Текст книги "Книга (сборник)"

Умут Кемельбекова
Книга (сборник)

То, что возможно в возможности, не нуждается в действительности

©Кемельбекова У.Б., текст, фото, 2016

©Фонд «Новое тысячелетие», 2016

Ученик

Император сидел в глубокой задумчивости. Мысли его текли, как воды великой реки Янцзы. «Наступил первый день моего царствования. Боги будут милостивы ко мне и к моему народу, ведь я семь дней и ночей молился в Храме пустоты. Помыслы мои чисты и добродетельны. Слуги мои верны, воины мои храбры. Жены мои прекрасны. Дети мои многочисленны».

В соседнем зале собрались все, кто был приглашен на Совет императора для обсуждения государственных дел. Ждали, кого пригласят первым.

Император встал, фиолетовый шелк парадной одежды заискрился в лучах солнца, проникающих в летний дворец сквозь листву желтеющих деревьев. Наступала осень.

«Как быстро прошло лето, – подумал он. – Так же быстро придет осень моей жизни. Что оставлю потомкам?» Его взгляд проследил путь солнечного луча. Луч упал на статуэтки, принесенные ему в дар Мастером Веймин в честь начала его царствования. Статуэтки были вырезаны из камня, слоновой кости, дерева и оливкой косточки. Красота и совершенство изделий соответствовали поводу их подношения.

«А ведь может случиться так, что моё имя сохранится во времени только благодаря этим статуэткам. Меня не будет, а эти статуэтки могут жить вечно, хотя я могу уничтожить их в любую минуту».

– Пригласите Мастера Веймина, – сказал император.

Он услышал, как в зале прошелестело: Мастера Веймина.

Среди приглашенных Мастера Веймина не было.

– Пусть придет вечером после заката солнца, – велел император и начал свой первый день царствования.

Наступил вечер. Император отложил последнее прошение и посмотрел на последние лучи солнца.

– Пусть Мастер Веймин войдет, – сказал он.

Когда Мастер вошел, император сидел перед низким столиком, на котором стояли четыре статуэтки, подаренные ему Мастером.

– Ты сам их сделал? – спросил он.

– Время, отведенное мне, на исходе: я бы не успел их сделать, да и не смог бы – руки и глаза подвели меня.

– Как зовут тех, кто сделал эти статуэтки?

– Это мои ученики. Их зовут Джианю, Зенггуанг, Зэн и Пенг.

– Оправдали ли они свои имена, полученные при рождении?

– Трое из них – да.

– Назови их.

– Джианю – построение вселенной. Зенггуанг – увеличивающий свет. Зэн – удивление.

– Оформи прошение. Даю им право отныне ставить на созданных ими изделиях свое имя.

– А что делать с Пенгом?

– Что означает его имя?

– Пенг – означает птица Рух.

– А какое имя ему соответствовало бы?

– Kсy – прилежный.

– Какую статуэтку он сделал?

– Из оливковой косточки.

– Оформи прошение на замену имени. Я даю ему право отныне ставить на созданных им изделиях имя Kсy Пусть завтра придут во дворец.

Они будут жить здесь до весны. Пусть каждый из них подарит мне первую вещь со своим именем. Награда будет щедрой.

Мастер Веймин молча склонил голову.

Казалось, аудиенция закончилась, но тут император испытующе посмотрел на Мастера и спросил:

– Всему ли, что умеешь сам, ты научил своих учеников?

– Да, всему.

– А искусству создавать дьявольские шары не учил?

– Нет.

– Почему?

– Потому что сам не обладаю этим искусством.

– Почему ты не учился искусству создавать дьявольские шары?

Мастер Веймин ответил не сразу: – Потому что хотел жить.

– И ты не разгадал секрет шара, который я дал тебе?

– Нет. Не разгадал.

Император махнул рукой и отвернулся. Мастер Веймин поклонился и вышел.

Мастер Веймин не спал всю ночь. Полнолуние. Время воспоминаний и мечтаний. Он мог только вспоминать. Вспомнил, как в первый раз увидел на столе своего учителя дьявольский шар.

