Текст книги "В стиле мокрого асфальта"

Глава 1. Один горшок на двоих

– Для вас получено новое сообщение.

Смартфон заорал неожиданно. Я уже и забыла, что когда-то настроила его сообщать обо всём голосом. Но с тех пор мне некому было писать. И сейчас этот громкий электронный голос привлёк внимание Стаса, который, опёршись на стол, помогал мне выровнять своевольную разметку корпоративного сайта. Электронная дама была безжалостна. Разрывая тишину нашего сисадминского отдела чистым звонким сопрано, смартфон озвучил текст смс:

«Будь моей госпожой, красотка!»

Стас на правах друга взял в руки девайс и, открыв сообщение, с удивлением приподнял мой подбородок. Глядя в мои серые бесцветные глаза, спросил:

– Лорка, и давно ты на сайте знакомств обитаешь?

Я покраснела. Казалось бы, что такого в том, чтобы искать себе пару в Интернете на специальных площадках? А всё равно я была готова провалиться сквозь землю. Может быть, потому, что в нашем отделе работает пятеро парней и я среди них одна девушка? Или потому, что никто из них не считал меня девушкой? Заглянуть после смены в бар и выпить по стаканчику виски, похлопывая меня по плечу и жалуясь на своих подружек и барахлившие тачки, – это они завсегда пожалуйста. И даже быстро увядающие цветы, подаренные мне 8 марта, не особо напоминали им о моём женском начале. Да и работать они пришли в отдел позже меня.

– Станислав Горов, вопросы не по теме. Продолжим выравнивать блоки вместе, или пусть я мучаюсь со стилями сама?

Стас отпустил мой подбородок и послушно вернулся к разметке сайта. Но что-то не задалось. Парень сбился и потерял только что найденную ошибку, перекосившую форум на сайте, а я, шокированная сообщением, страстно желала выскочить со смартфоном из сисадминской. Спасла положение заглянувшая уборщица. Пожилая женщина, всеобщая любимица этажа технического обеспечения, пришла выпотрошить вечно набитые всякой всячиной урны. Под шумок я и выскользнула из комнаты, почти бегом направляясь в женский туалет.

Опустив крышку унитаза и рухнув сверху, открыла приложение сайта знакомств. Злополучное сообщение писал симпатичный парень чуть старше меня. Это была первая весточка. На сайте зарегистрировалась только вчера.

В сообщении смущали две вещи. Самое главное – это что меня назвали красоткой. Я смотрела на собственную фотографию и ужасалась. Ну мышь серая! Пепельные длинные волосы, которые заплетала в косу и накручивала на затылке набалдашником, серые брови и ресницы, хоть и пушистые, но блёклые. Серые глаза, бледные розовые губы и молочно-белая кожа. С фигурой дело было чуть лучше. Небольшая, красивой формы упругая дерзкая грудь с бледными розовыми сосками, совершенно плоский живот, тонкая талия, переходящая в пышные бёдра и длинные стройные ноги. И на работе я ношу большие очки с простыми стёклами. Они защищают от облучения, испускаемого многочисленными мониторами. Ну какая, к чёрту, красавица?

Картину дополняли джинсы с модными дырами и клетчатая рубашка ниже попы. К тому же я не крашусь, не делаю маникюр и не использую парфюмерию. Вот такая серая мышь. И имя соответствующее – Лариса.

Даже машина у меня серая. Не серебристая, не цвета мокрого асфальта, а банально серая «Мазда». С серым же салоном и меховыми чехлами. В общем, всё серое. Как и моя жизнь. Раскрасить её яркими красками я и решила с помощью сайта знакомств. И теперь, получив смс, я томилась желанием продолжить знакомство и страхом не понравиться. И что значит «будь моей госпожой»?

До конца рабочего дня оставалось полтора часа. Возвращаться в техотдел не хотелось, Стас просто так не отлипнет. Повезёт, если остальные сисадмины уже вернулись, тогда он не станет приставать. А уж я минут на десять раньше убегу и не стану его сегодня подвозить до дома. Впереди два выходных. Вот и сбегаю на первое свидание… Только, что всё-таки значит «будь моей госпожой»?

