Текст книги "Путешествие на Запад. Том 1"

– А сможешь ли ты выполнить то, что обещаешь? – поспешил спросить он.

– Конечно, смогу, – успокоил его Будда, и с этими словами вытянул вперед правую руку, раскрыв ладонь величиной с лист лотоса.

Великий Мудрец заложил свою палицу в ухо и, встряхнувшись всем телом, прыгнул как раз на середину ладони.

Затем, сотворив магическое заклинание, он устремился вперед и, как ему казалось, мчался словно луч света, проследить за полетом которого совершенно невозможно. А Будда, наблюдавший за ним оком разума, убедился в том, что стремительный полет Великого Мудреца подобен всего-навсего вращению колеса прядильного станка.

Между тем, стремясь вперед, Великий Мудрец вдруг увидел пять розовых столбов, вздымавшихся к небу.

«Ну, здесь – конец мира, – подумал он. – Сейчас я могу вернуться к Будде и, рассказав об этих столбах, требовать свой выигрыш. Трон в Зале священного небосвода отныне принадлежит мне. Однако, – продолжал он думать, – не мешает оставить здесь надпись. Так легче будет добиться у Будды выполнения заключенного пари».

И, выдернув у себя волосок, он дунул на него и приказал: «Изменяйся!» Тотчас же волосок превратился в кисточку, густо смоченную тушью. И вот на центральном столбе Великий Мудрей сделал такую надпись: «Это место посетил Великий Мудрец, равный небу».

Водворив кисть на прежнее место, он из озорства помочился у основания первого столба. Проделав все это, он совершил прыжок и, снова очутившись на ладони у Будды, сказал:

– Ну вот, я и побывал там, где нужно. Теперь можешь приказать Нефритовому императору уступить мне небесные чертоги.

– Гнусная ты обезьяна! – выругался Будда. – Все это время ты оставался на моей ладони!

– Да ведь ты ничего не знаешь! – вскричал Великий Мудрец. – Я побывал на краю света, видел пять вздымающихся к небу столбов, цвета человеческого тела, и на одном из них сделал даже надпись. Если хочешь, то можешь вместе со мной отправиться туда и сам посмотреть.

– В этом нет никакой надобности, – промолвил Будда. – Ты лучше посмотри вниз.

Великий Мудрец широко раскрыл свои огненные глаза, посмотрел вниз и на среднем пальце руки Будды прочел надпись: «Это место посетил Великий Мудрец, равный небу». А между большим и указательным пальцами чувствовался запах мочи.

Все это так поразило Великого Мудреца, что он мог лишь воскликнуть:

– Невероятно! В чем же тут дело? Я сделал надпись на. столбе, который вздымался к самому небу, как же она очутилась на пальце Будды?! Не иначе, как он применил какое-то волшебство! Я не верю, не верю! Отправлюсь-ка я туда еще разок и посмотрю, в чем дело!

О, драгоценный Мудрец! Только было собрался он совершить прыжок, как Будда неожиданно перевернул ладонь и вытолкнул Царя обезьян прямо к Западным воротам неба.

После этого он превратил пять своих пальцев в пять элементов: металл, дерево, воду, огонь и землю, а из этих пяти элементов сделал гору, состоящую из пяти пиков и с пятью вершинами и назвал ее Усиншань, что значит гора пяти элементов. Гора в момент накрыла Великого Мудреца.

Наблюдавшие эту сцену божества Грома, а также Ананда и Касьяпа не могли сдержать своего восторга и, сложив ладони рук, восклицали:

– Чудесно! Превосходно!

 
Когда-то под влиянием природы
Царь обезьян родился из яйца.
Усовершенствовать себя хотел он
И степени достигнуть мудреца.
Навеки, несмотря на все старанья,
Без измененья оставался он,
Теперь же пожелал он измениться,
Но был в беде бессильем поражен.
Хотел нарушить он законы неба
И захватить в небесном царстве власть,
Он обманул бесстыдно Лао-цзюня,
Чтоб эликсир бессмертия украсть.
Но чаша переполнилась терпенья,
И безнаказанным не будет зло,
Возможно ли отныне возрожденье,
Когда возмездье за грехи пришло.
 

