Текст книги "Жестокий броманс"

Я спал и чувствовал, как Мага трогает мои волосы, потом не выдержал и крикнул:

– Да отъебись ты!

Второе января – кошмарный день, все библиотеки закрыты, половина магазинов не работает. Мне пришлось несколько часов просидеть дома, а папа на кухне готовил тушеную баранину, манты и шавлю. Маме стало плохо из-за беременности, она отдыхала в спальне. У сестер были, как обычно, подруги в гостях, а то им СКУЧНО. Так что пришлось сидеть на табуретке между казаном и электрочайником, и я в итоге сам завонял, как баран. Ненавижу запах баранины. Маму все тошнило и тошнило, у нее поднялось давление. Я почитал об этом в интернете и понял, что мама из-за своего тупого пролайферства может умереть или родить дебила. Мне позвонили, я поскорее оделся и побежал к Денису. Перехватил курьера в подъезде, заплатил ему и побежал обратно. Я думал, куда намешать эти таблетки. Положил в кофе. Мама всегда пользуется подсластителями, они горькие. Кофе мама сделала сама и оставила в спальне на тумбочке, я туда подсыпал эту хрень, пока ее тошнило. Мама вернулась из туалета, все выпила и легла спать. Я сходил к сестрам и очень строго сказал, что мама плохо себя чувствует и не пойти бы им погулять. Я их старший брат, так что меня надо слушать хоть иногда. Шабнам надавала мне поджопников, но гулять они пошли, и я тоже.

Я понимал, что скоро начнется что-то очень страшное и мне в это время дома лучше не быть. Но так намного лучше для мамы, для меня и для всех. Я выключил телефон и прибежал к Денису. С Денисом вообще беда! Его снял на улице извращенец, привел к себе и делал с ним страшные вещи. Я у Дениса переночевал, и мы смотрели нового «Бегущего по лезвию», чтобы хоть как-то его успокоить. Лично я считаю, что это говно не идет ни в какое сравнение со старым, но Денису понравилось.

Я ему все время заглядывал в глаза и просил поделиться со мной своей болью. Денис еще больше взбесился и сказал, что я как американская баба из социальной службы и ни в какой сраной «психологической поддержке» он не нуждается. А если мне так надо быть «психологом», я могу надеть колготки и наняться волонтершей. И еще мне надо поменять пол, если я такая слезливая баба.

Я обиделся и выпил целый стакан черного рома. И сказал, что на проблемы Дениса мне вообще похуй. Пусть он хоть у всех извращенцев в городе сосет. Я к нему больше пальцем не притронусь, если он такая мразь.

У Дениса мало нормальных книг, одни детективы и старье, купленное еще бабкой и дедом. Я взял «Лунный камень» и сел читать в комнате его мамы. Денис извинился. Сказал, что хочет мне кое-что показать.

В общем, мне теперь грозит срок до восьми лет. Я посмотрел мультик с маленькими мальчиками, которые вступают в нетрадиционные отношения. И это-то хрен с ним, но нам обоим понравилось, и мне пришлось выключить, чтобы еще больше не понравилось. Денис снова включил. Это он украл флешку у извращенца. А на мне были только его футболка и трусы, потому что мои вещи Денис постирал. И мы сидели рядом, как обычно. И я понял, что Дениса раздирает похоть и ему плохо. Тогда я обнял Дениса и сказал, что Аллах его любит, и пожелал мира и безмятежности его душе, но Денису это не помогло, так что пришлось сделать ему рукой, чтобы унять его похоть, а он мне делал рукой, чтобы унять мою похоть. А все из-за того проклятого мудака, который воспользовался его беспомощным состоянием и делал с ним неизвестно что!

Бывает, что к тебе приходит человек, которого терзают вечные вопросы бытия. Такие вопросы задаются не от хорошей жизни. Обычно человеку в этот момент очень плохо, его надо успокоить, поговорить по душам, вот Шелдон Купер еще советует предложить горячий напиток. В этот момент люди особенно ранимые и могут повестись на любую твою просьбу. Поэтому настоящий психолог никогда не должен пользоваться таким состоянием пациента. Но я готовлюсь на философский и все равно снимаю стресс рукой. Философия и психология все-таки не одно и то же. Можно рассудить так: что плохого в том, чтобы парни друг другу дрочили? Тот же Платон очень одобрял филию, то есть то, что у нас с Денисом. Но я хочу достигнуть высшего состояния агапэ, чтобы любить всех людей и сострадать им.

