестящее, чем предыдущее. После смерти великого Кхьенце появился Дзонгсар Кхьенце, который был столь же удивительным. После заката Дзонгсара Кхьенце взошёл Дилго Кхьенце.

У Кхакьяба Дордже было похожее видение о том, что после кончины Конгтрула у него тоже появится двадцать пять воплощений. Число таких тулку – «магических тел», которые являют себя, дабы приносить благо существам, – непостижимо.

Больше я ничего не знаю о Конгтруле и Кхьенце. Вы можете найти подробности их жизни в соответствующих биографиях[56]56
  Я уже упоминал о Gem of Many Colors, а средняя по объёму биография Джамьянга Кхьенце Вангпо содержится в книге Дуджома Ринпоче The Nyingma School, Its Fundamentals and History, transl. Gyurme Dorje, Wisdom Publications. [ЭПК]


[Закрыть]. Ни одну из этих историй я не придумал: я только повторил слова, которые слышал от своих драгоценных учителей.

7
Пятнадцатый кармапа, владыка деяний

После Кхьенце и Конгтрула никто не сослужил более великую службу для распространения «Новых сокровищ» Чокгьюра Лингпы, чем Кхакьяб Дордже, пятнадцатый Кармапа.

Перед уходом все Кармапы по традиции пишут письмо, в котором описывают, где родится их следующее воплощение. Именно благодаря такому письму, написанному прежним Кармапой, поисковая группа нашла Кхакьяба Ринпоче, который был тогда маленьким ребёнком, родившимся в Центральном Тибете, в провинции Цанг. Затем Чокгьюр Лингпа подтвердил его подлинность в независимом предсказании, в котором указал на того же самого ребёнка.

Кхакьяб Дордже был необычным с раннего возраста. Когда он был ещё совсем юн, его попросили освятить монастырь поблизости от его родного дома. «Я сделаю это в первый день двенадцатого месяца», – ответил он.

К тому времени он жил в Цурпу, довольно далеко от монастыря, который его просили освятить. Но, вместо того чтобы отправиться в путь, утром назначенного дня он только попросил чашу с крышкой. Когда он сказал, что сегодня будет освящать далёкий монастырь, слуги решили, что это такая игра.

И они стали развлекаться вместе с ним, когда он велел двум слугам нести чашу вокруг Цурпу. Юный Кармапа на ходу бросал в чашу зерно. Позднее в Цурпу побывали люди, жившие по соседству с тем дальним монастырём, и рассказали, что в тот самый день там с неба, словно дождик, падало зерно.

* * *

Когда Кхакьяб Дордже стал взрослым, он овладел глубокими познаниями, но, кроме того, умел творить чудеса. Он был тертоном, которому открыт доступ и к кладам ума, и к кладам земли.

Бывало, предметы терма вдруг просто появлялись у него в руках, очень горячие, а иногда и движущиеся сами собой. Однажды такое случилось, когда Кхакьяб Дордже направлялся в область Амнье. Он получил от местного духа терма, которое было горячо держать; оно было настолько горячим, что, когда он положил это терма на стол, люди не могли дотронуться, чтобы не обжечься. Все эти терма ещё хранились в Цурпу, когда я жил там.

Вместо того чтобы отправляться на поиски терма куда-то, например в пещеру, Кармапа получал их от духов – хранителей терма. Обычно в Цурпу охранители Дхармы ставили ларцы с терма ему на стол.

Я видел один из этих предметов, который хранился в особой шкатулке для драгоценных реликвий: изображение Лотосорождённого Гуру очень необычное, потому что было наполовину из бронзы, а наполовину из чистого хрусталя. Мне больше никогда не встречались подобные. Ещё я видел много священных кинжалов-килая и других изваяний Падмасамбхавы, и мне рассказывали, когда и от кого они были получены. Один из кинжалов-килая был из метеоритного железа и с хрустальным навершием, тоже очень необычный. Там было много таких исключительных сокровищ, подобных которым я не видел нигде.

