Текст книги "Сигнал сбора"

– Сэр, с вашего разрешения я бы хотел в знак дружбы преподнести эти часы боярину Ивору от имени всего рядового состава полка.

На лице Винсента появилось торжественное выражение, и Эндрю с трудом удалось скрыть улыбку.

– А они не врут? – поинтересовался он.

Довольно улыбаясь, Винсент достал из мешка небольшой маятник, прикрепил его к основанию часов, и они затикали.

– Тут только часовая стрелка, сэр, чтобы проще было их собирать. Я поставил их по времени этого мира, здесь, кажется, двадцать три часа в сутках. Но с этой штукой все в порядке.

– Отличная работа, парень, – похвалил его Эндрю. Калинка быстро перевел Ивору эту беседу и, следуя указаниям Готорна, объяснил принцип работы часов.

Открыв заднюю панель, Винсент показал Ивору часовой механизм, и боярин радостно засмеялся при виде новой игрушки.

Ивор благожелательно двинул Винсента кулаком по плечу и отослал его обратно к перилам. Его свита разразилась грубым смехом.

– Не пора ли нам трогаться? – наконец осведомился Тобиас, и после утвердительного кивка Эндрю приказал отдать швартовы.

Затем он велел кочегарам разводить пары, и из трубы повалили клубы черного дыма. Судно задрожало, и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее «Оганкит» пошел по реке.

С носа раздавались крики впередсмотрящих, сообщающих об отмелях и прочих препятствиях. «Оганкит» выбрался на середину реки и пошел против течения со скоростью десять узлов.

Ивор, Раснар и все остальные русские молча взирали на это чудо, пока Тобиас при помощи Калинки торопливо объяснял им, что происходит. В итоге он просто указал им на люк в палубе, и все спустились в машинное отделение. Эндрю замыкал шествие.

В машинном отделении было жарко, двухцилиндровый двигатель издавал оглушительный грохот.

Тобиас сбивчиво пытался объяснить принцип работы паровой машины, показывая на вращающийся вал, соединенный с единственным гребным винтом судна, но было очевидно, что его никто не понимает. Однако Эндрю заметил, что священник, стоявший рядом с Раснаром, которого, как он слышал, звали Касмар, смотрел на грохочущее, пышущее жаром чудовище с почтительным трепетом.

Как будто почувствовав взгляд Эндрю, священник обернулся и дружески улыбнулся полковнику. Тот ответил тем же.

Покачивая головами, гости устремились обратно на палубу Раснар что-то нашептывал некоторым дружинникам, которые внимательно его слушали. Эндрю вместе с Касмаром оказались в хвосте процессии. Священник не сводил взгляда с машины.

– Это чудо, – прошептал он и тут же испуганно посмотрел по сторонам, как бы проверяя, нет ли поблизости Раснара. Затем, подтянув полы своей рясы, Касмар полез вверх по лестнице.

Вернувшись на палубу, Эндрю увидел, что Кэтлин и О’Дональд оживленно беседуют, и подошел к ним.

– Ну и как им понравилось наше пекло с адским котлом и покрытыми сажей демонами-кочегарами? – рассмеялся ирландец.

– Выбирай выражения, – одернул его Эндрю. – Тебя может услышать Раснар.

– Ах, этот-то. Не бойся, он наверняка считает наш язык дьявольским и не станет учить его, опасаясь за чистоту своих помыслов. Разве не так, дружок? – добавил он, смотря прямо на Патриарха. На лице О’Дональда играла широкая улыбка, так что было хорошо видно, что у него не хватает двух передних зубов, давным-давно выбитых в каком-то кабаке.

С ледяным выражением лица Раснар миновал их небольшую группу и встал на носу корабля, окруженный несколькими воинами, решившими, видимо, что лучше находиться рядом со святым человеком, когда вокруг происходят такие опасные сверхъестественные явления.

Впрочем, Ивор и большинство его приближенных бесстрашно бродили по всему кораблю, заглядывали в каждое отверстие, дергали за тросы, определяли вес бочонков с водой и с особым любопытством разглядывали корабельную пушку, закрепленную клиньями в середине судна.