С Денисом творилось что-то очень плохое, у него лицо посерело и глаза блестели, как у маньяка. Нам пришлось очень много выпить, чтобы заснуть. Утром вернулись его мама и ее мужик. Они сразу посрались, у Дениса просто талант устраивать ссоры на ровном месте. И вот я дома.

Папа сидит на кухне, положив руки на стол, и постукивает по столешнице зажигалкой. А он недавно бросил курить. Дома больше никого нет. Он очень тихо говорит:

– Сынок, где ты шлялся всю ночь? Мы не могли до тебя дозвониться.

У меня заурчало в животе и сердце как будто упало куда-то вниз. Я сел на табуретку и прислонился к стене. – Маму увезли в институт Отта на сохранение.

Я схватил его за руки:

– Папа, прости меня!

– Ну что ты, Фарходжон, ты ни в чем не виноват… На все воля Аллаха, сынок… Давай помолимся.

Мы были в спальне, и я повторял за папой, потому что не знаю арабского. Я много раз это делал, но так и не выучил ничего. Мне очень хотелось, чтобы маме это помогло.

Позвонил Денис и попросил продать ему одежду. Папа кинул мне ключи от склада и сказал, что в таком состоянии никуда не пойдет, он всю ночь не спал, сидел в больничном коридоре, а сейчас с мамой сестры.

Я бы Денису и так дал, но у него были деньги. У него были деньги, понимаете? Ему мать больше пятисот рублей никогда не дает. То есть все это он делал за деньги! А мог бы просто попросить у меня. Я ему так и сказал, а он ответил:

– Похуй на твои подачки.

Я ему говорю:

– Денис, зачем ты себя убиваешь? Ему же похуй на тебя. Твой подвиг никому не нужен. Не надо мне ничего доказывать, просто, если тебе что-то нужно, я тебе все дам, потому что ты мне как брат.

И тут я вспомнил, что сделал со своим настоящим братом. Он сейчас задыхается от химии внутри матки. Потому что я решил, будто могу распоряжаться чужими жизнями. И я в сто раз хуже и Дениса, и даже этого извращенца. Я чуть не убил маму. Я сделал папу несчастным. И нет мне прощения никогда.

Денис говорит:

– Ну что ты смотришь как говна наелся…

Мне позвонил Мага, Денис толкнул меня под ребра, послал на хуй и убежал.

С Магой все было очень и очень хуево. Я считаю, новогодние праздники вообще не нужны, от них люди дуреют. Мага вот так сходу начал пороть такую хуйню, что даже я не понял, что ему нужно. От него сильно пахло травой. Я нашел и конфисковал все, что у него было. Магу закутал в одеяло и напоил сладким чаем с молоком. Папа говорил, это помогает.

Мага вдруг отшвырнул кружку, уперся лбом в мой лоб и такой:

– Нахуй все это, если все равно умрем? Нахуй эти сопливые стены, это небо, эту школу, эту работу! Нахуй жить, если ты пидорас! Знаешь, чего я хочу? Чтобы меня убил кто-нибудь. Фарходжон, помоги мне! Я сам не могу поднять на себя руку. Давай умрем вместе, ты мне, я тебе!

Я говорю:

– Мага, не будь идиотом, я в Герцена на философский поступать собираюсь. Если тебе охота помереть, помирай один. Ты здоровенный кабан, у тебя уже борода растет, почему я тебе должен сопли вытирать?

Он:

– Тогда просто пососи.

– Не буду я у тебя сосать, ты ваще ебнулся, я натурал! Иди у Катьки спроси, если не веришь. Я ее в сортире «Евразии» трахал.

– Тогда убей меня!

Я сказал:

– Ага, щас, только зубы почищу.

И просто ушел со всей травой. Когда Мага придет в себя, ему точно будет стыдно.

