Текст книги "Стив Джобс"

Глава 5. Apple I. Включись, настройся, улетай

Автоматы благодати и любви

Во второй половине 1960-х годов в Сан-Франциско и Силиконовой долине параллельно развивались различные культурные течения. Техническая революция началась с роста компаний, работавших на военную промышленность; вскоре за ними подтянулись фирмы, производившие радиоэлектронное оборудование, разработчики микросхем, видеоигр и компьютерные компании. Процветала субкультура хакеров: тут были и сетевики, и телефонные мошенники, киберпанки, обычные любители и просто гики, в том числе инженеры, не вписывавшиеся в иерархию HP, и их дети, не работавшие ни в одном из подразделений компании. Существовали группы квазиученых, занятые исследованием воздействия ЛСД; среди прочих были Даг Энгельбарт из Исследовательского центра аугментации (Augmentation Research Center) в Пало-Альто, разработавший впоследствии компьютерную мышь и графические пользовательские интерфейсы, и Кен Кизи, прославивший кислоту своими музыкально-световыми шоу с участием группы, которая впоследствии приобрела известность как Grateful Dead. Развивалось движение хиппи, выросших из поколения битников Сан-Франциско и окрестностей. На основе возникшего в Беркли Движения за свободу слова появлялись различные политические деятели, несогласные с существовавшим порядком вещей. Кроме того, буйным цветом цвели всевозможные духовные практики, направленные на поиски просветления: от дзен-буддизма, индуизма, медитации и йоги до терапии первичного крика, сенсорной депривации и обучающих семинаров Эрхарда.

Олицетворением сплава субкультуры хиппи и хакеров, поисков просветления и интереса к новым технологиям был Стив Джобс: по утрам он медитировал, днем слушал лекции по физике в Стэнфорде, ночами работал в Atari и мечтал основать собственный бизнес. «Жизнь била ключом, – вспоминал он. – Появлялись потрясающие музыканты – Grateful Dead, Jefferson Airplane, Джоан Баэз, Дженис Джоплин; да прибавьте еще сюда интегральные схемы и книги вроде „Каталога всей Земли“».

Сперва хиппи и любители науки и техники не очень-то ладили. Большинство представителей контркультуры считали, что компьютеры подтверждают справедливость пророчеств Оруэлла, что они – воплощение власти Пентагона и правящего режима. В «Мифе машины» историк Льюис Мамфорд утверждал, что компьютеры крадут свободу и нивелируют жизненно важные ценности. Фраза, которую писали на перфокартах: «Не сгибать, не протыкать и не сминать», превратилась в иронический девиз левых пацифистов.

Но к началу 1970-х годов настроения переменились. «Из орудия бюрократического контроля компьютеры превратились в средство самовыражения и раскрепощения», – писал Джон Маркоф в книге «Что сказала соня», исследовании, посвященном сближению контркультуры и компьютерной отрасли. Эта же тенденция воспета в появившемся в 1967 году стихотворении Ричарда Бротигана «И все под присмотром автоматов благодати и любви». Слияние психоделии и кибернетики признавал и Тимоти Лири; он заявил, что персональные компьютеры стали новым ЛСД, и изменил свой знаменитый призыв – теперь он звучал как «Включись, настройся, улетай». Лидер U2 Боно, с которым Джобс впоследствии подружился, часто обсуждал с ним, почему культура бунтарей-неформалов из Сан-Франциско и окрестностей, основанная на любви к року и наркотикам, в конце концов привела к появлению отрасли персональных компьютеров. «Двадцать первый век придумали хиппи с Западного побережья, которые, как Стив, ходили в сандалиях и курили траву. Они сумели взглянуть на мир иначе, – сказал Боно. – Строгая иерархия, которая царит на Восточном побережье, в Англии, Германии и Японии, не поощряет инакомыслия. Шестидесятые породили анархический склад ума, позволявший вообразить мир, которого нет».

