Текст книги "Бесплодные усилия любви"

Уильям Шекспир
Бесплодные усилия любви

Комедия
Перевод в стихах Корнея Чуковского

К.Чуковский. О «Бесплодных усилиях любви»

В пьесе два лагеря – мужской и девический – ведут между собой войну, причем каждый боевой эпизод неизменно заканчивается полным триумфом девического. Эта война декларируется обоими сторонами не раз:

 
Развейте знамена и ринемся в атаку.
Круши их, бей, коли!
 

восклицают мужчины, собираясь в любовный поход. И в девичьем лагере такой же воинственный клич:

 
Набег! Нашествие! К оружию скорей,
И прямо в бой, в огонь, злым недругам навстречу!
 

Причем мужчины всякий раз разбиты, посрамлены и унижены. С насмешливым презрением говорят о них женскому лагерю:

 
На вас опять идут злосчастные вояки,
Готовьте отразить их жалкие атаки.
Они без маски, да! – и видно по глазам,
Какой они сейчас испытывают срам.
 

В женском лагере говорят о мужчинах:

 
Однако мы пощады не даем
Поклонникам своим!
Так что же! Поделом!
Вольно же им, глупцам, за все насмешки наши
Так дорого платить.
 

Вот эта-то извечная война мужчин и женщин является единственной темой шекспировой пьесы, причем в духе великих гуманистических идей Ренессанса женщины представлены здесь в таком ореоле, их благосклонность является таким недосягаемым счастьем, всякий, кто по какой бы то ни было причине отречется от них, ошельмован здесь с такою жестокостью, что, кажется, ни в одной из европейских литератур нет и не было другого произведения, где утверждалось бы с такой силой все могущество женщины, ее, так сказать, майестатность:

 
О, возможно ли,
Чтоб юноши достигли совершенства
В познаньи истины, не зная обаянья
Прекрасного девичьего лица.
Из женских глаз извлек я эту мудрость,
Они – те академики, те книги,
Откуда пышет пламя Прометея.
 

Такова, по словам этой пьесы, светлая и благотворная роль, которую женщины играют в жизни мужчины. Никогда еще в мировой литературе не звучал более пламенно гимн во славу женской власти над мужскими сердцами.

Эта власть, судя по пьесе, троякая:

1. Раньше всего в телесном обаянии. Сила полового влечения, которое делает женщину необходимой для мужчины, как воздух, – показана здесь с юношеской страстью.

2. Но эта сила сочетается по Шекспиру с могуществом ума, здравого смысла великолепного женского чувства реальности. Мужчины – даже умнейшие – кажутся в этой пьесе глупцами при всяком столкновении с женской проницательностью, женской смышленостью. Мужчины в плену у своего эвфуизма – им замутили мозги их собственные пышные речи, напыщенная фразеология ослабила их чувство реальности, они утратили меру вещей, а женщины своим насмешливым здравым смыслом уничтожают весь чад эвфуизма, – и каждую минуту сводят мужчин с искусственных облаков на землю. Хотя исторически эвфуизм был, главным образом, прихотью женщин – по Шекспиру это всецело болезнь мужчин, от которой их излечивают женщины.

3. Но главная победа женщин в этой пьесе – моральная. С необыкновенной для тех времен новаторской смелостью Шекспир в конце своей пьесы указывает, что женщина служит нравственному очищению мужчины, что она источник мужского благородства, что мужское влечение к женщине-самке переосмысляется, преобразуется, благодаря ей, в жажду высокого подвига, самоотвержения, идейного служения людям.

Какие-то чрезвычайно русские ноты звучат в заключительной сцене пьесы, когда главным условием приобретения женской любви оказывается помощь страдальцам, ухаживание за больными, тяжелые полевые работы – вообще подвижничество. В заключительной сцене пьесы Розалина говорит де Бирону:

 
Ваш плодородный мозг такой густою
Полынью весь зарос и чтоб могли вы
Освободить его от этих плевел
И тем завоевать мою любовь –
Коль вы ее желаете! – дешевле
Вам не купить ее, – вы каждый день
Должны в теченье года посещать
Немых страдальцев, стонущих больных,
Чей бедный слух на горестном одре
Их собственные стоны оглушили.
 

