Текст книги "Жестокий броманс"

Упырь Лихой
Жестокий броманс

В оформлении обложки использована гравюра Павла Лосева из «Морской серии», 1998 г.

© Упырь Лихой, 2020

© ИД «Городец-Флюид», 2020

Предисловие издателя

Если это первая книга Упыря Лихого, которая попала к вам в руки, и раньше вы о таком авторе не слышали и при этом вас легко шокировать инвективной лексикой, описаниями сексуальных практик и тем более неконвенциональных сексуальных практик, – не то чтобы я рекомендовал вам отложить эту книгу; отчего же, может быть, вы откроете для себя что-то новое – что я рекомендовал бы, так это для начала ознакомиться с предыдущими книгами Упыря Лихого или по крайней мере с моими предисловиями к ним.

Мне не хотелось бы повторяться. И все же, если совсем коротко: Упырь Лихой – сатирик, исследующий самые темные уголки сегодняшней, уже едва ли не наполовину виртуальной, реальности. Сгущая, для пущего сатирического эффекта, краски, он, тем не менее, ничего не берет с потолка – люди, которых он описывает, действительно существуют, и их куда больше, чем вы, может быть, думаете. Описывая быт и внутренний мир своих героев, Упырь Лихой всегда делает это как бы изнутри сознания героя – при этом не так уж важно, использует ли он свободный косвенный дискурс (то есть рассказ идет как бы от третьего, а на самом деле от первого лица) или, как в этом сборнике, Icherzählung (то есть рассказывает от первого лица без затей). Язык, мысли, быт и мировоззрение рассказчиков / героев этой книги не совпадают с языком, мыслями, бытом и мировоззрением автора. Автор никогда не вмешивается в речь героя, который рассказывает о себе самом, никак ее не комментирует и не оценивает – предоставляя эту работу читателю.

Автор «Жестокого броманса» не хочет выступать для своего читателя учителем жизни, ментором или моральным ориентиром, он просто бесстрастный наблюдатель, исследователь – и тем не менее его книги по принципу «от противного» учат нас быть терпимее, ценить человеческую жизнь и индивидуальность, прощать людям то, что они порой слабы и не похожи на нас. Причем делает это незаметно – пока мы перелистываем страницы в нетерпении узнать, как будут развиваться события, и над каждой страницей хохочем до упаду.

Все это лишь конспект, и за подробностями я еще раз отсылаю к моим предисловиям к книгам «Толерантные рассказы про людей и собак» и «Славянские отаку» (и к самим этим замечательным книгам, само собой). Ну а если в этом нет необходимости, то оставляю вас наедине с новым блистательным сборником самого внимательного, острого и печального сатирика современной России.

Вадим Левенталь

От автора

Дорогой читатель, я пишу о людях «дурной наружности и вдобавок с недобрым сердцем», как сказала бы Сэй-Сёнагон. Герои этой книги мыслят нешаблонно, ведут себя непристойно и выражаются неполиткорректно. Что сделало их такими – вот вопрос, который волнует меня. Все эти люди так или иначе не устроены в жизни. Кто-то из них плывет по течению, кто-то пытается спастись, топя других, кто-то стоит на берегу, боясь намочить пальцы. Ненависть к другим – это прежде всего ненависть к себе, и герои этого сборника отчаянно пытаются найти себя, примириться с собой, понять других людей, насколько это возможно. Эта книга не о геях, не о нацменьшинствах, не о трудных подростках, не о политике, не о нуждах простых россиян. Она о людях, которые отчаянно нуждаются в любви, дружбе и взаимной поддержке, но плохо знают, что это такое. Эта книга о социальной дезадаптации и путях ее преодоления.

Автор не имеет цели оскорбить чувства каких бы то ни было социальных групп, разжечь межрасовую, межрелигиозную вражду либо призвать к свержению существующего конституционного строя. Моя единственная цель – открыть обществу глаза на проблемы людей с ограниченными возможностями социализации.