Шар был вырезан из слоновой кости. Кружево резьбы оставляло круглые окна, и в них он увидел другой шар, внутри первого. Такой же, как внешний. Шар был покрыт кружевом узора, и в кружеве тоже были оставлены круглые окна, и сквозь них он разглядел третий шар, а потом еще и еще.

От удивления Мастер не мог говорить. Как! Как можно было вырезать шар внутри шара, и опять, и опять! И сколько шаров?

– Учитель, кто вырезал этот шар? Вы? Можно этому научиться или это умение дает Всевышний?

– В далекой юности, когда мы сами были учениками у одного Мастера, один богатый купец искал мастера, который вырежет из слоновой кости дьявольский шар. Он хотел подарить его Императору. Назначил щедрую награду. Многие брались за работу, но никто не мог сделать более трех шаров друг в друге. Заказ выполнил мой друг и принес купцу.

Купец был поражен. – Сколько там шаров, и как ты это сделал? Могут ли другие делать такие же?

– Пока не могут, – ответил мой друг. – Но я их научу. А внутри этого шара еще девятнадцать. Но следующий шар я хочу сделать из тридцати шаров.

– Не надо учить других, только ты должен знать этот секрет и работать только для меня.

– Я подумаю, – ответил друг, а сам направился ко мне, чтобы передать мне секрет создания шара.

Но не успел. Купец послал ему вслед убийц, а шар преподнес в дар императору.

Император был поражен и приказал купцу привести мастера, который создал шар. Пришлось купцу всё рассказать. Купец был казнен, а император передал мне шар, чтобы я отгадал его секрет. Но мне это так и не удалось. Секрет мой друг унёс с собой.

Лунный свет лился с небес, и вся Поднебесная оказалась в серебристом сиянии, а Мастер Веймин продолжал вспоминать свою жизнь. Как он мечтал разгадать секрет шара, который стоял на столе его учителя.

Он мечтал и пытался сам вырезать шар в шаре. С каждым разом он увеличивал количество шаров и однажды понял, что руки почти самостоятельно вырезают узор кружева, и он даже не понимает, как это получается. Когда вырезал двадцать пятый шар, – решил отнести его своему учителю. – Наверно, он покажет его императору, – подумал.

Учитель долго смотрел на шар. – Ты стал мастером. Я подам прошение, чтобы ты подписывал свои изделия именем Мастер Веймин – приносящий величие людям.

– Возьми, – учитель протянул руку с шаром. Шар выскользнул, упал и разбился.

– Никогда не создавай дьявольских шаров, как бы тебе ни хотелось. Ты должен жить, – сказал ему учитель.

Бессонная ночь полнолуния и воспоминаний прошла. Утром Мастер Веймин привел своих учеников во дворец. Они остались до весны.

Прошли осень и зима, и в первый день весны император пригласил Мастера Веймина во дворец.

– Посмотрим, что приготовили твои ученики, – сказал император и велел начинать.

Первым вошел Kсy и преподнес свою работу. Это была оливковая косточка. Из нее была вырезана оливковая роща.

Император долго рассматривал эту работу, потом одобрительно взглянул на Мастера Веймина.

– Наградить Kсy серебром и разрешить ставить имя Мастера Kсy на своих изделиях, – был его указ.

Вторым вошел Зэн и показал свою работу. Это была деревня, расположенная на берегу. Рыбаки ловили рыбу, крестьяне собирали рис, дети играли, женщины стирали белье, пастухи пасли стадо коров. И всё это было вырезано из одного небольшого куска дерева.

Император восхищенно рассмотрел деревню и повелел:

– Наградить Зэна золотом и разрешить ставить имя Мастера Зэна на своих изделиях!

Третьим вошел Зенггуанг, и преподнес свой подарок. В зеленой роще из нефрита гуляла девушка в зеленых нарядах.

Император радостно улыбнулся.

– Хороший подарок в первый день весны! Я подарю его своей любимой жене. Она родила мне сына.

Император снял с пальца перстень с изумрудом и велел издать указ, разрешающий Мастеру Зенггуангу ставить свое имя на своих изделиях.

Повернувшись к Мастеру Веймину, император сказал: – У тебя прекрасные ученики, и я даже не знаю, кто меня может удивить. Джианю, твой любимый ученик? И чем его наградить?

