Текст книги "Инвинди. Открой новый мир…"

Неожиданно между веток проскочило пушистое существо. Маленький комочек шерсти летел над землей, держась длинным пушистым хвостом за ветвь. Макс смотрел на зверьков, не останавливаясь, и это сыграло с ним плохую шутку: внезапно он зацепился ногой за корень и рухнул на землю. Он хорошенько ударился рукой, но не придал этому особого значения – его интересовали эти милые существа. Но удар почувствовал Тилун и приостановился, что-то рыкнув, обернувшись к Максиму. Только тогда он заметил упавшего паренька и его озадаченную физиономию.

Парень не стал подниматься, а дальше продолжил разглядывать зверей, развалившись на земле. Так он смог заметить, что задних лап у них нет. Они цеплялись за попадавшуюся на пути ветку, отпускали хвост и с маху цеплялись им за следующую ветвь. Зверята напоминали Максиму пушистую грушу на длинном, как у лемуров, хвосте, который был черный в белую полоску, а шерсть на самом теле нежно-лимонного цвета.

Небольшая стайка «лемуров» проскакала в том же направлении, куда недавно шел Тилун.

Волк лишь на секунду взглянул на попутчиков, тем временем снова набирая ход по своей намеченной дороге.

Макс поднялся и, шустро семеня ногами по земле, догнал Тилуна:

– А как вы их называете? – спросил он.

– Карлиоки.

– Ну и названья у вас! – Макс посмеялся. – Хотел бы я такого себе домой.

– Бери! Не жалко, – спокойно ответил Тилун. – Их тут много; только перед глазами мельтешат.

Макса заинтересовало такое предложение:

– Знаю, это глупость, но я бы взял. – парень улыбнулся. – Жаль, только, не успел. А где они еще водятся?

– Нигде, – спокойно ответил зверь. – Каждому животному присвоен свой лес. Каждому зверю свое место в миру.

– То есть, они больше нигде не встретятся? – удивился Маким.

– Ну, я вроде четко говорю, – намекнул на глупость вопроса Тилун.

– А откуда такое название у них?

– Ну-у-у этого я не знаю. Все звери названы с давних времен. Вот ты, например, почему называешься… человеком? – спросил волк, недолго вспоминая название «породы» Максима.

– Не знаю.

– Ну вот! Что ты от меня хочешь? Конечно, нас всех называют по имени после рождения…

– А как называют таких как ты? – перебил его Макс.

Тилун жутко растерялся, сконфузился. Остановился. И начал смотреть куда-то в пустоту:

– Я не знаю, – без каких-либо эмоций ответил волк. И пошел дальше.

Макс не знал, как реагировать, но все-таки догнал спешащего зверя:

– Но как так? Знаешь всех, но не знаешь себя?

– Я не знаю! – сурово отрезал Тилун.

Парень смутился – похоже, он задел волка за живое. Но вопрос не переставал его интересовать. Наоборот, ему еще больше захотелось узнать, что скрывает его новый друг.

Да, он явно волк, но так предполагал Максим. Его название наверняка другое.

Дальше они шли молча. По пути Макс успел сгрызть почти весь запас печенья – он старался экономить, ведь путь, похоже, не близкий и надолго небольших запасов еды может не хватить. Отряхнув руки от крошек, парень заглянул внутрь рюкзака, чтобы проверить запасы продовольствия:

– Тилун? – раздался голос из рюкзака. – А чем у вас можно перекусить?

– Мясцом… – зловеще произнес волк и сглотнул.

– Я серьезно, – он бы и не против перекусить жареной отбивной, но в лесу не те условия, да и убивать и резать он никого не желал. Тем не менее, Макса уже радовало, что волк не злиться на него.

– А что ты ешь? – поинтересовался волк.

– Ну, у вас растут какие-нибудь ягоды, фрукты? Вот, например, эта!? – юноша заметил недалеко кустик с ягодами.

– Ешь. Вроде, съедобные.

Макс сорвал маленькую желто-оранжевую ягодку и повертел в руках: она была в виде капельки, с длинными усиками на кончике. Он запустил ягодку в рот и осторожно раскусил.

– Фу! Арг-х! – прорычал Максим от отвращения. – Какой ужас! Она горькая! Еще ядовитая, наверно.

Тилун засмеялся.

– Ничего смешного!

– Нашел у кого спрашивать. Я же их не ем, – продолжал смеяться волк.

Максим не нашел, что ответить и продолжил отплевываться.

Они шли все дальше и дальше вглубь огромного леса. Над пышными кронами деревьев, в просветах, было видно небо – нежно-голубое с оранжевым градиентным оттенком – день близился к закату. Птицы в ветвях уже не так галдели – готовились ко сну. Да и Макса начало клонить в сон. Еще бы – целый день в пути.

