Текст книги "Смерть и золото"

Борта были все в потеках человеческих испражнений.

Подойдя совсем близко, Гарет отметил, что доски обшивки под отвратительной облезшей краской в хорошем состоянии и плотно подогнаны, а днище, хорошо видимое в прозрачной воде, обшито медным листом и чистое, без обычной мохнатой зеленой «бороды» наросших водорослей. Кроме того, весь бегучий такелаж в отличном состоянии и аккуратно убран, все паруса ярко-желтого конопляного цвета и имеют вполне надежный вид. Название судна «Ласточка» было обозначено на корме на арабском и французском.

Порт приписки – Виктория, Сейшельские острова.

Гарет задумался, чем именно промышляет его хозяин, поскольку было абсолютно ясно, что на самом деле это темная лошадка – чистокровный жеребец, замаскированный под ломового одра. Этот мощный бронзовый винт при нужде понесет его с хорошей скоростью, а обшитое медью днище выглядело быстроходным и хорошо обтекаемым.

Потом он подплыл к борту и обнюхал корабль. И тут понял совершенно точно, что он собой представляет. Он прекрасно знал эту особую вонь, исходящую из загаженного трюма и свидетельствующую о человеческих страданиях, – отлично помнил ее по Южно-Китайскому морю. Он не раз слыхал, как многие утверждали, что подобную вонь не вытравить из трюма никакими средствами, даже ядреный раствор для мытья овец и кипящая морская вода не в состоянии ее вывести. Говорили также, что в темную ночь на патрульном корабле чуют запах невольничьего судна еще из-за горизонта.

Человек, зарабатывающий на хлеб скупкой и продажей рабов, вряд ли откажется от такого дела, как нелегальная перевозка оружия, решил Гарет и окликнул вахтенного:

– Эй, на «Иронделль»![14]14
  Hirondelle – ласточка (фр.).


[Закрыть]

Он увидел враждебные и мрачные темные лица оборванцев, уставившиеся вниз на его шлюпку. Команда была смешанная – арабы, китайцы, индусы, негры, – а ответа на его оклик не последовало никакого.

Встав на ноги и сложив ладони рупором, Гарет с подсознательной наглостью англичанина, полагающего, что весь мир обязан знать английский, крикнул:

– Мне надо поговорить с вашим капитаном!

В этот момент возле кормовой рубки возникло какие-то шевеление, и к фальшборту подошел белый мужчина. Он был смуглый дочерна и небольшого роста, так что его голова едва возвышалась над перилами.

– Чего надо? Вы полиция, да?

Гарет решил, что это грек или армянин. Один глаз у него был закрыт черной повязкой, что создавало несколько театральный эффект. Другой, целый глаз был яркий и сверкающий, цвета хорошо промытого агата.

– Никакой полиции! – уверил его Гарет. – И никаких неприятностей. – И показал бутылку виски, которую достал из кармана, и покачал ею в воздухе.

Капитан оперся на фальшборт и наклонился, рассматривая Гарета. Вероятно, он распознал знакомый блеск в его глазах и веселую бойкую пиратскую улыбку, которой Гарет одарил его. Правду говорят, что рыбак рыбака видит издалека. В любом случае он как будто сделал определенные выводы и бросил какое-то распоряжение по-арабски. С палубы сбросили веревочный трап.

– Поднимайтесь, – пригласил капитан. Прятать ему было нечего. На этом отрезке своего пути он вез только хлопок в кипах из Бомбея. Он выгрузит его здесь, в Дар-эс-Саламе, а потом пойдет дальше на север, чтобы ночью высадиться где-то на Африканском роге, дабы забрать гораздо более доходный груз – живой товар.

До тех пор пока купцы из Аравии, Индии и Дальнего Востока готовы платить огромные суммы денег за тонких, изящных черных девушек из Данакила и Галлы, моряки вроде него будут продолжать бросать вызов британским военным кораблям и патрульным катерам, но по-прежнему поставлять этот товар заказчику.

– Я вот подумал, что мы с вами могли бы выпить немного виски и потолковать о деньгах, – такими словами Гарет приветствовал капитана. – Меня зовут Суэйлс. Майор Суэйлс.