Одним из тех, кто приветствовал сближение программистов и представителей контркультуры, был Стюарт Бранд. Мистификатор и визионер, на протяжении нескольких десятилетий поражавший публику новыми идеями, в первой половине 1960-х годов Бранд участвовал в одном из экспериментов с ЛСД в Пало-Альто. Совместно с Кеном Кизи он организовал серию «Трип-фестивалей»; о нем упоминает Том Вулф в начале «Электропрохладительного кислотного теста». Также Бранд вместе с Дагом Энгельбартом создали светозвуковую презентацию новых технологий под названием «Мать всех презентаций». «Большая часть нашего поколения считала компьютерные технологии воплощением централизованного контроля, – говорил позже Бранд. – Но крошечная группа – впоследствии ее назвали хакерами – подошла к компьютерам иначе и смогла превратить их в средство освобождения. И это оказалось истинным путем в будущее».

Бранд управлял магазином The Whole Earth Truck Store («Автолавка всей земли»), где продавались всевозможные инструменты, приспособления и книги; в 1968 году он решил расширить сферу деятельности и выпустил «Каталог всей Земли». На первой странице красовалась знаменитая фотография Земли, сделанная из космоса, и стоял подзаголовок: «Выбор инструментов». Смысл был в том, что техника может стать другом человека. На первой странице первого издания Бранд написал: «Расширяется пространство личной свободы – свободы человека заниматься самообразованием, искать вдохновение, формировать свою среду и делиться опытом с теми, кого это интересует. Инструменты, которые этому способствуют, вы найдете и сможете приобрести с помощью „Каталога всей Земли“». Бакминстер Фуллер откликнулся на это стихотворением, которое начиналось со строк: «Я вижу Господа в инструментах и механизмах, что работают надежно…»

Джобсу каталог очень понравился. Особенно последний выпуск, который вышел в 1971 году, когда Стив еще учился в старших классах. Джобс приносил его в школу, а впоследствии захватил на «Единую ферму». «На задней обложке была фотография проселочной дороги ранним утром – такой, по которой можно путешествовать автостопом, если, конечно, вам нравятся такие приключения. Подпись гласила: „Будь голоден. Будь глуп“». Бранд считает Джобса органичным воплощением взаимопроникновения двух культур, которому, собственно, и был посвящен каталог. «Стив – связующее звено между контркультурой и технологиями, – сказал он. – Он понял, какую пользу могут принести компьютеры в деле личностного роста».

Каталог Бранда выходил при поддержке фонда Portola Institute, созданного для повышения уровня компьютерного образования. Также фонд помогал выпускать People“s Computer Company; за этим названием скрывалась не компания, а информационный бюллетень и организация, девиз которой был «Возможности компьютеров – людям». Время от времени по средам устраивались встречи; двое завсегдатаев этих вечеринок, Гордон Френч и Фред Мур, решили создать постоянный клуб, где можно было бы рассказывать о своих новых изобретениях.

Друзей вдохновил январский выпуск журнала Popular Mechanics 1975 года, на обложке которого была напечатана фотография первого набора для персонального компьютера Altair. Ничем особенным он не отличался – обычный набор деталей, которые нужно было спаять; да и стоил он 495 долларов. Но для любителей компьютеров и хакеров это стало началом новой эры. Билл Гейтс и Пол Аллен прочли статью и начали разрабатывать для Altair версию языка бейсик. Джобс и Возняк тоже заинтересовались новым компьютером. И когда экземпляр Altair прислали в People“s Computer Company, на первом собрании организованного Френчем и Муром клуба это стало гвоздем программы.

«Домашний компьютерный клуб»

Кружок назвали «Домашним компьютерным клубом» (The Homebrew Computer Club); он пропагандировал отраженную в «Каталоге всей Земли» идею слияния технологии и контркультуры. Для эры персональных компьютеров он стал тем же, чем была кофейня «Голова турка» во времена доктора Джонсона: местом, где единомышленники обменивались идеями. В приглашении на первую встречу, которая состоялась 5 марта 1975 года в гараже Френча в Менло-Парке, Мур писал: «Собираете собственный компьютер? А может, телевизор или пишущую машинку? Приходите пообщаться с людьми, у которых те же интересы».