– Может на привал? – спросил он у Тилуна.

– Погоди, еще немного, – загадочно произнес зверь, сверкая своими желтыми глазами, которые смотрелись как тлевшие огни на угольной шерсти.

– Мы почти пришли к горе? – Парень быстро огляделся, наивно пытаясь уловить взглядом выступы гор.

– Нет. Погоди, все узнаешь. Недолго осталось, – голос Тилуна становился еще таинственней, ласковей, совсем непохожим на прежний холодный тон.

Максима это заинтересовало, но одновременно испугало – уж слишком загадочно говорит зверь, да и ласка какая-то неожиданная, неестественная, чуть плутовская.

Это «недолго» длилось около часа. По пути Макс успел сжевать еще кусочек печенья. Волку предлагать не стал – он сам говорит, что ест только мясо. От еды в горле еще больше пересохло – срочно нужна была вода!

Сумерки уже сменялись ночью. Большая луна, еще бледноватая и просвечивающая, уже показывала свои серебристые бока на фоне мерцающих звезд, которые тоже становились ярче с каждой минутой. В лесу, где они шли, совсем стемнело, и спокойно идти не было никакой возможности. В кустах стрекотали насекомые, а ночные птицы ежеминутно угукали или переливались трелью в листве над путниками или где-то глубоко в зарослях леса.

– А теперь – смотри! – волк остановился у завесы из лиан, в которой проступал едва заметный свет. Он смотрел на Максима в ожидании, что тот удивится. Взгляд его наполнился некой детской надеждой. По нему было видно, что он хотел удивить Максима.

Максим подошел к завесе и приподнял кипу холодных лиан. Голубой свет озарил лицо паренька, отчего он даже защурился. Его взору открылось поляна. Она чудесно светилась, сверкая и играя каждой своей травинкой и лепестком: на тонких стебельках растений и необычной травы светились маленькие точечки, будто роса или звездочки рассыпались по поляне. Трава колосилась под тихим ветром. Картина неописуемо красива! Вокруг высоким строем стояли все те же деревья и кронами создавали купол над поляной, лишь голубой лунный свет слегка озарял и без того чудесную светящуюся поляну. Синие, голубые и белые огоньки растений отгоняли тьму леса прочь. Это место было будто сердце, свет души всего темного и мрачного леса, окружавшего его.

Вот что хотел показать волк! Он оказался прав – Максиму это очень понравилось. Он смотрел, как завороженный, открыв рот. В его распахнутых глазах отражался весь местный свет. Оглядев поляну до последней травинки, Макс взглядом спросил у Тилуна: «Это же волшебство! Ты посмотри как красиво! Ты вел меня к этому?», на что зверь, тоже взглядом, ответил: «Я знаю… Знаю…».

Он смотрел на Максима как мать на ребенка, радовавшегося купленной конфете. Томный взгляд выражал спокойствие и давно забытую радость на душе.

Тилун еще пугался этого чуждого чувства, но, с осторожностью, все же пускал его к себе в сердце вместе с тем фактом, что этот человек – его «чужой брат». Пускай незнакомый и нелепый, со странным видом, не схожим со звериным, и необычными повадками, но какой-то… свой. К нему не чувствовалась вражды или дикого, звериного желания убить – он чувствовал, что Максим станет чем-то большим, кем-то близким. Он видел исходящий от юноши свет чистой непорочной души, – простой и бескорыстной. Это ли надо чтобы довериться, отдать место в своем сердце, допустить человека в свою жизнь, не побоявшись удара?…

Макс ощущал необычайную легкость и просветленность; заботу и любовь, исходящую от Тилуна…. Но он преувеличивал – волк не мог еще проявлять любви – тому совсем еще не время и далеко не место в жизни. Это было пока простым жестом добра. Но у Максима внутри все равно чувствовалось воодушевление, радость того, что теперь-то он с волком стал гораздо дружнее, ближе, но если бы он спросил Тилуна об этом прямо, то тот бы просто ответил: «Лишь ближе», и то, кривясь и ломаясь.

Парень сделал осторожный шаг вперед, боясь стряхнуть чудесную светящуюся пыльцу с растений. Трава едва касалась локтей путника. Макс охватил кипу – травинки тоненькие, гладкие. Он сжал их между ладоней в маленький букетик, из чего получился своеобразный факел или даже фонарик. Его руки и лицо светились, скорее, от удивления, чем от травы.

