Текст книги "Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории"

Но еще более важным, чем изобретение конской упряжи, было то влияние, которое привычка ездить верхом оказала на одежду. Самым интересным изменением костюма, произошедшим в результате этого влияния, стало изобретение штанов – единственного вида одежды, позволяющего свободно использовать ноги, сидя верхом на лошади.

Примечательно, что ни в Новом Свете, ни в Австралии до появления «белого человека» штаны были совершенно неизвестны. Точно так же они были неизвестны примитивным культурам Африки к югу от Сахары.

Даже в Китае, который теперь так знаменит своей культурой ношения штанов благодаря тому, что их носят даже женщины, мы видим, что одежды древних времен представляли собой свободные платья. Только в начале III в. до н. э. китайцы впервые познакомились с использованием штанов, но настоящую популярность штаны приобрели у них только к VII в. н. э. Непосредственно из исторических источников известно, что появление штанов в Китае напрямую связано с культурным влиянием Центральной Азии.

В Индии мы видим похожую картину. Благодаря тому, что ранние индоевропейцы, вторгшиеся в Индию, гораздо чаще использовали повозки, чем езду верхом, древние индийцы не носили штанов, и даже в наши дни брюки не являются элементом истинно индийской культуры. Только индийские мусульмане, наследники иранской и центральноазиатской традиции, носят брюки достаточно активно. Дальше на запад мы видим, что штаны были неизвестны древним шумерам, вавилонянам и ассирийцам из Месопотамии. Современные арабы-бедуины не носят их до сих пор. С учетом всего сказанного выше неудивительно, что штаны были неизвестны египтянам и обитателям Северной Африки, однако немного удивляет то, что их никогда не носили ни греки, ни римляне. Древние германцы и, насколько нам известно, древние славяне тоже использовали вместо штанов юбки или кожаные балахоны. Фактически единственными европейцами, в каком-то виде носившими штаны, были кельты.

Здесь снова необходимо отличать кельтов Британских островов от континентальных кельтов. Первые продолжали использовать килт, являвшийся продолжением древнего доисторического и доиндогерманского европейского костюма. В то же время вторых отличали по их штанам, которые они называли словом bracca, в котором мы улавливаем случайное сходство с современным словом «бриджи». Римский термин Galla Braccata – «галлы, носящие штаны» – указывает на широкое распространение штанов среди континентальных кельтов. Нет сомнения, что именно у кельтов германцы в конце концов научились носить штаны.

В связи с этой давней привычкой кельтов к штанам весьма любопытно, что среди людей, живущих на Британских островах, юбки носят именно те мужчины, которые говорят на кельтском языке. С учетом этого географического различия в костюме среди ранних кельтов, можно не сомневаться в том, что континентальные кельты начали носить штаны только после долгого контакта со скифами.

Теперь, когда мы упомянули штаны, было бы хорошо разобраться с еще одной особенностью скифского костюма. Мы знаем, что и скифы, и сарматы использовали кожаные сапоги, в отличие от сандалий, которые носили в большинстве центров древней цивилизации, и весьма вероятно, что использование кожаных туфель и сапог, как и штанов, начавшись в Центральной Азии, медленно распространилось на другие части мира. Верхнюю часть тела они укрывали плащом или балахоном, державшимся за счет двух пуговиц и ремня на поясе. Этот плащ был очень свободным, но имел плотно прилегающие рукава. Нередко на этот плащ были нашиты золотые или бронзовые пластины, составлявшие некий орнамент. Голову закрывала шапка. У многих племен шапки были остроконечными или зауженными сверху.

Интересный вопрос возникает, когда мы пытаемся определить материалы, из которых делались все эти предметы одежды. В нескольких древних захоронениях в Центральной Азии археологи обнаружили некоторое количество тканых предметов одежды, сделанных из шерсти, однако классические авторы уверяют нас, что скифы были незнакомы с ткачеством, поэтому ткани, найденные в этих захоронениях, скорее всего, имели греческое происхождение.

Настоящий скифо-сарматский костюм был сделан из кожи и меха, раскроенного и сшитого вместе, чтобы придать им нужную форму. В обычных случаях кожу для этих костюмов делали из разнообразных грызунов, которые в изобилии водились в степных землях.