Слух о поездке боярина, несомненно, разнесся по всему царству. На склонах холмов, спускавшихся к реке, стояли толпы крестьян, среди которых виднелись землевладельцы верхом на конях. Криками, в которых смешались восхищение и испуг, встречали они судно, разрезавшее коричневые волны Нейпера.

Увидев, что на него смотрит его народ, Ивор вернулся на ют и приказал поднять свое знамя, при виде которого все стоявшие на берегах реки низко поклонились, коснувшись правой рукой земли.

Боярин ринулся в рулевую рубку и несколько раз дернул за шнур. Послышалась серия пронзительных свистков, и довольный Ивор снова вышел на палубу. Схватив свое знамя, он принялся размахивать им во все стороны, показывая собравшимся на берегу людям, что их владыка обуздал свистелку синих.

Скрывая улыбку, Эндрю облокотился на леер и устремил взгляд на темные илистые воды Нейпера. Все вокруг так напоминало дом! По берегам росли высокие сосны, за которыми скрывались пастбища и засеянные пшеницей поля. Близилось время сбора урожая.

Разница была в фермах. Здесь не было усадеб, ухоженных Мэнских домов со множеством пристроек. Суздальские крестьяне жили небольшими деревнями, их сложенные из бревен дома, по обыкновению украшенные резьбой, лепились рядом друг с другом. В центре каждой деревеньки находился большой дом высотой в два, три, а то и четыре этажа, в котором жил землевладелец. Рядом с его домом неизменно располагалась небольшая каменная или деревянная часовня, с крыши которой в небо устремлялась сверкающая молния Перма.

– Знаете, Эндрю, мне это напоминает южные штаты. Эндрю повернул голову и посмотрел на подошедшую к нему Кэтлин.

– Забавно, а мне эта местность напомнила Мэн.

– Если говорить о местности, то она похожа скорее на Индиану, на земли на границе прерий. Я была там один раз вместе с отцом, когда он работал на железной дороге. Калин сказал мне, что в дне пути на юг и на запад начинаются бескрайние степи. Но я говорила не о местности, а о фермах. У нас дома каждый имеет надел, пусть совсем небольшой, и он гордится этим. Здесь все похоже на южные плантации: один живет в роскоши, а остальные в полной нищете.

Эти слова заставили его призадуматься. Когда корабль подошел ближе к берегу, чтобы повернуть за излучину реки, он обратил внимание, что большинство крестьян были босы или же их ноги были обмотаны какими-то тряпками, обвязанными кожаными полосками. Одежда их состояла из одной длинной рубахи, спускавшейся до колен и перевязанной в поясе обрывком веревки. Все мужчины были бородаты, у немногочисленных стариков бороды спускались аж до пояса. Женщины были одеты так же, как мужчины, разве что их волосы иногда прикрывал яркий платок, а у девушек пояс перехватывала цветная полоска ткани.

Все они издавали вопли ужаса, слыша свистки парохода. Крики «янки, янки» преследовали их судно на всем пути от пристани до города, и Эндрю приветственно махал крестьянам рукой. Некоторые из них осмеливались робко помахать в ответ.

После очередного изгиба реки с палубы «Оганкита» послышался восхищенный рев американцев, а Кэтлин задержала дыхание при виде удивительного зрелища, открывшегося ее глазам. В лучах рассвета золотые купола суздальских церквей просто ослепляли.

– Боже мой, да это же сказочное царство, – радостно воскликнула она, и Эндрю не мог с ней не согласиться. Хотя он уже раз шесть бывал в городе, вид Суздаля все еще поражал его – так непохоже это было на все, что он видел раньше.

Миновав южные укрепления, «Оганкит» пошел вдоль городских стен, на которых расположились тысячи зрителей, чьи восторженные крики почти заглушили свистки парохода. Разноцветные вымпелы, развевавшиеся на стенах Суздаля, удачно гармонировали с сигнальными флагами корабля, создавая атмосферу праздника.

Эндрю находил это утро исключительно приятным, особенно из-за того, что западный бриз относил в сторону вонь с городских улиц.

Вдоль набережной располагались десятки причалов, и Тобиас направил «Оганкит» к самому длинному из них, который выдавался в реку ярдов на пятьдесят.