Аллен Баум увидел приглашение на доске объявлений в HP и позвонил Возняку, который согласился пойти с ним. «Тот вечер оказался одним из самых значимых в моей жизни», – вспоминал Возняк. В гараже Френча собрались человек тридцать, и все по очереди рассказывали о своих увлечениях. Возняк признавался впоследствии, что очень волновался, он сказал, если верить протоколам, которые вел Мур, что ему «нравятся видеоигры, нравится проектировать микрокалькуляторы для научных расчетов и видеотерминалы для телевизоров». На встрече продемонстрировали новый Altair, но Возняку гораздо важнее было посмотреть список технических требований к микропроцессору.

Когда Воз размышлял над микропроцессором (микросхемой со встроенным центральным процессором), его осенило. Он тогда собирал терминал с клавиатурой и монитором для подсоединения к удаленному мини-компьютеру. Микропроцессор позволил бы устройству иметь часть вычислительной мощи мини-компьютера, то есть получился бы независимый настольный компьютер. Замысел оказался пророческим: клавиатура, экран, компьютер – и все это в комплексе. «Я вдруг представил себе, каким должен быть персональный компьютер, – рассказывает Воз. – В тот же вечер я набросал на бумаге то, что впоследствии стало Apple I».

Воз планировал воспользоваться тем же микропроцессором, который стоял на Altair: Intel 8080. Но стоимость одной такой детали почти равнялась «месячной плате за квартиру», так что пришлось искать другой вариант. Сначала Воз остановился на Motorola 6800: приятель из HP был готов продавать их Возу по 40 долларов за штуку. Однако вскоре Стив нашел процессор производства MOS Technologies с теми же характеристиками, но уже по 20 долларов. Это удешевляло стоимость его изобретения, но в будущем обернулось лишними расходами. Со временем микросхемы Intel стали стандартом отрасли, и в конце концов это аукнулось Apple, потому что компьютеры оказались несовместимыми с ними.

Каждый день после работы Возняк возвращался домой, ужинал перед телевизором и снова шел в HP, чтобы поработать над своим изобретением. Детали компьютера он разложил у себя в кабинке, определил, что где встанет, и теперь припаивал их к материнской плате. Потом начал писать программу, с помощью которой микропроцессор смог бы выводить изображения на экран. Пользоваться для расчетов компьютером Возу было не по карману, и он писал код на бумаге. Спустя пару месяцев изобретение было готово к испытаниям. «Я нажал пару клавиш и был потрясен. На экране появлялись буквы!» Так день 29 июня 1975 года стал вехой развития индустрии персональных компьютеров. «Впервые в истории человек увидел на экране те самые символы, которые набрал на клавиатуре», – вспоминал Воз.

Джобс был поражен. Он засыпал Возняка вопросами. Удастся ли соединить несколько компьютеров в сеть? Можно ли поставить на компьютер диск для хранения данных? Отныне он помогал другу доставать детали; важнее всего оказалась динамическая оперативная память. Джобс кое-кому позвонил, и ему удалось раздобыть в Intel бесплатные микросхемы. «Стив такой, он всегда умел договариваться, – говорил Возняк. – У меня бы так никогда не получилось. Я слишком застенчив».

Джобс стал вместе с Возом посещать «Домашний компьютерный клуб»: нес телемонитор, помогал с наладкой. Теперь на собрания приходило более 100 любителей, и заседания перенесли в аудиторию Стэнфордского центра линейных ускорителей, в библиотеке которого друзья когда-то отыскали журнал с описанием синей коробочки. Встречи по-прежнему проходили в неформальной обстановке, председательствовал обычно Ли Фелзенштейн, еще одно живое воплощение слияния контркультуры и компьютерных технологий. Ли был участником Движения за свободу слова, активным пацифистом, писал статьи в неофициальную газету Berkeley Barb; высшего образования он так и не получил, но впоследствии работал компьютерным инженером.

