Текст книги "Ева"

– Вот как, – протянул Джон. – Чем дальше, тем интереснее. – Он покачал головой: – Лили, сказки и мифы появляются не на пустом месте. Нет дыма без огня. Ты можешь считать их вымыслом, но это совершенно не исключает того, что они могут оказаться правдивыми, понимаешь?

Лили захотелось признаться Джону и рассказать о своих видениях, но она решила не торопить события.

– Значит, ты считаешь, что Рай – это не сказка, а реальность? Мне всегда истории о Рае напоминали сказку про Деда Мороза.

– А я считаю, что Рай – это не сказка, а быль или реальность, – ответил Джон. – Лили, хочешь я прочитаю тебе эту историю из Библии? Она достаточно короткая и не утомит тебя.

– Хорошо, давай, – ответила она, стараясь не показывать, как на самом деле эта история ей интересна.

Джон исчез и вскоре появился с книгой в потрепанном кожаном переплете.

– Приношу свои извинения. Это не оригинал, так сказать, не самая первая Библия, однако этот манускрипт на том языке, на котором она изначально была написана. Я переведу тебе, насколько это в моих силах. Хотя было бы лучше, чтобы этот отрывок тебе зачитал кто-нибудь из Ученых. Подождем или ты все-таки хочешь, чтобы это сделал я?

– Я бы предпочла, чтобы ты сам мне его прочитал, – ответила она.

Джон пододвинул стул поближе к кровати, открыл книгу с конца и начал читать, водя взглядом по строчкам справа налево.

– Элохим создал… – Джон оторвал взгляд от страницы и посмотрел на Лили: – А ты знаешь, что в оригинальном тексте Господь Элохим употребляется во множественном числе, а Руах, Святой дух, или дыхание, женского рода?

Лили только подняла брови и пожала плечами.

– Ну, ладно, пожалуй, я просто прочитаю текст, – сказал Джон и продолжил чтение: – Вначале Господь Элохим создал небо и землю…

Джон зачитал девушке отрывок о сотворении мира.

– И это было хорошо, и потом Господь отдыхал? – спросила Лили.

Слова из Библии вызвали в ее воображении ряд ярких и убедительных картинок, словно она сама присутствовала при том, о чем было написано в этой книге.

– Да, – ответил Джон, – все правильно. Именно так оно и было. И все было хорошо, даже очень хорошо.

Он замолчал, и у Лили сложилось впечатление, что он собирался еще что-то сказать, но передумал.

Джон поднялся со стула и откашлялся:

– Ну, ладно. Мне кажется, на сегодня довольно. Не хочу тебя переутомлять. Будет желание, почитаю в другой раз, а сейчас тебе надо отдыхать. Сегодня был хороший, продуктивный день. А теперь спи спокойно, и хороших тебе снов.

Он нажал несколько кнопок, и свет в комнате стал приглушенным. Глаза у Лили закрылись.

Засыпая, девушка почувствовала, как кто-то взял ее за руку, она приподнялась над землей и полетела.

– С тех пор как ты видела его в последний раз, Адам сильно вырос, – объяснила Ева.

Лили казалось, что никакой паузы в общении не было. Открыв глаза, девушка увидела, что находится рядом с ней. Неподалеку раздавалось пение.

Из леса вышел молодой человек. Он был худой, высокий, с густыми, спутанными черными волосами, измазанными глиной, с кожей цвета слоновой кости. Он пел во все горло и шел по лесу, подпрыгивая и пританцовывая. На нем были одежды из солнечного света.

Увидев наготу Адама, Лили смутилась и отвела глаза.

– Очень милый молодой человек, – сказала она. – А почему он… голый?

– Голый?! – искренне удивилась Ева. – Он родился голым. Ему не надо прикрывать свою наготу – ее прикрывает любовь Господа. Человеку не надо стыдиться своей слабости и немощности.

– Я бы не сказала, что он выглядит слабым и немощным.

– Я имею в виду не физическую слабость. Я говорю о том, что он полностью зависит от Элохима.

– Хорошо, вот это уже понятней, – ответила Лили. – Но я не понимаю ни одного слова из его песни.

– Тем не менее, ты услышишь, увидишь и поймешь все, чему станешь Свидетелем.

– Интересно, а он нас с тобой видит?

