Текст книги "Жестокие игры I"

Глава 4. Пришла пора играть по-взрослому

Сегодня Маринку в универе не встретил ни разу. На мое сообщение она не ответила, что ничуть не удивило. Удивило бы, вступи она в диалог. Я удовлетворенно хмыкнул и забыл о ней.

Вернее, думал, что забыл.

– Бро, чего ты по стенам взглядом шаришь? – пихнул в бок друг Пашка после второй ленты. – Ищешь кого?

– Новости вчера смотрел?

В глазах друга разлилась боль, кулаки сжались. Я его понимал. Танюшка – его младшая сестренка – меньше года назад погибла вот так же. Отправилась на вечеринку в «Синий филин» и не вернулась. А утром пришли полицейские и сообщили, что ее нашли за остановкой в районе Киевского вокзала с оторванной головой. Я был у него в тот момент и до сих пор помнил тот кошмар, который происходил потом. Мать разбил инсульт, после которого она не выжила, и похороны Тани легли на плечи Пашки. Я сдал квартиру на полгода с оплатой вперед, чтобы были деньги на ритуальные услуги, а сам перебрался к нему. Наверное, никто не видел столько мужских слез, сколько видел я. Парень едва не сломался и из-за всего этого взял академ. Только после зимней сессии вернулся в универ, и то лишь потому, что сюда перевелся я, хотя перед дипломом это было очень сложно, чревато и не вовремя.

– Пять раз. С одного канала на другой переключишь – снова обезглавленный труп, пикеты у следственного комитета и разведенные руки полицейских… – как-то остервенело ответил друг. – И не захочешь смотреть – не получится.

– Девчонка вчерашняя – не здешняя, – я крутанул головой, имея в виду МГУ. – А первая жертва тоже здесь училась… – «как и Таня» проглотил, хотя и без того при ее имени вставал ком в горле.

– И что ты по стенам ищешь?

– Да ничего не ищу, мысли в кучу собираю.

– Снова гонял?

– Гонял.

Да, гонял. Сначала по городу на машине, как припадочный, потом, когда напряжение и злость на Маринку и себя не пропала, гонял в кулаке яйца, пока не кончил. Правда, не особо помогло – у меня и сейчас стоял от одного только воспоминания, как целовал ее вчера. Я снова прошарил взглядом вокруг, не поворачивая головы. Но даже тень девчонки не мелькнула ни разу.

Бл***. Сам же потребовал, чтобы не путалась под ногами. Так потребовал, что самому тошно. Дико захотелось закурить.

– Может, у меня задержишься? – спросил Пашка

– Нет. Такое чувство, что я в эпицентре. Держись от меня пока подальше, – хлопнул его по плечу. – И вообще – держись.

Хотел бы я ему передать часть своей выдержки, но ему с этим теперь жить.

Я вышел из здания универа, зашел за угол и достал пачку сигарет – тошно было от всего, а еще душило нехорошее предчувствие. Я смотрел в сторону Московского Делового Центра, руки в карманах, сигаретка приклеена к губе, пыхал, как паровоз, и перекатывался с носков на пятки – тело никак не желало оставаться в состоянии покоя. Хотелось забить на три следующие пары и рвануть к Маринкиному дому – может, заболела после мороженого? Почему не видел ее сегодня?

Бл***… Придумал себе причину снова оказаться с ней рядом.

Вдруг прохладные ладошки накрыли мои глаза. Я успел увидеть наращенные ногти.

– Привет, Алин… – едва вымолвил, резко развернулся и заключил девушку в объятия, схватив за талию.

Выгнулась – такая выдающаяся грудь не оставляла ей шансов прижаться ко мне всем телом. Верхову если и обнимать, то только сзади. Вот очевидный минус таких больших сисек.

– Вит, мы сегодня собираемся в «Синем филине», присоединишься?

– А то, – ответил равнодушно, а внутри екнуло.

В этот клуб, принадлежащий сынку криминального авторитета Дену из компании Алинки и ее сводного братца Олега, просто так не попадешь. А мне только что дали проходной билет. Вот оно – верное предчувствие.