Синий кит плывет по Фонтанке

Конченый

Сегодня 1 января 2018 года, 3 часа дня. Моя маман набухалась с новым ебырем и уехала гулять. Куда – я не в курсе, потому что телефон у нее выключен. Позвонил батя, хотел поздравить с НГ. Я попросил перевести мне две тысячи на карту, потому что нечего жрать. Он начал задвигать, как меня любит, но я сказал, что люблю мужиков только за деньги, и добавил его в черный список. Жрать на самом деле было что, но маман хуево готовит и вообще от майонеза я всегда блюю. Мы с Фарходом договорились встретиться в бургеркинге на 1-й Красноармейской и отметить все нормально, и вот для этого мне были нужны эти две штуки. Маман не дала, то есть она обещала дать, но все потратила в «Ашане», когда закупалась с этим. Я никому нахуй не нужен.

Ну, делать нечего. Натянул узкачи – там еще дыра на заду протерлась, за что Фарход 30 января назвал меня дырявым. Фарход – это мой лучший друг. Не потому, что я такой толерантный, а потому, что кроме фарходов в нашем квартале нет парней моего возраста. Других штанов у меня, кстати, тоже нет. Зато у маман их штук двадцать, ей нужнее. Я уже хотел спереть у нее, но они все со стразами, вышивкой и прочей херней. Нашел чистый свитер, все-таки Новый год, как его встретишь, так и проведешь. Пуховик у меня тоже дырявый – вчера подрался с Магой и Назимом, они меня приложили об ограду, и в меня воткнулся какой-то штырек. Я просил маман зашить, она обещала, но нихуя не зашила, ей некогда. Налепил на это место пластырь, чтобы синтепон не торчал. И пошел. Вчера снега не было, за ночь он нападал, а сейчас уже растаял. На тротуарах жидкая беловатая херня, ну прямо Фарход в момент его зачатия. Он полурусский-полутаджик. Я зову его хачом. Надо же как-то его называть.

Забились с Фарходом в бургеркинге. Он еле на ногах стоит, спать хочет, ему родаки тоже ничего не дали. Ну, мы присели в дальнем зале, положили морды на стол и как бы спим. Заваливаются Мага, Назим, Алишер и Эльдар. Мне видно, как они заказывают. Мага такой дерзкий, захотел четыре эфес пилснер по акции. Ему почти поверили, у него уже борода растет. Но в последний момент потребовали документы. Он взбесился, швырнул Назиму деньги и идет к нам. Я подставил ногу. Мага споткнулся и рухнул между столиками. Орет:

– Хули ты творишь? Ты совсем конченый?

– Он конченый, – ржет Фарход. – Ваще дырявый.

Говорю:

– Я в тебя не кончал. Не нравится – не ходи тут.

– Ты, сука, нарочно ногу подставил! – злится Мага.

– Тебе мои ноги не нравятся?

Мага харкнул мне на ногу и сел за самый дальний столик, в самом темном углу. А чего он хотел, отпиздили меня двое на одного, у меня теперь шрам под глазом останется. Я в травме из-за этих дебилов просидел пять часов. Там под Новый год всегда аншлаг – кто-то на елку мордой напоролся, кто-то салаты резал и что-то себе перерезал, кто-то на корпоративе неудачно сплясал на столе. Конечно, все делились историями. Только я молчал и смотрел ролики на ютьюбе, потому что я среди поциентов был самый мелкий.

И Фарход пересаживается к Маге. Мага с собой что-то принес и раскуривает за перегородкой. Ваще краев не знает, мудак. Он же понимает, что пиво ему еще нельзя, и постоянно таскает эту дрянь. Слышу, они там захихикали.

Я встаю:

– Фарход, что за дела? Ты мне обещал, что вот этой хуйни больше не будет.

– Фарход, ты ему обещал, – ржет Мага.

– Ты конченый, – говорит Фарход. В его глазах такой характерный маслянистый блеск. Он становится еще более сонным, бродит вокруг столиков в середине зала и падает на сиденье напротив меня.

Входит узбечка с тряпкой, убирает подносы со столов. Смотрит с ненавистью почему-то на меня – рана под глазом, понятно. Фарход медленно мотает башкой, как будто на ней паутина и он пытается отлипнуть от невидимых нитей.

Я снова встал, говорю:

– Мага, козлина ипаный, кури у себя дома! Хули ты сюда приперся?

Он:

– А ты тут хозяин, да? Жопу прижми, дырявый.

И Фарход:

– Ты конченый, поэл?

Я говорю:

– Ладно, уебок, если он курит, дай мне тоже дернуть. Хоть узнаю, что там у тебя за говно.

Мага:

– Говно в твоей дырявой жопе… Ладно, нищеброд, иди пососи у меня. Только под столом.