С этими мыслями покинула дамскую комнату. В офисе, кроме Стаса, никого не было. Он сидел за моим компом и правил съехавшие стили. Неслыханное дело! Нет, не то, чтобы он не помогал, но чтобы просто сесть и сделать, когда у самого работы выше крыши… Интересно, что его сподвигло?

– Стас, а чего это ты вдруг?

Я кивнула, указывая подбородком на файл стилей. Парень, будто и не было смс, вскочил с моего кресла и повернул, приглашая сесть. Я села. Коллега развернул кресло со мной к монитору и карандашом указал, где скрывалась ошибка.

– Я, пока ты… поправил. Слушай, Лорка, давай заедем в бар по пути, хочу там пару банок того пивка взять.

– Извини, дорогой, но сегодня ты домой ножками доберёшься. Мне в другую сторону.

Вру, конечно. А что, девушка не может иметь личной жизни?! Ишь, привыкли! Хотя про личную жизнь, конечно, погорячилась. Была бы она, разве полезла бы на сайт знакомств! Я размечталась. Госпожа! Это что-то возвышенное, средневековое. Мне уже мерещится рыцарь с огромными букетами цветов, целующий ручку, переносящий на руках через лужи… Это особенно актуально. Сентябрь выдался дождливый… Жаль Стаса. Промокнет. Простынет, и пивко его не спасёт. Ладно. Довезу до дома. Куда я денусь? Друг ведь.

– Всем пока. Никто не забыл, что в понедельник летучка по корпоративу?

Вернувшийся старший сисадмин Денис пошелестел бумагами, разбросав их по столу и полу, вынудил один замусоленный листок, смял его в четыре раза одной рукой и, подхватив под мышку несколько заправленных картриджей, снова направился на выход. Олежка, самый младший, светловолосый голубоглазый балагур, едва войдя в комнату, придержал дверь шефу. Усевшись за свой стол, сложил на него ноги в новеньких кроссовках.

– Забудешь тут. Мозг вывихнул думать над программой шабаша. Какому козлу пришла в голову идея сделать праздник в стиле мокрого асфальта?! Как я пропустил в этот раз тайное голосование, ума не приложу!

– Лорке. Ты бы убил её на месте, что ли? Я вот тоже там не был, и мне плевать на стиль очередной попойки. Я в них не участвую.

Костя, славный малый, второй приятель среди коллег, промолчать, конечно же, не смог. Только вошёл и сразу сдал. Хотя ничего такого. Тему ежегодного корпоратива и правда придумала я. У нашего генерального фишка такая – тянуть жребий с именем того, кто озвучит тему. Остальные должны придумывать развлечения. А ответственный за очередное шутовство – тот, кто тему озвучил. Ему выделяется один из помощников бухгалтера, который и оплачивает причуды массовика-затейника. И вот в этом году сомнительная честь выпала мне. А я очень люблю осень, дождь, отражение города на мокром асфальте и безлюдные улицы, когда, не торопясь, идёшь под зонтом, марая брызгами от туфель капроновые колготки. Я вообще отношусь трепетно только к природе. А вещи… Да разве они представляют какую-либо ценность? Любой камень на дороге куда ценнее стильной шмотки от Диора. Или Кардена. Камень создавался не день и не неделю. Над ним природа кропотливо работала века. И он ничего не стоит только потому, что бесплатно лежит под ногами и не нужен вам? Какая глупость!

– Лариска, может, ты тогда и идейки подкинешь? Что-то ты имела в голове, когда выдала «праздник будет в стиле мокрого асфальта»?

Олежка передразнивал меня. Да и чёрт с ним. Рабочее время подобралось к концу. Стас тоскливо смотрел на усиливающийся дождь. Привык, гадёныш, на мне ездить. Ну, то есть, подвожу я его по пути каждый день. Мы живём в одном доме. Он и работать сюда по моей протекции пришёл. Я-то здесь с шестнадцати лет обосновалась. Гений я. Компьютерный. Да и вообще. Рубаха парень для своих. Рубаха в серо-бордовую клеточку с мятой спиной. Ну ничего! Меня вон принц дожидается. Госпожой называет. Приятно-то как!

– Поехали, Стас. Не надо мне никуда. Соврала я. И за пивком заедем.

– И я с вами! До ближайшего супера подбросишь? У меня там стрелка забита.