Капитан зачесывал свои намасленные волосы назад и заплетал в косичку, свисавшую вдоль спины. Он явно культивировал образ настоящего морского разбойника.

– Моя фамилия Пападопулос. – Тут он впервые улыбнулся. – А разговор о деньгах звучит как сладкая музыка. – И протянул Гарету руку.

Гарет и Вики Камберуэлл явились в лагерь Джейка, расположенный под деревьями махогани, с подарками.

– Вот так сюрприз, – с сардонической улыбкой на губах приветствовал их Джейк, распрямляясь и отстраняясь от сварочного агрегата. Пылающую горелку он все еще держал в другой руке. – А я уж думал, что вы куда-нибудь тайно сбежали вдвоем.

– Сперва бизнес, потом удовольствия. – Гарет помог Вики сойти с повозки рикши. – Нет, мой дорогой Джейк, все это время мы трудились. Упорно работали.

– Я вижу. Ты выглядишь совершенно измученным этими трудами. – Джейк погасил горелку и взял ведерко с пивом «Таскер». И тут же откупорил две бутылки, передавая одну Грегу, а другую поднося к губам. Он был в замасленных шортах цвета хаки.

Когда он опустил бутылку, то широко улыбнулся.

– Ну ладно, черт с вами, я умирал от жажды, так что я вас прощаю.

– Вы спасли нам жизнь, майор Суэйлс и мисс Камберуэлл, – добавил Грег и отсалютовал им покрытой изморосью бутылкой.

– А это что за чертовщина? – поинтересовался Гарет, поворачиваясь к громоздкой металлической конструкции, над которой работали Джейк и Грег, и Джейк гордо похлопал по ней ладонью.

– Это плот. – И он обвел рукой сложную конструкцию из нескольких бочек из-под горючего, скрепленных деревянными брусьями и досками, образующими платформу, отмечая ее основные достоинства полупустой бутылкой пива. – Бронированные машины ведь не плавают, а нам придется их выгружать, не доходя до берега, на мелководье. Вряд ли нам удастся подойти к самому берегу хотя бы на несколько сотен ярдов. И мы перевезем машины на этом плоту.

Вики разглядывала великолепную мускулатуру на руках и плечах Джейка, плоский живот и темную растительность на груди, а Гарет восхищался грубо сработанным плотом.

– Я как раз собирался обсудить с тобой высадку на берег и предложить что-то в этом роде, – сказал Гарет, и Джейк недоверчиво поднял одну бровь.

– Все, что нам непременно потребуется, это чтобы на судне, которое будет нас высаживать, имелся достаточно мощный деррик, чтобы погрузить машины на плот.

– А сколько они весят?

– Пять тонн каждая.

– Ну и отлично, «Иронделль» с этим вполне справится.

– Что такое «Иронделль»?

– Судно, которое нас повезет.

– Значит, ты и впрямь занимался делом, – рассмеялся Джейк. – Вот уж никогда бы не подумал. Когда отплываем?

– Послезавтра на рассвете. Погрузимся ночью – не следует демонстрировать наш груз – и отплывем с первыми лучами солнца.

– Стало быть, у меня совсем мало времени, чтобы обучить мисс Камберуэлл вождению такой машины. – Джейк повернулся лицом к ней и вновь ощутил дрожь, взглянув в эти зеленые с золотыми искорками глаза. – Я собираюсь отнять у вас довольно много времени.

– Ну, этого добра у меня в настоящий момент предостаточно. – От проходившей в Дар-эс-Саламе интерлюдии Вики уже достаточно утомилась, да и нервы были напряжены – ее предыдущая работа в Женеве оказалась рискованной и выматывающей. Последние несколько дней она занималась тем, что изучала древний порт, после чего написала статейку на пару тысяч слов, рассказав его историю. Ей нравилось внимание Гарета Суэйлса и ежедневная необходимость избегать его атак. А сейчас она обнаружила, что Джейк Бартон тоже ею восхищается. Ничто так не радует и не возбуждает девушку, как восторженное преследование двоих крутых, опасных и мощных самцов, подумала она и улыбнулась Джейку, отметив, как Гарет мгновенно взъерошился и вмешался.