В дополнение к обычной одежде скифам и сарматам очень нравилось украшать себя такими предметами, как кольца, браслеты, кольца на шею или крученые металлические ожерелья. Серьги они тоже носили, хотя, похоже, у древних скифов, как и у многих современных мужчин, обитателей Центральной Азии, был обычай носить серьгу только в одном ухе. В большинстве мест эти украшения выполнялись из золота и создавались руками местных ремесленников. Те, кто не мог себе позволить золотые украшения, использовали бусы, либо самодельные из глины, либо сделанные из камня или стекла и привезенные из района Средиземного моря.

Чтобы любоваться всей этой красотой, скифы (или это были только скифские женщины?) использовали очень искусно сделанные бронзовые зеркала, хотя многим из них, как ни странно, нравились металлические зеркала, найденные в ранних китайских гробницах.

В связи с одеждой нужно сказать несколько слов относительно защитных доспехов, которые носили скифы и сарматы во время войны. Эти доспехи состояли в основном из щитов и нагрудников. Часто они пользовались еще и шлемами. В ранние времена все эти предметы изготавливались из кожи, но в более поздние времена кожаные доспехи стали укреплять нашитыми на них чешуйками из других материалов, превращая их, таким образом, в то, что известно под названием «чешуйчатая броня». Классические авторы сообщают нам, что эти чешуйки были сделаны из рога или конского копыта, однако археологические исследования показали, что часто для изготовления чешуйчатых доспехов использовались кость, бронза или железо. Чешуйки располагались как оперение и пришивались к кожаной или тканевой основе. В более поздние времена подобные доспехи стали делать и для лошадей.

Стоит заметить, что сарматы были снабжены чешуйчатыми доспехами лучше, чем скифы. Это факт хорошо согласуется с теорией, согласно которой чешуйчатые доспехи появились либо в Южном Туркестане, либо на Иранском нагорье и распространились в Северный Туркестан уже после того, как скифы ушли из этого региона, чтобы найти себе пристанище в Южной России.

Переходя от оборонительного к наступательному оружию, мы обнаруживаем, что и скифы, и сарматы были хорошо вооружены всеми известными в то время видами оружия. Например, мы знаем, что они использовали боевые топоры, копья и мечи. Скифский меч был коротким, немногим больше кинжала. В то же время у сарматов меч был намного длиннее. Однако во всех других отношениях оружие этих двух народов отличалось мало. Изредка использовались аркан и праща, но в реальных военных действиях ни один из этих видов оружия не играл существенной роли.

Совсем иначе обстояло дело с луком и стрелами. Фактически лук и стрелы можно считать самым важным оружием, использовавшимся обитателями Северного Туркестана и Южной России. Некоторые из сарматов, похоже, использовали лук меньше, чем скифы, но даже среди сарматов лук оставался неизменной и очень важной частью военного снаряжения.

Несмотря на небольшой размер, эти луки отличались большой силой, поскольку были по большей части составными, а не простыми. Наконечники стрел делались из кости, камня, бронзы или железа. Некоторые сарматские племена, по-видимому, мазали наконечники стрел ядом, но эта практика была далеко не повсеместной. Для облегчения переноски стрел использовался колчан, совмещенный с сумкой для лука, который греки называли gorytus. Достаточно большое количество этих предметов, искусно украшенных, было найдено в различных скифских курганах. Обычно скифы и сарматы стреляли из лука, сидя верхом на лошади, что вызывало большое удивление у соседних народов, которые часто называли скифов «конными лучниками».

Именно благодаря скифам лук и стрелы сделались популярным оружием нападения у различных народов Европы и Азии. Конечно, лук очень древнее оружие, использование которого до периода Нового времени было обнаружено во многих частях света. Учитывая этот факт, довольно странно, что так много великих военных держав древних времен использовали его достаточно мало. Большинство диких племен как Северной, так и Южной Америки мастерски владели луком и стрелами, однако великие империи, возникшие в Перу и в Мексике, предпочитали совсем другие виды оружия.

То же самое можно сказать и о Старом Свете. Многие варварские народы Европы и Азии использовали лук, но огромные массы солдат Древнего Китая пользовались другим оружием. Лук, безусловно, был хорошо знаком грекам и римлянам. Фактически в армиях обоих народов существовали специальные воины-лучники, но главным оружием оставались копья или метательные копья и мечи. Среди германских народов лук использовался мало. В древние времена лук был ходовым оружием в Египте, Вавилоне и Ассирии.