Ну, без Олега, конечно, никак! Вообще меня иногда выбешивают его постоянные поиски халявы, но сегодня пусть будет, Стас не станет выпытывать при посторонних про сайт знакомств.

– Подброшу. Не на загривке ж везу, не сломаюсь. Смотри, чтобы твоя стрелка не набила тебе морду, как в прошлый раз.

Олег гоготнул, широко открыв рот и запрокинув голову. Ну придурок! Чего он меня так бесит? Может, потому что в отличие от меня у него есть личная жизнь? Бурная и разнообразная. А у меня иногда дружеский секс со Стасом, и тот без особых изысков. Не то, чтобы совсем чисто технический, но, как-то, огонёк во мне не загорается. Я иногда даже болтать при этом не прекращаю. Ну, короче, никакой личной жизни. Нет, приятно-то как! «Будь мой госпожой»! Ух! А то подумаешь, Стас. Кому он нужен, у него даже девушки нет.

– Всё, погнали.

Я вытащила из компа свежепрожжённый диск с музыкой, сняла очки и вышла из сисадминской. Пока протирала лобовое стекло и прогревала двигатель, парни весело препирались и подтрунивали друг над другом. Я смотрела на них через стекло.

Дождь инкрустировал мою иномарочку крупными бриллиантами капель. Я любила свой город и сейчас любовалась его чистотой в стиле мокрого асфальта. Старый центр с отделанными серым гранитом зданиями был чисто вымыт ливнем и сверкал отражённым солнечным светом на неровных фактурах фасадов. Брусчатки в нашем городе не водилось, и мокрый асфальт с прозрачными лужицами, по-детски надувающими дождевые пузыри, тоже играл бликами уже выглядывающего из-за тучи солнца. Погода стояла хорошая, осень началась с дождей, но не торопилась лишать город тепла и солнца. Моё любимое время года. Я, наверное, ненормальная, но именно ближе к осени, когда вечера августа наступают раньше и становятся приятно прохладными, во мне возникает непроходящее возбуждение. У всех чувственность просыпалась с весенними лучами солнца, а у меня срывалась с небес богатством весёлых капитошек. И сейчас, облокотившись на капот, я подставляла лицо редеющим каплям. Дождь успокаивался, будто дождавшись меня, тронул своим вниманием и ушёл с постепенно растворяющейся тучей. Сегодня пятница, и наш рабочий день заканчивается в три часа. А в понедельник начинается с двенадцати. У меня впереди уйма времени побыть госпожой, вволю насладиться мокрыми дорогами и подумать над прикольными фишками для корпоратива. Я сама не знала, почему выдала такую странную тему. Но генеральному понравилось.

– Лорка, поехали уже, промокнешь!

– Да поехали, поехали.

Я вздохнула, не желая расставаться с лучшим другом – дождём, села за руль и выехала из арки на улицу, гордо названную проспектом, но по сути являющуюся двухполосной дорогой с односторонним движением. Только вперёд. Стас включил новый диск. Полтора часа песен о дорогах, дожде, одиночестве, любви и разлуке и мокром асфальте.

Олежку высадила через пять минут у супермаркета и свернула к трактиру, где продавали пиво собственного производства. Его можно было купить на розлив в обычных стеклянных банках. Они продаются тут же в трактире или постоянным клиентам даются бесплатно с возвратом. К пиву подавалось что угодно – от чипсов до раков, причём бесплатно, ибо всё входило в стоимость напитка. Я осталась ждать в машине и предаваться мечтам о предстоящем свидании. Намечталась до того, что, когда вернулся Стас, я готова была наброситься на него прямо в машине и сбить желание быстрым сексом.

– Сегодня день раков. Представляешь, повезло. Вечером по пивку, ага?

– Ага.

Внизу живота уже сводило. Чёрт! Напредставляла себе… Или во мне пробудилась чувственность? Не помню, чтобы раньше меня возбуждали фантазии… Я глянула в зеркало – щёки порозовели, глаза лихорадочно горели. Живот начинал ныть. Тупо хотела секса. Поэтому отказываться от предложения друга не стала.

Стас живёт в соседнем подъезде в нашей пятиэтажке, и у нас совмещённые балконы, разделённые решёткой, на которых мы играли, болтая друг с другом, хвастаясь свеженарисованными не успевшей высохнуть акварелью рисунками и лепили из пластилина части одной поделки.