Джианю вошел в комнату и медленно направился к императору. В вытянутой руке он нес цветок, похожий на нераспустившуюся розу. Подошел к императору и протянул цветок.

Император взял цветок и стал его рассматривать. Лицо его окаменело.

Мастер Веймин застыл, не в силах отвести взгляд от цветка.

На длинном стебле из слоновой кости в виде нераспустившейся розы он увидел дьявольский шар.

Император нарушил тишину:

– Напиши свое имя.

– Я уже написал.

– Я его не увидел.

– Это одна из тайн. Кто-нибудь его прочтёт когда-то.

– Ты знаешь, какая ждет тебя награда?

– Знаю, – ответил Джианю.

Музей Востока

Авенир Степанович доехал до «Пушкинской». Музей по понедельникам был закрыт для посетителей. Совещание назначил на 10 утра. Задумавшись о предстоящем совещании, он ошибся и вышел из метро не на бульвар, а к памятнику Пушкину. Увидел классическую сценку. На фоне Пушкина снимается семейство – вспомнил он Окуджаву. Правда, это было не семейство, а съемочная группа. Явно снимался сюжет для фильма. Пожилая женщина в длинной, до пят черной шубе и в черной меховой шапке стояла перед памятником: бледное лицо и тонкие черты лица напоминали о былой красоте. В руках у неё были букет цветов и черная сумка.

«Она, конечно, не русская», – решил Авенир Степанович. Оказался прав. Услышал, как девушка, видимо, режиссер, сказала:

– Мэри, дорогая, Вы должны положить букет у памятника, только будьте осторожны, не упадите.

Девушка была в дубленке, павлово-посадском платке.

«Она – казашка», – определил Авенир Степанович. И тоже оказался прав, так как женщина в шубе ответила:

– Умут, я хочу положить цветы выше.

Девушка повернулась к мужчинам, стоявшим в метрах трех от нее. У одного на плече была камера, другой, невысокого роста, в дубленке и в валлийской шапочке что-то оживленно ему рассказывал. Авенир Степанович не смог определить, кто он по национальности. Явно не русский, но и не иностранец.

Девушка сказала: – Ян, возьми у Мэри сумку, она ей мешает.

Мужчина в валлийской шапочке быстро направился к памятнику, поскользнулся и упал.

– Ну, вот, – протянула ему руку, помогая подняться. Сама едва удержалась на ногах.

– Осторожней, осторожней! – воскликнул мужчина с камерой.

– А я бы снял всю эту сцену, – весело сказал мужчина, – и вставил бы в фильм.

Он подошел к женщине в шубе, взял у нее сумку, отошел, выходя из кадра.

Девушка стояла рядом с оператором. Что-то ему объясняла.

– Виктор, кассеты надо будет отвезти в студию и оставить в коробке с надписью «Мэри Хобсон в Москве».

Они продолжили съемку…

Авенир Степанович спустился в переход. Вышел на Тверском бульваре.

– Вот ведь, кто-то едет в Москву, возлагает цветы к памятнику Пушкина, кто-то снимает об этом фильм. Интересно, что это за люди? А он? Что может он? Даже не могу своим сотрудницам купить цветы к празднику 8 Марта.

Он все ещё был исполняющим обязанности директора музея Востока. Это состояние неопределенности его угнетало. Предыдущий директор уволился в начале осени прошлого года. Авенир Степанович согласился быть и.о., надеясь, что через месяц-другой станет директором. Но прошла осень, за ней зима, а приказа о назначении не было.

За это время уволились все молодые сотрудники и руководители трех отделов из пяти. Зарплату, если таковой можно было назвать ту смешную сумму, которую они получали, выдавали всего три раза.

«Хоть бы зарплату за январь выдали к празднику», – грустно подумал Авенир Степанович, ведь работать остались в основном женщины-пенсионерки и сотрудницы, которые беззаветно служили искусству.

Музей открывался в 11 часов, но сотрудники приходили кто к 10 часам, а кто к 9. Иногда и раньше, так как работы было много, а сотрудников становилось всё меньше и меньше. «Скоро вообще не останется ни одного. Интересно, кем тогда буду руководить?» Поймал себя на мысли, что он тоже приходит на работу задолго до открытия музея.