Это кровно, органически связано со всем мировоззрением Шекспира, со всем монолитным сюжетом «Бесплодных усилий любви», и каким безнадежно плоским нужно быть мещанином, чтобы вообразить, будто подобные строки могут быть написаны из холопской угодливости, ради того, чтобы польстить Елисавете или подслужиться к Саутгемптону. Шекспир и здесь, как везде, говорит свое самое заветное. В основе этой пьесы, как и других его пьес, лежит неумирающая, общечеловеческая, широкая мысль. Он и здесь, как везде, прославляет победоносную силу великих реальностей жизни, обличает напыщенность, фальшь, аффектацию, ложное мудрование, мертвую догму, схоластику. С. М. Михоэлс проникновенно сказал, что каждый период советской эпохи по-новому читает и по-новому переводит Шекспира. Я думаю: именно то, что мы, советские люди, прочитали эту пьесу в 1945 году, помогло нам вышелушить из ее оболочки ее ядро, ее сущность.

И перевел я эту пьесу не так, как переводили ее другие переводчики в прежнее время совсем иначе – согласно тем неписаным заповедям, которые продиктованы нам советским читателем

* * *

… Великая идея пьесы Шекспира, ее проповедь, ее главная суть, заглушавшаяся какофонией никчемных и давно омертвелых острот, впервые выступила передо мною с полной отчетливостью. Эта проповедь опять-таки на потребу нашим сегодняшним и завтрашним людям, она жгуче злободневна, словно специально написана для театра 1945–1950 года…

Действующие лица

Фердинанд, король Наваррский

Бирон, Лонгвилль, Дюмен – вельможи в его свите.

Бойе, Меркад – вельможи в свите французской принцессы.

Дон Адриано де Армадо – напыщенный испанец.

Натаниэль – сельский священник.

Олоферн – сельский учитель.

Тупица – полицейский.

Башка – крестьянин при королевской ферме.

Моль – паж дон Армадо.

Лесничий.

Принцесса Французская.

Розалина, Мария, Катарина – дамы в ее свите.

Жакнетта – крестьянка.

Офицеры и другие; свита короля и принцессы.

Действие происходит в Наварре.

Действие I

Наварра. Парк перед дворцом.

Входят Король, Бирон, Лонгвилль, Дюмен.

Король

 
Итак, вы поклялись! А для того,
Чтобы не нарушить слова своего
И закрепить священную присягу, –
Вы все втроем подпишете бумагу,
Где наши клятвы точно и подробно
Изложены.
 

Бирон

 
         Мой добрый государь!
Я тоже поклялся отдать наукам
Три долгих года. И под этой клятвой
Охотно я, конечно, подпишусь.
Но прочие обеты так суровы!
Подумайте: три года ни единой
Не видеть женщины. О, я надеюсь,
Что не включили заповеди этой
Вы в наш устав. А также: раз в неделю
В теченье дня не прикасаться к пище.
А всякий прочий день всего однажды
За трапезу садиться. Я надеюсь,
Что не включили заповеди этой
Вы в наш устав. Но, что всего печальней:
Спать по ночам мы поклялись не больше,
Чем три часа, – и днем не отдыхать!
А мне, ленивцу, спать бы до полудни
Без просыпу! Всю ночь! И я надеюсь,
Что не включили заповеди этой
Вы в наш устав. Не то, поверьте: трудно
Мы будем жить – и сумрачно, и скудно:
Легко ль не досыпать, не доедать
И женщины три года не видать!!
 

Король

 
Ну, что ж, мой друг, ты волен убираться!
 

Бирон

 
Нет, государь, позвольте мне остаться!
Во славу праздности я более сказал,
Чем вы могли сказать во славу прилежанья.
Но поздно рассуждать: уже я клятву дал
И все суровые снесу я испытанья.
Устав я подпишу и не пойду я вспять.
Но надобно его мне прочитать!
 

Король

 
Да, подписанием святого договора
Ты честь свою спасешь от срама и позора!
 

Бирон (читает). «Параграф первый. Никакая женщина не имеет права подходить к моему замку ближе, чем на одну милю». Обнародован уже этот закон?

Лонгвилль. Четыре дня назад.

Бирон. Посмотрим, каково наказание! (Читает.) «Под страхом лишенья языка»… Кто придумал это наказанье?

Лонгвилль

 
Придумал я.
 

Бирон

 
          А для чего
Скажи, придумал ты его?
 

Лонгвилль

 
Чтоб женщин отпугнуть!
 

Бирон

 
Закон весьма полезный,
Но не скажу, чтоб очень уж любезный!
 

(Читает.) «Параграф второй. Всякий мужчина, застигнутый в разговоре с женщиной на протяжении этого трехлетнего срока, подвергается такому публичному и позорному наказанию, какому остальные придворные сочтут за благо подвергнуть его».

 
Ну, этот пункт нарушите вы сами,
Светлейший государь. На этих днях должна
Прибыть сюда для разговора с вами
Прекрасная французская княжна!..
Уступка ей нужна соседней Аквитаньи
Для дряхлого отца. И надобно избрать
Один из двух путей: Иль ей не приезжать,
Иль вам не издавать такого предписанья!
 