Мои родители попали в авиакатастрофу, когда до восемнадцати оставалась неделя. В наследство осталась просторная двушка. Я никуда не поступила учиться, нужно было работать. Папа научил меня всему, что хоть отдалённо связано с компьютерами, и брал на работу. Его пост сисадмина безоговорочно перешёл ко мне, и вот уже восемь лет я работаю, верстая сайты для клиентов и администрируя корпоративные сетевые страницы. Родители Стаса всегда были рядом, мы росли, словно брат с сестрой. Папа хотел сына, но, получив дочь, сильно меня любил и научил многим вещам, которые не могут многие мужчины. Я играла на гитаре, разбиралась в автомобилях, могла работать с гипсокартоном и легко пилила, строгала и собирала мебель. Но самое ценное, чему научил отец, это практике выживания в экстремальных ситуациях в лесу. Стас умел то же самое, потому как что наши родичи в очень частых походах были неразлучны.

А ещё мы со Стасом занимались клубными танцами и хип-хопом. Первая близость у нас случилась после победы на танцевальном конкурсе импровизаций, когда нам уже было по восемнадцать лет. Именно случилась, потому что, лишь оторвавшись друг от друга, мы поняли, что произошло. Это был наш последний конкурс, мы решили во что бы то ни стало уйти со сцены победителями. И мы ушли под оглушительные бурные овации, засыпанные тысячами цветов. Судьи хлопали нам стоя, все главные призы были наши.

Вернувшись в гримёрку, Стас сорвал с себя облегающий костюм и бельё для танцев, я с удовольствием разорвала на себе короткое, царапающее пайетками платье и трусы. Тогда мы далеко не первый раз видели друг друга голыми, но такого дикого возбуждения не испытывали никогда. Ещё не успев отдышаться, бросились друг к другу, обнимаясь и поздравляя… Всё случилось само собой, когда член Стаса нашёл дорогу в заветное местечко… Всё произошло бурно, страстно и… быстро.

С тех пор наши отношения не изменились. Не стали ни лучше, ни хуже. Да и с кем, как не с другом детства, терять девственность? В чувство это не переросло, но мы иногда разряжали сексуальное напряжение. По-дружески. Ни ему, ни мне больше это сделать было не с кем.

И вот сейчас я хотела воспользоваться телом друга и остудить свой внезапно вспыхнувший сексуальный жар. А потому холодненькое пиво и Стас очень кстати. Через десять минут я парковала машину около подъезда.

– Сразу к тебе?

Стас поднял пакет с «добычей».

– Ну… давай… Только, чур, никаких вопросов! Или я выброшу тебя с балкона!

– Я уже и забыл про твоё смс. Расслабься. Пошли получать удовольствие.

От его бесхитростных слов без двойного смысла, снова почувствовала прилив желания. Молодое здоровое тело орало и выдвигало требования. «Госпожа» просто клевала мозг фантазиями и предвкушением ощущений. Пора нам со Стасом бросить дружеские перепихоны и по-настоящему в кого-нибудь влюбиться. Хотелось бабочек в животе, томления в душе и настоящей ласки в постели. Может быть, я только сейчас стала к этому готова?..

– Смотри мне.

Я пригрозила кулаком другу и, вытащив диск из автомагнитолы, вышла из машины. Моя серая мышка – «Мазда»-малышка – свистнула на прощание сигналкой.

Стас отправился в комнату хозяйничать, а я нырнула в ванну. Сегодня… после секса… нужно ему сказать, что всё – баста, карапузики, кончилися танцы… Хотя… почему я вообще должна это озвучивать? Что за странные мысли в голову лезут? Он мне не любовник, не милый сердцу друг. Он просто друг… Чёрт!… Как хочется ласки…

– Лорка, помнишь, как мы сплавлялись по Ангаре, когда в девятом классе учились? Пещеру ту?

– О да! Почти по отвесной скале до неё ползли. Видели бы тогда наши родители, что мы вытворяли.

Я засмеялась, вспоминая тот далеко не первый сплав с родителями по горным рекам Сибири. Наши предки всегда плыли на больших резиновых пирогах, а нам со Стасом доверяли обычную резиновую лодку. Обычно походы длились неделю, но в течение лета заядлые таёжники успевали несколько раз сплавиться и на машинах с палатками исколесить весь Красноярский край.