Усмирив таким образом обезьяну-волшебника, Будда подозвал к себе Ананда и Касьяпу, чтобы вместе с ними вернуться в Земной рай на Запад. Но в этот момент к нему приблизились посланцы небесного императора, срочно прибывшие из Дворца священного небосвода, и, обращаясь к нему, сказали:

– Умоляем вас, великий Будда, обождать немного, сейчас сюда прибудет наш владыка.

Услышав это, Будда повернул голову и, взглянув вверх, вскоре увидел колесницу, покрытую сверкающим драгоценностями балдахином и разноцветными зонтами. В тот же миг послышались таинственные звуки священной музыки и пение псалмов. Наполняя все пространство чудесным ароматом, в воздухе летали священные цветы.

– Очень благодарен вам за то, что вы расправились с этим чудовищем, – молвил Нефритовый император, приблизившись к Будде. – Надеюсь, вы не откажетесь немного задержаться здесь. Я хочу пригласить всех бессмертных на пир, который устрою в вашу честь.

Будда не мог отказаться от приглашения и, сложив руки, поблагодарил.

– Я прибыл сюда по вашему вызову, великий император, – сказал он, – и этот скромный успех не следует считать моей личной заслугой. Просто это ваше счастье и победа всех небожителей, поэтому я вовсе недостоин вашей благодарности.

Тут Нефритовый император приказал божествам Грома отправиться в разные места и пригласить императоров трех небес, четырех цензоров, пять старейшин, шесть начальников департаментов, семь старейшин, восемь Духов всех сторон света, Духов девяти светил и десять начальников отделов во дворец императора, чтобы отблагодарить Будду за оказанную им милость. Затем он приказал четырем небесным военачальникам и небожительни-цам девятого неба раскрыть все дворцы и сокровищницы, дворцы Тай-сюань и Дун-ян-юй-гуань и пригласил Будду занять место на Троне семи драгоценностей. Для всех остальных были устроены сиденья соответственно чину и рангу. На столах среди множества яств можно было увидеть печень дракона и мозги феникса, сок яшмы и волшебные персики.

Вскоре на приглашение явились императоры трех небес, бессмертные четырех туманностей, Духи пяти созвездий, три даосских божества – неба, земли и воды, четыре божественных мудреца, Духи девяти светил, два помощника слева и справа, небесный принц Ночжа.

Кругом развевались флаги и знамена, несли балдахины и хоругви, Будде преподнесли сверкающий жемчуг и редкие драгоценности, плоды долголетия, редчайшие изумительные цветы и, почтительно кланяясь, говорили:

– Мы глубоко тронуты проявлением вашей необыкновенной силы, благодаря которой вам удалось усмирить волшебную обезьяну. И вот, пользуясь тем, что наш великий император устроил в честь вас пир, мы прибыли отблагодарить вас за оказанные милости и просим вас, священный Будда, особо отметить этот пир, присвоив ему соответствующее наименование. Выслушав небожителей, Будда отвечал:

– Я думаю, что сегодняшний пир следует назвать «Пиром успокоения неба».

Это предложение очень понравилось всем небожителям, и они в восторге стали хором восклицать:

– Чудесно! Прекрасно! Пусть этот пир называется Пиром успокоения неба!

Затем все расселись по своим местам, и кубки и чаши пошли по кругу. Звуки чудесной музыки, сопровождавшиеся боем барабана, разносились вокруг, наполняя воздух. Пир был поистине великолепен. Его воспели в стихах:

 
Пир из персиков сорван Царем обезьяньим вначале.
Но не менее праздничным шествием он заменен,
Колесницы сиянье волшебных камней излучали,
На ветру колыхались шелка драгоценных знамен.
В тихом воздухе лились святые мелодии песен,
С трелью яшмовых флейт образуя торжественный хор,
Аромат из курильниц взмывался, и чист и чудесен,
Поздравляли прибывшие мирно ликующий двор…
 

И вот в самом разгаре веселья на пиру появилась сама царица неба. Выступая словно пава в сопровождении небесных отроков, прекрасных девушек и изящных сановных дам, она, танцуя, подошла к Будде и, учтиво склонившись перед ним, произнесла:

– До этого наш Персиковый пир был нарушен волшебной обезьяной. И только благодаря вашей божественной силе вы смогли обуздать этого злостного упрямца. В честь вас устроен этот пир, Пир успокоения неба, но нет такой драгоценности, которой можно было бы достойно отблагодарить вас. Сегодня я своими собственными руками сорвала несколько больших персиков бессмертия, которые почтительно и преподношу вам.