Я смотрел на девушку, заключенную в кольцо моих рук. Носик аккуратный, кожа ровная, без изъяна, словно искусственно созданная, подбородок чуть вздернутый, чуть великоватый рот, но именно он придавал ей изюминку, высокий открытый лоб – волосы королева собрала в высокий хвост, красивая линия скул, подчеркивающая большие темные глаза девушки с южной кровью. Изломанная линия бровей сейчас еще больше заострилась – Алина вздернула ухоженные, словно по лекалу выщипанные полоски, и спросила с улыбкой:

– Нравлюсь?

– Очень! – ответил проникновенно и увлек красавицу в глубокий поцелуй.

Спустил ладони с ее талии на попу и прижал к себе, давая почувствовать стояк, к которому она снова не имела ни малейшего отношения. Я вообще не запоминал ощущений от близости Алины. А вот каждое прикосновение к Маринке отпечатывалось на моем теле клеймом. Стоило вспомнить эпизод встречи – кожа начинала гореть в том месте, где девчонка прикасалась ко мне, и все эти ощущения стекались сгустками в яйца. Я просто сдохну от спермотоксикоза, если не трахну первокурсницу! Алинка может отсасывать мне сколько угодно – это все фантомное, очень кратковременное и слабое облегчение. Просто откачка лишнего из яиц, чтобы они тут же наполнились новой порцией от воспоминаний о мелкой пигалице.

Я отпустил Алинку и снова уставился в ее лицо ищущим взглядом. Имеет ли она отношение ко всему этому кошмару? Не очень на нее похоже. Не такая уж она и стерва, напускное это у нее. Олег по-настоящему опасен, но они одна семья. Я никому не доверял в универе, кроме Пашки и… Маринки.

От внутреннего напряжения меня уже потряхивало. Единственное, пару дней как перестали сниться кошмары, где я стоял и смотрел в мертвое лицо девушки, поддерживая друга за плечи, а сам внутри сдыхал от боли и желания выть и дергать волосы от безысходности и бессилия что-то изменить. Теперь каждую минуту беспокойного короткого сна занимала первокурсница с глазами-омутами, опушенными длиннющими ресницами.

Алина хихикнула глупо под натиском моего пытливого взгляда и дотронулась до припухших и покрасневших губ кончиками пальцев:

– Люблю пожестче, – улыбнулась она лукаво.

Ах… да? Было мало?

Я провел костяшками пальцев по ее скуле, пальцами по виску, нежно взял в ладонь хвост у основания, пропустил через свой кулак и, резко вцепившись в собранные волосы, дернул девушку к себе, останавливая ее лицо напротив моего всего в сантиметре:

– Тогда готовься кричать и умолять меня, чтобы вытащил из тебя член, крошка. Задолблю тебя так, что заплачешь и будешь просить, чтобы поскорее кончил.

Если кто меня слышал и понял, объясните мне, что я сейчас сказал… и как я это сделаю?

– Сегодня в клубе у тебя будет такая возможность, – ничуть не испугалась Алина. Я отпустил ее, она распустила и снова собрала растрепанный мною хвост – получилось идеально, у нее каждая волосинка вышколена. – Думаю, тебе понравится секс с белой феей[1].

– Я от нее чихаю, – ухмыльнулся, – но ты, крошка, и без волшебства замучаешься кричать, когда я возьмусь за тебя крепко, – снова сжал попку Алинки пальцами и нахально подмигнул.

Достал пачку и зажигалку, подкурил, и Алинка вытащила сигарету у меня изо рта. Зажала губами, затянулась так, что впали щеки, и выпустила дым пульсирующими колечками. Тонкий намек на… раз, два, три… четыре оргазма. Понял. Принял. Записал.

Забрал сигарету, затянулся и пронзил почти растворившиеся в воздухе колечки толстой струей дыма, тоже пульсирующей. Ухмыльнулся, выбросил сигарету, обнял Алинку за плечи и повел в универ.

Большая перемена закончилась, пришла пора играть по-взрослому.