Каждое собрание Фелзенштейн начинал с короткого обмена мнениями, затем кто-нибудь делал доклад; по окончании все могли друг с другом пообщаться, обменяться мнениями, завязать знакомства. Воз обычно стеснялся заговаривать с незнакомыми, но после презентаций вокруг его компьютера собирались любопытные, и он с гордостью демонстрировал, как идет работа. Мур хотел, чтобы «Домашний клуб» служил для свободного обмена идеями, а не для коммерции. «Идея клуба была в том, чтобы помогать друг другу», – вспоминал Воз. Этика хакеров предполагала свободу информации и недоверие к властям. «Я собрал Apple I, потому что мне хотелось поделиться им с другими. Причем бесплатно», – сказал Возняк.

Биллу Гейтсу такая благотворительность была чужда. Узнав, что в клубе ходят по рукам копии версии бейсика для Altair, которую написали они с Алленом, Гейтс был возмущен: никто не дал ему за это ни цента. И тогда он написал в клуб свое знаменитое письмо: «Вы должны понимать, что воруете чужие идеи. Разве это честно?.. Из-за таких, как вы, никто не станет писать хорошие программы. Никто не будет делать свою работу бесплатно. Я буду рад, если вы откликнетесь и заплатите мне».

Стив Джобс тоже полагал, что изобретения Возняка, будь то синяя коробочка или компьютер, должны приносить доход, и убедил друга не раздавать копии своих чертежей. Джобс утверждал, что большинство все равно не найдет времени на сборку. «Так почему бы нам не делать печатные платы на продажу?» Вот вам еще один пример их симбиоза. «Я придумывал что-нибудь интересное, а Стив решал, как на этом заработать», – сказал Возняк. По его словам, сам бы он никогда до такого не додумался. «Мне и в голову не приходило продавать компьютеры, – вспоминал он. – Это Стив предложил: „Давай-ка придержим парочку для себя и продадим“».

Джобс придумал план: заплатить знакомому из Atari, чтобы тот начертил монтажные платы, и сделать штук пятьдесят копий. Это обошлось бы примерно в тысячу долларов плюс гонорар конструктору. Если продавать чертежи по 40 долларов за копию, чистая прибыль составила бы 700 долларов. Возняк не поверил, что кто-то вообще это купит. «Я сомневался, что нам удастся хотя бы вернуть вложенные средства», – рассказывает он. Тем более что хозяин квартиры и так уже имел на него зуб из-за того, что его чеки банк не принимал, и приходилось каждый месяц расплачиваться наличными.

Но Джобс знал, как уговорить друга. Он не стал убеждать Воза в том, что они на этом непременно заработают: просто сказал, что это будет увлекательное приключение. «Даже если прогорим, у нас будет своя компания, – сказал он, когда они ехали в его микроавтобусе „фольксваген“. – Пусть раз в жизни, но мы хотя бы узнаем, что это такое». Это заинтересовало Возняка гораздо больше, чем перспективы разбогатеть: «Я подумал, что это будет здорово. Два лучших друга организуют свою компанию. Класс. Я понял, что очень этого хочу. Почему бы не попробовать?»

Чтобы собрать необходимую сумму, Возняк продал за 500 долларов свой калькулятор HP 65; правда, в итоге покупатель обманул его и отдал только половину. Джобс за 1500 долларов сбыл с рук свой микроавтобус. Отец вообще отговаривал Стива его покупать, и Джобсу пришлось признать, что Пол был прав: «фольксваген» оказался развалюхой. Человек, который купил его у Джобса, спустя две недели предъявил ему претензию, что двигатель вышел из строя. Стив согласился оплатить половину стоимости ремонта. Но, даже несмотря на эти досадные помехи, теперь у друзей было 1300 долларов рабочего капитала, чертеж и план. Они собирались основать собственную компьютерную компанию.