И поистине об этих плодах можно сказать:

 
Полукрасные, полузеленые,
Источали они аромат,
И растили их тысячелетьями
Для небесных, бессмертных услад.
Эти персики лучше по качеству,
Чем плоды в заповедном раю:
Светло-желтая косточка в мякоти,
Источающей сладость свою.
В этих персиках тайна бессмертия,
Смерть она прогоняет навек;
Кто плодов долголетья отведает,
Тот уже не простой человек.
 

В ответ на эти слова Будда сложил ладони рук и, поклонившись, поблагодарил ее за подношение.

Затем царица подала знак, чтобы пришедшие с ней небесные отроки, девушки и сановные дамы продолжали пение и пляску. Присутствующие на пиру небожители пришли в восторг. Поистине об этом зрелище можно было сказать:

 
Туманное небо заполнилось все ароматом,
Цветы покрывали широкое это пространство,
Дворцы золотые блистали своей красотою,
И было чудесно небесного пира убранство.
Бессмертные гости, священные жители неба,
Сюда собрались, и теперь отдыхали блаженно;
Хоть тысячи бедствий они испытали когда-то,
Но все прожитое на небе забылось мгновенно
Когда же они вспоминали свои воплощенья,
То не было в них перед прошлым своим изумленья.
 

И вот, в самом разгаре пира, когда царица неба велела небесным отрокам и девушкам танцевать, а гости чокались бокалами, все вдруг почувствовали какой-то необычайный аромат.

 
Созвездий духи, духи звезд молчат,
Необычайный чуя аромат;
Отставил Будда чашу в изумленье,
Все смотрят вверх, не будет ли явленья?
Меж небом и землею просияв,
Чудесный старец нес корзину трав,
А в тыкве нес Пилюли жизни вечной,
И сам он жил на свете бесконечно.
Таков ему судьбой был дан удел:
В пещерах жил свободно, как хотел;
Хранил он силу жизни в тыкве этой,
И много путешествовал по свету.
Он посетил немало разных стран,
Бывал на Персиковом пире пьян,
А протрезвившись замечал, бывало:
Луна, все та же, на небе сияла.
Длинноголов он был и длинноух,
Звезды бессмертья знаменитый дух.
 

Итак, на пир прибыл Дух звезды долголетия. Отдав полагающиеся почести Нефритовому императору, он затем принес глубокую благодарность Будде.

– Как только я услышал о том, что Лао-цзюнь увел волшебную обезьяну во дворец Тушита, чтобы расплавить ее в волшебной печи, я решил что, несомненно, воцарятся мир и спокойствие. Но, вопреки ожиданиям, обезьяне снова удалось ускользнуть невредимой. И вот, к нашему общему счастью, вам, великому Будде, удалось наконец усмирить это чудовище, за что все мы и приносим вам свою благодарность на этом пиру, устроенном в честь вас. Узнав об этом, я поспешил сюда. Не имея ничего более достойного, чтобы отблагодарить вас, осмелюсь преподнести вам этот фиолетовый ирис и драгоценные травы, лазоревый корень лотоса и эликсир жизни.

 
Корень лотоса лазурный
И пилюли жизни вечной
Подношу владыке Будде
С благодарностью сердечной.
Пусть покой благополучья
На земле отныне будет.
Воздадим и честь и славу
Побеждающему Будде.
Он владыка всех бессмертных,
Словно предок для вселенной,
Дар бессмертья получает
Муж бесстрастный, совершенный.
Изваянье Будды может
Облегчить людей страданье,
В милосердной власти Будды
Долголетья дарованье.
 

Будда с благодарностью принял подношение, после чего Дух звезды долголетия занял свое место. И снова по кругу пошли чаши и кубки, наполненные вином. Вскоре на пир прибыл Босоногий бессмертный. Отдав земные поклоны Нефритовому императору, он обратился с выражением благодарности к Будде.

– Разрешите и мне, – сказал он, – принести вам, великий Будда, нижайшую благодарность за усмирение волшебной обезьяны. Не имея ничего особенного, чтобы выразить вам свое уважение, я принес с собой лишь две груши и несколько красных фиников.