***

Оказывается, не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы столкнуться с Виталей в универе на каждом углу и в каждом коридоре. А вот избегать встреч с ним – тот еще квест. Я чуть не выскочила ему навстречу на втором этаже – занятия наших групп три раза в неделю проходили в аудиториях, двери которых расположены рядом. Раньше меня это радовало, потому что можно было спокойно наблюдать за объектом своей тайной страсти, но сейчас это стало неудобством. Особенно теперь бесило, что препод не закрывал дверь во время занятий, а я сидела внизу у кафедры, и меня было отлично видно, стоило только бросить взгляд внутрь кабинета. Теперь нужно было поискать место подальше. Но за год все привыкли рассаживаться по негласно сложившимся правилам, нарушить их значило бы вызвать любопытство. Очень не хотелось вопросов. Можно было бы пересесть поближе к Антону, но мы еще не договорились о свидании, потому что он почему-то в универ не пришел.

Антон мне не слишком нравился как человек – любитель пустить пыль в глаза и жить не по средствам, всегда старался попасть в компанию тех, кто поуспешнее и побогаче, быть им полезным и заслужить дружбу. Только что сумки в зубах не носил и хвостом не вилял. Я видела его пару раз в компании мажоров – неприятное было зрелище: на него смотрели снисходительно, как на пыль под ногами, а он будто не видел этого.

Вспомнила об этом и расхотела идти с ним в кино. Его неискренность настораживала. Виталька – гад, конечно, но я не ощущала от него опасности, он был искренен в поступках и словах. Одно его «хочу тебя трахнуть» вчера чего стоило. Вряд ли бы Антон признался в этом, скорее, опоил и воспользовался беспомощным состоянием. Мда, я совсем умом тронулась, раз решила сменить вектор приложения своей надуманной влюбленности. Как хорошо, что Тошка не пришел в универ, и я не успела натворить дел.

Гром совсем другой. Дело даже не в том, что я знала его семью, просто он сам по себе человек правильный, с принципами, настоящий, я бы сказала. Не понимала, что он нашел в этой фальшивой Верховой?

Прошмыгнула скоренько по коридору и чуть на входе не врезалась в них – они шли в обнимку. Он меня не увидел – как раз выискивал кого-то взглядом и разговаривал по телефону. А королева фыркнула на меня презрительно и отвернулась. Я выскочила за дверь, как хлыстом подстегнутая.

После перекуса в «Шок'ладнице» уже не хотелось возвращаться на занятия, и я бы сбежала с них сегодня, но после следующей ленты мне нужно было подойти к секретарю ректора, чтобы она ввела меня в курс дела. Так что пришлось после обеда вернуться в корпус…

– Марина, от тебя требуется ведение делопроизводства на кафедре: помощь в составлении отчетности и других документов, работа с расписанием и информирование преподавателей о его изменениях, ну и техническая помощь в подготовке и проведении занятий, – вводила меня в курс дела секретарь. – Работа ответственная, зарплата для студентки хорошая.

Зарплата действительно неплохая – целых тридцать тысяч! Хотя в сауне у меня выходило больше, но тут оказалось, что я, по сути, одной ногой войду в преподавательский состав, окунусь во внутреннюю кухню. Правда, о поиске еще одной работы можно забыть – все эти дела мне нужно было делать после лент, четкого таймлайна не было, но и с занятий пообещали снимать нечасто.

Мне завели трудовую, выдали договор, показали рабочее место и дали распечатки со списком профессоров кафедры, планы занятий на месяц, список необходимых приобретений…

– А деньги на это?.. – растерялась я.

Не из своего же кармана я должна обеспечивать преподавателей папками, скоросшивателями и запчастями для каких-то аппаратов.

– Нет, конечно, – улыбнулась секретарь ректора Оксана, обаятельная блондинка. – Я все заказала, ты просто заберешь и раздашь. Да не бойся ты! – засмеялась она, видя, как все больше вытягивается у меня лицо, пока я смотрела список заданий от профессоров. – Это кажется, что много и сложно. На самом деле я же совмещала. – Она подвинула ко мне открытую плитку швейцарского шоколада. – Угощайся. Между прочим, я вчера ее заработала, когда один весьма симпатичный студент выяснял, на каком курсе ты учишься.

– А… да? – я не нашлась с ответом. – А кто? – я знала, но так хотелось услышать, что он правда искал меня… чтобы потребовать: «Ты ничего не хочешь мне сказать?» и раздолбать пластиковую стеновую панель, да-да.

– А ты разве не вышла к нему? – лукаво улыбнулась Оксана. – А хочешь горячего чаю? А пока пьем, разгребем с тобой половину работы, – предложила она.