– Я и сам мог бы дать Вики несколько уроков по управлению этими милыми старушками. Не хотелось бы отрывать тебя от важной работы.

Вики даже головы в его сторону не повернула, продолжая улыбаться Джейку.

– Я полагала, что это скорее в компетенции мистера Бартона, – заметила она.

– Меня зовут Джейк, – сказал Джейк.

– А меня – Вики.

Ситуация оборачивалась чрезвычайно интересной перспективой. Отличная будет публикация, таким делом стоит заняться, да и сама благородная идея стоила того, чтобы принять участие в ее осуществлении, плюс к тому еще одно отчаянное приключение, способное еще больше расцветить ее и без того блестящую профессиональную репутацию. Девушке было прекрасно известно, что никто из ее коллег никогда не решится действовать вопреки санкциям Лиги Наций и нарушать границы государств в составе банды контрабандистов, везущих оружие, лишь бы сдать в редакцию сенсационный материал.

А в виде бонуса – двое привлекательных мужчин в качестве компании. Перспектива и в самом деле выглядела чрезвычайно заманчиво, до тех пор, разумеется, пока ей удастся держать ситуацию под контролем и не позволять собственным эмоциям снова вырваться наружу.

Они прошли по тропинке в глубину зарослей махогани, и она улыбнулась себе под нос, заметив, как Гарет и Джейк толкаются, стараясь занять место рядом с нею. Однако когда они вышли на поляну, Гарет внезапно встал как вкопанный.

– Что это еще такое?! – требовательно осведомился он.

– Новая окраска. Это идея Грега, – пояснил Джейк. – Чтоб всякие там паскудники сперва хорошенько подумали, прежде чем открывать по нас огонь.

Все четыре машины были теперь выкрашены в сияющий белый цвет, а башни украшены крестами огненно-алого оттенка.

– Если французы или итальянцы попытаются нас остановить, заявим, что мы подразделение Международного Красного Креста и просто используем бронированные машины для безопасности. Ты, Грег и я – врачи, а Вики – медицинская сестра.

– Бог ты мой, да вы тут тоже без дела не сидели! – Вики была явно поражена.

– Кроме того, под белой краской в пустыне будет попрохладнее, – с серьезным выражением лица добавил Грег. – Эту пустыню называют «Большое пекло», и не без основания.

– Я там грузовые полки и подставки соорудил, – сказал Джейк. – Каждая машина сможет везти по две сорокагаллонных бочки бензина и одну с водой в отделении позади башни. Ящики с винтовками и патронами распределим по всем машинам и привяжем веревками вот тут, поперек колесных кожухов, – я там петли для веревок приварил.

– Ящики сразу выдадут нас с головой, – возразил Гарет. – Они же все маркированы.

– Маркировку состругаем рубанком, а потом приляпаем наклейки, что это медикаменты, – ответил ему Джейк, взяв при этом Вики за руку. – А для вас я выбрал вот эту. Она самая послушная и благонравная из всех четырех.

– У них что же, имеется собственный характер? – с иронией спросила Вики и рассмеялась, когда он ответил ей на полном серьезе:

– Они точно как женщины, эти мои «железные леди». – Он похлопал ближайшую машину по броне. – Вот эта – совершеннейшая милаха, если не обращать внимания на ее заднюю подвеску. Она немного разболтана, так что на скорости машина слегка виляет задницей. Ничего серьезного, конечно, но именно поэтому ее и величают «Мисс Вихляга». Она в вашем полном распоряжении. Вы с ней сроднитесь. – Джейк подошел к следующей машине и пнул ногой в шину. – Вот эта – самая жуткая сука во всем нашем гараже. Пыталась сломать мне руку, когда я ее в первый раз собрался завести ручкой. Проходит у нас под названием «Свинья Присцилла», или просто «Свинья». Я единственный, кто может с нею справиться. Она меня не любит, но уважает. – Он пошел дальше. – Грег выбрал вот эту и назвал ее «Тенастелин», что означает «С нами Бог». Надеюсь, он не ошибся, хотя сильно в этом сомневаюсь. Грег немного помешан на подобных штучках. Сообщил мне, что когда-то собирался стать священником. – Он подмигнул молодому человеку. – Гарет, это твоя машина, на ней стоит абсолютно новый карбюратор. Полагаю, что это будет справедливо, если она достанется именно тебе, поскольку именно ты рисковал всем, чтобы его заполучить.