Король

 
Ах, я совсем забыл! Ведь экая досада!
По делу важному сюда прибыть ей надо!
И поневоле мне придется, господа,
Нарушить договор.
 

Бирон

 
                Ну, если так, тогда
И свой нарушу я. Скажу, что поневоле!
 

(Подписывает бумагу.)

 
А впрочем я шучу. Проклятье и позор
Тому, кто наш святой нарушит договор!
Но неужель у нас в печальной нашей доле
Не будет никаких ни шуток, ни проказ?
 

Король

 
Ах, почему же! Нет! Вот и теперь у нас
Гостит приехавший недавно из Испаньи
Великий краснобай, превыспренный фразер,
Новейших светских мод забавное созданье,
Рудник трескучих слов, чудак и фантазер,
Спесивый и напыщенный Армадо.
Не знаю, как для вас, а для меня, друзья,
Его вранье – поистине услада.
И к нам в забавники его назначу я.
 

Бирон

 
Да, это – рыцарь мод! Он блещет перед нами!
Щеголеватыми новейшими словами.
 

Лонгвилль

 
Он да пастух Башка так позабавят нас,
Что годы пролетят как будто краткий час!
 

Входят Тупица с письмом и Башка.

Тупица. Где тут собственная особа самого короля?

Бирон. Вот она! А что тебе, любезнейший, нужно?

Тупица. Да я сам представляю собой короля: я его величества полицейский служитель! Но я хотел бы видеть его самого – плоть и кровь.

Бирон. Это – король…

Тупица. Сеньор Арма… Арма… или как его? – свидетельствует вам свое почтенье. Случилось преступное дело: нарушение закона! Остальное изложено в этом письме.

Башка. Государь, это письмо – обо мне.

Король

 
Письмо от достославного Армадо!
 

Бирон. Может быть содержанье его – пустяки, но стиль, я надеюсь, высокий.

Лонгвилль. Высокие надежды на низкое небо! Господи, пошли нам терпенье!

Бирон. Терпенье слушать или воздержаться от смеха?

Лонгвилль. Слушать покорно и кротко, и смеяться возможно меньше. А не то отказаться вовсе – и от смеха и от письма.

Бирон. Посмотрим, посмотрим: каков будет слог, таково и веселье.

Башка. Письмо это, государь, обо мне, касательно Жакнетты. Дело в том, что я был пойман на деле.

Бирон. На каком деле?

Башка. Да не на одном, а на трех, государь. Первое, меня видели с нею на ферме. Второе, видели, как я с нею сидел на скамье. Третье, видели, как я увязался за нею в парке. Известное дело: я разговаривал с ней, как мужчине приходится разговаривать с женщиной. А как именно? Так или этак.

Бирон. Что же дальше?

Башка. А дальше будет постановление суда. И да спасет Господь Бог своих праведников!

Король. Намерены ли вы слушать это письмо со вниманием?

Бирон. Внемлем, как вещаниям оракула!

Башка. Такова уж слабость человеческая: слушаться голоса плоти.

Король (читает). «Великий уполномоченный, вице-король поднебесья, самодержавный повелитель Наварры, моей души земное божество, благостный питатель моего бреннога тела!..»

Башка. До сих пор ни слова о Башке!

Король (читает). «Дело в том…»

Башка. Может быть в том, но если он говорит: «в том», то, правду говоря, оно совсем не в том.

Король. Молчать…

Башка….подобает и мне и каждому, кто боится соваться в драку.

Король. Ни слова более…

Башка….о чужих тайнах, прошу вас.

Король. «Дело в том, что обуреваемый черной, как траур, меланхолией, я препоручил свой угнетенный мрачным уныние дух благотворнейшему лекарству твоего целебного воздуха и, пользуясь правом дворянства, посвятил себя уединенной прогулке. Время: когда? Около шестого часа дня, когда скоты наиусерднейше щиплют траву, птицы наиприлежнейше клюют червяков, люди садятся за трапезу, зовомую ужином. Теперь тебе ведомо время, когда. Скажу и о той местности, где. О той, по которой я шествовал. Она именуется: твой собственный парк. Теперь о той территории где. О той, где я улицезрел это срамное и наигнуснейшее дело, которое извлекает из моего белоснежного гусиного пера черные, как уголь, чернила, которые здесь ты зришь, созерцаешь, постигаешь зрением – или попросту: видишь. Что же касается местности, где, – то она лежит на северо-северо-востоке к востоку от западного угла твоего причудливо-извилистого сада; там я увидел этого пошлого олуха, этого гнусного пескаря твоих радостей!»

Башка. Меня!

Король (читает). «Эту безграмотную темную тварь».