Разве я могла отказаться?..

…Мы просидели три часа, секретарь словно имела внутренний таймер и умела читать мысли. Я просто диву давалась, когда она ухоженным ногтем показывала мне на что-то и тут же ни с того ни с сего вставала, готовила кофе и относила его ректору, хотя он не просил, или напоминала ему о встрече, или кому-то, едва вошедшему в приемную, протягивала готовые документы, или отвечала на еще не заданный вопрос. Оксана – живой пульс университета, развязка, направляющая потоки, центральный механизм. Настоящий делопроизводитель, а не какая-то секретарша. Я даже как-то иначе взглянула на эту профессию.

Домой я уносила ноги после восьми вечера, сжимая в кармане флешку со сводными таблицами за прошлые периоды, списками, расписаниями, датами и видами отчетности… Так много нужно было привести в порядок, сверить списки… Я уже не чувствовала себя беспомощной и даже по дороге, пока ехала в свой Реутов, выстроила для себя примерную схему работы, чтобы все успевать.

Я шла через парк с улыбкой, когда от скамейки отделилась тень и заступила мне дорогу. Сердце екнуло и упало.

– Ты бесстрашная, безмозглая, бессмертная или такая крутая, что голой жопой ежиков давишь? – я узнала голос Витали еще до того, как смогла увидеть его лицо.

Он был зол. От него головокружительно пахло парфюмом и сигаретным дымом. Никогда не любила этот запах, а ему он шел, ненавязчиво дополнял древесный аромат одеколона, манил и вел к нему – как дым костра в дождливом лесу, на запах которого влечет, потому что рядом с ним тепло, надежно, уютно… хотелось прижаться и подставить губы поцелуям…

– Отвали! – я пихнула его в грудь ладонью со всей дури, но он словно ждал удара, лишь чуть качнулся и перехватил мое запястье. Рванул за собой, шагнув на газон в сторону густой заросли, в такое время темневшей невразумительным пятном. – Да отпусти ты меня, придурок! – заорала я, пытаясь лупить его сумкой.

Но Виталя затащил меня за кусты и процедил:

– Знакомься, Марина, это Батон, – он пнул кого-то, и я, затихнув, опустила изумленный взгляд на землю. У корней волчьего ягодника сидели те три парня, с которыми я уже имела несчастье столкнуться… когда описалась. Вспомнила об этом и покраснела до самых кончиков пальцев ног – бесила эта реакция моего организма, хорошо, что в темноте никто не видел, как я горела. Трое подонков сидели с заведенными за спину руками и связанными скотчем ногами. Виталя пнул в ступню следующего: – Это Крош, а это, – кивнул на последнего, – Дятел. Все трое живут в этом микрорайоне и так соскучились, что караулили тебя. Запоминай, а лучше записывай: Батон работает пекарем в булочной, – он кивнул куда-то в сторону от моего дома, и я вспомнила, что там и правда есть пекарня со своим магазинчиком. Бабушка часто в ней покупает булочки и питы для домашних донеров. – Крош – хакер, причем на зоне ему уже ставят прогулы, – продолжал знакомство мой снова спаситель. – Ну а Дятел у нас «муж на час», мастер на все руки, да такой крутой, что собственноручно собирает разные шпионские штуки. Его люксовый номер в Бутырке по соседству с Крошем ждет. Да, ребят? – процедил зло. – Нормальные, Марин, между прочим, парни, только они очень хотят тебя трахнуть. Так хотят, что поспорили, кто первый. Как тебе это? Может, сама выберешь, кто начнет? А?

Сарказм и ярость так и кипели в его голосе. А я дар речи потеряла. На меня поспорили, что ли?.. Я вырвала руку из хватки Витали и бросилась бежать домой, чувствуя, что паника уже забирается под вздыбленную мурашками кожу. Но заскочить в подъезд не успела – пока возилась в сумке в поисках ключей трясущимися руками, Виталя меня нагнал и набрал код на домофоне, распахнул для меня дверь и вошел следом. Вот я дура! В ужасе совсем забыла про код. Я точно… как он там сказал? Безмозглая.

До квартиры всего один лестничный пролет и небольшой общий на две квартиры коридорчик… в котором Виталя прижал меня к стене.