– Неужели? – В глазах Вики вспыхнул живой интерес, в ней тут же проснулась охочая до новостей ищейка. – А как это было?

– Долгая история. – Джейк улыбнулся. – Это было очень длинное и опасное путешествие верхом на верблюде. – Гарет поперхнулся табачным дымом и закашлялся, но Джейк как ни в чем не бывало безжалостно продолжал: – Поэтому в будущем эта тачка будет проходить под названием «Горбатая Генриетта», или, для краткости, просто «Горбатая».

– Как остроумно, – сказала Вики.

Сразу после полуночи четыре машины колонной двинулись по погрузившимся в темноту спящим улицам старого города. Стальные заслонки были опущены и прикрывали фары, так что от тех вперед и вниз исходили лишь узкие лучи света. Ехали они со скоростью пешехода, потому двигатели было еле слышно, и держались под деревьями, чьи широко раскинутые ветви нависали над дорогой и закрывали звезды.

Силуэты машин изменились до неузнаваемости от навьюченных на них сверху грузов – бочек и ящиков, веревок, канатов и сетей, саперных инструментов и оборудования для лагеря.

Гарет Суэйлс возглавлял колонну. Он был свежевыбрит и одет в широкие серые фланелевые брюки и белую рубашку из джерси, украшенную на воротнике и манжетах цветами крикетного клуба «И Зингари». Он был несколько озабочен тем, что владелец отеля «Ройял» раньше времени узнает о его досрочном отъезде, а ведь на нем висит счет за три недели пребывания в этом заведении плюс огромная куча неоплаченных расписок за выставленное отелем шампанское, подтвержденных размашистой подписью Суэйлса с росчерками и завитушками. В открытом море Гарет, несомненно, будет себя чувствовать гораздо спокойнее.

Грегориус Мариам следовал за ним след в след. Одним из его наследственных титулов было звание Геразмах, то есть командующий левым флангом, и его кровь воина, перемешанная с глубоким пониманием Ветхого Завета и догматами Коптской монофизитской церкви, отчего его глаза сияли поистине мистическим фанатизмом, а в сердце пылал яростный огонь юношеского патриотизма. Он был еще слишком молод и недостаточно опытен, поэтому видел в войне не тяжелую, грязную и кровавую работу, а нечто славное и единственно достойное настоящего мужчины.

Следом за ним двигалась Вики Камберуэлл – уверенно и точно вела свою «Мисс Вихлягу». Джейк был в восторге от ее умения следить за работой двигателя и слышать все его стуки, а также переключать древнюю коробку передач легкими прикосновениями к педали сцепления и ручке переключений скоростей. Она тоже пребывала в возбужденном состоянии, предвкушая грядущие приключения и новые впечатления. Сегодня днем она отправила в редакцию предварительный материал объемом в пять тысяч слов, воспользовавшись услугами новой службы авиапочты, которая через десять дней доставит его прямо на стол ее главного редактора в Нью-Йорке. В статье она подробно изложила все текущие события, отметила явное намерение Бенито Муссолини присоединить к итальянским владениям территории суверенной Эфиопии, равнодушие к этой угрозе мирового сообщества и эмбарго на поставки в регион оружия. «Только не вздумайте тешить себя иллюзиями, – писала она, – что я поднимаю ложную тревогу и напрасно кричу «Волк! Волк!»[15]15
  Крик «Волк!» означает ложную тревогу. Аллюзия на старинную притчу о мальчике-пастушке, который любил пугать односельчан криком «Волк!», когда никаких волков поблизости не было. Но когда волк действительно появился, на помощь пастушку никто не пришел – все решили, что он опять шутит.