Корабельные канаты были быстро затянуты вокруг кнехтов, а для надежности Тобиас приказал опустить якорь. Механики погасили котлы, и из трубы вырвалось облако пара, заставившее отшатнуться Суздальцев, сгрудившихся на пристани. Ивор отметил это еще одной серией свистков.

– Хоть бы уж наконец угомонился, – шепнула Кэтлин Эндрю.

– Он чуть не свел меня с ума, – признался Эндрю. – Я сейчас должен отправиться к нему на пир, – продолжил он. – Не хотите составить мне компанию, чтобы скоротать время до нашей прогулки по городу?

Кэтлин бросила на него лукавый взгляд: – Вы предлагаете мне сопровождать вас для соблюдения официального протокола или здесь кроется что-то еще, полковник Кин?

Захваченный врасплох ее прямотой, Эндрю не нашелся, что сказать. Он почувствовал, что не может оторвать взгляда от ее печальной улыбки и мягких волнистых волос, светившихся золотом в отблесках утреннего солнца. На мгновение у Эндрю перехватило дыхание, но тут же он вновь обрел свою обычную невозмутимость, так как понял, что Кэтлин окружила себя стеной, преодолеть которую он пока не в силах.

– Понимайте, как хотите, – наконец ответил на ее вопрос Эндрю.

Рядом с ними были спущены сходни, и первым по ним спустился Ивор, могучим ревом приветствуя своих подданных, которые отозвались возгласами восхищения при виде храбрости своего владыки, не убоявшегося машины янки.

– Пора идти, – с дрожью в голосе произнес Эндрю, предлагая ей руку, чтобы помочь спуститься. Кэтлин секунду колебалась, смотря ему прямо в глаза, будто ища в них что-то.

– Не сближайтесь со мной, Эндрю, – прошептала она. – Я не могу допустить этого.

Она приняла его руку, они вместе спустились на пристань и направились в город.

Глава 6

– Потрясающе! – воскликнула Кэтлин, когда они повернули за угол и оказались на узкой улочке кожевников. При виде двух янки стихли зазывные крики торговцев, и все с любопытством уставились на них. Эндрю вдруг пришло в голову, что его однорукость прибавляет ему загадочности в глазах Суздальцев. Некоторые женщины касались пустого рукава его мундира, а затем низко кланялись, осеняя себя крестным знамением. Но еще больший интерес у толпы вызывала идущая рядом с ним женщина, а ее одежда стала поводом для нескончаемого потока удивленных возгласов. Кэтлин отнеслась к этому с пониманием, время от времени останавливаясь, так что все женщины могли пощупать ее кринолиновое платье и обменяться замечаниями по поводу волшебного материала, из которого оно было сшито. Эндрю не смог удержаться от смеха, когда одна сгорбленная старушка зашла в своем любопытстве так далеко, что подняла подол платья Кэтлин и что-то возбужденно заверещала, указывая на изнанку юбки. Медсестра покрылась румянцем, когда остальные женщины, не прерывая беседы, тут же опустились на колени и стали заглядывать ей под платье. В итоге Эндрю просто вырвал Кэтлин из круга обступивших ее женщин, но старуха с товарками преследовали их несколько кварталов, очевидно рассчитывая, что им удастся еще раз произвести осмотр. В конце концов он просто откупился от них медной монеткой.

День давно перевалил за половину, и Эндрю испытывал сожаление при мысли о том, что он скоро закончится. Пир у Ивора довольно быстро стал превращаться в заурядную пьянку. Но, к счастью, ему удалось улизнуть под предлогом, что он обещал показать город мисс О'рэйли.

Собственно говоря, Эндрю и сам толком Суздаля не видел, так как во время своих предыдущих посещений он направлялся прямо во дворец, проводил там переговоры с Ивором и тут же возвращался обратно в форт. Сегодня впервые с тех пор, как они попали в этот мир, он позволил себе выходной, чтобы осмотреть город и провести время в обществе женщины, – впервые с начала войны.