– Нет. Он не знает о том, что ты здесь. Не забывай, ты еще не родилась. Так почему он должен тебя видеть?

– А тебя он видит?

Этот вопрос Ева оставила без ответа.

Они парили над лугом, по которому шел Адам. Молодой человек напевал и пританцовывал, иногда останавливался, чтобы сказать что-то чему-то, чего Лили не видела. Впереди перед Адамом журчал ручеек. Адам подошел к нему и, как ребенок, бросился в воду. Неожиданно он замер и прислушался.

Послышалось чье-то пение. Точно так же, как и Адам, эту мелодию пели слегка фальшиво. Было видно, что он узнал голос поющего, поэтому быстро вылез из ручья и побежал в сторону, откуда раздавался голос.

– Сейчас они будут общаться, – объяснила Ева. – Я говорю о Господе и Адаме. Каждое утро они встречаются, говорят, смеются и веселятся. Так они отмечают начало нового дня.

Ева прислушалась. Казалось, она слышит разговор, который Лили не в состоянии услышать. Ева улыбнулась.

– Лили, мне кажется, тебе стоит к ним присоединиться. Адонай приглашает и ждет тебя.

– Адонай меня приглашает? – Лили не поверила своим ушам.

Девушка была рада приглашению, но очень стеснялась. Тут же в ее голове возникло множество причин, по которым не стоило этого делать.

– А я обязана принимать приглашение? – спросила она.

– Конечно, не обязана. Это ведь приглашение, а не приказ. – На лице Евы появилась улыбка, и Лили поняла, что к ее решению, каким бы оно ни было, отнесутся с пониманием.

– Не могу, – ответила она. – Я вообще не отсюда, а совершенно из других мест. Поэтому, наверное, не стоит их беспокоить.

Ева обняла ее:

– Хорошо. Но помни о том, что приглашение остается в силе. Присоединяйся к ним, когда почувствуешь себя готовой.

В голосе Евы не было ни капли осуждения. Несмотря на мимолетную грусть, Лили с облегчением вздохнула.

Они подлетели ближе к Адаму и Адонаю. Лили увидела, что вокруг Адама возник вихрь из огня, воды и ветра, и поняла, что так Адонай обнимает своего сына. Рядом с Адамом стоял Вечный Человек. На сотканных из солнечных лучей одеждах Адама были пятна крови и грязи, появившиеся при его рождении. Они казались вышивкой на его облачении.

Лили смотрела на них, и ей ужасно хотелось, чтобы Вечный Человек обнял ее так, как только что обнимал своего сына.

Адам и Господь присели, прислонившись спиной к стволу дерева на опушке леса. Вокруг них девушка видела две танцующие стихии Огня и Ветра. Ева и Лили спустились на землю приблизительно в десяти метрах от Адама и Господа. Адонай посмотрел на них, улыбнулся и приветливо кивнул. Лили почувствовала, что Господь приветствует ее, и очень обрадовалась.

– Он меня видит, – прошептала девушка Еве. – Ты представляешь, он меня видит!

– Он все видит, – ответила Ева. – И Он не просто тебя видит. Он тебя знает.

– Сын Мой, – говорил Господь Адаму, – ты радость Нашей радости, ты – яркие лучи Нашего величия и славы.

– А Ты – моя отрада! Я так Тебя люблю! – отвечал Адам с искренностью и радостью маленького ребенка. – Я исследовал местность, – продолжил он и начал рассказывать Вечному Человеку о том, каких существ видел утром.

Адам имитировал звуки, которые издавали эти существа, и рассказывал о том, как с ними общался. Он был молодым, но умным и сообразительным, он на лету ловил мысли и идеи, что приятно удивило Лили. Вечный Человек и Его сын общались, и девушка, как в теплых волнах, купалась в словах, которыми они обменивались.

Лили была полностью поглощена общением Адама с Вечным Человеком. Потом, взглянув на Еву, она с удивлением обнаружила улыбку на ее губах и слезы в глазах. Ева крепко обняла девушку и, не отрывая взгляда от двух мужчин, прошептала:

– Спасибо тебе, Лили.

– За что?

– Прежде я никогда не видела их такими. Не видела, насколько мальчик влюблен в Своего Творца. И этот бесценный подарок сделала мне ты, Лили.