[Закрыть]. Римская волчица уже вышла на охоту. И то, что вскоре начнет происходить в горах Северо-Восточной Африки, ляжет позором на весь цивилизованный мир». После этого девушка перешла к разоблачению намерений великих держав, препятствующих ей добраться до окруженной врагами страны и сообщить всему миру о ее бедственном положении. Свою корреспонденцию она закончила словами: «Ваш корреспондент наплевала на ограничения, наложенные на ее передвижения, и на личную безопасность. Нынешней ночью я присоединяюсь к группе отважных и бесстрашных людей, которые намерены, рискую жизнью, нарушить эмбарго и провезти через перекрытые кордонами территории груз оружия и снаряжения, в которых отчаянно нуждается осажденная врагом нация. Когда вы будете это читать, мы либо проиграем и погибнем на пустынном африканском берегу, который местные жители опасливо называют «Большое пекло», либо достигнем цели. Мы намерены высадиться ночью с небольшого каботажного судна и совершить переход в несколько сотен миль по дикой и враждебной территории, чтобы встретиться с эфиопским принцем. Надеюсь, что в своей следующей корреспонденции я буду иметь возможность описать нашим читателям это путешествие, но если боги удачи решили по-другому… ну, по крайней мере мы сделали попытку». Вики была очень довольна своей первой статьей из новой серии репортажей, написанной в ее обычном ярком и красочном стиле, и особенно ей нравилось выражение «совершить переход» – оно несло отпечаток местного колорита. Здесь хватало всего: и драматизма ситуации, и таинственности, и даже задора Давида, бросившего вызов Голиафу. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что эта новая серия репортажей будет просто огромной, и уже пребывала в возбуждении и вся горела от предвкушения.

Позади нее следовал Джейк Бартон. Он все время прислушивался к работе мотора «Свиньи». По какой-то непонятной причине – если не считать, может быть, скверных предчувствий того, что ее ожидало впереди, – машина в тот вечер не пожелала заводиться. Джейк крутил заводную ручку, пока не заболела рука. Он продул всю топливную систему, проверил свечи зажигания, магнето и все остальные подвижные детали, в которых могла обнаружиться неисправность. Потом, еще через час возни, она вдруг завелась и заработала уверенно и четко, так и не выдав ни единым намеком, что же мешало ей сделать это раньше.

Другой частью сознания Джейк мысленно проверял и перепроверял список того, что взял с собой, прекрасно понимая, что это его единственный и последний шанс запастись недостающим. Им предстоял чертовски долгий и трудный путь от старого порта Монди до Колодцев Чалди, а по дороге их отнюдь не ждали услуги станций техобслуживания. Понтонный плот, собранный из железных бочек, еще днем был доставлен на борт «Иронделль», а каждая машина везла с собой свой собственный запас всего необходимого для жизнеобеспечения и выживания, и этот груз тяжким бременем давил на их древние изношенные подвески и кузова.

Таким образом, все внимание Джейка было занято, однако где-то в подсознании то и дело всплывали неясные воспоминания, от которых у него напрягались все нервы и в кровь поступали все новые порции адреналина. Тогда, давным-давно, стояла точно такая же ночь, и колонна точно так же продвигалась в полной темноте с моторами, работающими на самых малых оборотах, так что их рокот был едва слышен, но потом в небе вдруг вспыхнула осветительная ракета, вдали раздался перестук пулемета «Максим», обстреливающего брешь в проволочных заграждениях, а в нос ударили запахи смерти и грязи. В отличие от Грегориуса Мариама, ведущего машину впереди него, Джейк Бартон очень хорошо знал, что такое война и чего стоит вся мирская слава.

Капитан Пападопулос ждал их на пирсе; в руке он держал керосиновую лампу-молнию, а одет был в длинную, до щиколоток, шинель, которая придавала ему вид жалкого, замученного гнома. Он махнул лампой, показывая, куда двигаться их колонне, а его команда оборванцев скатилась с палубы «Иронделль» на каменный причал.