Наступал хороший день: прекрасный для первого дня весны. Хотя снег ещё не сошёл, по всему было видно – зима ушла.

Авенир Степанович прибавил шаг, поглядывал по сторонам, замечая признаки наступающей весны.

Проходя мимо скамейки, увидел лежащую на ней книгу. Книга была в мягкой белой обложке с рисунком в центре. Без надписей.

Авенир Степанович остановился. – Кто мог забыть ее? Чтобы читать книгу на скамейке – ещё холодно. А как иначе она здесь оказалась? Если не забыли на скамейке, значит, положили специально?

Подошёл к скамейке. Взял книгу. На обложке – герб Российской империи.

Открыл книгу: стихи! Ни фамилии автора, ни названия книги указано не было. Поискал номер страницы. Внизу стояла цифра 17. – Ага, – догадался он, – нет первых 16 страниц – первой тетрадки, как говорят типографские работники. Это книга с типографским браком, поэтому здесь и оказалась. Кто-то положил, чтобы не выбрасывать. – С любопытством взглянул на текст. Текст не пропечатался целиком. Многие строчки были нечитаемы. Но первая строфа была напечатана ясно. Прочёл.

Читайте неясные книги,

туманы развеются сами

в какой-нибудь творческой лиге,

хранимы, как порох, писцами.

Дальше читались только отдельные строчки

**************************

**************************

**************************

**************************

Читайте! Покуда не поздно,

ищите в отложенных книжках,

***************************

***************************

***************************

***************************

***************************

***************************

Всё это как будто опасно.

Пока рубежи виртуальны,

грядущее видим неясно,

и смыслы его не буквальны.

«Интересно, что это за поэт!», – подумал Авенир Степанович. Он хорошо знал поэзию, включая современную, но таких стихов не встречал. Но если книгу напечатали, значит, есть автор. Надо разыскать – решил он. Положил книгу в портфель. Быстро пошёл дальше.

Дошёл до Большой Никитской. Перешёл на Никитский бульвар.

Сначала вышел на тротуар, но потом вернулся в сквер, к подтаявшему снегу на скамейках. На одной из скамеек заметил книгу. Он точно знал, что это книга в мягкой белой обложке с изображением герба в центре.

«Может, здесь есть первые страницы? Узнал бы имя автора». Книга начиналась с 65 страницы. Но это были не стихи. Он прочел «Упражнение № 1. Коллективное мышление. Рассказ неизвестного мальчика». Текст был четким и ясным, без типографского брака.

Авенир Степанович удивился, но раздумывать не стал, положил книгу в портфель. Не хватало еще опоздать на совещание – должны были обсуждать новую экспозицию в зале Китая.

Сотрудники уже ждали у дверей кабинета.

Рядом с Валентиной Ивановной – руководителем отдела Китая стояла девушка. Авенир Степанович поздоровался со всеми и вопросительно взглянул на Валентину Ивановну. «Это моя внучка Маша: аспирантка Института востоковедения. Будет мне помогать в работе над новой экспозицией, если Вы не возражаете, конечно», – объяснила Валентина Ивановна.

– Конечно, не возражаю. Обсудим её участие после совещания.

Совещание длилось три часа. Он вышел из кабинета в зал со словами:

– Теперь можно и чаю выпить, и познакомиться поближе с Машей.

Слова застыли у него на губах. Авенир Степанович окаменел. Сотрудники удивленно остановились, пытаясь разглядеть, что увидел руководитель.

В комнате несколько секунд висела тишина, прерванная, наконец, возгласами удивления, страха, возмущения и еще какими-то звуками, означающими состояние ужаса от увиденного.

За столом перед горевшей лампой сидела Маша с лупой в руке и какой-то палочкой ковырялась в дьявольском шаре, единственном экземпляре, подаренном Советскому Союзу во времена его дружбы с Китаем.

Маша удивленно смотрела на сотрудников, не понимая их реакции.

Первым пришел в себя Авенир Степанович. Он как можно спокойнее, тихо, чтобы не напугать девушку, произнес:

– Положите, пожалуйста, шар на место в коробку.