– Я не понимаю, о чем…

– Тише. Давай послушаем. Это важно.

– Райский сад плодоносит и без моей помощи, – говорил Адам, – так почему же мое участие в процессе роста всего живого имеет такое большое значение?

– Твое участие имеет огромное значение, но оно действительно не обязательно, – с улыбкой отвечал Господь.

– Так почему же Ты говоришь о том, что я должен возделывать этот сад и охранять его? – удивлялся Адам. Он замолк, пытаясь найти нужные слова. – Скажи мне, за пределами этого сада есть что-то, чего я должен опасаться?

– Ты задаешь правильные вопросы, сын Мой. Ты не просто растешь, ты набираешься Мудрости, и она тебе пригодится, когда придет пора управлять всем живым. Не торопи события, пусть все идет своим чередом. Набирайся Мудрости. Возделывай свой сад. Это важно, но, в конечном счете, не обязательно. Возделывая сад, ты чтишь и преклоняешься перед Нами.

– Я люблю и обожаю Тебя! – воскликнул Адам и, как белка, быстро забрался на нижние ветви дерева, под которым они сидели.

– А Мы обожаем тебя! – Адонай тоже забрался на дерево, и они с сыном начали осматривать Райский сад.

Адам встал на ветке, расставив руки в стороны. Его звонкий смех напоминал журчание горного ручья. Потом он задумался и стал серьезным.

– А почему я не умею летать, как птицы? Я видел, как летают они, но я так не могу. Я всегда падаю вниз, как камень, – сказал он и быстро опустил руку, показывая, как падал.

– Тебя притягивают к земле добрые силы. В один прекрасный день ты сможешь понять, как они работают, и покорить их, – ответил Господь с улыбкой. – У Нас тоже есть к тебе вопрос. Можешь пройти сквозь это? – И Господь постучал пальцем по стволу дерева.

– Могу попробовать, – ответил Адам, ударился лбом о ствол дерева и показал на появившуюся шишку: – Как видишь, проходить сквозь предметы у меня получается гораздо хуже, чем у Посланцев.

– Адам, Мы даровали тебе и всем, кто в тебе находится, жизнь и свободу. Мы с тобой неразрывно связаны. И пока это так, пока мы смотрим друг другу в лицо, у тебя всегда будет жизнь и свобода.

На лице Адама появилось выражение непонимания, и Лили осознала, что он пытается осмыслить новую для него мысль. Адам несколько секунд висел на ветке и размышлял, после чего спрыгнул на землю и повернулся лицом к стоящему перед ним Адонаю.

– Мое лицо всегда будет повернуто в Твою сторону. Мое сердце и дух всегда с Тобой. Да как я могу допустить, чтобы…

Господь протянул руку и обнял своего сына Адама:

– Любить – это значит идти на риск. Ты свободен и можешь сказать Нам «Нет», можешь усомниться в Нашей любви и отвернуться от Нас.

Адам нахмурился:

– И что же произойдет, если такое случится?

– Ты отвернешься от Нас, и в твоей душе появится тень. И эта темнота станет для тебя реальней Меня. И до тех пор пока ты снова не повернешься ко Мне лицом, эта темная пустота будет вводить тебя в обман. Ты перестанешь понимать, кто Мы есть для тебя и кем ты сам являешься для всего мироздания.

– И как называется эта тень, как называется изменение, которое может произойти? – спросил Адам, глядя в глаза Того, кого любил всей душой.

– Эта темнота не заслуживает имени, – прошептал Вечный Человек, – но она будет называться смертью.

Лили почувствовала на своей груди тяжелую и холодную как лед руку, готовую вот-вот ее раздавить, и с трудом произнесла:

– Я знаю, что такое смерть. Ева, мы должны предупредить Адама.

Ева крепко сжала ее пальцы. Девушка почувствовала тепло, оно струилось по телу и давало силы бороться с леденящим холодом. На лице Евы появилось выражение гнева и негодования.

Потом Лили услышала Голос, прозвучавший в ее голове, будто это была ее собственная мысль.

– Лили, – произнес Голос, – верь Мне.

Со звуками этого Голоса ледяная рука исчезла с ее груди, и Лили глубоко вздохнула.

– Мне не нужно смерти, – прошептал Адам. – Ведь смерть – это полная противоположность жизни?