Было сразу понятно, что они давно привыкли грузить на борт любой, самый необычный груз, да к тому же посреди ночи. Сперва машины освободили от всего навьюченного на них. Бочки и ящики будут уложены отдельно и закреплены такелажными сетями. После этого под шасси машин подсунули прочные деревянные погрузочные платформы и закрепили на них мощные пеньковые канаты. По сигналу Пападопулоса матросы включили вспомогательные движки у лебедок, и канаты начали подтягиваться через шкивы на вылете корабельного деррика. Тяжелые машины одна за другой отрывались от земли, медленно поднимались вверх, а затем опускались на палубу.

Всю операцию провели очень быстро, без ненужного шума и громких выкриков. Слышались только приглушенные команды да напряженное кряканье тяжело работающих мужчин, низкое гудение вспомогательных моторов, а потом глухой стук машин, опускающихся на палубу.

– Эти ребята знают свое дело, – одобрительно заметил Гарет. Потом он обернулся к Джейку: – Я сейчас пойду к капитану порта и оформлю все коносаменты. Отчаливаем через час или около того. – И он сошел с причала и исчез в темноте.

– Давайте-ка посмотрим, где нас разместили, – предложил Джейк, беря Вики за руку. – Посудина-то смотрится прямо как настоящий лайнер компании «Кьюнард»[16]16
  «Кьюнард» – крупнейшая английская судоходная компания.


[Закрыть]. – Они поднялись по сходням на палубу и только теперь почувствовали жуткую вонь работоргового судна. К тому времени, когда Гарет вернулся после своих сомнительных переговоров насчет коносаментов, в которых теперь было указано, что судно везет груз медикаментов и машины «скорой помощи» для отделения ассоциации Международного Красного Креста в Александрии, остальные успели быстренько осмотреть единственную микроскопическую и очень вонючую каютку, которую Пападопулос предоставил в их распоряжение, и решили оставить ее тараканам и постельным клопам, которые уже давно там поселились.

– Плавание займет всего несколько дней. Думаю, будет лучше на открытой палубе. Если пойдет дождь, можно укрыться в машинах. – Вся группа стояла возле фальшборта и смотрела на удаляющиеся и исчезающие в ночи огоньки Дар-эс-Салама, и Джейк обращался ко всем. Под ногами ритмично постукивал дизель, палубу обдувал приятный прохладный бриз, унося прочь застарелую вонь невольничьего судна.

Вики разбудил яркий свет звезд, бьющий прямо в лицо. Она открыла глаза и уставилась в небо, сиявшее всем великолепием бескрайней Вселенной, где моря и океаны жемчужного света переливались и сверкали, освещая весь небесный свод.

Она тихонько вылезла из-под одеял и подошла к борту. Море тоже блестело и переливалось разными оттенками черного цвета, каждая волна казалась вырезанной из тяжелого драгоценного металла, украшенного бесчисленными отражениями звездного света, и все это пронзал нос корабля, поднимая волну, которая фосфоресцировала и сияла потоком зеленоватого пламени.

Морской бриз мягко ласкал ей лицо, как нежное прикосновение любовника, и шевелил волосы, над головой что-то шептал распущенный грот, и при виде всей этой красоты в груди у нее возникала почти физическая боль.

Когда сзади бесшумно подошел Гарет и обнял ее за талию, она даже головы в его сторону не повернула, а просто прижалась к нему спиной. Ей сейчас не хотелось ни о чем спорить, даже поддразнивать его. Как она сама написала в своем репортаже, очень скоро она вполне может погибнуть, а ночь была так прекрасна, чтобы дать ей пройти просто так.

Ни он, ни она не произнесли ни слова, только Вики вздохнула и чуть вздрогнула, почувствовав, как его руки, ласковые и опытные, скользнули под ее легкую хлопчатобумажную блузку. Прикосновение было нежным, как дующий с моря бриз, и ласкающим.

Сквозь тонкую ткань она ощущала его теплое и упругое тело, прижимающееся к ней, чувствовала, как вздымается и опадает при дыхании его грудь.