Рождение Apple

Новой компании нужно было название. Джобс съездил на «Единую ферму», где когда-то обрезал яблони; Возняк встречал его в аэропорту. На обратном пути в Лос-Альтос друзья придумывали названия. Перебрали стандартные технические наименования вроде Matrix, изобрели пару неологизмов наподобие Executek и разбавили список банальным Personal Computers Inc. К утру нужно было определиться с окончательным вариантом: Джобс планировал начать оформлять документы. Наконец Джобс предложил Apple Computer. «Я как раз сидел на яблочной диете, – объяснял он. – И только что вернулся с фермы. Название звучало забавно, энергично и не страшно. Слово apple смягчало серьезное „компьютер“. К тому же в телефонном справочнике мы бы оказались перед Atari». Стив сказал Возу, что, если до завтра ничего лучше в голову не придет, компания будет называться Apple. Так и вышло.

Apple. Остроумное решение. Слово олицетворяло простоту и располагало к себе. Оригинальное, но при этом привычное, как кусок пирога. Было в нем что-то от контркультуры, возвращения к природе; при этом оно как нельзя лучше подходило американской компании. Казалось, эти два слова – Apple Computer– совершенно не гармонируют друг с другом, и это было забавно. «Это была почти бессмыслица, – рассказывал Майк Марккула, вскоре ставший первым директором новой компании. – Но заставляло задуматься. Яблоки и компьютеры: что между ними общего? Зато все запомнили название и стали нас узнавать».

Возняк не захотел сразу же перейти в новую компанию на полный рабочий день. В глубине души он был – или думал так – типичным инженером HP и не был готов уволиться. Джобс понял, что ему понадобится помощник, чтобы уговорить Возняка бросить HP, а также третий голос на случай, если они с Возом разойдутся во мнениях. Поэтому он пригласил своего друга Рона Уэйна, инженера Atari, который когда-то основал собственную компанию по производству игровых автоматов и прогорел.

Уэйн знал, что уговорить Возняка уйти из HP будет не так-то просто; впрочем, срочной необходимости в этом и не было. Главное – убедить Воза, что все проекты его компьютеров должны принадлежать Apple. «Воз трепетно относился к схемам, которые придумывал, и хотел использовать их для других целей или отдавать HP, – вспоминал Уэйн. – Мы же со Стивом понимали, что эти чертежи должны лечь в основу Apple. Мы битых два часа обсуждали это у меня дома, и наконец мне удалось уговорить Воза». Рон объяснил ему, что великий инженер может прославиться, только если объединит усилия с великим бизнесменом, а это значит, что все его чертежи должны принадлежать компании Apple. На Джобса выступление Уэйна произвело такое впечатление, что он предложил ему 10 % акций Apple, статус одного из основателей компании – что-то вроде Пита Беста для The Beatles, – и, что важнее, роль третейского судьи в вопросах, по которым Джобс и Воз разойдутся во мнениях.

«Они были очень разные, но вместе – сильнейшая команда», – рассказывал Уэйн. Джобс, словно обуреваемый демонами, и ангельски-добродушный Воз, наивный как ребенок. Дерзость Джобса помогала ему решать вопросы, пусть иногда и манипулируя другими. Его харизма завораживала, но он мог быть холодным и даже жестоким. Возняк же был робок, застенчив и от этого казался инфантильным, хоть и милым. «Воз – умница, светлая голова, но в присутствии чужих теряется и не знает, как себя вести, – говорил Джобс. – Так что мы органично друг друга дополняли». Помогало и то, что Джобс восхищался инженерным талантом Воза, а тот, в свою очередь, высоко ценил деловые способности Стива. «Мне никогда не хотелось заключать сделки, расталкивать кого-то локтями, с кем-то соперничать. А Стив как ни в чем не бывало звонил людям, с которыми даже не был знаком, и добивался своего, – сказал Возняк. – С теми, кого Стив считал туповатыми, он не церемонился. Но я от него за всю жизнь грубого слова не услышал, даже потом, когда у меня, бывало, не получалось ответить на вопрос так хорошо, как ему бы того хотелось».