– Нет, Адам, у жизни нет никакой полной противоположности. Жизнь – это единственное и ни с чем не сравнимое. Жизнь – это Благодать. Жизнь – это основа Нашей природы.

Адам на секунду задумался и потом спросил:

– А во мне есть частичка смерти?

Вечный Человек улыбнулся и дотронулся до щеки мальчика:

– Нет, Адам, ни в тебе, ни в том, кто заключен внутри тебя, нет смерти. В вас есть только жизнь. Сейчас и всегда ты можешь есть плоды с Древа жизни, ты можешь дышать Моим Духом, ты можешь смотреть Нам в лицо.

Адам прикоснулся к руке Вечного Человека и улыбнулся:

– Ты знаешь, как сильно я люблю деревья и плоды, которые Ты создал. Я забочусь об этих деревьях, но не ради какой-либо пользы.

В воздухе зазвенел смех. Казалось, Лили и Ева, подобно родителям, наблюдают за тем, как их дети делают первые неуверенные шаги. Наступил вечер, и свет Господа озарил Вечного Человека и Его сына. Создатель и созданный им словно грелись в лучах взаимной любви.

Женщины молча наблюдали за Господом и Его сыном. Лили не знала, почему Ева плачет. Девушке всей душой хотелось подбежать к Господу, чтобы познать Его любовь, но внутренний голос шептал ей, что она недостойна, поэтому Лили словно приросла к земле. Внутренний голос шептал ей, что она никогда не будет любима так, как Адам.

– Я хочу знать только жизнь, – сказал молодой человек. – Я хочу всегда быть с Тобой лицом к лицу.

– Адам, – произнес Господь, – ты знаешь, что Мы любим тебя бесконечно. Ты должен Мне верить. Каждый день слушай то, что Мы будем тебе говорить, внимай тому, чему Мы будем тебя учить, и ты познаешь Добро и Благодать. Это не приказ, и в том, о чем Мы тебя просим, нет ничего сложного. Это сделать легко.

– И чему же Ты научишь меня сегодня? – спросил Адам.

– Ты можешь есть плоды всех деревьев Райского сада, в особенности Древа жизни, растущего в самом центре. И лишь плоды одного дерева тебе есть нельзя. В тот день, когда ты попробуешь эти плоды, ты познаешь Добро и Зло, и в этот день ты умрешь.

– Я знаю, что такое Добро. Ты всегда о нем рассказываешь. Скажи мне, что такое Зло?

– Зло – это смерть, а Добро – жизнь. Если ты отвернешься от жизни, от света и Добра, отвернешься от Нашей любви и перестанешь Нам верить, ты познаешь тень смерти, потому что жизнь – это общение с Нами лицом к лицу, а смерть – это когда ты отворачиваешь от Нас свое лицо.

– Я не хочу смерти и зла! – ответил Адам.

– Тогда возрадуйся свободе и славь Наше имя, – сказал ему Господь.

Адам, как малое дитя, сел Господу на колени и положил голову Ему на плечо. Вечный Человек обнял Своего ребенка, а вместе с ним и все человечество, и запел колыбельную.

Лили слушала колыбельную, и глаза ее закрывались. Потом девушка почувствовала, как Ева берет ее за руку и они летят. Девушка ощущала теплое дыхание своей матери, словно та осыпала ее поцелуями.

Глава 6
Невидимые

Стояла глубокая ночь, когда Лили проснулась. Ее кожа пахла цветочными ароматами Матери Евы. Еще совсем недавно Лили согревало тепло Евы, а теперь она ощущала прохладу. Лили чувствовала себя спокойной и умиротворенной. Несмотря на то что стояла глубокая ночь, девушке не хотелось спать. В комнате горел приглушенный свет, и на потолке лежали длинные тени. Лили повернула голову, надеясь увидеть Еву, но той не было.

Лили услышала приглушенные звуки и узнала голос Джона. Ей захотелось его позвать, но она передумала и решила послушать, о чем он говорит. Джон разговаривал с человеком, чей голос был похож на песню. Ритм и интонации этого голоса успокаивали.