– Да, да, Машенька, не волнуйся и не урони, – раздался голос Валентины Ивановны.

Маша вытащила палочку из глубины шара и положила его в коробку. Тут пронеслась вторая буря возгласов, смысл которых уже нельзя было определить.

Авенир Степанович медленно подошел к столу напротив Маши.

– Как Вы могли, как Вы могли так обращаться, – он не находил слов, – с самым ценным экспонатом нашего музея?!

– Но я не увидела имени автора и хотела его найти, – абсолютно спокойно ответила девушка. – И я его прочла. Осталось понять последний иероглиф. А первые пять выглядят так. – И она написала «Джиан». – Думаю, что последний иероглиф – «ю». Джианю – означает «построение вселенной». Это имя автора. – Закончила она в абсолютной тишине.

– Но я никогда не слышала о таком мастере, – подала голос Валентина Ивановна.

– Никто не слышал, – сказал Авенир Степанович, – потому что это, видимо, была его первая вещь, после которой ему дали право подписывать своим именем. Он подписал, но прочесть никто не мог. Пока Маша не пришла к нам работать волонтером, – без улыбки произнес Авенир Степанович.

– Поздравляю Вас с первым научным открытием, – закончил он и пожал ей руку.

– Но почему это первая и последняя вещь? – не поняла Маша.

– Создателей дьявольских шаров казнили, чтобы сохранить тайну шара, – объяснила Валентина Ивановна.

– Вы напишите статью о том, как прочли имя мастера, и мы её обязательно опубликуем, – предложил Авенир Степанович Маше и посмотрел на часы. – Пора обедать, – объявил он. И все направились в издательский отдел, где обычно пили чай и обедали. Каждый приносил из дома еду. Деньги на чай и сахар собирали в складчину.

Когда обед закончился, и все уже беседовали, Авенир Степанович вспомнил о книгах, найденных на скамейках. Сходил за ними в кабинет. Рассказал о своих находках. Заметил, что пока рассматривали одну из книг, передавая ее друг другу, Маша взяла вторую и стала читать.

Первую книгу вернули Авениру Степановичу с комментариями: – Да тут не все страницы! Страницы перепутаны!

– Обычный типографский брак! – последовало общее заключение.

Авенир Степанович посмотрел на Машу.

– А я прочла рассказ и анализ этого рассказа. Текст напечатан четко. Вот, послушайте. Начала читать вслух «Упражнение № 1. Коллективное мышление. Рассказ неизвестного мальчика».

Все приготовились слушать, но зазвонил телефон. Звонили из Института востоковедения: они принимали участие в подготовке новой экспозиции по Китаю и договаривались о встрече.

– За работу, – объявил Авенир Степанович. – Завтра послушаем, – улыбнулся он Маше.

– Завтра не могу. Я готовлю документы для стажировки в Пекинском университете.

– Там конкурс сто человек на место, – с гордостью сказала Валентина Ивановна.

– Желаем успехов! – Авенир Степановичи протянул руку за книгой.

– Можно, я возьму ее себе, – неожиданно попросила Маша, – ведь у Вас уже есть экземпляр.

Авенир Степанович растеряно посмотрел на сотрудников, словно ища у них поддержку Но за всех ответила Валентина Ивановна:

– Подарите ей книгу, Авенир Степанович, скоро ведь 8 Марта, – улыбнулась она. – А у Вас останется второй экземпляр.

– Да я не против, – смутился Авенир Степанович. – Меня заинтриговало упражнение по коллективному мышлению.

– А никакого упражнения нет, – сказала Маша.

– Там рассказ мальчика о том, как он мечтал о велосипеде на день рождения. И ему его подарили.

– И всё? – разочаровано спросил Авенир Степанович.

– Я поняла, что если несколько человек будут думать об одном и том же, то мысль реализуется, – предположила Маша.

– Как несколько человек могут думать об одном и том же? – вступила в разговор секретарша Вика.

– Есть же понятие «единомышленники», – сказала Валентина Ивановна, и грустно добавила. – Правда, мы с Вами навряд ли будем думать об одном и том же, у каждого возраста свои думы.