В отличие от ситуации древних времен в Средние века мы видим, что и в Китае, и в Европе лук снова приобретает огромное значение в военных операциях. Существуют веские основания полагать, что восстановление популярности лука и стрел в значительной степени произошло благодаря влиянию Центральной Азии если и не самих скифов, то, по меньшей мере, более поздних обитателей этого региона, во многом унаследовавших скифские традиции. Существует одно любопытное отличие в способах ведения войны, использовавшихся древними скифами и средневековыми европейцами. Скифы были одновременно и кавалеристами, и лучниками, тогда как европейцы – либо лучниками, либо кавалеристами. В Европе, как мы знаем, луком и стрелами в большинстве случаев пользовались крестьяне-йомены, которые сражались пешими, тогда как конные рыцари предпочитали использовать копья и мечи. В этом отношении европейские рыцари были похожи на те сарматские племена, которые, несмотря на хорошее знакомство с луком, склонялись преимущественно к использованию копья и меча.

Говоря о таких сарматских племенах, великий римский историк Тацит пишет: «На заре появления конницы они были… непобедимы. Их оружием были длинные копья и огромного размера мечи, которые им приходилось держать обеими руками. Военачальники носили доспехи, сделанные из железных пластин или твердых шкур животных, непробиваемые для врага, но доставлявшие такие неудобства самому воину, что тот, кто падал в бою, уже не мог снова подняться». Это описание сарматов первых веков н. э. кажется почти полностью совпадающим с описанием европейских рыцарей Средних веков.

Обращаясь к архитектуре скифо-сарматских домов, мы видим, что она представляет собой одну из характерных черт их культуры. Будучи преимущественно кочевниками, не привязанными к городам, селениям или даже определенному месту обитания, скифы и сарматы не использовали ни кирпич, ни блоки, высушенные на солнце, характерные для архитектуры Ирана и Китая, ни дерево, характерное для Европы. Они пользовались палатками (шатрами) из войлока. К сожалению, ни один из классических авторов не оставил нам адекватного описания скифских или сарматских жилищ, поэтому есть некоторые сомнения в отношении их точной формы. Но весьма вероятно, что скифо-сарматские шатры были прямыми предками сборно-разборных жилищ, известных в наши дни под названием «юрты» или «кибитки», которые до сих пор являются стандартными домами кочевых обитателей Центральной Азии.

Юрта совсем не похожа на конический «вигвам» – жилище, которое можно найти в Сибири (под названием «чум») и у многих североамериканских индейцев. Совсем не похожа она и на двускатные квадратные палатки, которыми пользуются тибетцы и арабы. Юрта имеет цилиндрическую форму и по виду больше всего напоминает маленькую газовую цистерну. Ее конструкция состоит из деревянного сетчатого каркаса с количеством ячеек от шести до десяти, который можно раздвинуть или сдвинуть вместе, чтобы сложить. Сверху каркас накрывает крыша из легких стропил, соединяющихся в центре круга.

В современной юрте, как и в ее прототипе, древнем скифском жилище, деревянный решетчатый каркас накрывают войлоком. Как указывал Лауфер, искусство изготовления войлока, вероятнее всего, является еще одной культурной особенностью, распространившейся из Центральной Азии. Ее не было в Америке до Колумба. В Африке она тоже отсутствовала. Даже в Египте, где разводили овец и из их шерсти производили ткани, войлок никогда не делали. Войлок был знаком грекам и римлянам, жившим с одной стороны от степей Евразии, и китайцам, обитавшим с другой. Но ни на Западе, ни на Востоке изготовление войлока, по-видимому, не велось в каких-либо существенных количествах. На самом деле среди китайцев, хотя они были хорошо знакомы с разведением овец, войлок никогда не применялся как материал для одежды. С другой стороны, в Центральной Азии (в степях Евразии) со времен скифов и до наших дней изготовление войлока всегда играло важную роль в местной культуре. По этой причине мы можем сделать вывод, что искусство изготовления войлока первоначально возникло у скифов и сарматов.