Раньше он был для этого слишком занят – по крайней мере, именно так Эндрю говорил в мирное время. Рядом с женщинами он всегда ощущал себя не в своей тарелке. Эндрю слишком переживал по поводу своей долговязости и чересчур ученого вида, и ему казалось, что он никогда не встретит свою любовь. Друзья искренне желали ему помочь и представляли его разным девушкам, но эти знакомства никогда не вырастали в нечто большее.

Только однажды он испытал настоящее чувство – с Мэри. Это случилось за год до войны. Его ухаживания были недолгими, но очень бурными. Они заключили помолвку и назначили свадьбу на весну шестьдесят первого года. Он верил ей больше, чем кому бы то ни было, никогда не сомневался ни в едином ее слове и трепетал при мысли о том, что должно произойти после свадьбы.

Однажды вечером, за пару недель до свадьбы, он собирался поработать над текстами лекций, но все его мысли были только о ней, и, бросив занятия, он решил навестить ее. Эндрю знал, что ее родителей нет дома, но они доверяли ему и не возражали против того, чтобы он находился с ней наедине. Дверь была приоткрыта, и он вошел, решив удивить ее своим неожиданным появлением.

Из ее спальни доносились звуки, которые ни с чем нельзя было перепутать, звуки, которые, как он мечтал, будет слышать лишь он один. В ярости Эндрю ворвался в ее комнату, ему надо было знать все. Впоследствии он об этом жалел, ибо воспоминания о своей невесте в постели с другим все еще преследовали его.

Три года спустя, весной шестьдесят четвертого, один полковник рассказал ему, что командир их дивизии говорил: «У этого буквоеда-профессора из Тридцать пятого в жилах лед, а в душе огонь. Он знает толк в битве. Черт возьми, думаю, что он не знает слова „страх" и не боится боли». Эндрю усмехнулся про себя. Может быть, это Мэри заставила его стать хорошим солдатом, потому что он мог сохранять хладнокровие и вместе с тем умел взрываться от гнева, когда это было нужно. Он понял, что счастливый человек не рвется в битву, это удел молодых и наивных, а также тех, кто уже был ранен без надежды на исцеление и не желает ничего большего, чем умереть во имя благой цели.

– Почему вы такой грустный, Эндрю?

– Все хорошо, Кэтлин, не обращайте внимания, – тихо ответил он, стараясь не смотреть ей в глаза. «Неужели она так запала мне в душу? – удивился он самому себе. – Неужели я смогу поверить еще одной женщине?» Раньше ему казалось, что это невозможно.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула она, взяв в руки дивной работы шкатулку для драгоценностей, на эмалевой крышке которой был изображен воин, склонившийся в поклоне перед женщиной, облаченной в сверкающие синие одежды.

Эндрю взглянул на торговца и, улыбаясь, указал на шкатулку.

– Эндрю, не надо.

– Пожалуйста, не спорьте. Это небольшой сувенир в знак благодарности за приятно проведенный день.

– Но я не могу… – робко начала она.

– Но я уже купил ее.

Эндрю вытащил из кармана серебряный доллар и протянул его продавцу, не тратя времени на торг.

Пораженный такой щедростью, торговец низко поклонился и достал из-под прилавка ярко-красный шарф с серебряной вышивкой, показывая, что это подарок для госпожи.

Затем русский ткнул пальцем в фигуру на крышке шкатулки.

– Илья Муромец, – сказал он.

– Илья Муромец, – повторил Эндрю.

Торговец улыбнулся и закивал, заворачивая шкатулку в шарф.

– Это имя из древних русских былин, – взволнованно пояснил Эндрю Кэтлин. – Помню, я читал о нем в сборнике сказок. Легендарный герой, один из моих любимых. Вот еще одно доказательство. Эти люди – средневековые русские, попавшие сюда тем же путем, что и мы.

– Но как?

– Это загадка, которую нам еще предстоит решить. Торговец передал яркий сверток Кэтлин, которая с улыбкой приняла его, в то время как сам продавец, вся его семья и работники низко кланялись, благодаря за визит и за баснословные деньги, выложенные за шкатулку.

– Мне кажется, вы сильно переплатили, – шепнула Кэтлин. – Пары медяков было бы достаточно.

– Зато у нас появился друг. Еще до заката о нашей покупке будет знать вся улица, и о нас будут думать лучше.

