Текст книги "Повелитель плазмы"

4

Вагон подземки то и дело дергался, и каждый раз чей-то локоть больно врезался Айе в спину. Смена только что закончилась, и людей в подземке, как всегда, очень много. Айя заметно устала. Как-никак проработала в подземельях Старого Парада восемь часов. Хорошо, что в ее крови еще бродили остатки вчерашней плазмы, пожалуй, только это и позволяло ей держаться на ногах.

После работы Айя решила добраться до Терминала, чтобы забрать оставленные там батарейки. Через два дня большой праздник – День Сенко. Если на службе не случится что-нибудь из ряда вон выходящее, то она проведет его вместе со своей семьей. К этому времени, может быть, продаст хотя бы одну батарейку.

Вагон снова дернулся. Мигнули и погасли огни. Стоявший позади мужчина провел ладонями по ее бедрам, ягодицам. Потом его руки заскользили выше. Обычно Айя не обращала внимание на подобные знаки мужского интереса. Сейчас она тоже отнеслась к этому довольно спокойно, тем более что комбинезон защищал ее тело достаточно надежно. Но теперь искорки плазменной энергии заставили ее подумать об активных ответных мерах.

«А не врезать ли ему локтем под ребра?» – мысленно произнесла она.

Но решение принять не успела, поскольку включили свет и мужчина опустил свои руки. Оглядевшись по сторонам, Айя увидела только угрюмые длинноносые лица джасперийцев. И тут до нее дошло, что во всем вагоне она единственная барказианка, что она на чужой территории. Рядом не было ни мрачного Грандшука, ни постоянно бурчащего Ластина. Так что в этом вагоне могло произойти кое-что более серьезное, нежели встреча с мутантом на берегу подземного озера. Здесь запросто могли на нее напасть. Подобные случаи ей известны. Может быть, ей не следовало ехать одной. Но кого можно взять с собой в такую поездку? Разве что Ландро. Тот не отказался бы.

На следующей остановке, когда толпа немного поредела, Айя пробралась к окну. Отсюда она могла рассмотреть платформу с многочисленными рекламными вывесками. Из них она узнала о том, что шла хромопьеса «Линксоид Бразерс» и демонстрировался новый фильм «Хозяева Нью-Сити» и многое другое.

О новом фильме Айя уже немало слышала. Его автор и постановщик Сандвак взял за основу сценария биографию Константина. А главную роль там исполняет не какой-нибудь безвестный артист, а оперный кумир женщин Керзаки. Этот певец, судя по слухам, сумел придать своему герою поразительное обаяние и превратить его в величественную трагическую фигуру, что до сих пор еще никому из артистов не удавалось.

Айя еще ребенком помнила о том, что имя Константина постоянно присутствовало в последних новостях. «Хозяева Нью-Сити» – уже не первый фильм о Константине и о войнах в Челоки. Но это первый фильм, который завоевал столь широкую популярность и вознесся на такую высоту в творческом отношении. Имя Константина и то дело, которому он посвятил себя, взволновали полмира. Когда Айя ходила в школу, фотография Константина постоянно висела у нее над столом. А ее любимыми книжками в то время были посвященные ему «Власть и Нью-Сити», «Правительство и Свобода».

Вдохновленный идеями Константина и его героическим образом, ее кузен Чаван отправился сражаться под знаменами легендарного Кости, но до Челоки добраться не успел. По дороге попался на мелкой краже в Маргатине и сел в тюрьму.

АНТЕННА 12 – 1800 МЕГАМЕР. ДПУ.

Но что может делать Константин в Маг-Тауэрсе? Что у него общего с этими примитивными джасперийцами? Нет, вряд ли великан сможет уютно чувствовать себя в окружении карликов.

Впрочем, время никого не щадит. Он, наверное, уже старый и теперь растрачивает свои таланты на создание рекламы «СНЭП» или чего-нибудь подобного.

Вагон тронулся, и Айя вспомнила, что до Терминала осталось всего две остановки. Пора продвигаться, точнее, пробиваться ближе к двери.

«Только будь осторожней! – мысленно напомнила она себе. – Помни, ты на чужой территории».