Башка. Меня!

Король (читает). «Этого ничтожного холопа…»

Башка. И опять меня!

Король (читает). «…который, насколько я помню, зовется Башкою».

Башка. Ага, меня!

Король (читает). «…в обществе и в сообществе – вопреки твоему провозглашенному и возвещенному указу и ныне утвержденному закону, в сообществе с… о, мне страшно сказать, с кем!»

Башка. С девкой!

Король. «С одной из дочерей нашей праматери Евы, с особой женского пола, или для более ясного твоего понимания – с женщиной. Какового преступника я, – как мой глубокоуважаемый долг побуждает меня, – препровождаю к тебе для получения надлежащей кары, в сопровождении полицейского служителя твоего величества Антуана Тупицы, каковой Тупица мне известен, как человек доброго имени, доброй репутации, доброго поведения и доброй молвы!»…

Тупица. Это, с вашего позволенья, я. Я – Антуан Тупица.

Король (читает). «Что же касается Жакнетты, – ибо таково имя скудельного сосуда, который был застигнут мною с вышереченным мужланом, я удержал сей сосуд при себе, дабы он мог подвергнуться ярости твоего закона, – и при малейшем мановении твоем приведу ее на твой праведный суд.

Остаюсь твой со всеми заверениями в сердце сжигающей преданности

Дон Адриано де Армадо».

Бирон. Письмо не так хорошо, как я ждал, и все-таки оно лучше всего, что я когда-либо слышал.

Король. Да, самое лучшее из самого скверного! (Башке.) Ну, приятель, что же ты скажешь на это?

Башка. Насчет девки я, государь, отпираться не стану.

Король. Ты слышал новый указ?

Башка. Слышать-то я слышал, да мне ни к чему!

Король. Было объявлено, что застигнутому с женщиной – год тюремного заключения!

Башка. Да ведь застигли меня, ваше величество, вовсе не с женщиной, а – как бы сказать? – с девчонкой!

Король. Там и насчет девчонок сказано.

Башка. Да она не то, чтобы девчонка, а просто, скажем, так: девица.

Король. Там есть и про девиц.

Башка. В таком случае я заявляю, что она не то, чтобы девица, а сказать вернее: незамужняя. Застигли меня с незамужней.

Король. Нет, и незамужняя, и не пригодится тебе.

Башка. Еще как пригодится, ваше величество!

Король. Вот мой приговор: неделю тебе поститься на отрубях и воде.

Башка. Лучше бы целый месяц молиться на баранине и овсяной похлебке.

Король

 
И сторожем твоим Армадо будет!
Вы, граф Бирон, извольте проследить,
Чтобы ему преступник был доставлен,
А мы теперь к занятьям обратимся,
К которым нас присяга принуждает.
 

Уходят Король, Лонгвилль, Дюмен.

Бирон

 
Я голову поставлю против шляпы
Любого встречного, что эти все
Законы и присяги скоро станут
Пустопорожним вздором. (К Башке.) Ну, милейший,
Ступай за мной!
 

Башка. Я, ваше сиятельство, страдаю за правду, потому что это сущая правда, что меня застигли с Жакнеттой и что Жакнетта – девка хоть куда! И потому приветствую тебя, кислая чаша счастья! Горе еще улыбнется мне когда-нибудь, а до той поры – беда моя, садись со мною рядом!

Уходят.

Входят Армадо и Моль, его паж.

Армадо. Я хочу открыться пред тобою. Знай, о дитя, я влюблен! Для воина любовь – очень низкое чувство. И такого же низкого званья та женщина, которую я удостоил любви. О, если бы я мог обнажить мою шпагу против причуд моей страсти, чтобы отогнать от себя это постыдное чувство, недостойное моих высоких заслуг. Я взял бы мое вожделение в плен и отдал бы его любому из французских придворных в обмен на новомодный реверанс. Я презираю мои любовные вздохи. Я был бы счастлив изменить Купидону. Утешь меня, милый! Скажи мне, какие другие великие люди тоже были жертвами любви.

Моль. Геркулес, ваша милость!

Армадо. Сладчайший Геркулес! Но, милый мальчик, назови мне еще! И еще! Побольше знаменитых имен. И пусть, дорогое дитя, все это будут люди благородного звания и могучих духовных сил.

Моль. Могучих духовных сил? В таком случае вам больше всего пригодится великан из Библии – Самсон. Вот уж был силач, так силач! Взвалил на себя городские ворота и понес на спине, как носильщик. Тоже был влюблен не меньше вашего.

Армадо. О, могучий Самсон! О, мускулистый Самсон! Я настолько же превосхожу тебя в искусстве владеть рапирой, насколько ты превосходишь меня в уменьи таскать на спине городские ворота. Я тоже влюблен, как и ты. А кто, – скажи мне, дражайший Моль, – была та, кого полюбил сей Самсон?