Время от времени в видении Кармапы внезапно возникали ларцы с терма, плывшие к нему в пространстве. Бывало, что эти парящие в воздухе ларцы видели и другие люди. Однажды это случилось, когда Кармапа совершал путешествие в Ярлунг, в трёх днях пути от Цурпу. Когда он ехал верхом, ларцы с терма начали кружиться над ним по воздуху. Их видели несколько слуг.

– Сегодня на нас нападали злые духи, – позже сказал один из слуг.

– Не уверен, что такие уж злые, – ответил Кармапа.

* * *

Поскольку Кармапа являет собой воплощение деяний будд, то, если он ещё и тертон, это само по себе способствует распространению учений терма. Знакомство с историей тертонов неизменно выявляет, что если Кармапа проявляет по отношению к тертону уважение, то влияние и благословенность Кармапы заставляют всех беспрекословно принимать этого тертона и его учения. Вот почему крупные тертоны нуждались в связи с Кармапой, иначе тертона могли назвать безумцем или обманщиком.

Но хотя Кармапа обнаружил много терма, сам он, кажется, не записывал многочисленные тексты, которые связаны с этими терма. Однажды Кармапа воскликнул: «При таком изобилии открытий, которые сделали Кхьенце, Конгтрул и Чоклинг, мне нет никакой необходимости добавлять какие-то новые терма!»

Во внутренних помещениях Цурпу хранилось сорок ларцов, содержавших удивительные символы просветлённых тела, речи и ума, которые были вручены Кармапе охранителями разных терма. Показывая эти духовные сокровища моему дяде Самтену Гьяцо, Кармапа в очередной раз подчеркнул: «Это были учения, которые следовало бы записать, но я этого не сделал – как я могу тягаться с тремя великими тертонами! Я не считаю их терма недостаточно полными или требующими исправления».

* * *

Самтен Гьяцо говорил мне: «Кхакьяб Дордже был невероятно великим учителем. Я был уверен, что он мог видеть все три времени столь же ясно, как и то, что лежит у него на ладони». Это замечательное ясновидение позволило Кармапе обнаружить за свою жизнь почти тысячу тулку.

Поскольку Самтен Гьяцо и Кхакьяб Дордже были очень близки, дядя мог не церемонясь задавать даже очень личные вопросы. Однажды он спросил Кармапу, как тот узнает о месте, где должен родиться тулку? Хотя Кармапа обладал не знающим препятствий ясновидением, он ответил, что это не всегда в его силах. Но, с другой стороны, даже если его никто об этом не спрашивал, иногда он знает, когда тот или иной лама умрёт и где он переродится. В таком случае, когда к нему приходят ученики, которые должны найти тулку, и спрашивают о судьбе своего ламы, у него уже есть готовые записи о подробностях смерти и перерождения этого тулку.

В других случаях он может видеть обстоятельства перерождения, только если сделан специальный запрос и имеются благоприятные условия, подготовленные достаточным количеством выполненных практик. Иногда же он не видит ничего, даже если его просят помочь. Несмотря на его старания, важные сведения остаются «скрытыми в тумане». Это, как он сказал, является знаком каких-то препятствий во взаимоотношениях умершего ламы и его учеников. Например, если были случаи ссор или разногласий между последователями ламы, то местонахождение его следующего воплощения будет неопределённым и туманным.

«Худшее препятствие для чёткого обнаружения тулку, – объяснял Кхакьяб Дордже, – это отсутствие согласия между гуру и его учениками. В таких случаях ничего нельзя поделать, и обстоятельства следующего рождения остаются непредсказуемыми».