Да, вот только знать бы, что это значит – быть осторожной?

Суперинтенданта Айя нашла на ступеньках у входа в дом потягивающим с дружками пиво. Дружки, как на подбор, оказались толстяками с отвисшими животами и заскорузлыми пальцами рук.

– У вас все еще какие-то дела в моем подвале? – спросил суперинтендант недовольным тоном, даже не поднимаясь с места.

– Да, – твердо ответила она, решительно протискиваясь сквозь плотную кучку подвыпивших джасперийцев, которые обдавали ее кислым запахом пива.

Мужчины осматривали ее масляными глазками с головы до ног, кривя губы в похотливых ухмылках.

– И что это вы там откопали? – не без иронии спросил суперинтендант.

– А вы там что-нибудь потеряли? – ответила она вопросом на вопрос, глядя ему прямо в лицо.

Один из его дружков захихикал, сам суперинтендант нахмурился.

– Мне просто интересно, – ответил он. – Я же здесь не посторонний, присматриваю за домом. И я не люблю, когда здесь болтаются посторонние.

Айя молча прошла мимо и поднялась на ступеньки. У двери она остановилась и повернулась к суперинтенданту. Ей не хотелось уступать ему верх, нужно поставить этого бездельника на место.

– Что-то вы не всех останавливаете, – с иронией заметила она. – Там, внизу, жили какие-то люди.

Он пожал плечами. Его дружки с нарастающим интересом наблюдали за происходящим, переводя взгляд поочередно со своего приятеля на эту девчонку. Неужели он уступит какой-то барказианке?

– Вы плохо контролируете доступ в подвал, – не дала она ему собраться с мыслями. – А кроме того, на нескольких счетчиках сломаны пломбы. Может быть, вы знаете, что у вас там источник плазмы? Ну, признайтесь, знаете?

Суперинтендант растерянно отвел глаза в сторону.

– Эти счетчики сломали, наверное, давным-давно, еще до меня, – промямлил он. – За несколько лет, что я здесь работаю, инспекция не проверяла ни разу.

Айя не знала, как ей поступить дальше. Может быть, все бросить и уйти? От волнения у нее повлажнели ладони. Она мысленно стала прикидывать, какой неожиданности следует ждать от суперинтенданта. Возьмет, например, позвонит ее начальнику и станет жаловаться на нее. Не исключено. И все же уходить просто так ей не хотелось. Что-то толкало ее вперед: то ли инстинкт, то ли вызванная плазмой эйфория.

– Владельцы здания штрафуются независимо от того, когда были установлены счетчики, – пошла она в решительную атаку. – Вряд ли они будут удовлетворены вашей работой. А если уж вам так не хочется, чтобы я бродила по вашим подвалам, то скажите мне, откуда поступает нелицензированная плазма. И я сразу же уйду.

Суперинтендант проявлял повышенную осторожность и сдержанность.

– Я об этом ничего не знаю, – ответил он, что-то рассматривая на улице.

– Мне платят за то, что я делаю, – поставила она последнюю точку и направилась к решетчатой двери.

Спускаясь потом по ступенькам, она с позиции постороннего анализировала свое поведение во время встречи с суперинтендантом.

«Ну и что ты сказала всем этим? – мысленно задала она себе вопрос. – Ты считаешь, что вела себя достаточно осторожно?»

– Не совсем осторожно, – сама себе ответила Айя. – Но другого выхода у меня, пожалуй, не было…

Глубоко внизу, под слоем металла, кирпича и бетона ее ждала плазма. Она звала девушку, сияя в холодном сыром подземелье.

Айя медленно поднималась по ржавым ступенькам-скобам воздушной шахты. Сверху по каске стучали редкие тяжелые капли влаги. Она решила воспользоваться этим выходом, чтобы не встречаться с подвыпившим суперинтендантом и его дружками. Подъем труден, но Айю нес вверх глоток плазменной энергии.