Моль. Женщина, сеньор.

Армадо. А какого она была темперамента?

Моль. Всех четырех, или трех, или двух, или одного из четырех.

Армадо. Нет, ты скажи точно, какого?

Моль. Зеленого, как морская вода.

Армадо. Это один из четырех темпераментов?

Моль. Я читал, что да, и притом самый лучший.

Армадо. Зеленый цвет и вправду цвет влюбленных. Но выбирать себе такого цвета любовницу Самсону, пожалуй, не следовало бы. Верно, он любил ее за ум.

Моль. Истинно так, сеньор. Потому что и ум у нее был зеленый.

Армадо. Нет, моя возлюбленная непорочно белая, розовая.

Моль. Самые порочные помыслы скрываются под белизной и румянцем.

Армадо. Что ты хочешь этим сказать, многоученый младенец?

Моль. Да поможет мне ум моего отца и язык моей матери!

Армадо. Трогательная молитва ребенка! Грациозная и патетичная!

Моль

(поет)

 
     Если белолица милая девица,
     Если белолица и притом румяна, –
От такой девицы правды не добиться,
От такой девицы так и жди обмана.
     Ведь не покраснеют щеки от стыда,
     Коли эти щеки алые всегда.
И не станет дева от тоски бледна,
Если по природе бледная она.
     Как же ты узнаешь, что в душе таится
     У румяно-белой, розовой девицы!
 

В этих стихах, сеньор, грозное предостережение против белорозовых женщин!

Армадо. А знаешь ли ты, милый, балладу о короле, что влюбился в нищенку?

Моль. Мир провинился сочинением такой баллады три века назад, но теперь, я полагаю, ее не сыщешь нигде. И музыка, и слова устарели.

Армадо. Тогда на этот же самый сюжет новую балладу создам я. Нужен же мне сильный прецедент, могущий возвысить меня в моем унижении. Увы, дитя, ведь и я, как король, влюбился в ту крестьянку, которую я застал в парке с этим говорящим животным, с Башкой. Она вполне заслуживает…

Моль (в сторону)….любовника почище моего господина.

Армадо. Пой, дитя! Мне тяжело от любви.

Моль. А между тем любите вы такую легкую деву!

Армадо. Пой, прошу тебя!

Моль. Потерпите, я спою, когда уйдут эти люди.

Входят Тупица, Башка, Жакнетта.

Тупица. Сеньор, королю угодно, чтобы ваша милость взяли Башку под стражу! Не доставлять ему никаких удовольствий, но отнюдь не подвергать никаким наказаниям. Три дня в неделю он должен поститься. А эту девицу (указывая на Жакнетту) держать в здешнем парке. Она пожалована в коровницы. Честь имею кланяться!

Армадо. О, мой румянец выдает мою страсть… Дева!

Жакнетта. Мужчина.

Армадо. Я навещу тебя в твоем обиталище.

Жакнетта. Это мы посмотрим.

Армадо. Я знаю, где оно обретается.

Жакнетта. Боже, какой вы умный!

Армадо. Я расскажу тебе много чудес.

Жакнетта. С этакой-то физиономией!

Армадо. О, я люблю тебя!

Жакнетта. Старая песня.

Армадо. Итак, до свиданья.

Жакнетта. Скатертью дорога!

Тупица. Ну, идем, Жакнетта, пошевеливайся!

Тупица и Жакнетта уходят.

Армадо (Башке). Негодяй, за твои грехи ты будешь поститься, пока не получишь прощения.

Башка. Слушаю, сеньор. Надеюсь, что я буду поститься не иначе как на полный желудок!

Армадо. Вот уж дам я тебе. Погоди!

Башка. Надеюсь, вы дадите мне больше, чем вашей прислуге, которой вы так скаредно платите.

Армадо (Моли). Возьми этого негодяя и запри его!

Моль. Ну, пойдем, многогрешный раб!

Моль и Башка уходят.

Армадо (один). Я люблю даже ту грубую землю, которую она попирает еще более грубым своим башмаком, облекающим ее грубейшую ножку. Я преступлю свою клятву. Это будет большим вероломством. Но что мне делать, если я люблю! А может ли быть верна та любовь, которая достигнута нарушением верности? Любовь – домовой. Любовь – черт! Единственный злой дух – это любовь!.. Прощай, моя храбрость! Ржавей, моя рапира! Умолкни, мой барабан! Ваш повелитель влюблен. Помоги мне, бог импровизаций, ибо я уверен, что из меня скоро выйдет сочинитель сонетов! Твори, мое вдохновенье! Пиши, мое перо! Меня хватит на целые фолианты стихов! (Уходит.)