 
Пришел на пир в небесные чертоги
Великий и Бессмертный босоногий.
И Будде финики подносит он
И отдает почтительный поклон:
Незыблемым да будет над вселенной
Его престол, навек благословенный,
Святого Будды жизнь, как мир, вечна,
И счастлива поистине она,
Потоки счастья источая людям,
Хвалить его нелицемерно будем.
На западе его сияет царство –
Благополучно это государство.
 

Будда снова поблагодарил за принесенные ему дары и велел Ананде и Касьяпе собрать все подношения. После этого он еще раз поблагодарил Нефритового императора за роскошный пир. И вот, когда гости сильно захмелели, неожиданно появился один из небесных патрулей.

– Из-под горы показалась голова Великого Мудреца! – доложил он.

– Ну, это ничего не значит, – успокоил всех Будда и вытащил из рукава печать с надписью: «Ом мани падме хум». Передав печать Ананде, он велел ему поставить ее на вершине горы, под которой был заключен Великий Мудрец.

С печатью в руках Ананда вышел из небесных ворот и, достигнув горы Усиншань – пяти элементов, – крепко-накрепко приложил печать к квадратному камню на вершине горы. В тот же миг все трещины у подножия горы исчезли, и осталось лишь отверстие для воздуха. Однако сквозь это отверстие нельзя было даже просунуть руку или хотя бы сделать попытку освободиться.

– Все сделано, – возвратившись, доложил Ананда.

После этого Будда распростился с Нефритовым императором и остальными небожителями и в сопровождении своих учеников вышел из ворот неба. Здесь Будда проявил свое милосердие и, произнеся заклинание, вызвал местного духа, которому приказал вместе со стражами пяти сторон света жить у горы и охранять ее. Если Великий Мудрец проголодается – давать ему железные пилюли, когда его станет мучить жажда – преподнести ему расплавленную ярь-медянку. «По окончании срока наказания сюда прибудет тот, кому предназначено освободить обезьяну», – сказал Будда.

 
Обезьяну, что имела смелость
Выступить мятежно против неба,
Усмирил лишь всемогущий Будда,
И теперь она в неволе тяжкой.
Ей веками жажду утоляет
Лишь расплавленная ярь-медянка.
Если голодом она томится,
То одни железные пилюли
Подают ей для продленья жизни.
Так она переносила беды;
Как ни трудно было заключенье,
Жизнь свою она продлить хотела,
Чтоб зажить по-прежнему свободно,
Надо было ей, по слову Будды,
В путешествии святом на Запад
Танскому сопутствовать монаху.
Царь обезьян был полон дерзновенья,
Он изучил искусство превращенья,
Смирил драконов силой чудотворной,
Носил он даже важный чин придворный
И, сопричтенный всем небесным силам,
Разгуливал свободно по светилам.
Но, переполнив меру злодеяний,
Познал теперь он горечь испытаний.
Душой он был хорош, и без сомнений,
Ждал для себя счастливых изменений;
И верил, что закончатся напасти,
Что избежит он Будды грозной власти,
А Танского монаха появленье
Подаст ему возможность избавленья.
 

Если вы хотите узнать, сколько длилось это наказание и в каком году и каком месяце кончился его срок, вы должны прочесть следующую главу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

повествующая о том, как Будда создал священные каноны с изложением высшего блаженства, а также о том, как бодисатва Гуанинь получила указание отправиться в Чанъань

 
Обратимся нынче
Мы с вопросом к Будде:
Тщетно суетятся
В этом мире люди.
Никакого толку
Нет от их старанья:
Так беречь возможно
Снег для пропитанья,
Кирпичу простому
Блеск давать зеркальный…
Сколько лет пропало
Пусто и печально!
Изваянье Будды
Только улыбнется,
Если выпить море
Кто-нибудь возьмется,
Или кто Сумеру
Сдвинуть пожелает:
Счастлив тот, кто эту
Мудрость понимает.
Три пройдет извечных
Десяти ступеней,
Будет он свободен
От перерождений.
Где зарю не встретят
Крики козодоя,
Цао-си струится
Мертвою водою.
И Цзю-Лин взмывает
Ввысь за облаками…
Здесь не будет встречи
С прежними друзьями.
Здесь лишь водопадов
Грозное паденье,
Пятилепестковых
Лотосов цветенье.
Высятся на скалах
Древние палаты;
Сквозь завесу двери
Льются ароматы.
Три драконьих клада
Там открыты знанью;
Люди постигают
Тайны мирозданья.
 