– Я тогда сорвал для тебя большой Венерин башмачок, помнишь?

***

Стас едва не разбился в ту поездку, когда забирался на вершину скалы, где яркими красками среди травы радовал глаз единственный цветок. Спустившись, встал перед подругой на одно колено и, держа красивейший подарок в ладони, приложив руку к сердцу, признался Лорке в любви и пообещал быть с ней, даже если она его отвергнет. Лариса в тот момент сильно засмущалась. Она и так была уверена, что друг всегда будет рядом, к чему обещания?

Вернувшиеся с рыбной ловли родители, увидев вплетённую в волосы девочки редчайшую дикую орхидею, покачали головами. А вечером, когда звёздная ночь, опустившись на тайгу, таинственно нашёптывала незнакомыми шорохами, все собрались у костра, и, ужиная печённой в углях картошкой, свежесрезанной черемшой и наваристой ухой, отцы рассказали подросткам о Красной книге и о том, что Венерин башмачок может и не зацвести никогда, и что если всё-таки зацветает, то лишь через пятнадцать-двадцать лет. Стас и Лорка были сверстниками сорванному, чарующему необычной красотой цветку. Но больше всего их воображение захватила рассказанная Лоркиным папой легенда:

«Забрели однажды во время охоты в северные леса Венера и Адонис, и застал их сильный дождь. Дело было как раз в этом месте. Вон там, видите, пещерка? В ней и укрылись любящие друг друга боги. Венера скинула свои туфельки и оставила их недалеко от пещеры. Пока ливень не кончился, боги предавались любовным утехам, а после продолжили охоту. Венера забыла свои башмачки, и они превратились в прекрасные цветы, напоминающие её туфельки. Много веков люди верили, что Венерины башмачки способны сорвать только по-настоящему любящие сердца, ведь их достать невероятно трудно, тропы богов далеки от троп смертных. И если мужчина подарит цветок любимой, Венерин башмачок навеки свяжет их сердца. А вот розы – это слёзы богини Венеры. Когда Адонис погиб на охоте на вепря, Венера оплакивала его, и её слёзы превращались в алые розы. Их шипы олицетворяют смерть любви».

Стаса и Лорку рассказ отца поразил до глубины души. Они молча сидели и смотрели друг на друга, искренне поверив в легенду, как могут верить только чистые сердца. Когда родители разошлись по палаткам, подростки снова с трудом забрались в пещеру. Они долго сидели и смотрели на звёзды. Мальчик обнимал Лорку, накручивая на пальцы пепельные, чуть вьющиеся длинные локоны подруги. Тёмная ночь, укрывшая тайгу ярким звёздным покрывалом, ухающие филины, стрекотание сверчков, шорохи мелких ночных обитателей и пещера, где сами боги любили друг друга… Всё было невероятно прекрасно, как сама юность…

Стас тогда разделся догола, постелив свою одежду на удивительно ровный пол пещеры. Потом помог снять одежду Лорке. Им казалось, что они те самые боги. Юные паренёк и девушка легли лицом друг к другу. Стас долго гладил подругу по волосам и лицу, осторожно проводил кончиками пальцев по её губам, и решился… Это был первый поцелуй в их жизни. Самый прекрасный, срывающий замок с чувственности, волшебный поцелуй невинной юности. Паренёк целовал мягкие губы юной девушки, её налившуюся, словно молодые яблочки, упругую грудку, гладил, исследуя, девичье тело, с любопытством, сильно смущаясь и пряча её лицо в её же волосах от своего стыда, нежно трогал пальцами, чуть увлажнив их слюной, девственную розочку любимой подруги. Он попробовал её на вкус, легонько лизнув и нежно поцеловав. Лорка и сама сгорала от стыда и закрывала глаза, зарываясь в свои локоны, когда влажные прикосновения к сокровенному вызывали странные, остро приятные и горяче-обмораживающие ощущения. Ей нравилось чувствовать, как из-под кожи вылезали мурашки и, пробегая по всему телу, заставляли вздрагивать, прерывисто, чуть слышно вздыхать и замирать сильно бьющееся сердечко.