Хотя Возняк согласился, что придуманный им новый компьютер должен стать собственностью Apple, но все равно сперва намеревался предложить эти чертежи HP как своему непосредственному работодателю. «Я считал себя обязанным рассказать HP об изобретении, которое придумал во время работы в компании, – говорил Возняк. – Так было честно. И правильно». Весной 1976 года Стив показал чертежи своему боссу и руководству компании; те впечатлились, но по зрелом размышлении решили, что HP не будет работать над этим проектом. Мол, это продукт для ограниченной группы любителей, по крайней мере в таком виде, а следовательно, не вписывается в концепцию производимых компанией массовых товаров высокого качества. «Я расстроился, – признался Возняк, – но отказ HP развязал мне руки, и я отдал чертежи Apple».

Первого апреля 1976 года Джобс и Возняк отправились к Уэйну в Маунтин-Вью, чтобы составить соглашение о партнерстве. Уэйн сказал, что ему уже доводилось писать кое-какую «юридическую чушь», и самостоятельно накатал документ на трех листах. Читать это было невозможно. В тексте встречались предложения с оборотами вроде «Настоящим уведомляем… На основании вышеизложенного… Учитывая все вышесказанное и принимая во внимание передачу соответствующих долей…» Но проценты прописали четко: 45 % – 45 % – 10 %, не забыв упомянуть, что на любые расходы, превышающие 100 долларов, требуется согласие минимум двух партнеров. Указали и обязанности сторон. «Возняк нес общую и главную ответственность за проектирование электротехники; Джобс – за электротехнику и маркетинг, а Уэйн – за техническое проектирование и документацию». Джобс подписал соглашение строчными буквами, Возняк вывел свою подпись аккуратным почерком, а Уэйн поставил неразборчивую закорючку.

А потом Уэйн испугался. Когда Джобс начал строить планы, как взять кредит и потратить деньги, Рон вспомнил неудачу с собственной фирмой. Ему не хотелось снова прогореть. У Джобса и Возняка сбережений не было, но Уэйн (опасавшийся глобального финансового кризиса) прятал в матрасе золотые монеты. И поскольку по документам Apple была не корпорацией, а простым товариществом, партнеры лично несли ответственность по долгам. Уэйн побоялся, что в случае чего кредиторы начнут за ним охоту. Через одиннадцать дней он явился в налоговую инспекцию Санта-Клары с «заявлением о выходе из товарищества» и поправками к договору. «Ввиду пересмотра соглашения сторон, – говорилось в документе, – Уэйн утрачивает статус партнера». Также было указано, что за свою долю – 10 % акций компании – он получил 800 долларов, а потом еще 1500.

Если бы Уэйн не передумал, в 2010 году эти 10 % составили бы около 2,6 миллиарда долларов. Теперь же Рон живет на пенсионное пособие в небольшом домике в Парампе, штат Невада, играет по мелочи на автоматах, но утверждает, что ни о чем не жалеет. «Тогда мне показалось, что это лучший выход, – рассуждает он. – Энергия у ребят была ураганная, и я, зная себя, решил, что я не потяну».

Вскоре после заключения договора о создании Apple Джобс и Возняк вместе выступили на заседании «Домашнего компьютерного клуба». Возняк показал одну из недавно изготовленных ими плат с микропроцессором и 8 Кбайтами памяти и рассказал про написанную под него версию бейсика. Особое внимание он уделил тому, что считал главным: «Удобная, привычная для людей клавиатура вместо сложной панели для ввода со множеством лампочек и переключателей». После него пришел черед Джобса. Он сообщил, что у Apple, в отличие от Altair, все основные компоненты уже встроены в компьютер. После чего задал слушателям вопрос: сколько, по их мнению, покупатели будут готовы заплатить за такой чудо-компьютер? Так он хотел подчеркнуть важность Apple. В дальнейшем на презентациях Джобс не раз прибегал к этому риторическому вопросу.

Выступление не произвело на аудиторию особого впечатления. В Apple I стоял уцененный микропроцессор, а не Intel 8080. Однако один человек все же заинтересовался компьютером. Его звали Пол Террелл; в 1975 году он открыл на Камино-Реал в Менло-Парке компьютерный магазин под названием «Байт». Теперь же, год спустя, у него было уже три магазина, и он планировал со временем открыть сеть по всей стране. Джобс был польщен вниманием и с удовольствием устроил для Террелла персональную презентацию. «Взгляните на этот компьютер! – вдохновенно вещал он. – Вам непременно понравится то, что вы увидите». Террелл проникся и оставил Джобсу с Возом свою визитку. «Обсудим», – пообещал он на прощанье.

«Я готов все обсудить», – заявил назавтра Джобс, войдя босиком в магазин Террелла. Ему удалось заключить сделку. Террелл заказал у друзей 50 компьютеров, но с одним условием: ему не нужны были печатные платы за 50 долларов, чтобы покупатели потом сами приобретали необходимые микросхемы и собирали компьютер. Это могло заинтересовать лишь немногих любителей. Террелл настаивал, что платы должны быть целиком и полностью укомплектованы; тогда он был готов заплатить по 500 долларов за штуку – сразу же, как заказ будет доставлен.

Джобс немедленно позвонил Возняку в HP. «Сядь, а то упадешь!» – начал он. Возняк ответил, что стоит, но Джобс все равно сообщил ему новость. «Я был потрясен, просто потрясен, – вспоминал Возняк. – Этот момент я никогда не забуду».

Чтобы выполнить заказ, друзьям нужно было купить деталей на 15 тысяч долларов. Аллен Баум, их старый товарищ по Хоумстеду, и его отец согласились дать Возу и Джобсу взаймы 5 тысяч долларов. Стив попытался взять кредит в банке Лос-Альтоса, но, как и следовало ожидать, менеджер, посмотрев на него, заявку отклонил. Тогда Джобс отправился в магазин Halted и предложил долю в акциях Apple в обмен на детали, но владелец отказал «парочке юных нерях». Элкорн из Atari продал бы им микросхемы, но только если бы ему заплатили вперед. Наконец Джобсу удалось уговорить менеджера Cramer Electronics позвонить Терреллу, чтобы тот подтвердил, что заказал у них с Возом компьютеров на 25 тысяч долларов. Террелл был на совещании, когда его по громкой связи срочно позвали к телефону (Джобс умел настоять на своем). Менеджер из Cramer объяснил, что к нему пришли двое неопрятных парней с заказом из «Байта». Можно ли им верить? Террелл подтвердил, что все правда, и магазин согласился выдать Джобсу детали в кредит на 30 дней.

Цех в гараже

Первые 50 компьютеров Apple I, которые через месяц, по истечении срока оплаты за купленные в кредит детали, нужно было доставить в «Байт», собирали в доме Джобсов в Лос-Альтосе. К работе привлекли всех кого можно: Джобса, Возняка, Дэниела Коттке, его бывшую девушку Элизабет Холмс (она уже бросила секту, в которую ранее вступила) и Патти, беременную сестру Джобса. Ее бывшая спальня, кухонный стол и гараж превратились в рабочие места. Холмс, посещавшая занятия по ювелирному мастерству, паяла микросхемы. «В основном я справлялась, но однажды случайно капнула на них припоем», – вспоминает она. Стив рассердился. «Запасных деталей у нас нет», – справедливо заметил он и поручил Элизабет вести учет и оформлять документы, а паять стал сам. Готовую монтажную плату передавали Возняку. «Я подключал платы к телевизору и клавиатуре, чтобы проверить, работают ли они, – рассказывал Воз. – Если все было в порядке, складывал в коробку. Если нет, вычислял, что не так, и устранял неисправность».

Пол Джобс на время перестал возиться со старыми автомобилями и освободил сыну с друзьями весь гараж, принес туда длинный старый верстак, повесил на стену лист гипсокартона, прикрепил к нему схему компьютера и поставил ряд пронумерованных ящиков для деталей. Еще он установил под инфракрасными лампами жаропрочный контейнер, чтобы можно было проверять, как работают компьютеры ночь напролет при высокой температуре. Периодически Стив, потеряв терпение, срывался на крик, и Пол его успокаивал. «В чем дело? – спрашивал он. – У тебя что, в заднице свербит?» Еще он время от времени просил вернуть телевизор (единственный в доме), чтобы посмотреть финал какого-нибудь футбольного матча. Тогда Джобс и Коттке устраивали перерыв в работе и усаживались с гитарой на лужайке перед домом.