Она медленно повернулась, не пытаясь вырваться из его объятий, и подняла к нему лицо, а он чуть наклонился и прижал к ней свое тело, отвечая на встречное движение ее бедер. Вкус его губ и исходящий от него мускусный мужской аромат только усилили ее возбуждение.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы оторваться от его губ и выскользнуть из объятий. Она быстро прошла по палубе туда, где валялись ее одеяла, и собрала их дрожащими руками. Потом расстелила их между распростертыми темными телами Джейка и Грегориуса, и только когда завернулась в жесткие и колючие складки и улеглась на спину, стараясь успокоить возбужденное дыхание, только тогда поняла, что Джейк Бартон не спит.

Глаза его были закрыты, он глубоко и ровно дышал, но она точно знала, что он не спит.

Генерал Эмилио де Боно стоял возле окна своего кабинета и смотрел на жалкие крыши города Асмара и на огромный нависающий над окрестностями массив высокогорных районов Эфиопии, виднеющийся вдали. Он выглядел как хребет исполинского дракона, подумалось ему, и он подавил возникшую в руках дрожь.

Генералу было семьдесят лет, так что он живо помнил судьбу предыдущей итальянской армии, что вторглась в эти горные твердыни. Битва при Адуа[17]17
  В битве при Адуа (1896) во время первой итало-эфиопской войны 1895—1896 гг. итальянская армия потерпела сокрушительное поражение.


[Закрыть] до сих пор оставалась позорным пятном на итальянском боевом прошлом, и сегодня, сорок лет спустя, этот кровавый разгром современной европейской армии все еще не был отомщен.

И вот теперь судьба определила его для отмщения, и Эмилио де Боно совсем не был уверен, что эта роль ему подходит. Ему бы гораздо больше понравились такие войны, в которых не было бы пострадавших, убитых и раненых. Генерал был готов идти на любые затраты, лишь бы никому не причинять боли или просто неудобств. Он избегал отдавать такие приказания, которые могли бы показаться их получателю неприятными. Он всегда гневно хмурился, когда ему предлагали операции, в которых кто-то мог подвергнуться опасности, и его офицеры уже давно приучились не предлагать своему командующему ничего подобного.

В сердце своем генерал был дипломатом и политиком, а вовсе не военным. Он любил видеть вокруг себя улыбающиеся лица, потому и сам все время улыбался. Внешне он напоминал бойкого и исхудавшего до худобы козленка, а его остренькая бородка послужила основанием для приклеившегося к нему прозвища Бороденка. А еще он неизменно называл своих офицеров «caro»[18]18
  Дорогой (ит.).


[Закрыть], а рядовых солдат – «bambino»[19]19
  Мальчик (ит.).


[Закрыть]. Он просто хотел, чтобы все его любили. Поэтому все время улыбался.

Но сейчас генерал отнюдь не улыбался. Утром он получил из Рима очередную шифрованную телеграмму, подписанную Бенито Муссолини. Текст ее был гораздо более категоричный, чем обычно: «Король Италии желает, а я, Бенито Муссолини, министр вооруженных сил, приказываю вам…»

Внезапно генерал ударил себя кулаком в украшенную орденами и медалями грудь, чем страшно удивил капитана Креспи, своего адъютанта.

– Они ничего не понимают! – горько воскликнул де Боно. – Просто замечательно – сидеть себе в Риме и настаивать на ускорении приготовлений. И кричать: «В атаку!» Но они же не представляют себе полной картины, не видят того, что видим мы, когда смотрим на тот берег реки Мареб, на кишащие толпы врагов!

Капитан подошел к генералу и тоже посмотрел в окно. Здание, в котором в Асмаре размещалась штаб-квартира экспедиционной армии, было двухэтажным, и кабинет генерала находился на верхнем этаже, откуда открывался широкий вид на подножие гор. Капитан, скривив губы, обозрел окрестности и не заметил никаких кишащих толп врагов. Территория представляла собой огромное пустынное пространство, постепенно поднимающееся к сверкающему солнечным светом небосклону. Глубокая авиаразведка не обнаружила никаких скоплений эфиопских войск, а надежные разведданные утверждали, что император Хайле Селассие приказал своим немногочисленным и неопытным боевым подразделениям не подходить к границе ближе чем на пятьдесят километров, дабы не давать итальянцам повода для вторжения.