Лорка тоже исследовала тело друга. Он закрыл глаза, чтобы не смущать девушку, когда она рассматривала налившийся орган и очень осторожно гладила его нежными подушечками пальцев… Он чуть не сошёл с ума, кода она зачем-то поцеловала его, а потом длинно лизнула. Она трогала напрягшиеся яички, вызывая почти судорожные сокращения мышц внизу живота. Стас, не выдержав ласковой пытки, подтянул подругу, прижав её к своему дрожащему телу. Их девственные плоти соприкасались, зрачки расширились от этого тайного запретного контакта, и хотелось переступить последнюю грань, сделать последнее, решающее движение бёдрами. Но парень, дрожа от желания сорвать запретный плод, старался успокоиться и успокоить подругу. Он крепко прижимал Лорку к себе, гладил её спину, попу, непрерывно целовал её губы, лицо. Она впервые лежала на сильном теле друга… неподвижно… чувствуя то же самое. Им обоим невероятно трудно было не переступить черту… и переступить тоже. И они замерли, дожидаясь первых лучей солнца, чтобы одеться и спуститься, пока спят родители.

Потом им всю оставшуюся поездку казалось – родители догадываются о том, что случилось с ними той ночью. Так всегда кажется, что все вокруг видят, как вспыхивают щёки при взгляде друг на друга, как замирает сердечко от случайных прикосновений, которые юность считает и хранит в памяти всю жизнь.

***

Я и сейчас испытывала к Стасу нежные дружеские чувства, но он был так обычен и так предсказуем, а хотелось чего-то нового, с кем-то другим… Чтобы душа то замирала, то взлетала, то ухала вниз. Со Стасом было спокойно, надёжно и стабильно.

Зачем Стас сейчас вспомнил о том сплаве? Я помню ту волшебную ночь до мельчайших подробностей. Почувствовав прилив нежности к другу, встала с дивана. В серванте, как у любой девушки, у меня есть шкатулка. Папа подарил её на мой день рождения. Украшенная ручной резьбой, запирающаяся, она хранит девичьи тайны. В ней лежат мелкие подарки Стаса, книжка благодарностей и… засушенный Венерин башмачок. Я достала цветок и вернулась на диван. Парень, увидев в руке сохранённый дар невинной юности, дар, скрывающий всю жизнь их детскую чувственную тайну, талисман – воплощение древней легенды, казалось, перестал дышать. Он накрыл цветок ладонью. Венерин башмачок, оказавшись между наших ладоней, казалось, снова вернул нас в ту пещеру.

– Лорка…

– Стас…

Главное – не то, что сказано. Главное – как сказано. Как передать словами то, что почувствовали и сказали друг другу эти двое?

Стас встал, не отрывая ладони. Лишь кончики наших пальцев чуть переплелись, удерживая орхидею. Мы боялись уронить цветок. Боялись, что он рассыплется. Боялись, что, утратив его теперь, потеряем нечто важное. Так и стояли очень близко друг к другу, подняв ладони, будто собираясь танцевать вальс. Я испытывала странные чувства. Хотелось с теперь уже повзрослевшим другом заново испытать те не детские волнующие чувства. Но ведь я собиралась сделать как раз наоборот – покончить с дружеским сексом раз и навсегда… Может, последний раз?.. Самый-самый последний…

Стас, прижав мою поясницу, повёл в танце, напевая поэтические строки:

«Я – Венерин башмачок, франт невероятный,

жёлтый с бантиком цветок, всем весьма приятный.

Я – по северным лесам – роскошь без примера,

и, клянусь, не цвёл бы там, если б не Венера.

Раз, когда цвела весна, полная отрады,

забрела сюда она с берегов Эллады.

Весь сиял природы храм в красоте и силе,

и леса свой фимиам к небу возносили.

Пел соловушка, стеня, сладко, нежно, мило,

и – богиня тут меня с ножки обронила.

И, в цветочек превратясь, в щёгольском уборе,

я с тех пор царю, как князь, в этой скромной флоре»¹1
  С русским названием «венерин башмачок» связано предание, которое в поэтической форме пересказал известный петербургский ученый Н.А. Холодковский


[Закрыть].