* * *

Кармапа считался крупным тертоном, а это было для него достаточным основанием, чтобы взять супругу, которая необходима для «отпирания ларца с кладом»[57]57
  Необходимость взять супругу, дабы тертон смог «отпереть ларец с кладом», объясняется глубокой связью между практикой с партнёром и реализацией. По сути, терма скрыто в «неразрушимом тигле» внутри сердечного центра тертона – неизгладимо запечатлевается в его потоке сознания, когда в прошлом воплощении он получил передачу от самого Падмасамбхавы, – и теперь нужна экстраординарная йогическая практика, чтобы произвести это терма на свет. Если тертон этого не делает, он может навлечь на себя гнев дакини за то, что пренебрегает данным в прошлом обещанием приносить благо живым существам. [ЭПК]


[Закрыть]. Однако Кармапы обычно были монахами, а потому желание взять супругу не было бы воспринято с одобрением; на самом деле это считалось абсолютно недопустимым. Его нежелание открывать терма или взять супругу привело к тому, что он тяжело заболел. Некоторые говорят, что это было возмездием, которым дакини преследуют тех, кто способен быть тертоном, но не исполняет своей миссии.

Так или иначе, в конце концов многие великие учителя убедили его взять супругу. Если он этого не сделает, настаивали они, то безвременно умрёт. Его первой супругой была старшая дочь из аристократической семьи из Центрального Тибета. Как предсказывалось Падмасамбхавой, она должна была стать его супругой для обнаружения терма. Позднее он женился ещё и на её младшей сестре.

Ещё позже, когда Кармапа снова заболел, в терма, открытом одним тертоном из Сурманга[58]58
  Силнон Намкхай Дордже был одним из главных учителей Дуджома Ринпоче. Этот тертон появился незадолго до пятнадцатого Кармапы и считается подлинным. Среди его терма есть некоторые пророчества. [ТУР]


[Закрыть], появилось предсказание. В нём говорилось, что если Кармапа возьмёт в супруги молодую женщину, которая на самом деле дакини во плоти, то его жизнь продлится на три года.

16. Великая Дакини из Цурпу

Кармапа послал на поиски людей, которые опознали женщину и пригласили её в Цурпу. Её стали называть Кхандро Ченмо, что значит «Великая Дакини»[59]59
  Почтительное обращение к ней предполагало произнесение её полного имени: Цурпу Кхандро Ченмо Ургьен Цомо, Великая Дакини (Ургьен Цомо, Великая Дакини из Цурпу) – поскольку она родилась в долине близ Цурпу. [ТУР]


[Закрыть]. Он взял её в супруги, и это действительно продлило его жизнь на три года. Каждый раз, когда Кармапе случалось заболеть, Кхандро Ченмо приглашали навестить его, и через два дня он выздоравливал. Так продолжалось ровно три года. Ценность продления жизни Кармапы безмерна.

Кхандро Ченмо была очень красива, и к тому же она стала выдающимся практиком. Она была исполнена любви и сострадания, преданности и безмерной духовной глубины. Я довольно хорошо её знал в последние годы её жизни. Впервые мы встретились в Цурпу, когда мне было двадцать шесть лет, ещё раз – через три года, а позже – уже в Румтеке, откуда она отправилась в невидимые миры через два года после бегства из Тибета. Она была особенным существом, истинной дакини. Почти всё время она проводила в затворничестве, практикуя садхану и читая мантры, и в результате достигла глубокого уровня переживания и постижения. Это не слухи: я сам свидетель этого.

Самтен Гьяцо безмерно её уважал, и однажды он сказал мне: «Когда мне доводилось посещать Кармапу, она часто бывала там. Это было всё равно что встретиться с самой Тарой. Она и есть Арья Тара, явившая себя в человеческом теле, подлинная дакини». Она, в свою очередь, очень любила моего дядю и каждый год посылала ему в Кхам подарок.

К Кхандро Ченмо относились с безмерным уважением, как если бы она была великим ламой.

Молва опережала её, куда бы она ни отправилась, и тысячи людей собирались, чтобы повидать её. Она побывала в Бутане по приглашению королевской семьи, а когда она прибыла в Гангток, чтобы встретиться с Дзонгсаром Кхьенце, то он сам вышел её встретить. На торжественных церемониях её обычно усаживали на такой же высокий трон, как у Кхьенце и Конгтрула. Но сама она никогда не важничала.