Максим долго ходил по поляне, рассматривал, изучал каждую травинку, каждый огонек. И каждое насекомое, которое от окружающего света также своеобразно светилось, тоже было изучено.

Вскоре и волк присоединился, – он видел все это не в первый раз, но удивлялся по-прежнему. Как завороженный глядел на все это, словно маленький волчонок. Еще бы – каждый оценил бы такую картину.

– Ну что? Устроим привал? – проявил инициативу Тилун, подражая недавним словам Максима.

Макса это обрадовало. Он с радостью кивнул.

Путники уютно устроились в голубой траве. Макс костер разводить не стал – жалко эти растения. Тепло не требовалось – после такого жаркого дня прохладная ночь была блаженством, а дикие звери не найдут их в густой и высокой траве, к тому же рядом всегда был не менее опасный хищник, который мог защитить. Макс снял толстовку и подложил ее как подушку под голову, чтобы удобней было вздремнуть на земле. Трава под телом юноши вдобавок создавала мягкую перину.

Волк тоже уютно устроился чуть поодаль.

Макс закрыл глаза, желая уснуть как можно раньше, чтобы позволить волку сходить поесть, ведь тот весь день не ел. Парень видел, что Тилун сдерживал свой голод при нем, поэтому зверю нужно было свободное время для охоты и лучше бы Максу не видеть этих кровавых сцен.

Глава 9

Теплый мягкий ветер сладко веял и обдувал щеки юноши, спуская пару волосинок из общей кипы на лоб.

Максим медленно, с наслаждением, открыл глаза. Нежно-розовая глазурь раскинулась перед его взором, а на небе ни облачка. Небо было необычным, словно натянули шелковый парус по небосклону. И ни одного деревца вокруг.

Все пусто.

На душе чувствовалось умиротворение.

Максим приподнялся и оперся на руку. Ветер без остановки продолжал дуть, и теперь от него становилось холодно. По спине пробежали мурашки. Парень оглянулся – вся спина и рука были мокрыми. Он огляделся вокруг: всюду была вода, она была не выше уровня запястья опершейся руки, но штаны, кофта и даже затылок были мокрыми.

Тихая. Очень тихая вода. Словно кто-то случайно пролил ее, но этой случайности не было конца – вода залила все вокруг, до самого горизонта. Вокруг ни души. Только солнце разливает тепло по правому боку Максима.

Он и солнце.

Больше никого и ничего.

Ветер лишь нарушал молчаливый диалог, словно пытаясь влиться в их дуэт, но ему этого никак не удавалось. Он дул без конца, но очень тихо, только легкая рябь бежала по воде, растрепались волосы Максима, а ветру будто только это и было нужно.

Вдруг, вместе с неожиданным порывом ветра, который, как брошенный снежок, ударил в спину Максима и улетел прочь, донеслось что-то до уха юноши. Что-то едва уловимое человеческим слухом. Макс оглянулся, но, не заметив ничего, повернулся обратно. Снова что-то пролетело мимо уха и растворилось эхом. Оно начало призывать все чаще и чаще, а звук становился все четче.

«Макс…» – наконец парень смог различить чей-то, едва уловимый, призыв.

– Макс… Ма-а-акс! – нежный женский голос, призывал его, но сам Максим никак не мог понять, чей он.

Он вновь оглянулся: голос становился все четче, как и образ девушки, что стояла далеко, у самого горизонта, словно окутанная туманом. Она шла к парню и становилась видней с каждым шагом.

– Лиза? – спросил Макс у мутного образа.

Он щурился, пытался разглядеть ее издалека, еще и яркое солнце, гревшее левое ухо, мешало.

Девушка подходила все ближе, и вот уже можно было различить ее длинные пышные волосы, развевающиеся по ветру, и белое одеяние до самой воды, больше похожее на ночную рубашку – широкие подол и рукава, спускавшиеся до локтя в форме распустившейся лилии.

– Соня? – дошло до Максима, но и то было догадкой. Ее лица никак нельзя было различить – лишь волосы и одеяние. Максим понял, что ошибся, когда увидел, насколько волосы были длинны.

Девушка побежала к парню:

– Макс! – все громче и четче кричала она. Ее ясный голос разносился по пространству и исчезал эхом вдали. – Спаси меня!

И вдруг она остановилась буквально в десяти метрах от Максима. Лицо стало ясней: четкие скулы, добрые большие глазки, маленький тоненький нос.

Замерла.

Ничего не говорила, замерла и смотрела куда-то сквозь Максима. Парень никак не мог узнать ее: «Возможно, это взрослая Соня?». Неожиданно ее добрые туманные глаза резко сфокусировались на его лице, и взгляд стал хитрым, злобным, будто она вот-вот бросится на него и разорвет клыками. Девушка стояла и смотрела, скривив широкую злобную улыбку.