Ода удивительной легенде, близость Стаса, нахлынувшее с новой силой, подстёгнутое воспоминанием желание толкнули в ждущие объятия мужчины. Парень осторожно отложил орхидею и внимательно посмотрел в глаза. Он крепко держал меня в кольце сильных рук, пока я, обхватив руками его лицо, обрамлённое жёсткими полузавитками русых волос, пристально вглядывалась в синие глаза, ища тот детский взгляд. И видела, что он ждёт моего решения, намёка на сигнал. Только от меня сейчас зависит, отпустит он меня или…

Я обвила руками шею друга. Он ждал… и поймал поцелуй так нежно, так чувственно овладев моими губами, так крепко обнимая и так неистово желая… Стас унёс меня в спальню. Мы никогда не делали этого в постели. Он снял халат – единственное, что было на мне после душа. Это было так необычно… непривычно… Я первый раз чувствовала смущение, стоя обнажённой перед одетым Стасом. Усадив меня на край постели, сдёрнул с себя кофту и, освободив туго заплетённую косу от скрепляющих в тугой пучок шпилек, расплёл её. Я хотела расстегнуть его джинсы, но Стас не позволил и уложил меня на шёлковые подушки, прижав крепким телом, целовал так чувственно и так ненасытно долго, вызывая такие сильные ощущения… Я будто провалилась в омут, закручивающий в теплоту и ласку. Через грубую, волнительно царапающую ткань джинсов я чувствовала воспрявший ствол. Он рвался из тесного плена, и я, больше не встречая сопротивления, освободила его. Стас отпустил мои губы, целовал шею и плечи, щекоча горячим дыханием и опускаясь к груди. Я слегка выгнулась навстречу тёплым губам, согревающим соски, и его рукам, нежно сжимающим мою грудь. Я наслаждалась мягкой лаской, поднимая бёдра и скользя увлажнившейся щёлкой по члену, Стас двигался навстречу, дразня, но не проникая в ждущую плоть. Я, прижимая его к себе, выгибалась отзывчивой волной на ласку и стремилась отдаться без остатка… согнула в коленях и развела ноги. Я помнила то обжигающее ощущение в пещере…

Стас быстро стянул мешающие остатки одежды. Его пальцы скользили по раскрывшимся складкам между моих бёдер, вызывая стон, закручивая в животе узел и наливая плоть кровью. Он, как тогда в пещере, заново знакомился со мной, нежно целуя мою розочку. Его язык проникал глубоко внутрь и уверенно возбуждал тайную жилку. Моим зрением завладели яркие махровые, похожие на орхидеи, пятна. Я могла только чувствовать… и наслаждаться. А Стас не прекращал своих ласк, снова целовал набухшие бледные сосочки… шею… губы… оттягивая волшебный миг разрядки.

Я взяла в руку его крепкий, как камень, стержень. Парень вздохнул и вздрогнул, замерев на секунду, затем облокотился на мягкую высокую спинку кровати, чуть раздвинув ноги. Приподняв сильными руками, медленно опускал меня, входя в мою плоть. Я сжимала внутренние мышцы, теснее обнимая член и глубже принимая его внутрь. Парень откинул голову, не выпуская мои бёдра и помогая двигаться навстречу его толчкам. Наше желание нарастало с каждым новым рывком. Я откинулась назад, опёршись на руки и полностью отдавшись нарастающему предвкушению, ураганом опаляющему кровоток, устремляющемуся вниз и собирающему силы для яркого фейерверка.

Стас, не теряя контакта, уложил меня на спину и, разведя бёдра, подтянул их к своим коленям. Волнительно… возбуждающе он вращал бёдрами, будто ища положение поудобнее, массировал кольца влагалища… полностью выходил… входил… и повторял волшебные движения снова… опять выходил… и снова… Я уже не могла дышать, лишь отрывисто хватала ртом воздух, прерывая непрекращающийся стон наслаждения… Стал прижал меня к постели, целуя и лаская грудь… Ему тоже не хватало дыхания, и он, крепко прижав одной рукой мои ягодицы к рвущимся ко мне бёдрам, вторую подсунул под мою спину, поднимая грудь. Парень ласкал мои соски и уверенно вёл к разрядке. Я приподнялась навстречу вздрагивающему члену и… Мощный оргазм настиг нас одновременно, обрушившись фейерверком ярких вспышек, рычащим стоном мужчины и моими судорожными всхлипами…