* * *

Великий учёный Таши Осер некоторое время был слугой Конгтрула, и он рассказал мне о последней встрече Кармапы с его учителем Конгтрулом. Эта встреча происходила в месте, где Конгтрул предавался затворничеству, над Палпунгом[60]60
  Речь идёт о ретритном центре Конгтрула Первого. Он назывался Цадра Ринчен Драг (Подобная Цари Драгоценная Гора). [ЭПК]


[Закрыть].

– Я пришёл, чтобы перед своим уходом засвидетельствовать своё почтение, – сказал Кармапа.

– Ну-ну. Если ты уходишь, я могу прийти и пожить в твоём доме, – ответил Конгтрул.

Кармапа понял эти слова как возможный намёк на то, что тот собирается вернуться в качестве ребёнка Кармапы, но ничего не сказал.

Как я уже упоминал, согласно традиции, из монастыря умершего ламы посылали старшего монаха, чтобы спросить Кармапу (или другого совершенного учителя), где искать тулку. Вышло так, что после ухода Конгтрула эта задача выпала на долю Таши Осера, который отправился в Цурпу, чтобы выяснить у Кармапы, где находится перерождение Конгтрула.

– Дайте, пожалуйста, какие-нибудь указания о том, где родился тулку, – попросил Таши Осер.

Кхакьяб Дордже хранил молчание, и поэтому Таши Осер повторил попытку:

– Я один из главных его учеников, и вы должны мне сказать! Уверен, что вы знаете.

Кармапа снова ничего не сказал, но это не обескуражило великого учёного. Он продолжал настаивать, пока Кармапа наконец не уступил:

– Ну хорошо, великий Конгтрул переродился моим сыном. Я действительно не могу отважиться уведомить, что тулку моего коренного учителя – моё собственное дитя!

Таши Осер возразил:

– Разве вы не помните? Ведь я присутствовал, когда наш великий держатель ваджры ясно сказал, что собирается «прийти жить в ваш дом». Неужели вы не слышали это собственными ушами? И разве не верно, что вы называете Конгтрула своим коренным гуру? Так скажите же мне, вы собираетесь идти наперекор его словам?

Такова была свойственная Таши Осеру манера убеждения, которой трудно противостоять. Я не знаю, как долго тянулся спор. Но в результате Таши Осеру удалось забрать сына Кармапы, чтобы вернуть его в Кхам, в Палпунг, где его возвели на трон как перерождение Конгтрула Старшего.

* * *

Самтен Гьяцо передал Кармапе, или, по словам моего дяди, «предложил как подношение мандалы»[61]61
  Эти слова показывают глубокое уважение, которое Самтен Гьяцо питал к Кармапе. Такое же выражение следовало бы употреблять, делая подношение буддам и бодхисаттвам. Тулку Ургьен Ринпоче также упоминает, что его гуру сказал об этом так: «В прошлом я не мог отказать Конгтрулу Второму, так как же я мог отказать Кармапе? Кроме того, если бы Кхакьяб Ринпоче не получил «Новые сокровища», их сохранение в будущем было бы поставлено под угрозу, так что я не мог не дать согласие».


[Закрыть], «Новые сокровища», в том числе полные посвящения, устные передачи-лунги и наставления. Здесь требовались некоторые дополнительные указания для ритуалов и посвящений, которые не были составлены ни Чокгьюром Лингпой, ни его сыном Цевангом Драгпой, ни Кхьенце, ни Конгтрулом.

Поскольку эти указания были нужны для чрезвычайно важных и глубоких терма, Самтен Гьяцо попросил написать эти тексты. Кармапа любезно согласился и продиктовал их своему близкому ученику – выдающемуся ламе Джампалу Цултриму.

Когда Кармапа давал посвящение, все разместились в Крепости Лотосного Гаруды – месте для затворничества, устроенном на скале высоко над Цурпу. Часто общая беседа продолжалась до полуночи, после чего дядя Терсэй и Самтен Гьяцо возвращались в свои комнаты.