– Скажи, в какую неприятность ты должна вляпаться, чтобы начать, наконец, возвращаться домой засветло?!

– С чего ты взял, что они хотят пустить меня по кругу? – прошипела я, чувствуя его крепкое сильное тело. Не хотелось спорить и бороться, но он меня бесил.

– Ну, ты же в прошлый раз слышала это собственными ушами, – спокойно ответил Виталя, разглядывая мое лицо, то и дело сползая взглядом на губы. – Только я трахну тебя первый, поняла, Маринка? – выдал он и, только я хотела ответить, всадил язык в мой рот, вовлекая меня в жгучий сумасшедший поцелуй.

Я чуть не задохнулась, дезориентированная, а Виталя терзал мои губы зло и так страстно, что я испугалась, что приведет свою угрозу в исполнение прямо здесь и сейчас. Забилась в его руках, пнула между ног, правда, не получилось – так, подняла ее и застряла между сильных бедер, зажавших мою коленку в тиски. И почувствовала горячий бугор в штанах, когда Виталя сделал пару пошлых движений, скользнув по ней пахом.

Не знала, что могу быть еще краснее.

Дернула ногу, толкнула его со всей силы. В этот раз он не устоял, отлетел к противоположной стене через метровый коридорчик, зацепившись за мою сумку, чтобы удержаться. Она открылась, и из нее вылетели кое-как запихнутые распечатки. Устелили грязный каменный пол белоснежными листами, даже светлее стало сразу. Или мне так показалось после жарких объятий и его напора.

– Что это? – Виталя присел на корточки, моментально забыв, что делал минуту назад, взял несколько списков и пробежался по заголовкам и фамилиям взглядом. Достал телефон и сделал несколько снимков.

– Что ты делаешь?! – зашипела я на него, собирая с пола остальное. – Дай сюда! – схватилась за бумаги в его руках. Виталя выпустил их и вырвал у меня из рук другие собранные листы, быстро перебрал их, сделал еще пару фото и вернул под мой возмущенный взгляд. – Что все это значит?! – шипела я, чтобы не шуметь в подъезде.

– Зачем тебе эти списки? – строго спросил он, поднимаясь и потянув меня за локоть.

– Это моя новая работа на кафедре! Ты доволен?! – я вспомнила нашу прошлую встречу. – А вот зачем тебе эти списки?

– Нужны, Маринка! Ты просто находка для меня! – улыбнулся он и снова залип на моих губах взглядом.

– Все, все, уходи, уходи, уходи! – я выставила руку между нами, чтобы не накинулся снова. Это его «я первый тебя трахну» звучало бы музыкой, не будь сказано так грубо. Да, я мечтала, чтобы моим первым был он. Но не так же! Где, блин, жар души, чтоб сжег все мои сомнения? Где романтика? Где сумасшедший поступок во имя меня, чтоб сразил наповал? – И не приближайся ко мне больше!

Он не препятствовал, когда я вошла в квартиру, только смотрел так, что мурашки по коже маршировали ладным полком туда-сюда, будоража воображение так, что я сама себя боялась в этот момент. Я захлопнула дверь и прижалась к ней, тихо выдохнув, прислушиваясь к звукам в подъезде. Было тихо, а потом раздался громкий шепот в замочную скважину у самого уха:

– Обещаю, я буду твоим первым, Маринка. Скоро…

Я вздрогнула и зажмурилась от того, как сладко собрался махровый ком внизу живота. Не смогла сдержать счастливую улыбку. Ведь вот так это обещание звучало совсем по-другому.

***

– Ну что, парни, поговорим? – спросил я, вернувшись к своим пленным.

– А не пошел бы ты?! – сплюнул на землю один.

Я развернулся и пошел.

– Урод! Руки расклей!

Я показал через плечо средний палец и шел дальше.

– Стой! О чем поговорить?! – крикнул другой.

Совсем другое дело. Я вернулся и улыбнулся. Вернее, оскалился. Улыбаться этим типчикам вообще не хотелось. Та еще мразота. Присел на корточки перед ними, достал нож. Парни опасливо на него посматривали, переводя взгляд с него на мое лицо.

– Ваш спор выиграл я, – сообщил им.

Подонки вылупились на меня, все трое.

– Че, прям щас? – нагло и недоверчиво поддел Батон.