Он думал, я под стол не полезу, но я полез. Он мне ткнул что-то в рот, я затянулся как следует. Вылезаю, надо мной стоят Назим с Эльдаром и ржут. Я выпрямляюсь, вижу, в руках у Назима поднос с обедом «4 за 200» и соусом «барбекю». Фарход смотрит из-за перегородки:

– Ну все, теперь ты точно конченый.

И все вокруг стало мерзко, не просто мерзко, а люто, бешено мерзко. Я понял, что я правда конченый, кругом говно и чумазые рыла, мои родители говно, я говно, моя школа говно, мой район говно, мой город говно и весь мир говно. Я прошел несколько шагов, упал рядом с Фарходом и говорю:

– Все, нахуй. Теперь я конченый. Мне реально больше незачем жить.

Надо мной стоит Алишер, тычет мне в рот соломинку и требует, чтобы я глотнул из стакана, как будто это поможет от того, что жизнь говно.

– Ты конченый, – твердит Фарход.

– А ты хачик, – говорю я. – Я конченый, а ты хачик.

Внезапно какой-то мужик говорит:

– Хачик – это армянское имя. А твой друг таджик.

Интересно, как это он понял, что Фарход таджик. Не в рот ебаться специалист по чуркам, наверное. Ну и я говорю:

– Хорошо, Фарход у нас чурка и наркоман. Так вас устраивает?

Эти, как только услышали слово «наркоман», свалили в другой зал, чтобы не палиться. И я остался наедине с этим мужиком. Говорю:

– А вам-то, нахуй, какое дело до меня?

Он:

– Меня тошнит от таких, как ты.

Я:

– Мерсилон надо было пить. Тогда бы не тошнило.

Так называется противозачаточное моей маман. Я не уверен, что оно помогает, паходу, она уже сама тупо не может залететь после нескольких абортов. А могла бы родить мне брата.

Этот:

– Щас как дам в глаз!

Я ему:

– Ага, только давай в левый, в правый они мне уже дали.

Он сидит.

Я подошел:

– Ну давай, давай. Я сопляк и школоло, а ты весь такой смелый, уверенный в себе мужчина.

Он:

– Пшел вон, сявка недоразвитая.

Иду. Мимо меня – Катька со Светкой, у Светки какая-то хуйня в руке играет на весь бургеркинг. Я говорю:

– Ты хуйню слушаешь.

Вижу, передо мной как раз эти сидят. Говорю:

– Пока, наркоманы.

Фарход жует воппер, эти ему купили. То есть прошло уже достаточно времени, а я не заметил. Алишер мне снова тычет в рот соломинку.

– Да идите все на хуй, – я отталкиваю Алишера и сам чуть не падаю, а он стоит и смеется.

Натыкаюсь на огромного мужика в полицейской форме – у них тут пост ДПС, бегают погреться. Ну, он скала, даже не шелохнулся.

Выхожу. Очень хочется жрать. Эти бы мне купили, раз десять еще назвав дырявым. Но мне у них брать как-то неохота. Встал на середине тротуара:

– Дайте мне двести рублей, пожалуйста. Я очень голодный.

Народ меня обходит. Я бы и сам себя обошел, так что их понимаю. Придется пойти на физический контакт. Схватил какого-то мужика за рукав:

– Мне нужно двести рублей. Купите поесть, пожалуйста.

Он:

– Пойдем ко мне, сладкий шота.

Я ему:

– Шота – это грузин, а Хачик – армянин. А я русский, и меня зовут Иван. Очень странно, что вы меня приняли за какого-то Шоту. Если не заметно, я блондин и у меня голубые глаза.

И он меня куда-то ведет. Ну, я сразу вкурил, что с этим парнем что-то не так. Какой-то он ебанутый. Такому ничего не стоит меня усыпить, сделать нетрадиционные отношения и расчленить. И я его спросил, все ли пункты намеченной программы он намерен выполнить за двести рублей. И он ответил, что готов сделать даже больше, если я буду слушаться. На что я сообщил, что мне похуй, так как я все равно конченый. По дороге я упал раза три, он меня поднимал. Мы дошли до парадной с дырявыми ступенями и чугунными перилами, у него еще дверь была обита какой-то хренью под кожу и высокая, широкая такая, как во всех домах без капремонта. Он меня затаскивает внутрь. Там никого нет – то ли у него отдельная квартира, то ли все уехали. Под ногами паркет елочкой, на потолке лепнина. В спальне на полках везде книги и такие маленькие пластмассовые фигурки. А на кровати большие, длинные подушки с нарисованными мальчиками в матросках. Я еще решил, что здесь, наверное, его дочка живет. И озвучил это.