Конечно, для скифов и сарматов, как для степных жителей, было крайне важно иметь жилища, которые можно легко перемещать. Современные обитатели Центральной Азии достигают этой цели за счет использования юрт, сконструированных таким образом, чтобы их было легко разбирать и собирать. Деревянный сетчатый каркас и войлочное покрытие в сложенном виде занимают совсем мало места, и их можно без особого труда перевозить на спине лошади.

В древние времена у скифов и сарматов сборно-разборные жилища укладывали для перемещения в повозки, которые, как мы уже говорили, обычно тащили не лошади, а быки. Во многих случаях шатры ставились прямо на повозках, так что скифская деревня была передвижной в прямом смысле этого слова. Однако в некоторых случаях шатры были сконструированы так, чтобы их можно было снимать с повозок и ставить на земле.

Обстановка внутри скифо-сарматских жилищ наверняка была самой простой, состоявшей в большинстве случаев только из войлочных матов и ковров. В некоторых случаях вместо войлочных ковров использовались тканые ковры. На самом деле такое впечатление, что все тканые ковры – это просто усовершенствованные войлочные ковры, и их появлению мы обязаны народам Центральной Азии, либо скифам, либо сарматам, но, вероятнее всего, народам, стоявшим в каком-то смысле на более высокой ступени цивилизации и обитавшим южнее – в Южном Туркестане или на Иранском нагорье.

Прежде чем завершить обсуждение образа жизни и обычаев древних скифов, нужно сказать несколько слов в отношении их социальной организации. Государства скифов и сарматов, как у большинства других народов того времени, за исключением некоторых греческих государств, были, безусловно, монархиями и жили под властью своих правителей, одни из которых были всего лишь мелкими племенными вождями, тогда как другие были царями во всех смыслах этого слова. В отличие от ранних германских племен, у которых «вожди» или «принцы» часто обладали совсем небольшой реальной властью, скифо-сарматские правители обладали действительно огромной властью над своими соплеменниками. Эти правители занимались дележом добычи между воинами после удачного сражения. Они играли роль судей в возникавших спорах. Некоторые из них даже отказывались считаться обычными смертными и заявляли, что произошли от того или иного божества.

Многие из скифо-сарматских племен жили совершенно независимо от других, но нам известно, что, по крайней мере, у скифов в течение нескольких веков существовало большое хорошо структурированное государство. В состав этого государства входило большое число различных племен скифского происхождения, но кроме них, его подданными было огромное множество других племенных групп и народов. Мы знаем, что это скифское государство делилось на четыре большие провинции, в свою очередь делившиеся на несколько «номов», или районов, каждый из которых управлялся губернатором – «номархом». Номархи, несмотря на свое название, скорее всего, были не назначаемыми правителями района, а потомственными вождями различных племен или субплемен, из которых состояла скифская «нация». Это означает, что по своей структуре и составу Скифская империя была ближе всего к феодальной.

Передача как общенационального трона, так и главенства в каждом из племен определенно осуществлялась наследственным путем, однако нам не известно ни одного упоминания о правиле первородства. Любой из сыновей мог наследовать трон своего отца, хотя, судя по тому, что мы знаем о более поздних народах Центральной Азии, весьма вероятно, что во многих случаях наследование шло не от отца к сыну, а от брата к брату. Достаточно часто правитель делил свои владения между своими сыновьями, и в таких случаях самому младшему сыну нередко обеспечивалась львиная доля наследства.

Главная обязанность всех этих царей и вождей состояла в том, чтобы возглавлять свой народ во время войны. Геродот оставил нам некоторые интересные сведения в отношении методов ведения войны, использовавшихся скифами. И скифские, и сарматские войска в основном представляли собой нерегулярную конницу, поэтому они применяли способы, лучше всего подходящие для конницы. Они избегали генеральных сражений, с легкостью отступали перед регулярными войсками захватчиков (поскольку у скифов и сарматов не было городов, которые нужно защищать[11]11
  Известны огромные скифские городища, такие как Каменское городище на нижнем Днепре, и, позже, настоящие города, как Неаполь Скифский в Крыму (ныне юго-восточная окраина Симферополя).


[Закрыть]), но всегда были готовы напасть на врага с фланга или с тыла, отрезать его от коммуникаций и устроить засаду, в которую заманивали врага с помощью притворного бегства.