Наконец она добралась до площадки. Здесь Айя размяла ноги и без отдыха, сразу приступила к делу. Подняла тяжелую металлическую решетку, которую они с Трандшуком расчистили два дня назад. Отстегнула ремень безопасности и вылезла в туннель. Его овальный вход тускло освещали бледно-желтые лампы. Отсюда до поверхности всего один уровень. Здесь проходили коммуникационные линии, паровые трубы и электрические кабели.

Айя ползла медленно, радуясь тому, что тускло мерцающие лампы под металлическими решетками еще не погасли. Где-то впереди, согласно ее расчетам, должна находиться станция подземки.

Совсем рядом, над самой головой, она слышала шум проходящих машин. Узкими ступеньками, идущими вверх по бетонной стене, уже давно никто не пользовался, теперь они покрыты какой-то мерзкой слизью. Айя уперлась обеими ногами и осторожно подтянулась к крышке люка. Ей вовсе не хотелось попасть под колеса грузовика, поэтому какое-то время она внимательно прислушивалась к тому, что творилось над ее головой. Крышку люка стала поднимать лишь после того, как убедилась, что поблизости никакого транспортного средства нет.

Осторожно приподняла крышку. В узкую щель проник свет. А первым предметом, который попался ей на глаза, оказались теплые носки на чьих-то всунутых в старые шлепанцы ногах. Она уперлась посильнее, сдвинула крышку в сторону и наткнулась на удивленный взгляд пожилого мужчины. Он с любопытством рассматривал ее через бифокальные линзы.

– Вам помочь? – спросил он.

– Спасибо, – ответила она.

Судя по всему, обладатель теплых носок зарабатывал себе на жизнь уличной торговлей. Место он выбрал себе не совсем удачно: прямо под лесами, подпиравшими рассыпающийся кирпичный дом. Вместо прилавка – старая металлическая дверь, положенная на бетонные блоки. Весь товар состоял из убогих, потрепанных временем кухонных принадлежностей, детских игрушек, которыми играл, вероятно, еще сам продавец, да стопки перехваченных веревкой пожелтевших книг.

Благодаря заряду плазменной энергии, наполнившему ее мышцы силой, Айя без особого труда задвинула тяжелую крышку люка на место.

– О, вы так сильны! – не без зависти заметил продавец, опускаясь на складной стульчик. – Может быть, что-то купите?

В его голосе звучала слабая надежда. Девушка обвела взглядом лежавший на двери хлам и заметила несколько дешевеньких металлических амулетов на цепочке. Один из них имел форму Триграма. Да, вот так полезные инструменты превращаются в никчемные безделушки.

– Да, я возьму вот это, – указала она на Триграм.

Продавец сунул в карман полученные деньги, а девушка надела на шею цепочку с символом и подняла воротник. Символ энергии и силы приятно холодил ее кожу.

Теперь хорошо бы разобраться, где она находится.

– Как мне пройти к ближайшей станции подземки? – спросила она у продавца.

– Станция сразу за углом, – ответил старик, показав рукой.

Поблагодарив его, Айя торопливо пошла в указанном направлении. Но уже через десяток шагов ее остановил приятный аромат, исходивший от другого импровизированного лотка. Девушка направилась к нему. Полная розовощекая женщина издали приветливо улыбалась потенциальной покупательнице. Но, чем ближе подходила Айя, тем сдержаннее становилась улыбка продавщицы. Когда девушка подошла к самому лотку, лицо женщины олицетворяло озабоченность.

– Вы уж извините, но тушеная баранина только что кончилась, – произнесла продавщица, разводя руками. – А хлеб еще не подвезли. Есть жареный голубь, но его пережарили, и вы, конечно, не возьмете его.

Женщина еще раз широко развела руками и отвернулась, старательно перекладывая какие-то продукты с места на место.

Айе все стало ясно.

– В любом случае, спасибо, – с иронической улыбкой произнесла она.

Через улицу она заметила другого продавца. Направилась к нему и купила тарелку макаронного супа и свежие овощи, выращенные на чьей-то крыше. Вкус пищи для нее не совсем привычный, но сейчас не до того. После нескольких часов, проведенных в подземелье, лакомством покажется даже вчерашний бутерброд.