К тому времени Кармапа уже написал письмо, в котором предсказывал своё будущее перерождение. Но, поскольку его жизнь продлилась ещё на три года благодаря его третьей супруге, потребовалось написать другое письмо.

Однажды вечером во время общей беседы Самтен Гьяцо вдруг спросил: «В предсказании о своём будущем перерождении вы указали, что родитесь в местности Денкхог в семье Дилго. Тогда вы были больны, но не умерли, а выздоровели. Однако когда-нибудь вы умрёте и тогда переродитесь всё-таки в том же самом месте или в каком-то другом?»

Дядя Терсэй сидел рядом с ним, и его очень огорчил этот вопрос. Позднее он сказал мне: «Он в самом деле так спросил! Какой зловещий вопрос! Я по-настоящему расстроился, думая: „Зачем ему понадобилось задавать такой вопрос, когда Кармапа ещё жив? Что он думает? Что на него нашло? Это так неуместно“». Кармапа хранил безмолвие. Молчание длилось и длилось. Я подумал, что он рассердился, и было за что. Тут я по-настоящему испугался. Мы продолжали сидеть, но Кармапа перестал разговаривать с нами. Он долго сидел, не проронив ни слова. Наконец Кармапа нарушил тишину:

– Прежнее сочетание времени и места уже ушло. Я не стану рождаться в семье Дилго.

В ответ на это Самтен Гьяцо просто сложил ладони и воскликнул:

– Ласо! Понял! – Потом он тоже помолчал. Но затем снова спросил: – Но в таком случае где вы родитесь?

Дядя Терсэй попытался не допустить ещё одного дерзкого вопроса, толкнув его локтем в бедро, но было уже поздно. «Как плохо спрашивать Кармапу о его собственной смерти!» – подумал он. Но Кармапу, казалось, этот вопрос не взволновал. Он сухо ответил:

– Моё рождение произойдёт не так далеко к востоку отсюда. Если вы знаете местность Денкхог, то также должны знать, что к востоку от владений семьи Дилго находятся владения влиятельной семьи Адо, в этой семье я и появлюсь на свет.

Дядя Терсэй просто молчал, но всё запомнил. Вот каким был Кармапа.

* * *

После того как Самтен Гьяцо покинул Цурпу, Кармапа призвал к себе самых близких людей: Джампала Цултрима, Кхенпо Лекше и свою главную супругу Кхандро Ченмо. Он показал им конверт и сказал:

– Один из вас троих должен позаботиться об этом письме-предсказании. Настанет время, когда оно понадобится. Тогда прочитайте его, но до того просто храните.

– Я не могу взять на себя эту ответственность, потому что слишком молода, – ответила Кхандро, которой к тому времени было всего девятнадцать.

– Я тоже не осмелюсь, – сказал Кхенпо Лекше. Оба повернулись к Джампалу Цултриму и сказали:

– Храни его ты!

Джампал Цултрим положил письмо в амулет, который носил на шее. Примерно через год великий Кармапа покинул своё тело. В течение сорока девяти дней после этого выполнялось много ритуалов. Потом Джампала Цултрима пригласили в Миндроллинг дать передачу-лунг «Собрания сочинений Кхакьяба Дордже». После этого он отправился прямо в Голок, на свою родину, расположенную далеко на северо-востоке, где собирался пробыть четыре-пять месяцев.

Тем временем правительство в Лхасе послало в Цурпу представителя, чтобы ему предъявили письмо-предсказание: «Согласно вашей традиции Кармапа всегда оставляет точное описание места, где произойдёт его следующее рождение. Мы хотели бы его увидеть!»

Нашли раннее письмо-предсказание, но заметили приписку, которую Кармапа сделал внизу: «Это сочетание времени и места уже ушло». Начались лихорадочные поиски другого письма.