Я лежала в объятьях друга детства, уставшая чувствовать… наполненная его лаской… запелёнатая его руками и ногами… Мне было так хорошо… Я плакала. Он гладил мои волосы и целовал макушку. Из меня рвались все чувства сразу. Я плакала от обиды на только что любившего меня мужчину за то, что он не любил так раньше. За то, что я не знала его таким ласковым и желанным. За то, что сама не была такой любящей и нежной. За то, что… за всё… А он молчал и гладил меня по голове, крепко прижимая к себе. Я чувствовала, как билось его сердце… или моё… или оба… его во мне… моё в его груди…

– Лора… Ну что ты… Перестань…

– Не могу… Не получается…

– Мне было очень хорошо с тобой… Мне всегда хорошо с тобой…

– Стас… Нам надо прекратить это…

– Мы только начали…

– Нет, Стас… Нам надо прекратить заниматься этим… друг с другом…

Стас отпустил меня. В его глазах было отчаяние… непонимание… обида… Он молча встал, оделся и… ушёл, тихо затворив за собой дверь.

А что я такого сказала?

Мы никогда не ссорились со Стасом. Мы и сейчас не поссорились. Ну да, я выбрала не лучший момент сообщить о своём решении. Но чтобы вот так уйти и тихо, ТИХО закрыть дверь… Он будто спокойно вынул из меня душу, завернул её в пакет и безвозвратно унёс. А я сижу и мёрзну. От крупной дрожи просто подбрасывает на постели.

Встала и надела трусики, тёплые носки, махровый халат. Но колотить не перестало. Я сидела на диване перед столиком, глядя на разодранных раков и пустую банку пива. Трясущимися руками рывком смахнула всё со стола на пол и разрыдалась. Было так себя жаль… Устав реветь, свернулась калачиком в углу дивана. Не хотелось ничего и никого видеть и слышать. Я закрыла глаза. Пустота на месте вынутой души болела невыносимо… нестерпимо… Хотелось уснуть и не проснуться. Я закрыла глаза…

***

Стас вернулся домой, совершенно оглушённый услышанным. Он любил Лорку лет с пяти. Всю жизнь, сколько себя помнил, он любил свою взбалмошную подругу и постоянно дрался за неё, будучи школьником, как самец борется за свою самку; отбивал у любого поклонника охоту даже смотреть на неё. Со временем все привыкли, что Стас и Лорка неразлучны и им не нужен никто третий. Или пятый. Им достаточно друг друга. Над ними даже подшучивать быстро стало неинтересно.

Стас достал коробку из-под обуви. Он тоже хранил безделушки, подаренные подругой. Зачем они теперь? Он вернёт их ей. Прямо сейчас. Парень открыл балкон и взял коробку, собираясь просунуть её между завитками решётки. По привычке взгляд упал на балконное окно Лорки. На улице стемнело, в комнате горел свет. Девушка лежала в углу дивана, подтянув коленки к подбородку и натянув халат до самых глаз. Она держала побелевшими пальцами ворот халата, скрестив поджатые ноги в толстых вязаных носках. Остатки их пиршества валялись на полу. Лорка невидящим взглядом смотрела в одну точку. У Стаса болезненно сжалось сердце. Он посмотрел на коробку. Через минуту она заняла своё место под кроватью. Стас налил большую кружку крепкого кофе и устроился на кровати. Ну что ж… Пришло время подумать о себе. Парень набрал в поисковике «сайты знакомств».

***

Так и уснула, сжавшись в комочек, отчаянно сжимая свою боль. Проснувшись задолго до рассвета, еле разжала затёкшие пальцы. Возвращаться в постель, где провела незабываемо нежные и ослепляюще страстные моменты со Стасом, не хотелось. Будто, если теперь буду спать там, безвозвратно потеряю своего друга. Мне казалось, что, только сохранив в неприкосновенности постель, ещё смогу надеяться, что Стас вот-вот позвонит по телефону… в дверь… позовёт на балкон… Давно уже наступил день. Солнечный день только что вступившего в права сентября. Я так и лежала на диване и смотрела в балконное окно. Ждала… надеялась, что парень вот-вот выйдет на балкон и выкрикнет моё имя… вот сейчас… или сейчас…