Максим встал. Хотел, было, подойти, но ветер снова выдал порыв и этим самым развеял образ девушки. Она растаяла как туман, растворившись по крупицам, и только злобный смех ее прозвенел в воздухе.

– Максим! – снова призвал голос, но на сей раз иной, он не принадлежал той злобной девушке. Это был голос Сони.

Парень оглянулся: сестра стояла прямо напротив солнца.

– Это все-таки была ты, – облегченно выдохнул парень. Он прищурился и прикрыл глаза рукой-козырьком – тяжело было глядеть прямо на солнце, резало глаза.

Девочка стояла в тех же одеяниях, что и недавно растаявшая девушка; распущенные волосы ее спрятались за спиной, и поэтому длину их увидеть было нельзя.

Вдруг, сзади что-то начало приподнимать мокрый подол ее платья, из-под ткани выглянул пушистый… хвост! Как у лисицы, но куда пышнее; нежного молочно-розового цвета. Максим с недоумением посмотрел в глаза Сони, но теперь ее было не узнать: девочка хитро улыбнулась, взглянула исподлобья кровожадно, и на месте ее лица вновь стала виднеться физиономия той девушки. Каждая черточка юного личика начала меняться и становиться чужой.

Ветер опять принялся дуть сильнее. Соня метнулась назад, а Макс только и успел увидеть пушистый хвост бегущей девочки.

Он бросился вдогонку.

Шлепанье шагов по воде заглушал свист бурного ветра. Максим пытался догнать Соню, сопротивляясь ветру и воде, что мешали бежать. Неожиданно двигаться стало легче. Он ускорялся, но не чувствовал тяжесть и нехватку сил. Бежал с полузакрытыми от солнечного света глазами, и, подбежав ближе к источнику света, он не выдержал и опустил голову вниз, потому что от сощуренных глаз начали болеть скулы. Опустил голову и удивился: его руки превратились в пушистые черные лапы, а сзади болтался хвост. Максиму удавалось бежать быстрее на своих четырех. Не останавливаясь, он взглянул на отражение в воде: черная волчья морда, большой блестящий нос и малиново-фиолетовый «воротник» – парень превратился в Тилуна.

Впереди раздался девичий крик. Макс ужаснулся и стал выжимать новые силы, чтобы прибежать на помощь. Ветер кидал его на бок, в ушах свистело. На секунду парень поднял глаза вверх, чтобы разглядеть цель, но из солнечного света неожиданно блеснул синий огонек.

Удар!

Яркая синяя вспышка!

И в глазах у Максима потемнело…

В ужасе Макс вскочил с травы. Обливаясь холодным потом, он пытался отдышаться. Что это было? Знак или просто дурной сон? Он еще долго путал сновидение с реальностью.

Место, где раньше лежал Тилун, опустело.

Отдышавшись и вытерев чуть проступивший пот со лба, Максим снова опустился в траву, аккуратно уложив голову на кофту. После увиденного он боялся, что вновь не сможет уснуть, – сердце по-прежнему сильно колотилось, его самого потряхивало и взгляд нервно, неконтролируемо метался. Макс попытался закрыть глаза, но вдруг что-то зашелестело, и кусты зашевелились. Макс встрепенулся с опаской.

Из листвы выглянула морда Тилуна:

– Ты чего?

– Вух… – Макс тяжко вздохнул и плюхнулся обратно на голубую траву.

– Пойдем, я тебе что-то покажу, – тихо и как-то по-доброму произнес Тилун.

Макс с неохотой поднялся и поплелся за волком в кусты. Сон еще одолевал его, но тревога все равно не позволила бы уснуть.

– А ты почему не спишь? – спросил Тилун.

– Зачем спрашиваешь? Все равно бы разбудил, – зевая, ответил парень. – Что ты хотел показать?

– Да, действительно бы разбудил, но это того стоит.

– Хм, – парень смотрел на светящуюся траву, которая продолжала тянуться змейкой через лес. – Смотри, – призвал он волка.

– В том-то и дело, – заранее предугадав вопрос, ответил Тилун.

Макс заглянул вперед зверя: светящаяся тропа продолжала тянуться далеко вперед и даже расширилась.

– Смотри! – волк остановился и пропустил Максима вперед.

Парень обошел зверя и направился в дельту травяного ручья. Впереди что-то светилось и излучало манящий легкий свет, разливавшийся по деревьям и траве, но Макс не мог понять, что это могло быть, – очередная поляна? Только когда он вышел из «стен» деревьев все стало ясно – ради этого действительно стоило проснуться, даже сон как рукой сняло!