Домой мне не хотелось, там папа, как я буду ему смотреть в глаза? Травы мне тоже не хотелось. Ну, я позвонил по своим каналам в общагу на Фонтанке, обменял траву на пять тысяч и бутылку рома. Пошел в дом, который идет то ли на снос, то ли на капремонт. Там было очень холодно и воняло, и в углу на чердаке я нашел мертвую обледеневшую кошку с целым выводком котят, перепутанных пуповинами. Я долго там сидел и смотрел на мертвую кошку, пока все не выпил. Выбрался на крышу. Поссал вниз. Подумал, что мои друзья – дураки, у них нет никаких причин себя убивать, просто в жизни черная полоса. Зато я весь такой на позитиве, отравил маму и брата, чтобы не мешали смотреть Годара. Я дал себе слово, что если мой брат умрет, я больше никогда в жизни не поставлю Годара. Буду смотреть Ходоровски вместо него. Ходоровски тоже ничего.

Позвонила Тату и сказала, что у мамы случился выкидыш. У нее было сильное кровотечение, но сейчас уже все в порядке, ее выпишут через неделю. Я ответил, что пойду сдам всю свою кровь для мамы. Если раньше не умру от алкогольного отравления. Мама взяла у Тамано трубку и сказала, чтобы я немедленно шел домой и перестал нести чушь. Никакой крови ей не нужно, ей даже не делали переливание.

Я пообещал сразу пойти домой, но остался на крыше.

Я хотел полюбить все человечество, но в итоге:

Отравил маму.

Убил брата.

Расстроил папу.

Обокрал Магу.

Зачморил Дениса так, что он скатился до проституции.

Смотрел запрещенное видео.

Употреблял крепкие алкогольные напитки.

Грешил с мужчиной.

Такой грешник, как я, просто не имеет права жить дальше. Я приношу одни несчастья тем, кого люблю. Поэтому мне надо собраться с силами и покончить с собой. Иначе я так и останусь позорным бача-бази, проведу остаток жизни на сайтах гей-знакомств, меня заразят СПИДом, моя семья от меня отвернется, и я сдохну в хосписе в страшных мучениях от саркомы Капоши.

Перед тем, как прыгнуть с крыши, я все-таки позвонил Денису, чтобы попрощаться. Что я ему говорил и что было дальше, я уже не помню. Я стоял внизу, а какой-то мужчина лет тридцати пяти поил меня кофе из картонного стакана. Там рядом кофейный ларек. Кажется, это было латте. Я допил кофе и упал ему под ноги. Потом меня тошнило, тошнило, тошнило! Я оказался в незнакомой квартире, Денис куда-то ушел, я лежал в кровати, меня снова тошнило, страшно болела голова, этот мужчина стоял рядом и держал тазик.

Потом мне стало немного получше, но голова все равно кружилась. Мы что-то смотрели, я не помню что. Этот мужчина спрашивал, правда ли мне нравится Годар. Как кому-то может не нравиться Годар?

Я хотел рассказать все Денису и облегчить душу, но у него встал, а потом он еще и залез на меня. А этот мужчина, его зовут Дмитрий, за нами подглядывал. Потом я заснул, а Мага в это время порезал себе вены. И я обнимал Магу и Дениса и уговаривал их жить, потому что их будущая жизнь прекрасна и очень ценна для меня, а моя жизнь говно, так что пусть мои друзья живут и радуются вместо меня. Я так и не понял, откуда там взялся Мага. Наверное, один извращенец притягивает к себе всех остальных.

Потом мы все решили, что наша жизнь все-таки говно, и упали с моста. Не буду врать, что вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. Я стукнулся головой, Денис сломал левую руку, а Магу мы вдвоем вытаскивали из воды, хорошо еще, льда там не было. Мага попал в больницу с обморожением и двусторонней пневмонией. Ему повезло, что только кожа слезла.

В больницу к маме я так и не приехал, потому что сам неделю провел в дурке и всякого там навидался. Папа приносил мне плов в лаваше и совсем меня не ругал. Я уговаривал своего лечащего врача не назначать мне нейролептики, потому что не хотел стать овощем. В конце недели меня отпустили, хотя обещали продержать месяц.

За неделю все встало на свои места. Я окончательно осознал, что я пидор. Я понял, что люблю не все человечество, а только Дениса. Я решил поступать одновременно на философский и на психфак.