Действие II

Другая часть королевского парка. Издали видны шатры.

Входят Французская принцесса, Розалина, Мария, Катарина, Бойе, вельможи и другие придворные.

Принцесса

 
Мой друг, Бойе! Скажите государю,
Что дочь монарха Франции к нему
Приехала и просит позволенья
Поговорить с ним лично. У нее
Есть неотложное серьезнейшее дело
К его величеству. Ступайте, милый,
Не мешкая! А мы покуда будем
Смиренными просителями ждать
Его монаршей воли.
 

Бойе

 
                 О, поверьте,
Что, вашим поручением польщенный,
Весьма охотно выполню его!
 

(Уходит.)

Принцесса

 
Я слышала, что праведный король
С вельможами своими страшной клятвой
Себя связал. Скажите, господа,
Кто эти именитые вельможи?
 

1-й придворный

 
Во-первых, граф Лонгвилль!
 

Принцесса

 
                        Кто он такой,
Известно вам?
 

Мария

 
            Я этого Лонгвилля
В Нормандии на празднестве встречала,
Когда венчался граф де Перигор
С прекрасною наследницею Жака
Де Фальконбриджа. Славен он повсюду
Своею доблестью. На поле битвы,
Равно как и на поприще искусств,
Не знает равных он. И неизменно
Ему во всем сопутствует удача,
За что бы он ни взялся. И лишь одно
Есть темное пятно в его душе:
Чрезмерно острый ум, соединенный
С тупою волей. Лезвием ума
Он властен резать каждого, а воля
Уж никому пощады не дает,
Кто у него во власти очутился.
 

Принцесса

 
Так, значит, он – придворный весельчак,
Насмешник?
 

Мария

 
          Да, пожалуй, что и так.
 

Принцесса

 
Недолог век такого пустоцвета:
Расцвел – и вянет… Кто же есть еще?
 

Катарина

 
Есть юноша Дюмен. Он так чудесно
Воспитан, так чистосердечен! Всякий,
Кто любит доброту, уж непременно
Полюбит и его. Немало зла
Он властен натворить, но злые чувства
Ему неведомы. Он так умен, что мог бы
Сиянием ума свое уродство
Преобразить в красу – и так прекрасен,
Что, право же, ему совсем не нужно
Блистать умом, чтоб нас обворожить.
Всего лишь раз я видела Дюмена, –
У герцога, – и чувствую теперь,
Как я бессильна бледною хвалою
Вам передать его очарованье.
 

Розалина

 
С ним был тогда еще один вельможа,
Из тех, что нынче заняты наукой.
Его зовут, мне кажется, Бироном.
Я провела в беседе с ним такой
Веселый час, какого никогда
Еще ни с кем вовек не проводила.
Его глаза всегда находят пищу
Для метких уморительных острот.
При этом он ни разу не нарушил
Строжайшего приличия границ,
И так изящно, мягко, грациозно
Его язык искусный выражает
Игривые причудливые мысли,
Что даже старцы, изменив заботам.
К нему бегут, а молодежь в горячем
Восторге слушает его живую
И сладостную речь.
 

Принцесса

 
                О, Боже правый!
Неужто же все спутницы мои
Влюбилися? Боюсь, что не спроста
Своих героев вы такой нарядной
И пышной украшаете хвалой!
 

1-й придворный

 
Вот и Бойе!
 

Входит Бойе.

 
          Ну, милый граф, какое
Решение?
 

Бойе

 
        Наваррский государь
Уж знал, что вы изволили прибыть!
Он и его вельможи, – те, что клятвой
С ним связаны – уж было собирались
До моего приезда встретить вас.
Но, милая принцесса, я проведал,
Что было бы приятнее ему,
Чтоб вы остались в поле, – словно вы
Приехали для вражеской осады
Его дворца, и очень не хотел бы
Он клятве изменить и вас принять
В своем безлюдном замке. Вот и он!
 

Входят Король, Бирон, Лонгвилль, Дюмен и свита. Принцесса и ее спутницы надевают маски.

Король

 
Добро пожаловать, прекрасная принцесса!
Как дорогих гостей встречает вас
Наваррский двор.
 

Принцесса. Слово «прекрасная» я тотчас же отдаю вам обратно, а дорогой вашей гостьей мне еще не довелось побывать: так высок этот свод (указывает на небо), что он не может быть сводом вашего королевского замка, а быть дорогой гостьей этих широких полей не подобает моему высокому сану.

Король

 
И замок мой принять вас будет рад,
Как гостью дорогую.
 

Принцесса

 
                  Если так,
Ведите нас туда!
 