– Я еще окончательно не решил, – говорил Джон, – но согласен, что скоро ей надо будет об этом рассказать. Хилеры сделали все, что могли, чтобы она пошла на поправку, но они не всесильны. Когда имеешь дело с душевными и сердечными ранами, никакие хирурги не помогут.

Ему ответил голос, похожий на песню. Лили не поняла слов, но ритм обмыл ее, словно теплой волной, и все ее тело расслабилось. Голос был удивительно мелодичным, а слушать его было так же приятно, как дышать свежим и чистым воздухом. От звуков этого голоса Лили чуть снова не заснула.

– Спасибо за эти слова, – продолжал Джон. – Позволь задать тебе вот какой вопрос: почему же сам Господь не сказал ей о том, как она может излечиться?

В ответ голос пропел сладкую мелодию. Лили почему-то почувствовала уверенность: что бы ни случилось, все у нее будет хорошо. Этот странный голос, произносящий непонятные ей слова, успокаивал и был чем-то похож на голос Адоная.

– И я тоже верю, – вступил Джон. – Я верю в любовь и силу Господа. Однако ты говоришь удивительные вещи… Ты абсолютно уверен в том, что она Свидетель?

Как только Джон назвал ее Свидетелем, Лили захлестнул поток воспоминаний. Все ее галлюцинации показались такими реальными, что у нее даже перехватило дыхание. Страха не было, впереди забрезжила надежда, и ей стало теплее.

Девушка поняла, что живет одновременно в трех мирах. Первый мир, мир ее собственного прошлого, был знаком ей лишь по флешбэкам, неопределенным и туманным воспоминаниям, которые иногда ее посещали. Во втором мире она была Свидетелем Начала Всех Начал. Ну и, наконец, в третьем мире она находилась сейчас, лежала практически парализованная на кровати и слышала чей-то голос, напоминавший неземное пение.

Самым занятным казалось то, что она была не в состоянии определить, какой из этих миров является реальным.

– Лили так молода, – говорил Джон с грустью в голосе, – а жизнь и тело ее так сильно исковерканы.

В ответ послышался голос, похожий на смех. В нем было столько радости, что Джон рассмеялся.

– Ты прав, – ответил он. – Я действительно старый и одинокий. Я уже не такой молодой и полный энергии, каким ты знал меня раньше.

Лили представила себе Джона молодым и энергичным, улыбнулась и вспомнила Адама и его любовь к Господу. Она задумалась: так какой же из этих трех миров является реальным? Тот, в котором она находится сейчас, или тот, в котором она видела Адама, Господа и Райский сад? Или, может быть, единственным реальным миром является тот земной, который она практически не помнила? Лили терялась в догадках.

Снова послышался голос Джона:

– Пожалуйста, спой для нее! Спой, как в те времена, когда я сам был Свидетелем! Мне кажется, твоя песня ей поможет.

И голос запел. Лили хотела открыть глаза, но не смогла. Впервые за долгое время она почувствовала умиротворение. Песня усыпила ее, и девушка заснула спокойным и тихим сном, унесшим боль.

Она проснулась от громких возгласов и топота ног. Вокруг нее по ярко освещенной комнате бегали люди, которых ей, лежащей на кровати, не было видно. Слышались металлические щелчки и звуки работающих аппаратов и машин. Было чувство, что кто-то подтягивает и затягивает какие-то веревки и тросы.

Прямо над ней появилось улыбающееся лицо Джона:

– Сегодня важный и ответственный день. С тех пор как тебя сюда положили, и особенно с того дня, когда ты впервые смогла повернуть голову, твое состояние значительно улучшилось…

– Это же, вроде, было только вчера, верно? – спросила она, не узнавая звука собственного голоса.

– Ну, вы только посмотрите! – воскликнул Джон. – Ты уже не хрипишь, а произносишь слова ясно и четко. Ну, а отвечая на твой вопрос, скажу, что ты повернула голову три дня назад.

– Ничего себя я поспала!

– Я бы не назвал это сном. Скорее ты была в гибернации.

– В гибернации?

– Да, в гибернации.

– А что это такое?

Джон посмотрел наверх и потом снова перевел взгляд на ее лицо:

– Это состояние, в котором ты была очень близка к смерти, но мы не позволили этой старой карге пожать тебе руку.

– Ты хочешь сказать, что я была в коме?

