Текст книги "Из «Антологии антологий. Поэты Великобритании»"

Из «Антологии антологий. Поэты Великобритании»
Уильям Вордсворт

Переводчик Сергей Федосов

Иллюстраторы Лицензия СС0 1.0 Гравюра Джеймса Бромли (1801-1838) с картины художника сэра Уильяма Боксолла (1800-1879); Опубликована 10 июня 1832 года Генри Грейвс и Компания. Йельский центр британского искусства.

© Уильям Вордсворт, 2023

© Сергей Федосов, перевод, 2023

ISBN 978-5-0056-9001-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ode

Intimations of Immortality

from Recollections of Early Childhood

There was a time when meadow, grove, and stream…

Ода

Намеки на бессмертие

из воспоминаний раннего детства

Все Люди – родом из Детей;

И я хочу, чтоб дни мои

Как в детстве – свято протекли.

 
                         I
То были дни, когда ручей и лес,
Обычный мир казался мне иным,
                         И был он весь
            Пропитан светом неземным,
Сиянием и свежестью чудес.
Свет этих дней погас давным-давно; —
            И даже если вновь прийти туда,
                          Мне никогда
Увидеть мир таким, как в детстве, не дано.
 
 
                         II
                         Как Радуга горит,
                         Как Роз прелестен вид,
                         Восторженно Луна
            Глядит вокруг с прозрачнейших высот,
                         Сиянья звезд полна
                         Гладь полуночных вод;
            Рождаем свыше – свет небес;
            Но знаю я, что для меня
Тот дивный ореол вокруг всего – исчез.
 
 
                         III
И вот, под трели птиц со всех сторон,
            Когда прыжки ягнят
                         Как тамбурин звучат,
Моя душа печалью смущена:
Излить печаль в словах мне власть дана,
                         И снова я силён:
Трубят потоки, вниз летя со скал;
Не страшен больше тот унынья час,
Мне вторит Эхо с гор за разом раз
Сквозь сонные луга; весь мир предстал
            Нарядный и большой:
                         Земля
            Играет с Морем, веселясь,
                         И с майскою душой
            Ликует мир живой; —
                         Дитя лугов,
Кричи окрест, дай слышать твой,
            счастливый пастушок, веселый зов!
 
 
                         IV
Созданья Божьи, слышу здесь и там
            Ваш крик; улыбкой небосвод
Встречает ваших празднеств хоровод;
            Мне по душе ваш карнавал,
                         Венком увита голова,
Блаженством вашим полн,
                         я с вами – с вами сам…
            О, черный день! я мрачнею,
            Хотя Земля, расцветая
                         В сияньи мая,
            Украшает аллеи
                         И там, и тут
            Разноцветьем, и Дети венки плетут;
            Всё теплее солнце и всё звучней
Смех Младенцев, пение Матерей: —
            Я слышу, слышу, счастья полн!
– Но вижу здесь, где детство протекло,
            Поляну ту и Дерево на ней, —
Они твердят о чем-то, что ушло.
            И той фиалки вид
            Мне также повторит:
Куда исчез тот призрак красоты?
Где прежний блеск и прежние мечты?
 
 
                         V
Рожденье наше – сон лишь и забвенье;
Звезда всей жизни – нас Душа ведет,
            Не здесь ее владенья —
                         Издалека идет:
            Не в совершенном забытье,
            И не в полнейшей наготе,
Но в свете Божьей славы мы идем
            От Бога, кто – наш дом:
Рай возле нас в младенчестве лежит!
Над Мальчиком растущим мир, жесток,
            Сгущает жизни тьму,
Но видит Свет он и его исток,
            И радостно ему;
Еще с Природой Юноша, влеком
            Всё дальше от Востока с каждым днем,
            Но и ему Виденье
            Тех лет ласкает зренье;
Осознаёт Мужчина смерти зло:
Свет растворился в буднях, все прошло.
 
 
                         VI
Земля полнится щедростью своей;
Хранитель наш, всё делает она,
Едва ль не материнских чувств полна,
            Естественных забот,
            Стремясь к тому, чтоб, наконец,
Ее Дитя приемное, Жилец
            Забыл сиянье прежних дней
И тот чертог, откуда он идет.
 
 
                         VII
Смотри – Дитя в его блаженства час,
Любимец шестилетний всех вокруг!
Игрушками заполнив свой досуг,
Лежит под светом из отцовских глаз,
Волнуем лаской материнских рук!
Смотри, у ног, – рисунок небольшой,
Плод грез его о жизни, сотворен
Тем даром, что явился сам собой:
            Венчанье, праздник ли какой,
            Прощанье ли, заупокой;
                         Сейчас он здесь душой,
            И этим песнь его звучит:
                         В ней свой язык полнит
Словами дел, борьбы и страсти он;
            Но миг – и позабыт
            Тот мир, где ныне жив, —
            Другой звучит мотив,
Малыш-Актер играет акт иной,
В «забавных сценах» показать готов
Все Персонажи, вплоть до Стариков,
Телеги Жизни, полной до краев;
            Как будто в подражаньи
            И есть его призванье.
 