Король

 
              Я умоляю вас:
Послушайте меня: я связан клятвою.
 

Принцесса

 
О, Господи! Уж, видно, вам придется
Нарушить вашу клятву.
 

Король

 
                   Ни за что
По доброй воле клятвы не нарушу!
 

Принцесса

 
Нет, воля-то и будет вам потребна,
Чтобы нарушить клятву.
 

Король

 
                    Видно, ваше
Высочество не знаете, какую
Я клятву дал.
 

Принцесса

 
           О, если бы и вы
Того не знали! Были б вы мудрее.
Теперь же в вашем знании – безумье!
Я слышала, что будто поклялись
Вы жить отшельником. Поверьте, ваше
Величество, смертельный, тяжкий грех –
Быть верным этой клятве. А нарушить
Ее – такой же грех… А впрочем слишком
Я, кажется, дерзка. Прошу прощенья!
Учителя учить мне не пристало!
Извольте прочитать, зачем сюда
 

(Подает бумагу.)

 
Я прибыла, и на мое прошенье
Немедленным почтить меня ответом.
 

Король

 
О, если нет помехи никакой,
Я тотчас же отвечу.
 

Принцесса

 
                Было б это
И вам удобнее: скорей от нас
Избавились бы вы, не нарушая
Обета своего.
 

Бирон

(Розалине)

 
Не танцовал ли я в Брабанте с вами?
 

Розалина

(Бирону)

 
Не танцовала ль я в Брабанте с вами?
 

Бирон

 
Вы танцовали, да.
 

Розалина

 
К чему же ваш вопрос, такой ненужный?
 

Бирон

 
Ого, какой у вас горячий норов!
 

Розалина

 
А это вы пришпорили меня
Своим вопросом.
 

Бирон

 
Коль мчаться со всех ног ваш ум не перестанет,
От бега быстрого так скоро он устанет!
 

Розалина

 
Нет, будет мчаться он, пока
Не сбросит в лужу седока!
 

Бирон

 
Который час?
 

Розалина

 
            Конечно, тот,
Когда глупец вопросы задает.
 

Бирон

 
И все же ваша маска так прелестна,
Что я желаю ей
Счастливых много дней!
 

Розалина

 
Пожалуй, более уместно
Лицу их пожелать, сокрытому под ней.
 

Бирон

 
Пошли вам небо в добрый час
Побольше женихов!
 

Розалина

 
                 Ах, только бы не вас!
 

Бирон

 
Ну, если так, я ухожу сейчас.
 

Король

(принцессе)

 
Сто тысяч крон, – и только, – предлагает
Мне ваш отец, но по моим счетам
Сто тысяч крон – всего лишь половина
Той суммы, что дана моим отцом
Ему для нужд войны… Однако, если б
Те деньги были нам возвращены, –
Мне иль отцу – (хотя ни он, ни я
Не получали их), – все ж остается
Еще сто тысяч долга. И залогом
За этот долг часть вашей Аквитании
Нам отдана, хоть стоимость ее
И ниже этой суммы. Коль захочет
Родитель ваш хоть половину долга
Нам возвратить, ему уступим мы
Права на Аквитанию, и будем
Поддерживать с ним искреннюю дружбу.
Но мне сдается, что совсем другого
Желает он. Он пишет, чтоб ему
Я заплатил сто тысяч, и тогда
Согласен он от прав на Аквитанию
Отречься. Но, по правде говоря,
Я лучше бы желал расстаться с нею
И получить те деньги, что отец
Дал вам взаймы. На что мне Аквитанья,
Столь разоренная? И, верьте мне,
Принцесса дорогая, что когда бы
Все притязанья вашего отца
Не так далеки были от того,
Что разум нам велит, к себе в отчизну
Вы увезли б согласие мое.
 

Принцесса

 
Наносите обиду вы не только
Монарху Франции, но и своей
Высокой славе, смея утверждать,
Что вам не уплатили ваших денег,
Хотя давно уплачены они!
 

Король

 
Клянусь вам честью, не слыхал об этом!
И если вы докажете, что деньги
Уплачены, я возвращу вам их,
Иль откажусь от Аквитаньи.
 

Принцесса

 
                        Мы
Берем с вас это слово.
 

(К Бойе.)

 
                   Предъявите,
Бойе, расписки, – те, что дали нам
На эту сумму казначеи Шарля,
Его отца!
 

Король

 
        Мне этого вполне
Достаточно.
 

Бойе

 
          Позвольте, государь,
Вам доложить, что тот пакет, в котором
И эти и другие документы, –
Еще не прибыл. Будет завтра он
Представлен вам.
 