И Айя с аппетитом ела, не снимая с плеча сумку с тремя плазменными батарейками.

Тем временем к пышнотелой продавщице, что работала через дорогу, подошел какой-то джаспериец. Айя хорошо слышала весь их разговор. Мужчина попросил тушеную баранину, хлеб и жареного голубя. Все он тут же получил безо всяких ссылок и оговорок. Значит, Айя не ошиблась в своем предположении. Для нее у продавщицы ничего не нашлось только потому, что она здесь чужая.

Она уже немного привыкла к тому, что ее считали здесь чужой мужчины джасперийцы, но почувствовать отчужденность со стороны приветливой женщины оказалось особенно неприятно.

Доев макаронный суп и поставив тарелку на прилавок, Айя поблагодарила продавца и пошла своей дорогой. На углу ей повстречалась группа молодых джасперийцев. Парни недоброжелательно посмотрели на нее.

– На этой территории барказиане не обслуживаются, – выразительно произнес один из них.

«Спасибо за информацию, – мысленно поблагодарила Айя. – Это я уже поняла».

Что ж, теперь Айя имела значительно лучшее представление об этом районе, и понятие «быть осторожнее» для нее наполнилось конкретным смыслом.

5

Вот и наступил великий праздник – День Сенко.

К этому времени внимание к неизвестному источнику плазмы заметно поубавилось, и Менгене согласился предоставить Айе выходной.

В праздничный день она оделась особенно тщательно, подобрав цвета, которые шли ей больше других: черный, ярко-красный, зеленый и золотистый. Аккуратно уложила волосы большими кольцами. В другие дни ей обычно не до укладки, а теперь она уж постаралась. На руку надела браслет с маленьким желтоватым диском, подаренный ей в лучшие дни Гидом. А на шею, под блузку – дешевый металлический амулет. Оценивающе посмотрела на свое отражение в зеркале и, вполне довольная, немного погримасничала. Затем повесила на плечо сумку и вышла из дома. Батарейки прихватила с собой в надежде провернуть в ходе праздника это выгодное дельце.

Выйдя из вагона подземки и поднявшись на поверхность, Айя обнаружила, что улицы уже полны народа. Погода стояла чудесная. Под Щитом белели всего несколько легких облачков.

Улицы приобрели праздничный вид. На балконах стояли женщины в ярких развевающихся платьях. Ни у одного мужчины не могло возникнуть сомнение в том, что они сегодня веселы и доступны.

Сами мужчины бродили по улицам с живописными уборами на головах, напоминающими хохолки с кисточками. Многие из них обнажили свои торсы и виртуозно расписали их красками. Главное занятие мужчин сегодня заключалось в том, чтобы петь и пить. Тем более что в музыке недостатка не ощущалось. Жители вытащили и установили на балконах, подоконниках все, что только могло издавать какие-нибудь звуки. Эти звуки, называемые сегодня музыкой, сотрясали воздух и стекла и, как ни странно, создавали у многочисленных прохожих приподнятый настрой.

Айе казалось, что дрожал и сотрясался сам тротуар. Ее губы невольно растягивались в улыбке, а тяжелая сумка не мешала ей слегка пританцовывать.

По случаю праздника власти закрыли улицу для движения транспорта, и пешеходы сполна воспользовались предоставленным им правом. Во всяком случае, они немедленно покрыли ее слоем мусора.

Айя упорно пробивалась через толпу танцующих на тротуаре, наступала на ноги и получала шлепки ниже спины. Потом прошла мимо группы парней на ходулях, изображавших сказочных животных с рогами и длинными, до самой земли, хвостами из мягкого поролона.

В небе время от времени что-то гремело и сверкало. Айя вместе с другими поднимала вверх голову и видела хорошо знакомую рекламу «Хозяев Нью-Сити». Громадное и решительное лицо Керзаки хмуро взирало сверху на ликующий народ.

Маршрут, по которому вот-вот должны пройти праздничные колонны, пролегал мимо все тех же лесов, преображенных по случаю праздника до неузнаваемости. Сегодня леса представляли собой балконы, украшенные перилами из кованого железа.