 
                         VIII
Ты, с чьей безмерной не сравнить Душой
            Твой облик небольшой;
Философ лучший, кто свое хранит
Наследие, ты – Зрячий меж слепых,
Кто, глух и нем, читает Мир, что скрыт
От повседневных помыслов людских, —
            Пророк святейший! в ком
            Всех истин (мы с трудом
Ценой всей жизни открываем их,
Во тьме могил теряя вновь) оплот;
О ты, над кем – Хозяин над Рабом —
Твое Бессмертье словно День встает,
Невидимо присутствуя на всём;
            [Тебе лишь сном
Смерть представляется —
                         без чувства, без тепла,
            Без света, где тела
Ждут лишь того, что, верим, нам грядет;]11
  Напечатано в изданиях 1807 и 1815 годов; опущено в издании 1820 года и всех последующих.


[Закрыть]
Зачем, Дитя, могуществом своим
Высокого рождения храним,
С горячностью торопишь каждый год,
Чтоб обрести взамен ярмо забот
Так безрассудно счастью вопреки?
Ведь вскоре обрастет Душа земным,
Привычки сдавят обручем стальным,
Как тяжкий лед – биение реки!
 
 
                         IX
                         О счастье! в прошлом-пепле
                         Но тлеет жизнь – едва —
                         И память всё же теплит
                         Мгновенья торжества!
Благословляю мысленно года
Прожитые: не только те, когда
Оставлен был во мне блаженством след:
Свобода и восторги – простота
Святая детства, в играх или нет —
С надеждой, воспаряющей на свет:
                         Не столько дням благим
                         Благодаренья гимн,
            Но любопытству к чувствам и вещам,
                         Что мир, даруя нам,
                         И забирает сам;
            Пустые опасения Созданья
Среди ему неведомых миров,
Где, смертный среди высшего сознанья,
Дрожь, как преступник, ощутить готов.
                         Но первых чувств желаньям,
                         Теням-воспоминаньям,
            Какими б ни были они,
Что озаряют жизни нашей дни
И есть первоисток мировоззренья,
            Хранят нас и способны превратить
Гвалт наших лет земных в одно мгновенье
Бессмертной Тишины: не исказить
                         Тех истин вечных,
Которые ни буйство, ни беспечность,
                         Ни лень, ни прыть,
Ни вся вражда, которой не избыть,
Не смогут ни разрушить, ни убить!
            В дни ясной, солнечной погоды
                         Провидят Души вдалеке
Тот вечный океан, чьи налегке
                         Приносят воды
            Нас в этот мир,
                         уносят через годы,
И слышен смех Детей вдоль берегов,
И виден вечный бег изменчивых валов.
 
 
                         X
Так пойте, Птицы, пойте счастью гимн!
            И пусть прыжки ягнят
            Как тамбурин звучат!
С вами мысленно летим,
            Дети неба и полей,
            Кто вмещает всех полней
            Сердцем радость майских дней!
Что ж, пусть сиянье, чей был ярок свет,
С годами навсегда сошло на нет,
            Пусть не вернуть назад часов
Величия травы и нимба у цветов;
            Не оплачем, – обретем
            Силу в прожитом своем;
            В сострадании, тепле,
            Что должны быть на земле;
            И в смиреньи, что идет
            От страданий и невзгод;
            В вере: жизни нет преград,
В годах, несущих философский взгляд.
 
 
                         XI
И вы, Луга, Холмы, Леса, Ключи,
Любви к вам ничему не омрачить!
Я в вашей власти сердцем и душой;
Всего одной я радости лишен:
Жить так, чтоб с вами быть еще тесней.
Люблю Ручьев, свой путь торящих, плеск
(Я мчал когда-то так же!) всё сильней;
И так люблю новорожденных Дней
                                           невинный блеск;
Рой Облаков в закатный краткий миг
Окрашен мягко Оком, что с высот
Мир смертных сторожит из года в год;
Рождением иной – иных вершин достиг:
Благодаря душе, живущей в нас,
Волнений полной, нежности и грез,
Невзрачнейший цветок вдали от глаз
Так часто тронет чуть ли не до слез.
 

***

[From Lucy, IV]

(From Poems of the Imagination, X)

Three years she grew in sun and shower…

[Из цикла «Лю́си», IV]

 
Три года – в солнце, в дождь – она
Росла, со мной обручена;
            Потом: «Какой цветок, —
Природа ахнула, – расцвел!
Дитя беру я – ей пришел
            Стать Фрейлиною срок.
 
 
Сама любимице моей
Законы дам и чувства; ей,
            Какой бы мир ни взять, —
В земном, в небесном ли краю, —
Дам ощутить всю мощь свою
            Рождать и разрушать.
 
 
Игрива будет как олень,
Ликуя, скачущий весь день
            То на луга, то в глушь;
Ее – ласкающий зефир,
Ее – безмолвный, тихий мир
            Вещей, лишенных душ.
 
 
Ей облака подарят стать;
Ей гибче ивы ныне стать;
            Дано увидеть ей
И в Шторме – грациозность волн,
И Женственность, которой полн
            Буран среди степей.
 
 
Добры созвездья будут к ней;
Она откроет смысл речей,
            Где ручеек-танцор
Изменчиво кривит уста,
И перельется красота,
            Журча, в ее лицо;
 
 
И жизненный восторг нальет
Деви́чью грудь ее, взнесет
            До царственных вершин;
Всё Лю́си сможет получить,
Когда мы вместе станем жить
            Здесь, в лучшей из долин».
 
 
Природа смолкла – Труд свершен —
Как быстро Лю́си я лишен!
            Она мертва, а мне
Быть здесь, в глуши, в краю пустом,
С воспоминаньями о том,
            Что было как во сне.