– Они там не понимают, что сперва я должен сосредоточить все войска здесь, в Эритрее. И укрепить свои позиции. Мне нужна крепкая база и надежные пути снабжения, – горестно выкрикнул де Боно. Он уже целый год укреплял свои позиции и налаживал снабжение. Маленький порт в гавани Массавы, который раньше лениво обслуживал случайные и редкие трампы или маленькие суденышки японских торговцев солью, был полностью реконструирован. В море теперь выступали великолепные каменные пирсы, огромные причалы щетинились множеством паровых грузовых кранов, деловитые локомотивы сновали туда-сюда, перевозя невероятные количества военных грузов, выгружаемых на берег тысячами тонн в день, и это продолжалось все время, день за днем, месяц за месяцем. Суэцкий канал оставался открытым для транспортировки грузов для предстоящей итальянской авантюры, поэтому на юг шел постоянный их поток, несмотря на эмбарго, которое Лига Наций наложила на импорт материалов военного назначения в Восточную Африку.

К настоящему моменту сюда было завезено и выгружено на берег свыше трех миллионов тонн разных грузов, к которым следовало бы прибавить еще и пять тысяч боевых машин – грузовиков для перевозки солдат и боеприпасов, бронированных машин, танков и самолетов, которые также были выгружены на берег. Для размещения и перемещения всего этого многообразия грузов и машин здесь была заново создана целая сеть дорог, веером расходящаяся от порта в глубь материка, система столь великолепная, что напоминала дороги, построенные императорами Древнего Рима.

Генерал де Боно снова стукнул себя кулаком в грудь, отчего его адъютант снова вздрогнул.

– Они понуждают меня начать наше предприятие раньше срока, совсем несвоевременно. Кажется, они не понимают, что у меня недостаточно сил.

Силы, о нехватке которых так сожалел генерал, составляли самую большую и самую мощную армию, когда-либо высаживавшуюся на Африканском континенте. Под его началом состояло триста шестьдесят тысяч солдат и офицеров, вооруженных самыми современными средствами уничтожения, какие только были изобретены во всем мире, начиная с моноплана «Капрони СА-133» с тремя двигателями, способного нести две тонны взрывчатки или отравляющих газов на расстояние до девятисот миль, и до самых современных бронированных машин и танков CV-3 с мощной броней и 50-миллиметровыми пушками, не говоря о частях поддержки с их тяжелой артиллерией.

Разнообразное воинство было сконцентрировано вокруг Асмары и на скалах, выходящих на реку Мареб. Оно состояло из четко отличающихся друг от друга элементов: регулярные армейские части в зеленом и в широкополых тропических шляпах, чернорубашечники, фашистская полиция в своих высоких сапогах, с перекрещивающимися на груди ремнями портупей, со сверкающими значками, на которых изображены черепа, кости и кинжалы; колониальные части, состоящие из чернокожих сомалийцев и эритрейцев в обычных для них мешковатых рубахах и красных фесках с кистями, в разноцветных полковых тюрбанах, босоногих, но в обмотках. Плюс еще нерегулярные части добровольцев, которые представляли собой сборище бандитов из пустыни и головорезов из числа профессиональных угонщиков скота, которых война привлекает точно так же, как упавшая в воду капля крови – акул.

Де Боно знал, но не придавал значения тому факту, что почти семьдесят лет назад британский генерал Нэпир шел на эфиопскую горную крепость Магдалу всего с пятьюдесятью тысячами солдат, и на этом пути встретил и разгромил всю эфиопскую армию, взяв штурмом эту горную твердыню и освободив пленных англичан, которые там содержались, прежде чем отступить, сохраняя в войсках полный порядок.

Подобные героические деяния не занимали воображение генерала.

– Каро, – обратился генерал к своему адъютанту, обняв его за украшенные золотыми эполетами плечи. – Нужно сочинить ответ дуче. Ему следует объяснить, какие у нас здесь трудности. – Он любовно потрепал капитана по плечу, и выражение его лица снова смягчилось привычной улыбкой, как только он начал сочинять ответ.