Клара не возражала, что в доме постоянно толкутся друзья Стива и все завалено деталями компьютеров; ее расстраивало, что сын питается непонятно чем. «Она только вздыхала, когда слышала о его очередной диете, – вспоминает Холмс. – Клара хотела, чтобы Стив был здоров, он же в ответ нес какую-нибудь чушь вроде „Я фрутарианец и буду есть только листья, собранные девственницами при свете луны“».

После того как Возняк одобрил дюжину собранных монтажных плат, Джобс отвез их в «Байт». Увиденное озадачило Террелла. К платам не прилагалось ни блока питания, ни коробки, ни монитора с клавиатурой. Он же все-таки ожидал получить готовый товар, не требовавший доработки. Но Джобс смерил его таким взглядом, что Террелл согласился принять заказ и заплатить.

Спустя тридцать дней стало ясно, что Apple скоро начнет приносить прибыль. «Платы обошлись нам дешевле, чем мы предполагали, потому что мне удалось получить хорошую скидку на детали, – вспоминал Джобс. – И те пятьдесят компьютеров, что мы продали в „Байт“, окупили почти всю сотню». Теперь можно было распродать друзьям и знакомым из «Домашнего компьютерного клуба» оставшиеся пятьдесят и получить прибыль.

Элизабет Холмс теперь работала в Apple бухгалтером на неполный день и получала 4 доллара в час. Раз в неделю она приезжала из Сан-Франциско и приводила в порядок записи, которые вел Джобс. Чтобы Apple больше походила на серьезную компанию, Стив договорился с телефонной службой, которая переадресовывала все сообщения Кларе. Рон Уэйн нарисовал логотип в орнаментальном стиле графических иллюстраций к книгам викторианской эпохи. Он изобразил Ньютона, сидящего под деревом; подписью служила цитата из «Прелюдии» Вордсворта: «Ум, что в одиночку плывет сквозь мысли странные моря». Довольно нелепый девиз, который больше подходил самому Уэйну, нежели компании Apple Computer. Ей скорее соответствовала строчка, в которой Вордсворт описывал начало Французской революции: «Видеть ту зарю уже было счастьем; но быть молодым блаженством было высшим». Возняк подтверждал: «Мне тогда казалось, что мы участвуем в величайшей революции всех времен. И я был счастлив, что мне выпала такая честь».

Воз уже начал обдумывать следующую версию компьютера, поэтому первый так и назвали – Apple I. Джобс и Воз заезжали в магазины электроники на Камино-Реал, чтобы уговорить их взять товар на продажу. Вдобавок к той партии, которую купил «Байт», и к тем пятидесяти, что распродали друзьям, они собрали еще сотню для магазинов. Однако по поводу стоимости мнения снова разошлись: Воз думал продавать компьютеры примерно за ту же цену, в которую обошлись детали; Джобс же хотел получить серьезную прибыль. Разумеется, он одержал верх. В магазины компьютеры отдавали по цене, втрое превышавшей себестоимость монтажных плат, плюс 33 % надбавки к пятистам долларам – оптовой стоимости, которую платил друзьям Террелл и хозяева других магазинов. В итоге получилось 666 долларов 66 центов. «Мне всегда нравилось повторять цифры, – говорит Воз. – Номер моей службы телефонных розыгрышей был 255-6666». Друзья не знали, что в «Откровении» Иоанна Богослова 666 названо «числом зверя»; но вскоре на них полился поток жалоб, усилившийся после того, как число 666 появилось в фильме «Омен», который вышел в том же году. (В 2010 году один из первых Apple I был продан на аукционе «Кристи» за 213 тысяч долларов.)