– Конечно, – охотно согласилась Вика. – Вы вот думаете о новой экспозиции, а я мечтаю о браслете из нашей ювелирной лавки. Видели? Из Индии, черное дерево с яшмой.

– Нет, не видела, – резко ответила Валентина Ивановна и отвернулась. Она не любила арендаторов – торговцев ювелирными украшениями, которые расположились на первом этаже. Чтобы заработать хоть какие-то деньги, музей сдавал в аренду помещение книжного киоска.

– Но у нас есть общее желание, так сказать, общий знаменатель, – примиряющее произнес Авенир Степанович.

Все с интересом посмотрели на него.

– Мы все без исключения можем мечтать, чтобы нам к празднику выдали зарплату за январь! – засмеялся он, и все дружно расхохотались.

Общее веселье неожиданно прервала Маша.

– Я не уверена, так ли я поняла: нужно точно знать, зачем нужны эти деньги, и потом не менять решения.

– Я-то знаю, пусть только зарплату к празднику выдадут, – решительно сказала Вика.

– Тогда давайте мечтать, чтобы к празднику выдали зарплату, – с улыбкой сказал Авенир Степанович.

– Всю неделю только об этом и будем думать, – сотрудницы, весело переговариваясь, расходились по кабинетам.

Маша вопросительно смотрела на Авенира Степановича: – Так я возьму книгу?

– Конечно, берите. Меня заинтересовало упоминание о коллективном мышлении. Я думал, это научная статья, а не вольные рассуждения. Мне они не интересны. К тому же у меня есть второй экземпляр. Берите, изучайте, но не воспринимайте серьезно литературу такого типа.

Маша попрощалась и ушла.

Авенир Степанович вернулся в кабинет, положил книгу в нижний ящик стола. – Надо выяснить, что еще есть в этой книге кроме стихов, – решил он, закрывая ящик.

Во вторник и в среду он не приезжал в музей. Открытие новой экспозиции по Китаю неожиданно вызвало большой интерес в посольстве Китая, в Министерстве культуры, в Институте востоковедения. Но что больше всего удивило и обрадовало Авенира Степановича, так это интерес, проявленный в крупных китайских фирмах, находящихся в Москве, и нескольких совместных российско-китайских компаниях.

– В обществе растет интерес к Китаю, и это понятно, – размышлял он, ведя переговоры о сотрудничестве музея. – Может, удастся вновь открыть книжный киоск!

В четверг он, как обычно, вышел на «Пушкинской». В метро и в переходе шла бойкая торговля цветами. «Завтра же пятница – последний рабочий день перед восьмым марта». Смотрел на цветы, прикидывая, во сколько обойдутся букеты сотрудницам. Денег не хватало. – Может, купить хотя бы один букет – Валентине Ивановне, как старейшей сотруднице музея? Нет, так не годится, – отогнал эту мысль. – Значит, будем без цветов. – Авенир Степанович пошел не спеша пешком.

Войдя в вестибюль музея, он с удивлением заметил, что витрины ювелирного киоска закрыты. «Это же частная фирма, уже начали отмечать праздник, а, может, уехали туда, где уже весна и тепло, в Париж, например».

Прошел в кабинет, никого не встретив. Вики в приемной не было. Не успел дойти до стола, как услышал её голос:

– Авенир Степанович, я здесь!

Вика вошла в новом платье, сияющая. С порога стала рассказывать.

Такой возбужденной он её не видел.

– Авенир Степанович, нам же зарплату вчера выдали, представляете! До праздников, и сразу за январь и февраль! Представляете? Успела купить браслет у наших ювелиров! – Вика вытянула перед собой руку, разглядывая браслет. – Из черного дерева с зеленым камнем. Это – яшма. Правда, красивый?

– Красивый, – согласился Авенир Степанович. – А что значит «успели»? Я видел – у них витрины закрыты. Они что, уже отмечают праздник?

– Наверно отмечают, но в другом месте. Им прервали аренду. Книжный киоск возвращается!

Вика заговорщицки спросила почти шепотом:

– Авенир Степанович, а Вы думали?

– О чем? – не понял он.

– Как о чем? Чтобы зарплату выдали до праздников! Мы же договорились, что мы единомышленники.

– Это же шутка была! – он даже рассердился.

– Нет, не шутка. Мы все думали и договорились мечтать о желаемом. И вот, купила браслет.

Вика ещё раз посмотрела на браслет.

– Вы зарплату получили? Спешите! А то бухгалтерия скоро закроется.

– Я и не знал, пойду, получу!

– А можно мне уйти пораньше? Все научные отделы уже ушли.

– Конечно, идите, Вика. Я сам всё закрою и сдам ключи.

Авенир Степанович зашёл в бухгалтерию.

– А я Вас жду, Авенир Степанович, – сказала бухгалтер. – Думаю, что это Вы за зарплатой не идете? Все долги нам вернули. Я уже и годовой баланс составила. Подпишите, пожалуйста.

По дороге домой Авенир Степанович обдумывал всё, что произошло за эти четыре дня. «Всё началось с книги о коллективном мышлении.

Надо бы почитать подробнее, – решил он. Но вдруг с огорчением вспомнил – осталась в ящике стола.

– Завтра возьму. Главное – не забыть.

На другое утро Авенир Степанович надел торжественный костюм. Вышел загодя. Сначала на Киевский цветочный рынок. Долго выбирал букеты для сотрудниц. Слава Богу ассортимент позволял составить букеты на любой вкус.

На работу пришел раньше всех, поставил цветы в вазы у себя в кабинете, где происходили торжественные собрания.

«Как хорошо, что зарплату выдали до праздников!» – подумал он и тут вспомнил про книгу.

Стал листать её.

На 17 странице увидел стихотворение, часть которого ему удалось прочесть в прошлый раз. После 32 страницы была 49. Следующие 16 страниц были нечитаемы, потом шла страница с номером 80.

«Как же так? – удивился Авенир Степанович. – Я точно помню, что вторая книга начиналась с 65 страницы, и текст был хорошо виден. Ведь Маша его прочла, – вспомнил он. – Значит, в каждой книге собраны разные страницы и не все страницы можно прочесть. Хорошо, – нашел выход Авенир Степанович, – попрошу Валентину Ивановну на несколько дней взять книгу у Маши.

Авенир Степанович убрал книгу в портфель, чтобы не забыть. В дверь постучали. Это была Вика. Начинался рабочий день.

Он попросил пригласить всех сотрудниц. Женщины, радостно переговариваясь, вошли в кабинет. Удивился: все были в новых нарядах, очаровательны и веселы.

Авенир Степанович вручил букеты и поздравил с праздником. Пожелания были красноречивы и оригинальны, за что его и любили.

Валентина Ивановна смотрела на него с восхищением и повторяла: – Всё как прежде! Всё как прежде! Я Машеньке рассказывала, как раньше отмечали этот праздник. Она Вам шлет привет и благодарит за книгу. Сказала, нужно, чтобы эту книгу прочли как можно больше людей. Она её подарила новой знакомой там, в Пекине. А Вы? Что думаете Вы об этой книге?

– Я ещё не читал, займусь этим в выходные.

Дома он уселся в свое любимое кресло и стал изучать книгу. Он листал страницу за страницей. Удивлялся всё больше и больше. В основном страницы были пропечатаны нечётко, к тому же тетради подобраны не в порядке очереди. После 112 страницы шли страницы с 283 по 298, а после шли страницы со 161 по 176, затем с 145 по 160. Каждые 16 страниц были как бы из разных книг. На одних были чертежи, а на других портреты. Была и страница с акварелью, а также с нотами и формулами. На одной из страниц – таблица Менделеева. Ещё были страницы с иероглифами. Авенир Степанович почти долистал книгу, когда на странице с номером 449 прочёл:

ТЕМА «Русские писатели о литературном труде»

Домашнее задание.

Напишите рассказ.

– Странная книга. Очень странная книга, – подумал Авенир Степанович. – Почему Маша считает, что её должны прочесть как можно больше людей, и почему она подарила эту книгу?