В одном из зданий, окна которого выходили на улицу, жила кузина Айи Элла. Ее квартира заслуживала восхищения. И все лишь потому, что ее муж Ников служил полицейским и недавно его убили при исполнении обязанностей. Выданной ведомством страховки хватило и на квартиру, и на безбедную жизнь, которую вела с тех пор Элда со своими детьми.

После того как Элда вышла замуж, Айя, как и многие ее родственники, поставила на ней крест. В частности, Айя не верила, что кузина сможет найти кого-то, кто мог бы сравниться с ее прежним мужем. Но, как оказалось, вместе с пеплом погибшего мужа, который теперь в крошечной цементной урне хранился глубоко под землей, из личной жизни Элды ушли и некоторые другие вещи, которые объединяли ее с мужем.

Выйдя из лифта, Айя услышала громкие голоса и громогласный рев музыкальных инструментов. Через незапертую дверь она вошла в помещение и сразу же оказалась в объятиях многочисленных родственников. Дети тянули ее за платье и громко визжали, стараясь перекричать друг друга. Айя целовала всех по очереди, выслушивала комплименты и отвечала на вопросы. Между делом она ухитрилась пристроить сумку за диван, где та не бросалась в глаза. Айе очень не хотелось, чтобы кто-либо из присутствующих случайно заглянул в нее.

Наконец очередь дошла до матери, Гурры. Она единственная из собравшихся во время приветствия хмурилась.

– Ты приезжала сюда на днях, а ко мне не зашла! – начала мать с упрека, обнимая дочь с показной сдержанностью.

Хотя Гурра прожила немало лет среди джасперийцев, но говорила с заметным барказианским акцентом.

– Мама, я же приезжала по работе, – оправдывалась Айя. – Откуда у меня может быть время на визиты?

Гурра сердито фыркнула.

– По работе, говоришь? – сердито наседала она. – Ландро сказал мне, чем ты занималась. Все выискиваешь, кого бы посадить в тюрьму? И это ты называешь работой!

– Ты неправа, мама, – старалась Айя сохранить спокойный тон. – Я выискивала незарегистрированные источники, чтобы кто-нибудь не взорвал Берсари-стрит.

– А ты была там, когда это произошло недавно? – спросила сестра.

Айя обрадовалась представившейся возможности прекратить разговор с матерью, зная, что никогда не сможет переубедить эту упрямую женщину. Повернувшись к сестре Хенли, Айя невольно бросила взгляд на ее живот, который красноречиво говорил о ее беременности. Но Хенли могла позволить себе это, ее муж – надежный парень. Она на год старше Айи и на голову выше ее. При своем росте Хенли двигалась с удивительной грацией, чем вызывала зависть всех подруг.

– Да, я как раз стояла у окна, когда шла та Женщина, – ответила Айя. – Взрывом выбило стекло…

Хенли ахнула и всплеснула руками. Пальцы у нее оказались опухшие и деформированные артритом.

– Волосы у меня были зачесаны вверх, так что обожгло шею; – продолжала Айя. – Но, конечно, могло быть и хуже.

Она показала сестре ожог.

Услышав, о чем шел разговор, к дочерям подошла Гурра. Теперь она являла собой образец сострадания.

– А почему ты мне ничего не рассказала? – плаксивым тоном спросила старуха Айю.

Затем заставила ее наклониться и лично осмотрела место ожога. Хенли подмигнула сестре.

Сколько Айя себя помнила, ее сестра никогда не принимала слова матери всерьез, что бы та ни говорила. Впрочем, для этого имелись основания. Гурра разыгрывала драмы нередко на пустом месте. В зависимости от обстоятельств она впадала нередко то в отчаяние, то в восторг. И все это нередко с единственной целью: привлечь к себе внимание. Ко всем семерым детям она относилась одинаково, не выделяя ни старших, ни младших. Пятая из детей, Айя познала это на себе.

Между тем Гурра провела рукой по шее Айи и покачала головой.

– У тебя кожа да кости, – сочувственно произнесла она. – Тебе надо больше есть.

– Я питаюсь вполне прилично, – сказала Айя, выпрямляясь и поправляя волосы.