– И в следующий раз заломят бешеную цену, – подхватила Кэтлин.

– Я думаю о дипломатии, а вы о ценах, – рассмеялся Эндрю.

– О чем еще должна думать практичная одинокая девушка, сама себя обеспечивающая? – парировала она.

Перебрасываясь фразами, они шли дальше по улице, преследуемые толпой любопытных Суздальцев, которые, словно свита, не отпускали их ни на шаг. Повернув за угол, они наткнулись на двух парней из первой роты, один из которых держал под руку женщину, чей род занятий не вызывал сомнений. Солдаты тут же вытянулись по стойке смирно и поприветствовали их. Эндрю посмотрел на молодого парня с девицей; тот заметно покраснел, поймав пристальный взгляд Кэтлин.

– Веселитесь? – поинтересовался полковник.

– Да, сэр, – хором ответили солдаты.

– Ладно, так держать. И ни во что не ввязывайтесь. Помните, что корабль отходит до сумерек.

Не говоря больше ни слова, Эндрю направился дальше, испытывая некоторое смущение в связи с тем, что Кэтлин стала свидетельницей этой сцены. К своему удивлению, он услышал ее смешок.

– С трудом удержалась от того, чтобы спросить этого молодца, одобрила бы его матушка такую спутницу или нет, но это было бы слишком жестоко.

Слегка шокированный этим замечанием, Эндрю бросил на нее изумленный взгляд, не зная, что сказать в ответ, как вдруг услышал чей-то крик.

– Полковник Кин!

Оторвав взгляд от Кэтлин, Эндрю увидел, что ему навстречу бежит Готорн. Остановившись, юноша перевел дыхание и доложил:

– У нас неприятности, сэр. Майор О’Дональд и группа его артиллеристов в одной таверне подрались с местными. Паре наших ребят крепко досталось, а один из русских погиб.

– Проклятье!

– Дела плохи, сэр. Наши забаррикадировались внутри. Эта таверна находится на улице, где стоит дворец Ивора. Снаружи уже собралась настоящая толпа. Как только я услышал, что произошло, я побежал за вами, сэр.

– Молодец, – похвалил его Эндрю. – Там дальше по улице еще двое наших ребят. Скажи им, чтобы следовали за мной, – я возвращаюсь, чтобы навести порядок. Посылай туда всех, кого увидишь. Давай беги!

Эндрю схватил Кэтлин за руку и со всех ног припустил обратно в центр города. Через несколько кварталов до него донесся возмущенный гул толпы, и наконец он выскочил на площадь и увидел несколько сотен разгневанных Суздальцев.

– Оставайтесь здесь, – приказал он Кэтлин.

– И не подумаю, – вызывающе тряхнула головой она. – Люди О’Дональда ранены.

– Я не возьму вас с собой в такую толпу.

– Не будьте таким джентльменом, Эндрю Кин. Пойдем. Эндрю не сдержал улыбки. Около десятка солдат из первой роты и несколько артиллеристов бежали к нему с разных концов огромной площади, несомненно, только что покинув другие таверны Суздаля.

– Никакой стрельбы, – скомандовал Эндрю. – Вы, артиллеристы, засуньте ваши револьверы в кобуры, и, клянусь небом, если кто-нибудь из вас что-то вякнет, все вместе отправитесь на месяц на губу. Теперь вперед.

Кэтлин пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от Эндрю. Теперь она видела его совсем другим: холодным, решительным и, пожалуй, вдохновленным предстоящей стычкой.

При приближении их отряда толпа неохотно расступилась.

Даже не заглядывая внутрь, Эндрю видел, что в таверне произошла потасовка. Тяжелая деревянная дверь была снесена с петель и лежала на улице. Войдя в темное помещение, он увидел О’Дональда и шестерых его парней, стоявших в одном из углов плечом к плечу. Ирландец держал в руке саблю, остальные вытащили револьверы. В центре таверны находился Ивор в окружении дюжины вооруженных стражников, а вдоль стен столпилось немало русских, бросавших злобные взгляды на янки.

– Так, ну и что здесь происходит? – громовым голосом прорычал Эндрю, вставая между двумя вооруженными отрядами.

Все тут же загомонили, перебивая друг друга, так что нельзя было разобрать ни слова.

– Все заткнулись! – рявкнул Эндрю. Это распоряжение было понято без перевода, и в таверне стало тихо.

– Калин, рассказывай, что произошло.

– Кин, здесь была драка. Один Суздалец мертв, – объяснил переводчик, указывая на стойку, у которой лежало бездыханное тело. На голове убитого виднелась большая вмятина, а из его носа и ушей продолжала медленно сочиться кровь.

– Он шандарахнул Джеймса, – вмешался Пэт. – Этот парень сам все затеял.

– Помолчи пока, О’Дональд, – отрезал Эндрю, даже не взглянув на ирландца.

Калинка обратил внимание Кина на группу из шести русских, стоявших у стойки, у одного из которых была сломана рука. Их вожак показал рукой на Пэта и начал громко кричать.

– Он утверждает, что О’Дональд и его люди начали драку сами, их никто не обижал, – перевел Калинка. – Янки, который лежит на полу, ударил Бориса ножкой от стула, и тот умер.

Ивор и его стражники мрачно смотрели на американцев.

Эндрю повернулся к О’Дональду.

– Ну, что скажешь? – спросил он дрожащим от ярости голосом.

– Это вранье, дорогуша. Мы тут спокойно выпивали, никого не трогали. Я даже поставил выпивку этим мерзавцам, честное слово. И вдруг один из них залез в карман Джейми, и это после того, как мы их угостили! Ну, Джейми и двинул ему. Отличный удар, прямой в челюсть. Тогда этот Борис накинулся на него с ножом. Тут уж мы все вмешались, постарались оттащить этого ублюдка. Он успел пырнуть Джейми, но у нашего парня хватило сил подобрать ножку от стула и ответить этому подонку. Была небольшая заварушка, и не успели мы глазом моргнуть, как снаружи собралась целая толпа кровожадных русских.

Дерьмо собачье, подумал Эндрю. Этот рыжий ирландец притягивал неприятности, как магнит. Эндрю считал, что майор вряд ли станет ему врать, но во всей дивизии не было ни одного человека, кто не был бы наслышан об «этом О’Дональде».

– Похоже, мы серьезно влипли, – пробормотал он себе под нос.

Подойдя к лежащему Джеймсу, он встал рядом с ним на колени. Кэтлин отчаянно пыталась ему помочь, пытаясь остановить кровь из колотой раны в боку. На губах раненого проступила кровавая пена.

– Как он?

– Задето легкое. Я пока не знаю, насколько сильное у него внутреннее кровотечение. Надо отнести его к доктору Вайсу.

– Хорошо, мы сделаем носилки из этого стола. Давайте вынесем его отсюда.

Ивор начал что-то громко говорить Калинке.

– Ивор говорит, один из Суздальцев убит твоим человеком. Тот, кто сделал это, должен теперь умереть!

Эндрю перевел взгляд на Ивора. Он должен быть очень осторожен. Заметив дверь в заднюю комнату, он жестом пригласил боярина следовать за собой. Вместе с Калинкой они втроем вышли из общего зала и закрыли за собой дверь.

Смотря прямо в глаза Ивору, Эндрю угрожающе выставил вперед палец.

– Похоже, это твои люди начали драку, – перешел он в атаку.

– У меня другое мнение, – отрубил боярин.

– Да ладно тебе. Ты же видел этих людей. Самые настоящие головорезы. Клеймо ставить негде. Один из них попытался ограбить моего человека, и тот был ранен ножом, защищаясь. Это мне надо требовать у тебя возмещения.

– Никогда! – проревел Ивор. – Я буду судить твоего солдата и потребую виры для семьи несчастной жертвы!

– Я не оставлю его здесь, – ледяным тоном произнес Эндрю. – Ему срочно необходим наш доктор, если его вообще еще можно спасти. Вот что я предлагаю, – продолжил он. – Если он выживет, то предстанет перед судом. Поскольку это твое царство, но в деле замешан мой солдат, судить будут двое, ты и я.

– Только я сужу людей в Суздале, – злобно ответил Ивор. – Ты унесешь его в свою крепость и спрячешь там.

– Это было бы безумием с моей стороны, – перебил его Эндрю. – Мне нужна твоя дружба, а не вражда. Я признаю, что ты владыка Суздаля, а я твой страж и вассал. Но мой народ отличается от твоего, и я в ответе за него. – А вира?

– Она будет уплачена сейчас же, – заявил Эндрю, – раз твой подданный погиб. Но если умрет и мой солдат, то я потребую ее обратно, так как он был ранен твоим человеком.

– Чушь, – оборвал его Ивор. – Он предстанет перед моим судом прямо сейчас!

Эндрю молча смотрел на боярина. Тот совсем не дал ему времени. Он понимал, что Ивору отступать некуда, толпа снаружи требует крови. Если Ивор уступит ему, тут же разнесется слух, что янки более могущественны, чем их собственный боярин. В какой-то степени Эндрю даже сочувствовал ему. Но если он разрешит Суздальцам судить своих людей и создаст сейчас прецедент, потом у них возникнут огромные трудности, так как нет сомнения, в чью пользу будет судить Ивор. Вид гниющих тел, висящих на южной стене города, также не вызывал желания довериться русскому правосудию. Нет, он не мог этого допустить.

– Вот что я тебе скажу, – наконец предложил Эндрю. – Мой солдат будет доставлен в Форт-Линкольн для лечения. Я останусь здесь в качестве заложника и обещаю, что как только он сможет ходить, то вернется сюда. Тогда будет суд, и судьями будем ты и я.

Широко распахнутые голубые глаза Калинки выражали восхищение. Неслыханное дело – знатный человек предлагает себя заложником вместо крестьянина! В такой ситуации знатный русский даже не стал бы забивать себе голову каким-то холопом, а скорее всего просто насадил бы его на копье не сходя с места, чтобы тот не мешал вечерней гулянке.

– Не нравится мне это, – пробурчал Ивор, не в силах скрыть своего изумления от предложения Эндрю.

– Больше я ничего не могу предложить, – спокойно сказал Эндрю, хотя сердце его упало. Это весьма смахивало на изощренный способ самоубийства, но будь он проклят, если позволит, чтобы кого-нибудь из его ребят отдали в руки палача и повесили на городской стене.

– У меня нет выбора, – мрачно объявил Ивор. – Я не могу допустить, чтобы все вокруг считали, что вы оказываете такое влияние на меня. Раснар и так уже забрал себе много власти, а если я вам уступлю, он станет еще сильнее. Может быть, именно он устроил эту стычку. Я и так рискую, беседуя тут с тобой наедине.

Эндрю пораженно уставился на Ивора. Он никак не ожидал от него такой прямоты.

– Тогда мы в тупике, друг мой, – тихо заключил Эндрю. Из соседней залы вдруг послышался громкий крик, и, прежде чем они успели схватиться за оружие, дверь с шумом распахнулась и в их комнату ворвался какой-то человек. Его волосы были всклокочены, с лица градом падали капли пота. Низко поклонившись, он начал быстро говорить что-то Ивору срывающимся голосом.

Яростно взревев, Ивор опрометью выскочил из комнаты.

– Что случилось? – спросил Эндрю у Калинки.

– Новродцы! Они напали на деревню к северу от города!

В дверном проеме вновь возникла фигура боярина.

– Ты мой вассал, – обратился он к Эндрю. – Враги захватили одну из моих деревень!

Несмотря на смысл сказанного, в голосе его прозвучало облегчение, которое Эндрю вполне разделял. По крайней мере, сейчас можно было забыть об этой драке в таверне.

– Где эта деревня? – быстро спросил Эндрю.

– В часе езды вверх по реке, почти на берегу. Наверно, ее отсюда видно.

– Готорн! О’Дональд!

В дверях тут же появились Винсент и здоровяк артиллерист.

– Винсент, беги на «Оганкит» и скажи Тобиасу, чтобы немедленно разводил пары. Пэт, оставь двоих ребят отнести Джеймса во дворец Ивора и собирай остальных. Отправляйся на корабль и дай холостой выстрел, чтобы собрались все наши. Давайте шевелитесь.

Он снова перевел взгляд на Ивора.

– Загружай на мое судно своих пехотинцев: столько, сколько у тебя сейчас под рукой. Мы поднимемся вверх по реке и нападем на них. Ты с остальным войском поскачешь на лошадях. Мы высадимся к северу от деревни, а ты подойдешь с юга.

Вдруг он сообразил, что произнес эту тираду по-русски, не дожидаясь перевода Калинки.

Ивор довольно ухмыльнулся. Он уже давно подозревал, что Кин учит русский, и теперь выяснилось, что он был прав.

Дружески двинув Эндрю кулаком по плечу, он устремился на улицу, зычно призывая своих людей следовать за ним.

Эндрю вернулся в опустевший зал таверны. Кэтлин все еще сидела на коленях рядом с Джеймсом, который тихо постанывал. Увидев Эндрю, она поднялась на ноги.

– Вам повезло, что началась небольшая война, и все о нем забыли, – сказала она, указывая на раненого.

Он не мог признаться ей, насколько сильно им повезло.

– Оставайтесь рядом с ним и постарайтесь ему помочь.

– Здесь не обойтись без доктора Вайса, – с грустью в голосе заметила она.

– Я ничего не могу сейчас сделать, мне надо заниматься более срочными и важными делами.

– Всегда есть что-то более срочное и важное, чем человеческая жизнь, не так ли, полковник Кин? Эти варвары ударили ножом невинного человека, а вы все равно рветесь им на помощь.

– Мне очень жаль, Кэтлин, – тихо ответил Эндрю, протягивая ей руку.

Она отвернулась от него, как бы не замечая предложенной руки, и вновь присела рядом с раненым.

Эндрю промолчал и вышел из таверны. Направляясь к пристани, он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как на высокий шпиль собора взметнулись два флажка.

– Бросить якорь!

Несколько секунд спустя уже были спущены шлюпки, которые стали быстро заполняться солдатами. При помощи лебедки матросы опускали в одну из шлюпок «наполеон».

Эндрю оказался в лодке, где сидели десять моряков Тобиаса. Вооружившись мушкетами, они превратились в морских пехотинцев.

Быстрее чем за минуту они добрались до берега. Солдаты первой роты, выскочив из лодок, моментально рассыпались цепью, а артиллеристы, кряхтя и ругаясь, на руках вынесли на берег тяжеленную пушку. Шлюпки отправились обратно на «Оганкит», чтобы забрать ополченцев Ивора.

– Деревня находится на той стороне хребта, примерно в версте отсюда. Эта тропинка через леса ведет прямо к ней, – произнес Калинка, показывая на невысокие холмы, тянущиеся с востока на запад.

Было заметно, что на той стороне хребта что-то неладно: небо было затянуто дымом, поднимавшимся от сгоревшего поселка.

Эндрю внимательно изучал карту местности, наспех нацарапанную Калинкой. Ивор и его дружина скачут по дороге, ведущей из города. Новродцы наверняка смотрят только туда и не ожидают нападения с фланга со стороны реки. Если повезет, их удастся застать врасплох и обратить в бегство до наступления темноты. Скорее всего это обычный налет, но он дает Эндрю шанс продемонстрировать свою мощь новродцам и приобрести большее влияние среди Суздальцев.

– Вперед, ребята!

Пятьдесят солдат первой роты вошли в лес редкой цепью, а люди О’Дональда и свежеиспеченные морские пехотинцы дружно волокли пушку по тропе. Позади них уже высадились большинство Суздальцев, которые догоняли авангард.

Эндрю тоже встал в цепь своих солдат. Вокруг него были суровые молчаливые лица людей, занимавшихся привычным для себя занятием, хорошо усвоенным еще в Виргинии: охотой на людей. Они бесшумно передвигались от дерева к дереву, замирая на мгновение, а потом снова преодолевали следующий десяток ярдов. У врагов не было ружей, но смерть от стрелы ничуть не лучше смерти от пули.

Они прошли сто ярдов, потом еще сто. Эндрю заметил, что тропа не петляя ведет прямо к вершине холма в полумиле от них. Они подошли так близко, что слышали треск горящих бревен и чувствовали запах дыма, идущего из-за холма. Остановившись, Эндрю прислонился к сучковатому дубовому стволу.