Согласно Геродоту, когда скиф убивал врага, он сразу же выпивал немного крови павшего противника. После этого он отрезал голову жертвы, чтобы использовать как документ при дележе добычи. После того как добыча была получена, с отрубленной головы обычно снимали скальп, чтобы сохранить его как постоянное напоминание о закончившемся военном предприятии. Нередко скифский воин набирал так много скальпов, что мог сделать из них целый плащ, который носил с огромной гордостью. Некоторые воины использовали кожу, снятую с рук своих жертв, чтобы обернуть ею колчан и сумку для лука, другие предпочитали снять кожу целиком, чтобы обтянуть ею деревянный каркас, в котором они их носили.

Помимо использования этих скальпов и кожи, как мы упоминали, у скифов существовал обычай делать из черепа врага чашу для питья. Кроме того, существовал обычай, согласно которому глава каждого района раз в год готовил церемониальную чашу с вином. Каждому члену племени, убившему врага в прошедшем году, предоставлялась возможность сделать глоток из этой чаши. Тем, кто не убил ни одного врага, не позволяли пить, что символизировало позор.

Теперь нужно сказать несколько слов о свадьбах и семейной жизни скифов и сарматов. В отличие от некоторых других примитивных народов Европы и Азии, где существовал матриархат, скифо-сарматские народы с тех самых времен, с которых они нам известны, строго придерживались патриархальной системы[12]12
  У сарматов имелись определенные пережитки матриархата.


[Закрыть], где наследование в семье шло исключительно по линии отца. Более того, отец семейства имел практически полный контроль над жизнью и имуществом всех членов своей семьи.

И скифы, и сарматы допускали полигамию, и мы знаем, что многие правители и знатные люди имели по нескольку жен, хотя вероятно, что боязнь бедности удерживала большинство членов племени в рамках моногамии. Полиандрия, как у тибетцев и у некоторых других более поздних народов Центральной Азии (например, у эфталитов), по-видимому, никогда не затрагивала скифо-сарматской культуры, хотя есть сведения о том, что некоторые из сарматских племен, обитавших в Северном Туркестане, относились к кодексу, регулирующему сексуальные отношения, в высшей степени равнодушно.

По ходу одного из своих рассказов Геродот невзначай сообщает нам, что один скифский царь после смерти своего отца женился на одной из своих мачех. Этот рассказ важен для нас, поскольку показывает, что скифы и сарматы, вероятно, следовали обычаю, который, как известно, существовал у их соседей-гуннов из Монголии, где сын всегда имел привилегию взять в жены всех женщин из гарема своего отца за исключением своей собственной матери.

Как и многие другие примитивные народы, скифы верили, что болезни возникают не по естественным причинам, а из-за «черной магии» или колдовства какого-то злого человека. Так, например, если заболевал царь, считалось, что кто-то поклялся здоровьем царя и нарушил клятву, обрушив на него, таким образом, гнев богов. В таких случаях призывали троих врачевателей или жрецов-колдунов, которые с помощью ворожбы пытались найти человека, наславшего болезнь на царя. В большинстве случаев человека, обвиненного в этом, признавали виновным и отрубали ему голову. Его имущество делили между жрецами независимо от того, выздоравливал царь или нет. Иногда, обратившись к другим колдунам, обвиняемый мог продемонстрировать свою невиновность, и в таком случае смерти предавали жрецов, которые его обвинили.

Казнь жрецов в таких случаях осуществлялась довольно странным способом. Повозку, запряженную быком, нагружали хворостом. Крепко связанных жрецов, заткнув им рты, бросали на хворост, который поджигали. Бык, испугавшись огня, мчался по окрестным полям. Иногда жрецы сгорали вместе с быком, но в других случаях быку удавалось вырваться от пылающей повозки и отделаться несколькими ожогами. Когда какого-то жреца по какой-либо причине предавали смерти, по обычаю, ни одного из его сыновей не оставляли в живых, убивая вместе с отцом все его мужское потомство. Только женщинам позволялось жить дальше.