На все воля Аллаха. Если он создал меня таким, кто я, чтобы противиться его замыслу? Мне не нравилось, что сестры учат меня танцевать, но втайне я этого хотел. Я же парень, я мог просто отказаться. Но вышло то, что вышло. Дениса переводят в другую школу. Это долгая история, Катин папа получил видео, где я с Денисом, и настучал вообще всем. Дениса мать избила, мне родители не сказали ничего. Натуралом я все равно никогда не стану, лечить меня бесполезно. И другая школа тоже не поможет. Нам же никто не запретит встречаться после школы.

У Димы хорошая библиотека, и он умнее 99 % людей, которых я знаю. Кстати, Дима мне объяснил, что я не оригинален. Святая шлюха уже была у Ким Кидука в «Самаритянке». Про дрочащих школьников есть у Стивена Фрая. Фарход, ты не уникален, ты один из. Привыкай к своей судьбе.

Я долго считал Диму мудаком, но на самом деле он очень стеснительный. Ему всегда хотелось попробовать с мальчиком, но он никогда, наверное, не решится. Он читал и смотрел об этом все, он миллион раз об этом говорил, но никогда не попробует. Недавно он спросил, что я знаю о бача-бази. Это был чисто научный интерес, дедушка Фрейд не даст соврать.

О бача-бази я знаю все, потому что это я! И вчера я спер старый концертный костюм Фарзоны и показал им обоим бача-бази. Оба делали фейспалм и говорили: «Фу, ну ты и пидор!»

Ее папа прокурор

Меня зовут Дмитрий, и я психопат. С остальным, в принципе, проблем нет. Думаю, я не всегда был психопатом, во всем виноват кризис среднего возраста. Кризис среднего возраста – это такой миф кухонной психологии, как ПМС у баб. Мне все твердят, что у меня он.

На самом деле моя главная проблема в том, что после работы нечем заняться. Все, что бы я ни делал, стремительно надоедает. Я занимался дайвингом, каратэ, дзюдо и кайтингом, я угрохал кучу денег на поездку в Альпы. Я перепробовал все сраные фондю и черные ризотто, я ел здоровенные окономияки в Осаке. Я коллекционировал антиквариат. Я купил участок в Ольгино и третий год строю там дачу. Не знаю зачем, но сам проект, закупка материалов, общение с подрядчиком сильно мне помогли. Это отвлекало от неприятных мыслей, по крайней мере когда было тепло и не шел дождь. Как только первые капли били в стекло, я думал: «И нахуя мне это? Все равно умру».

Не то чтобы я сожалел о конечности человеческого существования – мне не хватает какой-то цели, ради которой я шел бы до конца. Конечно, я не такой идиот, чтобы сдохнуть добровольцем за интересы каких-то олигархов. Я бы отдал свою жизнь, допустим, за спасение кучи испуганных детишек из затопленной пещеры. Я бы вытащил бабу из горящего торгового центра. Когда рядом случились те знаменитые взрывы в метро, я жалел, что поехал в тот день на такси.

Когда-то у нас с парнями была ЦЕЛЬ – избавить город от приезжих. Мы добросовестно ловили черных и били. Иногда они нас – тоже. Сейчас, когда рядом на диване спит Фарход, в это трудно поверить.

Иногда мне хочется купить красный кабриолет, выехать на пустынное шоссе, положить камень на педаль газа и влететь в небытие. Или в отбойник. Или в другую машину. Это как получится. Главное, чтоб на полной скорости и всмятку. Ваня говорит, что я малолетний дурак и не дорожу величайшим даром, который у меня есть. Кстати, мне уже сорок. Ване тридцать, но выглядит он на двадцать. Мы смотрим аниме. Он начал в пятнадцать, я в тридцать семь. По-моему, смотреть японские порномультики – это еще хуже, чем быть геем. Я в свое время исследовал пределы человеческого стыда, искал абсолютный плинтус и наткнулся на хентайный форум. Основная аудитория – взрослые, уверенные в себе мужчины. За все время попался только один школьник, Олег. Забавный мальчик, он приезжал недавно. Хотел жениться на какой-то Кате. Новое поколение еще глупее, чем мы.

Скорбную историю моей женитьбы помнит каждый. Особенно тяжко пришлось Ивану, который у меня вместо доктора Фрейда. Понимаю, что похож на идиота, когда цепляюсь к друзьям со своими проблемами.