– Айя! – окликнул в этот момент один из племянников с лесов. – Иди сюда скорее! Смотри, Линксоиды!

Девушка прошла на импровизированный балкон и стала смотреть вниз. Там творилось что-то невообразимое. Там Линксоиды раздавали детям пакетики со сладостями, танцевали и пели.

А небо тем временем заполняла самая разнообразная реклама. Рекламировалось все, что только можно рекламировать: табак, вино, развлечения и прочее.

На волосы Айе сверху упали капли воды. Она подняла голову и увидела человека, который на крыше поливал дерево. Даже не одно, а несколько шелковичных деревьев, которые он высадил там для того, чтобы разводить шелковичных червей.

Но вот наконец начался праздничный парад. Первыми шли Воины. Раскрашенные яркими красками, украшенные плюмажами и золотыми монетами, мужчины изображали некое подобие шеренг. Многие из них в качестве оружия держали в руках игрушечные металлические копья, которые, согласно легенде барказиан, Карио передал Сенко перед битвой со Стражем Леса.

Айя отступила на полшага от перил и незаметно наблюдала за родственниками, которые живо и непосредственно выражали свое отношение к парадной колонне. Девушка думала о том, что, возможно, кто-нибудь из них знает, где можно продать плазму. Вопрос только в том, кто именно? И как это дело провернуть без лишнего шума?

Так кто же? Может быть, Элда? Она теперь вдова. С другой стороны, круг ее знакомых ограничивался сослуживцами ее покойного мужа. А это уже плохо, просто неприемлемо. Полицейские узнают о плазме, от них не отвертишься.

Тогда Ландро? Когда-то имел довольно надежные контакты. Но, насколько ей известно, после выхода из тюрьмы он старался с законом не конфликтовать. К тому же его прежняя информация, надо полагать, безнадежно устарела.

У нее еще есть брат Стони. Он уже не раз сидел в тюрьме, ему известны все ходы и выходы. Вот только на его интеллект и порядочность полагаться ни в коем случае не стоит. И вообще он – мелкая сошка в криминальном мире.

Колонна Воинов исчезла в дальнем конце улицы, и люди вышли из домов, чтобы продолжить веселье. Самое время выпить чего-нибудь освежающего. Айя взяла стакан пива, покинула вместе с остальными балкон и уселась на диване. Родственники вели неторопливый разговор, и это позволяло ей не отвлекаться от своей главной мысли. Она все еще ломала голову над выбором партнера по сделке.

В комнату вплыла ее бабушка Галайя в сопровождении Эсмона и Спано, которые являлись племянниками Айи. Вместе с Эсмоном оказалась незнакомая женщина в красном тюрбане. Сам он выглядел великолепно в костюме, расшитом золотыми и серебряными цехинами, и в накидке с пышными кружевами.

– Судя по твоему виду, тебе стоило принять участие в параде Воинов, – сделала ему комплимент Айя, целуя его в щеку.

– В следующем году я обязательно запишусь в новички, – ответил он. – А теперь познакомься. Ее зовут Корса.

И Эсмон представил свою подругу.

Теперь Айя получила возможность не спеша рассмотреть на тюрбане женщины драгоценные каменья в дорогой оправе, а также Триграм, Зеркало Близнецов и некоторые другие геомантические знаки.

«Теперь ясно, кто помог Эсмону так одеться», – мысленно произнесла Айя.

Пожав руку гостьи, она обратила внимание, что почти на всех ее пальцах – кольца и перстни из драгоценных металлов. Глаза Корса несколько неумеренно подвела краской. Ее ресницы часто вздрагивали, а зрачки то сужались, то расширялись. Вообще глаза подружки Эсмона оказались довольно живыми, и в них светилась любознательность.

– Вы побывали в некоем интересном месте, да? – спросила она вдруг Айю.

Та оставила вопрос без ответа. Ей не понравился разговор на эту тему вот так, с ходу. Айя подошла к бабушке и обняла ее.

– Вы не хотите перейти на балкон, нана? – спросила внучка. – Я приготовлю там для вас место.