Он:

– У меня детей нет и никогда не было. А свою благоверную я выгнал, потому что она сидела дома, жирела, наглела, тратила мою зарплату и даже не кормила. А когда я все-таки потребовал обед из трех блюд, сказала: «В столовку сходи, не жди тут разносолов». А когда женился, думал, она идеальна. Ну просто женщина мечты… Хочешь гуся?

– В каком смысле «хочешь гуся»? В том самом или пожрать?

И он меня отвел в гостиную, где лежал этот самый гусь с яблоками на блюде, и еще принес какого-то красного соуса, не то из клюквы, не то из брусники. Я ем, этот сидит смотрит. На столе полно бутылок со всяким дорогим бухлом. Я спрашиваю:

– У тебя гости были?

Он:

– Никто, блядь, не пришел. То у тебя куча друзей, то ты нихуя никому не нужен, когда у тебя проблемы. Всем похуй.

Я:

– Точно, всем похуй. А ты мне наливать не собираешься? Ну и, там, клофелина подсыпать, чтобы иметь доступ к телу?

Он мне налил всего на донышке. Я выпил, но не вырубился. Наверное, клофелин был хуевый. Я озвучил эту мысль. Если я буду в сознании, мне будет некошерно помирать. Я хочу, чтобы он меня тщательно убил, а не на отъебись.

Он:

– Хорошо, я тебя очень тщательно убью. Но сначала надень кое-что. – И приносит мне наряд горничной.

Я честно сказал, что эта херня на меня не налезет, поскольку я поколение селфи и всю жизнь сижу за компом, а стройности это не добавляет. Так что пусть он представит, как я это надел, а я останусь в чем был.

Он:

– Так не интересно. Тогда будешь со мной мультики смотреть, а я тебе за это дам триста убитых енотов.

Оказалось, что убитые еноты – это валюта СШП. В девяностые ее называли «условные единицы». Триста долларов для меня – огромная сумма, мне на карманные расходы никогда не давали больше пятихатки. Он поставил мультик про членодевку в костюме горничной, которого мучил педофил. Я смотрел и ел гуся. Где-то с пятой минуты глотать гуся было все сложнее. Потом я уже из чисто спортивного интереса натянул костюм горничной. Он даже застегнулся, только я в нем не мог дышать. Говорю:

– Давай, расчленяй. Потому что я конченый, а мир вокруг – говно. Домой я не вернусь. Все заебало.

Он говорит:

– Мальчик, ты спятил? Не буду я тебя расчленять, пофоткаю и все. Мы с приятелем из Москвабада поспорили, сможет ли среднестатистический школотун надеть костюм горничной и выполнять приказы хозяина. Ну, в смысле, насколько может быть реалистичен сюжет мультика, пойдет ли школоло на такое, – и достает айфон.

Я ему:

– Ах ты, ёбань! Я думал, ты нормальный, уважающий себя маньяк, а ты какое-то офисное быдло, которое не способно даже зарезать мальчика, когда он сам просит! Ваше поколение всё тоже конченое! Ты какого хуя, сука, развелся с женой и не сделал мне друга? Почему я должен сосать под столом у фарходов, если ты ипаный эгоист и не думал о будущем своей страны? Ты, блядь, живешь для себя, а обо мне ты подумал?

Он, по-моему, перессал от такого монолога.

Я поправил чулки и продолжаю:

– Как ты, сука, думаешь, почему к тебе никто не пришел? Потому что у тебя, сука, нет настоящих друзей! Тебе, блядь, нужны не друзья, а рабы, тебе же насрать на других людей! И им на тебя насрать! Тебе в твоем офисе пиздят, как ты для них нужен и важен, а сами только и думают, как подсидеть. И бухают они с тобой только потому, что корпоратив. Они все тебе врут, понимаешь? А если бы ты сделал ребенка, я бы щас пошел с ним в ипаный бургеркинг, понял? И мне от тебя надо только двести рублей, а своих убитых енотов в анал себе засунь!