Стихи эти написаны в стиле Су-у-мань. А теперь вернемся к Будде. Распростившись с Нефритовым императором, он возвратился в храм Раскатов грома. И тут пред ним предстали три тысячи Будд, пятьсот архатов, восемь огромных богов – хранителей ворот и великое множество бодисатв. Все они со знаменами и хоругвями в руках, возжигая божественные благовония, рядами выстроились у границ священной горы и под священными деревьями Сала, чтобы достойным образом встретить Будду. Остановив свое священное облако, Будда обратился к собравшимся с такой речью:

– Благодаря глубокой мудрости, я познал три мира существования – мир желаний, мир формы и мир бесформенности. По природе своей человек подвержен полному уничтожению. Все в мире – суета сует, все тщетно. Я употребил все свое уменье, чтобы усмирить лукавую обезьяну, но она этого не поняла. Когда приходит слава, наступает смерть. Таковы священные законы Будды. Когда Будда умолк, вспыхнула радуга, ее разноцветные лучи осветили все небо и разошлись по сорока двум направлениям, соединив юг и север. При виде этой картины все присутствующие почтительно приветствовали Будду. Немного погодя он собрал чудесные разноцветные облака и туман и, поднявшись к высшим ярусам своего обиталища, уселся там. Тогда три тысячи будд, пятьсот архатов, восемь богов – хранителей ворот и четыре бодисатвы, сложив ладони рук, склонились перед Буддой и обратились к нему с вопросом:

– Кто же это посмел учинить беспорядки на небе и расстроить Персиковый пир?

– Это сделала волшебная обезьяна, которую породила Гора цветов и плодов, – отвечал им Будда. – Злодеяния, совершенные ею, столь велики, что даже описать невозможно. Никто из небесных военачальников не мог усмирить волшебную обезьяну. Эрлану, правда, посчастливилось поймать ее, а Лао-цзюнь даже под жаривал ее на огне, но обезьяна оставалась невредима. И вот, когда я прибыл туда, обезьяна-волшебник, несмотря на то что ее окружили божества Грома, пустила в ход всю свою силу и искусство, хвастаясь своим волшебством. Когда я приказал прекратить бой и спросил волшебника, откуда он взялся, – он ответил, что постиг истину, а также законы превращений, может летать на облаках и одним прыжком преодолеть расстояние в сто восемь тысяч ли. Я заключил с ним пари. Однако выпрыгнуть за ладонь моей руки он не смог, тогда я схватил его и, придавив рукой, превратил свои пять пальцев в гору Усиншань, под которую и упрятал волшебника. Желая отблагодарить меня, Нефритовый император отворил небесные чертоги и устроил пир, который получил название Пира успокоения неба, а также оказал мне всяческие почести. Лишь после этого я смог распрощаться с ним и вернуться сюда.

Все небожители с неописуемым восторгом выслушали рассказ Будды и, поблагодарив его, разошлись каждый по своим делам, наслаждаясь предоставленными им природными дарами.

 
Над Индией разлился аромат,
И радугами Будда был подъят.
На Западе верховный он властитель
И несравненный мудрости учитель.
Там фениксы танцуют на цветах;
Бессмертье – дар священных черепах.
Плоды несут смиренно обезьяны,
Олень и лось – цветущие лианы;
Пророчат людям счастье журавли
И безмятежна чистота земли;
Растенья той страны в цветенье дивном,
Плоды же – в созреванье непрерывном.
И самосозерцанья верный путь
Дает возможность истину вернуть;
Для праведных, прошедших очищенье,
И в небесах свободное движенье,
Зной не томит и холод не гнетет.
И времени там не ведется счет.
Здесь свободно ходят в облаках,
Не смущают ни печаль, ни страх,
Здесь, в раю, всегда простор и свет,
Для счастливцев времени здесь нет.
 

Однажды Будда, пребывавший на священной горе, в храме Раскатов грома, собрал всех будд, архатов, бодисатв, бегов – хранителей ворот, странствующих монахов-бикшу и монашек и других небожителей и обратился к ним с такими словами:

– Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я усмирил строптивую обезьяну и на небе воцарилось спокойствие. Полагаю, что по земному исчислению уже половина тысячелетия. Сейчас как раз наступил первый месяц осени. У меня есть драгоценные вазы со всевозможными цветами и редкими чудесными фруктами. Что вы скажете, если я отдам все это для пира, который хочу устроить во имя спасения бесприютных душ.