Как выяснилось, аналоговых друзей у меня нет, только цифровые. Ваня приезжал три раза, чтобы вытереть мне сопли. Олег приперся из каких-то былинных ебеней – и сразу ко мне. Местные не пришли ни разу, когда мне было особенно хуево. Каждый говорил, что «постарается зайти». Среди них были и мои подчиненные, и школьные друзья, и товарищи по универу. И все они хором «заболели». Такая толпа – и у каждого грипп, и так всю зиму.

Лысый бы пришел. Но – Лысый застрелился в январе прошлого года. Перед смертью он позвонил десяти нашим товарищам, таким же бывшим скинам, с которыми мы не виделись хз сколько лет. Ни один не отозвался. В том числе и я. За неделю до того я ему обещал помочь устроиться к нам. Правда, его выгнали еще на втором курсе и он мало на что мог рассчитывать. Он даже не стал ничего присылать – наверное, заранее решил, что его не возьмут. Когда он позвонил, я был в Швейцарии. В тот день я упал, растянул связки и сидел злой в кафе, наблюдая, как за огромным окном катаются богатые утырки. Только вечером я просмотрел пропущенные вызовы и отправил ему смс: «Меня нет в городе, но ты приходи, не стесняйся, я поговорил насчет тебя». Ответил его брат Максим. Было очень стыдно. Но я давно планировал эту поездку и не мог все бросить только для того, чтобы Лысый прошел собеседование. Мне казалось, такой большой дядя справится сам.

Что же случилось с Лысым? Он, как бы это сказать, выпал из обоймы. Что-то в процессе его социализации пошло не так. Что-то сдвинулось на миллиметр, а потом все стало криво и еще кривее. И вроде мозги у него были на месте. Пил он не больше меня, играл даже меньше. Работал охранником. Понимаю, не я виноват в том, что случилось с Лысым. В этом виноват только он сам. Даже не так: человек не сам творит свою судьбу, он только использует случайные возможности, которые дает ему жизнь. Надо было просто попасть куда надо в первый раз, в остальные разы было бы легче. Но Лысому казалось, что легче всего продырявить свою голову. И мозги у него стали не на месте, а на обоях и на ковре. Я видел фото.

С Лысым связана одна примечательная история: когда сосед-таджик не дал ему траву в долг, он подбил нас всей толпой отпиздить барыгу и разгромить хачовский минимаркет. Накурился, захотел жрать и рефлекторно приперся в этот самый минимаркет. Он уже тогда был немного того. Иногда он мне снится, приглашает покататься на красном кабриолете. Я соглашаюсь, но никогда не успеваю доехать до конца – встаю на заднее сиденье, падаю с кровати и резко просыпаюсь. Эта машина – из какого-то клипа, его крутили в начале нулевых. Не знаю, почему мне постоянно снится эта машина.

Когда это накрывает, у меня как будто темнеет в глазах, учащается дыхание и сердцебиение, я не могу ни на чем сосредоточиться и вижу единственный выход в том, чтобы прыгнуть с крыши, утопиться, повеситься либо нажраться таблеток. Не то чтобы я хотел заставить т. н. друзей стыдиться. Я не хочу манипулировать никем. Проблема в том, что, когда это накрывает, я уже не могу это контролировать. Мне хочется сделать это просто так, от самой бессмысленности существования. Однажды, когда мне было особенно хуево, я даже сходил в ЦС, и стало еще хуевее. Я понял, насколько мне отвратительны эти люди и все люди вообще. Зато у меня появилась мечта. Иметь раба. Ну, такого же ебанутого, но менее авторитетного, чтобы исполнял мои желания и не спорил со мной. Чтобы мы мыслили примерно одинаково.

Первого января, как обычно, никто из моих «друзей» не пришел. Я гулял у Техноложки, и меня схватил за рукав какой-то утырок. Сначала я решил, что это бомж, но от него не воняло. Он попросил двести рублей на еду и заглянул мне в глаза. Я увидел бездну, ночь стала еще темнее, чем была. Он сказал: «Выеби меня и разрежь на мелкие кусочки». Я решил, что окончательно ёбнулся.

Подвел его к фонарю и ощупал, чтобы убедиться в его реальности. Утырок оказался обкуренным школьником. Всю дорогу он упирал на то, что уже достиг возраста согласия, а я маньяк-педофил, который обязан его убить и расчленить. Я пытался объяснить, что мне ничего такого не нужно, просто хочется, чтобы человек был рядом. Этот начал на меня орать и обвинять в какой-то хуйне. Особенно его взбесило, что у меня нет детей. Мол, из-за меня славянская раса вымирает.

Денис оказался в сто раз более ебанутым, чем я. Латентный гей, двоечник, трансвестит, алкаш, психопат, проститут, шантажист и захребетник – это все о нем. Несколько дней мы провели в алкогольном бреду с его таджикским другом. В процессе я вытаскивал из Фонтанки этих двух дебилов при содействии МЧС, а какой-то Мага чуть не стал инвалидом. Я не думал, что они реально прыгнут: все подростки – манипуляторы, много пиздят, но мало делают. Я думал, мы посидим, глотнем адреналина и двинемся дальше.

Мы двинулись дальше. Денис с перевязанной рукой ломился ко мне каждый день, позже вышел из психушки сладкий Фарход. И не просто вышел, а осознав себя геем. Они так меня достали, что пришлось сделать им ключи.

Когда Денис впервые ночевал у меня, я чувствовал сквозь сон, как он роется в моих вещах, берет бумажник, достает деньги. Все ценное у меня в сейфе, мне было любопытно наблюдать за этой обезьянкой. Пацан оказался настолько жадным, что положил рубли на место, разбудил меня и потребовал доллары. С тех пор он только и делал, что требовал. Для Оксаны я был чем-то вроде кошелька с хуем. Денис заменил ее идеально. Меня утешает только то, что у парня не бабские интересы. Но мозг он выносит не хуже моей бывшей.

Сама мысль, что я сделаю это со школьником, мне противна. Я не педофил и хочу, чтобы вы это понимали. Мне просто нужен кто-то рядом, чтобы не сдохнуть.

Так о чем я. Вчера где-то в шесть вечера я сидел в интернете, размышляя, какую материнку взять – не потому, что моя устарела, а чтобы обсудить это с Иваном. Я услышал, как кто-то открывает дверь. Думал, это Денис. Я ему крикнул, чтобы сходил за хлебом.

И вдруг входит винишко-тян. Синие патлы, нос картошкой, очки в черной оправе, низенькая, одета в какое-то мешковатое рядно.

Она говорит:

– Вы подонок!

Весьма архаичное обращение, на мой взгляд. На самом деле я не подонок, а падонак.

Я ей, строгим голосом:

– Девочка, тебе известно, что такое незаконное проникновение в чужое жилище?

Она:

– А вам известно, что такое проникновение в чужое тело?

Говорю:

– Ну, в принципе, я смотрел все части «Чужого», так что могу себе представить в общих чертах.

Она:

– Ты трахал Дениса?

Я:

– Отдай ключи и вон отсюда!

Она:

– На, подавись! – швыряет мне ключи и рыдает.

Я говорю:

– Катя, не пори чушь, здесь никто не трахает никаких денисов, разбирайся сама со своими мальчиками. Мне ваши подростковые проблемы до одного места.

Она:

– Да, я Катя! Но это не твое дело! Твое дело за решеткой в петле висеть!

Однако у девочки богатое воображение, она уже успела себе представить, как меня посадили за педофилию, опустили и довели до суицида.

Я говорю:

– Катя, позволь мне самому разобраться, где я буду сидеть или висеть. А ты лучше разберись со своими мужиками.

Взял ее за руку и потащил к выходу. Эта сучка успела оцарапать мне лицо, я ее вышвырнул и захлопнул дверь.

Минут через десять позвонил Денис и наорал на меня за то, что я трахнул его девушку. На самом деле я бы не стал ее трахать, я бы порезал эту стерву на мелкие кусочки и Дениса вместе с ней. Ненавижу лживых блядей любого пола. Я сразу позвонил Марии Николаевне, нашему юристу, и попросил найти мне хорошего адвоката в случае чего. Также я попросил соседку по лестничной площадке засвидетельствовать, что у меня в квартире никого нет, следов борьбы нет и она не слышала криков – на всякий случай. Соседка очень удивилась, но записала время и сфотографировала меня и мою квартиру на смартфон.

После этого я форматнул хранилище с редким и ценным видео, собранным в течение нескольких лет. У Вани тоже есть, не страшно, может переслать.

Денис позвонил еще раз и снова попытался закатить скандал. Он орал: «Точно ничего не было?»

Я ответил, что проблемы школоты меня не ебут. Кстати, хорошо, что у Дениса теперь нет ключей. Когда я поеду в Тай, они с Фарходиком не вынесут всю хату.

Сижу, беседую по скайпу с Ваней, показываю свою расцарапанную морду. Ваня жалуется, что у него камера сломалась, и размышляет, купить ли новый ноутбук или дешевле отремонтировать. Я, конечно, его подбиваю на то, чтобы купить новый – зачем вкладываться в устаревший хлам?

Ваня куда-то отошел: кажется, он варил грибной суп и пора было закладывать лук с морковкой.

Тут звонок в дверь. Я даже не сомневался, кто это. И очень удивился, что товарищ прокурор приперся без группы захвата. Ведь я – враг общества номер один.

Я открыл. Катин папаша вошел.

Я говорю:

– Что, уже отскребли мою ДНК с граблей своей дочери-шлюхи?

Этот молча обежал квартиру, остановился в спальне и сфотографировал изголовье кровати. Конец 19 века, красное дерево.

Я говорю:

– В чем проблема? Я, кажется, не давал объявления «отдам даром антиквариат».

Он:

– Не дергайся. Тут всего твоего барахла не хватит, чтобы откупиться. Я бы тебя закрыл в любом случае. Даже если у тебя в компьютере ничего нет, мы его увезем и найдем. Потому что я знаю и ты знаешь, что ты растлевал малолетних.

– Ты сам-то веришь, что кто-то мог бы трахнуть твою дочь? Оставим в стороне тот факт, что она страшная. В девушке главное – не внешность. Во-первых, у нее мерзкий характер, во-вторых, она врет как срет. В-третьих, она украла мои ключи и незаконно проникла в квартиру. В-четвертых, напала на меня.

Он снял пиджак и кинул на кровать. Я еще отметил, что такое поведение нетипично. Точнее, типично для старых фильмов, где детектив приходит в чей-то дом и начинает глубокомысленную «игру» с преступником. Я сказал, что не стоит строить из себя Коломбо или Пуаро. Если он так мечтает меня посадить – на здоровье, но не факт, что в итоге пострадаю я, а не он.

Он ответил:

– Дима, ты идиот, я сейчас вообще не об этом.

Я не понял, о чем он, но на всякий случай принес виски. И хорошо так налил, граммов по 200. Этот выпил, снял рубашку с галстуком и тоже кинул на кровать.

Говорю:

– Извини, но у меня ОКР, не мог бы ты повесить свои источники бактерий в прихожей, а не там, где я сплю?

Он сел на кровать и такой:

– Это у меня ОКР, так что я оказал тебе честь, положив свои стерильные вещи на следы твоей спермы. И на следы спермы твоих малолетних сожителей.

– Катин папа, ты совсем с приветом? Ты эти тряпки в лабораторию понесешь?

– Дима-педофил, веришь ли, мне насрать, что ты там о себе возомнил. У меня есть видео с двумя подростками на фоне этой кровати и обоев. Которое ты же мне и прислал.

– И где на этом видео я? По-моему, все логично: два подростка из неблагополучных семей украли ключи и трахались в чужой квартире, пока хозяина не было дома. Потом эти ключи у них украла твоя дочь. Есть возражения?

– И как к ним попали ключи?

– Ну, видишь ли, в январе я их вытащил из Фонтанки. Логично, что я дал подростку свое пальто, поскольку он замерз. А подросток опустил руку в карман и нащупал ключи. Возможно, рефлекторно. Возможно, этот ваш Денис страдает клептоманией и приходит в дом, когда меня нет.

– Да ты просто герой, детишек спас, – Катин папа расстегнул ширинку. – Думаешь, я буду заводить дело на такую мразь? Оно мне надо? Я тебя, сука, научу взрослых любить!

Я уронил стакан.

Катин папа ходит в качалку, я тоже. Весим мы примерно одинаково. Но этот сукан зарядил мне по яйцам. Я только и успел простонать:

– Дерешься как баба…

А этот пидор уже держал меня за волосы. Я сказал, что нахуй откушу его отросток, если он посмеет это сделать. Я, несмотря на боль, схватил с полу осколок. Этот сразу меня отпустил.

Говорю:

– Ну и как, научил меня взрослых любить?

Катин папа застегнулся. И такой:

– Скоро ты будешь умолять, чтобы я позволил тебе сосать. Скоро тебе объяснят, что к чему.

Я тоже приосанился:

– На что ты намекаешь? Что меня опустят? Лично я в это не верю. Пара звонков нужным людям – и опустят тебя.

– Нет, Дима, ты очень сильно ошибаешься, опустят тебя. Ты уже сам себя опустил, когда творил такие мерзости с детьми.

И смотрит на меня жалостно, чуть не плачет. И точно, плачет:

– Дима, блядь! Я не мог себе представить, что ты докатишься до такого!.. Ты меня даже не помнишь!

– С хуя ли я должен помнить разную сволоту?

– Дима, ты совсем дурак? Я отрастил волосы.

– Прости, у меня плохая память на лица.

– Когда Аня умирала, я тебе звонил, а ты сказал, что занят!

Я пытался вспомнить его морду и прикидывал, у кого из знакомых умерла жена. Кажется, несколько лет назад жена померла у Лехи. Он возил ее в Израиль, потому что там «медицина лучше».

– Леха, поверь, я никогда в жизни не ебал детей, – я не был уверен, что это Леха, но, кажется, попал в цель. Я принес ему еще выпить и собрал осколки с полу.

Леха совсем расклеился, часа три рассказывал, как мучилась его Аня. В другое время я бы его попросил заткнуться, но пришлось терпеть. Да, он понимает, что избаловал Катю, но она – его единственный ребенок. Он не представляет, как жить дальше после этой трагедии, он не может забыть Аню, она была для него всем. Я тоже тяпнул, разрыдался и сказал, что не могу забыть Оксану. – Ты же сам ее выгнал, дебил, – всхлипнул Леха.

– Я был для нее пустым местом, – всхлипнул я. – Вот это еще хуже, чем смерть.

Леха полез обниматься. У меня заурчало в животе от ужаса.

К счастью, ему позвонила Катя. Он врубил громкую связь и долго обещал, что поставит злого дядю на колени. Катя его ругала за то, что опять накидался, и спрашивала, когда он, наконец, повзрослеет. И так она его ругала, пока не сел телефон.

– Они ей хотели все вырезать – яичники, матку и даже влагалище. Но она отказалась, из-за меня, представляешь? И тогда метастазы пошли в кишечник… – снова начал Леха.

– Я думал ее тупо повоспитывать, а эта дрянь через месяц переехала к другому мужику! И ему, представь себе, насрать, умеет ли она готовить! У них домработница! Она не могла просто сказать мне, что надо кого-то нанять?

– А я сам готовлю… – Леха вытер нос подушкой. – Катя не умеет. Ей надо учиться, заниматься саморазвитием, а не у плиты стоять. Ты, Дима, нихуя не понимаешь в женщинах.

– Леха, пойми, если ты сам зарабатываешь, сам готовишь, сам убираешь и сам дрочишь… Короче, они не нужны.

– Дима, тут важно другое. Если они сами зарабатывают и крепко стоят на ногах, зачем им готовить, убирать и давать тебе?

К консенсусу мы так и не пришли. Леха заснул на моей кровати. В полночь к нам ломилась школота, но я не открыл.

Катин папа проснулся и попросил водички. Я сообразил, что попить в доме нет. Он надел мою футболку, я тоже что-то надел, и мы вышли в душную ночь, с тяжелым запахом сирени и черемухи. Я пожаловался Лехе, что насажали этой ебаной сирени, дышать нечем.

Он такой:

– Дима, ты как старая дева. Сколько лет не ебался?

Я ответил:

– Не твое дело.

Он такой:

– Понимаю. Я бы мог, но это все не то. Не то, понимаешь?

– А что такое «то»?

К нам подскочили Денис и Фарход.

– Вот у них то самое, – объяснил Катин папа. – На самом деле насрать, что они однополая пара. Эти парни тупо на одной волне, а не как ты с этой твоей Олесей… Короче, пошли за попить, пока я не сдох.