– Ты потому и Батон, что мозги у тебя как хлебный мякиш, – я натянул ему бейсболку на глаза, рыкнув для полноты его ощущений.

Его приятели хохотнули, тот, что сидел рядом, – Крош – пихнул локтем в бок:

– Ну ты точно идиот, Боря, – сообщил он совсем недружественно. – Это значит, что про спор забыли, понял? Девчонка его.

Что этих двух с булочником связывает? Надо выяснить, потому что прижать Батона как бы нечем. Единственное, что мне о нем известно, – конченный экстремал: альпинизм, паркур и фриранинг[2], вингсьют[3], слэклайнинг[4]… Одних прыжков с парашютом – самое его безобидное развлечение – более сотни. Впечатляющий чел, жаль, что мразь, могли бы дружить. Не преступал, не состоял, не замечен. Кроме вот прошлого раза, когда с ножом Маринку напугал – замашки ублюдка, но когда собрал его профайл, я понял, что он брал на понт и не смог бы порезать девчонку. Но это не докажешь, а мне и некому доказывать. Я этих трех придурков на себе завязывал. Как говорится, не можешь победить – возглавь.

– Теперь понял, – буркнул хлебобулочник. – И чего тебе надо? – он уставился не мигая, сбив бейсболку назад о плечо соседа по плену.

– Когда мне надо будет – сам приду. – Я вытащил из своего кармана три сотовых – отобрал, когда спеленал их после трех ударов в яблочко. – За девчонку головы оторву, нижние – в первую очередь. Я понятно объясняю? – загрубил голос для убедительности.

– Ага, разбежались, – артачился Батон, чувствуя, что конкретно против него мне крыть нечем.

Но я ж не просто так заработал славу человека, умеющего создавать ситуации. Могу поднапрячься и подломить говнюка, но лучше раскопать, почему с ним носится Крош.

А Крош мне может пригодиться. Вернее, уже.

– Твой который? – спросил я его, перебирая сотовые.

– Сам'унг, – ответил он. – А откуда ты про меня знаешь?

– Да, кто ты такой? – наконец лениво подал голос Дятел – этот самый флегматичный из них.

Я включил блютуз на сотовом хакера, нашел нужный файл на своем, редактором подчеркнул некоторые фамилии и перекинул ему фото.

– Крошев Игорь Матвеевич, двадцать три года, служил в инженерных частях, с закрытыми глазами собираешь компьютеры и взламываешь защиту любой сложности. Пишешь хакерские приложения как дышишь. Полгода в розыске за взлом системы безопасности Центробанка. Хорошо заметаешь электронные следы, но я тебя нашел. И мне нужна вся информация по людям, которых я отметил. Даже какого цвета у них моча по утрам. Скрыться от меня не удастся, – я кинул телефон ему на колени и нагнул за плечи, чтобы дотянуться и разрезать скотч, стягивающий его руки. – Дятлов Дмитрий Савельевич, он же Сташевский Филипп Михайлович, родился в Северодвинске, двадцать три года, сослуживец Игоря, из камня и куска проволоки способен создать передатчик и вечный двигатель одинаково легко. В прошлом приторговывал в клубе экстази. Добрался до Москвы автостопом, по настоящей фамилии числишься без вести пропавшим.

Парни смотрели настороженно, сканировали меня взглядом. Я знал, что Крош сломает все базы, но нароет и обо мне все, и сообщит мне цвет моей мочи – ему для этого хватит цифрового отпечатка моего смартфона и следа после подключения блютуза.

Я поднялся и пошел к машине, припаркованной у дома Маринки, предоставив Крошу самому освобождать приятелей.

–

[1] Имеется в виду кокаин.

[2] Фриранинг – практически тот же паркур, но немного более селективный и упорядоченный.

[3] Вингсьют – свободное падение со скал и других фиксированных объектов, во время которого спортсмены лавируют между острых пиков или зданий в специальном костюме, придающем человеческому телу форму крыла. На текущий момент рассматривается как крайне экстремальный спорт.

[4] Слэклайнинг – ходьба и выполнение трюков без страховки на натянутом между объектами канате, тросе, веревке на впечатляющей высоте над водой или землей. Часто стропу натягивают между скалами или двумя крышами высотных зданий.