Он снимает на айфон, как я выступаю, и ржет.

Я говорю:

– Ну снимай, снимай, отморозок, тут и спаивание несовершеннолетних, и развратные действия, и вся нетрадиционная хуйня. Так что тебе по-любому придется меня убить. Потому что ты, сука, не сделал сына. И теперь меня гнобят разные маги и фарходы, а я изгой в своей стране.

Окончив речь, я уже сам себе налил и сел, отчего корсаж костюма горничной нахуй треснул по всем швам. Венский стул неприятно холодил мои ляжки.

Этот спрашивает:

– Мальчик, а тебе вообще сколько лет? Откуда такое радение за судьбу страны?

Я:

– Не ссы, возраста согласия уже достиг. Паспорт показать не могу, потому что с собой не ношу. Но можешь поверить на слово, что мне шестнадцать.

Он:

– А мне тридцать шесть.

Я:

– Вот видишь, если бы у тебя был сын, я бы не стал единственным блондином в своей школе.

Он:

– Ты правда думаешь, что мой сын пошел бы в одну быдлошколу с тобой? Я, слава Будде, хорошо зарабатываю и могу себе позволить нормальное образование для детей.

Я:

– Ну еще бы, я необразованное быдло из семьи утырков. У меня по физике двойка и по математике тоже. Трабл в том, что плодятся одни утырки, а белые господа живут в свое удовольствие и юзают малолетних утырков. Так что расчленяй меня, сука, и хватит ржать!

Кстати, по физике и математике у меня реально двойки, но это не только у меня, а у всего класса. Нам тупо не у кого списать.

Потом мне резко захотелось блевать, но я не знал, где сортир, так что немного наблевал ему на ковер и в полиэтиленовый пакет. Поскольку я горничная, мне пришлось это убирать. И тогда я решил, что вот уже теперь я реально конченый, а то, что было до того, – хуйня. После я лежал на кровати, и меня крутило, как лопасти вентилятора, а мужик посоветовал поставить одну ногу на пол, чтобы не так колбасило и падать было удобнее. Я попросил меня уже скорее расчленить, чтобы не мучился. И утром второго я еще блевал у него в туалете желтым. А никаких нетрадиционных отношений не было. Так я окончательно потерял веру в старшее поколение.

Я снял чулки и остатки юбки и натянул свои драные узкачи. Этот еще спал. Я вытащил из его телика флешку, чтобы показать мультик Фарходу. Достал из кошелька двести рублей. Потом немного подумал и взял еще три штуки, потому что за вчерашнее выступление имею право купить себе нормальные штаны и перестать уже быть дырявым. Триста долларов, конечно, не взял. Потому что не знал, где они лежат. Потом думаю: «Надо бороться за свои права». Положил рубли на место, разбудил его и потребовал расплатиться за услуги. Потому что я хоть и достиг возраста согласия, но если он меня наебет, то будет бегать, как Ассанж от Интерпола. Этот достал триста убитых енотов из заначки и такой: «Все-таки надо было тебя расчленить». Но я уже не хотел, чтобы меня расчленяли. Паходу, не надо было вчера брать косяк у Маги, и мир не потерял бы все краски.

На улице было очень заебись, светлее, чем вчера, а снег уже весь сошел. В теле разлилась такая слабость, что я присел на поребрик и позвонил Фарходу, чтобы он меня довел до дома. Но Фарход не смог, потому что они вечером все-таки достали бухла и долго искали меня, боялись, что крышу сорвет. И в процессе поисков как следует накидались. Из всех из них более-менее в норме был Алишер, он меня довез на такси. У них какое-то очень дешевое таджикское, можно взять за сто рублей.

Я долго искал себя на ютьюбе по запросам типа «утырок в костюме горничной», но так ничего и не нашел. Вечером мне стало получше, явился Фарход и остался на ночь, потому что у него дома бардак, младшие сестры вечно ссорятся, отец на праздники всегда что-то готовит из баранины с курдючным салом и заставляет жрать. Фарход уже весь этим запахом бараньего жира пропитался, так что я его погнал мыться, выдал чистую футболку и его одежду постирал, реально противно нюхать. У нас хорошо топят, высыхает часов за восемь. Развесив шмотки, я вставил флешку в телевизор, и мы с Фарходом поняли, что конченый – тот мужик, а не я. Мне еще есть куда расти. И кстати, маман оставила много бухла. Мы с Фарходом культурно выпивали, фапали на флешку и смотрели нового «Бегущего по лезвию». Лучше пить, чем курить всякую дрянь.