Джампал Цултрим был в отъезде; Кхенпо Лекше, который ушёл в строгое затворничество, был недоступен; а Кхандро Ченмо никто даже не спросил о письме. Поисковая группа обыскала всё до единой книги Кхакьяба Дордже. Они даже распороли его матрас. Но, разумеется, безрезультатно – Джампал Цултрим, ничего не подозревая, странствовал где-то в далёком Голоке с этим письмом на шее.

Наконец, чиновники Цурпу были вынуждены допустить, что письма нет. Вскоре канцелярия тринадцатого Далай-ламы выпустила официальное заявление о том, что перерождение Кармапы появилось в качестве сына одного из членов кабинета министров в Лхасе.

Эта новость достигла Голока. Услышав её, Джампал Цултрим прервал своё пребывание там и поспешил обратно в Цурпу. Как только он прибыл, заявил:

– Что значит «нет письма-предсказания»? Вот оно, у меня! – И, открыв свой амулет, он предъявил письмо начальнику администрации Цурпу.

– Вы враг Дхармы! Как вы можете делать такие вещи?! – грозно закричал начальник. – Вас немедленно бросят в тюрьму!

– Бросайте меня в тюрьму, если хотите и если от этого будет какая-то польза. Но письмо у меня, и тут нет никакой ошибки.

– Какая беда! Тибетское правительство уже объявило другого тулку. Что вы собираетесь делать? – спросил ошеломлённый начальник.

Немедленно послали самого быстрого гонца к великому Ситу из Палпунга в далёком Кхаме. А поскольку в то время карма-кагью и другпа-кагью жили в совершенном согласии между собой, другого гонца послали за советом к Другчену Джамгону. Прибегли к совету и других уважаемых лам.

Один из лам подчеркнул, что очень важно не ссориться с тибетским правительством. Но у Другчена, по сведениям, было другое мнение:

«Если Кармапа выбран неправильно, то в будущем у школы кагью не будет никакой возможности точно узнавать своего тулку».

Поэтому он предложил, чтобы во всех монастырях выполнили большие ритуалы, обратившись к охранителям Дхармы за их благословениями. Одновременно отправили делегацию в Лхасу, информируя правительство относительно найденного письма в следующей записке: «Мы обнаружили письмо-предсказание Кармапы, и оно является подлинным».

Правительственные чиновники ответили: «Сначала вы говорили, что письма нет, а теперь – что оно есть. Канцелярия Далай-ламы уже обнародовала своё мнение, и оно не может быть изменено».

На то, чтобы отослать петицию и получить отказ, ушёл целый год. Потом произошёл такой случай: играя на крыше дома близ Поталы, сын члена правительства упал и сломал тазовую кость. В те времена такие травмы были очень тяжёлыми, и вскоре мальчик умер от осложнений. Теперь администрацию в Цурпу попросили отправить людей на поиски другого кандидата.

Поскольку Кармапа написал своё предсказание прекрасным поэтическим слогом, указав чрезвычайно точные подробности, у Цурпу был только один претендент – тот, кто был указан в письме. Из Лхасы ответили: «Вы не можете выдвигать единственного кандидата. Это всё равно, что вы сами решаете, кто тулку. Если вы просите нас принять решение, что соответствует традиции, то должны предложить двух или трёх претендентов, чтобы мы могли выбрать из них».

И снова в Цурпу были большие волнения, и одно собрание следовало за другим. Но Кхьенце из Палпунга, другой важный лама из Кхама, был не только мудр, но и очень сообразителен. Он придумал, как обойти заносчивых чиновников из Лхасы: «Укажите для одного кандидата имя по отцу, а для другого – имя по матери». Так и сделали: написали два имени одного и того же мальчика, послали правительству и стали ждать ответа. Когда ответ наконец пришёл, там говорилось: «Настоящий тулку – сын матери, а не сын отца».

Вот так в Цурпу после долгой череды испытаний и неприятностей был установлен подлинный тулку пятнадцатого Кармапы.

Когда я думаю о Кхакьябе Дордже, пятнадцатом Кармапе, меня охватывает изумление! Иметь такую силу ясновидения!