Под его ногами разлегся небольшой светящейся прудик. Трава, что тянулась от самой поляны, спускалась в воду и уходила на дно, только свет маленьких голубых огоньков растворялся в глубине. На берегах пруда росла маленькая травка, очень похожая на ту, что на поляне, она тоже светилась цветными огнями, тем самым придавая голубую неоновую подсветку воде. Пруд был очень маленьким, как бассейн едва ли в три метра диаметром и образовывал почти идеальный круг.

– Ого! Да ваш мир просто сводит меня с ума от такой красоты! Как же жаль, что на Земле такого нет, – вздохнул он.

– Нет?! О, как много вы теряете.

Макс печально кивнул.

– Но это еще не все, – Тилун чуть отошел назад и с разбегу прыгнул в высокий камыш у воды.

Из куста роем начали вылетать маленькие мотыльки и светлячки, что уже задремали и никак не ожидали вторжения. Они пролетели над озером куда-то вглубь леса.

Вода зашевелилась, забурлила и вдруг один за другим из пруда начали выскакивать рыбки. Серебряная чешуя переливалась от света, а плавники и хвост, как крылья, длинные и широкие, оттолкнулись от воздуха, и от этого рыбка подпрыгнула в высоте и вихрем закрутилась, обернув тело в плавники, схватила ртом мотылька и грациозно упала в воду. И множество подобных рыб так же вихрем вылетали из воды, расплескивая капли в стороны. Несколько капель попало даже на лицо Максима.

Внезапно раздался высокий птичий крик. Листья куполов деревьев над прудом зашевелились. Сверху спустилась большая птица, похожая на журавля, но с длинным, лоснящимся оперением на крыльях и хвосте. Она маневренно пролетела над путниками и схватила одну из рыбешек, которой только что удалось съесть мотылька.

Вот такая цепочка круговорота жизни представилась Максиму. Не хватало, чтобы еще и Тилун кинулся на птицу.

Журавль тут же спустился на противоположный берег. Его вовсе не смущало присутствие посторонних. Проглотив пойманную рыбку, журавль принялся чесать клювом под крылом. Макс разглядел его: сложенные крылья вместе с хвостом образовывали водопад перьев, который выглядел как шлейф платья – до самых кончиков его длинных ног, и даже ложился на землю; само оперение рыже-кремового цвета, вперемешку с кристально-белым.

Журавль что-то гаркнул и воспарил вверх.

– А как там живут рыбы? – Макс отошел от потрясения. – Пруд же совсем маленький.

– Не такой маленький, как кажется, – хитро ответил Тилун.

Парень решил проверить и опустил руку в воду у самого берега, но ничего не нащупал. Тогда он проследил за последней выскочившей рыбкой: булькнув в воду, она поплыла вниз и исчезла в глубине, растворившись в голубизне. Максим поразился тем, насколько глубок пруд, ведь в столь чистой воде все было предельно четко видно.

– Что ж, нырять не буду. А там что? – парень увидел что-то на противоположном берегу. – Вот там, какие-то отростки.

Максим обежал вокруг пруда.

Из воды вылезали толстые подобия лианы. Они также светились голубым и фиолетовым светом сквозь тонкую молочно-прозрачную оболочку. Чем-то они напоминали заколдованный кристалл, принадлежавший Максиму. Три толстых лианы, словно пожарные рукава, извивались и исчезали далеко в глубине леса. Можно было проследить за ними, так как они прокладывали вдаль светлую тропу.

Макс заглянул неглубоко в заросли – этим отросткам не было конца.

– Не знаешь что это? – спросил он у Тилуна.

Тот пожал плечами.

Еще немного посидев у воды, путники решили вернуться на поляну и проспать до утра:

– Ты не голоден? Ты что-нибудь ел? – спросил с заботой Макс, укладываясь на траву.

– Нет.

– Но как?! Ты совсем не хочешь есть?

– Хочу, конечно, немного, но потерпеть могу. Мы вообще можем по полтора года не есть. – Он посмотрел в удивленные глаза Макса. – Да, но начинается недомогание. Сначала тяжело говорить, потом передвигаться, бессилие и… смерть.

Оба задумались.

– И… это ради меня? Ты готов жертвовать собой, голодать лишь бы я не видел того, как ты ешь? – удивился Максим.

– Ну, надеюсь, мы не будем полтора года тут бродить.

Макс посмеялся:

– Ну да!…

Парень лежал и думал о всем хорошем и, решив, что скоро будет рассвет (уже первые лучи солнца расплылись по небу) постарался уснуть.