– В коме? – переспросил он. – Не знаю такого слова. В любом случае, мы сознательно держали тебя без сознания для того, чтобы провести некоторые медицинские процедуры. Если хочешь, можешь называть это состояние комой. Теперь понятно?

Она кивнула.

Джон посмотрел на нее с удивлением:

– А ну-ка сделай это еще раз.

– Что сделать? – уточнила она.

– Кивнуть.

Тут Лили поняла, в чем дело, широко улыбнулась и снова кивнула. Она смогла сделать это простое движение и была несказанно этому рада. В комнате послышались возгласы одобрения.

– Мы сняли каркас, удерживающий твою голову и тело в неподвижном состоянии, – объяснил Джон. – Теперь ты сможешь двигаться, а точнее, шевелить руками и ногами.

– Джон, – заметила она, – ты говоришь так, словно вы провели надо мной серьезный эксперимент. Но скажи мне, кто такие «мы»? Я слышу шум, но никого, кроме тебя, не вижу.

– Ты их слышишь? – удивился он. – Это очень странно, потому что обычно люди не в состоянии слышать их голоса. Все это, конечно, очень странно… – пробормотал он, поглаживая рукой свою бородку. – Я не ожидал такого поворота событий. Ну, ладно… – Он поднял руки и повернулся, встав к ней спиной. – Пациент хочет знать, кто вы такие. Покажем ей?

Последовало короткое молчание, после которого Лили услышала звуки, похожие на звонок в дверь.

– Отлично, – сказал Джон и снова повернулся лицом к Лили.

– Ну, так вот. Сегодня в этой комнате собрались Хилеры, Строители, Дизайнеры и Мастеровые. – Джон водил пальцем по комнате, указывая на группы разных существ. – Кроме этого, у нас тут Посланцы, которые движутся так быстро, что даже я их не вижу, а также Мыслитель, Провидец, Повар и Ткач. Ученых здесь нет. Изобретателей тут тоже нет, точно так же как нет и Певцов и, упаси Господи, Менеджеров. Есть, правда, одна Скупердяйка и один Табельщик. – Джон посмотрел Лили в глаза и добавил: – Еще здесь много Невидимых, но так как они невидимые, сложно сказать, сколько их в комнате, если, конечно, они сами нам не покажутся.

Она откашлялась:

– Я хочу их видеть.

– Не получится, – ответил Джон с ухмылкой. – Понимаешь, они же невидимые.

– Да я не о Невидимых. Я хочу видеть Хилеров и всех остальных, которые мной занимаются. А что здесь делают Строители и Мастеровые?

Джон окинул взглядом комнату, размышляя, как ему лучше поступить.

– Не думаю, что тебе стоит их видеть. Когда слышишь о лечении, на ум приходят доктора и медсестры, но Хилеры на них совершенно не похожи. – Джон замолчал и кому-то кивнул. – Вот и Мыслитель придерживается такого же мнения. Не стоит смотреть на Хилеров, это может плохо на тебя повлиять. Так что не будем рисковать.

– По-моему, ты меня без нужды стращаешь. Вот начну себе представлять, как они выглядят, и испугаюсь еще сильнее.

– Ну, не знаю. Я так не думаю. Пожалуйста, доверься мне в этом вопросе. – Он замолчал и снова окинул взглядом комнату: – Как я вижу, мы достигли консенсуса. Возможно, когда-нибудь, когда ты окрепнешь, они тебе покажутся.

Лили пришлось не очень-то по душе такое предложение. Джон это заметил и быстро добавил:

– У меня есть хорошие новости. Мы готовы перевезти тебя в большую комнату и приподнять изголовье кровати так, чтобы ты могла смотреть по сторонам. А теперь попробуем пошевелить пальцами на руках и ногах.

Она попробовала, но ничего не получилось.

– Постой, не торопи события. Для этого тоже надо подготовиться. Надо кое-что подсоединить, и только тогда можем попробовать. Договорились?

Лили кивнула. Что-либо говорить она боялась. Стоило ей открыть рот, и она могла расплакаться. Так чувствует себя человек, осужденный на пожизненное заключение: вот до него дошли слухи об амнистии, но он не уверен, подпадает под нее или нет.

Прошло несколько минут, и Джон произнес:

– Мы готовы. Давай попробуем.