При этих словах все присутствующие сложили ладони рук и почтительно склонились перед Буддой, благодаря его за милости. И вот Будда велел своим ученикам Ананде и Касьяпе взять вазы с цветами и фруктами и преподнести небожителям. Глубоко тронутые оказанным им вниманием, небожители в знак благодарности сложили следующие стихи:

СТИХИ О СЧАСТЬИ

 
Перед Буддой вечно светит
Счастья яркая звезда,
И да будет это счастье
Неизменным навсегда.
Добродетель и блаженство
Беспредельны и вечны,
Предназначены судьбою,
Небесами нам даны.
Урожай земли счастливой
Возрастает каждый год.
И в бездонном море счастья
Глубина его растет
Полнятся земля и небо
Счастьем чистым и святым,
Подавая людям радость,
Покровительствуя им.
 

СТИХИ О БЛАГОПОЛУЧИИ

 
Благополучье высится горой,
Где феникс дивный распевает песни,
Оно и процветает и растет,
И вечно живо, становясь чудесней.
Здоровье ваше укрепит оно,
И вы способствуете миру в мире.
Благополучье ваше велико,
И равно небесам и моря шире.
Благополучья все желают вам,
Нет для него ни меры, ни границы,
Благополучье всюду на земле
Желается, и ценится, и чтится.
 

СТИХИ О ДОЛГОЛЕТИИ

 
Дух звезды долголетья
Подносит дары,
Принимает их Будда;
Долголетье само
Начинается в мире
Отсюда.
И блистает,
Неся долголетья плоды,
Драгоценное блюдо.
Трон великого Будды
Цветы долголетья обвили,
И стихи красоте долголетья
Поэты сложили,
Долголетию песни
Блаженство в душе пробудили.
Как луна и как солнце,
И жизнь на земле бесконечна.
Долголетье, как море и горы,
Продолжится вечно.
И оно еще дальше,
Не зная пределов,
Продлится,
Потому что бессмертию
Нет во вселенной
Границы.
 

И вот, после того как бодисатвы прочли свои подношения, Будда, по просьбе учеников, изложил основы и истоки своего учения и дал толкование священным буддийским книгам.

 
И вы только посмотрите:
Небесными драконами он окружен.
Падают цвегы разноцветным дождем.
И поистине:
Сердце Будды светило,
Как луна над вселенной;
Существо его – небо
В чистоте неизменной.
 

Окончив проповедь, Будда сказал своим ученикам:

– Я познакомился с жителями четырех стран света и установил, что они по своему характеру совершенно различны. Жители восточного континента – почтительны, миролюбивы и жизнерадостны. Люди, населяющие северный континент, жестоки и воинственны, – но такими сделали их условия жизни. Они недалеки, угрюмы и апатичны, однако особого вреда причинить не могут. На нашем, западном, континенте нет ни жадности, ни убийств. Мы воспитываем в себе жизненную энергию и накапливаем духовные силы. Высшего совершенства мы еще не достигли, однако все у нас достигли долголетия. А вот в Джамбудвипа, на южном континенте, народ жаден, похотлив и склонен к преступлениям. Эти люди любят побоища и драки. У них процветают ссоры и сплетни, они утопают в море лжи и злобы. Но у меня есть священное писание, которое помогло бы изменить нравы этих людей.

Тут бодисатвы с благоговением преклонили колена и спросили:

– Что же это за священное писание?

– В одной книге, посвященной буддизму – Винайя – рассказывается о небе, – отвечал Будда. – Вторая книга – Трактаты, там говорится о земле. И третья книга – Сутра, в которой говорится о злых демонах. Эти книги состоят из тридцати пяти частей и составляют пятнадцать тысяч сто сорок четыре тома. Они помогают людям совершенствоваться и указывают истинный путь. Мне хотелось бы послать эти книги людям восточного континента. Однако жители земли – народ недалекий, они, пожалуй, станут глумиться над истинным учением, не поймут главного в моем законе и не оценят правильного учения йогов. Если бы нашелся мудрый небожитель, который отправился бы в Китай и отыскал там верующего человека, а этот человек смог бы проделать длиннейший путь через горы и реки и прибыть сюда за книгами, я передал бы ему священное писание, чтобы он увез его в Китай и с его помощью изменял сердца людей. Подобное деяние можно было бы счесть огромным благом. Кто из вас согласится отправиться в Китай?