Зазвонил телефон. Это был Александр Николаевич. Японист. Недавно вышла его книга «Чайная церемония», и Авенир Степанович обещал зайти в гости, отметить выход книги. Они давно были знакомы, и он любил бывать у Александра Николаевича дома. Жил японист в старом доме на Покровке, но квартира была коммунальной. В одной комнате жили пожилые супруги, единственная дочь которых уехала в Израиль, во второй – девушка-лимитчица, работавшая дворником. А в третьей, самой большой, Александр Николаевич.

Окна его комнаты выходили в старинный, московский дворик. Перед окном можно было сидеть часами, что и делал Александр Николаевич. По его собственному признанию. Университет, где он работал на кафедре истории зарубежной философии, много лет обещал выделить квартиру, но всё откладывал. Впрочем, Александр Николаевич не раз говорил, что ему нравится его квартира, его соседи и, в особенности, его комната.

Александр Николаевич пригласил прийти завтра, к обеду.

Собираясь на другой день в гости, Авенир Степанович положил в портфель книгу. – Покажу иероглифы, – подумал он.

Как обычно, купил бутылку коньяка. Дверь открыла девушка-лимитчица. Он не был с ней знаком и спросил, дома ли Александр Николаевич.

– Александр Николаевич вышел ненадолго, кажется, в магазин и предупредил о Вашем приходе. Проходите.

Авенир Степанович прошел к двери комнаты Александра Николаевича, но она оказалась закрытой.

– Какой он рассеянный, закрыл дверь, – огорчилась девушка. – Подождите у меня, не стоять же Вам в прихожей, здесь и места нет.

Действительно, прихожая была размером кабины лифта. Девушка открыла дверь в свою комнату. Авенир Степанович остановился на пороге. Комната была узкой и длинной, похожей на коридор, который заканчивался окном. За окном была стена, желтого света. Была видна пожарная лестница и водосточная труба.

– Вот так вид! А я думал, все окна выходят во двор, как у Александра Николаевича.

– Александру Николаевичу повезло, – ответила девушка. – Садитесь. Если в магазине очередь, он вернётся не скоро.

Авенир Степанович огляделся. Одна стенка была увешана чешскими книжными полками.

– Чешские полки – дефицит, – сказал Авенир Степанович, чтобы начать разговор. – Я вот никак не могу докупить.

– А мне наши слесаря купили. Они во время смены ходят на разгрузку в мебельный магазин, а я их страхую.

– Как страхуете? – не понял Авенир Степанович.

– Ну, если у них заявка, я бегу в магазин и передаю.

– А если они разгружают продукты, они Вам приносят?

– Как Вы догадались? – девушка внимательно посмотрела на него.

– Предположил, что грузчики везде требуются.

– Из продуктов они только мясо достают и майонез по праздникам. Остальное сама могу купить.

– А книги? Книги тоже слесаря достают?

– Слесаря свои книги получают в обмен на сданную макулатуру, а я книги покупаю.

– Можно, посмотрю книги? Люблю это занятие.

– Смотрите, пожалуйста.

Авенир Степанович подошел к книжным полкам. Выбор книг удивил его. Хотел расспросить о принципе составления библиотеки, но тут раздался звук открывшейся входной двери.

– Надира, ко мне кто-нибудь приходил?

Девушка открыла дверь комнаты, и Авенир Степанович показался в дверях.

– Вы закрыли дверь, – объяснил он, – и Ваша милая соседка приютила меня.

– Так вы уже познакомились? – спросил Александр Николаевич.

– Меня некому было представить, – улыбнулся Авенир Степанович, но я слышал, как ты звал Надиру.

– Да, знакомьтесь, Надира, это мой друг Авенир Степанович, директор музея Востока.

Говоря всё это, он открыл дверь своей комнаты, и Авенир Степанович перешел от одного порога к другому.

– Заходите и Вы, Надира, – пригласил девушку Александр Николаевич. – Мы сейчас будем отмечать выход моей книги «Чайная церемония».

– И церемония будет не только чайной, – улыбнулся Авенир Степанович, подмигнув приятелю.

– Отлично, – согласилась девушка – Я приду через пять минут.

– А Вы знаете, что Ваше имя в переводе с арабского означает «редкая», «драгоценная»? – спросил Авенир Степанович.