Она пошевелила пальцами рук и ног, и в комнате раздались приглушенные возгласы ликования. Она представила себе, как маленькие существа пожимают друг другу руки и обнимаются. Ей даже почудился хлопок пробки, вылетающей из бутылки шампанского, и запах клубники. Она рассмеялась.

Ее кровать беззвучно и плавно, словно по воде, перекатили в другую комнату. По пути она заметила, что потолок, казавшийся ей обычным, был навесным. Более того, это была целая конструкция, к которой крепилось множество миниатюрных лестниц, платформ и соединяющих их переходов. Лили повезли по большому, вырубленному в скале коридору и выкатили в огромную комнату.

Легкий ветерок растрепал ей волосы. Ощущения от этого были настолько новыми, словно она испытывала их впервые в жизни. В воздухе запахло морской водой, в отдалении слышались звуки прибоя и крики чаек. Свежий ветерок приятно холодил кожу, он почему-то напомнил ей о посетителе, которого Джон принимал прошлой ночью.

– Джон, – позвала она.

– Я здесь. – Его голос прозвучал откуда-то слева.

– С кем ты разговаривал этой ночью?

– Я много с кем разговаривал, пока ты спала.

– Речь того человека была похожа на пение.

Кровать наконец остановилась, и рядом снова появилось лицо Джона.

– Думаю, ты имеешь в виду Хан-эля, – ответил он.

При упоминании этого имени Лили вновь почувствовала негу и спокойствие.

– Хан-эль? – переспросила она.

Джон словно не услышал и вместо этого сказал:

– Сейчас мы медленно поднимем изголовье кровати, так, чтобы ты оказалась в полусидячем положении. Тебе надо будет нажать пару кнопок, и твоя кровать превратится в инвалидное кресло. Но сегодня эту функцию мы проверять не будем, когда-нибудь потом, когда ты окрепнешь.

Джон снова исчез из ее поля зрения.

– А почему он поет, а не говорит? – спросила Лили.

– Язык Хан-эля более древний и развитый, чем наш. – Джон снова появился, на этот раз уже с другой стороны кровати. – Сейчас мы тебя поднимем, и будем надеяться, что твоя голова не свалится с плеч.

Она нахмурилась.

– Я шучу, Лили, – произнес Джон с усмешкой. – Не смог удержаться. У тебя был такой серьезный вид. Не волнуйся, голова у тебя останется на месте.

– Шутка была совсем не смешной, – заметила она и попыталась сделать серьезное лицо, но вместо этого улыбнулась. – Почему я не понимала, что поет Хан-эль?

Джон снова исчез.

– Ну, все, пора начинать. Поднимаем очень медленно, на один градус в течение пятнадцати минут. Сегодня мы планируем поднять кровать на тридцать градусов. Ты готова?

– Давайте! – ответила она и стала прислушиваться к своим ощущениям.

Ничего не происходило. По крайней мере, ей так показалось.

– Джон?

– Я здесь. Все в порядке.

– А на каком языке говорит Хан-эль?

– На том же, что и мы с тобой.

– Нет, на другом, иначе я бы его поняла.

– А ты его не понимала?

Лили задумалась. Она бы не смогла повторить слова Хан-эля, и все же у нее было ощущение, что она их поняла. Хан-эль успокоил ее и подарил покой, и он отвечал на все вопросы Джона.

А может быть, Джон хотел понять, что именно ей удалось подслушать?

– Тебя подняли уже на один градус. Все идет по плану, – сообщил через некоторое время он.

– А что такое Свидетель? – спросила девушка.

– Ох, какая ты сегодня любопытная! – заметил Джон.

– Мне кажется, ты именно тот человек, у которого есть ответы на все мои вопросы.

Послышались шаги, и вскоре Джон остановился у ее кровати:

– Только на часть вопросов, но далеко не на все. Свидетель – это человек, который должен наблюдать за работой Господа, а потом рассказать о том, что видел. – Джон откашлялся и посмотрел в сторону: – Свидетелем может быть как мужчина, так и женщина.