Не успел Будда договорить, как к лотосовому трону приблизилась бодисатва Гуаньинь. Трижды поклонившись Будде, она произнесла:

– Несмотря на скромные способности, которыми я обладаю, я хотела бы отправиться в Восточную землю и отыскать человека» который явился бы сюда за священными книгами.

Тут все небожители подняли голову и увидели стоявшую перед ними бодисатву Гуаньинь.

 
Являла, светлой мудрости полна,
Четыре добродетели она;
Была, как золотое изваянье, –
На нежной шее жемчуга блистанье,
Прическа, словно свившийся дракон,
А волосы, как в тучах небосклон.
Из тюля сделан воротник открытый,
Пошел на юбку лучший бархат рытый,
А золотой изящный поясок –
На счастье бодисатвы был намек
Ее лицо сияло белизною,
Краснели губы точкою одною,
Прекрасный взор ее горел звездой,
А брови, словно месяц молодой,
Казалось, изгибались прихотливо.
Неувядающие ветви ивы
Она в сосуде золотом несла
Роса в нем благодатная была.
Она в ответ на каждое моленье
С любовью посылает облегченье,
Ей молится с надеждою народ,
Она от всяких бед его спасет,
И, как гора Тайшань, она надежна,
И потому довериться ей можно.
Она живет у южных берегов
И чутким сердцем слышит каждый зов.
Лиловая довольна орхидея,
Когда бамбук прекрасно лиловеет, –
Так добрый человек другому рад,
Так радостен цветенья аромат.
Добра – как Лоцзяшань – гора святыни,
Та бодисатва из пещеры Чаоиня.
 

– Вы, пожалуй, лучше всех справитесь с этим поручением, – взглянув на нее, восторженно промолвил Будда. – Ваша святость и необычайные дарования помогут вам с успехом завершить это дело.

– Может быть, вы дадите мне какие-нибудь наставления или указания, перед тем как я отправлюсь в дорогу? – спросила бодисатва Гуаньинь.

– Необходимо изучить путь, которым вы будете следовать, – сказал Будда. – Поэтому вы не должны лететь на самых высоких облаках, летите на средних облаках или на тумане. Исследуйте горы и реки, которые попадутся вам в пути. Запомните количество остановок и расстояния между ними. Все это необходимо будет сообщить искателю священных книг. Пусть он твердо верит в свое дело, путь предстоит ему тяжелый. Поэтому я дам вам пять талисманов, – и он тут же приказал Ананде и Касьяпе принести вышитую парчой рясу и посох священнослужителя с девятью кольцами. Передавая эти вещи бодисатве, Будда сказал:

– Рясу и посох передайте искателю священных книг, отныне они принадлежат ему. Если он примет твердое решение приехать сюда, пусть наденет эту рясу, и он навсегда будет избавлен от земных перевоплощений. А этот посох избавит его от всяких бедствий.

Бодисатва Гуаньинь почтительно приняла переданные ей вещи, после чего Будда вынул три обруча и, передавая их бодисатве, молвил:

– Эти амулеты называются: «сжимающие обручи». По виду все они одинаковы, но каждый из них имеет свое назначение и свое заклинание. Если паломник встретит на своем пути какого-нибудь демона, обладающего сверхъестественной силой, то вы должны направить этого демона на путь Истины и обратить его в ученика паломника. Если же демон не пожелает сразу подчиниться, тогда этот обруч следует надеть ему на голову и произнести соответствующее заклинание. После этого глаза демона полезут из орбит, ему покажется, что от боли у него разрываются мозги, и тогда будет совсем легко обратить его в нашу веру.

Выслушав наставление, бодисатва почтительно поклонилась и, приказав своему ученику Хуэй-аню следовать за ней, ушла. Хуэй – ань захватил с собой огромный железный посох весом в тысячу цзиней, так как должен был неотлучно находиться около бодисатвы в качестве телохранителя и усмирять встречающихся демонов. Бодисатва увязала рясу, велела своему ученику нести узел на спине, затем, спрятав обручи, взяла посох и вместе с Хуэй-анем спустилась со священной горы.

И как будто самой судьбой было предопределено, чтобы ревностный последователь учения Будды Танский монах, стремящийся найти путь к Истине, достиг своей цели.