– Нет, уж лучше я выпью вина, – ответила бабуся.

Айя принесла ей большой кувшин с красным вином и складной стул. Старушка стала с явным удовольствием отхлебывать вино из стакана, бросая снисходительные взгляды на веселящихся. На колени ей взбирался то один, то другой правнук. Они задавали ей всевозможные вопросы и теребили ее простенькие, дешевые бусы. Придерживая детишек, бабушка Галайя выразительно посмотрела на Айю.

– Этот твой спонсор с тобой? – спросила она.

– Он еще в Гераде, – ответила Айя.

Бабушка фыркнула:

– Ну что ж, еще хорошо, что хоть работает.

– Он очень много работает, нана.

Айя произнесла это с опущенными глазами, теребя диск на браслете. Старушка пристально посмотрела ей в лицо и покачала головой.

– Перекладывать бумаги с места на место – это не работа, – осуждающе заметила она.

Айя промолчала. Она думала о том, а что вообще можно считать работой? Ходить по ресторанам и клубам, угощать разных чиновников – это работа?

– У Эсмона, похоже, дела идут неплохо, – произнесла она вслух.

– Эта его женщина – колдунья, – усмехнулась Галайя. – Она неплохо зарабатывает.

– И на кого же, интересно, сейчас работают колдуньи? – многозначительно спросила внучка. – Кто им так хорошо платит?

– Корса работает сама по себе, – просто сказала бабушка. – Точнее, вместе с сестрой. Сестра вроде как жрица.

Бабушка Галайя еще отпила вина, почмокала губами и ловко поймала малыша, который собрался свалиться с ее колен на пол.

– Если бы она на кого-то работала, то едва могла бы так баловать Эсмона, а? – выразительно посмотрела старушка на внучку.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласилась та.

Галайя усмехнулась, показав при этом пожелтевшие редкие зубы.

– Эсмону не стоит шутить с ней, – в раздумье произнесла она. – Ведьмы ведь знают кое-какие штучки, не правда ли?

Айя промолчала. На языке у нее вертелся один вопрос, но она все не решалась задать его. Наконец все-таки решилась.

– Как считаете, на нее можно положиться? – произнесла Айя, не поднимая глаз.

Бабушка бросила на нее проницательный взгляд.

– А что такое? – спросила она. – Хочешь сделать так, чтобы твой длинноносый вернулся домой?

– Ничего подобного, – энергично возразила внучка. – Но всем иногда…

Внучка замолчала, подбирая слова, которые точнее передали бы ее желание.

– Каждому иногда кое-что нужно, – продолжила она. – А я хотела бы получить это не от какой-то пасколь.

Барказианское словечко «пасколь» означало мошенницу или женщину, которая живет своей головой. Иногда это слово произносилось с завистью, еще чаще с восхищением. В житейских ситуациях нередко означало, что пасколь живет за счет спонсора, который при этом чувствует себя счастливым человеком.

Галайя посмотрела на Айю так, словно перед ней сидела простушка.

– Корса – колдунья, – подтвердила бабушка. – У нее заведение, Храм Мудрой Судьбы. Она берет денежки у несчастных и отчаявшихся и обещает им всяческие чудеса. И ты еще сомневаешься в том, что она настоящая пасколь?

Айя кивнула. Долгие годы ее мать приобщалась к самым различным, порой противоположным, культам. Со временем Айя поняла, что именно влекло Гурру и многих других. Всех этих людей объединяло несчастье. Да, неудачники, разуверившиеся в жизни, не понимавшие действительности, причин своих бед. Им требовалось нечто волшебное, магическое, особенное. Потому что на деле они были ничем.

Особенно трудно в этом отношении пришлось барказианам, поскольку их, детей Карио, все другие считали немного колдунами. Сами же они до такой степени уверовали в свою необычность, что никак не хотели смириться с фактической собственной заурядностью. Хитрый Народ.

Но что, если все считают тебя хитрым, а в тебе хитрости ни на грош? Если все превозносят твой ум, а ты им вовсе не блещешь? Если все ждут от тебя хотя бы маленьких чудес, а ты не можешь удержать возле себя любовника или мужа? То кто ты тогда? И куда ты идешь?