Когда обычный член племени умирал, его ближайший родственник клал тело покойного на повозку и объезжал всех его друзей одного за другим. Каждый из друзей встречал траурный кортеж с большими почестями и устраивал по этому случаю пиршество. На этих пирах покойному всегда выделяли его порцию угощения прежде, чем всем остальным. Пиршества длились четыре дня, после чего происходило сожжение. Вскоре после сожжения всех, кто контактировал с мертвым телом, заставляли пройти обряд очищения.

На земле устанавливали маленький войлочный шатер. Внутри этой палатки размещали блюдо с раскаленными камнями. Скифы один за другим входили в палатку, держа в руках семена конопли. Эти семена бросали на раскаленные камни, вызывая, таким образом, густой пар. Такого пара невозможно было бы добиться ни в турецкой, ни в греческой бане.

Погребение царской особы было делом куда более изощренным. Сначала все тело царя бальзамировали, затем, положив на специальную повозку, совершали ритуальный тур по множеству скифских племен. Когда траурный кортеж подъезжал к географической границе какого-то племени, от его членов в качестве выражения скорби требовалось терзать себя различными способами. Они рвали на себе волосы, расцарапывали в кровь лоб и нос. Кроме того, существовал обычай отрезать себе кусочек уха и протыкать стрелой левую руку.

Когда ритуальный тур был завершен, тело наконец привозили в специально отведенное место, где, по обычаю, хоронили всех персон царской крови. Там выкапывали могилу квадратной формы и огромного размера. В могилу укладывали ковер, на него помещали тело. По обе стороны от тела в землю втыкали копья так, чтобы их острия скрещивались над ним, в форме крыши, которую накрывали ветками.

Где-нибудь на пустом месте, окружавшем тело, если это было тело царя, по обычаю, хоронили одну из его наложниц, которую по такому случаю предварительно душили. Существовал обычай рядом с могилой царя убивать и хоронить еще несколько человек из тех, кто прислуживал покойному, например его виночерпия, повара, конюха и личного слугу. Убивали также нескольких царских коней, которых помещали у входа в гробницу. После того как все это было сделано, скифы принимались за работу и насыпали над могилой огромный курган. При этом все соперничали друг с другом, стараясь сделать курган как можно выше. Но даже эти сложные ритуалы не означали полного завершения всех погребальных церемоний. Они завершались через год после смерти царя, когда, убив 50 рабов и 50 лошадей, их хоронили вокруг царской гробницы.

Похороны, описанные во всех подробностях Геродотом, относились только к скифам, но вероятно, что многие, если не все сарматские народы придерживались сходных практик. Однако следует заметить, что, согласно Геродоту, некоторые сарматские народы, которые в его время еще обитали в Северном Туркестане, иногда вместо того, чтобы хоронить мертвых, съедали их тела. Он утверждает, что у массагетов существовал обычай не ждать, когда старые люди умрут естественной смертью, а весьма эффективным способом содействовать им в этом. Когда человек становился старым, все его соплеменники собирались вместе и приносили его в жертву одновременно с некоторым количеством скота. После жертвоприношения они варили мясо и человека и животных и устраивали пир. Тот, кто встречал свой конец таким образом, считался самым счастливым. Если человек умирал от болезни, они его не ели, а хоронили в земле и оплакивали не свое горе, а его несчастную судьбу. Это очень интересный рассказ, но нельзя забывать, что Геродот имел гораздо более близкое знакомство со скифами, чем с сарматами-массагетами, и вполне возможно, что его рассказы, касающиеся последних, были основаны на неподтвержденных слухах.

Рассказ о погребальных обычаях скифов подводит нас к вопросу о религиозных верованиях и традициях, превалировавших среди скифо-сарматских народов, хотя нужно признать, что у нас мало точной информации по этому вопросу. От Геродота мы знаем, что скифы были политеистами, то есть поклонялись целому ряду различных богов и богинь. Вероятно, то же самое справедливо для разных сарматских народов, хотя несомненно, что массагеты, благодаря персидскому влиянию, поклонялись единственному богу солнца. Несколько странно обнаружить, что у сарматов верховное божеством было не мужского, а женского пола – верховная богиня-мать, Табити. Однако весьма вероятно, что это божество не входило в изначальный скифский пантеон, а поклонение ему можно приписать влиянию, исходившему из Малой Азии, где самым главным божеством в ранний период была богиня-мать.

Следующим по важности после богини-матери был бог-отец, соответствовавший римскому Юпитеру или греческому Зевсу и называвшийся у скифов Папай. Возможно, это имя просто вариант скифского слова «отец». Среди других божеств скифского пантеона единственным, игравшим важную роль, был бог войны, соответствовавший римскому Марсу или греческому Аресу.

Скифы, по крайней мере в ранние времена, не делали изображений богов, чтобы поклоняться им, хотя они часто приносили им в жертву животных. Предварительно животных обязательно душили, чтобы избежать разбрызгивания крови. Несмотря на то что такие жертвоприношения совершались достаточно часто, какие-либо храмы или алтари полностью отсутствовали за исключением причудливых сооружений, возводимых в честь бога войны. Один из таких алтарей устанавливался в центре каждого района. Он состоял всего-навсего из большой кучи хвороста, на которую сверху ставилась квадратная площадка. Три стороны этого огромного алтаря были вертикальны, а четвертая представляла собой склон, по которому люди могли подниматься наверх. В площадку наверху алтаря втыкали железный меч, олицетворявший собой бога войны.

Каждый год на этих алтарях приносили в жертву большое количество домашнего скота и лошадей. Но в дополнение к животным существовал также обычай человеческих жертвоприношений. Сначала брали вино и производили жертвенное возлияние на головы жертв, после чего их убивали над чашей так, чтобы не пролить мимо ни капли крови. Потом чашу поднимали на вершину алтаря и поливали кровью священный меч. Правые руки жертв отрезали и подбрасывали высоко в воздух.

Очевидно, что клятвы, которые давали скифы, имели своеобразное религиозное значение. Когда собирались принести торжественную клятву, большую глиняную чашу наполняли вином, затем те, кто давал клятву, наносили себе легкие ранения, чтобы несколько капель их крови капнули в вино. Потом они погружали в эту смесь меч, несколько стрел, боевой топор и копье, одновременно произнося молитвы. Наконец, каждый из участников выпивал глоток из чаши, и клятва считалась данной.

Вероятно, за соблюдением религиозных обрядов следили жрецы или предсказатели, которых мы уже упоминали. Однако у скифов, видимо, существовало два типа жрецов. Одни, которых мы можем назвать обычными, в дополнение к другим своим занятиям, предсказывали будущее, производя манипуляции с ивовыми прутьями. Другие жрецы составляли особую группу людей, называемых Геродотом Enareans, или «женщинами-мужчинами», которые, вероятно, были гомосексуальны. Члены этой группы посвящали себя служению богине любви. Они тоже занимались предсказаниями будущего, но вместо ивовых прутьев использовали внутренний слой коры липы. Взяв кусок этой коры, они разделяли его на три полоски и, накручивая и раскручивая эти полоски вокруг пальцев, делали предсказания в отношении будущих событий.

Мы не можем завершить наше обсуждение скифов и сарматов, не сказав несколько слов в отношении их искусства. Несмотря на то что во многих отношениях это были совершенно варварские народы, археология показывает нам, что их искусство находилось на очень высоком уровне. Именно в скифских и сарматских захоронениях были обнаружены одни из самых красивых предметов Древнего мира. Часть этих предметов была сделана греческими мастерами или как минимум вдохновлена их искусством. Однако многие другие, сильно отличающиеся от любых греческих образцов, несомненно, сделаны местными ремесленниками и вдохновлены местными традициями. Некоторые из этих традиций могли изначально зародиться в Иране и Месопотамии, но скифы и сарматы в любом случае так изменили эти оригиналы, что создали совершенно новое искусство.

Большинство из этих арт-объектов представляют собой золотые украшения, которые прикреплялись либо к одежде, либо к конской упряжи. Для этих украшений характерно очень специфическое изображение животных. Иногда изображения очень реалистичны, и животные на них легко узнаваемы. Из животных чаще всего изображался лев, олень, лось, волк и лошадь. Иногда изображались мифические животные, такие как грифон, но нередким было изображение животных, стилизованное почти до состояния геральдического символа. Нередко изображалась пара животных, схватившихся в смертельном бою. На основании множества имеющихся у нас свидетельств представляется весьма вероятным, что этот скифо-сарматский звериный стиль распространился по всему Древнему миру и оказал существенное влияние на искусство не только европейцев, но и Древнего Китая.