Очутившись у подножия горы, бодисатва и ее ученик увидели скит, в котором жил великий отшельник. Святой преградил бодисатве дорогу и умолял ее остановиться – он хотел преподнести путнице чай. Однако бодисатва не пожелала долго задерживаться.

– Будда велел нам отправиться в Восточную землю, – сказала она праведнику, – и найти человека, который явился бы в нашу страну за священными книгами.

– А когда должен прибыть этот паломник? – поинтересовался отшельник.

– Точно сказать нельзя, но думаю, что через два-три года он доберется сюда, – ответила бодисатва.

После этого наши путники распростились с бессмертным. Летя не очень высоко в небе, они отправились в путь, отмечая и запоминая дорогу, по которой им пришлось следовать.

И вот, продвигаясь вперед, бодисатва и ее ученик увидели устье реки Жошуй, впадающей в реку Сыпучих песков.

– Ученик мой, – молвила Гуаньинь, – это место очень трудно перейти. А ведь паломник, который отправится за священными книгами, будет простым смертным. Как же он переправится здесь?

– Бодисатва, взгляните, большая ли это река? – спросил Хуэй-ань.

Остановив полет своего облака, Гуаньинь посмотрела вокруг. Что же она увидела?

 
С востока на запад река уходила,
Где есть дикарей племена;
На юге У-гэ достигала, на север
К татарам склонялась она.
Длиною на тысячи ли, шириною
Казалась на ли восемьсот;
Не мог бы проплыть по волнам и порогам
Самих небожителей плот
Гремела река на больших перекатах
И за десять слышалась ли,
И волны вставали, как темные горы,
Казалось, из лона земли.
И грохот стоял
На речном перекате;
В заливе носилась
Трава на закате.
Облака были желты
И тени бросали на солнце.
И плотины безмерность
Эта желтая мгла омрачала;
Разве мог бы сюда
Продавец забрести для торговли,
Разве мог бы рыбак
Здесь найти уголок для причала?
На песчаной равнине
И стаи гусей не спускались.
Только крик обезьян
За рекой раздавался, как стоны.
Можно было узнать это место
По красной осоке,
Да вода была в заводи
Ряской покрыта зеленой.
 

Но в этот момент вдруг раздался сильный всплеск и из бушующих волн выскочило отвратительное чудовище.

 
Он как будто черный и не черный,
Синий и не синий;
Сумрачная морда,
Словно он в тревоге,
Длинный и не длинный,
И большой и малый,
Страшный, босоногий
А глаза пылали,
Пламенели жарко,
В очагах пылает
Пламень этот яркий.
Пасть была подобна
Мясника лохани
А клыки мечами
Острыми торчали,
Он метался в гневе,
В яростном тумане,
И раскаты грома
В реве грохотали,
Рыжий и лохматый,
И смерчу подобный,
Вызывал на битву
И рычал он злобно.
 

С посохом в руках чудовище выскочило на берег и ринулось на бодисатву. Однако находившийся рядом Хуэй-ань своим железным посохом преградил путь чудовищу и крикнул: «Стой!» Тут чудовище бросилось на Хуэй-аня, и между ними на берегу реки Сыпучих песков завязался страшный бой.

 
Муча
Железным посохом своим
Ученье защищал
И был непобедим.
А посох духа
Злобной силой чар
Мог нанести
Решающий удар.
Казалось, два
Серебряных удава
Свиваются
И грозно и лукаво.
Так два монаха
Бились у реки.
Обоих силы
Были велики
Один подобен был
Пескам зыбучим;
Другой же – Гуаньинь
Защитник был могучий.
Один вздымал волну
Из лона вод;
Другой же тучи гнал
На небосвод.
От возмущенных волн
По всей вселенной
Распространялся сумрак
Постепенно.
От облаков
И мутного тумана
И солнце и луна
Мрачнели странно.
И посох одного,
Как тигр, был разъярен.
Другого посох был,
Как дремлющий дракон.
Так, посохи взметнув,
Шли оба в наступленье,
Чтоб насмерть поразить
Противника в сраженье.
И до ночи они
Борьбы не прекращали,
Но вот спустился мрак,
И звезды заблистали.
Один был той реки
Исконный обладатель,
Другой – священных гор
Отважный обитатель.
 

Уже несколько десятков раз сходились друг с другом противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Вдруг чудовище остановилось и, поставив на землю железный посох, крикнуло: