Текст книги "Звездный единорог. Пьесы"

Уильям Батлер Йейтс
Звездный единорог. Пьесы

Кэтлин, дочь Холиэна 1902

Действующие лица:

Питер Гиллейн

Бриджет Гиллейн, жена Питера

Майкл Гиллейн, их сын, который собирается жениться

Делия Кейл, невеста Майкла

Патрик Гиллейн, брат Майкла, 12 лет

Нищая старуха

Соседи

1798 год. Дом недалеко от Киллалы. Бриджет стоит у стола, возится со свертком. Питер сидит по одну сторону камина, Патрик – по другую.

Питер. Что это там?

Патрик. Ничего не слышу. (Прислушивается.) Вот теперь слышу. Похоже, веселятся. (Подходит к окну и смотрит наружу.) Чего это они веселятся? Я никого не вижу.

Питер. Может, хоккей? {Имеется в виду ирландский хоккей на траве. (Здесь и далее примеч. пер.)}

Патрик. Сегодня нет никакого хоккея. Наверно, это в городе.

Бриджет. Да парни устроили себе забаву. Иди-ка, Питер, посмотри на свадебный костюм Майкла.

Питер (подвигает стул к столу). Отличный костюм.

Бриджет. У тебя такого не было, когда ты женился на мне, у тебя вообще не было праздничного костюма.

Питер. Что правда, то правда. Мы даже подумать не могли, что наш сын купит себе такой костюм на свадьбу и дом будет, куда привести жену.

Патрик (все еще стоит возле окна). Старуха идет по дороге. Кажется, она к нам.

Бриджет. Какая-нибудь соседка хочет разузнать о свадьбе Майкла. Ты не видишь, кто это?

Патрик. Она как будто не из наших мест, но идет к нам. Свернула туда, где Мортин с сыновьями стрижет овец. (Поворачивается к Бриджет.) Помнишь, как Винни с перекрестка говорила вчера вечером о странной женщине, которая появляется и ходит повсюду перед войной или каким другим несчастьем?

Бриджет. Мало ли что Винни говорила. Лучше открой дверь своему брату. Я слышу его шаги.

Питер. Будем надеяться, он в целости и сохранности принес деньги Делии, а то, не дай Бог, ее родственники передумают, я же потом все улаживай. Мне и без того нелегко пришлось.

Патрик открывает дверь, и входит Майкл.

Бриджет. Что это ты так поздно? Мы уж давно тебя ждем.

Майкл. Да заходил к священнику напомнить о завтрашнем венчании, чтоб он был готов к утру.

Бриджет. Что он сказал?

Майкл. Сказал, что из нас получится хорошая пара и что никогда еще он так не радовался, венчая кого-то в своем приходе, как будет радоваться, венчая меня и Делию Кейл.

Питер. Деньги принес?

Майкл. Принес.

Майкл кладет кошель на стол, идет к камину и прислоняется к боковой стенке камина. Бриджет, которая все это время занималась костюмом, проверяла прочность швов, подкладку карманов и так далее, перекладывает его на другой стол.

Питер (подходит к столу, берет в руки кошель и выкладывает из него деньги). Что ж, Майкл, неплохое дельце я провернул для тебя. Старый Джон Кейл никак не хотел расставаться с деньгами. "Возьми половину, пока, не родится первый сын", – сказал он. А я ответил: "Так не пойдет. Родится сын или не родится, а все сто фунтов должны быть у Майкла, прежде чем он приведет твою дочь в свой дом". Тут за меня вступилась его жена, и ему ничего не оставалось, как согласиться.

Бриджет. А тебе, Питер, вроде нравится держать деньги в руках.

Питер. Еще бы не нравилось. Жаль, мне не досталось ни ста фунтов, ни даже двадцати, когда я женился.

Бриджет. Это правда, я ничего не принесла, но ничего и не получила. Да и что у тебя было, когда я стала твоей женой, кроме нескольких кур, которых надо было кормить, да овечек, которых ты отвел на базар в Баллину? (Она обижена. Со стуком ставит кувшин на стол.) Если я не принесла тебе богатство, то уж отработала сполна. Ведь даже сыночка нашего, Майкла, которым ты теперь гордишься, я на соломе родила, когда картошку копала, а уж нарядов и вовсе никогда не просила, одно только и знала – работала да работала.

Питер (гладит ее по плечу). Твоя правда.

Бриджет. Не приставайте ко мне, пока я буду прибирать дом для женщины, которую мой сын приведет сюда завтра.

Питер. Ты самая замечательная женщина во всей Ирландии, но иметь деньги тоже неплохо. (Кладет деньги обратно в кошель и садится на стул.) Вот уж никогда не думал увидеть сразу столько денег в собственном доме. Теперь не грех подумать, как ими распорядиться. Можно купить десять акров земли, которые нас ждут не дождутся после смерти Джэмси Демпси, и пасти там скот. Сходим на баллинскую ярмарку и присмотрим, что получше. Майкл, тебя Делия ничего не просила купить на эти деньги?

Майкл. Да нет. Ее деньги не интересуют, она и не глядит на них.

Бриджет. А что удивительного? Зачем ей на деньги глядеть, когда с ней такой красавец рядом? Верно, гордится, что заполучила тебя. Ты парень добрый, степенный и ее деньгами распорядишься, как надо, не то что другие, не растратишь зря и не пропьешь.

Питер. Похоже, Майкл тоже больше думал о том, какую девчонку берет, чем о деньгах.

Майкл (подходит к столу). Конечно, приятно, когда рядом красивая жена, с которой не стыдно на улицу выйти. Богатство – то ли есть, то ли нет, а жена на всю жизнь.

Патрик (отворачивается от окна). Опять в городе шумят. Может быть, лошадей привезли из Эннискрона? Там всегда кричат, если лошади хорошо перенесли морскую качку.

Майкл. Какие лошади? Кто их повезет, если до ярмарки еще далеко? Ну-ка, Патрик, сбегай в город и посмотри, что там такое.

Патрик (открывает дверь и медлит на пороге). Как ты думаешь, Делия не забыла, что обещала мне борзого щенка, когда придет к нам жить?

Майкл. Не забыла.

Патрик уходит, оставляя дверь открытой.

Питер. Теперь Патрику предстоит искать свое богатство, но ему придется труднее, ведь у него и дома-то своего нет.

Бриджет. А я вот подумываю, у нас как будто все наладилось, да и с Кейлами мы породнились, так что в приходе не последние люди. У Делии-то родной дядя – священник, так не стать ли и нашему Патрику священником, когда он подрастет? Его к книжкам тянет…

Питер. Подумаем, подумаем. У тебя, Бриджет, всегда все заранее должно быть расписано.

Бриджет. У нас хватит денег выучить его, чтобы ему не пришлось бродить по свету нищим мудрецом и кормиться подачками.

Майкл. Все кричат.

Подходит к двери, останавливается на пороге и подносит руку к глазам.

Бриджет. Что-нибудь видишь?

Майкл. Старуха идет по тропинке.

Бриджет. Интересно, кто бы это мог быть? Наверно, та странная старуха, которую видел Патрик.

Майкл. Она не похожа на наших соседок, впрочем, лица не видно за капюшоном.

Бриджет. Какая-нибудь нищенка прослышала о свадьбе и пришла подкормиться.

Питер. Пожалуй, надо спрятать деньги. Не стоит оставлять их на столе, где они на виду у кого ни попадя.

Подходит к большому сундуку, который стоит в углу, открывает его, кладет в него кошель и запирает сундук на ключ.

Майкл. Отец, она уже тут! (Старуха медленно идет мимо окна и, проходя, глядит на Майкла.) Не хочется видеть тут чужих накануне свадьбы.

Бриджет. Открой дверь, Майкл, не держи бедняжку на улице.

Появляется Старуха. Майкл отступает, пропуская ее.

Старуха. Благослови вас Господь!

Питер. И тебя тоже.

Старуха. Хороший дом.

Питер. Будь как дома.

Бриджет. Садись поближе к камину и грейся.

Старуха (греет руки). Промозглый ветер сегодня.

Майкл, не отходя от двери, с любопытством смотрит на нее. Питер подходит к столу.

Питер. Издалека держишь путь?

Старуха. Издалека. Далеко я была, не всякому под силу, и много встретила я таких, что не пожелали впустить меня в свой дом. У одного выросли сильные сыновья, и как будто мы должны были подружиться, но они стригли овец и не захотели даже слушать меня.

Питер. Тяжело, когда нет своего дома.

Старуха. Ты правильно сказал. Много времени минуло с тех пор, как я отправилась в путь, давно брожу я, неприкаянная.

Бриджет. Ты, верно, устала, а по тебе не скажешь.

Старуха. Иногда у меня болят ноги, и рукам я даю покой, но на сердце нет покоя. Стоит людям увидеть, как я отдыхаю, и они думают, будто старость взяла надо мной верх и ничто меня уж не тревожит. Но когда беда близко, как не поговорить с друзьями?

Бриджет. Зачем ты пришла?

Старуха. Слишком много чужаков в доме.

Бриджет. И вправду похоже, что у тебя беда.

Старуха. Так и есть.

Бриджет. Что же это за беда такая?

Старуха. Землю отобрали у меня.

Питер. И много у тебя было земли?

Старуха. Четыре прекрасных зеленых поля.

Питер (говорит Бриджет, чтобы Старуха не слышала). Верно, она вдова Кейси из Килгласса, которую недавно выгнали из дома.

Бриджет. Да нет. Я видела вдову Кейси на базаре в Баллине. Она крепкая и статная.

Питер (обращается к Старухе). Ты слышала шум, когда поднималась на гору?

Старуха. Мне показалось, я слышала шум, который слышу обычно, когда мои друзья приходят ко мне. (Она поет, не обращая ни на кого внимания.)

 
Наш рыжий Донохью погиб,
И я поплачу со вдовой,
Палач надел ему колпак
И шею затянул петлей.
 

Майкл (отходит от двери). О чем это вы поете, госпожа?

Старуха. Пою об одном человеке, о рыжем Донохью, которого знала когда-то, а теперь его повесили. (Она снова поет, но теперь громче.)

 
С тобой, вдова, поплачу я
И косы в горе расплету,
Мне не забыть, как он пахал
И красную вел борозду,
Как строил на горе амбар
И камень к камню подбирал;
Будь в Эннискроне та тюрьма,
Его народ бы отстоял!
 

Майкл. Почему его казнили?

Старуха. Он умер из любви ко мне. Многие мужчины умерли из любви ко мне.

Питер (обращаясь к Бриджет, чтобы Старуха не слышала). Она сошла с ума от своих бед.

Майкл. Давно сложили эту песню? Давно его казнили?

Старуха. Недавно. Недавно. Но были и другие, которые, любя меня, умерли давно.

Майкл. Они были вашими соседями, госпожа?

Старуха. Подойди ко мне, и я расскажу тебе о них. (Майкл садится рядом с ней на скамейку.) Был рыжий муж из северных О'Доннеллов, был муж из южных О'Салливанов, был Брайан, отдавший свою жизнь в Клонтарфе, что стоит на море, и было много других на западе, одни погибли сотни лет назад, другие умрут завтра.

Майкл. Те, что на западе, погибнут завтра?

Старуха. Садись-ка поближе, поближе ко мне.

Бриджет. Думаешь, она не в себе? Или она не из смертных?

Питер. Болтает невесть что, видно, немало пережила на своем веку.

Бриджет. Бедняжка, надо бы с ней помягче.

Питер. Дай ей молока и овсяных лепешек.

Бриджет. Может быть, еще что-нибудь дать? На дорогу. Несколько пенсов или даже шиллинг, у нас теперь много денег?

Питер. Мне не жалко, если лишнее; но ведь так можно и все сто фунтов пустить на ветер, а уж этого мне никак не хочется.

Бриджет. Питер, как тебе не стыдно? Дай ей шиллинг да благослови ее на дорогу, а то не будет нам добра.

Питер идет к сундуку и достает один шиллинг.

Бриджет (обращаясь к Старухе). Хотите молока, сударыня?

Старуха. Ни пить, ни есть я не хочу.

Питер (протягивая ей шиллинг). Вот вам немного.

Старуха. Не надо. Мне не надо денег.

Питер. Чего же вам надо?

Старуха. Чтобы мне помочь, надо отдать всего себя без остатка.

Питер идет к столу, непонимающим взглядом уставясь на шиллинг, потом останавливается и что-то шепчет Бриджет.

Майкл. Госпожа, неужели некому позаботиться о вас?

Старуха. Некому. Многие любили меня, но никому не стелила я постель.

Майкл. Госпожа, не одиноко ли вам скитаться одной?

Старуха. Со мной мои мысли и надежды.

Майкл. Какие надежды?

Старуха. Надежда вновь стать хозяйкой моих прекрасных полей и надежда изгнать чужаков их моего дома.

Майкл. Как же вы это сделаете, госпожа?

Старуха. У меня есть добрые друзья, которые помогут мне. Как раз сейчас они собираются вместе. Я не боюсь. Если их одолеют сегодня, они победят завтра. (Она встает.) Мне пора идти к моим друзьям. Они спешат мне на помощь, и я должна встретить их. Должна позвать соседей, чтобы они тоже пришли.

Майкл. Я иду с вами.

Бриджет. Нет, Майкл, сейчас не время встречаться с ее друзьями, потому что тебе нужно встретить девушку, которая придет, чтобы жить в твоем доме. У тебя много дел. Пора позаботиться об угощении. Девушка придет к тебе не с пустыми руками, и она не должна войти в пустой дом. (Обращается к Старухе.) Верно, вы не знаете, сударыня, но у моего сына завтра свадьба.

Старуха. Когда мне нужна помощь, мужчинам не до свадеб.

Питер (обращаясь к Бриджет). Да кто она такая?

Бриджет. Вы не сказали нам, как вас зовут, сударыня.

Старуха. Одни зовут меня Старой Нищенкой, другие – Кэтлин, дочерью Холиэна.

Питер. Помнится, я когда-то слышал это имя. Не знаю только, кого так звали. Наверно, я слышал его еще мальчишкой. Нет, нет, вспомнил, я слышал его в песне.

Старуха (стоит в дверях). Они не верят, что мне посвящали песни, но ведь таких песен много. Одну мне принес сегодня ветер. (Поет.)

 
Не плачьте слишком громко,
Могилы копая завтра.
И белых всадников не кличьте
На похороны завтра.
 
 
Не ставьте столы для бедных,
Не будет поминок завтра.
И деньги не тратьте на свечи
За тех, кто погибнет завтра…
Им не нужны свечи, им не нужны молитвы.
 

Майкл. Я ничего не понял в этой песне, но скажите, что мне сделать для вас?

Питер. Майкл, подойди ко мне.

Майкл. Подожди, отец, послушай ее.

Старуха. Трудная служба достается тем, кто приходит мне на помощь. У многих румяные щеки станут бледными; многие, свободно гулявшие по горам, долам и речным берегам, будут обречены жить в далеких странах; у многих будут сломаны судьбы; многим не придется потратить скопленные деньги; многие не увидят своих детей и на крестинах не выберут им имена. У кого сейчас румянец на щеках, у тех щеки станут из-за меня бледными, но они не будут в обиде, они будут думать, что им честно воздано за труды, (Она уходит, и ее пение доносится снаружи.)

 
Они будут жить всегда,
Они пример нам всегда,
Они зовут нас всегда,
Мы за ними идем всегда.
 

Бриджет (обращаясь к Питеру). Ты только посмотри на Майкла, он как будто не в себе. (Говорит громко.) Майкл, погляди на свой свадебный костюм. Вот красота-то! Надо его примерить, не дай Бог, завтра окажется, что он тебе мал или велик. Нехорошо, если над тобой будут смеяться. Возьми его, Майкл, и надень в своей комнате. (Она вешает костюм ему на руку.)

Майкл. О какой свадьбе ты говоришь? При чем тут костюм, да еще завтра?

Бриджет. В этом костюме ты будешь завтра венчаться с Делией Кейл.

Майкл. Я совсем забыл.

Смотрит на костюм, потом направляется к внутренней двери, но останавливается на полдороге, заслышав крики снаружи.

Питер. Кричат около нашего дома. Что там случилось?

Снаружи толпа соседей, с ними Патрик и Делия.

Патрик. Там корабли. Французы в Киллале!

Питер вынимает трубку изо рта, снимает шляпу и встает. Майкл роняет костюм на пол.

Делия. Майкл! (Он не обращает на нее внимания.) Майкл! (Он поворачивается к ней.) Почему ты смотришь на меня, как чужой?

Она отпускает его руку. К ней подходит Бриджет.

Патрик. Все парни бегут к французам.

Делия. Майклу незачем бежать к французам.

Бриджет (обращаясь к Питеру). Питер, скажи, чтоб он остался.

Питер. Без толку. Он не слышит нас.

Бриджет. Постарайся усадить его возле камина.

Делия. Майкл, Майкл! Не бросай меня! Зачем тебе французы, ведь у нас завтра свадьба?

Она обнимает Майкла, и он поворачивается к ней, как будто сдавшись. Снаружи слышится пение Старухи.

 
Они зовут нас всегда,
Мы за ними идем всегда.
 

Майкл вырывается из объятий Делии, на мгновение останавливается в дверях, потом бежит на голос Старухи. Бриджет обнимает плачущую Делию.

Питер (кладет руку на плечо Патрику и спрашивает его). Ты видел на дороге старую женщину?

Патрик. Нет. Я видел юную девушку, гордую, как королева.

КОНЕЦ

На берегу Байле 1904

Уильяму Фэю, который с удивительной фантазией сыграл роль Дурака

Действующие лица:

Дурак

Слепец

Кухулин, король Муиртемне

Конхобар, верховный король Улада

Юноша, сын Кухулина

Короли и Поющие Женщины

Большой дом в Дандилгане, не "большой древний дом Кухулина", а дом собраний, расположенный ближе к морю. На заднем плане большая дверь, и в нее виден туман, похожий на морской. На сцене много кресел и длинная скамья. Одно кресло, которое больше других, стоит ближе к авансцене и повернуто к залу. Немного сзади стол, на нем бутыли с элем и рога, из которых пьют. Сбоку небольшая дверь. В дверь на заднем плане входят Дурак и Слепец, оба в лохмотьях. На них шаржированные и нелепые маски. Слепец опирается на палку.

Дурак. Умный ты, хоть и слепой! Среди тех, у кого оба глаза на месте, нет ни одного умнее тебя. Кто еще догадался бы, что птичница уходит поспать в полдень? Мне бы нипочем не удалось ничего стащить, не скажи ты, куда идти. Ну, а уж повар из тебя! Сам ощипал украденную курицу, сам поставил ее варить в большом горшке, а я мог идти, куда мне заблагорассудится, бегать с ведьмами взапуски там, где волны наплывают на берег, и нагуливать аппетит. Тут и курица подоспела.

Слепец (тыкает вокруг палкой). Подоспела, подоспела.

Дурак (обнимает Слепца одной рукой за шею). Ну же, одна ножка мне, другая – тебе, а потом мы загадаем желание и сломаем дужку. И я буду без устали хвалить тебя. Буду хвалить, пока мы едим, за то, какой ты умный и как хорошо умеешь кухарить. На земле нет другого такого, как ты, Слепец. Постой-ка, постой. Подожди минутку. Не надо было закрывать дверь. Меня тут кое-кто ищет, и не хотелось бы, чтобы не нашли. Только никому не говори, Слепец. Меня, знаешь ли, преследуют сама Боанн из реки и Фанд из морской пучины. Ведьмы они, вот и носит их ветер, а они кричат: "Поцелуй меня, Дурак, поцелуй меня". Так прямо и кричат. Вот теперь открыто, как надо. Добро пожаловать, ведьмы со всего света. Пусть только не стучат и не кричат: "Где Дурак? Зачем он заперся тут?" Наверно, они услышат, как булькает похлебка, придут и сядут на землю. Но мы ничего им не дадим. Пусть возвращаются обратно в море, пусть возвращаются к себе в море.

Слепец (ощупывая ножки большого кресла). Ах! (Восклицает еще громче, когда ощупывает спинку.) Ах! Ах! ..

Дурак. Что это ты разахался?

Слепец. Это кресло мне знакомо. Сегодня здесь ждут верховного короля Конхобара. Вот и поставили его кресло. Ему хочется на веки вечные стать господином Кухулина. За этим он и едет сюда.

Дурак. Верно, он великий человек, если хочет стать господином Кухулина.

Слепец. Так оно и есть. Он великий человек. Ему уже подчинились все короли Ирландии, кроме Кухулина.

Дурак. Господин Кухулина! А я-то думал, Кухулин делает, что хочет.

Слепец. Так оно и было, так и было. Но очень уж он зарвался, вот Конхобар и хочет сегодня взять с него клятву верности, чтобы он прекратил свои вольности, стал послушным и всегда был под рукой, вроде домашней собачонки. Конхобар сядет в это кресло, и Кухулин поклянется ему в верности.

Дурак. Думаешь, у Конхобара получится?

Слепец. Ты совсем безмозглый, вот и не понимаешь. (Садится в кресло.) Он сядет в кресло и скажет: "Поклянись мне в верности, Кухулин. Я требую, чтобы ты поклялся мне в верности. Делай, как я говорю тебе. Твой ум ничто в сравнении с моим, и богатства твои ничто в сравнении с моими. Разве у тебя есть сыновья, чтобы заплатить твои долги и поставить камень на твоей могиле? Поклянись мне в верности, Кухулин. Пора дать клятву".

Дурак (ежится и хнычет). Не хочу. Не буду клясться. Я хочу есть.

Слепец. Погоди, погоди. Еще не готово.

Дурак. А ты говорил, что готово.

Слепец. Да? Может быть, готово, а может быть, и нет. Крылышки, верно, уже побелели, а ножки еще красные. И мясо от костей не отстает, тебе его не разжевать. Не сомневайся, Дурак, уж я сварю курицу как следует, прежде чем ты вцепишься в нее зубами.

Дурак. У меня от голода живот подвело.

Слепец. Я тебе пока кое-что расскажу. Ублажу тебя, как ублажают королей, когда они ждут обеда. В моем рассказе будут и битва, и герой, и корабль, и сын королевы, которому во что бы то ни стало надо убить того, кто нам с тобой знаком.

Дурак. Кто же это? Кто плывет сюда, чтобы убивать?

Слепец. Да погоди-ка, лучше послушай. Пока ты воровал курицу, я сделал себе нору в песке и, лежа в ней, слышал, как трое шли еле волоча ноги из-за ран, да еще стонали от боли.

Дурак. Ну же! Расскажи о битве.

Слепец. Битва и вправду была, великая битва, смертельная битва. Высадился на берегу юноша, и стражи спросили, как его зовут, но он не ответил им, убил одного, а остальные убежали.

Дурак. Хватит тебе. Пора есть курицу. Вот бы она была побольше. С гуся хотя бы.

Слепец. Помолчи! Я еще не все тебе рассказал. Того юношу я знаю. Воины, которые шли мимо меня, кричали, что у него рыжие волосы, и он приплыл из страны Айфе, и что он хочет убить Кухулина.

Дурак.

 
Да кому же это под силу? (Поет.)
Убивал Кухулин королей,
Королей и сынов королей,
И драконов, живущих в озерах,
И ведьм, летающих в небе,
И банаков, и бонаков, и лесных людей.
 

Слепец. Замолчи! Замолчи!

Дурак (поет).

 
Ведьм, крадущих молоко,
Фоморов, крадущих детей,
Колдуний с головами зайцев,
Зайцев с когтями колдуний,
Всех Кухулин убивал,
Всех, кто на палке скачет верхом
 

(Перестает петь.) В дальнем краю черного ледяного Севера.

Слепец. Замолчи, говорю тебе!

Дурак. А Кухулин знает, что он хочет его убить?

Слепец. Откуда ему знать, если он витает в облаках? Что ему здешние дела. Ну, вернется он с облаков, а тут кто? Обыкновенный юнец? Вот была бы это белая лань, которой на заре предстоит обернуться королевой…

Дурак. Хочу курицу. Была бы она большая, как свинья, да с гусиным жиром, да со свиной корочкой.

Слепец. Не спеши, не спеши. Я знаю, кому юнец приходится сыном. Никому об этом не скажу, а тебе скажу. Такая тайна стоит обеда. Ты же любишь, когда тебе рассказывают чужие тайны.

Дурак. Ну, выкладывай.

Слепец. Этот юноша – сын Айфе. Уверен, он – сын Айфе, я сразу догадался, чей он сын. Помнишь, как я рассказывал тебе об Айфе, великой женщине-воительнице с Севера, которую победил Кухулин?

Дурак. Помню, помню. Грозная королева из голодной Шотландии.

Слепец. А это точно ее сын. Я ведь долго жил в стране Айфе.

Дурак. До того, как проклял ветер и тебя ослепили?

Слепец. В ее доме жил мальчишка, такой же рыжий, как она, и все говорили, что он подрастет и убьет Кухулина, ведь она ненавидела Кухулина. Она всегда надевала шлем на каменный столб, называла его Кухулином и приказывала мальчишке кидать в него камни. Я слышу чьи-то шаги. Это Кухулин.

Кухулин проходит в тумане мимо большой двери.

Дурак. Куда он?

Слепец. Встречать Конхобара, который требует клятву верности.

Дурак. Ах да, Слепец, ты уже говорил о клятве. Но не могу же я помнить все, что ты говоришь. А кто должен дать клятву?

Слепец. Кухулин должен дать клятву верности Конхобару, ведь он теперь верховный король.

Дурак. Все ты путаешь, Слепец! Сначала рассказываешь одно, а теперь заговорил совсем о другом… Как мне понять тебя, если ты с самого начала все запутал? Подожди, дай разобраться. Скажем, это Кухулин (он показывает на одну ногу), а это юноша (он показывает на другую ногу), который явился сюда, чтобы убить Кухулина, о чем Кухулин понятия не имеет. А где же Конхобар? (Кладет мешок.) Вот Конхобар со всеми его богатствами. Вот Кухулин, вот юноша. Вот Конхобар. А где Айфе? (Подбрасывает в воздух шапку.) Вот Айфе. Она высоко в горах своей голодной Шотландии. А может быть, все это неправда? Может быть, ты все придумал? Сколько раз ты меня обманывал. Ладно, где курица? А то у меня желудок совсем скукожился и заржавел. Хочешь, чтобы он заскрипел, как несмазанные ворота?

Слепец. Да не обманываю я тебя. Правда все это, чистая правда. Ты лучше слушай меня, тогда и о своем желудке забудешь.

Дурак. Не забуду.

Слепец. Да послушай ты. Я знаю, кто отец юноши, но тебе не скажу. Потому что боюсь. Знаешь, Дурак, ты позабыл бы обо всем на свете, если бы узнал, кто его отец.

Дурак. Ну и кто? Говори, не то я вытрясу из тебя правду. Давай, выкладывай, если не хочешь, чтобы я силой заставил тебя говорить.

Слышится далекий гул голосов.

Слепец. Подожди, подожди. Кто-то идет сюда… Это Кухулин. Это он возвращается вместе с верховным королем. Пойди и спроси Кухулина. Он тебе скажет. Вот уж не до курицы тебе будет, если ты спросишь Кухулина о…

Слепец уходит в боковую дверь.

Дурак. А я спрошу. Кухулин должен знать. Он был в стране Айфе. (Идет к задней двери.) Спрошу его. (Поворачивается и идет к авансцене.) Нет, не буду спрашивать. Страшно. (Идет обратно.) А вот возьму и спрошу. Что в этом плохого? И Слепец сказал, что надо спросить. (Опять идет к авансцене.) Нет. Нет. Не буду спрашивать. Еще убьет меня. Я-то если убивал, то лишь кур, да гусей, да свиней. А он королей убивал. (Подходит почти вплотную к большой двери.) Кто сказал, что мне страшно? Совсем мне не страшно, Я не трус. Спрошу его. Нет, нет, Кухулин, не буду я ни о чем спрашивать тебя.

 
Убивал Кухулин королей,
Королей и сынов королей,
И драконов, живущих в озерах,
И колдуний, летающих в небе,
И банаков, и бонаков, и лесных людей.
 

Дурак уходит в боковую дверь и последние слова говорит уже за кулисами. В большую дверь на заднем плане входят Ку хул ин и Конхобар. Еще из-за кулис доносится раздраженный голос Кухулина. У него темные волосы, и ему лет сорок с небольшим. Конхобар намного старше, опирается на длинный посох, украшенный или искусной резьбой, или золотым набалдашником.

Кухулин

 
Я убивал без твоего приказа
И награждал без твоего приказа,
И, верно, из-за этого решил ты
С меня взять клятву верности. Теперь же
Ты требуешь совсем другую клятву,
Меня почти рабом ты сделать хочешь
Из-за юнца, приплывшего от Айфе
И стражника убившего.
 

Конхобар

 
Он прибыл,
Тебя ж не видно было и не слышно.
Охотился ты иль плясал с друзьями?
 

Кухулин

 
Его прогоним мы, но я свободен.
Пляшу, охочусь, ссорюсь и влюбляюсь,
Когда и где мне самому угодно.
И ты бы прежней жизнью жил, когда бы
Воды не влило время в кровь твою.
 

Конхобар

 
Я детям сильную страну оставлю.
 

Кухулин

 
Ты хочешь, чтоб тебе я подчинился,
Чтоб следовал во всем твоей я воле,
Бежал к тебе по твоему приказу,
Сидел в совете между стариками;
И это я, чье имя охраняет
Наш край теперь. И, помнится мне, в прошлом
Изгнал я Медб, и северных пиратов,
И сорхских королей числом до сотни,
Да и царей богатого Востока.
Зачем же мне, который с трона
Тебя не дал согнать, еще и клясться,
Как будто я король у свиноводов,
Как будто я у очага потею,
Как будто я руками лишь рисую
Узоры на золе? Неуж и вправду
Ленив я так, что без кнута не стану
Тебе служить?
 

Конхобар

 
При чем тут кнут, воитель?
Нет, каждый день сыны ко мне приходят,
Мол, никакого с Кухулином сладу
И в будущем, как быть с ним, мы не знаем,
Коли его не купишь, не сломаешь.
Тебя не станет, где искать защиты?
Земля горит, где он огнем проходит,
Над ним у времени нет власти.
 

Кухулин

Славно!

 
Так что же, подчиняться мне придется
Юнцу, коль ты на трон его посадишь,
Как самому тебе?
 

Конхобар

 
Да, уж наверно.
Ведь сын мой королем верховным будет,
А ты, хоть пламя в жилах у тебя
И твой отец пришел к нам с солнца, ты
Один из королей, и голос твой
Не громче всех других в делах державных
И тише, чем у сыновей моих.
 

Кухулин

 
Ну что ж, мы честно все обговорили.
Когда умрем с тобой, вот будут толки
О нас повсюду. Помнишь, молодые,
Мы видели, как облако рдяное
Парило над землей? Оно исчезло,
И мы свершили больше, чем другие,
Так будем честны. Конхобар, не любы
Мне сыновья твои – нет в них размаха,
Нет крепости в костях, им стелют мягко,
А мы с тобой довольствовались малым.
 

Конхобар

 
Ну да! Что ж ты детьми не обзавелся?
 

Кухулин

 
Уж лучше вовсе не иметь потомства,
Чем быть отцом иль бледной немочи,
Иль дурака, иль жалкого урода
В том доме, где я радовался жизни.
 

Конхобар

 
Ты врешь, хоть честностью своей хвалился.
Нет, всякий муж, владеющий землею,
Ее желает завещать потомку,
Чтоб имя сохранить свое в веках,
И горю нет предела для того,
Кто все именье отдает чужому,
Как ты отдашь.
 

Кухулин

 
Наверно, это правда,
Но не для нас. Нас арфы будут славить.
 

Конхобар

 
Играешь ты словами, как законник,
Не вкладывая в них души. А мысли
Твои я знаю, ведь недаром чашу
И плащ один делили на двоих.
Тебя ли мне не знать? Во сне ты плакал
О сыне, помню я, так горько плакал,
Что встал я на колени и молился
О сыне для тебя.
 

Кухулин

 
Тогда ты думал,
Что буду я послушен, как другие,
Коль стану им подобен; нет, Не вышло;
Я не такой, и не было резона,
Я не хотел свою породу портить,
Хоть некогда владыка неба ястреб,
Породой поступившись, жизнь мне дал,
Зачав, меня от смертной.
 

Конхобар

 
Так всегда.
Насмешничаешь ты над здравым смыслом,
Иль все тебе, иль ничего не надо.
Да нет на свете юноши такого,
Который всем бы угодил тебе.
 

Кухулин

 
Ни дом, ни имя я не завещаю
Тому, кто убоится и не выйдет
Со мной на поединок.
 

Конхобар

 
Что ж, ты быстр,
Силен и безразличен к здешним девам,
Так почему б тебе не влезть на гору
И не поймать небесную красотку,
А то на берегу ты подстерег бы
Принцессу из морского королевства.
 

Кухулин

 
Не богохульник я.
Конхобар
Ты презираешь
Ирландских королев и не признаешь
Своим ребенка, если он родится.
 

Кухулин

 
Когда же я такое говорил?
 

Конхобар

 
Забыть не в силах, как ты похвалялся,
Когда на празднике напился эля,
Что, воинскому делу обучаясь
В Шотландии, ты королеву встретил
С лицом, как камень, белым и, как пламя,
Власами рыжими. Любил ты многих,
Но от нее, воительницы храброй,
Лишь от нее вдруг захотел ты сына.
 

Кухулин

 
Смеешься над "воительницей храброй",
Ведь с прялками тебе привычней знаться,
Ты терпишь рядом только тех из женщин,
Которые твердят ежеминутно:
"Ах, как ты мудр! " – "Не хочешь ли ты кушать?" "Что мне надеть, чтоб угодить вам, сэр?"
Щебечут так они все дни и ночи.
Воительница! В этом нет насмешки,
Ведь ты ее не видел, Конхобар,
Когда, откинув голову назад,
Она смеялась, натянув поводья,
Когда она серьезно рассуждала,
Сев к очагу, и, будто от вина,
Взгляд у нее темнел, когда любовной
Она пылала страстью… Пусть бездетна,
Она прекрасней всех на свете женщин,
Она могла бы королей рожать.
 

Конхобар

 
Ты помнишь ли, о чем мы говорили?
Известна мне та женщина, которой
Хвалы теперь возносишь, – это Айфе.
Возненавидела она тебя
И не упустит шанса, чтоб потуже
На Кухулине петлю затянуть
Иль земли захватить твои, на помощь
Призвав все воинства на свете.
 

Кухулин

 
Что же,
Меня совсем не удивляет это,
Ведь для меня любовь, что поцелуй
Во время битвы или перемирье
Воды и масла, света с темной ночью,
Горы с долиной, огненного солнца
С холодною, скользящею луной Лишь передышка краткая в войне
Противников, не знающих покоя
В три раза дольше, чем известен край наш.
 

Конхобар

 
Послушай, Айфе начала войну,
Число; врагов становится все больше,
Все крепче их удары в наши стены,
А ты сердиться вздумал на меня.
Едва заговорю, твой разум бьется,
Как ласточка, попавшаяся ветру.
 

За дверью на фоне голубого морского тумана появляется множество старых и молодых Королей, среди которых три Женщины. Две из них несут в руках сосуд с огнем, а третья время от времени бросает в огонь благовонные травы, чтобы он ярче горел.

 
Взгляни, за дверью славные мужи
Нас ждут: советники мои седые,
И короли из юных, и танцоры
Арфисты тут, с которыми ты кутишь, И всех их единит одна тревога.
Ужели ты не подчинишься долгу
И не спасешь страну от жалкой доли?
И ты, и я всего лишь половинки Мне мощь твоя нужна и жар сердечный,
Тебе ж расчетливый мой разум нужен.
 

Кухулин (подходит к двери)