Сегодня 3 января 2018 года. Утро збс. Вернулась маман с этим и такая: «С Новым годом, сынок».

Я говорю:

– Не делай вид, что тебе не похуй на меня.

Ну, она сразу в слезы, типа как она меня любит и как хочет, чтобы у меня была нормальная семья. Пришлось ей объяснить, что женщин я люблю только за деньги, а ее поиски нового папы мне нахуй не впились, потому что старый уже вот где. И поскольку мои родители конченые уебки, которые всегда думали только о себе, мне нахуй не всралась их нормальная семья.

И этот:

– Ты как с матерью разговариваешь? Она тебя родила, ты ей всем обязан!

Хотел еще мне врезать, наверное, но передумал. Говорит:

– Хоть ты и конченое чмо, я готов быть твоим отцом, чтобы тебя перевоспитать.

Я ему:

– Тогда дай двести рублей.

Он:

– У тебя с головой вообще как?

Я:

– Сорри, ты мне не нравишься. Я с тобой не хочу играть в папу и сына, есть другие кандидаты.

Фарход в процессе этого разговора оделся и убежал так быстро, как только мог. Я тоже оделся, положил в карман флешку и ушел. Поменял деньги, хотел купить себе нормальные штаны и пуховик. Магазины все закрыты, не брать же в «Ленте». Эти ебучие праздники сведут меня с ума. Позвонил Фарходу, у него отец на рынке работает. Фарход меня сводил на склад, мы выбрали там поприличнее, и он мне сделал скидку. Старое я сразу выкинул в мусорный контейнер, чуть не забыл вещи из карманов переложить. Тут ему позвонил Мага. Меня это нереально взбесило. Я сказал «пока» и побежал в сторону Рижского проспекта.

Хоть я и был пьяный позавчера, но хорошо запомнил, где живет этот. И даже номер квартиры помнил. Звоню в домофон:

– Впусти меня.

Этот:

– Еще чего!

– Ты, – говорю, – недавно украл мою невинность. Хочу еще.

Он открывает. За день стал еще более мрачным и ебанутым. Я ему отдал флешку с интересными мультиками, типа мне чужого не надо. И спросил, что еще есть в меню. Он меня заводит в спальню и дает айпад. Там какой-то комикс про маленьких мальчиков с огромными членами, и на этих членах зачем-то маленькие полосочки, типа цензура. И все эти маленькие мальчики в чем-то белом.

Он говорит:

– Мне выйти?

Я:

– Да, пожалуйста. Я стесняюсь.

Минут через двадцать я ему вернул айпад, весь в чем-то белом. Он сказал, что достойная смена растет. И лег на диван – у него от алкоголя башка, наверное, закружилась.

Я спрашиваю:

– Можно у тебя остаться на некоторое время? Я не помешаю, мне надо тупо дожить до конца каникул.

Он такой:

– Мне все равно.

Я так и не понял, что конкретно ему все равно – или он не против, что я останусь, или ему все равно, что я могу до конца каникул не дожить. И пока я думал над этим вопросом и наливал себе, он заснул. И сполз на ковер. И я увидел, что его конкретно штырит во сне, я сначала подумал, что он эпилептик. Он дернулся несколько раз, изо рта пошла белая хуйня. Я увидел на столе коробки от МИГ 400, очистил его рот от рвотных масс и положил так, чтобы не задохнулся. Принес тазик и воду, начал его трясти: «Сука, пей!» Он нихуя не соображал, пришлось ему в рот ложкой вливать. Потом я его заставил еще раз блевануть и повторил процедуру. Ну тупой мужик, кто же таблетки глотает, когда хочет покончить с собой? От них же толку никакого, а печень будет болеть всю жизнь. Скорую я вызывать не стал – наговорят хуйни, как обычно, и в психушку отправят.

Этот очень долго не мог прийти в себя, так что я уже хотел набрать номер МЧС. Открывает глаза:

– Ты кто такой?

Говорю:

– Я Денис. Ты со мной совершал развратные действия.

Он:

– И какого хуя, Денис, ты приперся мешать мне умирать? Я сегодня слушал ту херню, которую ты наговорил, и понял, что хватит тянуть эту бесполезную лямку. Нахуй всё!

Я объяснил, что от двух пачек таблеток он бы все равно не умер, там случаи летального исхода что-то около 10 %. А печень этим угробить – как нехуй делать. То есть он и дальше будет мучиться, но уже не сможет заливать горе спиртом. И вообще, хватит себя вести как подросток, это мне простительно, потому что я малолетний, а он уже большой дядя, так что пусть бухает и тихо ждет цирроза.

Он говорит:

– Послушай, Денис. Я тебе заплачу пятьсот долларов, а ты со мной останешься до конца каникул. Ты помоги мне, а я помогу тебе.

Я ответил, что мог бы бесплатно у него пожить гораздо дольше, но от такой кучи денег не откажусь. На сколько я останусь, мы так и не договорились.

Мы весь вечер играли, он на десктопе, я на ноуте. Почти не разговаривали. Потом он поставил депрессивную хуйню под названием «Печальная Белладонна». Я сказал, что он совсем ебнется, если будет такое смотреть, и повел его гулять.

Мы побродили у отеля «Азимут», перешли реку, он меня довел до какого-то переулка, показывает стеклянную дверь с кирпичным крылечком. Оно облицовано плиткой, которая уже вся раскололась. За дверью видны следы ремонта. Ну, ничего необычного. Наверное, там будет какой-то офис или магазин.

Он говорит:

– Знаешь, что это такое? ХЗ сколько лет назад тоже была аномально теплая зима. Тут был хачмаркет. И его разгромили малолетние гоблины, которым не хватало на траву. Я был постарше, но все равно участвовал, потому что ненавидел барыг. Конкретно в магазине никто траву не продавал. И парень там работал нормальный, он меня бараниной на праздники угощал, у них есть такой обычай – в праздники часть угощения приносить иноверцам. Я теперь вообще не могу понять, зачем мы разгромили этот магазин. И знаешь, что самое интересное? Мелкий, который все это начал, – он был твоего возраста – утром снова пришел в этот хачмаркет.

– И что же тут интересного? – спрашиваю я.

– А ты сам подумай, ты же так круто задвигал про снижение рождаемости.

– Хочешь сказать, дело не в хачах и не в тебе, а во мне самом? Типа я такой дурак, сам не знаю, чего хочу, и во всех своих бедах виню других? А ты не думал, что я родился в говне и у меня нет никаких перспектив выбраться из говна? Батя пьет. У маман тупо нет денег на репетиторов и на взятки. Я даже ЕГЭ не смогу сдать, потому что математику не знаю нихуя.

– Да мне похуй, сдашь ты ЕГЭ или нет.

Вот и поговорили. У меня от этого настроение как-то резко упало, я даже предложил ему взяться за руки и прыгнуть с моста в Неву. Он долго ржал. Мы купили виски и кока-колы в «Пятерочке», стояли на набережной и пили по очереди из горла. Я уже конкретно нажрался и перевесился через перила, этот меня оттащил. Тут звонит Фарход в не ебаться расстроенных чувствах. Говорит, все его заебало и он прямо щас прыгнет с крыши. Я заплетающимся языком спрашиваю, где этот долбоеб. Оказалось, он стоит на крыше дома рядом с костелом. Этот дом уже даже не подлежит ремонту и тупо затянут зеленой сеткой. Там даже бомжи не живут. И вот я вижу Фархода на крыше, он стоит и держится за молодую березку.

Я ору:

– Идиот, здесь три этажа! Ты не убьешься! Только инвалидом станешь!

Фарход упал. К счастью, на крышу, а не вниз. Этот за ним сходил. Фарход пьяный в десять жоп. На лице сопли. Я спрашиваю, что конкретно его заебало, он отвечает, что заебало всё. Ну что ты будешь делать с таким дураком? Притащили к этому. Этот предложил посмотреть вместе что-нибудь. Фарход требует Годара, причем непременно в блюрее, авишка ему не катит. Я его уломал все-таки на Линча. Этот обозлился, что молодежь стала слишком выебистая, и послал нас в спальню с ноутом, а сам сел в гостиной смотреть «Кошачий суп».

Через десять минут не вытерпел, вламывается:

– Мальчики, вы реально любите Годара? Вот честно-честно?

Фарход ответил, что вообще предпочитает Ходоровски. «Фандо и Лис» подойдет.

Мы скачали «Малхолланд драйв», но на самом деле мы его уже смотрели хз сколько раз, так что заскучали, выпили еще, и я залез к Фарходу на колени, типа побороться. Этот за нами наблюдал через дверную щель. В общем, он был не сильно против Фархода. И вот уже Фарход вцепился в меня мертвой хваткой и говорит, что Аллах любит меня, а он любит Аллаха. У него всегда так, когда нажрется. Иногда еще танцует, как дервиш.

Этот спрашивает за дверью:

– У вас такой крепкий броманс?

Фарход начинает мне дрочить. Дальше у нас никогда не заходит, потому что мы все-таки друзья, а не извращенцы. Я вообще не представляю, зачем заниматься половой еблей. По-моему, ебля – это мерзко. Зачем засовывать в кого-то? Кому от этого станет лучше? Перед тобой другой человек со своим внутренним миром, а ты в него вдруг суешь, как в кусок мяса. Это ненормально. С Фарходом я фапаю только потому, что давно к нему привык. На самом деле Фарход няша, он реально очень добрый и всегда мне помогает. Фарход хороший.

– Ну сделай мне рукой, – ноет Фарход. – Я тебе противен, да? Ты не хочешь, потому что я чурка?

– Магу попроси.

Ладно, сделал ему, чисто чтобы не ныл.

Этот в гостиной кому-то жалуется по скайпу на нравы современной молодежи. Бухают, нетрадиционно ебутся, не уважают старших.

Фарход уснул довольный. Тут мне звонит угадайте кто? Мага. Он рыдает. Говорит, что его жизнь сраное говно и у него нет будущего. Поэтому он прямо сейчас режет себе вены лезвием для педикюра. Я ору:

– Мага, никуда не уходи! Я щас приеду!

Тут до Маги две остановки. Он открывает весь в соплях и кровище. Я говорю:

– Мага, ну я еще понимаю Фарход, он культурный, Годара смотрит. Ему всякое в башку могло прийти. Но у тебя-то две извилины! Как ты ими додумался себе вены порезать?

Он всхлипывает:

– Заебало всё! Я теперь конченый, как ты! Мы все конченые! Весь наш ебаный класс! Никто из нас не сдаст ЕГЭ, мы будем стоять в максраке и говорить «свободная касса». Я не хочу торговать на рынке, не хочу, понимаешь? Я не хочу, чтобы меня считали говном в этой ебаной стране!

Я говорю:

– Мага, ты хипстер, что ли?

Мага идет умываться. Тут я вспоминаю, что Фарход спит у опасного извращенца. А когда Фарход пьяный, он хочет обниматься с парнями и гонит про свою любовь к Аллаху. Этот может не так понять. Перевязываю Магу, ноги в руки, две остановки на троллейбусе – и мы уже там. Мага, паходу, сегодня перекурил, так что и у него все стало в черном свете.

Заходим к этому, я их друг другу представил:

– Это Магомед, это Хуйзнаеткто Педофил.

Извращуга заржал. Мага попросил дядю педофила забрать его ебучую жизнь, потому что нет сил терпеть.

Этот снимает на айфон и спрашивает:

– Мальчики, вы вообще что курили? Спайсы, траву, белого китайца? Откуда разом столько бреда?

Мага такой:

– Сам не знаю. У брата спер. Там уже готовые джойнты лежали. Но это точно не трава. Может, это вообще не наркотик, а домашний табак.

Фарход проснулся, полез к нам с Магой обниматься, смотрел нам в глаза и долго и нежно говорил, как для него важны друзья и как он сам не сможет жить, если нас не станет. А этот снимал бедного Фархода на айфон и ржал над нашим бромансом. Я попросил не позорить дурачка, ему будет очень стыдно, когда протрезвеет. Но этот снимал и ржал, а я заткнулся, потому что мне обещали кучу убитых енотов.

Фарход наобнимался и лег баиньки. Я принес бутылку, пьем с Магой и с этим. Включили хентай. Мага почти не смотрел, он быстро нажрался и заснул. Даже я почти заснул. Звонит Катька. У нее тоже жизнь говно, она решила повеситься, чтобы не стать шлюхой. Я где-то полчаса ее уговаривал не вешаться.