Джон и Ева называли ее Свидетелем, и Лили очень хотелось понять, какой именно смысл они вкладывают в это слово. Однако она не торопилась раскрывать перед Джоном все свои карты. Лили вспомнила его слова: «Ей надо будет скоро сказать… но жизнь и тело ее так сильно исковерканы». Разговор вплотную подошел к теме ее снов или галлюцинаций, и она задумалась над тем, насколько сильно может быть покалечен ее ум. При этом Лили осознала, что мнение Джона для нее очень важно, и ей стало немного не по себе от того, что она так сильно от него зависит.

– Скажи, а сам Хан-эль является Свидетелем?

Джон настолько удивился, что открыл рот.

– Хан-эль? Нет. Он просто старый друг, мы с ним многое пережили вместе. В том числе много боли. – Он поднял руку к горлу, помолчал и продолжил: – Вот мы подняли тебя еще на один градус.

Каждые пятнадцать минут Джон сообщал Лили о том, что изголовье ее кровати подняли еще на один градус, и постепенно она сама начала замечать эти изменения. Ее поле зрения расширялось. Однако, когда изголовье кровати подняли на шесть градусов, ей стало дурно, и она почувствовала головокружение.

– Остановитесь! – закричал Джон. – Дайте ей время прийти в себя.

Лили вспомнила Хан-эля и его песню. Это помогло ей побороть тошноту и напомнило о ярких переживаниях, испытываемых в обществе Евы.

Приблизительно через час Лили сообщила, что готова продолжить. Постепенно перед ее глазами открывалось огромное окно, в котором виднелось ярко-синее небо с редкими белыми облачками, что снова напомнило ей о другом мире – мире ее грез.

– Джон, ты веришь в Бога? – спросила Лили.

Последовала долгая пауза.

– Нет, – ответил Джон наконец.

– И я тоже.

Он прикоснулся к ее руке. Девушка подняла глаза и увидела, что он стоит рядом.

– Лили, бессмысленно использовать слова «Бог» и «верить» в одном предложении. Я не верю в Бога. Я знаю Бога! А когда Его лично знаешь, вопрос веры отпадает сам собой.

Лили не поняла его ответа.

– А Хан-эль – Бог?

Джон громко рассмеялся.

– Нет, что ты. Судя по всему, мой друг произвел на тебя впечатление. Хан-эль – один из слуг Господа. – Джон наклонился поближе к лицу Лили и прошептал: – Хан-эль – ангел.

Когда Лили краем глаза увидела линию горизонта, ей опять стало дурно, и подъем изголовья остановили.

– Если тебе полегчает после того, как стошнит, не стесняйся, – сказал Джон.

– Нет уж, не надо.

– Тебя разве никогда не тошнило? – спросил он и отошел подальше.

– Не люблю, когда меня рвет!

– Рвет! – повторил он громко для всех, кто находился в комнате. – Рвет! Новое слово. – Он произнес это слово, растягивая букву «р», как рычащий тигр: – Р-р-р-рвет. Интересное словцо. Ну, раз ты не любишь, когда тебя рвет, пусть этого во время моей вахты не случится. Кстати, я правильно использовал его?

– Правильно, – улыбнулась она, превозмогая тошноту.

Наконец, после того как перед ней полностью открылась линия горизонта, где небо целует океан, Джон возвестил, что на сегодня хватит и больше поднимать ее не будут. День, по его мнению, прошел успешно, и теперь Лили должна отдыхать. Через несколько минут шум в комнате прекратился, и стало совсем тихо.

Джон ненадолго вышел и вернулся с чашкой аппетитно пахнущего бульона. У Лили в животе все так и заурчало.

– Скоро нам придется принять посетителей, – сообщил Джон и сел рядом. – Я как мог откладывал эту встречу, но гости становятся все настойчивее.

– Что им от тебя нужно? – спросила она.

– Не от меня, а от тебя. Когда изголовье кровати поднимут полностью и ты сможешь сидеть, они обязательно появятся. Летти говорит, что дело в каком-то древнем пророчестве. Они сами объяснят, что им нужно. Ну, а сейчас, – Джон помешал ложкой в чашке, – в награду за все твои сегодняшние мучения я тебя покормлю. Повара и Хилеры сварили для тебя бульон со смесью разных трав. С тех пор как ты у нас появилась, это твоя первая настоящая еда. С этого дня для выздоровления тебе нужно будет есть и пить. – Он поднес ложку к ее рту. – Давай. Это вкусно, я сам пробовал. – Джон подмигнул.