Тогда одна дорога – в Храм. Например, в Храм Мудрой Судьбы.

Или в любой другой.

Айя посмотрела на улицу. Все равно. Бабушка Галайя, как всегда, права.

Бабушка – осколок прошлого. После смерти митрополита Фасты, когда барказиане оказались разбиты, Галайя вывела детей из разгромленного города и пришла с ними к джасперийцам. Ее муж до конца сражался в рядах Священной Лиги Карио. Потом он шесть лет провел в тюрьме. Все эти годы Галайя одна воспитывала детей, проживая в чужом для нее районе, среди чужих людей, оставаясь для них чужой. Ее мужа в конце концов выпустили из тюрьмы. Это случилось после падения Фастани и оккупации Барказии Региональной Федерацией. Когда ее муж пришел домой, ей пришлось нянчиться с ним, как с ребенком. Это продолжалось шесть лет. Потом он умер от воспаления легких.

В дверях появилась Элда с подносом пирожных. Это событие вызвало у детишек буйный восторг. Галайя снисходительно кивнула, и малышня набросилась на сладости. Старуха улыбнулась, отпила вина и в упор посмотрела на внучку.

– Значит, у тебя неприятности? – прямо спросила она.

– Не-ет, – удивленно мигая, ответила Айя.

– Эти длинноносые на службе обращаются с тобой хорошо? – спросила старуха, не отводя взгляда.

– Как и следовало ожидать, – уклонилась внучка от прямого ответа.

– Ты случайно не беременна? – допытывалась старуха.

– Конечно нет, – вскинула Айя голову. – Я даже… уже несколько месяцев…

– Хорошо, – кивнула бабка. – На детишек времени еще хватит. Это когда у тебя будет муж барказианец.

– Да, конечно, – улыбнулась внучка.

Нетерпимость старухи к чужим почему-то не показалась ей такой уж неприятной. Интересно, чем это объяснить? Может быть, искренностью старухи?

С улицы в квартиру ворвалась громкая барабанная дробь. Ей вторил плач барказианской скрипки. Кричали дети.

Следующая парадная колонна – колонна Трансвеститов. Все высыпали на балкон посмотреть на них. Шли мужчины с немыслимо пышными грудями в широченных развевающихся юбках. И женщины с неимоверно широкими накладными плечами и с фаллосами метровой длины. Зрители на балкончиках пришли в неописуемый восторг. Леса угрожающе качались.

У Айи от выпитого шумело в голове. Наверное, следовало хорошо поесть.

За Трансвеститами пошли Духи Леса. Их выкрашенные в зеленый цвет волосы торчали в разные стороны. Над головами плыли гигантские воздушные шары с изображениями различных проявлений человеческой натуры. Шары проплывали совсем рядом с балконами, дразня детей близостью и недоступностью.

Айя поймала себя на том, что смотрит вовсе не на улицу, а на Корсу. Та стояла у самых перил, держа на руках какого-то малыша. Ее глаза блестели, на щеках яркий румянец. Ребенок пытался стащить с ее головы тюрбан, и она добродушно уворачивалась от его ручонок.

«Ну что ж, по крайней мере, в ней нет злости», – мысленно произнесла Айя.

Конечно, Корса не то что эти из полиции с их тупыми деревянными физиономиями и калькуляторами вместо мозгов. Впрочем, большинство колдуний ничуть не лучше. Стоит только послушать, как они обещают снять заклятия или вызвать духа давно умершего предка за несколько сотен далдеров и без всякой плазмы.

Между тем парадное шествие на улице заканчивалось. Айя направилась было к Эсмону, но того окружили восхищенные родственники, и поговорить с ним наедине просто не представлялось возможным. А к холодильнику пробивалась за пивом Корса. Айя подошла к ней и взяла стакан. Корса улыбнулась ей.

– Эсмон, похоже, счастлив, – произнесла Айя.

И тут же мысленно сама отчитала себя. Хорошенькое начало, будто ничего лучшего не могла придумать. Ну да ладно.