Король

 
               Мне больше ничего
Не надобно. Я щедрые уступки
Вам сделаю, едва лишь те бумаги
Увижу я. Покуда же, принцесса,
Все почести, какие можем мы
Вам оказать, не нанося бесчестья
Себе, – мы вам от всей души, конечно,
Окажем. Да, хотя для вас закрыты
Ворота дома моего, но в парке,
Прекрасная принцесса, вы найдете
Такой прием, который будет вам
Свидетельством, что, если я и не дал
Приюта вам в моем прекрасном замке,
То в сердце у меня живете вы.
Надеюсь я, что вашим сердцем добрым
Меня простите вы. Мы завтра снова
Вас посетим! До скорого свиданья!
 

Принцесса

 
Желаю вам всех благ на многие года!
 

Король

 
А я желаю вам, чтоб ваши пожеланья
Сбывалися всегда.
 

(Уходит.)

Бирон

(Розалине)

 
О, госпожа, я сердцу моему
Привет ваш передам!
 

Розалина

 
                  Да, кланяйтесь ему!
Охотно я к нему приехала бы в гости!
 

Бирон

 
И вы б услышали рыдания его,
Больного сердца моего!
 

Розалина

 
Хворает бедное?
 

Бирон

 
              О, скоро на погосте
Мои злосчастные увидите вы кости!
 

Розалина

 
А вы пустите сердцу кровь,
И будете здоровы вновь!
 

Бирон

 
Оно излечится тогда?
 

Розалина

 
Мне лекаря сказали «да»!
 

Бирон

 
О, если это так, скорей его проткните
Стрелою ваших глаз и боль его уймите!
 

Розалина

 
Ну, нет! Глаза мы бережем!
Мы это сделаем ножом!
 

Бирон

 
Цветите же весенним цветом
И радуйтесь на свете этом!
 

Розалина

 
А вы – на том.
 

Бирон отходит.

 
Вот балагур! Ни одного простого
И дельного не вымолвил он слова!
Постой же, милый друг, тебя я излечу:
От этих звонких фраз навеки отучу!
 

Дюмен

(к Бойе)

 
Граф! Кто она? Вот та!
 

Бойе

 
                   То дочка властелина
Всех Алансонских стран. Ее зовут Катрина!
 

Дюмен

 
Чудесно хороша! Прощайте, добрый граф!
 

(Уходит.)

Лонгвилль

(к Бойе)

 
Кто эта в белом? Там? Нельзя ли мне узнать?
 

Бойе

 
Как будто дама.
 

Лонгвилль

 
             Да, но я просил бы дать
Мне имя этой дамы поскорей!
 

Бойе

 
Стыдитесь, милый граф, оно одно у ней,
И не годится вам то имя отнимать.
 

Лонгвилль

 
Но кто она? Чья дочь?
 

Бойе

 
                  Слыхал я стороною,
Что родила ее – ее родная мать!
 

Лонгвилль

 
Изволите вы, граф, глумиться надо мною!
 

Бойе

 
Простите, я шутил. Отвечу прямо вам:
Ее отец – барон де Фольтингам.
 

Лонгвилль

 
Чудесно хороша!
 

Бойе

 
              Весьма, весьма возможно,
Что о красе ее вы судите неложно!
 

Бирон

(к Бойе)

 
Кто эта в шапочке?
 

Бойе

 
                Готов поклясться в том,
Что Розалиною мы все ее зовем.
 

Бирон

 
Замужняя она или девица?
 

Бойе

 
А это к ней вам надо обратиться!
 

Бирон

 
Прощайте, милый граф. Примите мой поклон!
 

Бойе

 
Я верный ваш слуга! Прощайте, граф Бирон!
 

Бирон уходит. Дамы снимают маски.

Мария

 
Так это-то и есть тот зубоскал Бирон,
Что вечно рад острить?
 

Бойе

 
                    Да, пустомеля он!
 

Принцесса

 
Недурно вы сейчас дразнили забияку.
 

Бойе

 
Оборонялся я, а он рвался в атаку.
 

Мария

 
Как будто два козла!
 

Бойе

 
                 Уж только б не осла!
О, если мне пастись на ваших губках алых,
Я бы непрочь в козлы!
 

Мария

 
                   Тогда бы я была
Лужайкою для вас… И я бы не сказала,
Что вам на этот раз
Острота удалась!
 

Бойе

 
Ну, что ж! Хочу пастись!
 

(Пытается поцеловать ее.)

Мария

(отклоняясь)

 
                     О нет, лужайка та
Не служит пастбищем для всякого скота!
Крепка вокруг нее ограда:
Она – для избранного стада!
 

Бойе

 
Позвольте, милая моя,
Узнать: лужайка эта чья?
 

Мария